Тайная доктрина. Том III Блаватская Елена

ОТДЕЛ V

НЕКОТОРЫЕ ПРИЧИНЫ СЕКРЕТНОСТИ

Тот факт, что оккультные науки были скрыты от всего света, что посвященные не передали их человечеству – часто служил предметом жалоб. Утверждалось, что стражи тайного знания были эгоистами, удерживая при себе «сокровища» древней мудрости; что решительно преступно удерживать такое знание – «если оно существует вообще» – от людей науки и т. д.

Все же, должны быть весьма серьезные причины для этого, так как с самой зари Истории таково было поведение каждого иерофанта и «Учителя». Пифагора, первого адепта и настоящего ученого в дохристианской Европе, обвиняют в том, что публично он учил, что Земля неподвижна и звезды ходят вокруг нее, в то время как своим привилегированным адептам он объявлял свою веру в движение Земли, как планеты, и в гелиоцентрическую систему. Однако причин для такой скрытности много, и из них никогда не делали тайны. Главная причина была изложена в «Разоблаченной Изиде». Можно теперь ее повторить.

С того самого дня, когда первый Наставник из «Божественных Династий» нашел средства сообщения между этим миром и мирами невидимого сонма, между сферой материи и сферой чистого духа, он пришел к заключению, что бросить эту таинственную науку на опошление толпе значит потерять ее. Злоупотребление ею могло привести человечество к быстрому уничтожению; это было бы подобно обкладыванию группы детей взрывчатыми веществами со вручением им спичек. Первый божественный Наставник посвятил только несколько избранных и хранил молчание перед множествами. Он осознавал своего Бога и чувствовал это великое Существо внутри самого себя. «Атман», Я, могущественный Владыка и Защитник, если только человек познал Его, как «Я есмь», «Ego Sum», «Ахми», – являл свою полную силу тому, кто был в состоянии узнавать «все еще тихий голос». Со дней первобытного человека, описанного первым ведическим поэтом, вплоть до нашего современного века не было философа, достойного этого названия, который не носил бы в молчаливом святилище своего сердца этой великой и сокровенной истины. Если он был посвященным, то узнавал это как священную науку; если нет, то подобно Сократу, твердя себе так же, как и своим ближним, благородный приказ – «О, человек, познай самого себя» – он преуспевал в узнавании своего Бога внутри самого себя. «Вы есть боги», говорит нам царь-псалмопевец, и мы находим, что Иисус напоминает писцам, что изречение «Вы есть боги» было адресовано другим смертным людям, требуя себе той же самой привилегии безо всякого кощунства. И как верное эхо, Павел, утверждая, что все мы являемся «храмами Бога живаго», осторожно добавляет, что, в конце концов, эти вещи только для «мудрых» и что говорить о них – «незаконно».[99]

Некоторые причины этой скрытности могут быть здесь приведены.

Основным законом и отмычкой практической теургии в ее главном применении к серьезному изучению космических и сидеральных, психических и духовных тайн было, и все еще является то, что греческие неоплатоники называли «теофанией». Общепринятое значение этого слова есть «общение между богами (или Богом) и теми посвященными смертными, которые духовно способны пользоваться таким сношением». Однако эзотерически это значит больше. Ибо это не есть только присутствие Бога, но действительное – хотя и временное – воплощение, так сказать, слияние личного божества, Высшего Я с человеком – его представителем или посредником на земле. По общему закону. Высочайший Бог, эта сверх-душа человеческого существа (атма-буддхи) только осеняет индивидуума в течение его жизни с целью наставления и откровения, или как римские католики – которые ошибочно называют эту сверх-душу «ангелом-хранителем» – сказали бы, «она стоит во вне и наблюдает». Но в случаях теофанического таинства она сама воплощается в теурге с целью откровения. Когда это воплощение является временным в течение тех таинственных трансов или «экстазов», которые Плотин определяет как

Освобождение ума от его конечного сознания, его становление единым и отождествленным с Бесконечным,

то это возвышенное состояние очень кратковременно. Человеческая душа, будучи отпрыском или эманацией своего Бога, «Отца и Сына», становится единой, «божественный источник вливается подобно потоку в свое человеческое русло».[100] Однако в исключительных случая это таинство становится завершенным; Слово фактически становится Плотью, индивидуум становится божественным в полном смысле этого слова, так как его личный Бог сделал из него постоянное пожизненное местопребывание, «храм Божий», как говорит Павел.

Теперь, то, что здесь подразумевается под словом личный Бог человека, не есть, конечно, один только его седьмой Принцип, так как per se и в сущности это есть лишь просто луч бесконечного Океана Света. В сочетании с нашей божественной душой, буддхи, его нельзя назвать дуадой, как можно было бы в другом случае, так как, хотя и образовавшаяся от атмы и буддхи (двух высших принципов), первая не есть сущность, но эманация из Абсолюта, в действительности неотделимая от него. Личный Бог не есть монада, но в самом деле, прототип ее, который мы за неимением лучшего термина называем проявленной каранатмой [101] (душой причинности), одним из «семи» и главных резервуаров человеческих монад или эго. Последние формируются постепенно и усиливаются в течение своего цикла воплощения путем постоянных добавлений индивидуальности от личностей, в которых воплощается этот андрогинный, полудуховный, полуземной принцип, принимающий участие как в небесном, так и земном, называемый ведантистами Джива и Виджнанамайакоша, а оккультистами Манас (ум) – тот, короче говоря, который, частично соединившись с Монадой, воплощается в каждом новом рождении. В полном единении со своим (седьмым) Принципом, чистым Духом, он есть божественное Высшее Я, что знает каждый изучающий теософию. После каждого нового воплощения Буддхи-Манас вбирает в себя, так сказать, аромат цветка, называемого личностью, чисто земные остатки которой, ее отбросы, предоставляются постепенному исчезновению, как тени. Вследствие своей чрезвычайно трансцендентальной метафизичности эта часть доктрины является наиболее трудной.

Как уже повторялось много раз в этом и в других трудах, ни философы, ни мудрецы, ни адепты древности не являются теми, кого можно обвинить в идолопоклонстве. Фактически они являлись теми, кто, признавая божественное единство, были единственными, кто благодаря своему посвящению в тайны эзотеризма, правильно поняли ‘ (хипонея), или подтекст антропоморфизма так называемых ангелов, богов и духовных существ всякого рода. Каждый из них, поклоняясь единой божественной сущности, которая насыщает весь мир природы, уважал, но никогда не поклонялся или превращал в идола какого-либо из этих «богов», высших или низших – даже не свое собственное личное божество, лучом которого он был и к которому он обращался.[102]

Святая Триада эманирует из Единого и представляет собою Тетрактис; боги, даймоны и души являются эманациями Триады. Герои и люди повторяют эту иерархию в самих себе.

Так сказал Метродор из Хиосса, пифагореец; последняя часть этой фразы означает, что человек имеет внутри себя семь бледных отражений семи божественных Иерархий; поэтому его Высшее Я само по себе есть ничто иное, как отраженный луч непосредственного Луча. Тот, кто рассматривает последний, как Существо, в обычном значении этого слова, тот является одним из тех «неверных и атеистов», о которых говорил Эпикур, ибо он навешивает на этого Бога «мнения толп» – грубейший антропоморфизм.[103] Адепт и оккультист знают, что «то, что называется богами, суть только первые принципы» (Аристотель). Тем не менее, они разумные, сознательные и живые «Принципы», первичные Семь Светов, проявленные из Света непроявленного, который для нас – Тьма. Они суть Семеро – экзотерически четверо – кумар или «разумом-рожденных сынов» Брахмы. И, опять-таки, они же являются дхиан-коганами, которые суть прототипы в эонической вечности для низших богов и иерархий божественных существ, на самом низшем конце лестницы которых находимся мы – люди.

Таким образом, возможно, политеизм, когда он философски понят, может быть ступенькою выше, чем даже монотеизм, скажем, протестантов, которые ограничивают и обуславливают божество, в ком они упорно хотят видеть Бесконечное, но чьи предполагаемые действия делают из этого «Абсолюта и бесконечности» наиболее нелепый парадокс в философии. С этой точки зрения сам римский католицизм неизмеримо выше и более логичен, чем протестантство, хотя Римской церкви угодно было принять экзотеризм языческой «толпы» и отвергнуть философию чистого эзотеризма.

Таким образом каждый смертный имеет своего бессмертного двойника или, вернее, своего Прототипа в небесах. Это значит, что первый неразрывно соединен с последним в каждом своем воплощении и на время цикла рождений; но соединен только посредством своего духовного и интеллектуального Принципа, совсем отличного от низшего я, и никак через земную личность. Некоторые из них даже способны совсем разорвать этот союз – в случае отсутствия во внутреннем человеке связующих, т. е. духовных уз. Истинно, как Парацельс изложил это в своей странной вымученной фразеологии, человек со своими тремя (составными) Духами подвешен, подобно утробному плоду, на всех трех к матке Макрокосма; нить, которая удерживает его соединенным, есть «Душа-Нить», Сутратма, и Тайджаса («Сияющий») ведантистов. И именно через этот духовный и интеллектуальный Принцип в человеке, через Тайджаса – Сияющего, «потому что он имеет светящийся внутренний орган в качестве соучастника» – человек так соединен со своим небесным прототипом, а никак не через низшее внутреннее я или астральное тело, для которого в большинстве случаев не остается ничего другого, как медленно раствориться.

Оккультизм или теургия обучает способам создавания такого соединения. Но именно деяния человека – его личные заслуги только – вот, что может создать его на земле или определить его длительность. Оно длится от нескольких секунд, вспышки, до нескольких часов, в течение которых теург или теофан становится самим этим осеняющим «Богом»; следовательно, он становится на это время одаренным относительным всезнанием и всемогуществом. У таких совершенных (божественных) адептов, как Будда [104] и других, такое ипостатическое состояние аватарического пребывания может длиться в течение всей жизни, тогда как в случаях полностью посвященных, которые еще не достигли совершенного состояния Дживанмукты,[105] Теопнейстия, когда она в полном ходу, имеет своим результатом то, что этот высший адепт полностью помнит все, что он видел, слышал или ощущал.

Тайджаса открывает путь к сверхчувственному.[106]

Для кого-то менее совершенного оно закончится только частичным смутным воспоминанием, в то время как начинающий встретится в первый период своего психологического опыта с одною только путаницей, за которой последует быстрое и, в конечном счете, полное забвение тайн, увиденных в течение этого сверхгипнотического состояния. Степень способности воспоминания, когда человек возвращается в свое бодрствующее состояние и к физическим чувствам, зависит от его духовного и психического очищения, причем величайшим врагом духовной памяти является физический мозг человека, орган его чувственной натуры.

Вышеприведенные состояния описываются для более ясного понимания употребляемых в настоящем труде терминов. Имеется столь много условий и состояний и они так различны, что даже ясновидящий может спутать одно с другим. Повторим: греческое, редко употребляемое слово «теофания» у неоплатоников имело большее значение, чем у современных составителей словарей. Составное слово «теофания» (от «теос» – «бог», и «файномай» – «являться») не означает просто «явление бога человеку путем действительного появления» – кстати сказать, это абсурд, – но действительное присутствие Бога в человеке, божественное воплощение. Когда Симон Волхв утверждал, что он есть «Бог Отец», то, что он хотел этим выразить, как раз заключалось в том, что тольк что было объяснено, а именно; что он был божественным воплощением своего Отца, независимо от того, видим ли мы в последнем ангела, Бога или духа; поэтому его называли «сей есть великая сила Божья»,[107] или та сила, которая заставляет божественное Я поместиться в свое низшее я – человека.

Это одна из нескольких тайн бытия и воплощения. Другая тайна заключается в том, что когда адепт в течение своего земного века достигает такого состояния святости и чистоты, которое делает его «равным ангелам», тогда при смерти его призрачное или астральное тело становится настолько же плотным и осязаемым, каким было физическое тело, и превращается в реального человека.[108] Старое физическое тело отпадает подобно сброшенной коже змеи, тело же «нового» человека остается или видимым, или, по выбору адепта, исчезает из виду, окружившись оболочкой акаши, которая его заслоняет. В последнем случае три пути открыты перед адептом:

1) Он может остаться в земной сфере (в Вайю или Камалоке), в эфирном месторасположении, сокрытом от человеческого взора, за исключением во время вспышек ясновидения. Так как в этом случае его астральное тело, вследствие своей великой чистоты и духовности не соответствует условиям, необходимым для акашного света, чтобы абсорбировать его полу-материальные частицы, то адепту придется остаться в компании разлагающихся оболочек – не совершая благой или полезной работы. Этого разумеется не может быть.

2) Великим усилием воли он может полностью влиться в свою Монаду и соединиться с ней. Однако, поступая так, он а) лишил бы свое Высшее Я посмертного самадхи – блаженства, которое не есть настоящая нирвана – так как астрал, каким бы чистым он ни был, все же слишком земной для такого состояния; и б) этим он открыл бы себя для кармического закона; так как подобное деяние, в сущности, является результатом личной самости – пожинания плодов, взращенных самим собою и для себя самого – одного.

3) Адепт имеет право отказаться от сознательной нирваны и отдыха для того, чтобы работать на земле на благо человечества. Это он может сделать двояко: или, как сказано выше, путем уплотнения своего астрального тела до физической видимости он может возобновить ту же свою прежнюю личность, или он может воспользоваться совершенно новым физическим телом, будь оно новорожденным младенцем или – как якобы поступил Шанкарачарья с телом мертвого раджи – путем «вхождения в покинутую оболочку» и пребывания там, сколько захочет. Это есть то, что называют «непрерывным существованием». Отдел под заглавием «Тайна Будды» прольет дополнительный свет на эту теорию, непонятную для профанов, а для большинства – просто абсурдную. Такова эта теория в том виде, как она преподается, и каждый волен выбирать, углубляться ли в нее, или же оставить ее без внимания.

Вышеизложенное представляет собою просто небольшую часть того, что могло быть дано в «Разоблаченной Изиде», если бы тогда настало время, как оно настало теперь. Невозможно изучать и пользоваться оккультной наукой, если не отдаться ей целиком – сердцем, душою и телом. Некоторые из ее истин слишком внушающи страх, слишком опасны для среднего ума. Никто не может безнаказанно играть таким страшным оружием. Поэтому, как Павел говорит, «незаконно» о них говорить. Примем это напоминание и будем говорить только о том, что «законно».

Цитата из Уайльдера, приведенная выше, кроме того, относится только к психической или духовной магии. Практические учения оккультной науки совсем другие и мало таких сильных умов, которые годны для них. Что же касается экстаза и тому подобных самоозарений, то это может быть достигнуто человеком самим без какого-либо учителя или посвящения, ибо экстаз достигается внутренним приказом и властью Я над физическим Эго; что же касается приобретения власти над силами природы, то это требует длительной тренировки или же способности человека, уже родившегося «природным магом». Между тем, убедительно советуется тем, кто не обладает ни одним из требуемых качеств, ограничиваться чисто духовным развитием. Но даже это трудно, так как первым необходимым особым свойством для этого является непоколебимая вера в свои собственные силы и в божество внутри самого себя; иначе из человека разовьется просто безответственный медиум. Через всю мистическую литературу древнего мира мы прослеживаем ту же самую идею духовного эзотеризма, что личный Бог существует внутри самого поклоняющегося, а не где-то вне его. Это личное божество не есть пустое дуновение или выдумка, но бессмертное Существо, посвятитель посвященных, теперь, когда небесные посвятители первобытного человечества – Шишты предшествующих циклов – больше не находятся среди нас. Подобно подводному течению, быстрому и прозрачному, она течет, не смешивая своей кристальной чистоты с мутными, загрязненными водами догматизма, навязанного антропоморфического божества и религиозной нетерпимости. Мы обнаруживаем эту идею в искаженной и варварской фразеологии «Кодекса назареев», в возвышенном неоплатоническом языке четвертого Евангелия более поздней религии; в древнейшей Веде и в «Авесте», в «Абхидхарме», в «Санкхья» Капилы, и в «Бхагавадгите». Мы не можем достичь адептства и нирваны, блаженства и «царствия небесного», если мы не соединимся неразрывно с нашим Rex Lux, Господом Великолепия и Света, нашим бессмертным Богом внутри нас. «Ахам эва парам Брахман» – «Воистину я Высочайший Брахман» – всегда было единой живой истиной в сердце и уме адептов, и именно это помогает мистику стать адептом. Прежде всего нужно признать свой собственный бессмертный Принцип, а затем только можно завоевать или взять Царствие Небесное силою. Только это должно быть достигнуто более высоким – не средним, даже не третьим – человеком, так как последний из праха. Также не может второй человек, «Сын» – на этом плане, так же как его «Отец» является Сыном на еще более высоком плане – что-либо сделать без помощи первого, «Отца». Но для успеха нужно отождествиться со своим божественным Родителем.

Первый человек из земли, перстный; второй человек (внутренний, наш более высокий) – Господь с неба... говорю вам тайну [1 Кор., XV, 47,50].

Так говорит Павел, упоминая лишь двойного и тройного человека ради лучшего понимания непосвященных. Но это не все, ибо Дельфийская заповедь должна быть выполнена: человек должен познать самого себя для того, чтобы стать совершенным адептом. Однако, как мало тех, кто могут приобрести это познание не только в его внутреннем мистическом смысле, но даже в его буквальном смысле, ибо это веление Оракула имеет два значения. Это ничто иное, как доктрина Будды и бодхисаттв.

Таков также мистический смысл того, что было сказано Павлом коринфянам, что они – «храм Бога», ибо эзотерически это означало:

Вы храм (этого, или вашего) Божий, и Дух (одного, или вашего) Божий живет в вас [1 Кор., III, 16]. [109]

Эти слова в точности передают то же самое значение, что и «воистину, я – Брахман» ведантистов. Также последнее утверждение не более кощунственно, чем утверждение Павла, если бы какое-то кощунство вообще имелось в каком-либо из этих утверждений, что отрицается. Только ведантист, который никогда не рассматривает свое тело, как самого себя, или даже как часть самого себя, или что-нибудь другое, как только иллюзорную форму, чтобы другие могли его видеть, – построил свое утверждение откровеннее и искреннее, нежели Павел.

Дельфийская заповедь «Познай самого себя» была ясно понятна каждому народу древности. Так оно есть и теперь, за исключением христиан, так как, кроме мусульман, эта заповедь является неотъемлемой частью каждой религии Востока, включая обученных каббалистически евреев. Однако, чтобы понимать ее смысл полностью, требуется прежде всего верить в Перевоплощение и все его тайны; и не так, как изложено в доктрине французских реинкарнистов школы Аллана Кардека, а так, как они изложены и преподаны эзотерической философией. Человек должен, короче говоря, знать, кто он был, прежде чем прийти к познанию того, что он есть. А сколько среди европейцев таких, кто способны развить внутри себя абсолютную веру в свои прошлые и будущие перевоплощения, даже только как в закон, не говоря уже о мистическом узнавании своей непосредственно предшествующей жизни? Получаемое в молодости образование, традиция и тренировка мышления – все противостоит в течение целой жизни такому верованию. Культурные люди воспитаны на той наиболее пагубной идее, что огромные различия, обнаруживаемые между единицами одного и того же человечества или даже расы, есть результат случая; что пропасть между человеком и человеком в их общественном положении, рождении, интеллекте, физических и мыслительных способностях – причем каждое из этих качеств имеет непосредственное влияние на каждую человеческую жизнь – обязаны своим происхождением просто слепому везению или невезению, и только наиболее набожные среди них находят сомнительное утешение в мысли, что это – «воля Божия». Они никогда не проанализировали, никогда не остановились, чтобы подумать о глубине того позора, который наброшен на их Бога, если глупо отвергается самый великий и справедливый закон многократного нового рождения человека на этой земле. Мужчины и женщины, стремящиеся к тому, чтобы на них смотрели как на христиан, и иногда истинно и искренне пытающиеся вести Христо-подобную жизнь, никогда не приостанавливались, чтобы поразмыслить над словами их собственной Библии. «Ты Илия?» – еврейские священники и левиты спросили Крестителя [Иоанн, I, 21]. Их Спаситель преподавал Своим ученикам эту великую истину эзотерической философии, но, поистине, если Его Апостолы овладели ею, то, кажется, никто другой так и не добрался до ее истинного значения. Не добрался даже Никодим, который на утверждение: «Если кто не родится свыше,[110] не может увидеть Царствия Божия» [Иоанн, III], отвечает: «Как может человек родиться, будучи стар?», за что и получает упрек замечанием: «Ты – учитель Израиля, и этого ли не знаешь?» – так как никто не имел права называться «Мастером» и Учителем, не будучи посвященным в тайны а) духовного возрождения через воду, огонь и дух, и б) рождения снова от плоти.[111] Затем опять, что может еще яснее выразить доктрину многократности возрождений, как ответ, данный Иисусом саддукеям, «кто отрицают, что существует воскресение», т. е. рождение снова, так как догму о воскресении умершего во плоти теперь рассматривает, как нелепость, даже разумное духовенство:

Сподобившиеся достигнуть того мира (нирваны) [112]... ни женятся ни замуж не выходят, и умереть уже не могут,

что показывает, что они уже умирали и неоднократно. И опять:

Теперь, что мертвые воскресают, даже Моисей показал... он называет Господа Богом Авраама и Богом Исаака и Богом Иакова; ибо он не есть Бог мертвых, но живых. [Лука, XX, 27-38]

Предложение «теперь, что мертвые воскресают» по-видимому относится к тогда действительным повторным рождениям Иаковов и Исааков, а не к их будущему воскресению, ибо в противном случае они все еще были бы мертвы в промежуточном времени, и о них нельзя было бы говорить, как о «живых».

Но наиболее многозначительное из Христовых иносказаний и «затемненных высказываний» можно найти в объяснении, данном им Апостолам по поводу слепого:

Учитель, кто согрешил, он или родители его, что он родился слепым? Иисус отвечал, Не согрешил ни этот (слепой физический) человек, ни родители его: но это для того, чтобы на нем явились дела (его) Бога. [Иоанн, IX, 2, 3]

Человек есть «жилье», только «здание» своего Бога, и разумеется, что не храм, но его обитатель – носитель «Бога» [113] – является тем, кто согрешил в предыдущем воплощении и так навлек карму слепоты на новое здание. Таким образом Иисус говорил правильно; но до сегодняшнего дня его последователи отказываются от понимания высказанной в этих словах мудрости. Спаситель показан своими последователями, что он якобы этими словами и объяснением намекал на заранее запрограммированное чудо. Поистине, Великой Мученик и по сей день, как и в течение восемнадцати веков, остается Жертвой, ежедневно распинаемой гораздо более жестокосердно своими учениками из духовенства и последователями из мирян, чем это когда-либо могли бы сделать его аллегорические враги. Ибо таков истинный смысл слов «чтобы на нем явились дела Бога» в свете богословского истолкования, притом смысл очень недостойный, если отвергается эзотерическое объяснение.

Несомненно, что вышесказанное будет рассматриваться, как новое кощунство. Тем не менее, имеется ряд христиан, которых мы знаем – чьи сердца настолько же сильно влекутся к их идеалу Иисусу, насколько их душам неприемлем богословский портрет их официального Спасителя, – которые поразмыслят над нашими объяснениями и не найдут в них ничего оскорбительного, а может быть – облегчение.

ОТДЕЛ VI

ОПАСНОСТИ ПРАКТИЧЕСКОЙ МАГИИ

Магия – это двойственная сила; нет ничего легче, как превратить ее в Колдовство, для этого достаточно одной злой мысли. Поэтому в то время как теоретический оккультизм безвреден и может приносить пользу, практическая магия или плоды Дерева Жизни и Познания [114] или другими словами, «Наука добра и зла», чревата опасностями и риском. Для изучения теоретического оккультизма имеется, без сомнения, ряд трудов, которые можно читать с пользою, не говоря уже о таких книгах, как «Тончайшие силы природы» и т. д., «Зогар», «Сефер Иецира», «Книга Еноха», «Каббала» Франка, и многие герметические трактаты. Они редки на европейских языках, но труды на латинском языке, написанные средневековыми философами, общеизвестными, как алхимики и розенкрейцеры, встречаются в изобилии. Но даже углубление в эти книги может оказаться опасным для изучающего без руководства. Если к ним подходить без правильного ключа и если притом изучающий не годится для магии вследствие своей ментальной неспособности, и таким образом не в состоянии отличить Правый путь от Левого, то пусть он послушается нашего совета и оставит это изучение; он только навлечет на себя и на свою семью неожиданное горе и печали, ничуть не подозревая, откуда они появились и что такое те силы, которые он разбудил своим умом, обратив на них внимание. Трудов для продвинувшегося ученика много, но они могут быть переданы в распоряжение только присягнувших или «гарантированных» чела (учеников) – тех, которые уже произнесли навсегда связывающую клятву и поэтому пользуются помощью и защитой. Для любых других целей, как бы благонамерены такие труды ни были, они могут только завести в заблуждение неосторожного и направить неощутимо для него самого к черной магии и колдовству, если ни к чему более худшему.

Мистические письмена, алфавиты и цифры, находимые в разделах и подразделах «Великой Каббалы», являются, возможно наиболее опасными частями в ней, а в особенности цифры. Мы говорим – опасные, потому что они наиболее способны к образованию следствий и результатов, и притом с участием или без участия воли экспериментатора, даже помимо его знания об этом. Некоторые ученики будут склонны подвергать сомнению это утверждение просто потому, что после манипуляций с этими цифрами они не замечали каких-либо ужасных физических проявлений или результатов. Такие результаты казались бы меньше всего опасными, потому что только созданные ими моральные причины и различные события, развившиеся и приведшие к непредвиденному кризису, засвидетельствовали бы истинность того, что только что было изложено, если бы только этот светский ученик обладал силою различия. Отправная точка той специальной отрасли оккультного учения, которая известна как «наука соответствий», числовых или буквенных, или алфавитных, как у еврейских, так и христианских каббалистов имела в качестве своего эпиграфа два неправильно истолкованных стиха, в которых говорится, что Бог

назначил каждой вещи число, меру и вес; [115]

и:

Он сотворил ее в Святом Духе, и видел ее, и нумеровал ее, и измерил ее.[116]

Но у восточных оккультистов другой эпиграф: «Абсолютное Единство в числе и во множестве». Как западные, так и восточные ученики сокровенной мудрости придерживаются этой аксиоматической истины. Только последние, возможно, более искренни в своих признаниях. Вместо того чтобы накладывать маску на свою науку, они открыто показывают ее лицо, даже если они при этом тщательно закрывают ее сердце и душу от взоров недооценивающей публики и профанов, которые всегда готовы злоупотреблять наиболее священными истинами для своих эгоистических целей. Но Единство является реальной основой оккультных наук – физических и метафизических. На это указал даже Элифас Леви, ученый каббалист Запада, немного склонный быть иезуистическим. Он говорит:

Абсолютное Единство есть высочайшая и конечная причина вещей. Поэтому эта причина не может быть ни одним лицом, ни тремя лицами: это есть Причина и главным образом Причина (raison par excellence).[117]

Значение этого Единства во Множестве в «Боге» или природе может быть разрешено только посредством трансцендентальных методов, числами, как и соответствиями между душою и Душою. Имена в «Каббале», как и в Библии, такие как Иегова, Адам Кадмон, Ева, Каин, Авель, Енох – все более тесно связаны, посредством геометрических и астрономических отношений, с физиологией (или фаллицизмом), чем с теологией или религией. Как бы мало ни были люди подготовлены к признанию этого, это будет доказано, как факт. Если все эти имена являются символами как для вещей сокрытых, так и для проявленных, в Библии так же, как и в Ведах, то их соответственные тайны весьма различны. Платоновский эпиграф «Бог геометризирует» был принят как арийцами, так и евреями, но в то время как первые применили свою науку соответствий, чтобы завуалировать наиболее духовные и возвышенные истины природы, последние приложили свою остроту сообразительности к тому, чтобы сокрыть только одну – для них наиболее божественную – из тайн эволюции, а именно: тайну рождения и зарождения, и затем они обожествили органы последнего.

Кроме того, каждая космогония от самой ранней до самой позднейшей обоснована на цифрах и геометрических фигурах, сцеплена с ними и связана с ними теснейшим образом. Будучи вопрошаемы посвященными, эти фигуры и числа дадут числовые величины, обоснованные на интегральных величинах Окружности – «этого тайного обиталища всегда невидимого «божества», как говорят алхимики – так же, как они дадут все другие оккультные частности, связанные с такими тайнами, будь они антропографическими, антропологическими, космическими или психическими. «При воссоединении Идей к Числам, можно манипулировать Идеями точно так же, как и Числами, и прийти к математике Истины», пишет один оккультист, который доказал свою великую мудрость тем, что пожелал остаться неизвестным.

Любой каббалист, хорошо ознакомившийся с пифагорейской системой чисел и геометрией, может продемонстрировать, что метафизические учения Платона были обоснованы на строжайших математических принципах. «Истинная математика», – говорит «Магикон», – «есть нечто, с чем все высшие науки связаны; обычная математика – это только обманчивая фантасмагория, чья восхваленная непогрешимость возникает только от того, что его основой делаются материалы, условия и ссылки»...

Космологическая теория чисел, которую Пифагор узнал от египетских иерофантов, одна только в состоянии примирить эти две единицы, материю и дух, и может продемонстрировать одна другую математически. Священные числа вселенной в своих эзотерических комбинациях разрешают эту великую проблему и объясняют теорию излучений и циклы эманаций. Низшие категории до того как развиваться в высшие должны быть эманированы из высших духовных категорий, а когда они достигнут поворотного пункта, должны снова слиться с бесконечным.[118]

Именно на этой истинной математике покоится знание космоса и всех тайн, и человеку, ознакомившемуся с ними, легче легкого доказать, что ведические и библейские построения опираются на «Бог-в-природе» и «Природа-в-Боге», как на коренной закон. Поэтому этот закон, как и все нерушимое и запечатленное в вечности, мог найти себе правильное выражение только в чистейшей трансцендентальной математике, на которую ссылается Платон, а в особенности в геометрии в ее трансцендентальном приложении. Будучи раскрытой людям – мы не боимся и не берем обратно этого выражения – в этом геометрическом и символическом одеянии, Истина обросла и развилась в дополнительный символизм, разработанный человеком для нужд и лучшего понимания широких масс человечества, слишком поздно пришедших в своем циклическом развитии и эволюции, чтобы успеть получить свою долю первоначального знания; и они не могли бы приблизиться к этому иначе. И если впоследствии духовенство, ловкое и жаждущее власти во всех веках, антропоморфизировало и деградировало абстрактные идеалы так же, как и реальных и божественных Существ, которые в самом деле существуют в природе и являются Охранителями и Покровителями нашего манвантарического мира и периода, то вина за это лежит на тех мнимых водителях, а не на массах народа.

Но настал день, когда грубые концепции наших средневековых прадедов больше не могут удовлетворить вдумчивого религиозного человека. Средневековый алхимик и мистик ныне превратились в скептического химика и физика; и большинство из них оказываются отвернувшимися от истины вследствие чисто антропоморфических идей и грубого материализма форм, в каких она преподносится им. Поэтому или будущие поколения должны быть постепенно посвящены в истины, лежащие в основании экзотерических религий, включая их собственную, или же им следует предоставить разбить глиняные ноги последних позолоченных идолов. Ни один образованный мужчина или женщина не стал бы отворачиваться от какого-либо ныне так называемого «суеверия», которое, по их мнению, обосновано на детских сказках и невежестве, если бы только они могли увидеть фактическое основание, которое лежит в основе каждого «суеверия». Дайте им только раз по-настоящему убедиться, что едва ли найдется что-либо в оккультных науках, что не опирается на философские и научные факты в природе, как они устремятся к изучению этих наук с тем же самым, если не с большим рвением, чем то, с каким они их поносили. Это не может быть достигнуто сразу, ибо ради блага человечества такие истины должны раскрываться постепенно и с великой осторожностью, так как общественное мнение не подготовлено для них. Как бы ни приспособляли агностики нашего века свое мышление к требованиям современной науки, люди всегда склонны цепляться за свои старые любимые занятия, пока о них живет воспоминание. Они подобны императору Юлиану – прозванному Отступником, потому что он слишком сильно любил истину, чтобы принять что-либо другое – который, несмотря на то, что в своей последней теофании увидел своих богов бледными, изнуренными и едва различимыми тенями, тем не менее цеплялся за них. Поэтому, пусть мир цепляется за своих богов, какому плану или сфере они не принадлежали бы. Истинный оккультист был бы виноват в величайшем преступлении перед человечеством, если бы он разбил навсегда старые божества прежде, чем он не заменил их целой и чистой истиной, а этого пока что еще нельзя делать. Тем не менее, читателю можно позволить узнать хотя бы алфавит этой истины. Во всяком случае, ему можно показать, чем не были боги и богини язычников, называемые церковью демонами, если ему нельзя узнать целой конечной истины о том, что они такое. Пусть он убеждается, что герметические «Tres Matres» и «Три Матери» «Сефер Иециры» являются одним и тем же, что они вовсе не демоны-богини, но Свет, Тепло и Электричество, и тогда, возможно, ученые классы перестанут их с презрением отвергать. После этого розенкрейцерские иллюминаты могут найти последователей даже в Королевских Академиях, которые будут более подготовлены, может быть, чем теперь, признать великие истины архаической натурфилософии, в особенности, когда их ученые члены убедятся, что в диалекте Гермеса «Три Матери» служат символами для той совокупности сил или факторов, которые имеют отведенное им место в современной системе «корреляции сил».[119] Даже политеизм «суеверного» брахмана и идолопоклонника являет свое raison d'tre, так как шакти трех великих богов, Брахмы, Вишну и Шивы, идентичны с «Тремя Матерями» монотеистического еврея.

Вся древняя религиозная и мистическая литература символична. Книги Гермеса, «Зогар», «Я-Якав», египетская «Книга Мертвых», Веды, «Упанишады», и Библия – полны символизма так же, как и набатеянские откровения халдейского Ку-тами; будет напрасной тратой времени спрашивать, которая самая древняя, попросту все они являются различными версиями единой первичной Записи доисторического знания и откровения.

Первые четыре главы Книги Бытия содержат в себе синопсис всего остального Пятикнижия, представляющего собою только различные версии одного и того же в различных аллегорических и символических применениях. Открыв, что пирамида Хеопса со всеми своими измерениями находима в мельчайших деталях в построении Храма Соломона, и убедившись, что библейские имена Шем, Хам и Иафет являются определительными

пирамидных измерений, в связи с 600-летним периодом Ноя и 500-летним периодом Шема, Хама и Иафета... термины «сыновья элохимов» и «дочери» Х-Адама (являются), с одной стороны, астрономическими терминами,[120]

автор этого уже упомянутого очень любопытного труда – книги, очень мало известной в Европе, мы с сожалением говорим – кажется не видит в своем открытии ничего больше, как только присутствие математики и метрологии в Библии. Он также приходит к весьма неожиданным и чрезвычайным заключениям, которые очень слабо подтверждаются открытыми фактами. У него, по-видимому, создалось впечатление, что если все еврейские библейские имена являются астрономическими, то священные писания всех других народов могут быть «только этим и ничем больше». Но это большая ошибка со стороны эрудированного и удивительно проницательного автора «Источника мер», если он действительно так думает. «Ключ к еврейско-египетской Тайне» отмыкает только некоторую часть иератических писаний этих двух народов и оставляет нетронутыми писания других народов. Его идея заключается в том, что «Каббала» является лишь той возвышенной наукой, на которой обосновано масонство»; в сущности он рассматривает масонство, как субстанцию «Каббалы», и последнюю, как «разумную основу еврейского текста Священного Писания». Об этом мы не будем спорить с автором. Но почему все те, кто могут найти в «Каббале» нечто, выходящее за пределы «возвышенной науки», на которой якобы построено масонство, должны быть предоставлены общественному презрению?

По своей исключительности и односторонности такое заключение чревато будущим неправильным пониманием и абсолютно неверно. В своем немилосердном критицизме оно набрасывает пятно на самую «божественную науку».

«Каббала» действительно является «сущностью масонства», но она зависит от Метрологии только в одном из ее аспектов, наименее эзотерическом, так как даже Платон не делал секрета из того, что божество всегда геометризирует. Для непосвященного, как бы он ни был учен и наделен гениальностью, «Каббала», которая трактует только об «одеянии Бога», или завесе и покрове истины,

Построена от земли кверху с практическим применением для нужд настоящего.[121]

Или, другими словами, представляет собою точную науку только на земном плане. Для посвященного же каббалистический Господь снисходит из первичной Расы, порожденной духовно от «Разумом-рожденных Семи». Достигнув Земли, божественная математика – синоним магии в его дни, как говорит нам Иосиф – сокрыла свое лицо. Следовательно, наиболее значительным секретом, выданным ею в наши дни, является тождественность старинных римских мер и нынешних британских мер, еврейско-египетского локтя и масонского дюйма.[122]

Это открытие весьма удивительное и оно привело к дальнейшим меньшим раскрытиям различных загадок в отношении символизма и библейских имен. Полностью понято и доказано, как показал Наханид, что в дни Моисея начальная фраза в Книге Бытия читалась Б'раш итхбара элохим, или «В первопричине (или мулапракрити – бескорний корень) развились (или эволюционировали) боги (элохимы), небеса и земля»; тогда как теперь, благодаря Массоре и богословскому коварству, это превращено в Б'рашитх бара элохим, или «В начале Бог сотворил небеса и землю» – одно это жонглирование словами привело к материалистическому антропоморфизму и дуализму. Сколько еще можно найти подобных примеров в Библии, последнем и позднейшем из оккультных трудов древности? В умах оккультистов нет более никаких сомнений, что несмотря на свою форму и внешний смысл, Библия – как объяснено в «Зогаре» или «Мидраше», «Иецире» (Книге Творения) и в «Комментариях о десяти сефиротах» (Азариэля Бен Манахема XII века) – является неотъемлемой частью Тайной Доктрины арийцев, которая объясняет в той же самой манере Веды и все другие аллегорические книги. «Зогар» в своем учении, что Безличная Единая Причина проявляется во вселенной через свои эманации, сефиротов – что вселенная во всей своей совокупности является просто завесою, сотканною из собственной субстанции божества – неоспоримо является копией и верным эхо самых ранних Вед. Взятая сама по себе, без дополнительной помощи ведической и брахманской литературы, Библия никогда не выдаст вселенских секретов оккультной природы. Локти, дюймы и меры этого физического плана никогда не будут решать мировых проблем на духовном плане, ибо Дух не может быть ни взвешен, ни измерен. Разработка этих проблем оставлена в запасе для «мистиков и мечтателей», которые одни только способны выполнить ее.

Моисей был посвященный жрец, сведущий по всем тайнам и оккультному знанию египетских храмов, следовательно, тщательно ознакомленный с первобытной мудростью. Именно в ней следует искать символическое и астрономическое значение этой «Тайны Тайн», Великой Пирамиды. И будучи так знаком с геометрическими секретами, которые лежат сокрытыми в течение долгих эонов в ее прочных недрах, измерениями и пропорциями космоса, включая и нашу маленькую Землю – что удивительного в том, что он использовал свое знание? Эзотеризм Египта был одно время эзотеризмом всего мира. В течение долгих веков третьей Расы он был общечеловеческим наследием, полученным от своих Наставников, «Сынов Света», первоначальных Семи. Также было время, когда религия мудрости не была символичной, ибо она превратилась в эзотерическую только постепенно, – эта перемена была вызвана необходимостью вследствие злоупотреблений и колдовства атлантов. Ибо только «злоупотребление», а не употребление божественного дара, привело людей четвертой Расы к черной магии и колдовству, и в конечном счете, к «забвению мудрости», в то время как люди пятой Расы, наследники риши трета-юги, пользовались своими силами, чтобы атрофировать такие дары в человечестве вообще, и потом рассеялись, как «Избранный Корень». Те, кто избегли «Великого Потопа» сохранили только память об этом и веру, обоснованную на знании их непосредственных отцов о том, что такая наука существовала и теперь ревниво охранялась «Ибранным Корнем», возвеличенным Енохом. Но должно снова наступить время, когда человек опять станет тем, кем он был в течение второй юги (века), когда его испытательный цикл закончится, и он постепенно станет таким, каким он был – полутелесным и чистым. Разве Платон, посвященный, не говорит нам в «Федре» всего, каким человек когда-то был и каким он может еще стать:

До того, как человеческий дух погрузился в чувствительность и стал воплощенным вследствие утери своих крыльев, он жил среди богов в воздушном духовном мире, где все истинно и чисто.[123]

В другом месте он говорит о том времени, когда люди не создавали потомства, но жили, как чистые духи.

Пусть те люди науки, которые склонны хохотать над этим, сами разгадают тайну происхождения первого человека.

Не желая, чтобы его избранный народ – избранный им – остался таким же погрязшим в грубом идолопоклонстве как и окружающие их массы профанов, Моисей использовал свои познания по космогоническим тайнам Пирамиды, чтобы построить на них космогонию Книги Бытия в символах и глифах. Это было более доступно умам ‘ , нежели трудно усваиваемые истины, преподаваемые образованным людям в святилищах. Он ничего не изобрел, кроме внешнего одеяния, не прибавил ни на йоту; но в этом он только следовал примеру более старых народов и посвященных. Если он одел великие истины, открытые ему его иерофантом, в весьма искусные выдуманные образы, то делал он это, идя навстречу потребностям израильтян; это жестокое племя не признало бы никакого Бога, если бы Он не был таким же антропоморфическим, как боги Олимпа; и сам он не сумел предвидеть те времена, когда высокообразованные деятели станут защищать скорлупу от плода мудрости, который рос и развивался в нем на горе Синай, когда он общался со своим личным Богом – своим божественным Я. Моисей понимал великую опасность передачи таких истин эгоистичным, так как понимал притчу о Прометее и помнил прошлое. Вот почему он завуалировал их от профанации толп и изложил их аллегорически. И вот почему его жизнеописатель говорит о нем, что когда он спускался с горы Синай,

Лицо его [Моисея] стало сиять лучами оттого, что [Бог] говорил с ним... и Моисей... положил на лице свое покрывало. [Исход, XXXIV, 29, 33]

Итак, он «положил покрывало» на лицо своего Пятикнижия, и притом до такой степени, что, придерживаясь ортодоксальной хронологии, только 3376 лет после этого события люди начали приобретать убеждение, что это «действительно покров». Это не лицо Бога или даже Иеговы, которое просвечивает; это даже не лицо Моисея, но, поистине, лица более поздних раввинов.

Не удивительно, что Климент написал в «Строматах», что:

Подобными еврейским загадкам в смысле утаивания также являются загадки египтян.[124]

ОТДЕЛ VII

СТАРОЕ ВИНО В НОВЫХ СОСУДАХ

Более чем вероятно, что протестанты в дни Реформации ничего не знали об истинном происхождении христианства или, выражаясь яснее и вернее, о латинской церковности. Также маловероятно, что Греческая церковь знала много об этом, так как разделение между этими двумя церквями происходило в то время, когда в борьбе за политическую власть Латинская церковь старалась обеспечить любою ценою союз с высокообразованными честолюбивыми и влиятельными язычниками, пока у тех была охота принять внешнюю видимость новой веры, лишь бы самим удержаться у власти. Нет надобности напоминать читателю подробно о той борьбе, хорошо известной каждому образованному человеку. Несомненно, что высококультурные гностики и их вожди – такие люди, как Сатурнил, бескомпромиссный аскет, как Маркион, Валентин, Василид, Менандр, и Церинт – не были заклеймены позором (сегодняшнею) Латинскою церковью за то, что они были еретиками, или за то, что их учения и деяния были действительно «ob turpitudinern portentosam nimium et horribilem», «чудовищными и отвратительными», как Бароний высказывается об учении Гарпократа, но просто потому, что они знали слишком много фактов и правды. Кеннет Р. X. Маккензи правильно замечает:

Они были заклеймены позднейшей Римской церковью, потому что пришли в столкновение с более чистой церковью христианства, владение которой было незаконно захвачено епископами Рима, но источник которой хранит преданность к основателю в первоначальной православной Греческой церкви.[125]

Не желая принимать на себя ответственность за необоснованные предположения, пишущая эти строки считает самым разумным доказать этот вывод неоднократными личными и вызывающими признаниями ярого римско-католического писателя; очевидно это деликатное задание было поручено ему Ватиканом. Маркиз де Мирвиль совершает отчаянные усилия, чтобы в интересах католицизма объяснить определенные замечательные открытия в археологии и палеографии, хотя церковь разумно оставлена в стороне от этого спора и защиты. Это неотрицаемо доказывается его полновесными томами, адресованными Французской Академии между 1803 и 1865 гг. Ухватившись за предлог, что нужно обратить внимание материалистически настроенных «Бессмертных» на «эпидемию спиритуализма», вторжение в Европу и Америку бесчисленных полчищ сатанинских сил, он направляет свои усилия к тому, чтобы доказать то же самое путем приведения полных родословных и теогоний христианских и языческих божеств и проведением между ними параллелей. Все такие удивительные сходства и тождественности только «кажущиеся и поверхностные», уверяет он читателя. Христианские символы и даже действующие лица, Христос, Святая Дева, ангелы и святые, он говорит им, были олицетворены бесами ада за сотни лет до того, чтобы дискредитировать вечную истину своими безбожными копиями. Посредством своего знания будущего, дьяволы предвидели события, «открыв секреты ангелов». Языческие божества, все эти солнечные боги, называемые Сотэрами – Спасителями – родившиеся от беспорочных матерей и умирающие насильственной смертью, были только Феруэрами [126] – как их называли зороастрийцы – демоническими копиями-предшественниками (copies anticipes) грядущего Мессии.

Опасность узнавания таких facsimiles, действительно, в последнее время угрожающе возросла. Она грозно витает в воздухе, нависая, как Дамоклов меч, над церковью со дней Вольтера, Дипи и других писателей по той же части. Открытия египтологов, нахождения ассирийских и вавилонских домоисеевых реликвий с легендой Моисея,[127] и в особенности многие рационалистические труды, опубликованные в Англии, например, «Supernatural Religion», сделали узнавания неизбежными. Отсюда и появление протестантских и римско-католических писателей, назначенных объяснить необъяснимое, примирить факт божественного откровения с той тайной, что божественные персонажи, обряды, догмы и символы христианства были так часто тождественны с персонажами, обрядами, символами, догмами нескольких великих языческих религий. Первые – протестантские защитники – пытались объяснить это на основании «пророческих предвещающих идей»; латинисты же, такие как де Мирвиль – путем изобретения двойного комплекта ангелов и богов; один – божественный и истинный, другой же, более ранний – «копии, опередившие оригиналы», результат ловкого плагиата Дьявола. Протестантская военная хитрость стара, но уловка католиков так стара, что о ней забыли и потому она как новая. «Monumental Christianity» и «A Miracle in Stone» д-ра Лунди относятся к попыткам первых. «Pneumatologie» де Мирвиля – ко вторым. В Индии и Китае каждая такая попытка со стороны шотландских и других миссионеров оканчивается хохотом и не приносит вреда; но план, придуманный иезуитами, более серьезный. Поэтому тома де Мирвиля имеют большое значение, так как они исходят из источника, который бесспорно имеет в своем распоряжении величайшую ученость века, усиленную всею хитростью и казуистикой, на какую только способны сыны Лойолы. Маркизу де Мирвилю, по-видимому, помогали проницательнейшие умы, находящиеся на услужении Рима.

Он начинает не только с признания справедливости всего вменяемого в вину Латинской церкви в отношении оригинальности ее догм, но как бы радуется в предвкушении заранее таких обвинений, ибо он указывает навсе догмы христианства, как уже существовавшие в языческих ритуалах древности. Он пропускает целый пантеон языческих божеств и показывает в каждом что-нибудь, что придает ему сходство с персонажами Троицы и Марией. Едва ли найдется тайна, догма или ритуал Латинской церкви, которые не были бы показаны, как «пародированные Curvati» – «Изогнутыми», Дьяволами. И когда все это признано и объяснено – символоги должны бы замолчать. И так оно и произошло бы, если бы не было материалистических критиков, которые отрицают такое всемогущество Дьявола в этом мире. Ибо, если Рим признает эти подобия, то тем же он претендует на право суждения о том, где истинный и где ложный аватар, где настоящий и где ненастоящий Бог, где оригинал и где копия, хотя копия предшествовала оригиналу на многие тысячелетия.

Наш автор продолжает доказывать, что каждый раз, когда миссионеры пытаются обратить в свою веру идолопоклонника, им неизменно отвечают:

Мы имели своего Распятого раньше вас. Что вы хотите нам доказать? [128] Опять-таки, какая нам польза отрицать таинственную сторону этой копии под предлогом, что согласно Веберу все нынешние «Пураны» являются переделками более старых, так как здесь мы имеем в персонажах того же порядка положительное предшествование, которое никто никогда и не подумает оспаривать.[129]

И автор приводит примеры Будды, Кришны, Аполлона и т. д. Признав все это, автор избегает затруднения вот как:

Однако отцы церкви, которые узнавали свое собственное имущество под всеми такими овечьими шкурами... зная с помощью Евангелия... все уловки мнимых духов света; эти отцы, мы говорим, размысливши над решительными словами «все, кто когда-либо приходили до Меня, суть грабители» [Иоанн, X, 8], не усомнились в опознавании оккультной силы за работой, заранее заданного и сверхчеловеческого направления ко лжи, этого общего атрибута и окружения всех этих ложных богов народов; «omnes dii gentium daemonia (elilim)» [Псалтырь, XCV].[130]

Пользуясь такой политикой, все становится легко. Нет ни одного яркого сходства, нет ни одной полностью доказанной тождественности, с которой нельзя бы разделаться подобным образом. Вышеприведенные, жестокие, эгоистичные, самого себя прославляющие слова, вложенные Иоанном в уста Того, кто сам был олицетворением кротости и милосердия, никогда не могли быть произнесены Иисусом. Оккультисты возмущенно отвергают это обвинение и готовы защитить этого человека, хотя бы перед Богом, указав, откуда взяты слова, заимствованные автором четвертого Евангелия. Они взяты целиком из «Пророчеств» в «Книге Еноха». Чтобы доказать этот факт, можно привести свидетельство ученого библейского исследователя архиепископа Лауренса, и автора книги «Evolution of Christianity», который редактировал перевод. На последней странице введения к «Книге Еноха» мы находим следующий абзац:

Притча об овце, вызволенной добрым Пастырем от наемных охранителей и свирепых волков очевидно заимствована четвертым евангелистом из «Книги Еноха», LXXXIX, в которой автор описывает пастухов, которые убивают и истребляют овец перед приходом их Господина, и таким образом раскрывает истинное значение непонятного до сих пор места в притче Иоанна – «Все, кто когда-либо приходили до Меня, суть воры и грабители» – это слова, в которых мы теперь усматриваем явное указание на аллегорических пастухов Еноха.

Поистине «явное», и кроме того еще что-то. Ибо если Иисус произнес эти слова в смысле ему приписываемом, то, должно быть, он читал «Книгу Еноха» – чисто каббалистический, оккультный труд и, следовательно, признавал достоинство и ценность этого трактата, который его церкви теперь объявили апокрифическим. Более того, он не мог не знать, что эти слова принадлежали древнейшему ритуалу посвящения.[131] А если он не читал его, и эта сентенция принадлежит Иоанну или кому бы то ни было другому, который написал четвертое Евангелие, тогда как можно положиться на подлинность других изречений и притч, приписываемых христианскому Спасителю?

Поэтому объяснение де Мирвиля неудачно. Все другие доказательства, выдвигаемые церковью, чтобы доказать адскую сущность древних и дохристианских подражателей, могут быть опровержены столь же легко. Может быть это неудачно, но тем не менее, это факт – Magna est veritas et prevalebit.

Вышеизложенное является ответом оккультистов двум партиям, которые беспрестанно обвиняют их: одна – в «суеверии», другая – в «колдовстве». Тем из наших братьев, которые являются христианами и попрекают нас за обязательство сохранять тайну, налагаемое на восточных чела, с непременным при этом упоминанием, что их собственная «Книга Бога» является «открытой книгой» для всех, чтобы они могли «читать, понимать и быть спасенными», – тем мы ответим просьбой изучить то, что мы только что изложили в этом разделе и затем опровергнуть, если могут. В наши дни мало осталось таких, кто все еще готовы уверять своих читателей, что Библия имела

Бога своим автором, спасение своей целью, и истину без всяких примесей ошибок в качестве материала.

Если бы теперь Локку задали этот вопрос, он возможно, не захотел бы повторить опять, что Библия

вся чиста, вся искренна, ничего в ней нет лишнего, ничего нет недостающего.

Библия, чтобы не показать, что она представляет собою как раз полную противоположность всего этого, чрезвычайно нуждается в истолкователе, знакомом с учениями Востока в таком виде, как они изложены в его сокровенных томах; также теперь, после перевода архиепископом Лауренсом «Книги Еноха», небезопасно цитировать Каупера и уверять нас, что Библия

ибо она заимствует, и притом очень значительно, особенно по мнению тех, кто, будучи неосведомленными о ее символическом значении и всеобъемлемости истин, лежащих в ее основе и сокрытых в ней, – способны судить о ней только по внешности ее мертвой буквы. Она – великая книга, шедевр, состоящий из искусных остроумных мифов, содержащих в себе великие истины; но она раскрывает эти истины только перед теми, кто подобно посвященным обладает ключом к ее внутреннему значению; это сказание, высокое по своей нравственности и поучительности, и все же сказание и аллегория; это сборник выдуманных персонажей в своих более старых еврейских частях, и сборник затемненных изречений и иносказаний в позднейших добавлениях, и поэтому совершенно вводящий в заблуждение каждого, кто не знает его эзотеризма. Кроме того, это ничто иное, как астролатрия и сабеизм, которые обнаруживаются в Пятикнижии при эзотерическом чтении его, и – архаическая наука и астрономия в весьма убедительной степени при истолковании эзотерическом.

ОТДЕЛ VIII

КНИГА ЕНОХА – ИСТОЧНИК И ОСНОВАНИЕ ХРИСТИАНСТВА

В то время как евреи или, вернее, их синагоги, придавали большое значение «Меркаве», они отвергали «Книгу Еноха»; или потому, что она не была с самого начала включена в еврейский Канон, или же, как думал Тертуллиан, эта книга была

Отвергнута евреями подобно тому, как они отвергли все другие священные писания, где говорилось о Христе.[132]

Но ни одна из этих причин не была действительной. Синедриону нечего было с нею делать, просто потому, что этот труд больше относился к магии, чем к чистой каббалистике. Нынешние богословы как Латинской, так и Протестантской церкви относят его к апокрифическим произведениям. Тем не менее, Новый Завет, в особенности «Деяния Апостолов» и «Послания», изобилует идеями и доктринами, ныне принятыми и установленными в качестве догм непогрешимой Римской и другими церквями, и даже целыми фразами, целиком взятыми из Еноха или «псевдо-Еноха», который писал под этим именем на арамейском или сирийско-халдейском языке, как утверждает епископ Лауренс, переводчик эфиопского текста.

Эти плагиаты настолько бросающиеся в глаза, что автор книги «Эволюция христианства», который редактировал перевод епископа Лауренса, был вынужден сделать несколько многозначительных замечаний в своем введении. По доказательствам, вытекающим из существа книги,[133] установлено, что она была написана в дохристианский период (за два или за двадцать веков до Р. X., это не имеет значения). Как этот редактор правильно указывает, она есть

Или вдохновенное предсказание великого еврейского пророка, предсказывающего с чудесной точностью будущее учение Иисуса из Назарета, или семитическая выдумка, из которой последний заимствовал Свои концепции о триумфальном возвращении Сына человеческого, чтобы воссесть на свой законный трон среди возрадовавшихся святых и трепещущих грешников, ожидающих или вечного счастья или вечного огня, будь эти небесные видения приняты за человеческие или божественные, они оказывали такое огромное влияние на судьбы человечества в течение почти двух тысяч лет, что чистосердечные и беспристрастные искатели религиозной истины не могут больше откладывать исследований связей «Книги Еноха» с откровением или эволюцией христианства.[134]

«Книга Еноха» —

Также хранит записи по сверхъестественному управлению стихиями через деятельность отдельных ангелов, имеющих власть над ветрами, морем, градом, морозом, росой, вспыхиваниями молний и громовыми раскатами. Также даны имена главных падших ангелов, среди которых мы узнаем некоторые из незримых сил, названных по имени в (магических) заклинаниях, написанных на терракотовых чашах еврейско-халдейских вызываний.[135]

На этих чашах мы также находим слово «Аллилуйя», доказывающее,

Слово, которым сиро-халдеи пользовались в заклинаниях, через превратности судьбы языка стало теперь тайным паролем современных возрожденцев.[136]

После этого редактор приводит пятьдесят семь стихов из различных частей «Евангелий» и «Деяний» с аналогичными отрывками из «Книги Еноха» и говорит:

Внимание богословов было сосредоточено на отрывках «Послания Иуды», так как автор особо называет имя пророка, но совокупность языковых совпадений и идей у Еноха и авторов писаний Нового Завета, которые раскрылись в аналогичных цитатах при нашем сопоставлении, ясно указывает, что этот труд семитического Мильтона служил неисчерпаемым источником, из которого евангелисты и апостолы, или те люди, которые писали под их именами, заимствовали свои концепции о воскресении, суде, бессмертии, гибели грешников и всеобщем царствии праведности под вечным правлением Сына человеческого. Евангельский плагиат достигает своей кульминационной точки в Откровении Иоанна, который приспосабливает видения Еноха к христианству с видоизменениями, в которых мы уже не находим величавой простоты великого мастера апокалиптического предсказания, который пророчествовал от имени допотопного патриарха.[137]

Соблюдая честность по отношению к истине, следовало бы, по крайней мере, выдвинуть гипотезу, что «Книга Еноха» в ее нынешнем виде представляет собою просто копию – с многочисленными дохристианскими и послехристианскими добавлениями и вставками – с гораздо более старых текстов. Современные исследования уже настолько продвинулись, что привели к открытию, что в главе LXXI, Енох делит день и ночь на восемнадцать частей и представляет длиннейший день в году, состоящим из двенадцати из этих восемнадцати частей, тогда как день длиною в шестнадцать часов не может иметь место в Палестине. Переводчик архиепископ Лауренс по этому поводу говорит так:

Область, в которой жил автор, должна быть расположена не ниже сорока пяти градусов северной широты, где самый длинный день длится пятнадцать с половиной часов, и не выше сорока девяти градусов, где самый длинный день равняется точно шестнадцати часам. Это относит страну, где он писал, на высоту, по меньшей мере, северных районов Каспийского и Эвксинского морей... автор «Книги Еноха» был, возможно, членом одного из племен, которые Салманасар увел и поместил «в Хале и Габоре у реки Гошен, и в городах Мидии».[138]

В дальнейшем признается, что:

Нельзя сказать, что доказательства, вытекающие из сути дела, свидетельствуют о превосходстве Ветхого Завета над «Книгой Еноха». ... «Книга Еноха» утверждает предсуществование Сына человеческого. Избранника, Мессии, который «с начала существовал втайне,[139] и имя которого было названо в присутствии Господа Духов до того, как были сотворены солнце и знаки». Автор также ссылается на «другую Силу, которая была на Земле над водами в тот день» – очевидный намек на язык Книги Бытия, I, 2.[140] (Мы утверждаем, что это также подходит к индусскому Нараяне – «витающему над водами».) Таким образом мы имеем Господа Духов, Избранника, и третью Силу, которые, по-видимому, предвещают эту Троицу (так же как и Тримурти) будущего; но хотя Еноховский идеальный Мессия, несомненно, оказал значительное влияние на первичные концепции о божественности Сына человеческого, нам не удается отождествить его неясный намек на другую «Силу» с верой в догмат Троицы александрийской школы, тем более, что «ангелы силы» изобилуют в видениях Еноха.[141]

Едва ли оккультист не опознал бы названной «Силы». Редактор, заканчивая свои замечательные рассуждения, добавляет:

До сих пор мы узнаем, что «Книга Еноха» была опубликована до христианской эры неким великим Неизвестным семитического (?) племени, который, считая себя вдохновенным в послепророческом веке, заимствовал имя допотопного патриарха,[142] чтобы удостоверить свое собственное восторженное предсказание о царстве Мессии. А так как содержание этой чудесной книги свободно входит в состав Нового Завета, то из этого следует, что если автор не был вдохновенным пророком, который предсказал учения христианства, то он был восторженным визионером, чьи иллюзии были приняты евангелистами и апостолами, как откровения – вот два альтернативных заключения, которые сопряжены с вопросом божественного или человеческого происхождения христианства.[143]

По словам этого же редактора, в результате всего этого получилось:

Открытие, что язык и идеи предполагаемого откровения обнаружены в ранее существовавшем Труде, принятом евангелистами и апостолами за вдохновенный, но причисленном современными богословами к апокрифическим произведениям.[144]

Этим также объясняется неохота достопочтимых библиотекарей Бодлеанской библиотеки опубликовать эфиопский текст «Книги Еноха».

Пророчества «Книги Еноха» действительно пророческие, но они были предназначены и охватывают повествование о событиях только пяти Рас из семи – все что относится к двум последним, держится в тайне. Поэтому замечание, сделанное редактором английского перевода о том, что

Глава XXII заключает в себе ряд пророчеств, простирающихся со времени самого Еноха приблизительно еще на тысячу лет после нашего нынешнего поколения,[145]

ошибочно. Эти пророчества простираются до конца нашей нынешней Расы, а не просто еще на «тысячу лет» вперед. Очень правильно, что:

В системе принятой (христианами) хронологии один день (иногда) символизирует сотню лет, а неделя – семьсот лет.[146]

Но это произвольная и нереальная система, принятая христианами для того, чтобы сделать библейскую хронологию соответствующей фактам или теориям, и не представляет подлинной мысли. «Дни» символизируют неопределенные периоды боковых рас, а «недели» – суб-рас: коренные расы упоминались таким обозначением, которое даже невозможно найти в английском переводе. Кроме того, предложение в конце 150 страницы:

Впоследствии, на четвертой неделе... увидят святых и праведных, установится порядок поколения за поколением,[147]

совсем неправильно. В оригинале стоит: «порядок поколения за поколением установился на Земле», и т. д.; то есть после того, как первая человеческая раса, порожденная истинно человеческим образом, родилась в третьей коренной расе – что совершенно меняет значение. Значит все, что дано в переводе – так же, вероятно, как и в эфиопском тексте, ибо копии очень переделаны – о событиях, которые должны произойти в будущем, в первоначальной халдейской рукописи, как нам известно, было изложено в прошедшем времени, и является не пророчеством, а повествованием о событиях, которые уже совершились. Когда Енох начинает «говорить по книге»,[148] он читает описание, данное великим Провидцем, и эти пророчества не его собственные, а идут от этого Провидца. Енох или Енойхион означает «внутренний глаз» или Провидец. Таким образом каждый пророк или адепт может быть назван «Енойхионом», не становясь при этом псевдо-Енохом. Но здесь тот Провидец, который составил данную «Книгу Еноха», ясно указан, как читающий из книги:

Я родился седьмым в первую неделю (седьмая ветвь или боковая Раса первой суб-расы, после того, как началось физическое рождение, а именно – в третьей коренной расе) ... Но после меня, во второй неделе (во второй суб-расе) возникнет (вернее – возникла) великая злобность, и на этой неделе наступит конец первой, в которой человечество будет в безопасности. Но когда первая закончится, враждебность будет возрастать.[149]

Так, как переведено, это не имеет смысла. Так, как изложено в эзотерическом тексте, это просто означает, что первая коренная раса должна прийти к своему концу в течение второй суб-расы третьей коренной расы, в период которой человечество будет в сохранности. Все это не имеет никакого отношения к библейскому Потопу, 10-й стих говорит о шестой неделе (шестой суб-расе третьей коренной расы), когда

Все те, кто в ней, потемнеют; сердца их станут забывчивыми к мудрости (божественное знание будет угасать) и в ней возвысится один человек.

По каким-то таинственным собственным причинам, истолкователи считают этим «человеком» Навуходоносора; в действительности он – первый иерофант чисто человеческой Расы (после аллегорического Падения в зарождение), избранный для сохранения угасающей мудрости дэвов (ангелов или элохимов). Он – первый «Сын Человеческий», это таинственное имя давалось божественным посвященным первой человеческой школы Мануши (людей), на самом закате третьей коренной расы. Его также называли «Спасителем», так как Он был тем, кто вместе с другими иерофантами спасали Избранных и Совершенных от геологического пожара, оставляя на погибель в катаклизме Завершения [150] тех, кто позабыли первоначальную мудрость, погрузившись в половую чувственность.

И в течение завершения ее («шестой недели», или шестой суб-расы) он сожжет дом главенства (половину земного шара или населенный в то время континент) огнем, и вся раса избранного корня будет рассеяна.[151]

Вышеприведенное относится к избранным посвященным, и совсем не к евреям, к предполагаемому избранному народу, или к вавилонскому плену, как истолковывают христианские богословы. Принимая во внимание, что мы находим Еноха, или его увековечивателя, упоминающим выполнение «приговора над грешниками» в нескольких различных неделях,[152] говоря, что «все труды неверующих исчезнут с лица земли», в течение этого четвертого времени (четвертой Расы) – то это никак не может быть приложимо к одному единственному Потопу Библии, и тем более к Плену.

Поэтому отсюда вытекает, что так как «Книга Еноха» охватывает пять Рас манвантары и дает несколько намеков на последние две, то она не содержит «Библейских пророчеств», но просто факты, взятые из сокровенных книг Востока. Кроме того, редактор признается, что:

Предшествующие шесть стихов, т. е. 13, 14, 15, 16, 17 и 18, взяты из промежутка между 14 и 15 стихами девятнадцатой главы, где их можно найти в рукописи.[153]

Этой произвольной перестановкой он сделал путаницу еще более запутанной. Все же он вполне прав, говоря, что доктрины «Евангелий» и даже Ветхого Завета были взяты целиком из «Книги Еноха», ибо это настолько же очевидно, как солнце на небе. Все Пятикнижие целиком было приспособлено так, чтобы оно совпадало с фактами, данными там, и этим объясняется, почему евреи отказались дать место этой книге в своем Каноне, точно так же, как впоследствии христиане отказались допустить ее в число своих канонических трудов. Тот факт, что апостол Иуда и многие из отцов христианства ссылаются на нее, как на откровение и священную книгу, однако, является превосходным доказательством, что ранние христиане признавали ее; среди них самые ученые – к примеру, Климент Александрийский – понимали христианство и его доктрины совсем в другом свете, как их современные последователи, и рассматривали Христа под таким аспектом, который оценить по достоинству могут только оккультисты. Ранние назареи и хрестиане, как их называет Юстин Мученик, были последователями Иисуса, истинного Хрестоса и Христоса посвящения; тогда как современные христиане, в особенности западные, могут быть папистами, греками, кальвинистами, или лютеранами, но едва ли их можно назвать христианами, т. е. последователями Иисуса, Христа.

Итак, «Книга Еноха» целиком символична. Она повествует об истории человеческих Рас и их ранней связи с теогонией, причем символы смешиваются с астрономическими и космическими тайнами. Однако одной главы не хватает в записях о Ное (как в Парижской, так и в Бодлеанской рукописи), а именно, главы LVIII в разделе X; ее невозможно было переделать и потому она должна была исчезнуть, от нее остались лишь искаженные отрывки. Сон о коровах, черных, красных, и белых телках относится к первым Расам, к их разделению и исчезновению. Глава LXXXVIII, в которой один из четырех ангелов «пошел к белым коровам и учил их тайне», после чего появившаяся тайна «стала человеком», относится к а) первой группе, развившейся от первобытных арийцев, и б) к так называемой «тайне Гермафродита», имеющей отношение к рождению первых человеческих Рас такими, какие они теперь. Известный обряд в Индии – обряд, который сохранился в этой патриархальной стране до сих пор, известный как прохождение, или рождение, через корову – церемония, которой подвергаются те из низших каст, которые желают стать брахманами – ведет свое начало из этой тайны. Пусть любой восточный оккультист с большим вниманием прочтет вышеупомянутую главу в «Книге Еноха» и он найдет, что «Господь Овец», в котором христиане и европейские мистики видят Христа, есть иерофант Жертва, чье имя на санскритском языке мы не осмеливаемся выдать. И опять, в то время как западные церковники усматривают в «овцах и волках» египтян и израильтян, все эти животные, в самом деле, имеют отношение к испытаниям неофита и тайнам посвящения, будь то Индия или Египет, и страшнейшему наказанию, навлекаемому на себя «волками» – теми, кто безрассудно раскрывают то, что должны знать только Избранные и «Совершенные».

Христиане, которые благодаря более поздним вставкам,[154] усмотрели в этой главе тройное пророчество, относящееся к Потопу, Моисею и Иисусу, ошибаются, так как в действительности она имеет непосредственное отношение к наказанию, гибели Атлантиды и воздаянию за неблагоразумие. «Господь Овец» есть карма, а также «глава иерофантов», верховный посвятитель на Земле. Он говорит Еноху, который умоляет его спасти водителей овец, чтобы их не пожрали хищные звери:

Я сделаю так, чтобы мне было перечислено все... скольких они предали уничтожению и... что они будут делать; поступят ли они так, как я им приказал или нет.

Однако об этом они не должны знать; также не должен ты им что-либо объяснять, и не должен ты их бранить, но должен быть счет подведен под все разрушения, совершенные ими в свое время.[155]

... И молча, радуясь, он смотрел, как они были пожраны проглочены, унесены, и оставил их зверям в пищу...[156]

Те, у кого создалось впечатление, что оккультисты какого-либо народа отвергают Библию в ее первоначальном тексте и значении – не правы. Это было бы то же самое, что отвергать «Книги Тота», халдейскую «Каббалу» или самую «Книгу Дзиан». Оккультисты отвергают только односторонние истолкования и человеческий элемент в Библии, которая является настолько же оккультным и потому священным трудом, как и другие. И, действительно, ужасно наказание всех тех, кто преступают дозволенные границы тайных откровений. От Прометея до Иисуса, и от него до высочайшего адепта, как и до самого нижайшего ученика каждому раскрывателю тайн пришлось стать Хрестосом, «человеком скорбей» и мучеником. «Остерегайся», сказал один из величайших Учителей, «раскрывать Тайну вне стоящим», – профанам, саддукеям и неверящим. История свидетельствует, что все великие иерофанты: Будда,[157] Пифагор, Зороастр, большинство великих гностиков, основателей своих соответственных школ, а в нашу более современную эпоху – ряд философов Огня, розенкрейцеров и адептов – закончили свои жизни насильственной смертью. Все они показаны – попросту или в виде аллегории – как понесшие наказание за те откровения, которые они совершили. Читателю-профану это может показаться лишь совпадением. Для оккультиста же смерть каждого «Учителя» важна и кажется полной значения. Где же мы найдем в истории, чтобы «Вестник», великий или малый, посвященный или неофит, который, после того, как он стал носителем какой-либо до сих пор сокрытой истины или истин, не был бы распят и разорван на куски «собаками» зависти, злобы и невежества? Таков ужасный оккультный закон; и тот, кто не ощущает, что у него львиное сердце, чтобы презреть дикий лай, и душа голубя, чтобы простить бедных невежественных глупцов, – пусть тот откажется от священной науки. Чтобы быть успешным, оккультист должен быть бесстрашным, должен храбро встречать опасности, бесчестие и смерть, быть полным прощения и молчать о том, чего нельзя выдавать. Те, кто напрасно трудились в этом направлении, должны в наши дни ждать – как учит «Книга Еноха» – «до тех пор, пока злодеи не будут истреблены» и власть злых уничтожена. Незаконно для оккультиста стремиться к мести или даже жаждать ее; пусть он

Ждет, пока грех не исчезнет; ибо их (грешников) имена будут вычеркнуты из священных книг (астральных записей), их семя будет уничтожено и их души убиты.[158]

Эзотерически Енох есть первый «Сын человеческий», а символически – первая суб-раса пятой коренной расы.[159] И если его имя, будучи применено как числовой и астрономический глиф, дает значение солнечного года или 365, в соответствии с веком, приписанным ему в Книге Бытия, то это потому, что, будучи седьмым, он, ради оккультных целей, является олицетворенным периодом двух предшествующих Рас с их четырнадцатью суб-расами. Поэтому он показан в этой книге, как великий дед Ноя, который в свою очередь, является олицетворением человечества пятой, борющегося с человечеством четвертой коренной расы; то был тот великий период раскрытых и профанированных Тайн, когда «сыны Бога» пришли на землю и взяли себе в жены человеческих дочерей и учили их секретам ангелов; другими словами – когда «разумом рожденные» люди третьей Расы смешались с людьми четвертой и божественная наука постепенно была низведена людьми в колдовство.

ОТДЕЛ IX

ГЕРМЕТИЧЕСКИЕ И КАББАЛИСТИЧЕСКИЕ ДОКТРИНЫ

Космогония Гермеса так же завуалирована, как система Моисея, только по своей внешности она гораздо больше гармонирует с доктринами сокровенных наук и даже с современной наукой. Трижды великий Трисмегист говорит: «Рука, которая изваяла мир из бесформенной предсуществовавшей материи, не есть рука»; на что Книга Бытия отвечает: «Мир был создан из ничего», хотя «Каббала» отрицает такое значение в первых своих строках. Каббалисты, как и индийские арийцы, никогда не признавали такого абсурда. У них Огонь или Тепло и Движение [160] считались главными орудиями при образовании мира из предсуществовавшей Материи. Парабрахман и Мулапракрити ведантистов суть прототипы Эйн Софа и Шехины каббалистов. Адити есть оригинал Сефиры, а Праджапати являются старшими братьями сефиротов. Теория звездных туманностей современной науки со всеми ее тайнами была раскрыта в космогонии архаической доктрины; и парадоксальная, хотя и очень научная формулировка, что «охлаждение вызывает сжатие, а сжатие вызывает нагревание, потому охлаждение вызывает нагревание», показана, как главный посредник образования миров и в особенности нашего солнца и солнечной системы.

Все это содержится в небольшом объеме «Сефер Иециры», в ее тридцати двух Путях мудрости, с подписью «Jah Иегова Саваоф», для каждого, кто обладает ключом к ее сокровенному значению. Что же касается догматического или богословского истолкования первых стихов в Книге Бытия, то на него имеется ответ по существу в той же самой книге, где, говоря о Трех Материях – Воздухе, Воде и Огне, писатель описывает их, как весы, у которых

Добро на одной чаше, зло – на другой, и колеблющаяся стрелка весов между ними.[161]

Одно из тайных имен единого вечного и вездесущего божества было одним и тем же в каждой стране и сохранило по сей день звуковое сходство в различных языках. Аум индусов, этот священный слог, стал ’ у греков и Aevum у римлян – Паном или Всом. «Тридцатым путем» в «Сефер Иецире» названо «собирающее понимание», так как

Им небесные адепты собирают суждения о звездах и небесных знаках, и их наблюдения орбит суть совершенство науки.[162]

Тридцать второй и последний путь назван в ней «служащим пониманием», и так он назван потому, что является

Распорядителем всех тех, кто служит на работе семи Планет, согласно своим Сонмам.[163]

Этой «работой» было посвящение, в течение которого выдавались все тайны, касающиеся «Семи Планет», а также тайна «Солнечного посвящения» с его семью излучениями или лучами отрезанными – слава и восторжествование помазанника, Христоса; тайна, которая вносит ясность в довольно смущающее выражение Климента:

Ибо мы обнаружим, что очень многие из догм, которых придерживаются такие секты (варварской и эллинской философии), как не ставших совершенно бессмысленными, и которые не вышли из естественного порядка («отрезанием Христа»,[164] или, вернее, Хрестоса) ... соответствуют в своем происхождении и с истиной в целом.[165]

В «Разоблаченной Изиде» [166] читатель найдет более полную информацию чем та, которая может быть дана здесь о «Зогаре» и его авторе, великом каббалисте Симеоне Бен Йохаи. Сказано, что вследствие того, что он был известен, как обладатель сокровенного знания и Меркабы, обеспечивающих получение «Слова», сама его жизнь подвергалась опасности, и ему пришлось бежать в пустынное место, где он прожил двенадцать лет в пещере, окруженный своими верными учениками, и, наконец, умер там посреди знаков и чудес.[167] Его учения о происхождении Тайной Доктрины или, как он ее также называет. Тайной мудрости, те же самые, что и учения Востока, за исключением лишь того, что вместо Главы Сонма Планетных Духов он ставит «Бога», говоря, что мудрость эта была преподана самим Богом определенному количеству избранных ангелов, тогда как в Восточной Доктрине это по-другому, как будет видно.

Перед нами несколько синтетических и каббалистических исследований священной «Книги Еноха» и Таро (Рота). Мы приводим цитату из рукописного экземпляра одного западного оккультиста, которому предисловием служат следующие слова:

Есть лишь единый Закон, единый Принцип, единый Агент, единая Истина и единое Слово. То, что в вверху, по аналогии подобно тому, что внизу. Все, что есть, есть – результат количеств и равновесий.

Аксиома Элифаса Леви и этот тройной эпиграф показывает тождественность мысли между Востоком и Западом в отношении тайной науки, которая, как говорит нам эта же самая рукопись, является:

Ключ затаенных вещей, ключ святилища! Это есть Священное Слово, дающее адепту возвышенный разум оккультизма и его тайн. Это есть квинтэссенция философий и верований; это есть Альфа и Омега; это есть Свет, Жизнь и Мудрость Вселенские.

Предисловием к Таро священной «Книги Еноха» или Роте, кроме того, служит следующее пояснение:

Древность этой книги теряется в ночи времен. Она индийского происхождения и восходит до эпохи несравненно более древней, чем время Моисея. Она написана на отдельных листах, которые раньше были сделаны из чистейшего золота и таинственных священных металлов... она символична, и ее сочетания обнимают все чудеса духа. Старея с бегом веков, она, тем не менее, сохранилась – благодаря невежеству любопытных – без изменений в том, что касается ее характера и ее основной символики в наиболее существенных частях.

Это Рота Еноха, ныне называемая Таро Еноха, на которую – как мы видим – де Мирвиль намекает, как на средство, применяемое в «Магии зла», «металлические пластинки (или листы), избегшие уничтожения во время Потопа», и которые де Мирвиль приписывает Каину. Они избегли Потопа по той простой причине, что это Наводнение не было «Всеобщим». Говорят что Таро «индийского происхождения», потому что оно восходит к первой подрасе Пятой Расы – Матери, до окончательного разрушения последнего остатка Атлантиды. Но если оно встречается у предков первобытных индусов, то это не значит, что оно впервые возникло в Индии. Его источник еще более древен и его след надо искать не здесь, а в Himaleh,[168] в Снежных Цепях. Оно родилось в таинственной области, определить место нахождения которой никто не смеет и которая вызывает чувство безнадежности у географов и христианских теологов, – области, в которой Брахман поместил Свою Kailsa, гору Меру и Parvati Pamir, извращенный греками в Парапамиз.

Вокруг этой местности, которая все еще существует, были созданы предания о Саде Эдема. Из этих областей греки приобрели свой Парнас; [169] и отсюда вышло большинство библейских персонажей, некоторые из них в свое время были людьми, некоторые – полубогами и героями, некоторые, хотя таких очень мало, – мифами, астрономическими двойниками первых. Абрам был одним из них – халдейским брахманом,[170] гласит легенда, превращенным впоследствии, после того, как он отказался от своих Богов и покинул свой Ур (нур, «город»?) в Халдее, в А-брахма [171] (или А-враама), «не-брахмана», который эмигрировал. Абрам, ставший «отцом многих народов», таким образом объяснен. Изучающие оккультизм должны помнить, что каждый бог и герой в древних пантеонах (включая и пантеон Библии) имеет в повествовании три биографии, которые, так сказать, развиваются параллельно одна другой, причем каждая связана с одним из аспектов героя – историческим, астрономическим и совершенно мифическим; последний служит для того, чтобы связать остальные два вместе и сгладить шероховатости и расхождения в повествовании, и собрать в один символ или более истины первых двух. Местности подгоняются так, чтобы они соответствовали с астрономическими и даже психическими событиями. История таким образом стала пленницей древней Тайны, чтобы впоследствии стать великим Сфинксом девятнадцатого века. Только вместо пожирания ее слишком тупых вопрошателей, которые хотят разгадать ее независимо от того, допускает она этого или нет, она подвергается осквернению и искажению со стороны современного Эдипа до того, как он загонит ее в море предположений, где она тонет и погибает. Теперь это стало самоочевидно не только вследствие сокровенных учений, как бы скупо они не выдавались, но также и благодаря серьезным и ученым символогам и геометрам. За появлением книги «Ключ к еврейско-египетской Тайне», в которой ученый масон из Цинциннати м-р Ральстон Скиннер разоблачает загадку Бога с таким небожественным поведением, как у библейкого Jah-ve, последовало учреждение ученого общества под председательством джентльмена из Огайо и четырех вице-председателей, одним из которых является Пиацци Смит, известный астроном и египтолог. Директор Королевской обсерватории в Шотландии и автор книги «Великая пирамида, фараонова по имени, фактически гуманитарная, ее чудеса, тайны, и ее учения», стремится доказать ту самую проблему, что и американский автор и масон, а именно: что английская система мер есть та самая, которой пользовались древние египтяне при построении своих пирамид, или словами м-ра Скиннера, что «источник мер» фараонов породил «Британский дюйм и древний локоть». Он «породил» гораздо больше, чем только это, что будет полностью доказано до истечения следующего столетия. Не только все в религии Запада относится к мерам, геометрическим фигурам, и к исчислениям времени, причем длительность главных периодов обоснована на большинстве исторических персонажей,[172] но последние так же, по истине, связаны с небом и землей, но только с индоарийскими небом и землей, а не с Палестинскими.

Прототипов почти всех библейских персонажей следует искать в раннем пантеоне Индии. Это «разумом-рожденные» сыновья Брахмы или, вернее, дхиани-питаров («отцов-богов»), «сыновья света», которые породили «сыновей Земли» – Патриархов. Ибо, если «Ригведа» и ее три сестры-Веды были «выдоены из огня, воздуха и солнца», или из Агни, Индры и Сурьи, как говорят нам «Ману-Смрити», то Ветхий Завет в высшей степени неоспоримо был «выдоен» из весьма изобретательных мозгов еврейских каббалистов, частично в Египте, частично в Вавилоне – в этом «месте санскритской литературы и брахманской учености с его зарождения», как совершенно правильно заявил полковник Ванс Кенеди. Одной из таких копий был Абрам или Авраам, в чье лоно каждый правоверный еврей надеется быть присоединенным после смерти; и это лоно определяется как «небеса в облаках» или Абхра.[173]

Кажется, что значительное расстояние отделяет Авраама от Еноховского Таро, но все же эти двое тесно связаны более, чем одним только звеном. Гаффарель показал, что четверо символических животных на двадцать первом ключе Таро, в третьей семеричности, представляют собою Терафимов евреев, созданных и почитавшихся отцом Абрама Тером, и использованных в оракулах Урим и Туммим. Кроме того, астрономически Авраам есть мера солнца и часть солнца, тогда как Енох есть солнечный год, так же как Гермес и Тот; а Тот по числовому значению «был эквивалентен Моисею, или Гермесу», «владыке низших областей, которого также ценили как учителя мудрости», говорит нам тот же самый масон-математик; и так как Таро является, согласно одной из последних папских булл, «изобретением Ада», таким же самым «как масонство и оккультизм», то связь очевидна. Таро действительно заключает в себе тайну всех таких трансмутаций персонажей в небесные тела и наоборот. «Колесо Еноха» является архаическим изобретением, наиболее древним изо всех, ибо его находят в Китае. Элифас Леви говорит, что не было такого народа, у которого его не было бы, причем его истинное значение хранилось в величайшей тайне. Оно было всеобщим наследием.

Как мы видим, ни «Книга Еноха» (его «Колесо»), ни «Зогар», ни какой-либо другой каббалистический том не содержит в себе одной только еврейской мудрости.

Но, как мы видим, ни «Зогар», ни какой-нибудь другой каббалистический том не содержит в себе одну только еврейскую мудрость. Сама доктрина, будучи результатом мышления целых тысячелетий, является поэтому общим достоянием адептов всех народов под солнцем. Тем не менее, «Зогар» преподает больше практического оккультизма, чем какой-либо другой труд по этому предмету, не в том виде, однако, как он переведен и комментируется различными критиками, а с тайными знаками на полях. Эти знаки содержат в себе сокрытые наставления, независимо от метафизических истолкований и явных нелепостей, которым полностью доверял Иосиф, который никогда не был посвящен и поэтому выдавал мертвую букву в том же виде, как он ее получил.[174]

ОТДЕЛ X

РАЗЛИЧНЫЕ ОККУЛЬТНЫЕ СИСТЕМЫ ИНТЕРПРЕТАЦИИАЛФАВИТОВ И ЦИФР

Трансцендентальные методы «Каббалы» не должны упоминаться в публичном издании; но ее различные системы арифметических и геометрических способов разгадывания определенных символов могут быть описаны. Методы вычислений «Зогара» с их тремя разделами, Гематрией, Нотариконом и Темурой, также Албат и Алгат, чрезвычайно трудны в применении. Тех, кто хотят узнать больше, мы отсылаем к трудам Корнелия Агриппы.[175] Но ни одна из этих систем не может быть понята, если каббалист не станет действительным Мастером в своей науке. Символизм Пифагора требует еще более упорного труда. Его символы очень многочисленны и чтобы постичь даже только главную суть его глубоких доктрин из его символизма, потребовались бы годы изучения. Главными его фигурами являются квадрат (Тетрактис), равносторонний треугольник, точка внутри окружности, куб, тройной треугольник и, наконец, сорок седьмая теорема Эвклидовских Элементов, изобретателем которой был Пифагор. Но за исключением этой теоремы, ни один из вышеупомянутых символов не начал своего существования с него, как некоторые полагают. За тысячи лет до него они были хорошо известны в Индии, откуда их и принес Самосский мудрец, принес не как предположение, а как доказанную науку, говорит Порфирий, цитируя из пифагорейского Модерата.

Числа Пифагора были иероглифическими символами, посредством которых он объяснил все идеи, касающиеся природы вещей.[176]

Основная геометрическая фигура «Каббалы», как она дана в «Книге Чисел»,[177] та фигура, про которую традиция и эзотерические доктрины говорят, что она была дана Моисею на горе Синай Самим Божеством,[178] содержит ключ к всемирной проблеме в своих величавых, поскольку простых, комбинациях. Эта фигура содержит в себе все другие.

Символизм чисел и их математических взаимоотношений является также одною из отраслей магии, в особенности ментальной магии, предсказания и правильного восприятия в ясновидении. Системы различаются, но основная идея везде та же самая. Как показано в «Королевской масонской энциклопедии» Кеннета Р. X. Маккензи:

Одна система принимает единичность, другая – троичность, третья – пятиричность; к тому же имеются еще шестиугольники, семиугольники, девятиугольники и т. д., до тех пор, пока ум теряется в обзоре одних только материалов к этой науке чисел.[179]

Буквы деванагари, которыми обычно пишут на санскритском языке, обладают всем тем, чем обладают герметические, халдейские и еврейские алфавиты, и вдобавок обладают оккультным значением «вечного звука», и значением, придаваемым каждой букве в ее связи с духовными, как и земными вещами. Так как в еврейском алфавите имеется всего двадцать две буквы и десять основных цифр, тогда как в деванагари тридцать пять согласных и шестнадцать гласных, вместе составляя пятьдесят одну простую букву с бесчисленными комбинациями вдобавок, то поле для рассуждений и познания в последнем значительно обширнее. Каждая буква имеет свой эквивалент в других языках и свой эквивалент в цифре или в цифрах на вычислительной таблице. Она также имеет многие другие значения, которые зависят от особых идиосинкразий и характерных черт лица, объекта или субъекта, подлежащего изучению. Как индусы претендуют на то, что они получили деванагарский алфавит от Сарасвати, изобретательницы санскритского языка, «языка дэв», или богов (в их экзотерическом пантеоне), так и большинство древних народов претендовало на ту же привилегию в отношении происхождения их букв и языка. «Каббала» называет еврейский алфавит «буквами ангелов», сообщенными Патриархам точно так же, как деванагари было передано риши дэвами. Халдеи нашли свои буквы, начертанными на небе «еще не установившимися звездами и кометами» – говорит «Книга Чисел»; тогда как у финикиян был священный алфавит, образованный извиваниями священных змей. Натар Хари (иератический алфавит) и тайная (жреческая) речь египтян тесно связана со старейшей «Речью Тайной Доктрины». Это деванагари с мистическими комбинациями и добавлениями, в который в значительной степени входит сензар.

Многим западным оккультистам хорошо известны сила и могущество чисел и букв, как составленных из всех этих систем, но все еще неизвестны индусским изучающим, если не их оккультистам. В свою очередь, европейские каббалисты, в общем, не знают алфавитных секретов индийского эзотеризма. В то же время обычный западный читатель ничего не знает ни о том, ни о другом; менее всего о том, как глубоки следы, оставленные эзотерическими числовыми системами мира в христианских церквях.

Тем не менее эта система чисел разрешает проблему космогонии для любого, кто ее изучает, тогда как система геометрических фигур изображает эти числа объективно.

Для того чтобы полностью постичь божественное и глубинное древних, нужно изучать происхождение образных представлений их первоначальных философов. Книги Гермеса являются древнейшими хранилищами числового символизма в Западном оккультизме. Из них мы узнаем, что число десять [180] является Матерью Души, Жизни и Света, которые в нем объединены. Ибо, как в «Книге Ключей» (Чисел) показывает священная анаграмма Теруф, число 1 (один) родилось от Духа, а число 10 (десять) от Материи; «единство образовало десять, десять – единство»: и это является пантеистической аксиомой, другими словами – «Бог в природе, и природа в Боге».

Каббалистическая гематрия арифметична, а не геометрична. Она представляет собою один из методов извлечения сокрытого значения из букв, слов и фраз. Он заключается в применении к буквам слова того значения, какое они имеют в качестве чисел как по наружной форме, так и по их индивидуальному значению. Как пояснено Рагоном:

Фигура I означала живого человека (тело вертикальное), так как человек является единственным существом, обладающим этим свойством. Прибавив к нему голову, был получен глиф (или буква) Р, означающий отцовство, творческую мощь; R означало идущего человека (с выставленной вперед ногой), идущего, iens, iturus.[181]

Письмена служили дополнением к речи, каждая буква в одно и то же время представляла собою звук для слуха и идею для ума, как, например, буква F, представляющая резкий звук, звук быстро летящего через пространство воздуха; такие слова, как fury (неистовство, ярость), fusee (запал), fugue (фуга), выражают и описывают то, что они означают.[182]

Но вышеприведенное относится к другой системе – к системе первичного и философического образования букв и их внешней глифической формы, а не к гематрии. Другим каббалистическим методом является Темура, посредством которой каждое слово можно заставить выдать тайну из своей анаграммы. Так в «Сефер Иецире» мы читаем: «Один – это Дух Алахимов Жизней». В старейших каббалистических диаграммах сефироты (семь и три) представлены как колеса или круги, а Адам Кадмон, первичный Человек, как вертикальная колонна. «Колеса и серафимы, и священные твари» (Хиот), говорит раввин Акиба. В другой системе символической «Каббалы», называемой Албат – которая располагает буквы алфавита парами в три ряда – все пары в первом ряду носят числовые величины десять, а в системе Симеона Бен Шета (александрийского неоплатоника при первом Птолемее) самой верхней паре – наиболее священной изо всех – предшествуют пифагорейские цифры: один, и ноль – 10.

Все существа, начиная с первой божественной эманации, или «проявленного Бога», и вплоть до самого низкого атомического существования, «имеют свое особое число, которое отличает каждого из них и становится источником их характерных признаков и качеств, а также их судьбы». Случайность, как учит Корнелий Агриппа, есть в действительности, только неизвестная прогрессия, а время – только последовательность чисел. Следовательно, так как будущность представляет собою соединение случая и времени, то они могут быть применены для оккультных вычислений, чтобы узнать результат события или будущее чьей-либо судьбы. Пифагор сказал:

Существует таинственная связь между богами и числами, на которой обоснована наука арифмантии. Душа есть самодвижущийся мир; душа содержит в себе четверку, тетрактис (совершенный куб) и является им.

Существуют счастливые и несчастливые, или благотворные и вредоносные числа. Так, в то время как тройка – первое нечетное число (число один – совершенное и стоит в оккультизме особо) – является божественной фигурой или треугольником, двойка у пифагорейцев находилась в немилости с начала. Она представляла собою Материю, пассивный и злой принцип – число Майи, иллюзии.

В то время, как число один символизировало гармонию, порядок или добрый принцип (единого Бога, выраженного в латыни словом Solus, от которого возникло слово Sol, Солнце, символ божества), число два выражало противоположную идею. С него началась наука добра и зла. Все, что двойственно, ложно и противоположно единой реальности, обозначалось двойкой. Она также выражала контрасты в природе, которые всегда двойные: день и ночь, свет и тьма, холод и тепло, сырость и сухость, здоровье и болезнь, заблуждение и истина, мужское и женское и т. п. ... Римляне посвятили Плутону второй месяц года, а второй день этого месяца – умилостивлениям в честь манов. Отсюда тот же самый обряд в Латинской церкви, тщательно скопированный. Папа Иоанн XIX учредил в 1003 г. праздник поминания умерших, который должен был праздноваться 2-го ноября, т. е. второго месяца осени.[183]

С другой стороны, все народы относились с большим уважением к треугольнику, чисто геометрической фигуре, и это по следующей причине:

В геометрии прямая линия не может представлять собою абсолютно совершенной фигуры так же, как не могут этого две прямые линии. С другой стороны, три прямые линии могут образовать посредством пересечения треугольник или первую абсолютно совершенную фигуру. Поэтому он сначала и до сегодняшнего дня символизировал Вечное – первое совершенство. В латинском, как и французском языках слово, означающее божество, начинается с буквы D, что на греческом языке будет дельта или треугольник, А, три стороны которого символизируют троицу или три царства, или же опять божественную природу. В середине находится еврейская Йод, начальная буква имени Иеговы (см. «Dogme et Rituel» Элифаса Леви, I, 154), оживляющий дух или огонь, порождающий принцип, представленный буквою G, первой буквою от слова «God» («Бог») в северных языках, философское значение которого заключается в порождении.[184]

Как правильно выразился знаменитый масон Рагон, индусская Тримурти олицетворена в мире идей Творением, Сохранением и Разрушением, или Брахмой, Вишну и Шивой; в мире Материи – Землей, Водой и Огнем, или Солнцем, и символизирована Лотосом, цветком, который живет землей, водой и солнцем.[185] Лотос, посвященный Изиде, имел в Египте то же значение, тогда как в христианском символе Лотос, не находимый ни в Иудее, ни в Европе, был заменен водяной лилией. В каждой греческой и латинской церкви, во всех картинах, изображающих Благовещение, архангел Гавриил изображен с этим символом тройственности в руке стоящим перед Марией, тогда как над главным алтарем или под куполом изображено Око Извечного в треугольнике, заменяющее еврейское Иод или Бога.