Сокровище «Капудании» Васильев Владимир

Ральф Зимородок, воды,

временный островок рядом с Тендрой, лето года 864-го

Неизвестно, долго бы еще препирались предводитель скелетов с корабля-призрака и принц Александр. Ральфа так и подмывало шепнуть принцу, что время уходит и груз с «Капудании» нужно спешно перетаскивать на «Королеву Свениру», иначе поднятый участок дна начнет сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее погружаться – пока снова не упокоится под водами Ягорлыцкого залива.

Но тут на сцене внезапно появилось новое действующее лицо.

– Послушайте, Александр! – донеслось сверху, с борта корабля-призрака.

Голос был женский.

Все, кроме черных плащеносцев, невольно задрали головы, разглядывая – кто это там столь дерзко вмешивается в разговор?

– Вам нужно золото? Так забирайте его! Грузите на свой корабль!

– Святой Аврелий, кого я вижу! – пробормотал принц, всмотревшись.

– Мы теряем время, – сказала Альмея Сократес, сдергивая с лица невесомую тухру. – Кто-нибудь, помогите мне спуститься!

Тухра! Ральфа будто пчела ужалила. Он стремительно протиснулся к Александру и зашептал ему на ухо:

– Алекс! Помните, мы обсуждали первое явление этих… призрачных в Амасре? Там еще неправильность какая-то была?

Принц кивнул и вопросительно уставился на Зимородка.

– Стычка скелетов и телохранителей была спектаклем, точно вам говорю!

Альмея тогда, как и сейчас, носила тухру. Попробуйте сохранить ее в неприкосновенности, если вас силой тянут за собой!

Мысль была здравая. Ральф совершенно точно помнил, что Альмея тогда отнюдь не выглядела растрепанной – а так неизбежно должно было случиться, если бы ее всерьез, а не ради спектакля пытались утащить в глубину боковой улочки.

– Действительно, – пробормотал Александр. – Вы молодец, Ральф… Поздновато, правда, вспомнили, ну да ладно.

Альмею тем временем кое-как переправили с палубы на песок.

– Что ж, – заявил принц, вновь обращаясь к предводителю черных. – У меня есть все основания подозревать, что вы, Капудан-паша, и команда ваша уже не способны убояться смерти. Однако нас все равно гораздо больше. Даже если некоторые из солдат будут убиты, вашу нетленную команду все равно сомнут и растопчут. Вы не находите?

– Нас меньше, – глухо отозвался предводитель скелетов. – Но не в числе наша сила, маленький принц.

– Как я понимаю, золото вас интересует лишь во вторую очередь, – предположил Александр.

Капудан-паша не ответил. Зато отозвалась его неожиданная союзница:

– А вас, Ваше Высочество? – Альмея изящно склонила голову. – Что вас на самом деле интересует? Вы так усердно делали вид, будто блюдете инкогнито, что о приезде младшего из альбионских принцев в Керкинитиду не знал только ленивый.

– Меня интересует «Капитания», – спокойно ответил принц. – И все, что найдется у нее на борту.

– Так, может быть, пойдем взглянем – что там найдется? – Альмея сделала приглашающий жест. – В конце концов, сокровищ там столько, что хватит на всех. Можно ведь договориться по-хорошему, без резни? Или это не в стиле альбионских принцев, договариваться?

– За всех принцев не стану ручаться, – Александр блюл величавое спокойствие – по-крайней мере внешне, – но лично я готов и договориться.

– Браво, Александр! – весело сказала Альмея. – Сидение в башне определенно действует на альбионских принцев благотворно. Уж простите за прямоту…

«Вот, бестия! – подумал Александр с некоторым даже восхищением. – Дерзит, не боится! Ни вот столечко! Интересно – почему? Неужели оттого, что действует заодно с этими реликтовыми мертвяками?»

Ральф, понятное дело, не мог знать, о чем думает принц, ибо сам думал вот о чем: он вспомнил, как дружно отступили скелеты и Капудан-паша при виде недовольного кассата.

«Может, и сейчас присутствие приятеля подействует на них схожим образом?»

Бочком, бочком Ральф выскользнул из толпы, которая уже колыхнулась и перегруппировалась так, что впереди оказались принц, Капудан-паша и прочие плащеносцы, Альмея и гвардейцы во главе с помалкивающим Джудой. Гвардейцы умело прикрывали Александра, не позволяя ни единой живой или мертвой душе приблизиться к нему – даже Альмею не пустили. Процессия, увязая в изрядно подсохшем, но все еще влажном под верхней корочкой песке, двинулась к месту недавних раскопок. Там плотным двойным строем высились регулярные альбионские пехотинцы, недвусмысленно держа руки на эфесах шпаг. Чуть в стороне сгрудились матросы с «Королевы Свениры» и оттесненные совсем уж на отшиб наемные ныряльщики. Эти во все глаза пялились на происходящее и поминутно хватались за висящие на шеях обереги.

Кассат, конечно же, почувствовал, что Зимородок в нем нуждается, и поспешил навстречу. Поспешил – не означает «помчался во весь опор», вовсе нет. Кассат просто бесшумно возник из тамбучи на верхней фаште и без промедлений явился на прову.

Ральф присел на корточки, сравнявшись ростом с кассатом. Обнял его, заглянул в глаза, прижался щекой к пушистой голове.

«Я все понял, – безмолвно дал знать кассат. – Пойдем. И ничего не бойся».

Ральф снова взглянул на приятеля – глаза у него были спокойные и бездонные. И – самую малость – веселые. А значит, все действительно шло как нельзя лучше.

На всякий случай Ральф проверил тесак: тот пребывал, как и полагается, за голенищем правого сапога.

– Ну пойдем, – сказал Ральф, вставая и запрыгивая на парапет, а потом на сходню-асигут, которую альбионцы упрямо именовали трапом.

Принц, Альмея и скелеты успели скрыться во чреве откопанной «Капудании». Ральф едва протолкался; впрочем, ближе к полусгнившему остову перед ним и кассатом принялись расступаться, иногда даже прикрикивая на стоящих впереди: «Эй, штарха пропустите! Штарха!»

Пехотинцы слово «штарх» почему-то запомнили быстро и охотно в отличие от матросов, которые упрямо продолжали именовать Зимородка то лоцманом, то штурманом.

Ральф подоспел как раз вовремя.

– …не стану юлить, маленький принц. Кому, как не мне, знать, что и где хранилось на «Капудании»? Вон там и вон там ты действительно не найдешь ничего, кроме потускневших монет и золотых побрякушек с каменьями.

Говорил, конечно же, предводитель скелетов.

«Капудания» лежала не то чтобы на ровном киле (или его остатках), крен на левый борт все-таки присутствовал. Но весьма и весьма незначительный. Корпус корабля был трачен временем, однако если вспомнить, сколько именно лет ему довелось лежать под водой, да больше чем наполовину в песке, – следовало отметить, что сохранился он просто на диво. Не знай Ральф доподлинно, что турецкий флагман затонул еще до катастрофы, решил бы, что на дне он провалялся лет от двадцати четырех до тридцати шести, вряд ли больше.

Те немногие, которые осмелились спуститься вниз, пребывали сейчас под второй фаштой, ближе к пупе – вероятно, вблизи офицерских камор. Задняя часть «Капудании» вообще сохранилась лучше – прова была разворочена взрывом, из-за чего, собственно, корабль и затонул. Однако самое ценное традиционно хранилось ближе к милому знатной части экипажа юту.

– Черт возьми, прекратите называть меня маленьким! – возмутился наконец Александр. – Нет спору, мои кости помоложе ваших будут, да и плоть моя пребывает в куда лучшей сохранности, нежели у вас и вашего сброда…

– Хорошо, больше не буду. Тем более что мы пришли, – неожиданно покладисто ответил Капудан-паша, тем не менее не торопясь перейти в общении с принцем с несколько зловещего «ты» на вполне светское «вы».

– Видишь эту дверь?

– Не слепой, – буркнул Александр, явно недовольный, что с ним обращаются словно со щенком-баронетом.

– Знаешь, что за ней?

Принц на миг задумался, косясь на останки огромных пузатых бочек по обе стороны двери.

– Крюйт-камера? – неуверенно предположил он. – Кормовая. Носовая-то, как я вижу, шарахнула…

– Молодец, парень! – Предводитель скелетов одобрительно кивнул. – Кое-что смыслишь в старинных кораблях. Входи! Да не бойся, весь порох, который там хранился, отсырел еще во времена древних.

Александр неуверенно потоптался перед дверью, потом оглянулся и поманил Исмаэля Джуду.

Начальник стражи послушно приблизился, внимательно взглянул сначала на дверь, потом на принца.

А потом протянул руку и легонько надавил на дверь.

Дерево под его нажимом жалобно скрипнуло. Ральф даже задумался – а может ли скрипеть дерево, пролежавшее под водой века? Но так или иначе – звук растекся окрест крюйт-камеры, а Зимородок решил больше ничему не удивляться. «Капудания» и так представлялась чем-то решительно невозможным – и тем, что дожила до сегодняшнего дня в таком виде, и тем, какие секреты хранила в трюмах и каютах.

Дверь не поддалась; Джуда надавил сильнее.

Он был крепким парнем, поэтому петли недолго держались. Склизкий деревянный прямоугольник провалился вовнутрь крюйт-камеры, обнажая узкий и невысокий проем. Внутри было темно.

Сначала темно.

Кто-то уже роптал из задних рядов: «Огня! Дайте огня!», однако Капудан-паша на это возразил:

– Не надо огня!

И что-то сделал. Ральф толком не рассмотрел что именно; сначала показалось, будто скелет, закутанный в черную накидку, просто выпростал левую руку (ту, в которой не было сабли), но затем он совершил странный пасс костяной ладонью: не то пытался подхватить что-то оброненное, не то хотел оттолкнуть от себя невидимую преграду. В этот же миг жмущийся к бедру Зимородка кассат коротко уркнул. Не скажешь, чтобы предостерегающе или от неожиданности, – скорее он выражал нетерпение, мол, быстрее уже давайте, сколько можно тянуть-то?

Стены налились мертвенно-синим свечением, тем самым, которое по рассказам немногих очевидцев иногда окутывало в водах встреченный корабль-призрак. Наверняка именно этот неживой свет заметил прошлой ночью Александр и принял за подаваемые сигналы. Во всяком случае, если то были действительно сигналы, светиться Капудан-паша заставлял не что иное, как ветхое дерево своего призрачного корабля.

– Ну, что же ты стоишь? – поторопил принца Капудан-паша. – Так неистово стремился отыскать «Капуданию», а теперь смутился и замер на пороге? Тут твое главное сокровище, можешь быть уверенным, именно тут! Входи, не бойся!

– А я и не боюсь, – пробурчал Александр. Не особо, впрочем, уверенно.

Однако в крюйт-камеру вошел. Следом немедленно просочился Джуда с парой самых здоровенных гвардейцев, Капудан-паша и Альмея; затем оставшиеся снаружи гвардейцы просто заслонили вход, расступившись лишь единожды – перед кассатом и Ральфом. А больше народу в тесном помещении все равно не поместилось бы.

Внутри было сыро, но не затхло; остро пахло морем и лишь совсем чуть-чуть – гнилинкой. В одном углу сгрудилась неопрятная куча, вероятно, в прошлом представляющая собою пирамиду пороховых бочек. В другом ровным слоем лежали ржавые ядра. Было их не очень много, десятка два, ведь «Капудания» затонула после долгого и кровопролитного боя, а значит, большая часть ядер была расстреляна по неприятельским судам.

Кроме того, у свободной стены виднелось три сундука, в отличие от прочих предметов разнообразной корабельной утвари сохранившихся в относительной целости и разве только потемневших до полной потери естественной расцветки.

Ральф невероятно отчетливо почувствовал висящее в воздухе напряжение. Настал ключевой момент охоты на сокровища «Капудании», момент невысказанной истины, когда от дальнейших действий нескольких людей будет зависеть будущее многих стран и народов. Откуда взялось эта неожиданная убежденность, Зимородок не знал. Но остальные тоже явно почувствовали нечто невысказанное, но однозначно ощутимое.

Александр, Альмея, Ральф (да и Джуда с гвардейцами) невольно замерли.

Капудан-паша громко и внятно провозгласил:

– В этих сундуках заключено то, чего каждый из вас добивался и к чему так упорно стремился. Жизнь, сила и знание. Осталось только выбрать – к чему же намерены прикоснуться в первую очередь.

– Сначала я! – немедленно выступила вперед Альмея. – В конце концов, я раньше других договорилась с тобой, Капудан! Разве я недостойна сделать выбор первой?

– Это справедливо, – не стал возражать предводитель скелетов. – Ты поставила цель прийти сюда и была в достижении цели настойчива и последовательна. Выбирай!

– Минуточку! – вмешался моментально насторожившийся принц. – Жизнь и здоровье нужны моему государю, королю Теренсу Альбионскому. И они достанутся именно ему, что бы вы об этом ни думали!

«Ну и ну! – поразился Ральф, совершенно позабыв, что всего несколько минут назад дал зарок больше ничему не удивляться. – Алекс заговорил так, словно сознательно участвует во всей этой странной и нелепой игре! В этом невероятном спектакле, к развязке которого мы наконец-то подошли! Все-таки он многого о своих помыслах и стремлениях так мне и не рассказал…»

Да и странно было бы, если бы рассказал. Смирись, штарх, с тем, что короткое «де», предваряющее фамилию «Криам», слишком ничтожный повод, чтобы с тобой стали считаться принцы крови. Даже такие, которым точно никогда не светит примерить корону.

– Жизнь и здоровье твоему отцу с тем же успехом могут принести и сила, и знание. – Капудан-паша пожал костлявыми плечами. – К одной и той же цели возможно прийти различными путями. Пусть выбирает Альмея, а ты выберешь вторым.

Ральфу показалось, что свечение переборок и настила над головами стало заметно ярче. Кроме того, его охватило ощущение бесспорного присутствия совсем неподалеку неких могучих сил, похожих на отклик стихий, к которым он неоднократно взывал в эвксинских водах. Воздух стал плотнее и вязче, а шерсть кассата мигом вздыбилась и начала слабо, почти неслышно потрескивать.

Альмея пару секунд поколебалась и указала на сундук, стоящий слева:

– Я выбрала этот!

В тот же миг крышка сундука сама собой с грохотом откинулась; Александр от неожиданности вздрогнул. Маячащие в дверях гвардейцы слабо покачнулись, словно вознамерились отпрянуть, но вовремя одумались и остались на месте. Из сундука воспарил слабый зеленоватый дымок, постепенно растекаясь по крюйт-камере. Альмея заглянула внутрь. Алчно так, словно дорвавшийся до дядюшкиной кубышки скупердяй-наследник.

– Но тут пусто! – растерянно сообщила она секундой позже и недоуменно уставилась на предводителя скелетов, но тот дочерью наместника Джалиты неожиданно перестал интересоваться, сосредоточив внимание на Александре.

– Твоя очередь, принц! Ты пришел сюда издалека, по зову долга, а не по велению корысти. Выбирай же теперь ты.

– А что выбрала она? – Александр кивнул в сторону Альмеи Сократес. – Жизнь?

– Скоро узнаем. Выбирай, время не терпит!

Александр нерешительно шагнул вперед, поочередно зыркая на оставшихся два сундука. Странно было видеть его нерешительным.

– Этот! – выдохнул он, указывая на правый.

Грохот, откинутая крышка, дымок. На этот раз красноватый.

Александр мельком заглянул в выбранный сундук. Судя по его отрешенному виду, там тоже было пусто.

Зимородок ни секунды не сомневался, что в третий сундук заглянет сам Капудан-паша, однако он ошибся: скелет в плаще повернулся к нему, Ральфу Зимородку, и вытянул руку с саблей, указывая на оробевшего штарха:

– Ну что, говорящий со стихиями? Твоя очередь! – донеслось из-под плотно намотанной кафии.

– Я? – выдавил из себя Ральф. – Но я…

– Ты пришел сюда чужой волею, – перебил Капудан-паша. – Пришел сам и привел других. Однако твоя верность и твои умения всякий раз служили не тебе, а другим. Без тебя ничего бы не получилось, поэтому тоже выбирай, ибо ты этого достоин.

Видимо, другого выхода не оставалось – предстояло поучаствовать в исполненном некоего не вполне понятного смысла спектакле. Ральф собрался с духом. Глубоко вздохнул и нетвердо шагнул к оставшемуся сундуку.

– По-моему, особого выбора нет, – нашел в себе силы улыбнуться Ральф. – Сундук всего один.

– Выбор есть всегда, даже если кажется, что его нет, – возразил Капудан-паша. – Сейчас ты волен выбрать или же не выбрать. Такой выбор – тоже выбор. Решайся.

Ральф зачем-то оглянулся и взглянул на остальных – на Александра, на Альмею, на кассата. Не то чтобы он не мог решиться. Собственно, он давно уже выбрал, еще в тот момент, когда дал клятву верой и правдой служить принцу Моро. Но этот взгляд зачем-то был нужен ему, крайне нужен, именно сейчас.

– Ну же, штарх! – нетерпеливо крикнула Альмея.

– Смелее, дружище! – подбодрил Александр.

Кассат просто посмотрел в глаза – как всегда со значением. Сейчас взгляд его говорил: «Что бы ты ни выбрал – я с тобой».

«Спектакль так спектакль, – подумал Ральф. – Может, я и впрямь не хуже других действующих лиц?»

– Я выбираю этот! – Зимородок решительно указал на сундук, стоящий по центру.

Дымок, взвившийся из третьего сундука, имел синеватый оттенок.

– Да будет так, – торжествующе провозгласил Капудан-паша. – Люди мира сделали свой выбор! Аэбб!

Он вскинул руки вверх, так что сабля насквозь прошила трухлявый потолок крюйт-камеры и вышла палубой выше – Ральф явственно увидел это, потому что переборки, да и вообще весь корпус «Капудании» по-прежнему светились тусклым колдовским огнем, заодно сделавшись полупрозрачными. Где-то вверху, над головами, отчетливо видимый сквозь две палубы, быстро сгустился ослепительно белый шар, к которому тут же потянулись разноцветные струйки дыма из сундуков. А секундой позже из вод залива вокруг островка восстали три белесые молнии и с оглушительным грохотом ударили в небеса. В тот же миг шар потерял цельность и стал стремительно расширяться, одновременно теряя яркость. Из точки, в которой он парил над «Капуданией», в мир рванулась призрачная волна, охватывая все и вся. Рванулась, растеклась – и исчезла.

– Ну ни фига себе! – ошеломленно пробасил один из гвардейцев Джуды.

А вслед за тем почва под ногами дрогнула – это начал медленно погружаться в воды залива недавно поднятый Ральфом островок.

Александр Селиний, принц Моро,

воды, Тендра, лето года 864-го

Последние мешки с золотом на «Королеву Свениру» таскали и грузили уже по колено в воде.

До этого момента Александр пребывал в неизбежной прострации, хотя довольно успешно делал вид, будто руководит погрузкой.

Корабль-призрак Капудан-паши отчего-то медлил, хотя принц ожидал, что он уйдет сразу же после феерического действа в трюме затонувшей «Капитании». Сам Капудан-паша и его нетленные спутники вознеслись на борт корабля-призрака сразу же по выходе из останков «Капитании», но почему-то не взяли с собой Альмею Сократес, и она, одинокая и потерянная, некоторое время безучастно сидела на песке чуть в стороне от места, где приткнулась к островку «Королева Свенира». Но потом туда вплотную подобралась вода и к Альмее приблизился Исмаэль Джуда.

– Сударыня, – сказал он очень мирно и убедительно, – не подняться ли вам на борт брига? Что-то ваши прежние друзья не горят желанием приютить одинокую женщину.

С этими словами он протянул Альмее руку и та ее приняла.

– Кстати, – добавил Джуда, помогая Альмее подняться, – а где ваши меднокожие стражи?

– Не ваше дело, – не слишком-то приветливо отозвалась Альмея, огибая наиболее резвый язык поглощающей сушу воды.

Джуда усмехнулся. И снова спросил:

– А во-он те мачты – это случайно не ваш батюшка спешит?

Альмея резко вскинула голову, глядя на далекий горизонт в районе северной бровки Тендры. Там действительно виднелись мачты, причем довольно много.

– Боюсь, вы правы. – Альмея, похоже, встревожилась. И слегка побледнела. – Мне нужно срочно поговорить с принцем Александром!

– Полагаю, лучше это сделать на борту «Королевы Свениры».

– Несомненно, – согласилась Альмея и коротко взглянула Джуде в лицо.

Красива была Альмея Сократес – даже здесь, на диком исчезающем островке, после визита в трюм давным-давно затонувшего корабля, с растрепавшимися волосами и в одежде, к которой кое-где налип влажный песок. Даже здесь и даже в таком виде Альмея держалась истинной аристократкой и ни внешний вид, ни дикое окружение ничуть не портили этот таврийский бриллиант.

– Исмаэль, – тихо добавила Альмея перед тем, как подняться по трапу.

– Да, сударыня?

– Спасибо вам.

Это было неожиданно – во всяком случае, Джуда ничего подобного не ожидал. Но виду не подал: коротко отсалютовал и слегка поклонился:

– Всегда к вашим услугам, сударыня! Разумеется, кроме тех случаев, когда я нужнее Его Высочеству.

Альмея поднялась на борт, а Джуда направился к Александру, где и передал своему господину просьбу дочери джалитинского наместника о разговоре. Александру к тому времени наскучило шлепать по лужам, да и золота было так много, что уже не имело никакого значения – сколько монет и побрякушек втихую рассуют по карманам солдаты, матросы и ныряльщики. Казначейство Альбиона смело могло считать ближайшие десятилетия безбедными – при условии, разумеется, что груз «Королевы Свениры» будет успешно доставлен по назначению.

Александр взошел по трапу и сразу же увидел Альмею Сократес. Она стояла чуть поодаль, у левого борта и неотрывно глядела на идущие с севера корабли.

– Вы хотели поговорить? – спросил Александр, приблизившись.

– Хотела, – сказала Альмея, выдержала небольшую паузу и только после этого обернулась. – Скажите, Александр… Что вы искали здесь? Только честно. Не золото же?

– А вы?

Альмея вздохнула и упрямо мотнула головой, отчего ее роскошная, но в данный момент неухоженная грива окончательно растрепалась и рассыпалась по плечам.

– Что ж, законный вопрос. Проявлю добрую волю, расскажу вам первой.

Альмея вскинула подбородок и поглядела Александру прямо в глаза.

– Я знаю, вы не женаты, Александр. Однако это вряд ли помешало вам хоть немного изучить женскую природу. Я знаю, что я красива. Но мне уже двадцать четыре года. Еще совсем немного, и от всего этого, – девушка неопределенно повела рукой у лица, – ничего не останется. Не помогут никакие мази и притирания. Я не хочу терять молодость и красоту, Александр. Вы верите мне?

Александр усмехнулся:

– Этому невозможно не поверить. И это вполне естественно.

– Поэтому, когда я узнала, что отец ищет «Капуданию», – продолжила Альмея (понятное дело, она произносила название корабля древних на таврийский манер), – я заинтересовалась. Я не верила сказкам о сокровищах, хотя золота тут действительно оказалась прорва. Я точно знала: отца мало интересует золото, хотя нельзя сказать, будто не интересует вовсе. Однако я довольно быстро поняла: главное, за чем охотится отец, лежит несколько в иных сферах, нежели финансовые.

– И за чем же охотился ваш батюшка?

– За властью, – пожала плечами Альмея. – В Тавриде он далеко не последний человек. Но тут ему с недавних пор стало чересчур тесно. Я как-то стащила и прочла один из добытых им древних документов. Оттуда я и узнала, что главное сокровище «Капудании» – вовсе не золото. Главное – это нечто, дающее власть, могущество и бессмертие. И решила: это именно то, что мне нужно. Если в придачу к бессмертию и вечной молодости полагаются еще власть и могущество – почему нет?

– И вы решили обскакать отца, – хмыкнул Александр. – Что ж, понятно. Не могу сказать, что ожидал именно этого, но теперь все ваши поступки стали более-менее объяснимы. А со скелетами вы как объединились?

– Как оказалось, именно Капудан-паша подбросил отцу тот самый документ, в котором многое говорилось о «Капудании». Поэтому, когда Капудан-паше стало известно, что я тоже прочла тот документ (хотя до сих пор не понимаю, каким образом он это узнал), он сам меня нашел. И сказал, что я более достойна истинных сокровищ «Капудании», нежели мой отец. Полагаете, у меня был выбор? Я тут же удрала из отцовского дома и пустилась в свой собственный поиск. Капудан-паша изредка помогал мне – где словом, где делом.

– И вас не напугал довольно экстравагантный вид Капудан-паши и его соратников? – поинтересовался принц.

Альмея только плечами пожала:

– Напугал? Можно подумать, я никогда не видела человеческих костяков! Правда, до встречи с Капудан-пашой я никогда не видела скелетов в одежде, способных ходить, думать и разговаривать… но это ли не было первейшим и важнейшим доказательством того, что поиски мои действительно имеют шанс обернуться успехом? Что тут замешано нечто могучее и потустороннее и что сказки о вечной молодости вполне могут обернуться вовсе не сказками? Я рискнула. Собственно, именно поэтому я и хочу поговорить с вами.

– Мы уже говорим.

– Расскажите мне, что искали на «Капудании» вы, Александр! Потому что я не чувствую в себе никаких перемен, и это меня, признаться, пугает.

Александр пару секунд поразмыслил и решил, что ничего худого не случится, если он в общих чертах обрисует собственные задачи и мотивы – тем более что задачи уже успешно выполнены. Кроме того, Альмея, если подумать, в полной его власти – одна, даже без своих краснорожих телохранителей, на его корабле…

Александр Селиний Моро ничем не рисковал.

– Моя история проще, – начал он, стараясь говорить без излишней цветистости. – Поначалу меня послали за золотом, только и всего. Меня и дядю Фримера, вы видели его в Амасре. А позже, уже после нашего отбытия из Лондиниума, Его Величество короля Теренса, моего отца и владыку Альбиона, постигла неведомая хворь. Он жив, но пребывает в глубоком сне. Советникам короны также было известно, что «Капитания» – мы произносим название корабля древних именно так – кроет в себе нечто, способное излечить Его Величество. Но никто не знал, что это такое и как выглядит. Поэтому моей задачей было прибыть сюда и… просто плыть по течению, подчиниться событиям, поскольку они могут сложиться одним-единственным образом. Полагаю, все уже случилось. Полагаю, вы обрели свою желанную вечную молодость, а я – способность исцелить отца. Наверное, что-то подобное приобрел и Ральф – его вы тоже должны прекрасно помнить. Только он еще и сам не догадывается, что именно приобрел. Какой-то своей неясной цели явно добился и Капудан-паша, но, боюсь…

Принц не договорил. Чуть в стороне неожиданно родился высокий звенящий звук, словно мириады хрустальных бокалов вдруг стали легонько соприкасаться друг с другом.

Островок к этому моменту окончательно ушел под воду; «Королева Свенира» слабо покачивалась на волне залива. Матросы как раз втягивали на нос сходню. А там, где еще недавно была суша, под водой светилась разоренная «Капитания». Светилась все ярче и сильнее, одновременно с усилением хрустального звона.

А потом из воды восстал еще один призрачный корабль, точь-в-точь похожий на корабль-призрак, но в отличие от него вполне пристойно выглядящий, чуть ли не новенький. Паруса у него не стояли, но не приходилось сомневаться, что они целы-целехоньки, не то что рвань на мачтах призрака.

Спустя несколько секунд корабль-призрак неожиданно тронулся с места, как обычно не обращая ни малейшего внимания на ветер, зашел в корму новенькому близнецу и за неполную минуту совместился с ним; в тот же миг небесное хрустальное крещендо оборвалось; погасло и свечение. А на волнах Ягорлыцкого залива закачался корабль – самый обыкновенный, без малейшего намека на призрачность. Дерево бортов поблескивало, словно полированное, белели на реях уложенные валики парусов, а над кормой реял на ветру алый флаг с белым полумесяцем и белой звездой. Все, кто пребывал на «Королеве Свенире», видели корабль с кормы. И каждый умеющий читать мог сложить золоченые буквы над обрезом юта в слово – C A P U D A N I E.

На баке «Королевы Свениры» воцарилось гробовое молчание. Все, кто еще не успел спуститься вниз, застыли, глядя на чудесное преображение корабля-призрака. Это длилось долго и никто не решался нарушить тишину, пока наконец на юте «Капудании» не появилась человеческая фигура. И не помахала рукой людям, глядящим на нее.

– Ну что, Альмея? – спросил принц чуть взволнованно. – У вас еще остались сомнения в том, что действительно произошло нечто… не вполне ординарное, а?

Неординарное, впрочем, продолжало происходить. Фигура на корме «Капудании» вдруг окуталась белесым облачком и словно бы исчезла; облачко превратилось в эдакий миниатюрный вихрь-воронку, за какой-то миг переместилось с кормы «Капудании» на бак «Королевы Свениры», где и обернулось вновь человеком. Одетым в роскошный плащ кремового цвета, под которым виднелись тонкая кружевная рубаха, атласные синие шаровары, подпоясанные широким кушаком, и восточного вида башмаки с загнутыми носками. Плащ ниспадал до самых башмаков.

Человек, представший перед Александром и Альмеей, носил короткую ухоженную бороду; голову его венчал тюрбан с крупным изумрудом на лбу. У левого бедра, едва видная под плащом, висела сабля в ножнах.

– Ваше Высочество! – обратился к принцу человек с «Капудании». – Имею честь представиться: Серхан Гюнуч, в прошлом Капудан-паша. Когда-то меня знали под другим именем, но в последние годы я больше привык к этому.

– Серхан Гюнуч? – с недоумением переспросила Альмея. – Корабельщик из Пантикапея?

– В том числе, – не очень понятно ответил собеседник.

Говорил он совершенно не так, как недавний предводитель скелетов – тот был грубоват и жёсток. Речь же и манеры Серхана Гюнуча мало отличались от речи и манер любого таврийского аристократа. С одной лишь тонкой разницей, которую опытный в таких делах Александр мгновенно уловил: Серхан Гюнуч с ним, с альбионским принцем, говорил в общем и целом уважительно, но даже не как с равным, а как с достойным, но еще очень молодым и поэтому малосведущим человеком. Так с любым из принцев мог бы разговаривать альбионский король в минуты благодушия: как старший, но совершенно без снисходительности.

– Вы не находите, Ваше Высочество, что следует уделить внимание во-он той эскадре, что приближается с севера? Дистанция вот-вот сократится до пушечного выстрела. Смею вас уверить: Назим Сократес, взбешенный изящным ходом вашего штарха, идет громить и убивать.

Александр очнулся. В самом деле! Бриг, груженный несметными богатствами, торчит в Ягорлыцком заливе, и к нему рвутся полтора десятка судов хоть и поменьше размерами, но…

Принц выразительно взглянул на капитана Уильяма Филсби. Тот все понял с полувзгляда и немедленно гаркнул:

– По местам стоять! Гражданские – вниз! Батареи – товсь! Офицерам изготовить роты к мушкетной стрельбе! Шевелись, мертвецы!

Все на «Королеве Свенире» враз пришло в движение; около Александра, Серхана и Альмеи как-то сами собой образовались Джуда с гвардейцами и отчего-то грустный Ральф Зимородок.

– Ваше Высочество! – обратился к принцу Филсби. – Не лучше ли вам будет спуститься в каюту? Тут сейчас…

– Спуститься в каюту стоит, ибо мне предстоит кое-что поведать некоторым из вас, – неожиданно вмешался Серхан Гюнуч. – А вот к бою можно и не готовиться, ибо незачем. Ваше Высочество, госпожа Альмея, Ральф де Криам! Глядите в оба, это имеет прямое отношение к тому, что я вынужден буду вам рассказать!

Он выпростал в сторону приближающейся эскадры правую руку – очень похоже на то, как недавно делал в крюйт-камере «Капудании» – и словно бы что-то метнул туда, к горизонту. Что-то невидимое.

Первые пару секунд не происходило ничего. Потом вдали, на пол-пути к приближающейся эскадре одна из волн сделалась выше остальных. И принялась расти.

Росла она с пугающей быстротой, восставая и восставая, словно цунами, пока наконец не скрыла из виду даже верхушки мачт сократесовских кварисс.

А примерно через минуту волна так же стремительно опала и исчезла. Воды вокруг Тендры вновь сделались вполне спокойными. Только эскадры в прямой видимости больше не было, хотя на воде виднелись множество обломков и даже плавающие и цепляющиеся за обломки люди.

– Вот и все, – сказал Серхан Гюнуч буднично.

– О небо! – Альмея взволнованно прижала руки к груди. – Они там все погибнут? Утонут?

– Зачем же? – пожал плечами Серхан. – Погибли только корабли. А люди выплывут, что им сделается? Тендра рядом.

Александр искоса взглянул на облегченно вздохнувшую девушку.

– Вы так беспокоитесь о своем отце? – спросил он с некоторым удивлением. – Странно, мне казалось…

– При чем тут отец! – Альмея всплеснула руками. – На «Романе» был… вернее, есть кое-кто еще, мне небезразличный.

– А… – кивнул принц понимающе. – Вот оно как…

– Ваше Высочество, – растерянно обратился к принцу капитан Филсби. – Так что? Командовать отбой?

Александр еще раз взглянул на свободный от мачт горизонт.

– Канонирам и солдатам – отбой, – велел он твердо. – Однако текущие вахты нести в полном объеме.

– Будет исполнено… А паруса? Уже поднимать?

Принц выразительно взглянул на Серхана Гюнуча.