Робинзоны космоса. Бегство Земли
Мы уже достигли предварительных результатов – исчезновения крошечных предметов, – когда мне пришлось вновь вернуться на пост верховного властителя: Земля и Венера приближались к барьеру.
Я прочел многочисленные доклады, скопившиеся на моем столе. Наш боевой флот усиленно тренировался под руководством Кириоса Милонаса и сопровождавших его тилийских офицеров. Производство оружия увеличилось – возможно, даже больше, чем было необходимо. По этому поводу я вызвал Кириоса и Гелина.
– Скажите честно, Кириос: вы действительно полагаете, что все это оружие нам пригодится? Вы же знаете: если мы обнаружим в ближайшей солнечной системе людей, мы не станем воевать с ними, как не стали воевать с вами.
Он улыбнулся, чуть иронично:
– Нужно еще, чтобы другая сторона тоже не захотела сражаться, Хорк. А я уверен в двух вещах: во-первых, в системе Белюля есть люди, так как я слышал по радио их голоса; во-вторых, они настроены крайне враждебно.
– Может, они приняли ваш космолет за корабль драмов?
– Сомнительно! Они пригрозили освежевать нас. Драмам, у которых нет кожи, они бы не стали так угрожать. По правде сказать, они вообще бы не стали с ними разговаривать.
– И что вы им ответили?
– Ничего. Сразу же после своей угрозы они прервали передачу, да и все равно не услышали бы нашего ответа. Их передатчик был гораздо мощнее нашего, потому что сигнал дошел до нас с расстояния как минимум в пятьдесят миллионов километров. Нет, Хорк, придется сражаться, причем с достойным врагом, если оружие у них не хуже средств связи.
– А если мы пройдем мимо этой системы?
– Психологически невозможно! – вмешался Гелин. – Триллы, как и большинство текнов, устали оттого, что им приходится сидеть дома. Я не могу обещать, что они не восстанут. Человек – не термит, Хорк! Текны в крайнем случае еще могут потерпеть, если им указать достойную цель. Но триллы… Давайте надеяться, что население, которое мы обнаружим, не будет настроено враждебно и позволит нам повращаться вокруг их солнца. Хотя бы несколько десятков лет, чтобы люди смогли передохнуть и воспрянуть духом.
– Гелин, неужели с моральным духом все так плохо?
– Хуже, чем вы даже можете себе представить, Хорк. Пока вы с Кельбиком работали, были сделаны две попытки поднять мятеж. О! Обошлось без кровопролития, это было всего лишь предупреждение. И еще – огромный приток добровольцев для войны против триисов. Вдесятеро больше людей, чем требовалось, по правде говоря. Люди с радостью рисковали жизнью, лишь бы побывать на Тилии или на Триисе, увидеть солнце, насладиться естественными днями и ночами, искупаться в реке… Мы воспользовались этим для посменной тренировки многочисленных экипажей звездолетов. Полагаю, это нам пригодится.
– Стало быть, вы считаете, что в случае необходимости народ согласится сражаться?
– Я в этом уверен! Он согласится на что угодно, лишь бы не случилось третьих Великих Сумерек! Вчера я услышал весьма характерное замечание. Когда мимо проходил один из спутников Кириоса, кто-то из наших сказал: «А в общем-то, даже жаль, что они оказались такими славными парнями!»
– Хе-хе, в противном случае мы бы встретили вас иначе! – усмехнулся Кириос.
– Неужели подобный возврат к дикости возможен? – спросил я.
– Знаете ли, Хорк, мы вернулись к этому не по собственной воле и без особого удовольствия, но, полагаю, довольно-таки эффективно, – проговорил Кириос. – Если же судить по тому, что я слышал о восстании фаталистов и о том, как вы его подавили, мне кажется, что и в вас самом, Хорк Акеран, дикарь пробуждается весьма быстро! Как настоящий солдат, я не люблю войну, уж поверьте. Просто обстоятельства сложились так, что многие наши юноши превратились в машины для убийства. Я тоже, хотя и мечтал с детства о мирной жизни астронома. И, клянусь Гекланом, если я уцелею к тому времени, когда Земля выйдет на надежную орбиту, я осуществлю эту мечту. Но в данный момент я вынужден оставаться солдатом. Мой командир, которого я, наверное, никогда больше не увижу, приказал мне верно служить планете-матери, и, пока ей угрожает опасность, я буду исполнять этот приказ и буду безжалостно убивать – без радости, но и без угрызений совести, – так как я, варвар, хочу, чтобы человеческая цивилизация просуществовала долго!
– А если я прикажу вам напасть на мирную планету?
– Теперь командуете вы. Как солдат, я буду вынужден подчиниться, но совесть моя будет нечиста. Однако я знаю, что вы этого не сделаете. Если бы мой командир там, на Тилии, счел вас способным на агрессию, меня бы здесь, с вами, не было.
– Вам действительно нечего опасаться, Кириос.
В тот вечер Кириос отужинал со мной и моей семьей.
Он жил одиноко, оставив трех своих жен на Тилии, и, похоже, втайне был даже рад этому. Женился он недавно, не по любви, но повинуясь закону, и детей у него еще не было.
Он рассказал нам о своей суровой юности, об ужасном обучении военному искусству и о том, как по ночам он тайком пробирался в обсерваторию, чтобы следить за звездами. Его математические познания оказались довольно глубокими, и позднее мы с Кельбиком были поражены быстротой, с какой он усваивал основы наших систем расчета, и не только основы. Для Земли он был, бесспорно, прекрасным приобретением.
В последующие месяцы наша дружба только окрепла, и он быстро стал завсегдатаем нашей лаборатории, откуда Кельбик не выходил вовсе и куда сам я заявлялся всякий раз, как только мог. Кириос принадлежал к другой цивилизации, и его реакция бывала совершенно неожиданной. Иногда это нас забавляло, но гораздо чаще приносило нам пользу.
Например, он не мог понять, как я, верховный властитель, мог рисковать своей жизнью во время первого контакта с его народом.
– А если бы я вас уничтожил?
– Это не имело бы решающего значения, Кириос, – ответил я. – Для Земли по крайней мере, если не для меня! Совет назначил бы другого координатора, и все бы продолжилось…
– Стало быть, вы полагаете, что люди взаимозаменяемы?
– Разумеется, нет! Однако нет людей незаменимых. Наша цивилизация не основывается, как ваша, на культе вождя. С научной точки зрения гибель Кельбика стала бы гораздо более серьезной потерей, чем моя смерть, потому что я уже давно не занимаюсь серьезной работой, и, пока я остаюсь координатором, у меня никогда не будет на это времени.
– Но в конце концов, личная преданность…
– Нет – и не должно быть – никакой личной преданности в столь сложной цивилизации, как наша, и я уверен, Кириос, что и ваша со временем примет совершенно иную форму, нежели нынешняя. На трудности, которые вставали перед вами, – а это и освоение новой чужой планеты, и более позднее появление триисов, вы нашли единственно возможный ответ – создание централизованной цивилизации, общества, сгруппировавшегося вокруг вождя: сначала – вождя деревни, затем – военного вождя и, наконец, вождя государста. Вы могли бы прийти к коллегиальному управлению, но мой собственный опыт, полученный во время восстания фаталистов, вынуждает меня сомневаться в эффективности совместного управления в кризисный период. Мы находимся совсем в ином положении. По очевидным причинам на Земле давно уже существует одно правительство, и сама сложность нашей цивилизации требует, чтобы оно было коллегиальным, со строгим иерархическим разделением функций. Венера от нас практически не зависит, и это прекрасно, потому что мы не смогли бы управлять отсюда другой планетой. Единственный высший орган власти для обеих планет, тоже коллегиальный, – это Совет властителей, который действует скорее методом убеждения, нежели посредством приказов. Что до меня, то я лишь временный диктатор, назначенный Советом на период кризиса с определенной целью – для верховного руководства Великим Путешествием, и только для этого. Если часто приходилось решать вопросы внутреннего управления, не обращаясь к Совету, то лишь тогда, когда из-за срочности дела для этого не было времени, или тогда, когда эти решения в конечном счете имели отношение к моей собственной работе. Например, я был вынужден распорядиться истребить шайку фанатиков, желавших уничтожить геокосмос номер два. И сейчас, если нам придется вести войну в системе Белюля, ответственность за все решения падет на меня. Но только на время войны! Поэтому не считайте меня вождем: я всего лишь технический специалист, который получил особое задание. И я ожидаю от вас повиновения в том, что касается его выполнения.
– Хорошо, пусть так и будет. Не уверен, что понял все, но, чтобы повиноваться, необязательно все понимать. Что бы я делал в случае войны, если бы мои люди обсуждали мои приказы?
– У вас имеются какие-то нарекания к тем, кто служил под вашим командованием в боях с триисами?
– Разумеется, нет!
– Так же будет и в дальнейшем, уверяю вас. Земляне способны соблюдать дисциплину, пусть они и соглашаются на это лишь по доброй воле.
Мы благополучно преодолели барьер между Этанором и Белюлем и выслали в разведку боевые космолеты. Несмотря на это, нас застали врасплох, и это едва не стоило мне жизни.
Оставив Рению в Хури-Хольдэ с нашим сыном, я вместе с Кельбиком отправился навестить археолога Люки. Он вел раскопки очень древнего города, который, если я верно ориентируюсь, являлся сегодняшним Бордо или, по крайней мере, стоял на том же месте. Люки работал без перерыва, кроме самых опасных моментов, все то время, пока шла подготовка к Великому Путешествию, и сумел откопать культурные слои разных эпох. В самом древнем городе Люки нашел множество интересных свидетельств о том человечестве, которое для нас было доисторическим, – о вашем человечестве. Бедняга Люки! Если когда-нибудь я смогу возвратиться обратно…
На границе своих обширных раскопок Люки соорудил маленький, но удобный домик для себя и своих сотрудников. Мы не раз навещали его, чтобы немного развеяться в компании археолога и его очаровательной жены.
Люки показал нам свой котлован, освещенный и обогреваемый искусственным солнцем: если бы мы не были облачены в спасиандры, то могли бы подумать, что вернулись в счастливые дни нашей планеты. Затем мы прошли в дом, и я уже предвкушал приятный вечер среди настоящих друзей, вдали от всяческих забот. Мы поужинали, и Люки достал почтенного вида бутылку, найденную, по его словам, во время раскопок, и уже собирался ее откупорить, когда земля слегка вздрогнула.
– Что это? – удивился я. – Подземный толчок? Люки, свяжитесь по видеофону с Хури-Хольдэ, скорее!
Он осторожно поставил бутылку на стол и направился к аппарату. Яркий свет, идущий от окна, вдруг обрисовал на стене его силуэт. Кельбик бросился к окну, я – следом.
Вдалеке, за холмами, поднимался огненный столб. На сей раз земля содрогнулась отчетливо. Сделавшись мертвенно-бледным, Кельбик повернулся к нам:
– Полагаю, это атомная бомба. Примерно в двухстах километрах к югу отсюда.
– В двухстах километрах? Там, если не ошибаюсь, находится Телефор…
– Да, на нас напали. Кириос был прав, Хорк.
– Возвращаемся. Ты тоже, Люки, как и твои помощники. Но прежде нужно надеть спасиандры. А я тем временем попытаюсь связаться с Хури-Хольдэ…
Свет нестерпимой яркости залил комнату, и почти тотчас же страшный удар потряс дом. Еще одна бомба, на сей раз разорвавшаяся относительно близко. Люки метнулся к воздухопроводу, до конца закрыл кран, затем опустил рычажок в углу комнаты.
– В подземное убежище, быстро! Переборка треснула, воздух уходит! И захватите спасиандры!
– Если одна из бомб взорвется еще ближе, нам конец, – пробормотал один из его помощников.
Мы скатились вниз по лестнице и ввосьмером сгрудились в подземном убежище. Люки задраил герметичный люк.
– Не теряйте времени на болтовню! Надеваем спасиандры – и в космос. Да поживее!
Натянув спасиандры, мы открыли люк и поднялись в дом.
Переборка двери окончательно просела от внутреннего давления, и Люки с сожалением всплеснул руками при виде своей драгоценной бутылки, расколотой замерзшим вином. Несколько минут спустя мы все втиснулись в мой космолет и, бросив на произвол судьбы находки археологов, на полной скорости помчались к Хури-Хольдэ. Бомбы продолжали взрываться, только теперь они бесшумно вспыхивали на большой высоте, засеченные гиперрадарами и перехваченные нашими собственными ракетами. Несмотря на защитные светофильтры, нас то и дело ослепляли вспышки. Предоставив Кельбику вести космолет, я связался с Советом.
Поверхности достигло семь бомб. Ничто не предвещало нападения: бомбы прилетали откуда ни возьмись со скоростью, близкой к световой. В действительности же это Земля неслась с такой скоростью навстречу им. Большая часть Телефора исчезла, и наши потери уже превысили десять миллионов человек. Остальные бомбы упали в пустынной местности, взорвались до соприкосновения с поверхностью Земли, в вакууме, и почти не причинили ущерба. Тем не менее одна из них уничтожила обсерваторию Алиор.
Кириос ждал меня в Солодине, вместе со своим генштабом из землян и тилийцев. Он предоставил мне кое-какие дополнительные сведения.
– Кто нас атаковал? – спросил я.
– Явно не те, которые когда-то не позволили мне преодолеть барьер, но точных данных у меня пока нет. Знаю только одно: на Землю сейчас падают не управляемые снаряды, а космические мины.
– Космические мины?
– Мы сами хотели защитить Тилию таким образом, но это требовало средств, которыми мы тогда не располагали. Наш космолет выудил одну такую бомбу: это небольшой звездолет-робот, выведенный на удаленную орбиту вокруг самой дальней планеты и притягиваемый любым телом, если оно достаточно массивно. Сам враг не терпит ущерба благодаря системе идентификации, функционирующий на частоте электромагнитных волн. Сейчас мы изучаем ее и вскоре, надеюсь, сможем передавать нейтрализующий сигнал на нужной волне. Тогда бомбардировкам наступит конец.
– Меня беспокоит не столько сама эта атака, – сказал я, – сколько промышленный и технический потенциал врага. Он должен быть очень велик, чтобы рассеять в пространстве достаточное количество таких мин. Если наши противники действительно являются потомками экипажа одного из наших пропавших звездолетов, мне как-то не верится в то, что они достигли настолько высокого уровня развития за такой короткий период времени. Либо они гении, либо они здесь не одни!
Кириос пожал плечами:
– Скоро мы узнаем. Пока еще неизвестно, на какой планете – или планетах – обитают наши враги.
– Согласно последним докладам обсерваторий, в этой системе всего четырнадцать планет, из них три – с кислородной атмосферой.
– Хорк, могу я отправить эскадру в разведывательный рейд?
– Да, если считаете это необходимым. Во всем, что касается обороны, я полагаюсь на вас. Впрочем, лучше не бросаться очертя голову на сильного, судя по всему, врага.
По прошествии нескольких дней три звездолета, оборудованные особой радарной системой, позволяющей уклоняться от столкновения с космическими минами, вылетели в разведку.
Глава 3. Тльбирийцы
Мы с Кириосом занимались организацией обороны наших планет, а Кельбик, как обычно, по нескольку дней, а то и недель не выходил из лаборатории, поэтому лишь дней через десять после отлета разведчиков я поинтересовался у своих людей, где он, не увидев его ни разу за это время. К моему живейшему удивлению – и к глубочайшему неудовольствию, – я узнал, что он отправился в рейд на одном из звездолетов. О том, чтобы отозвать его посредством волн Хека, не могло быть и речи. Три космолета составляли боевую единицу, звено, и, возвращая один из них, я фактически разоружал, делал беззащитными два других. И уж тем более нельзя было ни отменить, ни отсрочить разведывательный рейд. Мы слишком быстро приближались к системе Белюля, даже при нашей тогдашней минимальной скорости.
Я вызвал «Берик», космолет, на котором находился Кельбик. Экран осветился, явив моему взору его лукавую физиономию.
– Ага, ну наконец-то! Хорк! Вспомнил, что я существую? Я думал, ты заметишь мое отсутствие раньше!
– Что тебе взбрело в голову? Ты нужен мне здесь, сейчас же!
– Неужели? А вот мне нужно, чтобы я был там, где я есть: надо проверить кое-какие новые теории… Кроме того, не в обиду будь сказано ни тилийским офицерам, ни нашим собственным астронавтам, я думаю, что смогу сделать некоторые наблюдения, которые им не под силу…
– Хорошо. В любом случае спорить поздно. Только обойдитесь без ненужных стычек! Где вы сейчас?
– Примерно в пятидесяти миллионах километров от внешней планеты. Надеемся достичь ее через несколько часов. Мы уже скинули скорость до минимума. У этой звезды мощное космомагнетическое поле, поэтому здесь возможно гораздо более сильное позитивное ускорение, чем возле нашего старого бедного Солнца!
– Ладно. Как только будет о чем доложить, вызывай.
Кельбик вызвал меня только на следующий день.
– Приземлились благополучно. Никакого сопротивления, и до сих пор нет никаких следов того, что планета кем-то занята. Атмосферы нет, почва – замерзший метан, почти никаких скальных выходов. Тяготение – полтора g.
Так разведчики перелетали от планеты к планете, пока не добрались до внешнего спутника шестой планеты, более крупной, чем Юпитер, и окруженной кортежем из пятнадцати планетоидов.
Они уже начали приближаться к спутнику, как вдруг на них ринулись десять сферических звездолетов, вырвавшихся из черной расщелины. Несколько минут продолжалась яростная схватка, все подробности которой передавались на наши экраны и записывались. Два наших корабля взорвались, космолет Кельбика, видимо поврежденный, устремился к поверхности спутника. Из десяти вражеских кораблей уцелели лишь два: наши инфраатомные ракеты оказались весьма эффективными.
Из аудиофона до меня донесся спокойный голос Кельбика:
– Похоже, на этот раз нам кирдык, Хорк. На борту всего трое выживших! Попытаемся сесть, не сломав себе шею. Насколько могу судить, испускаемое врагом излучение воздействует на космомагнетические двигатели… примерно как наши волны Книла. Если это так, ты знаешь, что нужно делать для нейтрализации его эффекта. К счастью, я вовремя это понял и вырубил двигатели. Сейчас мы в свободном падении. У самой поверхности попробую резко затормозить. Надеюсь, враг решит, что мы вышли из игры, и больше не будет держать нас под своим излучением. В противном случае – прощай, Хорк! Мы уже в десяти километрах… в пяти… в трех… Торможу!
Взрыва не последовало. «Берик» мягко опустился на замороженную поверхность спутника. Два вражеских корабля были еще очень высоко.
– Непохоже, – спокойно продолжал Кельбик, – чтобы им были известны наши волны Хека. Во всяком случае, между собой они переговариваются на электромагнитных волнах. Словом, я не стану выключать передатчик. Полагаю, они возьмут нас в плен и попробуют вытянуть как можно больше сведений…
– Не беспокойся, – оборвал я его. – Усиленная эскадра немедленно вылетает на помощь. Так как теперь мы гораздо ближе к вам и не будем задерживаться на внешних планетах, ждите нас через пять дней. Держитесь! Если придется совсем уж туго, сдай им что-нибудь незначительное… Постарайтесь выиграть побольше времени!
– Понял. Но только не прилетай сам! Ты нужен Земле.
– Видишь ли, дело в том, что мне лично нужно проверить кое-какие теории! И потом, здесь командую я – и буду делать то, что сочту нужным!
– Внимание! Вот они!
На экране я увидел, как Кельбик направляется к одному из расшторенных иллюминаторов. Снаружи, шагая по ледяной равнине, осторожно, прячась за отдельными глыбами, к кораблю приближалось около десятка существ. Их очертания, даже искаженные из-за спасиандров, напоминали человеческие. Затем послышались громкие удары в дверь шлюза.
– Сопротивляться бесполезно, – обратился Кельбик к своим уцелевшим соратникам, Харлоку и Рабелю. – Только умрем впустую. Хорк, я открываю! И вырубаю изображение со своей стороны. Ты сможешь наблюдать за всем, оставаясь невидимым.
Внутренняя дверь шлюза медленно открылась, и в рубку вошли трое в спасиандрах. Каждый был вооружен коротким пистолетом, походившим скорее на ваше нынешнее оружие, чем на наши фульгураторы. Они повернулись лицом к экрану, и я подскочил от неожиданности: двое из них были людьми, но вот третий!.. Я плохо различал сквозь прозрачное забрало шлема его лицо, но мне показалось, что оно ярко-красного цвета.
Пока один из них держал под прицелом Кельбика и его товарищей, двое других сняли шлемы. Первый оказался еще молодым человеком с коротко подстриженными светлыми волосами. Второй… второй человеком не был. Под куполом лысого черепа и морщинистым лбом сверкали три глаза, расположенные треугольником – средний выше двух крайних, лицо было пурпурного цвета, без носа, рот – щелевидный, с роговыми, как у какой-нибудь рептилии, губами. Человек заговорил на языке, который я понял и который оказался старым арункианским, от которого произошел тот универсальный язык, на котором все мы говорили.
– Вы – пленники. Не пытайтесь бежать, иначе мы вас убьем.
Кельбик небрежно облокотился на передатчик, заложив одну руку за спину; враги ее не видели, зато я видел прекрасно.
– Хорошо, – сказал он. – Сдаемся.
Его пальцы сплетались и расплетались, образуя фигуры каринского алфавита, который все мы выучили еще студентами, чтобы переговариваться в аудитории незаметно для преподавателей. Он передал: «Попытаюсь узнать, куда нас поведут».
Вслух же он спросил:
– Но кто вы такие? И почему напали на нас? Мы всего лишь исследовали эту солнечную систему, даже не зная, что она обитаема…
– Не лгите! Нам известно, кто вы и откуда! Вы с Земли. С той самой Земли, которая сейчас здесь, у наших границ, а когда-то отправила в изгнание наших предков!
Кельбик, действительно удивившись, пожал плечами:
– Выходит, вы потомки экипажа одного из наших гиперпространственных звездолетов, не так ли? Но никто не отправлял вас в изгнание! Ваши предки, все до единого, были добровольцами!
– И снова вы лжете, – проворчал человек. – Вижу, Земля не изменилась с тех пор, как изгнала наших праотцов. Но теперь настал час расплаты, и ничто вас уже не спасет!
Пальцы Кельбика передали: «Он сумасшедший».
– Что вы собираетесь с нами делать?
– Сейчас вы наденете свои спасиандры и последуете за нами в наш форт Тхэр. Там вас допросят. Ваша участь будет зависеть от искренности ваших ответов. И запомните: наши допросы развязывают языки даже самых упрямых.
Кельбик остался невозмутимым, но Харлок и Рабель побледнели.
«Не бойся. Сам я не заговорю, остальные не знают ничего важного», – передал Кельбик.
Как и все текны, он не боялся пыток – психическая подготовка позволяла ему усилием воли подавлять любые болевые ощущения. Что касается гипноза, то и против него у текнов был выработан полный иммунитет, так что Кельбик рисковал только жизнью.
– И где же он находится, этот ваш Тхэр?
– Прямо на спутнике. Не вижу, почему я должен это скрывать, – продолжал человек презрительным тоном. – Даже если бы вы могли навести ваших друзей на его местонахождение, это бы вам не помогло. Тхэр неприступен!
– Значит, мы не будем пытаться его захватить! Ладно, ведите нас к своим начальникам. Может, они окажутся более рассудительными и поймут, что мы направлялись сюда с мирными намерениями, когда вы на нас напали.
Человек криво ухмыльнулся, затем, повернувшись к пурпурному существу, издал серию щелкающих звуков.
– Я забыл представить вам К’нора, тельбирийца. Тельбирийцы – наши добрые друзья и союзники. Прекрасный народ, преданный, исполнительный. Делают все, чего у них ни попросишь! А их верность вообще непоколебима! Предупреждаю, я приказал К’нору испепелить вас на месте, если вы вздумаете сопротивляться.
«У меня в кармане микропередатчик, работающий на волнах Хека. Перед уходом активирую деструктор», – передал Кельбик.
– Ладно, будь по-вашему! – сказал он вслух. – Когда отправляемся?
– Сейчас же!
Вскоре они вышли. Через передний смотровой экран я увидел, как все усаживаются в небольшое транспортное средство, затем изображение в один миг погасло. Сработал деструктор, который Кельбик активировал, проходя через шлюз, и теперь звездолет представлял собой массу кипящего металла, совершенно бесполезную для врага.
Я немедленно вылетел во главе эскадры из ста боевых космолетов, назначив Гелина своим преемником на тот случай, если мы не вернемся. Скрепя сердце, но без слез на глазах Рения пожелала мне удачи. Она любила Кельбика как брата и находила совершенно естественным то, что я рискую жизнью, спеша ему на помощь. Двести других звездолетов под личным командованием Кириоса поднялись вслед за нами, чтобы отвлечь на себя и уничтожить любого противника в космическом пространстве.
В течение нескольких часов передатчик молчал, и я уже начал опасаться худшего, когда из динамика снова послышался голос Кельбика:
– Хорк, это Кельбик. У меня всего несколько секунд. Вход в их город располагается между двумя красными холмиками, примерно в ста километрах к северу от обломков нашего космолета. Будьте осторожны, это место основательно укреплено, и я сомневаюсь, что вам удастся сквозь него прорваться. Думаю, лучше атаковать сверху, с помощью бурильных машин. Что стало с Харлоком и Рабелем, я не знаю. Меня пытались загипнотизировать – сам понимаешь, у них ничего не вышло, – но наркотиками пока не пичкали. Я заметил вот что: практически от самого входа начинается длинный туннель, уходящий к северу. Вы легко нащупаете его гравитометрами. Потом – вереница залов со шлюзами между каждым из них, но без всяких укреплений. Затем – большая шахта. Меня держат на десятом нижнем уровне. Командный пункт, где меня допрашивали, расположен на двенадцатом и, полагаю, последнем. Гарнизон довольно-таки немногочисленный: возможно, пара тысяч человек и примерно столько же тельбирийцев, но в отношении последних я могу ошибаться. Тельбирийцы очень сильны физически. Вооружение: то, которое было у нас лет пятьсот тому назад, но есть и другое, неизвестного мне действия. Отношения между людьми и тельбирийцами: тут что-то нечисто. Люди неоднократно заявляли мне, что тельбирийцы – их верные союзники, чуть ли не слуги, но сами тельбирийцы ведут себя с людьми как равные им, если не больше. Думаю…
Внезапно голос умолк. Меня это не слишком встревожило: Кельбик предупреждал, что время его ограниченно.
Я связался с Кириосом на волнах Хека.
– При таком положении вещей, – сказал он, – наш единственный шанс на успех заключается в быстром, мощном и решительном штурме. Неизвестный фактор лишь один – эти самые тельбирийцы. Я присоединяюсь к вам, оставив для прикрытия лишь пятьдесят космолетов. У нас двести пятьдесят звездолетов и двадцать пять тысяч бойцов: будет просто удивительно, если нам не удастся взломать их оборону! Но нужно поторапливаться, так как гиперрадары одного из космолетов-разведчиков засекли крупную эскадру вражеских кораблей, спешащую на подмогу от одной из внутренних планет. Я приказал третьему флоту выдвинуться им навстречу.
Мы устремились к спутнику, на котором томились в плену наши друзья. Это был планетоид примерно тысячу километров в диаметре, весь изрезанный зигзагообразными ущельями, испещренный, словно фурункулами, красноватыми холмами и напрочь лишенный атмосферы. Когда эскадра Кириоса присоединилась к нам, со спутника поднялась дюжина вражеских кораблей. Последовала яростная и короткая схватка, озарившая пространство вспышками атомного огня, и мы прорвались, потеряв один космолет.
Капитанам приказали не мешкать, поэтому поверхность спутника приближалась с головокружительной скоростью. Появились два красных холмика. Навстречу нам сотнями взвивались ракеты, но наши антигравитационные поля легко отклоняли их, и они не причинили никакого вреда. Спустя несколько секунд два красных холмика перестали существовать. Мы спустились неподалеку и высадили десант. Кириос командовал боевыми силами, а я взял на себя всю боевую технику. Быстро смонтированные дифференциальные гравитометры позволили нам с поверхности определить трассировку многочисленных туннелей. И тогда вступили в действие мощные бурильные машины.
Я был встревожен: легкость, с которой мы высадились на спутнике, не сулила ничего хорошего. Противник либо отчаянно врал, уверяя Кельбика, что его позиция неприступна, либо, что гораздо вероятнее, не придавал обороне поверхности особого значения. В таком случае основные трудности встретят нас в подземном лабиринте. Но может, враг просто не ожидал такой решительной атаки?
Высадив все штурмовые отряды, все звездолеты поднялись в пространство и образовали вокруг спутника защитную сеть. Бурильные машины работали на полную мощность, и нам оставалось только ждать. Я воспользовался передышкой, чтобы попытаться вызвать Кельбика. Несколько минут я тщетно посылал сигналы, наконец услышал ответ:
– Я знаю, что вы атакуете. Мне удалось сбежать и спрятаться в заброшенном подземелье. Они убили Харлока и Рабеля. Будьте осторожны, здесь всем заправляют тельбирийцы, а…
Связь прервалась. Встревоженный, я обратился к Кириосу:
– Долго еще?
– Семь бурильных машин дошли практически до свода туннеля – осталось метра два-три, не больше. Мы пока остановили работу, чтобы другие могли их догнать. Тут необходим массированный штурм…
– А тем временем они прикончат Кельбика!
– Я вас прекрасно, Хорк, понимаю. Но сейчас на кону стоит нечто гораздо большее, чем жизнь одного человека, даже если это гений и наш друг!
– Да знаю я, знаю. Но вы все же поторопитесь!
Где-то очень высоко над нами огромная молния озарила межпланетную тьму. Несколько вражеских кораблей предприняли попытку прорыва.
Пришло время штурма. По приказу Кириоса бурильные машины ринулись вниз, пробили своды и исчезли в туннелях. Бойцы с антигравитаторами на поясах погрузились вслед за ними. Я направился к одной из шахт, но вдруг почувствовал, как меня подхватили под руки. Двое крепких парней держали меня, не позволяя приблизиться к зияющей дыре.
– Отпустите!
– Приказ генерала. Вам спускаться нельзя!
– Это еще что за глупости?
Я вызвал Кириоса по радио:
– Послушайте, Кириос, это еще что за шутки? Да кто вам позволил…
– Нет, это вы меня послушайте, Хорк! Там, внизу, уже торчит Кельбик, и я считаю, этого вполне достаточно. Земля не может позволить себе потерять сразу вас обоих!
– Скажите им, чтобы отпустили меня! Это приказ!
– Этого не будет. Можете меня расстрелять, если хотите, но только по возвращении…
– Но, в конце концов, я же имею право участвовать в спасении Кельбика!..
– Нет! Права рисковать собой вы не имеете. И потом, там от вас будет мало толку. Будет лучше, если вы немедленно вернетесь с эскортом на Землю.
– Если вы полагаете, что я боюсь…
– О нет! Я знаю, что вы – человек мужественный, наслышан о ваших подвигах и считаю, что вам давно пора бы понять, что вы принесете гораздо больше пользы у себя в лаборатории или в Солодине, чем здесь, выполняя работу простого солдата, пусть вы и делаете это хорошо. Все, мне некогда. До скорой встречи!
Он отключился.
На миг-другой я окаменел. Давно уже никто, даже Кельбик, даже Рения, не разговаривал со мной в таком тоне. Только теперь я осознал, что, сам того не желая, сосредоточил в своих руках всю власть, все полномочия. Я, Хорк Акеран, астрофизик, стал автократом, диктатором! Сколько раз я принимал решения или приказывал применять законы и правила вместо правительства триллов или Совета властителей! И никто не сделал мне ни малейшего замечания! Я даже присвоил себе должность верховного координатора!
«Глупцы! Почему они не сказали мне этого раньше!»
В глубине души я чувствовал, что устал от гнетущего бремени ответственности, которая теперь всецело лежала на мне одном. Мне не хватало спокойствия и тишины лаборатории, небольшого круга друзей, Кельбика, Люки, пары-тройки других моих товарищей, Рении… Возможно, даже Кириоса. Но эту тишину и это спокойствие еще нужно было завоевать, путь к моей лаборатории пролегал через опустошенную планету.
Я резко дернулся:
– Отпустите!
Парни ни на йоту не ослабили хватку. Кириос сделал правильный выбор. Хотя они были ниже меня ростом, в силе я им заметно уступал.
Мне все же удалось вытащить фульгуратор и приставить дуло к груди одного из бойцов.
– Отпустите, или я выстрелю!
Солдат побледнел под своим спасиандром, но не поддался.
– Стреляйте, Хорк! Вы – верховный координатор, и моя жизнь – ничто для вас. Но у меня есть приказ, и я его выполню. А убьете меня – замена найдется.
Я обернулся. Позади меня стояло десятка два бравых молодцов – мой личный почетный караул.
– Так и быть, – сказал я. – Даю вам слово, что не попытаюсь спуститься. Разве что Кириос передумает…
Так как оставаться на поверхности спутника не имело смысла, я вернулся в свой космолет и попытался еще раз связаться с Кельбиком. Он не отвечал. Зато по прошествии какого-то времени я услышал голос Кириоса:
– Мы продвигаемся, Хорк, но с большим трудом. Противник располагает чем-то вроде термических пистолетов – они, конечно, не стоят наших фульгураторов, но потери от них не меньше. Сейчас мы у входа в большую шахту и готовимся к атаке.
– С кем вы сражаетесь? С людьми или с тельбирийцами?
– И с теми и с другими. Но полагаю, Кельбик прав: тельбирийцы используют людей в качестве пушечного мяса. Какие новости от разведчиков? Где сейчас замеченный ими вражеский флот?
– Пока неизвестно.
Я провел перед пультом связи сколько-то бесконечных часов, пытаясь связаться то с Кельбиком посредством волн Хека, то с флотом, то с Кириосом. Этот последний сообщал мне через неравные промежутки времени, как идут дела. Бойцы пробивались все глубже, но, несмотря на превосходство нашего оружия, несли довольно тяжелые потери. Следов Кельбика обнаружить пока не удалось, но в одной из комнат они нашли тела Харлока и Рабеля. Их зверски пытали, и даже Кириос не смог помешать своим людям тут же, на месте, расстрелять нескольких пленных.
Затем я получил сообщение от разведывательных космолетов. Вражеский флот насчитывал всего шестьдесят кораблей. Тельбирийцы, по всей видимости, еще не осознали размеров нависшей над ними опасности. Я ретранслировал новости Кириосу и с его согласия отдал приказ ста двадцати космолетам вступить в битву с противником, поскольку наш третий флот был еще слишком далеко.
Внезапно замигал огонек вызова на коммуникаторе, настроенном на волны Хека.
– Хорк, это Кельбик! Я замуровал себя в самом конце заброшенной галереи: когда тельбирийцы бросились за мной, я обрушил свод. Слышу грохот боя. Я на последнем, самом нижнем уровне, судя по всему, под машинным залом.
– Хорошо. Сейчас же передам эту информацию Кириосу. Можешь сообщить что-нибудь полезное о противнике?
– Да. Люди здесь – всего лишь марионетки в руках тельбирийцев. Возможно даже, что они действуют не по собственной воле. Они ненавидят нас всей душой, так как живут с убеждением, будто их предки были изгнаны с Земли, но есть и кое-что другое. Блуждая по туннелям, я наткнулся на тяжелораненого. Он сперва меня обматерил, но, умирая, вдруг изменил свое отношение ко мне, словно внезапно освободился от чего-то, и сказал: «В конце концов, вы тоже люди. Опасайтесь краснокожих!»… Ну вот, теперь я отчетливо слышу взрывы и крики! Должно быть, наши люди уже ворвались в машинный зал, который сообщается с моей галереей через вентиляционную трубу, но она слишком узкая, не пролезешь. Надеюсь, меня скоро вызволят. Между нами говоря, Хорк, я уже сыт по горло этим непосредственным участием в бойне, так что из лаборатории я теперь ни ногой!
– Думаю, ты прав! Кириос придерживается того же мнения.
И я быстро рассказал Кельбику о своем собственном положении. Динамик задрожал от его раскатистого хохота.
– Ну наконец-то! Хоть кто-то тебе это сказал! Тем лучше!
Час спустя Кельбик выбрался из подземелья вместе с нашими бойцами. Из пяти тысяч человек, спустившихся в туннели, наверх поднялось всего две тысячи семьсот пятьдесят.
Мы потеряли почти каждого второго!
Все как попало набились в космолеты, и мы на полной скорости помчались к Земле. Я призвал Кельбика и Кириоса на военный совет.
– Это было ужасно, – проговорил Кириос. – Нам противостояло примерно две тысячи человек, если их еще можно называть людьми, и около пятисот тельбирийцев, не более. Зато эти дрались как черти, гораздо отчаяннее наших солдат. Хорошо, техника у них похуже – это хоть как-то уравнивает силы. Иначе, полагаю, нам пришлось бы лететь к какой-нибудь другой звезде.
– Бесполезно, – сказал Кельбик. – Если я правильно понял, они тоже осваивают практическое использование гиперпространства. Один из них хвастался этим передо мной.
– Я тоже думаю, что лучше всего объясниться сейчас – раз и навсегда.
В тот момент, когда мы уже приземлялись неподалеку от Хури-Хольдэ, пришло сообщение от нашего флота. Враг был уничтожен, но от третьей планеты на нас двигалась настоящая армада. Я приказал разведывательным космолетам отступить.
Мы с Кириосом приложили максимум усилий, чтобы в кратчайший срок приготовиться к обороне. В некотором смысле я даже не был раздосадован тем, что враг нападает: так мы смогли бы сражаться близ наших баз, что всегда является преимуществом. Все наши города были скрыты глубоко под землей, и особые потери им не грозили. Земля, а следом за ней и Венера продолжали мчаться к системе Белюля со скоростью, которая уменьшалась с каждым часом, но все еще оставалась головокружительной. Разумеется, наше появление должно было нарушить равновесие системы, однако мы смогли определить массы различных планет, и расчеты показали, что можно вывести наши миры на подходящие орбиты, не вызвав нового катаклизма.
Вскоре после нашего возвращения один из космолетов примчался в Хури-Хольдэ на предельной скорости: на борту его находился пленник из числа людей, обнаруженный живым, в спасиандре, на разрушенном вражеском корабле.
Я приказал немедленно привести его к нам.
Он прибыл под охраной двух великанов-солдат, которых Кириос определил мне в телохранители. То был человек среднего роста, довольно хрупкий, очень смуглый, с живым и открытым взглядом. Дождавшись Кириоса, я приступил к допросу.
Его звали Элеон Рикс. Ему было тридцать два тельбирийских года (по старому земному исчислению я не дал бы ему больше двадцати пяти). На борту звездолета он был инженером.
– Почему вы нас атакуете? – спросил я. – Мы пришли к вам с миром. Наше Солнце взорвалось, но нам удалось спасти наши планеты. Все, чего мы просим, так это света какой-нибудь звезды. Мы не хотим врываться к вам силой, хотя еще две планеты ваша звезда вполне могла бы согреть! Мы не хотим войны. Перед тем как достичь вашей солнечной системы, мы прошли через систему Кириоса Милонаса, здесь присутствующего, но, поскольку его соотечественники отказали нам в гостеприимстве, мы мирно удалились. Мы и тут поступили бы так же…
Я умолчал, что далеко не был в этом уверен!
Какое-то время он молчал, затем сказал, презрительно ухмыльнувшись:
– Выходит, сначала вы изгоняете наших предков, а теперь являетесь выпрашивать себе местечка рядом с нашим солнцем?
– Даже любопытно, откуда взялась эта абсурдная легенда, – сказал я. – Мы никогда не изгоняли ни ваших предков, ни предков Кириоса, ни тех людей, что улетели на гиперпространственных звездолетах, так, увы, и не вернувшихся. Известно ли вам, что только один звездолет сумел возвратиться на Землю?
– Откуда это может быть нам известно? Уж не хотите ли вы сказать, что неуправляемость гиперпространственных двигателей была случайностью?
– Мы до сих пор не научились как следует использовать гиперпространство! Как мы могли в этом разбираться более пятисот лет тому назад? От какого экипажа происходите лично вы? Кириос – от третьего.
– А я – от одиннадцатого, если верить преданию. Сколько их было всего?
– Шестнадцать. Вернулся только четвертый, да и то по чистой случайности.
– Значит, то, чему нас учат с детства, – ложь? Нам говорили, что земляне на случай катаклизма, который, если верить вам, все-таки произошел, решили рассеять человеческий род по всему космосу и разослали повсюду экипажи, не предупредив людей о том, что они никогда не смогут вернуться. Выходит, все это – выдумки?
– Но ведь звездолет ваших предков вылетел где-то между четыре тысячи сто двадцатым и четыре тысячи сто двадцать пятым годом, тогда как первый отправился в космос еще в четыре тысячи сто седьмом году. Ваши предки прекрасно знали, что могут не вернуться!
– Что есть риск для жизни – да, об этом они знали, согласен. Но они и подумать не могли, что их предадут!
– Уверяю вас, никакого предательства не было, хотите верьте, хотите нет. В любом случае мы теперь в состоянии войны – ваш народ и мой. Со своей стороны, я ничего так не желаю, как остановить ее. А чего, в свою очередь, хотите вы?
Читать бесплатно другие книги:
