Сокровище «Капудании» Васильев Владимир
– Лейтенант! – Георг властно качнул головой, указывая на распахнутую дверь.
Четверо гвардейцев остались снаружи; лейтенант первым вошел в управу, миновал нечто вроде прихожей с лавками вдоль стен, курительной урной по центру и вешалкой для шляп в одном из углов и оказался в упомянутом коридоре, протянувшемся направо и налево. Прямо располагалась лестница, ведущая на верхние этажи.
Гвардия знала дело: повинуясь скупым жестам лейтенанта, гвардейцы разделились и принялись обшаривать здание. Захлопали отворяемые двери, загрохотали по ступеням сапоги. Только направо никто не сунулся. Лейтенант выжидательно глядел на Георга.
– Давай! – скомандовал принц.
Направо по коридору и впрямь имелась только одна дверь, украшенная затейливой резьбой. И была она заперта на висячий замок альбионской работы.
– Ансворт! – обернулся лейтенант. – Ну-ка!
Вперед тотчас выступил один из гвардейцев, краснолицый и лысоватый, на ходу отстегивая от пояса короткий топорик в затейливом чехле.
– Погодите, – вмешался вдруг Люциус Микела. – Вы позволите, Ваше Высочество?
– Что такое? – удивился принц.
– Зачем уродовать дверь? – Министр выудил откуда-то из-за пояса не слишком богатую связку не то ключей, не то отмычек и припал к замку. Некоторое время он вдохновенно буравил взглядом потолок, ковыряясь вместе с тем в замочной скважине загадочным инструментом в виде обычного крючка. – В конце-концов, замок альбионский. Стыдно пасовать перед своими же…
Послышался звучный щелчок. Довольный Микела спрятал инструмент, высвободил дужку замка из колец и подбросил сам замок на ладони.
– Вот и все, – сказал он, победно улыбаясь.
– Лихо, – пробормотал впечатленный Георг. – Вы не устаете меня поражать, Люциус. Ну что ж, войдем!
Краснолицый гвардеец с явным сожалением вернул топорик на пояс.
Кабинет коменданта-майстро был просторен и весьма шикарно обставлен. Скорее он напоминал гостиную в зажиточном купеческом доме – диваны, ковры, эллинские скульптуры, богатый бар, исполинский камин. На фоне всего этого светского великолепия в самом углу совершенно терялся письменный стол-бюро и небольшой шкаф для книг и бумаг.
– Ого! – оценил увиденное принц. – Неплохо живут начальники портов в Тавриде!
Он подошел к шкафу, взял первую попавшуюся книгу, раскрыл, невнимательно пролистал несколько страниц.
– Ладно, некогда во все это вникать, да и незачем. Люциус, извольте выделить кого-нибудь из сведущих людей и направить сюда. Порт нужно взять под полный наш контроль, но вместе с тем нельзя парализовать торговую жизнь города. Суда принимать, любые, но в море никого не выпускать без моего ведома. Дядя, вы обеспечьте охрану и вообще силовую поддержку. Отрядите командовать офицера потолковее.
Отдельно: пусть возьмут в качестве проводника одного из олухов-охранников, лучше светловолосого, отправятся в город и арестуют этого майстро. Когда я вернусь – представить его на допрос.
– Будет сделано! – Фример тотчас развернулся и ринулся прочь.
Возможно, он был и не слишком скорым на мысли, но уж исполнителем был отменным. Когда принц со свитой покинул портовую управу и направился к выстроенным в колонну на набережной солдатам, десятка два пехотинцев-мушкетеров под началом молоденького лейтенанта уже отправились арестовывать коменданта, еще столько же деловито рассредоточивались по территории порта. У входа в управу уже дежурил часовой, при виде принца браво сделавший «на караул». Два сугубо гражданского вида паренька спешили от пришвартованного к пирсу «Ордовика» к управе, за ними, не торопясь, вышагивал сухопарый старичок в пенсне, берете и старомодной коричневой накидке. От молодых и шустрых парней он с каждым шагом все сильнее отставал, но не видно было, чтобы это его сколько-нибудь заботило.
– Это Джакоб, – пояснил на всякий случай Люциус Микела. – С помощниками. Эксперт по морской торговле, экономике вообще и управлению транспортом.
– Я знаю, – невозмутимо сказал принц. – Спасибо, Люциус.
Поравнявшись с процессией, юнцы на секунду задержались и поклонились, а Джакоб остановился и церемонно взмахнул снятым беретом:
– Рад приветствовать, Ваше Высочество!
– Добрый вечер, Джакоб, – поздоровался Георг весьма тепло. – Вижу, порт в надежных руках!
– Не беспокойтесь, Ваше Высочество! Ваш батюшка ни разу не имел повода быть мною и моей работой недовольным. Не подведу и вас!
– Не сомневаюсь, Джакоб! – Принц с нескрываемым удовольствием отсалютовал и двинулся в прежнем направлении.
– Надо же! – сказал он Микеле чуть погодя. – Не знал, что вы вытащили старика в этот поход. Надеюсь, вы не в кубрике его поселили, а, Люциус?
– Что вы, Ваше Высочество! На «Ордовике» у Джакоба и его помощников отдельная каюта, даже двухкомнатная. Ценные кадры у меня всегда в фаворе.
Георг довольно хмыкнул. Он и сам придерживался сходных взглядов: талантливые и знающие люди не должны ни в чем нуждаться и должны жить в комфорте. Тогда они работают охотнее и с большей отдачей.
Правителю любого ранга вообще полезно создать вокруг себя зависимую элиту. Королевский морской министр Люциус Микела – наглядный тому пример.
– Люциус! – обратился к министру принц. – Надеюсь, вы представляете, как пройти к дворцу Сократеса?
– Представляю, Ваше Высочество. Не могу похвастаться доскональным знанием Джалиты, но уж на главных улицах точно не заблужусь.
– Прекрасно! В таком случае нам не понадобится проводник.
Они как раз подошли к голове колонны. С пирса уже спешил капитан Фример в сопровождении двух лейтенантов. Принц дождался их.
– Все готово, дядя?
– Готово, Георг.
– Ну что же, Люциус, ведите!
– Ваше Высочество! – вмешался лейтенант гвардейцев – тот самый, что присутствовал при захвате управы. – Прошу прощения, но вам лучше идти во втором эшелоне…
– Знаю, знаю, – досадливо отмахнулся Георг. – Командуйте!
Королевские гвардейцы составили авангард; следом пристроились принц, Микела, Фример и офицеры, включая лейтенанта. Потом шла дюжина специально обученных эскортных солдат с большими щитами – в случае опасности они могли почти мгновенно сомкнуть щиты и образовать надежное укрытие для августейших особ. Ну а следом уже потянулась колонна регулярных пехотинцев Альбиона в болотного цвета летних куртках и при полосатых перевязях. Стволы мушкетов, взятых «на плечо», целились в вечернее джалитинское небо.
– Георг, вы позволите? – несмело обратился к принцу Фример.
Бывалый капитан достаточно свободно чувствовал себя с младшим из племянников – Александром (хоть и приходилось терпеть все его причуды и капризы), но вот перед третьим по старшинству почему-то слегка робел, невзирая на серьезную разницу в возрасте. Тем не менее Фример оставался единственным человеком из окружения альбионских принцев, который в последнее время обращался к ним не «Ваше Высочество», а просто по именам.
– Да, дядя? – отозвался Георг.
– Вы не будете так любезны растолковать мне действия по прибытии ко дворцу? Как говорится, каждый солдат должен знать свой маневр. А уж офицер – и подавно.
– Охотно, дядя! По прибытии первым делом следует дворец оцепить, дабы никто не сумел из оного незаметно ускользнуть. Ну а дальше – прислушивайтесь к происходящему. Полагаю, и без моих команд будет понятно, что делать. В случае чего я непременно приду вам на помощь.
– Благодарю, я все понял.
Фример тотчас вполголоса принялся что-то втолковывать идущим на полшага позади офицерам. До Георга долетали обрывки фраз: «Первый взвод огибает слева, второй справа… третий и четвертый у портала… вторая рота ожидает особых команд… эскорт? Конечно, с Его Высочеством!»
– Люциус, – окликнул министра принц. – А кто в отсутствие хозяина командует во дворце наместника?
– Понятия не имею, Ваше Высочество! На этот счет никаких регламентирующих правил нет, даже у нас в Альбионе. Возможно, управляющий?
– Ладно, разберемся.
Принц невольно задумался.
Что происходит в этот вечерний час во дворце? Да наверняка ничего особенного! Расслабленные отсутствием хозяина слуги разленились и чуть ли не в открытую попивают винцо, благо здешний климат располагает к неге и беспрерывной сиесте. Хозяйка небось наприглашала гостей, преимущественно воздыхателей из числа безденежных молодых аристократов. Воркуют под розовыми кущами поди…
«Красиво тут, не отнимешь, – думал Георг. – Солнечно. Даже жалко такую красоту, – принц как раз залюбовался виднеющейся среди кипарисов фронтально-угловой башенкой, – жечь. А придется…»
Колонна шагала в гору вдоль живой изгороди. Изгородь тянулась справа; слева дорога обрывалась вниз, на горний склон, в живые заросли сосен, кипарисов и незнакомых Георгу лиственных деревьев.
– Эй, впереди! Направо! – негромко оповестил авангард Люциус Микела.
Живая изгородь обрывалась метрах в двадцати выше по склону.
За поворотом Георгу и свите открылась довольно неожиданная картина: крепкие, окованные железом ворота усадьбы-дворца были распахнуты. Перед воротами стояло не меньше десятка груженных скарбом телег. В телеги были запряжены очень недурные на первый взгляд лошади-тяжеловозы незнакомой Георгу породы. Несколько дюжих, обритых наголо молодцов как раз вносили в ворота необъятных размеров шкаф. Их действиями руководил смазливый молодой человек, одетый не то как не слишком богатый аристократ, не то как не успевший выбиться в люди купец. Чуть поодаль за процессом наблюдали несколько мужчин постарше, одетые уже как достаточно богатые аристократы, но при этом все равно выглядящие как купцы. Уж что-что, а породу либо ее отсутствие Георг Берроуз Моро чуял в людях безошибочно.
При виде выползающей из-за угла процессии лица людей у ворот удивленно вытянулись, даже смазливый молодчик озадаченно обернулся.
– Стоп! – бросил через плечо Георг.
Команда прокатилась вдоль колонны.
Гвардия преданно уставилась на принца: эти ребята прекрасно знали, что общие команды на них не распространяются.
– Дядя, командуйте оцеплением! Люциус, со мной.
Георг решительно зашагал к людям, которых про себя назвал купцами. Гвардейцы плотным полукольцом следовали за ним и министром. Солдаты Фримера тем временем резво окружали дворец, бегом проносясь мимо ворот и шмыгая за живую изгородь при дороге.
– Я – Георг Берроуз, принц Моро, верный слуга Его Величества короля Альбионского Теренса, – холодно представился Георг. – Соблаговолите объяснить, что тут происходит.
– Ва… Ваше Высочество, – растерянно пробормотал самый старший из джалитинцев. – Я – Мауро Веррентайн, конезаводчик. Вселяюсь… вот.
– Вселяетесь? – переспросил Георг непонимающе.
– Ну да, Ваше Высочество, вселяюсь! Позавчера я купил этот дворец у господина наместника!
– У Назима Сократеса? – упавшим голосом уточнил принц.
– Точно так, Ваше Высочество! Господин наместник освободили дворец еще на прошлой неделе, до осмотра и торга!
Конезаводчик Веррентайн вдруг спохватился:
– Не угодно ли Вашему Высочеству пройти во дворец? Кухня еще не работает, но холодные закуски и вино сообразят сию секунду!
И в сторону ворот:
– Эй, Пьетро! Стол! Мигом!
Георг и Микела обменялись озадаченными взглядами.
– Вот это номер, – пробормотал министр.
– Извольте, Ваше Высочество! – Веррентайн, похоже, преодолел робость перед неожиданными гостями. – Прошу за мной!
В нем не просматривалась та мерзкая угодливость и подобострастность, которую Георг терпеть не мог в окружающих людях с детства. Отчего-то простой конезаводчик, явно наживший состояние умом и трудом, а не получивший в наследство вместе с титулом, вызвал у альбионского принца симпатию.
– Ну что ж, – сказал уже взявший себя в руки Георг. – Вина так вина! В конце концов, мы довольно долго взбирались на эту гору и промочить горло совсем не лишне. Правда ведь, Люциус?
Микела, разумеется, не возражал.
– Только вы уж не обессудьте, хозяин, – обратился принц к Веррентайну. – Гвардейцы пойдут с нами. И на то есть причина.
У конезаводчика смешно округлились глаза.
– Да не все! – рассмеялся Георг. – Только вот эта дюжина. Остальные подождут снаружи. Ведите!
«Дьявол! – подумал Георг с невольным уважением. – Это как же нужно верить в успех, чтобы продать дворец еще до того, как сокровища „Капитании“ вновь увидели небо?»
Ральф Зимородок,
воды: трамонтане от траверза Тарханкута, лето года 864-го
Ральф очнулся от усталого беспамятства, но вставать не спешил. Невзирая на зверский голод, не замедливший напомнить о себе. Опыт штарха никуда не подевался: если сейчас вскочить, сначала потемнеет в глазах, потом подкосятся ноги и нужно будет искать силы для того, дабы не упасть позорно тут же, у застеленного рундука. А сил не так чтобы очень много.
Сейчас лучше всего полежать минут пять, можно с закрытыми глазами, можно с открытыми. Подождать, пока сердце разгонит кровь по телу, еще не вполне отошедшему от беспамятства. Общение со стихиями отнимает пропасть сил. И как знать, не выпивает ли заодно жизнь штарха, по капле, по глоточку, с каждым разом приближая тот страшный и неотвратимый миг, когда придется распрощаться с этим миром?
Ральф отчетливо слышал, как вода омывает корпус брига. Чувствовался также слабый крен на нос, значит, вызванная волна по-прежнему исправно влечет «Королеву Свениру» избранным курсом.
Ночью пришлось снова поработать: менять ветер и вызывать новую волну, ибо бриг нужно было подвернуть с курса поненте на практически честный трамонтане. Если чувства не обманывали Ральфа, «Королева Свенира» сейчас должна была уже миновать траверз Тарханкута и устремиться к дальней оконечности Тендры.
Силы потихоньку возвращались. Вместе с силами возвращалась и ясность мыслей.
«Все, – подумал Зимородок. – Можно вставать».
Еще он подумал о кассате – как там четвероногий приятель? Отдохнул после ночного бдения? Наверное, тоже голоден, надо будет добыть ему чего-нибудь вкусненького.
Кроме всего прочего, Ральф готовился к неминуемому разговору с Александром, но об этом думать пока не хотелось.
Из кубрика доносился молодецкий храп – отдыхали матросы ночной вахты.
За дверью, в коридоре кто-то монотонно бубнил, слышались шаги и иногда – смех. Это было непривычно: на малых кораблях Эвксины днем в каморе обычно тихо – спят человек пять от силы. Слышно в основном скрип такелажа да шум волн и ветра.
На больших кораблях все иначе. А ведь «Королева Свенира» – всего лишь бриг, двухмачтовая посудина, используемая альбионцами для дозорной и посыльной службы; куда ей до пушечной мощи «Святого Аврелия»! Который, в свою очередь, опять же не самый большой из боевых кораблей – орудийных палуб всего две, одна открытая, одна закрытая. Что же творится на линкорах, у которых закрытых палуб две, а то и три и экипаж под тысячу человек?
Ральф встал, изогнулся и вытянулся, разминая тело, повел плечами. Есть хотелось все нестерпимее.
Кассат дремал в выгородке; когда Ральф заглянул через дощатый заборчик, приятель лишь дрогнул веками и тихо заворчал.
– Умаялся, – прошептал Зимородок. Губы сами собой растянулись в улыбке. – Сейчас я тебе чего-нить с камбуза притащу!
Кассат повел ухом. Значит, слышал. И, понятное дело, не возражал.
Заглянуть в гальюн, а потом умыться было делом пары минут. После неизбежных утренних процедур Ральф почувствовал себя заметно бодрее, а есть захотелось ну совсем уж нестерпимо. Однако еще перед камбузом его окликнул Исмаэль Джуда:
– Ральф!
– Да, Исмаэль?
– Его Высочество ждет вас у себя, как только вы позавтракаете.
– Спасибо! Только мне еще кассату нужно снедь отнести.
– Скажите чем – его покормят.
Ральф вздохнул. Ну вот как объяснить офицеру стражи, что кассата не кормят, словно корову в стойле? С ним общаются, даже если кассат изволит трапезничать, а штарх просто стоит рядом. Как?
– Я не заставлю себя ждать, Исмаэль. Уверяю.
Джуда кивнул, соглашаясь. Ральф кивнул в ответ и хотел уже продолжить путь на камбуз, но что-то в лице стражника заставило его задержаться.
– Скажите, Ральф, – понизив голос, спросил Джуда, – вы видели его снова?
«Ну вот, началось… – подумал Зимородок с легкой досадой. – Еще до завтрака…»
О мелькнувшем среди ночных волн корабле мертвых он старательно не думал весь остаток ночи и первые минуты после пробуждения. Без сомнений, принц зовет его именно поэтому.
– Вы о корабле-призраке? – так же тихо осведомился он.
Джуда не ответил, отстраненно уставившись в сторону.
«Значит, о нем…»
– Меня и в первый раз, и вчера терзала одна и та же мысль, – глухо сказал Джуда. – Я не мог поверить, что его видит кто-либо, кроме меня.
Когда я пытаюсь заговорить о нем, на уста словно по волшебству накладывается печать безмолвия. Не знаю кем. Мне было очень трудно задать вам этот вопрос, Ральф.
– Я понимаю вас, Исмаэль, – ответил Ральф совершенно серьезно. – Уверяю, сходные ощущения и у меня. Да, я снова видел корабль-призрак этой ночью, хотя и был занят. Он дважды обгонял нас по левому борту, примерно в полумиле. Так?
– Именно так.
– Вам не показалось, Исмаэль.
Ральф вздохнул.
– Я пойду, – добавил он. – Заклятие ветров и волн отнимает очень много сил. Клянусь, готов слопать зажаренного целиком барана!
– Ступайте! – грустно промолвил Джуда. – Приятного аппетита! И вам, и кассату…
Примерно через полчаса Ральф приблизился к каюте принца. У дверей дежурили двое гвардейцев, но они знали Ральфа в лицо; кроме того, они явно были предупреждены, потому что один сразу же обернулся и постучал в дверь. Секундой позже дверь отворилась и выглянул слуга.
– Господин флаг-лейтенант к Его Высочеству! – пробасил гвардеец как мог торжественно.
Видимо, Ральфа действительно ждали: слуга даже не пытался докладывать, сразу распахнул дверь пошире (ненароком стукнув второго гвардейца, вынужденного отступить на шаг) и приглашающе повел рукой:
– Входите, господин лейтенант!
«Н-да, – подумал Ральф. – Уж лейтенант так лейтенант! Всю жизнь слышал от распоследней кухарки только „чертов штарх“, а тут окружающие разве что в поклонах не стелются… Может быть, действительно не зря я – де Криам, а не просто Криам? Может быть, мне на роду и было написано испытывать почтение и трепет окружающих, да только злодейка-судьба у меня с самого детства все разом отняла?»
– Ральф! Я вас заждался! – воскликнул принц при виде Зимородка.
– Простите, Алекс, я спал как убитый! Всю душу выело за ночь, без остатка, еле до рундука дополз…
– Я понимаю, Ральф! Потому и велел вас не трогать, не будить! Но ожидание-то мое никуда не делось. Терпеть не могу ждать! Даже когда это необходимо.
Принц немного кривил душой. Когда бывало действительно нужно, он становился на диво терпеливым и расчетливым, так что тут, пожалуй, он на себя наговаривал. Но, с другой стороны, если Александр умеет ждать, это вовсе не означает, что сие занятие ему нравится.
– Я пришел как только смог, – сказал Зимородок простодушно.
– Разумеется! Я ведь у вас второй после кассата! В вашей личной табели о рангах, – засмеялся Александр. – Так, а?
Ральф невольно нахмурился.
– Вы пытаетесь сравнить несравнимое, Алекс, – сказал он мягко. – У людей любовь к жене вовсе не отменяет любви к матери. А рождение второго ребенка никогда не оставляет без внимания первенца.
– Да шучу я, шучу, – отмахнулся принц, по-прежнему смеясь. – Садитесь. – Он расчистил от бумаг место на столе, как раз напротив себя.
Ральф присел.
– Но признайтесь, Ральф, ведь вы к кассату заглянули раньше, чем на камбуз, а?
– Это действительно так, Алекс, – сказал Зимородок спокойно, но твердо. – Так всегда было и так всегда будет. Мы с кассатом практически единое целое. Он для меня значит больше, чем… ну, например, вот эта рука. Без руки я скорее всего выживу. Без кассата – нет.
– Так уж и нет?
Ральф усмехнулся; получилось не очень весело, даже чуточку горько.
– Вы можете жаловать мне сколько угодно званий и чинов, Алекс. Но я был и остаюсь штархом. Это мой хлеб и моя жизнь. Без кассата я никто. Меня даже матросом на какую-нибудь занюханную торговую сантону могут не взять – даже наверняка не возьмут, потому что выгоднее взять умелого матроса, а не меня. Поэтому я буду заботиться о кассате так же, как заботился о нем многие годы, с тех пор как впервые вышел в воды. И, пожалуйста, давайте больше не будем об этом. Надеюсь, вы не сочтете мои слова слишком дерзкими.
– Мы с вами приятели, а с точки зрения доброго приятеля ваши слова вообще лишены какой бы то ни было дерзости. – Александр пожал плечами. – Извините, если мои рассуждения вас задели. Впрочем, я совсем не об этом хотел поговорить.
– Конечно, – спокойно отозвался Зимородок. – Вы хотели поговорить о корабле-призраке. Он снова появлялся прошлой ночью.
– Значит, вы его заметили?
– Его трудно не заметить. – Ральф развел руками.
Александр вдруг сделался серьезным.
– А мне показалось, вы были всецело заняты общением со стихиями. По крайней мере такое впечатление складывалось при взгляде на вас с кассатом.
– Чтобы призвать ветер и волну, нужно внимательно глядеть по сторонам, – пояснил Ральф. – Иначе стихии не поймут. Они и так понимают далеко не все, о чем мы с кассатом их просим.
– Ну, раз глядели – тем лучше, – сказал принц. – А знаки вы тоже заметили?
Теперь пришел черед удивляться Ральфу.
– Знаки? Какие еще знаки?
Александр навалился на столешницу, приминая разбросанные бумаги:
– С корабля призрака подавали знаки, Ральф! Лампой… или чем-то другим, потому что я никогда не видывал ламп, дающих такой мертвенный свет. Но это несомненно были знаки! Чередование вспышек! Упорядоченных вспышек, заметьте, с одинаковыми паузами между знаками! Я уже полдня ломаю голову, пытаясь разгадать этот код. Если это, конечно, код… а похоже.
– Но… вы что же, запомнили это чередование?
– Что запомнил, что записал! Прямо на манжете, угольком. Собственно, последовательность была не особенно и длинной, всего восемнадцать знаков по две или три вспышки. Вот поглядите!
Он протянул Ральфу лист со столешницы, исписанный чередой точек и тире.
– Это ничего вам не говорит?
Ральф взглянул.
– На стандартную морскую частотную азбуку не похоже… – пробормотал он. – Погодите, я взгляну внимательнее…
Некоторое время Зимородок тщился найти в мешанине точек и тире хоть какую-нибудь систему. Минуты через три он сдался:
– Нет, Алекс. Если это какой-нибудь код, мне он неизвестен.
– Мне тоже, – пожаловался принц. – Но черти их побери, этих скелетов-плащеносцев! Зачем-то же они подавали нам сигналы?
– Боюсь, это как раз тот случай, когда логика бессильна, – сказал Ральф. – Мы ведь даже не знаем – кто эти плащеносцы с корабля-призрака? И точно ли именно они встретились нам в Амасре?
– Да они, они, – фыркнул принц. – Больше некому. Нам долго еще идти?
– Сейчас около полудня, – прикинул Ральф. – Пожалуй, что Тендра уже должна показаться вдали. Но до оконечности трамонтане… в смысле, до северной оконечности, до головки, мы доберемся уже в сумерках. В сумерках и огибать придется.
– Жаль… лучше бы прибыть на место засветло. Впрочем, поглядим…
Принц неожиданно надолго умолк, погрузившись в какие-то свои потаенные мысли. Ральф ждал-ждал, а потом все же осмелился нарушить воцарившуюся в каюте тишину:
– Прошу прощения, Алекс…
– Вы что-то сказали? – встрепенулся принц.
– Да. Я хотел задать вопрос.
– Какой?
Ральф немного смешался; ему вдруг показалось, что вопрос его неуместен и глуп. Но отступать было поздно. И он, мысленно махнув рукой, выпалил:
– Я хотел спросить вас: какую роль в последних событиях играет младшая дочь Назима Сократеса?
– Амрита? – удивился принц. – А почему вы вдруг заинтересовались этим?
Прежде чем ответить, Ральф на несколько мгновений задумался. Ответ следовало сформулировать максимально корректно.
– Видите ли, Алекс… – Ральф глубоко вздохнул. – С одной стороны, эта девушка произвела на меня определенное впечатление. А с другой – я совершенно перестал понимать, что происходит вокруг.
– Ба! – оживился принц. – Амрита вам понравилась? Черт возьми, понравилась, да?
Ральф опустил голову.
– Она аристократка, дочь наместника… пусть и опального. А я – штарх, – пробормотал он.
– Ну, положим, вы – флаг-лейтенант королевской стражи, – невозмутимо поправил Александр. – Поверьте, это немало. И если уж на то пошло, в моей власти жаловать верным людям титулы.
– Пока не за что.
– А вы сделайте так, чтобы было за что! – подавшись вперед, проговорил принц. – Приведите меня к «Капитании»! И вы увидите, что я умею быть великодушным.
– Ни секунды не сомневаюсь в вашем великодушии, Алекс, – суховато отозвался Ральф. – Но давайте разговор о титулах отложим на потом.
– Принимается, – кивнул принц. – Что же до Амриты… На нее вышел я. Вернее, мы с Исмаэлем Джудой. В процессе зондирования обстановки в Керкинитиде. Объяснить зачем?
– Объясните, если в этом нет никаких тайн.
– Нет никаких тайн, по крайней мере от моего флаг-лейтенанта. Все элементарно. Назим Сократес – наш безусловный враг. Так?
– Так.
– Кто нам Альмея Сократес – мы до сих пор не решили. Возможно, тоже враг, возможно – конкурент и нам, и своему батюшке. Возможно – никто, просто повзрослевшая аристократка, которая пытается решить собственные проблемы всеми доступными способами. Возможно, Альмея нам даже друг. Но несомненно одно: почерпнуть наиболее полную информацию о том, что творится внутри семьи Сократесов, какие там царят нравы и какие сложились отношения, можно… где?
– Очевидно, в семье Сократесов, – пожал плечами Зимородок.
– Вот я и вышел на младшую сестру Альмеи, – заключил принц. – Больше и выходить-то оказалось не на кого: все мужчины в море, вместе с наместником. Но, к счастью, подвернулась она, Амрита. Прелестное дитя.
– Но чем вы ее заинтересовали? С какой стати ей выбалтывать семейные секреты?
Александр отстранился от стола и откинулся на переборку, заменяющую спинку скамьи.
– Я собирался ее… не то чтобы соблазнить. Собирался привлечь блеском метрополии. Дворцы, балы, кавалеры… Девушки ее возраста придают невероятно много значения подобной мишуре.
– И что?
– Она срезала меня на взлете, представляете? – признался Александр. – Раскусила! С порога! Меня, альбионского принца! Я и рта не успел раскрыть, как эта соплячка, родившаяся на краю света, спокойненько так, кротко, ангельским голоском сообщает: «Я помогу вам, Ваше Высочество. Но у меня есть условие». Каково, а?
Ральф ответил предельно сдержанно:
Читать бесплатно другие книги:
