Сокровище «Капудании» Васильев Владимир

Александр Селиний, принц Моро,

воды, Тендра, лето года 864-го

Сначала Александр не поверил глазам.

Он был совершенно убежден, что Ральф прижмет «Королеву Свениру» почти к самому берегу, вызовет какой-нибудь особый ветер, а возможно, что и волну в придачу, и попытается ускользнуть от настырных загонщиков.

Но все вышло не так.

Прямо по курсу «Королевы Свениры» вдруг заволновалась вода – пошла водоворотами, чуть ли не закипела. Берег, который приближался с пугающей быстротой, заволокло то ли дымкой, то ли маревом, какое случается в жаркие дни над нагретыми скалами. Причем не везде заволокло, а только там, куда целился острый бушприт корабля. Вода по курсу кипела все сильнее…

А потом берег вдруг стал проминаться, как мох под сапогом ступившего человека, и в на глазах возникающий канал стремительно хлынула морская вода.

– Святой Аврелий… – в ужасе пробормотал капитан Филсби, уронив треуголку на палубу.

Александр во все глаза глядел на вершащееся чудо.

Бриг ворвался в рукотворный канал, вздымая пену и расталкивая форштевнем всплывшие шары перекати-поля. Повинуясь какому-то странному наитию, Александр взглянул за корму – там продолжала кипеть вода, но как-то по-иному, чем перед носом. Вскоре стало понятно почему: суша, ушедшая под воду перед «Королевой Свенирой», вновь восставала из пучины. Было отчетливо видно, как на мокром песке бьются и подпрыгивают серебристые рыбины и громоздятся холмики буро-зеленых водорослей.

Некоторое время принц бессистемно метался по палубе – то глядел за корму, то вперед, а то и вовсе вбок – за бортом бурлила грязная пенистая вода, а в некотором отдалении равномерно проплывал обычный берег с травой, деревьями и даже табуном лошадей вдалеке, на полпути к горизонту.

Однако долго любоваться сушей не пришлось: впереди показалась открытая вода, а сотворенный Ральфом канал уже соединился с ней. Перешеек косы оказался совсем узким, вряд ли больше двухсот ярдов. На «Королеве Свенире» глазом не успели моргнуть, как суша осталась позади. Вода за бортом стала заметно чище; в толще ее отчетливо просматривалось множество мелких медуз. Да и дно, кое-где обильно покрытое водорослями, тоже просматривалось неплохо.

На горизонте виднелась очередная земля, почти везде по окружности, лишь в нескольких местах оставались небольшие разрывы.

– Лево руля! – послышалась команда с носа. Говорил, без сомнения, Ральф, но с голосом его что-то стряслось: в другой обстановке Александр ни за что не признал бы своего флаг-порученца.

– Лево руля! – немедленно подхватил капитан Филсби, к счастью, быстро взявший себя в руки. И не забывший подобрать треуголку. – Шевелитесь, олухи!

Олухи дружно отработали шкотами, рулевой крутнул штурвал. Бриг отклонился к северу, послушный экипажу, словно верный охотничий пес хозяину-егерю.

Как повернули, почти сразу на мостик пришел Ральф – с запавшими, словно после долгой и бессонной ночи глазами, с беспорядочно всклокоченными волосами.

– Алекс! Простите, но мы прибыли к месту раньше, чем я рассчитывал. Это нужный залив! Вон то – уже Кинбурн. – Зимородок указал на землю у горизонта несколько правее курса. – Впереди и позади – Тендра, она тут изгибается, как серп. А вон там, – там оказалось правее и позади, – просто земля, не косы – настоящая земля, большая. Это уже не Таврида, это северные степи.

«Так вот оно что! – наконец-то осознал принц. – Мы не стали огибать косу, мы пересекли ее! „Капитания“ может быть прямо под нами! Или чуть в стороне, но ненамного!»

Он непослушными от волнения руками полез за давно составленной на основе крипта из Амасры схемой.

– Вот, – просипел он и закашлялся.

Не только Зимородка подводил голос.

– А, дьявол! – прокашлявшись, Алекс развернул схему и показал Ральфу. Тендра сверху действительно походила на гигантский серп, а во внутреннем заливе давно уже был поставлен заветный крестик.

Ральф глядел на схему всего пару секунд, потом взглянул за борт и решительно вытянул руку:

– Это вон там, Алекс! В полумиле от нас! Капитан, правее! Еще правее! И приготовьтесь убирать паруса.

«Зачем еще правее? – недоуменно подумал принц. – Впрочем, ладно, никто ведь, кроме Ральфа, не знает здешних глубин…»

– Исмаэль! – рявкнул принц. – Готовь ныряльщиков!

«Времени у нас несколько часов, – подумал Алекс. – А потом Сократес и его банда обогнут северную оконечность Тендры и будут тут как тут. Черт с ним, с золотом, отыскать бы главное сокровище „Капитании“ за это время!!!»

– Не надо ныряльщиков, – неожиданно сказал Ральф и устало улыбнулся. – Я еще далеко не выдохся. Я действительно лучший штарх в здешних водах… да и во всей Эвксине, пожалуй.

Он повернулся и решительно зашагал на нос, где неподвижно сидел и глядел на волны кассат. Ральф встал рядом с ним и впал в рабочее оцепенение, а потом запрокинул голову, обратил лицо к небу и к небу же протянул обе руки.

Если бы с небес на него снизошел ангельский свет – ни принц Александр, ни капитан Филсби, ни матросы уже не удивились бы. Удивляться не было больше сил.

Примерно пять минут спустя в заливе возник небольшой островок. На нем обильно кучерявились буро-зеленые кустики водорослей, а почти точно по центру одиноко торчала из песка обломанная полусгнившая мачта без рей.

– Туда, – рукой показал вышедший из транса Зимородок. – Там достаточно глубоко, чтобы даже «Королева Свенира» просто уткнулась форштевнем в песок. У нас часа три, потом нужно будет вернуть вызванный остров на дно.

Он поднял на принца внезапно помутневший взгляд.

– Со стихиями нельзя шутить… И, уж конечно, нельзя заставлять их ждать дольше положенного.

А затем, внезапно подпустив в голос жалобных ноток, добавил:

– Алекс, велите принести еды и вина, а? Иначе я просто свалюсь…

Песок вокруг останков «Капитании» был влажный и копать было нетрудно. Вкалывали все – и притихшие ныряльщики, и очумевшие матросы, и пропустившие представление солдаты, которых было больше, чем всех остальных вместе взятых. Солдатам, разумеется, шепотом поведали правду. Те посмеивались и скептически качали головами.

Кое-где заступы уже глухо постукивали о полусгнившее дерево.

Александр распорядился готовить мешки.

– Ваше Высочество! – окликнул вдруг вахтенный офицер.

Принц в этот момент находился на восставшем со дна островке, совсем недалеко от сходни, что протянулась от носа «Королевы Свениры» к подсыхающему на солнце песку.

Запрокинув голову, Александр взглянул на офицера снизу вверх. Тот перевесился через планшир:

– К нам кто-то приближается! Видны мачты!

«Мачты? – недоуменно подумал принц. – Но ведь еще рано, Сократес не мог так быстро обогнуть северную головку Тендры! Или он и здесь оставил корабли?»

Но в такую предусмотрительность наместника Джалиты верить совершенно не хотелось.

Александр живо взбежал по сходне, обернулся и окинул взглядом залив. Ни одной мачты он не увидел. Ни единой, только темную полосу берега у самого горизонта.

– Где? – спросил он растерянно.

– Не туда смотрите, Ваше Высочество. Вон там! – подсказал офицер.

Там, где недавно волею штарха и силой стихий ненадолго возник судоходный канал, над узким перешейком серповидной косы именем Тендра и впрямь высились две мачты. И они неуклонно приближались. Кто-то точно так же, как перед этим «Королева Свенира», пересекал косу, почти в том же месте.

– Трубу! – процедил принц сквозь зубы.

Мачты над перешейком ему не понравились с первого же взгляда. А второй взгляд, в подзорную трубу, лишь подтвердил его опасения.

Паруса на мачтах были ветхие и рваные, и висели они неопрятными клочьями. А сами мачты были полупрозрачные, призрачные, словно мираж из далеких песчаных пустынь.

– Так-так… Старые знакомые, – буркнул принц. – Канониров на борт звать, полагаю, бесполезно.

Что толку палить из пушек по призрачному кораблю? Однако, насколько помнил Александр, телохранители Альмеи со скелетами из Амасры фехтовали не вполне безуспешно. Скелеты их потрепали, ну так скелетов тогда и больше было, чем телохранителей!

Стискивая рукоять шпаги, принц вновь перемахнул через борт и резво сбежал по сходне. В этот самый миг у левой скулы брига пронесся, заложив молниеносный вираж, дельфин-призрак. Принц Александр отчетливо видел его в толще зеленоватой воды.

– Джуда! – крикнул принц с надрывом. – Исмаэль! Сюда!

Начальника королевской стражи еще ни разу не приходилось звать дважды. По голосу Александра Джуда уже все сообразил. Поэтому он предстал не один, а со своими молодцами-гвардейцами.

Ральф Зимородок, невзирая на усталость, тоже вертевшийся у раскопок, словно почувствовал и пришел следом.

Корабль-призрак тенью соскользнул с прибрежного песка в волны внутреннего залива Тендры.

– Ваше Высочество, – подал голос Джуда. – Будет лучше, если вы отойдете в сторону. Желательно как можно дальше.

– Вот еще! – фыркнул принц. – Только не сегодня! Мы достигли цели, мы нашли «Капитанию», и мне прятаться? Ну уж нет!

Гвардейцы деловито разбились на пары, стали цепью и принялись готовить к бою мушкеты. Было видно, как у наполовину откопанного из песка корабля снуют, строя и пехотинцев тоже, офицеры.

Полупрозрачный корабль с рваными парусами приблизился настолько, что стали видны даже щели в обшивке и потрескавшийся форштевень. По мнению Александра, корабль сидел высоковато относительно воды, словно почти ничего не весил. Остатки парусов и истрепанный флаг грязно-никакого цвета колыхались в неприятном несоответствии с ветром – как по направлению, так и по силе. Тем не менее вскоре Александр уже без труда различал, что изображено на флаге – более светлые, нежели невзрачный фон, полумесяц и звезда.

Это до странности было похоже на упрощенную схему, не так давно начерченную им, – изогнутый силуэт Тендры и метка в заливчике, обозначающая место, где затонула «Капитания».

Принц невольно втянул голову в плечи.

Корабль-призрак не ткнулся в песчаный откос, как «Королева Свенира», а въехал на берег почти целиком, лишь немного не дойдя до цепочки гвардейцев. Но все-же остановился. Почти мгновенно, словно и впрямь ничегошеньки не весил. Корабль также не издавал и звуков – слышен был только приглушенный плеск волн, облизывающих борта альбионского брига, да иногда такелаж свистел на ветру или бились о мачту туго выбитые фалы.

А потом через борт перевалилось несколько фигур в до боли знакомых черных накидках и плавно, будто пушинки, опустились к песку. Опять же никак не реагируя на дующий ветер – настоящие пушинки неминуемо снесло бы в сторону от корабля-призрака.

Фигур в черных накидках или плащах насчитывалось пять; как и в Амасре, они были наглухо закутаны, а лица скрывали под намотанными кафиями. Каждый из пятерых сжимал в руке саблю и делал это настолько убедительно, что даже лучшие фехтовальщики из числа гвардейцев вряд ли горели желанием испытать судьбу в поединке с ними. Сейчас черных можно было принять за людей, но Александр ни секунды не сомневался, что под ветхой материей прячутся не тела из живой плоти, а желтоватые костяки. Ночью, в лунном зыбком мареве моряки корабля-призрака не считали нужным запахиваться в плащи, наматывать кафии. Но сейчас, когда вовсю светило солнце…

Александр вдруг осознал, что боится этих пятерых. Боится точно так же, как в детстве побаивался темных закоулков королевского дворца, когда все время кажется, будто там, во мраке, кроется кто-то ужасный, потусторонний, готовый вмиг схватить и растерзать, лишь только ты издашь какой-нибудь звук или неосторожно шевельнешься.

Пятеро в накидках были чужими, осязаемо и ощутимо чужими здесь, среди людей. Да и во всем этом мире – они явно были не отсюда. Возможно, их миром была Земля до катастрофы, возможно, и не Земля вовсе – Александр не знал. Но тут, на залитом солнцем островке, они выглядели словно окровавленный топор посреди ухоженного цветника с петуниями.

– Смышленый мальчишка, – выдохнул один из черных. – Ты быстро добрался до «Капудании».

Название затонувшего древнего корабля он произнес на таврийский манер, это не ускользнуло от внимания принца, невзирая на то что глухой, лишенный интонаций голос заставил похолодеть душу.

– И что ты намерен делать дальше, маленький принц? – спросил черный. – Скажешь мне?

«Маленький! – подумал Александр, медленно вскипая. – Какого черта?!»

Это хорошо, что принц начинал злиться: он, даже разозлившись, обычно не терял самообладания, зато неосознанный страх перед чужаками начал неумолимо таять.

– Скажу, отчего же не сказать, – ответил принц. Голос его звучал очень достойно – твердо, уверенно, звеня металлом. – Погружу все, что найду здесь, на борт моего брига и отправлюсь домой, к королю и братьям!

– Ты собрался меня ограбить? – В голосе черного неожиданно прорезался некий намек на эмоции: Александру показалось, что произнесенная фраза не лишена сарказма.

– Сокровища принадлежат тому, кто их нашел, – заявил принц. – А этот корабль нашел я.

– Сокровища принадлежат тому, кому они принадлежат, – отозвался черный. – Я уж молчу о том, что без моей подсказки ты ни за что не отыскал бы крипт в Амасре.

«Все-таки я не ошибся, – подумал Александр. – Это именно тот. Из Амасры».

– «Капитания», – произнес принц с нажимом, нарочито подчеркивая альбионский выговор, – поднята со дна моря мной и моими людьми. Поэтому на ее груз заявляю права я, принц Александр Селиний Моро, верный сын короля Альбионского Теренса.

Черный некоторое время стоял безмолвно; потом слабо покачнулся и сказал, как и прежде глухо и почти без выражения:

– Знаешь ли ты, маленький принц, сколько пушек нес этот корабль?

Сабля черного указала на останки «Капитании».

– Я читал – семьдесят четыре. Но, по-моему, это неправда. Должно быть больше.

– Правильно, – кивнул черный. – И сколько, по-твоему, их было в действительности?

– Думаю, не меньше сотни, – предположил Александр.

– Сто десять, – поправил черный. – Догадываешься, откуда мне об этом известно?

– Представления не имею!

Александр почему-то именно сейчас подумал, что накидки, кафии, шаровары черных, их башмаки с загнутыми кверху носками, сабли, наконец, – все это вовсе не выглядит призрачным. Вполне обычно выглядит. Одежда и обувь, возможно, изрядно поношенные, зато сабли – загляденье! Горят! На фоне полупрозрачного корабля это смотрелось по меньшей мере странно.

– Ну так знай, маленький принц, что я, Капудан-паша, некогда командовал этим кораблем, – сообщил черный. – А имя мое давно умерло, поэтому я не сумею тебе его назвать.

Георг Берроуз, принц Моро,

Джалита, лето года 864-го

Арестованного коменданта порта, именуемого в Джалите «майстро», доставили на допрос вскоре после возвращения принца Георга из дворца теперь уже Мауро Веррентайна.

Невзирая на неожиданные новости, Георг пребывал в добром расположении духа. Во-первых, он и не рассчитывал захватить Назима Сократеса вот так просто: не дурак же тот в конце концов! Даже если бы наместник сидел весь день во дворце, при виде входящей в порт альбионской эскадры он не замедлил бы задать такого стрекача, что вряд ли посмел бы остановился раньше Сурожа или даже Кафы!

Поэтому Георг вернулся на «Святого Аврелия» в приподнятом настроении. Залпом выпив бокал вина и побаловавшись затем необычайно вкусной таврийской черешней, он совсем было собрался обсудить с советником Иткалем дальнейшие шаги и действия, но тут явился вахтенный офицер и доложил, что комендант джалитинского порта доставлен в собственный кабинет управы и находится там под стражей. Корабельные каюты успели изрядно опротиветь принцу еще во время долгого плавания, да и недавнее сидение на мели внесло свою лепту, поэтому он с удовольствием решил прогуляться до управы, тем более что советник Иткаль и министр Микела направились туда же несколько раньше. Опоясавшись для внушительности шпагой, Георг (разумеется, в сопровождении стражи, причем усиленной по сравнению с обычным) поднялся на палубу и затем вышел на пирс.

На порт любо-дорого было глядеть: куда ни кинешь взор – везде альбионские солдаты с мушкетами наперевес, а кое-где и мундиры гвардейцев виднеются. При виде принца охранники и патрульные замирали навытяжку. Георг охотно салютовал в ответ на их приветствия.

Никакого бардака, никаких нетрезвых матросов, портовых девиц, вездесущих мальчишек и нищих попрошаек! Порт был скорее похож на военный лагерь, а к военным лагерям принцы Моро последнее время успели попривыкнуть – исключая, единственно, Александра.

Отсалютовал Георг и страже у входа в управу. Свернул направо, благо дорогу уже знал. И без стука вошел в кабинет майстро-коменданта.

За рабочим столом восседал Джакоб; его помощники рылись в извлеченных из шкафа книгах, периодически выкладывая на стол перед Джакобом одиночные листы бумаги.

Люциус Микела сидел в уголке дивана с бокалом чего-то крепкого в руках; перед диваном помещался небольшой низкий столик, на котором стояли пыльная бутылка явно родом из местного бара, ведерко со льдом и щипцами и ваза, полная фруктов. Противоположный уголок дивана облюбовал Иткаль; диван был так огромен, что между советником и министром легко уместилось бы еще пять-шесть человек. Однако там умещался лишь один: капитан Фример, как всегда громогласный и жизнерадостный. Впрочем, при виде племянника он притих и по примеру Микелы взялся за бокал.

Напротив, на краешке изящного стула с гнутыми ножками и точеной спинкой не очень ловко сидел пожилой болезненно-желтолицый мужчина. Одет он был по местной моде: достаточно легко, чтобы не слишком потеть по летней жаре, но при этом очевидно богато – за простолюдина не примешь. При виде Георга мужчина поспешно вскочил.

Еще в кабинете, разумеется, присутствовали вооруженные гвардейцы, но они на глаза не лезли – помалкивали у стен, но вместе с тем не расслаблялись и в любой момент были готовы пресечь неугодные действия пленника.

– Ваше Высочество, я рад приветствовать…

– А вот я не слишком рад, – жестко сказал Георг, не позволив коменданту договорить. – Прием, оказанный мне Джалитой… а в особенности ее наместником, оказался весьма своеобразным, клянусь честью!

Комендант втянул голову плечи, а потом, совершенно неожиданно для всех, сказал:

– Ваше Высочество! Я догадываюсь, что гнев ваш вызван поступками Назима Сократеса. Но, уж поверьте мне, старому грибу, наместник давно уже всей Джалите встал поперек горла! Да что там Джалите – всей Тавриде!

Говорил он тихо и с той безнадежностью в голосе, с какой изъясняются приговоренные к смерти, точно знающие, что на помилование рассчитывать не приходится.

– Если Назим Сократес разгневал вас, Ваше Высочество, призовите к ответу его и его подручных, но не мстите Джалите, я вас умоляю: уж город-то точно ни в чем не виноват.

Этот голос враз изменил настроение принца Георга. Принц вошел, готовый карать, наказывать и метать громы с молниями, а сейчас вдруг увидел перед собой старого больного человека, которому поэтому не особо и страшны его громы с молниями, но который зачем-то продолжает служить городу Джалита и который делает это верой и правдой, без лукавства, притворства и показухи.

Откуда взялось это ощущение, Георг объяснить не мог. Однако он чувствовал нутром: так оно и есть. Поэтому он проглотил гневную речь, готовую уже сорваться с языка, и просто сказал:

– Садитесь! Как вас зовут?

– Эдмон Флакки, к вашим услугам, – ответил комендант и снова присел на краешек стула.

Принц тоже сел – на диван, между Иткалем и Фримером.

– Скажите, Эдмон, – задал вопрос принц, – вам известно, где сейчас находится Сократес?

– Где-то в водах, – не задумываясь, ответил комендант. – Он собрал всю свою эскадру и ушел куда-то аж за Тарханкут.

– Эскадру? – удивился Георг. – А что, большая у него эскадра?

– Пятнадцать судов, Ваше Высочество. Девять кварисс, две сантоны, шелия и две муары. Правда, шелия ушла только незадолго до вашего прихода, остальные же корабли покинули Джалиту раньше.

«Дьявол! – подумал Георг с тревогой. – Не ожидал, что флот Сократеса столь многочисленен!»

Он невольно переглянулся с советником.

– Не поспешить ли нам в Керкинитиду? – пробормотал принц. – Как бы с Александром и «Королевой Свенирой» не случилось чего худого…

– Почему в Керкинитиду? – переспросил капитан Фример с простодушным недоумением.

Георг повернул голову направо, вопросительно глядя на дядю.

– Что значит – почему в Керкинитиду? – спросил он, холодея от внезапно сформировавшейся догадки.

– «Королева Свенира» из Керкинитиды ушла, так что нам нечего там делать.

– Ушла? – окончательно уверившись в самом худшем, выдохнул принц.

– Ну да, ушла! Из Керкинитиды мы вышли одновременно, «Королева Свенира» на запад, а мы – на юг, к вам на выручку!

– На запад? А потом за Тарханкут?

– Ну да… – растерянно проговорил Фример, уже сообразив, что случилось неладное. – А вы разве не знали, Георг?

«И крипт, о котором рассказывал дядя, остался у Александра!» – подумал Георг почти с отчаянием.

– Почему? Ну почему мне никто об этом не доложил???

Желание карать и метать громы с молниями снова захлестнуло Георга, правда, объект теперь сменился. Но, разумеется, Георг Берроуз Моро моментально взял себя в руки. У тех, кто мечет громы и молнии, весь пыл уходит в бесполезное сотрясание воздуха. Тот же, кто умеет думать, – думает и действует.

– Микела, дядя! – распорядился Георг властно. – Нам необходимо выйти в море, чем скорее, тем лучше! Бросаем все, я повторяю – ВСЕ! Действуйте!

В следующую секунду принц переключил внимание на Эдмона Флакки.

– Послушайте, любезный, – обратился к нему Георг, словно и не он совсем недавно приказал коменданта арестовать, – мне нужны люди, которые знают все таврийские мели. Как минимум двое, а лучше семеро. Прямо сейчас.

– Штархи? – переспросил комендант задумчиво. – Не знаю, есть ли в городе сразу семеро. Но парочка точно должна быть. Кто у вас тут самый быстроногий?

Георг щелкнул пальцами; лейтенант гвардии тотчас предстал.

– Ступай в таверну «Ореанда», это недалеко, на набережной, – несуетливо посоветовал Флакки. – Спроси Туса Леао и Герхарда по кличке Кипарис. А после бери их плотно за шиворот и волочи сначала в кассаториум, а потом сюда, даже если для этого придется надавать им по загривкам. Но ни в коем случае не разговаривай с ними, особенно если эти ребята пьяны! И кассатов не бойтесь, не тронут они вас. Понятно?

– Тус Леао и Герхард Кипарис, – повторил лейтенант с готовностью.

– Бегом! – скомандовал Георг. – Опрометью!

Лейтенант исчез, предварительно что-то коротко обронив одному из гвардейцев.

Помощники Джакоба невозмутимо водворяли только что вынутые книги назад в шкаф.

– Дядя! Отошлите охрану! И пусть снимают посты, со всего порта! Всем на борт!