Драгоценности Медичи Бенцони Жюльетта
В дверь постучали, и тут же в приоткрытую щель просунулась голова Креспо:
– Вы не забыли, который час, сэр? Вам надо бы поторопиться...
– Вы правы! Забирайте его! – сказал он, ткнув пальцем в Альдо, как если бы речь шла о простом пакете.
– Если меня ведут на свадьбу, как вы мне заявили, – сказал Морозини, – должен вам заметить, что я одет неподобающим образом!
– Для того, что вам позволят увидеть, этого более чем достаточно. Не беспокойтесь, вас ожидает зрелище, доступное только избранным. Надеюсь, это станет утешением в том, что вы не приглашены на ужин...
– Как? Даже бокала шампанского мне не дадут, чтобы выпить за ваше счастье? Положительно, вы никогда не научитесь жить!
Он издевался – быть может, из-за смехотворного удовольствия оставить последнее слово за собой. Но когда Креспо со своим гориллой поволокли его в наручниках через анфиладу гостиных, он стал лихорадочно размышлять, ища способ выбраться из этой западни...-и ни одного не смог придумать, настолько бессильным ощущал себя в этом праздничном дворце, кишевшем людьми. Если бы у него было хоть какое-нибудь оружие! Только что он боролся с желанием задушить Риччи. При всей крепости мафиозо ему хватило бы умноженной яростью силы, чтобы взять верх. Но тем самым он подписал бы себе немедленный смертный приговор: времени, чтобы справиться с этой толстой шеей, было явно недостаточно – набежавшая охрана сразу прикончила бы его. А ведь единственным утешением для него оставалась надежда, что ему позволят дожить до утра, поскольку сам Риччи сказал, что он будет погребен под обломками Палаццо... Какой крохотный шанс!
Охранники, крепко держа его за локти, направлялись через анфиладу гостиных в ту самую спальню для новобрачных, откуда никогда не выходили предыдущие жены Риччи. Альдо еще не видел столь вычурной комнаты и такого изобилия позолоты!
Самым заметным в ней был альков, где торжественно, словно трон, возвышалась кровать, перед которой стояло некое подобие триумфальной арки с низкой решеткой из двух створок – такой же, как перед столом для первого причастия. С позолоченным деревом всего ансамбля контрастировала постель из пурпурного шелка, настолько расшитого, что изначальный цвет едва угадывался. Над ней был водружен квадратный балдахин, деревянный карниз которого был украшен резными фигурками амуров с гирляндами в руках и акантовыми листьями.
В гостиной, казавшейся преддверием этого монумента, стены и потолок были полностью скрыты под золочеными картушами, волютами, амурами и пальмовыми листьями, которые, отражаясь в зеркалах с такими же пышными рамами, словно бы умножали свой блеск. Громадный стол с гнутыми ножками в ослепительно барочном стиле, видимо, служил трельяжем: множество шкатулочек, флакончиков, щеточек и прочих предметов женского туалета было разложено на парчовой ткани, также позолоченной в тон гардинам. Пол состоял из мраморной мозаики, но ковры, способные утеплить его, полностью отсутствовали, и кресла, обитые красным генуэзским бархатом, как будто скользили по раскрашенному льду.
– Эта спальня сама по себе кошмар! – констатировал князь-антиквар. – У кого может возникнуть желание спать здесь?
– Не волнуйтесь, вы тут прекрасно выспитесь, – мгновенно отозвался Креспо.
– О, спасибо! Теперь я действительно спокоен...
Одно из двух окон было открыто, что позволило пленнику увидеть бухту и носовую часть стоявшей на якоре яхты «Медичи». Второе было зашторено. Креспо распахнул гардины. За ними обнаружился железный стул, чьи ножки были привинчены к полу. С Альдо сняли наручники и тщательно привязали к стулу, заведя руки за спинку. Ему связали и ноги, а в довершение всего всунули в рот кляп.
– Чтобы заглушить вопли радости, – пояснил Креспо со своей мерзкой улыбочкой. – Вам повезло, счастливчик вы эдакий! Вы увидите брачную ночь патрона! Быть может, ожидание покажется вам чуточку долгим, но вы будете щедро вознаграждены!
С этими словами он задернул парчовые гардины, мягкими складками ниспадавшие на пол таким образом, чтобы пленник мог видеть все, что происходит в комнате, но сам оставался невидимым. Затем Альдо оставили одного, и он смог вновь предаться своим размышлениям.
Увы, в них не было ничего утешительного! Послеполуденное время только начиналось, и ожидание, как предупредил Креспо, грозило затянуться надолго. В его положении оно станет бесконечным! К счастью – если само это слово было уместным, – сегодня было не так жарко, как в предшествующие дни, иначе ему пришлось бы гораздо сильнее страдать от жажды, которая неминуемо наступит и будет терзать его, пока дворец не обратится в пыль. Кляп, раздиравший рот, только усугубит эту муку. Тем не менее Альдо не желал рассматривать лишь такую удручающую перспективу. Впасть в отчаяние он всегда успеет – когда у него не останется никаких шансов.
Они и сейчас выглядели крохотными, ненадежными, однако Морозини цеплялся за них всеми силами. Адальбер – и Полина! – должны были встревожиться его столь продолжительным отсутствием. Затем была еще Нелли Паркер, обладавшая талантом проникать всюду, словно юркая мышка. Она хотела спасти Бетти Баскомб, но если ей это удастся, вдвоем они, быть может, сумеют сорвать чудовищные планы Риччи. К несчастью, никто из них не знал, как мало времени отпущено Альдо. Наконец, оставалась еще и Хилари, но придет ли спасение с этой стороны?
Скверная шутка, которую она с ним сыграла, и все, что он знал о ней, не оставляли сомнений: она и пальцем не пошевельнет, чтобы вызволить его. Тем не менее она дала понять, что приняла необходимые меры предосторожности и намерена вступить в схватку со своим будущим супругом, не позволив тому отвести себя на бойню как барана. Риччи же, хоть и не питал иллюзий на ее счет, явно не подозревал, какой решимостью и изобретательностью обладает эта женщина. Когда эти двое сойдутся лицом к лицу в спальне, зрелище будет незабываемое... действительно, достойное внимания. Другой вопрос, какие возможности возникнут для него и сумеет ли он воспользоваться ими?
Пока же он попытался проверить прочность своих уз и начал усиленно шевелить запястьями, благословляя бога за то, что охранники отказались от наручников из-за слишком широкой спинки стула. Но это оказалось слабым утешением: веревки были прочными, а узлы крепкими. Однако он не оставлял своих усилий, изредка давая себе передохнуть, чтобы не вымотаться окончательно. В эти мгновения он замирал, контролируя дыхание. Сквозь щель между гардинами ему была видна огромная кровать, походившая на трон или на жертвенный алтарь. Только сейчас он отметил любопытную деталь: в комнате для новобрачных не было ни одного цветка, тогда как дом был ими переполнен. Кроме того, на постели отсутствовали покрывало и подушка.
Затем Альдо стал изучать заднюю стену алькова: по обе стороны кровати среди позолоченных украшений выделялись четкие прямоугольники дверей. Одна, вероятно, принадлежала платяному шкафу, где и должны были храниться покрывала с подушками. Зато вторая, может быть, вела в логово Минотавра. Никакого другого выхода не было видно...
Продолжая размышлять, Альдо время от времени напрягал мускулы рук и ног в надежде ослабить веревки. Он сделал это, когда Креспо затягивал их, однако бандит постарался на совесть, и жертве его удалось добиться лишь того, чтобы они не врезались в тело, но не освободиться от них – до этого было очень далеко...
Между тем Палаццо наполнился шумом и восклицаниями. К постоянным слугам, как всегда в .подобных случаях, добавились нанятые на время – возможно, здесь их было даже больше, чем обычно, поскольку не все из людей Риччи обладали умением лавировать с подносами среди гостей и вежливо склоняться перед теми, кто сидел за столом. Многих было бы трудно представить в белой куртке официанта, да и задачи перед ними стояли иные – они пребывали в состоянии полной боевой готовности. В этот час бракосочетание, вероятно, уже совершилось на вилле «Оукс», и скоро должны были появиться первые машины. Как только послышался рокот мотора первой из них, оркестр заиграл медленный вальс. Одновременно во дворце осветились все окна, хотя вечер еще не наступил. Смертельное празднество началось...
Глава XIV
БРАЧНАЯ НОЧЬ
Постепенно спальня погрузилась в сумрак. Наступил вечер, но сквозь открытое окно проникали отблески светящихся лент, развешанных на фасаде. Вместе с ними доносились обрывки разговоров и отзвуки негромкой музыки, звон хрусталя и серебряных ложек. Но никто не смеялся. Все эти люди собрались в ожидании события, которое к шуткам не располагало. Сегодняшний свадебный ужин больше походил на поминальные пиры, столь любимые древними римлянами. Однако запахи в комнату проникали восхитительные, и Альдо, по-прежнему привязанный к стулу, испытывал настоящие танталовы муки. Тем более что, как он и предвидел, его начала одолевать жажда.
Несмотря на все свои усилия, он лишь слегка ослабил путы, и запястья у него горели. Желая отвлечься, он стал думать о том, что могли делать сейчас Адальбер и Полина, а также Нелли. Сознавали ли они, что развязка неумолимо приближается? Оказались ли его друзья среди гостей? Да и получили ли они приглашение?
На несколько минут его развлекла сцена с участием Креспо: тот вошел с подсвечником в руках и начал зажигать факелы, развешанные по всей вызолоченной комнате, которая засверкала новым блеском. Два из них находились по обе стороны кровати, столь же отталкивающей на вид, но внезапно обретшей странный облик катафалка. Завершив свое дело, негодяй подошел к зашторенному окну, чтобы взглянуть на пленника. Догадываясь, что прежде всего будут проверены веревки, Альдо тотчас напряг мускулы, и Креспо не счел нужным вновь затягивать узлы, однако решил его приободрить:
– Потерпите, конец уже близок! Гости не слишком склонны веселиться, поэтому скоро мы устроим фейерверк. Когда все разойдутся, начнется зрелище только для вас!
Первые залпы раздались спустя некоторое время после его ухода. Альдо мог видеть отражение иллюминации в зеркале.
Ракеты сменяли друг друга в быстром ритме, и их разрывы не позволяли Морозини уловить нить разговоров, происходивших теперь на террасе, прямо под окнами. Иногда звучали аплодисменты – скорее вежливые, чем восторженные. Конец представления зрители встретили овацией, завершившейся очень быстро. Одновременно утихли и голоса: было ясно, что всем этим людям не терпится вернуться домой. Почти сразу послышался рев моторов, и Альдо подумал, что это скорее походит на бегство, чем на обычный разъезд гостей.
Как оказалось, Риччи – разочарованный и даже раздраженный недостатком энтузиазма со стороны приглашенных – фактически прогнал их объявив, что он сам и его молодая жена жаждут удалиться в свои апартаменты, где насладятся всего несколькими часами близости, поскольку рано утром отправятся в свадебное путешествие на яхте «Медичи», уже готовой отплыть на Карибские острова. Холодное недоумение гостей быстро сменилось почти паническим стремлением покинуть зловещее место, и у стоянки машин возникла даже некоторая неразбериха. Оркестр продолжал играть, но гудящие клаксоны на какой-то момент заглушили его.
Затем все успокоилось, и победа осталась за музыкантами. Наступила пауза, потом вновь грянула музыка, на сей раз торжественная: оркестр заиграл «Свадебный марш» Мендельсона, и Альдо понял, что последний акт близок. Скрипки звучали все громче, и это означало, что шествие приближается ...
Двое лакеев в перчатках, держа в одной руке факел, распахнули двойные двери перед четой новобрачных. Риччи в черном смокинге, согласно древнему обычаю, лично ввел в опочивальню совершенно ослепительную Хилари. В своем пурпурно-золотом, усыпанном жемчугом платье с огромными рукавами она походила на один из портретов Пизанелло. На ее гладко зачесанных волосах красовался тюрбан из той же ткани, круглый, как тыква, и почти такой же внушительный. Подобный наряд был в моде задолго до появления на свет Бьянки Капелло, однако впечатление он производил сногсшибательное и соблазнительное – особенно благодаря магической красоте глубокого квадратного декольте, в центре которого блистал рубиновый крест, серьги же великолепно дополняли фантастический головной убор, имевший более королевский вид, чем некоторые короны. Никогда еще Хилари не была так красива, и Морозини, несмотря на отвращение к ней, мог только оплакивать неизбежный страшный конец столь пленительного создания, равно как свое собственное бессилие, ибо он так и не сумел освободиться от пут или раскачать стул с целью повалить его и раздобыть тем самым некое подобие оружия. Бездна отчаяния была опасно близка.
Лакеи медленным шагом удалились, а Риччи остановил свою супругу в центре комнаты. Оскалив в улыбке свои золотые зубы, он с горделивым блеском в глазах запечатлел поцелуй на ее полуоткрытых губах.
– Теперь мы принадлежим друг другу, дорогая! Это самый счастливый момент моей жизни...
Продолжая говорить, он раскрыл объятия, но жесткая юбка и широкие рукава платья помешали ему прижать жену к груди. Он брюзгливо произнес:
– Зачем вы выбрали такое платье? Оно не похоже на те, что носили во Флоренции шестнадцатого века, и я просил совершенно о другом!
– Умоляю вас не сердиться, – пропела Хилари медовым голоском, отчего Альдо сразу насторожился. – Я давно мечтала о подобном наряде. Ничего более роскошного я не видела! И вы должны признать, что это платье мне изумительно идет...
– Конечно, конечно, но...
– ...и оно прекрасно сочетается с этим великолепным гарнитуром.
– Я совершенно с вами согласен, – вздохнул он, пытаясь ухватить ее за округлые полуобнаженные плечи, но она, выскользнув из-под его руки, быстро пробежалась по комнате и наконец остановилась перед кроватью.
– Как случилось, что здесь нет покрывала? На вашей службе слишком много мужчин и недостаточно женщин. Прошу вас, пошлите за моей горничной!
– Нам она не нужна, carissima[46]! Раздеть вас – это теперь моя сладчайшая обязанность!
Он изгибался, чтобы подобраться к застежкам на спине, но она стремительно повернулась и восстановила прежнюю дистанцию.
– Конечно, нет! Вы что-нибудь порвете, а я хочу сохранить это платье в полной сохранности! Позовите Броуни! У нее пальчики, как у феи!
Риччи внезапно оскорбился:
– Не может быть и речи, чтобы служанка вертелась тут во время моей брачной ночи! И я даже не понимаю, как такая мысль могла прийти вам в голову! Если я по несчастью испорчу ваше платье, вы получите точно такое же! – добавил он с кривой улыбкой. – Но уверяю вас, у меня гораздо больше ловкости, чем вам кажется.
– Я в этом убеждена, но в любом случае следует позвать мою камеристку. Хотя бы для того, чтобы она принесла мои ночные принадлежности, отсутствием которых я просто шокирована! Я уже сказала, что служба у вас поставлена из рук вон плохо! К такому небрежению я не привыкла!
– Это пустяки, птичка моя. Я схожу за ними сам, если вам так этого хочется!
– Хочется ли мне? Естественно, как может быть иначе? Такое восхитительное дезабилье! Жемчужный атлас и кружева из Малина. Распорядитесь же, чтобы Броуни принесла мою ночную рубашку.
– Она вам не нужна! – с чувством произнес Риччи. – Атлас и кружева – это прекрасно, не спорю, но для такого страстного супруга, как я, ночная рубашка невыносима. Вы будете прекраснее всего голой, я жажду увидеть вас голенькой!
Наблюдая из своего укрытия, Альдо с восхищением знатока оценил румянец, заливший лицо молодой женщины. Она отнюдь не была недотрогой, но какая же изумительная актриса! Ответ ее прозвучал гневно:
– В Англии не принято бросаться столь вульгарными словами в присутствии новобрачной. Вы могли бы по крайней мере проявить такт и пощадить мою стыдливость! Мне нужна Броуни!
От вздоха Риччи мог бы рухнуть балдахин над кроватью:
– Хорошо! Я сейчас объясню: вашу Броуни отправили на яхту «Медичи», где она сейчас укладывает вещи, чтобы завтра, когда мы снимемся с якоря, все было готово к отплытию. Судите сами, если я и виноват, то лишь в избытке предусмотрительности. Ну же, сладчайшая моя птичка, не томите меня. Нам пришло время любить друг друга. Не сопротивляйтесь нашему обоюдному влечению и страсти. В особенности это касается меня, ведь я старше вас, а вы так прекрасны, что могли бы совратить даже святого. Позвольте мне раздеть вас!
– А я должна буду, вероятно, оказать вам ту же услугу или вы намерены заниматься любовью в одежде? – заявила Хилари ледяным тоном. – Я поражаюсь, где вы могли получить такое воспитание? Джентльмен всегда прибегает к услугам своего камердинера...
Хилари была бесподобна в роли целомудренной простушки, и при менее драматических обстоятельствах Альдо насладился бы этим зрелищем сполна, но нарастающая угроза не способствовала веселью. Да и Риччи явно начинал терять терпение, о чем свидетельствовал ставший злобным взгляд. Должно быть, он понимал, что выглядит смехотворно в глазах невольного свидетеля сцены, которого сам же «пригласил». И он дал волю гневу: сорвал с себя смокинг, галстук и крахмальную манишку с такой яростью, что алмазные пуговицы полетели на пол.
– Ну, хватит! – рявкнул он. – Таким я тебе больше нравлюсь, шлюха? Теперь твоя очередь! Пора показать тебе, кто здесь хозяин... Но сначала сними драгоценности!
Белая рука Хилари взлетела к груди и застыла на сверкающем кресте:
– О нет! Я не сниму их. Они мне очень к лицу. Я полагаю даже, что никогда не верну вам этот гарнитур...
– Ах, ты полагаешь?
Риччи ринулся на нее, словно разъяренный бык, но она вновь ускользнула от него, нащупывая что-то в широком рукаве, и, когда вновь оказалась лицом к лицу с супругом, в руке у нее оказался заряженный револьвер. Спокойно взведя курок, она сказала с насмешливой улыбкой:
– Ну да, полагаю! И не воображайте, будто я не решусь выстрелить. Я очень искусна в этой игре. Гораздо больше, чем в той, что вы хотите мне навязать. Я не такая дура, как вам кажется, сеньор Риччи, и вы можете убедиться, что я должным образом подготовилась к брачной ночи с бандитом!
Ее томный голос и сухая ирония, очевидно, подействовали на нервы Риччи, словно скрежет шила по черепице. Со своего места Альдо мог видеть, как лицо его вздулось от бешенства, однако он сохранил достаточно хладнокровия, чтобы взять себя в руки.
– Стреляй, если это тебя позабавит! Ты переживешь меня на несколько секунд! Чего стоит твоя игрушка в доме, набитом вооруженными слугами?
– Набитом вооруженными слугами? На вашем месте я не была бы так уверена. Среди них есть мои люди, и вы проявили большую наивность, когда нанимали дополнительную обслугу. Вся она куплена мной.
– Ты блефуешь! Это невозможно!
– Неужели?
Не сводя с него глаз, она отступила к двери и распахнула ее свободной рукой:
– Эй вы, входите!
Но никто не откликнулся на ее призыв. Зато в разных местах прозвучали выстрелы, порой сопровождаемые сдавленными криками. Хилари смертельно побледнела, а Риччи захохотал:
– Твоя небольшая затея, кажется, провалилась? – насмешливо произнес он. – Старых обезьян не учат искусству гримасничать, красотка!
Однако молодая женщина не потеряла головы. И голос ее не дрожал, когда она бросила в ответ:
– Сейчас посмотрим! Идите вперед! – приказала она, сопроводив свои слова угрожающим движением револьвера. – И руки вверх, прошу вас!
Угадав по напряженной интонации, что она выстрелит без колебаний, Риччи подчинился, но в тот момент, когда он подходил к двери, в проеме показался Креспо с еще дымящимся пистолетом в руках.
– Они едва не уделали нас! – крикнул он с удовлетворением, но тут же понял, что происходит, и вскинул пистолет.
Однако Хилари его опередила, с дьявольской точностью всадив ему пулю прямо в середину лба, и он рухнул на пол. Лишь на секунду молодая женщина упустила из виду Риччи, и тот воспользовался этим с быстротой, неожиданной для столь грузного человека. Он прыгнул на нее, какое-то время у них шла борьба за револьвер, но силы были слишком неравны, и на сей раз громоздкое платье не помешало разъяренному мужчине. Бросив Хилари на постель и сорвав тюрбан, он навалился на нее, зажав обе руки в одной своей, и стал методично хлестать ее по щекам. Она закричала от боли, однако это не произвело на него никакого впечатления, и он продолжал наносить удары, пока она не лишилась чувств. Лишь тогда он отпустил ее, не забыв снять крест и серьги, которые сунул в брючный карман.
– Сейчас ты поймешь, кто тут распоряжается. Ты надеялась переиграть меня – и сполна расплатишься за это. Но я хочу, чтобы ты оценила счастье, которое тебя ожидает...
Поднявшись, он открыл скрытый в стене шкаф, достал из него бутылку граппы и жадно сделал большой глоток, прежде чем вернуться к лежавшей на кровати Хилари, которая с трудом приходила в себя. Вставив горло бутылки ей в рот, он заставил ее пить. Очнувшись почти сразу, она закашлялась, поперхнулась, но тут же вскочила с быстротой кобры, готовясь расцарапать Риччи лицо ногтями. Он ожидал нападения и грубо отшвырнул ее. И на сей раз ей не удалось встать: с балдахина на нее внезапно упала сеть с позолоченными ячейками.
Сознавая, что попала в ловушку, она начала яростно рваться, но лишь сильнее запуталась, тогда как ее палач, подбоченившись, хохотал от всего сердца.
– Ты поняла? – отчеканил он, наконец-то отсмеявшись. – Ну, а теперь мы расстанемся, красотка... но не беспокойся, твоя брачная ночь от тебя не уйдет! И еще какая! Не столь долгая, как обычно, увы, однако нельзя получить все сразу...
Под изумленно недоверчивым взором Альдо, который возобновил свои попытки освободиться, Риччи надавил на один из акантовых листьев на стене. Раздался щелчок, затем послышалось тихое гудение, и кровать, оторвавшись от своего нелепого балдахина, стала медленно погружаться в пол...
Ощутив это движение вниз, Хилари испустила крик, услышав в ответ лишь смех убийцы.
– Прощай, красотка! – воскликнул он, склонившись над отверстием. – Боюсь, мы больше не увидимся...
С этими словами он подобрал свой смокинг и оттащил за ноги труп Креспо, загородивший выход. Хлопнув за собой дверью, он все еще продолжал смеяться. Наступила тишина, но пауза продолжалась недолго. Сглотнув слюну и похолодев от ужаса, Альдо услышал жуткий крик, донесшийся из глубин подземелья... Несчастная увидела чудовище, которому была отдана в жертву. Еще один вопль и больше ничего... лишь гудение поднимавшейся наверх кровати.
Пленник был на грани обморока, когда услышал другие звуки совсем близко от себя. Кто-то карабкался по стене к открытому окну. При свете многочисленных факелов Альдо увидел, как через подоконник перелез человек во всем черном и с черным капюшоном на голове, осмотрелся и, бесшумно ступая, двинулся в центр комнаты. Там он оглянулся, чтобы увериться в надежности своих тылов. Это был Адальбер.
Собрав остатки сил, Альдо сумел, несмотря на кляп, издать стон отчаяния. В следующее мгновение гардины разлетелись в стороны.
– Господи! – глухо вскрикнул археолог.
Впрочем, нельзя было терять времени на пустые восклицания. Вытащив нож из ножен, висевших на поясе вместе со связкой инструментов, он осторожно поддел и извлек кляп, затем куда более решительным движением перерезал путы на руках и ногах своего друга.
– И давно ты здесь? – спросил он, энергично растирая оцепеневшие конечности Альдо.
– Примерно с полудня... Ты позволишь?
Слегка спотыкаясь, он устремился к бутылке и сделал большой глоток прямо из горла. Водка обожгла ему небо. С гораздо большим удовольствием он выпил бы воды, однако эффект оказался потрясающим: силы мгновенно вернулись к нему, и он даже сумел улыбнуться.
– О, как хорошо! Каким образом ты сумел пробраться сюда?
– С помощью Полины, – сказал Адальбер, склонившись над телом Креспо. – Я сопровождал ее на праздничный ужин. Мы приехали на ее машине, я сидел за рулем, но шофер в форменной куртке прятался на заднем сиденье. Под смокингом и брюками на мне было это черное трико, и я постарался припарковать «Паккард» в самом темном углу сада. После фейерверка я скинул вечерний наряд, а шофер занял мое место за рулем. В темноте я без труда подобрался к фасаду дворца и, к счастью, заметил это открытое окно. Остальное было легко. Все-таки я еще не проржавел! – радостно добавил он. – Что здесь случилось?
Альдо постарался объяснить все максимально коротко и, завершив свой рассказ, показал на позолоченный лист, приводивший в действие спусковой механизм кровати:
– Я видел, как она опустилась вниз, словно на лифте, и теперь мне понятно, почему Риччи не разрешает заходить в гостиную, которая находится под спальней.
– А я осмотрел ее сегодня вечером. Она была открыта, как и все другие комнаты, но в ней почти нет мебели: несколько кресел на слегка потертом восточном ковре и два серванта, украшенных цветами. Потолок не такой вычурный, как здесь, и вообще, она особого внимания не привлекает. Надо думать, в свое время полиция все в ней перевернула.
– Но тогда каким же образом все это происходит? Поразмыслив немного, Адальбер заявил:
– Разгадка должна быть в подземелье. Вероятно, там установлено нечто вроде лифта, крышей которого служит часть пола под ковром. Когда его включают, он поднимается к потолку и на него встает кровать, чьи ножки отщелкиваются посредством какой-нибудь собачки...
– Я действительно слышал щелчок.
– Видишь? Остается только спустить кровать вниз, а затем с такой же легкостью вернуть на прежнее место. Нечто вроде театральной машины, которая стоит кучу денег, но ведь у этого бандита средств вполне достаточно. Впрочем, хватит рассуждать, времени у нас мало. Ты сможешь выбраться тем путем, каким пришел я?
Палаццо гудело, как барабан, от топота и выстрелов: Риччи и его верные слуги, должно быть, прибирались на свой манер, прежде чем выйти в открытое море. Альдо подошел к постели и чуть не споткнулся о револьвер, который выронила Хилари. Он подобрал его: в магазине не хватало лишь одного патрона. Оставалось еще пять пуль... Не ответив на вопрос Адальбера, он осведомился:
– У тебя есть другое оружие, кроме этого ножа? Адальбер показал «кольт» последней модели и объяснил, что получил его от Джона-Огастеса. Затем он добавил:
– С этой игрушкой вполне можно расчистить себе путь и, быть может, даже избавить планету от Риччи! Зачем ты смотришь не эту кровать? Ты же не собираешься...
– Именно что собираюсь! Я не могу бросить эту несчастную, несмотря на все ее злодеяния...
– Ты не сошел с ума? Сам же говорил, что дворец взлетит на воздух.
– ...перед самым рассветом! Что означает для нее целых три часа пыток. Делай, что хочешь, а я спущусь туда!
Он нажал на позолоченный лист и полез на кровать, которая начала медленно опускаться вниз. Одним прыжком Адальбер присоединился к нему.
– Единственное, чего я хочу, так это вытащить тебя живым из этого дерьма, – проворчал он сквозь зубы. – Поэтому куда ты, туда и я. Вообще-то, ты прав. От Хилари у меня остались воспоминания... пожалуй, даже трогательные! И я...
Он не закончил фразу. Альдо знаком велел ему молчать и, растянувшись на кровати ничком, следил за спуском. Адальбер угадал: через мгновение лифт оказался в описанной им гостиной, где царил полумрак. Но света, проходившего сквозь приоткрытую дверь, было достаточно, чтобы разглядеть отогнувшийся ковер и черное прямоугольное отверстие на паркетном полу. Альдо с трудом одолел искушение спрыгнуть с кровати. На первом этаже так легко было спастись через окно. Шум во дворце почти утих. Вероятно, Риччи и его подручные уже спешили к яхте «Медичи». Взглянув на напряженное лицо Адальбера, Альдо понял, что их мысли совпадают: жизнь и свобода были так близки... Но тут из подземелья донесся душераздирающий стон, который был страшнее крика, и оба друга одинаковым движением встряхнулись, словно прогоняя дурной сон. Необычный лифт продолжил свой спуск...
Он завершился в холле, слабо освещенном бронзовым настенным бра. Но из-под неплотно прикрытой двери вырывался яркий сноп света. Альдо и Адальбер крадучись приблизились к ней. Теперь они услышали рыдания, прерываемые стонами. Альдо с бесконечной осторожностью потянул на себя створку, приоткрыв вход в зал, чье внутреннее убранство можно было увидеть в узком зеркале без рамы, расположенном напротив двери. Огромное подвальное помещение с круглым сводом, скорее всего, находилось прямо под террасой, откуда гости любовались фейерверком.
Это был великолепный зал, в котором прежде всего бросались в глаза четыре портрета: три женщины и один мужчина на фоне драгоценных ковров и высоких полок, заполненных книгами. Все женщины были похожи друг на друга обликом и костюмом. Первой была Бьянка Капелло, запечатленная кистью Брондзино, два других изображения, несомненно, принадлежали Маддалене Брандини и Энн Лэнгдон, причесанных и одетых почти так же, как она. Мужчина, чей портрет возвышался над подобием низкого алтаря, освещенного четырьмя канделябрами с полыхающими свечами, поражал своей красотой и пышностью герцогской мантии шестнадцатого века, но оба зрителя не обратили на него никакого внимания, настолько ужаснула их невероятная сцена, свидетелями которой они стали: распростертую на алтаре Хилари, чьи руки и ноги были привязаны к четырем бронзовым химерам, насиловало чудовищное существо с кошмарно изуродованным лицом и мертвенно-бледным телом. Этот человек походил на восставшего из могилы. Несчастной женщине заткнули рот кляпом, чтобы заглушить крики, и она только стонала, когда палач грубо вторгался в ее лоно и раздирал ей плечи железными когтями, закрепленными на его перчатках. Маленькая женщина в черной одежде, ползая на коленях и монотонно напевая какую-то навязчивую мелодию, тщательно подтирала стекавшую с алтаря кровь..
Даже не задумавшись о том, что на шум могут сбежаться слуги демона, Альдо прицелился и выстрелил в ту секунду, когда насильник с торжествующим рыком выпрямился. Пуля попала в голову, и Чезаре рухнул на свою жертву.
На его вопль эхом отозвалась коленопреклоненная женщина. Вскочив на ноги с быстротой змеи, она выхватила из-под платья нож и схватила Хилари за волосы с явным намерением перерезать горло. Вторая пуля Альдо остановила ее, и она осела на пол.
– У тебя осталось только два патрона! – констатировал Адальбер. – А мы не знаем, сколько еще врагов ожидает нас...
– С тем, что есть у тебя, мы вполне справимся! И вообще, избавь меня от упреков! Лучше помоги.
– Да я тебя ни в чем не упрекаю! Наоборот, я восхищен! Какая точность! Не знаю, сумел бы я попасть. Ты стреляешь лучше меня...
Омерзительный Чезаре был высок и тяжел. Вдвоем они сумели стащить его с неподвижного теперь тела Хилари и положили рядом с канделябром. При ярком свете изувеченное лицо казалось еще более ужасным. Это было так отвратительно, что Альдо невольно заметил:
– Есть отчего обезуметь любому человеку. Лучше бы врачи, ухаживавшие за ним, убили его, а не обрекли на жизнь с этим... Насколько я понял, он сам желал такого исхода...
– Возьми мой пистолет и осмотри все вокруг! Я займусь Хилари! – распорядился Адальбер, перерезав веревки и склонившись над истерзанным телом молодой женщины, которое кровоточило в нескольких местах.
Кровь стекала и с бедер, что свидетельствовало о внутренней ране. Адальбер огляделся и заметил графин с водой на столике, уставленном бутылками со спиртным. Позаимствовав тряпку у мертвой служанки, он сначала смыл кровь, а затем стал протирать тело водкой, чтобы оценить, насколько серьезно Хилари пострадала. Она лишилась чувств, но среагировала на жжение от алкоголя. Пульс у нее был учащенным и слабым, дыхание прерывистым. Тем временем Альдо, держа в одной руке пистолет, а в другой револьвер, медленно обходил зал, удивляясь, почему выстрелы не привлекли внимания охранников. По пути он открывал все двери, принимая обычные в таких случаях меры предосторожности. И за последней из них, ведущей в ванную комнату, обнаружил Нелли Паркер: связанная, как цыпленок, она валялась на кафельном полу, но, судя по внешнему виду, была невредима. Она сразу узнала его и испустила глубокий вздох облегчения, смеясь и плача одновременно:
– Так это вы стреляли? Господи, какое счастье!
– Не спешите радоваться! Пока мы убили только чудовище и его служанку, но скоро могут появиться другие слуги... Сколько здесь было охранников?
Продолжая говорить, он сначала разрезал путы ножницами, лежавшими на полочке, затем стал растирать онемевшие конечности, чтобы восстановить нормальное кровообращение.
– Я видела лишь троих, но они, должно быть, уже далеко. Я слышала, как они говорили, когда уже связали меня, что надо драпать и что дворец взлетит на воздух. А что с ней, с новобрачной?
– Она пережила шок и ранена, но должна оправиться. Она всегда была сильной женщиной. Правда, что подобного кошмара...
– Она может считать себя счастливой: не будь вас, ей пришлось бы мучиться пять или шесть дней. Охранники считали, что третье убийство не сойдет с рук никому и что нужно все бросить, прежде чем дело закончится петлей или электрическим стулом.
– А Бетти? Где она?
– Убита. Ее обнаружили, когда она прикрепляла динамитную шашку к вентиляционной трубе. Она... ей прямо на месте проломили голову. Мне она велела спрятаться, но я все видела. Поймали меня, когда я попыталась убежать... и привели к этому... к этому... Я так испугалась, что упала в обморок. Очнулась я уже связанной, и «он» велел держать меня в ванной комнате... сказал, что займется мной позже! Я, мол, интересная из-за цвета волос! – добавила она, всхлипнув. – Раньше я сомневалась в существовании ада, но теперь уверена, что он есть!
– Пойдемте теперь! – сказал Альдо, помогая ей встать. – Бедняжка Бетти зря надеялась на динамит, но ад со всем его содержимым все-таки взлетит на воздух до рассвета, а Риччи на своей яхте удерет на край света!
Они вернулись в зал, где Адальбер, наспех перевязав Хилари, заворачивал ее в покрывало, сорванное с дивана. Дышала она ровнее, но в сознание все еще не пришла.
– Ей нужен врач, – сказал Видаль-Пеликорн. – Надо скорее кого-нибудь найти, а главное, вынести ее отсюда... Рад видеть вас живой и здоровой, Нелли!
– Вы знакомы? – удивился Альдо.
– Да. Я тебе объясню потом... если это «потом» у нас будет! Попробуем подняться на кровати... но тебе придется отыскать кнопку механизма! Вы идете, Нелли?
Однако в спасенной девушке проснулась журналистка. Встав перед алтарем, рядом с трупом Чезаре, она смотрела на мужской портрет.
– Невероятно, каким он был .красивым, пока его лицо не превратили в фарш! – вздохнула она.
Альдо присмотрелся и увидел, что изображенный на портрете человек действительно был одним из самых великолепных мужчин, каких ему только доводилось видеть: тонкие без слащавости черты, загадочный и глубокий взгляд темных бархатных глаз, горделивая посадка головы с густыми черными кудрями, широкие плечи – Риччи справедливо сравнивал своего брата с Давидом Микеланджело. Все было идеальным. И такой человек превратился в мерзостное отродье, напрочь лишенное души, место которой заняла огненная лава садистской ненависти и потребности в изуверском уничтожении всего живого. Пуля Морозини отправила в ад демона или освободила несчастное существо, погрязшее в гнусных преступлениях. А ведь, по словам Риччи, он был финансовым гением, о его могучем интеллекте свидетельствовали стоявшие на полках научные труды и литературные сочинения, о его вкусе – внутреннее убранство зала, изысканность цветовой гаммы... Альдо с трудом оторвался от неуместного сейчас созерцания и взял за руку мисс Паркер:
– Пойдемте, Нелли! Мы должны найти механизм, поднимающий кровать, и...
– Это не нужно. Я знаю, как выбраться отсюда. Вы же понимаете, здесь имеется подземный выход. Тот, что ведет к морю. Я вас проведу. Мне стало известно, что есть и другой, в парке, но сейчас мы не можем терять время на его поиски... Который час?
– Чуть больше трех!
Чтобы идти быстрее, Альдо и Адальбер решили по очереди нести Хилари, которая оказалась довольно тяжелой. Уступив чувству жалости, Альдо накрыл тело Чезаре ее роскошным платьем, а Нелли закрыла глаза служанке, чье имя они так никогда и не узнали.
– Как могла она его любить? – прошептала девушка. – А ведь она любила: я убедилась в этом за те несколько минут, что провела в их обществе. Это было благоговейное обожание.
– Наверное, она так привыкла к нему прежнему, что иного уже не видела! – сказал Альдо. – Пойдемте! Надо торопиться! Что ты делаешь? – обратился он к Адальберу, который рыскал по залу как человек, который что-то ищет.
– Пытаюсь найти что-нибудь подходящее для носилок. Она, знаешь ли, весит немало!
– Донесем как-нибудь! Будем сменять друг друга! Ведите нас, Нелли!
Девушка направилась к задней стене зала, где действительно оказалась дверь в коридор, застланный красным ковром и освещенный настенными бра с электрическими лампами. Он вел под уклон и кружил вокруг дворца, словно лестница в средневековом замке, пока не уткнулся в железное панно, которое сбежавшие охранники сдвинули и не удосужились поставить на место. Обратная сторона представляла собой имитацию скалы, неотличимой от других, и закрытый вход было трудно разглядеть на стене. От нее расходились в разные стороны, словно пальцы на гусиной лапе, три узких коридора. Нелли без колебаний выбрала левый.
– Вы уверены, что не ошибаетесь? – спросил Альдо.
– Когда меня несли, я притворилась, будто потеряла сознание, но на самом деле старалась запомнить все приметы. У меня прекрасная визуальная память, и, думаю, я не ошиблась. В противном случае...
Ничего больше не добавив, она решительно двинулась вперед. Хилари, лежавшая на спине Адальбера, стонала и явно задыхалась. Тогда мужчины решили нести ее вдвоем за руки и за ноги.
– Далеко еще? – тихо спросил Альдо.
– Нет. Смотрите, вот уже склад для товаров! Мы подходим к галерее, где держали вас с Бетти.
Приободрившись, они ускорили шаг, и им показалось, будто уже слышится бой далеких часов. Вскоре они с огромным облегчением увидели, что отверстие в скалах не закрыто. Нелли первая ползком выбралась наружу, а все остальные ждали ее, затаившись у выхода. Девушка вернулась очень быстро:
– «Медичи» примерно в одной миле от берега, а у самой скалы стоит на якоре лодка, и трое мужчин загружают в нее какие-то свертки... Не показывайтесь и старайтесь хранить молчание!
Мужчины положили свою ношу на землю, и Адальбер как можно мягче накрыл ладонью губы раненой женщины. Они услышали тихие голоса:
– Все готово? Можно уходить?
– Да, но сначала надо закрыть вход.
Через секунду скала встала на место. Альдо почувствовал, как на висках у него проступил пот, а по спине пробежала холодная дрожь. Свобода была так близко, а они четверо оказались в ловушке. Ему казалось, будто тиканье стало громче. Сколько времени осталось до того момента, когда сработает адская машина Риччи?
– Пока они совсем близко, взрыва не будет, – прошептал Адальбер в ответ на немой вопрос своего друга. – Нелли, вы ведь умеете пользоваться этим механизмом?
– Да, но здесь ничего не видно, а я боюсь включить фонарик.
– Включайте! Мы не станем дожидаться, пока дворец обрушится на нас!
Девушка подчинилась. Проведя тонким лучиком по стене, она нашла пусковой механизм, протянула руку и нажала на кнопку, после чего быстро перекрестилась. Снаружи послышался скрип весел, и где-то вдалеке пропел петух...
Ни о чем больше не спрашивая Нелли, мужчины подхватили Хилари и устремились на свежий воздух. В ночном небе уже появилась тонкая светлая полоска на востоке. На яхту с погашенными огнями торопливо поднимались трое мужчин с лодки.
– Быстрее! Быстрее! – раздался громкий крик. – Времени осталось совсем мало.
У беглецов тоже оставалось совсем мало времени. Смерть приближалась огромными шагами. Все сознавали, что, если даже им удастся добраться до пляжа, они могут провалиться под землю или погибнуть под вырванными с корнем деревьями и обломками скал. На яхте, которая уходила из этих мест навсегда, уже поднимали якорь. Нелли включила фонарик, чтобы освещать мужчинам с их ношей тропинку в скалах. И внезапно совсем близко послышался чей-то голос:
– Ш-ш-ш! Сюда!
Джон-Огастес, подобный мокрому Нептуну, хотя и без трезубца, высунулся из еще темной воды. За его спиной покачивалась моторная лодка, которую он, должно быть, привел вплавь, толкая перед собой. Он помог им взобраться и сразу же бросился к пульту управления. Мотор взревел, и «Рива» на полной скорости полетела вперед, прочь от опасных скал.
– Должно быть, вы сродни архангелам, – вздохнул Альдо. – Как вы узнали, что мы выйдем именно отсюда? И что вообще выйдем?
– Я ничего и не знал. Только надеялся, подчиняясь простой логике, ведь это единственный известный нам выход. С того момента, как их проклятая яхта встала на якорь поблизости от берега...
– Но вы же страшно рисковали! Палаццо со всеми его тайнами очень скоро взлетит на воздух!
– Да? Ну, видите ли, мне пришла в голову мысль о чем-то подобном, и я просто места себе не находил. Эта чертова свадьба должна была стать последней, и Риччи наверняка заготовил какой-нибудь подлый кунштюк... И потом, иногда у нас, Белмонтов, обнаруживается дар двойного зрения!
– По поводу зрения, – проворчал Адальбер, – вам следовало бы сменить курс, ведь вы правите точно по направлению к «Медичи»! Вы что, хотите помешать им уйти? Здесь раненая женщина, и ей срочно нужен врач! А по вашей милости нас сейчас обстреляют!
– Я бы очень удивился! У Риччи будет полно других забот... и, кроме того, мне ужасно хочется полюбоваться этим зрелищем! Смотрите!
На море вдруг вспыхнул яркий свет. Мощные прожекторы освещали спокойную на рассвете гладь океана, и на яхте, где забегали встревоженные люди, можно было разглядеть каждую деталь. Одновременно прогремел отданный в рупор приказ остановиться: к «Медичи» приближался боевой корабль ранга эскадренного миноносца.
– Как раз вовремя! – воскликнул Джон-Огастес, хлопая в ладоши. – Как приятно на это смотреть, и я надеюсь, что они пустят ко дну эту посудину!
– Вы знали, что в дело вмешается военно-морской флот? – спросил ошеломленный Адальбер.
– Конечно. Позавчера я переговорил по телефону с генеральным прокурором и, пока вы толкались на вилле Швобов, лично удостоверился, что по распоряжению командира форта Уильяме моряки готовы выйти в море. Как видите, все идет по плану. И замечательно идет! – с удовлетворением добавил он.
Действительно, поскольку яхта отказалась подчиниться, раздался первый – предупредительный – пушечный выстрел, а за ним второй, уже прицельный. На яхте что-то вспыхнуло, и почти одновременно раздался чудовищной силы взрыв, превративший холм в огненный кратер.
Белмонт, который заглушил мотор, вновь включил его.
– Если вам достаточно, мне тоже! – произнес он неожиданно серьезным тоном. – Пора возвращаться.
В то время как лодка мчалась по волнам по направлению к «Белмонт-Кастл», небо заметно светлело, начиная розоветь на востоке. В спокойном и чистом утреннем воздухе отчетливо звучали крики и выстрелы, сопровождаемые рокотом огромного рукотворного вулкана. Стоя на корме, Альдо и Нелли старались разглядеть хоть что-нибудь, но последний акт драмы им увидеть не довелось: моторная лодка повернула за косу, служившую границей бухточки Белмонтов. Какое-то время еще слышались вопли и автоматные очереди, прогремел еще один взрыв, затем все стихло, и лишь над деревьями поднимались султаны черного дыма...
Вслед за пожарными на пепелище толпами потянулись обитатели Ньюпорта. Тем временем «Рива» уже приближалась к причалу перед резиденцией. Там ждала Полина. Завернувшись в шерстяной шарф, скрестив руки на груди, она мерила шагами широкие доски, и в глазах ее полыхало пламя. Чуть подальше держался как всегда бесстрастный Беддоуз.
– Все тут! – крикнул ему Джон-Огастес, заглушив мотор. – Но у нас есть раненая. Вызовите «Скорую помощь»! И пошлите кого-нибудь за носилками.
– Что-нибудь серьезное? – спросила Полина, присев на корточки возле лодки.
Альдо и Адальбер осторожно поднимали Хилари, которая по-прежнему не приходила в сознание. Но когда ее потревожили, она застонала.
– Мы не знаем, – ответил Адальбер. – Раны ее продолжают кровоточить, и пережитое ею, несомненно, оставит свои следы.
– А вы оба целы?
Говоря это, она помогла сойти на берег Нелли, бледной как простыня и явно обессилевшей, но смотрела при этом только на Альдо. Он устало улыбнулся ей:
– Все прошло. Кошмар закончился. Возблагодарим за это Господа!
Два лакея, посланные дворецким, который сам, вероятно, звонил по телефону, подбежали с носилками, на которые уложили раненую. Потом все стали подниматься к дому. Полина чуть отстала, чтобы оказаться рядом с Альдо.
– Это означает, что вы скоро уедете, – прошептала она, не глядя на него.
– Да, Полина. Здесь мне больше нечего делать.
– Вам удалось найти драгоценности?
– Они в кармане у Риччи, а я пока не знаю, что с ним сталось.
– В течение дня это выяснится. Быть может, надежда еще есть?
Она накрыла ладонью его запястье: жест, призывающий остаться. И в глазах ее была мольба. Альдо показал на фигуру на носилках, закутанную в одеяло:
– Если она выживет после всего, что ей пришлось вынести, и какова бы ни была судьба Риччи, это его жена и, следовательно, наследница.
– Да, это так. Вы могли бы подождать, пока мы не узнаем все. И в любом случае, – удовлетворенно добавила она, – вам придется ответить на вопросы полиции...
– Ах да! Я и забыл...
– Потому что вам не терпится уехать?
Читать бесплатно другие книги:
