Странствие Сенора Дашков Андрей

Глава седьмая

Ведьма

Поимкой ведьмы пришлось заняться лично Хозяину Ладони Арилаку после того, как посланные им люди потерпели неудачу.

Когда травля затянулась, а Арилак потерял уже двенадцать человек, он даже упросил Хозяина Башни Табурга дать ему в помощь Слуг Башни. Но и полые существа, не имевшие уязвимого мозга, ничем не помогли ему. Ведьма расплющивала в тень их тела.

Однако и ведьма когда-нибудь должна была отдыхать. В конце концов Арилак дождался своего часа.

Ее поймали прошлой ночью в подвале одного из домов, владелец которого разболтал о том, что у него прячется кто-то посторонний. Неслышно подкравшиеся слуги Арилака набросили на спящую женщину металлическую сеть, превращенную магией Табурга в ловушку для ведьм. Ведьма действительно оказалась под нею бессильна, и ее, опутанную сетью, Арилак повез в Башню.

Приговор Хозяев Ладони, всего лишь верных исполнителей воли Великих Магов, последовал быстро и не подлежал пересмотру. Женщина из Нижнего города, не имевшая даже титула, обладала ярко выраженными способностями, которые считались исключительной привилегией Правителей Кобара. Устои были поколеблены, и расплата не заставила себя ждать.

Все свое детство и малую часть взрослой жизни Истар удавалось скрывать ото всех свою пугающую силу, но она стала красивой женщиной, и несколько раз ей все же пришлось воспользоваться этим сомнительным даром. Такое не могло остаться незамеченным в грязной сутолоке Кобара. Слухи о новоявленной ведьме дошли до всеслышащих ушей Хозяев Башни. Долгое время их слуги тайно следили за ней, порой провоцируя ее на использование грозной силы. А потом Табург отдал приказ о поимке преступницы.

Но посланные в первый раз стражники добились только одного: их головы были размозжены о стены окруженного ими дома.

Тогда охота началась всерьез.

В течение нескольких дней и ночей жертве удавалось ускользнуть от преследователей. Она пряталась в укромных уголках Кобара, меняя по мере сил одежду и обличья. Это было, конечно, бессмысленно, если не считать смыслом саму попытку избежать своей печальной участи. Истар могла лишь ненадолго оттянуть тот момент, когда ее схватят. Она была обречена и прекрасно понимала это. В замкнутом со всех сторон мире Кобара можно было скрыться навсегда лишь в одном месте, но даже в самом худшем случае ведьму и так ожидала ссылка в Зыбкую Тень.

Сейчас она стояла перед своими судьями, окутанная плотным коконом из волшебной сети, в одном из мрачнейших залов Башни, освещенном редкими факелами и клубками светящихся змей.

– Понимаешь ли ты, что нарушила Порядок Вещей, ведьма, и, следовательно, не имеешь права жить? – вопрошал Арилак из глубин огромного судейского кресла с распростертым над спинкой скелетом древнего летающего зверя – символа неотвратимого возмездия.

В зале, на возвышении, находилось еще несколько Хозяев Ладони. Великие Маги незримо присутствовали здесь, наблюдая за судилищем.

– Кто устанавливает Порядок Вещей? – ответила ведьма вопросом на вопрос. – Кто сказал тебе, Хозяин Ладони, что я – не часть этого Порядка?

– Дерзкая тварь! Ты вторглась в запретные области, – констатировал Арилак, возвысив голос. – Демоны Тени обучили тебя странным вещам… Признаться, я уже хотел было пытать тебя, но Хозяева Башни дали мне новое знание. Ты не ведаешь, что творишь, в противном случае тебя ожидала бы гораздо более ужасная смерть. Теперь я вижу, что ты – всего лишь жалкая игрушка в руках Хаоса и сама не сделала ничего, чтобы обрести свою силу. Но мы отдадим тебя твоему хозяину, пока ты изнутри не разрушила наш мир…

– Это ты игрушка в руках Великих Магов, Хозяин Ладони, – тихо сказала Истар. – И, кроме того, глуп, как большинство слуг.

Взбешенный Арилак вскочил на ноги и направил на ведьму длинный высохший палец:

– Я мог бы показать тебе, ничтожное животное, кто ты есть на самом деле, – прошипел он. – Я показал бы тебе, кем ты была до своего рождения, выкидыш грязи! Я вернул бы тебя в прах, из которого ты вышла. Если бы Хозяева Башни разрешили мне…

Внезапно он осекся, лицо его исказилось, словно от невыносимой головной боли. Спустя несколько мгновений черты Арилака разгладились, и, почти спокойный, он опять опустился в кресло. Но в его спокойствии появилось что-то от невозмутимости идола.

Ведьма, чей силуэт лишь угадывался под многослойным покровом магической сети, не удостоила его ответом – было очевидно, что на приговор уже ничто не могло повлиять.

Вскоре все было кончено. Хозяин Ладони Коэн, Смотритель Тел, долгое время изучавший человеческие внутренности, настаивал на том, чтобы осужденную отдали ему. Он собирался вскрыть ее череп, чтобы узнать, каким образом она перемещает вещи, тела, предметы, зажигает огонь, вызывает болезни, судороги и убивает на расстоянии безо всяких атрибутов боевой магии.

Но этому воспротивился Гугенубер. Ему удалось убедить других Хозяев Ладони в том, что вмешательство в столь странный мозг может пробудить к жизни силы еще более неведомые и гораздо более страшные, – а потому изгнание ведьмы в Зыбкую Тень будет самым лучшим выходом для Кобара.

Тогда Хозяин Башни Зонтаг предложил попросту умертвить чудовище, но Гугенубер напомнил всем об Установлениях и о тайном назначении осужденных. Против нарушения Установлений были и все остальные Хозяева Башни. Взбешенный Зонтаг отказался участвовать в заседании суда и удалился, окружив себя стеной непоколебимого молчания.

Ведьме не позволили даже сделать обычный выбор – быть изгнанной в Тень или сражаться с осужденными в Кратере Самоубийц. Правда, Арилак не сумел отказать себе в мелком удовольствии и предложил ей сражаться закованной в металлическую сеть.

Вместо ответа на лице Истар появилась улыбка необъяснимого превосходства.

Глава восьмая

Трапеза с отравлением

Смертельная скука светской жизни…

Сидя за огромным столом в трапезной дома Массара, Сенор равнодушно рассматривал оказавшуюся напротив баронессу Эльми, относительно которой у него не так давно были вполне определенные намерения, и ожидал момента, когда герцогине Массар взбредет наконец в голову выпить бокал с отравленным вином. Но та оттягивала свой последний выход, ради которого все и собрались – в надежде хоть немного развлечься.

У Сенора сегодня действительно был тяжелый день. Его достаточно утомили вопли толпы в Кратере Самоубийц, где пришлось высидеть целых семь боев, а поздно вечером ему еще предстояло присутствовать при изгнании в Тень.

К тому же, несмотря на обильное возлияние, из головы Сенора не выветрилось воспоминание о преследующем его безголовом Слуге Башни. Здесь он пока был в безопасности, но рано или поздно ему придется остаться одному.

Казалось, только у него были проблемы среди болота пресыщенности и сытости. Блеск драгоценностей ослеплял, кукольные напудренные лица женщин поражали своей безжизненностью, а в глазах баронессы читалось такое откровенное желание, что Сенору даже стало немного не по себе.

Интересная вещь: взгляд Эльми буквально гипнотизировал его, и он с трудом отогнал наваждение. Черты ее лица как-то странно расплывались, но Сенор отнес это на счет выпитого им за сегодняшний день.

Герцог Массар, обладатель носа чудовищной длины и одного из самых больших в Кобаре состояний, внимательно разглядывал женщин, сидящих по обе стороны длинного стола, – он был не на шутку озабочен выбором будущей жены. Со своим оскорбителем он уже разделался, бросив его в террариум к голодным боевым рептилиям, а изменившая ему герцогиня сразу стала перевернутой страницей в его жизни.

Как раз в тот момент, когда Сенор принялся рассматривать его нос, спасаясь от слишком откровенных взглядов Эльми, раздался легкий хрустальный звон. Герцогиня Массар выронила бокал из ослабевших пальцев и с хрипом откинулась назад в своем Кресле Прелюбодеяния, сделанном из костей рептилий и обтянутом кусками кожи, которую сняли с гиен. Смерть ее была быстрой, но ужасной: глаза вылезали из орбит, ногти раздирали шею, тело содрогалось в жестоких конвульсиях…

Через минуту все было кончено.

Самоубийство герцогини, увидеть которое давно жаждали изрядно заскучавшие Придворные, вызвало среди присутствующих настоящее некротическое возбуждение. Облегченно рассмеявшись, когда слуги извлекли из кресла тело бывшей супруги, Массар дал знак музыкантам – и музыка, услаждавшая звук трапезничающих, стихла. Наступило время Движений.

Сенор смертельно ненавидел этот ритуал, но ему пришлось принять участие в нем, чтобы не выглядеть белой вороной среди собравшейся знати.

Придворные парами двинулись по огромному залу, вычерчивая на выложенном мозаикой каменном полу сложные геометрические фигуры. Сенору казались абсурдными и какими-то сомнамбулическими эти Движения, совершавшиеся в почти полной тишине, которая нарушалась лишь шорохом платьев, скрипом кожи и натужным сопением какого-нибудь старика. Словно рои гигантских насекомых двигались, подчиненные высшей воле, воплощая собой немыслимую геометрию…

На придворных Движения и мельтешение собственных теней в гулкой тишине зала оказывали почти гипнотическое воздействие. Кроме того, над всем этим действом витал слишком хорошо ощутимый, до отвращения приторный запах пудры, и Сенору приходилось прикладывать героические усилия, чтобы сдержать тошноту.

Сделав несколько кругов по залу, почти запутавшись в поворотах и переходах, сменив несколько партнерш, Сенор вдруг оказался лицом к лицу с баронессой. На ее губах дежурила улыбка более чем благосклонная, и он, не чуждый человеческим слабостям, нежно заключил ее руку в свою.

– В террариуме, сразу после боя рептилий… – быстро пролепетала Эльми, прежде чем очередная фигура Движений не разделила их и не понесла по двум расходящимся кривым. Правда, в голосе Эльми было нечто странное – он оказался скрипучим и хриплым. Сенор даже подумал на мгновение, что это вообще не ее голос; да и место, назначенное баронессой, было, надо признаться, не самым подходящим для нежной беседы.

Но исходивший от Эльми возбуждающий аромат и выпитое сегодня вино сделали Сенора на редкость беззаботным.

Когда окончились Движения, он с нетерпением вернулся к трапезе. Труп бывшей герцогини уже бальзамировали где-то в подвале слуги Массара, а сам герцог явно приблизил к себе одну из дочерей Вюрца, который, как всем было известно, до конца своих дней остался бы Человеком Мизинца, если бы не умел с выгодой использовать сомнительные достоинства своих чад.

Сенор пребывал в самых смелых мечтах относительно предстоящей ночи и почти не обращал внимания на происходящее в трапезной. Именно потому он пропустил ссору двух придворных, тут же перешедшую в поединок, который закончился отсечением руки и легким ранением в грудь. Потерявшего конечность слуги повезли домой, отсеченную руку бросили сторожевым псам, и веселье, которое вообще трудно было чем-либо омрачить, продолжалось дальше.

По традиции трапеза с отравлением должна была завершиться схваткой боевых рептилий, самца и самки, – символов Массара и герцогини, вернее той, что готова была занять ее место.

Массар и дочь Вюрца удалились в террариум, чтобы выбрать рептилий на свой вкус. Через некоторое время слуги герцога вкатили в террариум две огромные клетки на деревянных колесах.

Гости Массара выстроились одним большим живым кольцом в свободной части зала; кое-кто из предосторожности держал в руке обнаженный меч. Чудовищ выпустили из клеток в центре этого кольца, и слуги начали побуждать их к схватке ударами заостренных кольев.

Рептилии герцога были достаточно хорошо натасканы и, сделав несколько ложных выпадов, бросились друг на друга. Толпа кровожадно взвыла.

Первые удары хвостами и когтями пришлись в бронированные панцири и не достигли цели. Самец был крупнее и тяжелее, зато самка – подвижней и изворотливей, и она первая вонзила свои зубы в относительно незащищенную плоть самца за его левой передней лапой. Разъяренный самец, дернувшись, нанес страшный удар хвостом, от которого вторая рептилия перекатилась на спину, обнажив свой не покрытый броней живот. В этот отвратительный желтый живот самец вонзил свои чудовищные зубы и принялся рвать тело рептилии на части…

Через несколько секунд все было кончено. Агонизирующая самка судорожно дергалась на полу, царапая когтями воздух, а самец повернулся и обвел маленькими красными глазками целую стену окружавшей его плоти. Пасть его широко раскрылась, и он бросился в атаку.

Лязг извлекаемых из ножен мечей смешался с женским визгом. Но слуги Массара были начеку. Они преградили путь самцу, нанося удары кольями, и, вогнав ему в пасть металлический стержень, набросили на лапы кожаные ремни. Связанную рептилию с большим трудом втащили в клетку. Зубы самца, злобно кусавшего металл, издавали отвратительный скрип; со стержня, смешиваясь с кровью, стекала на каменные плиты ядовитая слюна.

Массар испустил яростный боевой клич – ведь это была и его победа.

Исход схватки рептилий означал, что до следующего поединка та, которая станет герцогиней, будет беспрекословно повиноваться ему во всем. Прокричав в ответ приветствия Массару и оскорбления в адрес умершей герцогини, Придворные начали расходиться. С останков погибшей рептилии один из слуг принялся срезать хитиновый покров для герцогских доспехов.

Заметив, в каком направлении слуги увезли клетку с самцом, Сенор устремился из трапезной в узкий темный коридор, стараясь при этом не обратить на себя ненужного внимания. Баронессы Эльми нигде не было видно. Притаившись за огромной колонной, Сенор наблюдал за тем, как слуги подтащили клетку к двери террариума.

Рядом с дверью была узкая камера, закрытая камнем, который двигался в вертикальных пазах. Слуги подняли камень, освобождая узкий коридор, ведущий в террариум. Потом клетку подкатили вплотную к камере и, открыв одну из ее решеток, кольями вытолкнули рептилию в проход, по которому она вползла в террариум. Затем слуги опустили камень на место и, угрюмо оглядываясь, удалились.

Дождавшись пока стихнут звуки их шагов, Сенор подошел к двери. Обычно террариум в богатом доме Кобара представлял собой помещение с проходом между клетками, в которых содержали рептилий, причем из каждой клетки отходил узкий желоб, а в нем как раз помещалось одно чудовище.

Нечто подобное Сенор ожидал увидеть и здесь, хотя для встречи с баронессой он предпочел бы все же что-нибудь вроде уютного будуара. Он открыл засов и вошел в террариум, чувствуя себя уже далеко не так беззаботно. Но им руководило нечто более сильное, чем любопытство.

Дверь захлопнулась за его спиной.

Когда его глаза привыкли к господствовавшему здесь полумраку, Сенор понял, что вся предыдущая жизнь ничему его не научила.

Террариум Массара был устроен совсем, совсем иначе. Здесь вообще не было клеток, а такое количество мерзких тварей Сенору приходилось видеть крайне редко. Зверинец поражал своими размерами. И человек был здесь только пищей.

Вначале ему показалось, что на скользком полу, покрытом слизью и влагой, шевелится живая масса – как единое кошмарное существо со множеством пастей. Кое-где белели обглоданные кости. Кровавые глазки раскаленными угольками светились в темноте.

Оставалось признать, что он угодил в примитивнейшую ловушку, а баронесса Эльми – либо интриганка, подкупленная его тайными или явными врагами, либо просто идиотка, решившая покончить с собой, а заодно и с Сенором, довольно необычным способом. Впрочем, второе предположение показалось ему слишком надуманным.

Шансов не было никаких. Сенор с содроганием представил себе, как эти громадные зубы рвут его на части. Тем не менее он уже вытаскивал меч из ножен. Несколько тварей медленно приближались к большому куску мяса на двух ногах, который он представлял собой даже со своим смехотворным оружием в руках. На всякий случай Сенор начал читать про себя Формулу Великого Перехода…

Дверь позади него открылась. Краем глаза Сенор рассмотрел роскошный наряд баронессы и криво усмехнулся. Итак, второе его предположение относительно нее, как ни удивительно, оказалось верным. А он уже было решил, что Тантор Тенга наконец добрался до него.

Но тут его поразило поведение рептилий. Словно повинуясь невидимой силе, твари отпрянули от него и стали описывать круги на полу террариума, прижимаясь к стенам и стараясь держаться подальше от Сенора и вошедшей баронессы.

Озадаченный Сенор повернулся к ней. Эльми улыбнулась, и он опять заметил, что лицо ее слегка размыто, как будто он видит на отражение в неспокойной воде. И вдруг лицо и фигура баронессы начали стремительно меняться.

Эльми вытянулась вверх, роскошный наряд ее поблек и превратился в серую рясу, голова скрылась под низко надвинутым капюшоном, а гладкие женские руки стали иссушенными временем старческими кистями. На каждой из них было по шесть пальцев. Ярко, как драгоценный камень, засиял во мраке голубой глаз. Призывный и немного терпкий запах духов исчез, растворившись в царившей вокруг животной вони…

Сенор стоял словно громом пораженный, не в силах произнести ни слова.

– Будем говорить вслух, чтобы ты не слишком напрягал свои жалкие мозги, – сказал Гугенубер голосом, который Сенор уже слышал в трапезной и который не вязался с обликом юной баронессы, похожей на падшего ангелочка. – Здесь нам никто не помешает. Кроме того, это единственное место в доме Массара, где нас не услышат человеческие уши…

– Но баронесса… Как же… – Сенор до сих пор не пришел в себя от изумления.

– А, ты об этом… – Гугенубер издал что-то вроде тихого смешка. – Люди видят то, что хотят видеть, а я лишь немного помогаю им в этом. Настоящая баронесса Эльми, разумеется, спит сейчас в башне дома Эльми, и мои слуги позаботятся о том, чтобы ее никто не увидел. Она проснется с приятными воспоминаниями о времени, проведенном у Массара на трапезе с отравлением. Но это не то, о чем стоит говорить…

Сенор увидел, как одна из рептилий, шатаясь из стороны в сторону, ползет к ним. Гугенубер медленно обернулся и приказал ей умереть. Потом он разрешил остальным тварям сожрать ее неподвижное тело.

– Странно, эти существа почти никогда не выходят из повиновения, – задумчиво произнес Гугенубер. – Но это моя забота…

Он держал в руках кусок ткани, сплетенной из тонких металлических нитей. По краям были закреплены медные петли.

– Теперь слушай, что ты должен будешь сделать. В точно такую же ловушку заключена с помощью магии ведьма Истар, которая ночью будет изгнана в Тень. Сегодня утром в темнице Кратера Самоубийц скончалась Черная Летрод, убившая пятерых своих детей. Скончалась для мира, но не для тебя. Она не умерла и лишь кажется мертвой – я сделал так. Вечером стражники Кратера найдут ее тело и бросят его псам. Проследи за этим и не дай Черной Летрод умереть по-настоящему. Принесешь ее тело в Башню. Затем ты отправишься на Адские этажи, где ведьма ждет своего часа. План Адских этажей к этому времени будет у тебя в голове. Ты выведешь Истар из Башни, но не освобождай ее из магической ловушки. Тело Летрод завернешь в эту ткань и раздавишь петли. Когда Летрод очнется, она не сможет говорить. Ведьму ты спрячешь у себя в доме. А Черная Летрод отправится в Тень вместо нее. Это кажется мне справедливым…

У Сенора пересохло в горле. Чудовищный план. Совершив все эти подмены, равнозначные преступлениям, он окончательно поставит себя вне законов Кобара и целиком окажется во власти Гугенубера.

Заметив его колебания, Хозяин Башни яростно сверкнул голубым глазом:

– Ты жалок, придворный! Разве ты уже забыл, что за тобой охотятся слуги Зонтага? И даже я не смогу им помешать. Или не захочу… А ведьма избавит тебя от них. Она нужна и тебе, и мне; потом ты поймешь это сам. Я не могу позволить столь ценному приобретению Башни пропасть в Зыбкой Тени!

Сенору совсем не нравилось то, что его вовлекли в события, смысла которых он не понимал; а полностью довериться Гугенуберу, отрезавшему все пути назад, было бы слишком большим безрассудством.

С другой стороны, Хозяин Башни по-прежнему мог уничтожить его в любое мгновение и не стал бы расставлять такую сложную ловушку. Вполне вероятно, что ведьма действительно была нужна ему. Слухи о ее силе доходили и до Сенора; он не испытывал восторга от того, что подобное создание окажется в его доме.

– Ладно, – неожиданно для самого себя сказал он, беря в руки тяжелую ткань. – Но, освободив ведьму, я мог бы спрятать вместо нее Черную Летрод.

– Да, – с сарказмом подтвердил Гугенубер, и его шестипалая кисть описала в воздухе круг, вновь отгоняя к стенам чавкающих рептилий. – Однако ведьма все равно останется ведьмой. И ты хочешь лишить нас возможности управлять ею?! Освободишь ее, когда нам понадобится ее сила.

Сенор кивнул, не подозревая, что это случится очень скоро. Но у него еще были кое-какие сомнения:

– Я слышал, что на Адских этажах слишком много безглазых собак…

– Я улажу это, – сказал Гугенубер и вновь издал сухой смешок. – Кстати, если удачно закончишь дело, завтра навестишь Меррадля. Он Человек Большого Пальца и Смотритель Часов. Узнаешь у него, куда исчезла из Верхнего города Рейта Меррадль и что случилось с ее ребенком.

Сенор вздрогнул, услышав знакомое имя.

– Но если Меррадль вообще не станет говорить со мной? – подозрительно спросил он.

– Станет, если ты покажешь ему вот это.

В руке Гугенубера болтался на кожаном шнурке тяжелый медальон из потемневшего серебра.

Сенор протянул руку, и медальон лег в его ладонь. Он уже видел такие игрушки.

Он нажал на потайной рычаг, и верхняя крышка медальона отскочила. Сенор повертел его в руках, пока не поймал тоненький лучик света.

Внутри медальона оказался миниатюрный портрет женщины и ребенка. На этом портрете женщина выглядела значительно лучше, чем тогда, у ограды его дома, в ночь своей смерти.

Сенор захлопнул крышку.

– Не понимаю, – сказал он, – кто может помешать Хозяину Башни узнать у Меррадля все, что нужно?

– Порой я жалею, что связался с тобой, – мрачно заметил Гугенубер. – Ты задаешь слишком много вопросов… Может быть, когда-нибудь ты узнаешь о Древнем Пророчестве. Если доживешь, конечно, – добавил он. – Зонтаг очень сильный маг… Есть вещи, которые должен сделать ты, и никто другой. Пока утешайся этим. А теперь иди.

Сенор повесил медальон на шею и двинулся к выходу из террариума.

– И не забывай о безголовом! – услышал он, прежде чем дверь захлопнулась за его спиной.

Глава девятая

Похититель тела

Долгий кобарский день клонился к вечеру. Сенор оставил крытую повозку, на которой обычно ездили гонцы Хозяев Башни, в ближайшем лесу. Теперь он стоял на краю гигантского Кратера, глядя на казавшуюся отсюда маленькой круглую площадку внизу. Арена была покрыта бурыми пятнами засохшей крови.

Где-то здесь, под трибунами, в одной из камер подземной тюрьмы, лежало тело Черной Летрод. На другой стороне кратера Сенор различал каменные строения, предназначенные для тюремщиков и охраны. Там же находилась огороженная сетями псарня. На ночь свору выпускали в Кратер, и лучшую стражу для смертников трудно было себе вообразить. Свирепые псы растерзали бы в клочья любого, осмелившегося войти в Кратер ночью.

Сенор должен был спешить, чтобы похитить тело Летрод до захода Огненного Круга, в противном случае у него осталось бы мало шансов уцелеть.

Прямо перед ним находился вход в подземную тюрьму, казавшийся отсюда черной бездонной дырой. Сенор сошел вниз и, затаившись под трибунами, принялся ждать.

Спустя час появился один из тюремщиков, который нес ужин для смертников в большом кожаном мешке. Он спустился в подземелье и через некоторое время не спеша отправился обратно. Сенор уже начал сомневаться, обнаружил ли тюремщик скончавшуюся Летрод. Тот мог принять ее за спящую или же оставить труп в подземелье до следующего дня.

Но вскоре тюремщик вернулся со стражником, на поясе которого болтался короткий меч. В сгущавшихся сумерках они выволокли тело Летрод наружу и понесли его в сторону псарни. Скрываясь за трибунами, Сенор отправился за ними.

Уже почти возле самой псарни Сенор понял, что у него есть соперник. Он определил это по едва заметным отражениям, похожим на отражения мертвеца, которые постепенно затухают в течение нескольких дней после смерти. Сенор отделил их от отражений тюремщиков, стражников, собак – и стал смотреть магическим зрением. Как он и предполагал, невдалеке над землей плыла размытая искрящаяся тень.

Блуждающий признак, побочное дитя чьего-то черного колдовства, был не такой уж редкостью в Кобаре. Неприкаянные, искавшие тела, которые они могли бы занять, призраки, бывало, подолгу блуждали по миру, пока не находили себе новую плоть или не изгонялись с помощью магии в Сумеречное Царство. Стать настоящим хозяином тела призрак мог лишь спустя много дней, когда прежний хозяин полностью покидал его; или же вытеснив своего соперника, который по каким-то причинам оказывался не способным к сопротивлению.

Призрак, который повстречался Сенору, мог вполне проделать сейчас нечто подобное с бесчувственным телом Летрод. В намерения Сенора совершенно не входила охота за «воскресшей» преступницей, и он приготовился к схватке.

Призрак, привлеченный запахом смерти, не обращал пока на живого человека никакого внимания. Он медленно плыл вдоль ограды и был похож на клочья искрящегося тумана. Почуяв его приближение, собаки подняли жуткий вой.

Сенор молил богов о том, чтобы здесь не появилась еще одна тень. Тогда призраки устроили бы настоящую драку за тело и вопли беснующейся Летрод, чья плоть стала бы ареной невидимой битвы, привлекли бы внимание стражи.

Тем временем тюремщик и стражник открыли калитку и швырнули бесчувственное тело в собачий вольер. Псы, возбужденные присутствием призрака, не обратили внимания на труп. Прикрикнув на воющих собак, тюремщик скрылся среди построек. Стражник постоял, осматриваясь, и отправился следом за ним.

Вытащив на всякий случай кинжал, Сенор подкрался к калитке и медленно открыл ее, стараясь не шуметь. К счастью, тело Летрод было брошено не слишком далеко от входа. Сенор бросил взгляд на темные тени собак, бесновавшихся у противоположного края ограды, и неслышно вошел в вольер.

Черная Летрод весила немало. Он почти доволок ее до калитки, когда ближайшая из собак кинулась на него. Сенор ударил ее кинжалом по оскаленной морде и проделал остаток пути под жалобный собачий визг. Другие псы не успели напасть на него.

Выбравшись наружу, он мигом захлопнул калитку и опустил засов. Свора яростно бросалась на металлические прутья, но он уже был в безопасности.

Впрочем, не совсем. Прямо на него, выбрасывая в стороны искрящиеся окончания, плыл разъяренный призрак. Посеребренным лезвием кинжала Сенор очертил вокруг себя магический круг и произнес слова заклятия. Подплыв к внезапно возникшей преграде, призрак остановился и медленно растекся вокруг нее по земле. У него было время ждать. До утра.

Сенор попал в довольно идиотское положение. Долго сидеть внутри круга он не мог, поскольку, с одной стороны, рисковал в любой момент попасться на глаза стражникам Кратера, а с другой – должен был как можно быстрее оказаться со своей добычей в Башне. Но если он отважится пересечь границу круга, призрак мгновенно займет тело Летрод и ее поведение станет непредсказуемым, не говоря уже о том, что на некоторое время она получит нечеловеческую силу. Любой шум привлечет стражу, и тогда Сенор скорее всего окажется вместе с Летрод внутри собачьего вольера. Либо стражники сразу изрубят их обоих на куски…

У него оставался единственный выход – пробудить к жизни чужую плоть. Это было делом непростым; Сенору еще никогда не приходилось надолго покидать свое тело, но деваться некуда – разложив магические предметы и составив нужные фигуры, он начал произносить Формулу Пересечения.

Вскоре он утратил привязанность к собственной бренной оболочке, все мысли исчезли, он попал в неописуемое ничто, где не было верха и низа, прошлого и будущего, мгновений и расстояний. Потом вокруг медленно проявился мир; заново образовалось застывшее пространство; сдвинулось с мертвой точки, и, все ускоряясь, потекло время… Он висел внутри магического круга и чувствовал, что где-то рядом, под ним, находится его обмякшее тело. Сенор подумал о том, как отвратительно должны выглядеть сейчас со стороны его закатившиеся глаза, – и начал входить в тело Черной Летрод.

Прошла целая вечность, или промелькнуло мгновение пустоты – и он открыл чужие глаза. Они были чуть-чуть близорукими, и ему приходилось напрягаться, глядя вдаль. Он нащупал очень слабые отражения сознания Летрод, спящего и запертого Магом в своей незримой тюрьме. Сенор медленно встал на ноги и расправил окоченевшие члены.

Он ощущал неудобство, словно надел на себя чужие доспехи. Тяжелая грива волос оттягивала назад голову, отвисала грудь, он чувствовал непривычную пустоту между ногами. Сенор глубоко подышал новыми легкими и с сожалением подумал о том, что не сможет в этом теле бежать слишком уж быстро. Чтобы вернуться к собственному телу, он проделал в магическом круге заговоренный проход.

Теперь нужно было спешить. Ему очень не хотелось расставаться со своим телом, которое он оставил внутри круга. Оно было недоступно для призрака, но на него могли случайно наткнуться тюремщики или стража, и еще хорошо, если они сразу не швырнут «мертвеца» собакам.

Но выбора не оставалось. Призрак расположился поблизости всерьез и надолго. Это было для него вопросом будущей жизни и возрождения в новой плоти, к обретению которой он стремился любой ценой.

Тонкими женскими пальцами Сенор заботливо закутал свое тело в плащ, чтобы оно не замерзло, и скрепя сердце покинул магический круг.

Лошади настороженно заржали, почуяв незнакомый запах, но Сенор-Летрод успокоил их ударами хлыста. Времени оставалось очень мало. Напрягая женские мышцы, он вскочил в повозку, и лошади понесли ее к городу.

Затея была более чем рискованна. Хотя Сенор-Летрод захватил с собой кинжал, было ясно, что в этом теле он не сможет как следует обороняться. Приемлемым выходом теперь оставался следующий: ему придется спрятать тело Летрод в Башне, где магия оградит его от посягательств других теней, и, став на недолгое время призраком, вернуться за собственным телом.

Упряжка благополучно миновала Нижний город, и Сенор-Летрод был уже почти у цели, когда наткнулся на верховую стражу. Три лошади со всадниками, вооруженными арбалетами, стояли поперек дороги, и он вынужден был остановиться.

Ночная стража была в подпитии и явно занята поисками развлечений. Сенор-Летрод подвигал мышцами чужого лица, репетируя различные гримасы. Ближайший стражник спешился и заглянул в повозку.

– Ого, да тут красотка! – крикнул он своим приятелям и схватил Сенора-Летрод за длинные волосы.

Он был средних лет, а его багровая рожа свидетельствовала о почти непрерывном пьянстве. Сенор-Летрод подавил в себе искушение немедленно ударить его кинжалом, так как в этом случае он очень быстро превратился бы в подобие подушечки для булавок: два других стражника все еще держали в руках заряженные арбалеты.

Сенор-Летрод посмотрел вокруг. Наступил вечер; на улице, ведущей к Башне, не было ни одной живой души.

– Эй, куда это ты спешишь? – спросил красномордый, все еще держа его за волосы. – Может, повеселимся?

– Я послана к Хозяину Башни Зонтагу, – сказал Сенор-Летрод. Голос у него оказался слишком низким и хриплым для женщины. – Срочное дело. Не советую меня задерживать.

Красномордый расхохотался:

– Зонтаг подождет. Если ты не полная дура, то должна понимать, что раз уж ты решилась отправиться по этой дороге одна ночью, то заплатишь нам за проезд. И я, кажется, знаю чем!

С этими словами красномордый, пыхтя, полез в повозку.

– Эй, Хобак, оставь ее! Может, она действительно едет к Зонтагу, – крикнул ему один из стражников. Эти двое, оставшиеся в седлах, были не столь пьяны, чтобы забыть о влиянии Башни.

– Пошел ты к дьяволу! – заорал Хобак. – Пусть Зонтаг лучше бережет свое сокровище!..

Двоим верховым стало явно не по себе от такого кощунства. Озадаченно переглядываясь, они наблюдали за происходящим.

Тем временем красномордый опрокинул Сенора-Летрод на спину и, без труда преодолевая сопротивление женских рук, принялся задирать ему юбку. Сенору-Летрод ничего не оставалось, как смириться со своим положением и раздвинуть ноги. При этом он утешался мечтами о том, что сделает с Хобаком, когда вернется в свое тело. Тем более, что отражения пьяного стражника были для него сейчас доступны, как сточная канава. Впрочем, он уже почти не верил, что успеет вернуться и отомстить.

Но двое верховых сами заставили его действовать. Они спешились и, закрепив арбалеты на седлах, подошли к повозке, чтобы посмотреть, что в ней происходит. Под ее навесом, к счастью для Сенора-Летрод, царила кромешная тьма…

Он расслабился, медленно достал из-за спины кинжал и, когда красномордый всей тяжестью взгромоздился на него, зажал ему ладонью рот и аккуратно перерезал горло.

Хобак издал хрип, неотличимый, впрочем, от других его пьяных звуков, дернулся и затих. Сенор-Летрод с отвращением ощутил, как что-то теплое и липкое заливает его грудь. Он обнаружил, что Летрод не выносит запаха крови, и вынужден был несколько секунд лежать с чудовищной гримасой на лице, подавляя рвоту.

Затем он медленно перекатил обмякшего Хобака на бок и ударил ближайшего стражника каблуком в лицо. Второй еще не пришел в себя от неожиданности, когда Сенор-Летрод, появившийся из-под навеса повозки, как из адского зева, и напоминавший своими разметавшимися черными волосами и неописуемым оскаленным лицом изображения злобных демонов, вонзил ему в горло кинжал.

Еще немного времени понадобилось мужчине в теле женщины, чтобы спрыгнуть с повозки, вскочить на ближайшего коня и отстегнуть от седла арбалет. И хотя он проделывал это сейчас гораздо медленнее, чем обычно, он все же успел взять на прицел оставшегося в живых стражника.

– Ты умрешь страшной смертью, дьявольское отродье! – прошипел тот.

Сенор-Летрод усмехнулся про себя. Стражник и не подозревал, насколько был близок к истине. Осмелев, он даже начал медленно приближаться, взявшись за меч.

– Ты напала на ночную стражу, и тебе некуда бежать…

Но времени на дискуссию уже не оставалось. Зная, что у него не хватит сил, чтобы вновь натянуть тетиву арбалета, Сенор-Летрод тщательно прицелился, не очень доверяя ослабевшим женским рукам, и нажал на рычаг.

Пробив хитиновый панцирь, стрела вонзилась стражнику в плечо. Тот покачнулся и рухнул на каменные плиты. Солдат был ранен, но, как Сенор знал по опыту, не очень серьезно, поэтому он прихватил с собой оставшихся лошадей. Ударив свою каблуком в бок, Сенор поскакал в сторону Башни.

Сенор-Летрод нашел место поблизости от Башни, надежно скрытое зарослями от посторонних глаз. Затем он выложил на земле магические фигуры из сухих веток и покинул чужое тело.

И сразу же, едва он освободился, чудовищная сила подхватила его и понесла прочь от Башни, будто пробку, выбитую из бутылки.

Магия Башни была настолько сильной, что за краткий, почти неощутимый миг он оказался на окраине города. Небесные огни, образы которых слились в сверкающий хоровод, остановились. Сенор клубящимся туманом висел над землей на уровне верхушек самых высоких деревьев.

Ему нечем было смотреть, но он узнавал предметы по приходящим от них отражениям. Ночная птица пролетела сквозь него – и он на мгновение почувствовал испуг, родившийся в ее голове и волнами разошедшийся вокруг.

Затем он понесся в сторону Кратера. Ему трудно было подняться выше, потому что он начинал ощущать необъяснимую тяжесть, давление некоей чуждой субстанции, вытеснявшей его из простора поднебесья, – но все равно этот бесплотный полет наполнил его удивлением и восторгом.

Он летел над землей, в спокойной безбрежности, пока не оказался над Кратером и не ощутил враждебный удар поджидающего его блуждающего призрака.

Сенор сконцентрировался и, рождая в себе образы заклинаний, открывавших вход в магический круг, понесся на врага. Тот пытался не впустить его внутрь; в результате они столкнулись и на какой-то миг слились.

Сенор прикоснулся к глубинам чужого сознания; он словно дотронулся до чьих-то обнаженных нервов и испытал чудовищную боль, но эта боль не была физической. Он погрузился в бездну чужого отчаяния – неведомого и непереносимого для земных созданий. Он оказался в адской вселенной, где скиталось это вечно агонизирующее существо, и его самого едва не постигло уничтожение.

Напоследок к нему пришло имя – Кмерг, – и если бы у него сейчас было тело, оно бы содрогнулось от ужаса.

А потом вдруг все исчезло. Он ощутил, как удаляется блуждающий призрак Кмерга, потеряв надежду преодолеть магический круг; а сам он уже проник внутрь этого круга, и под ним распласталось его собственное замерзшее тело.

Пережив настоящее, но слишком эфемерное счастье от того, что это тело цело, он «вошел» в него – и тут же навалилась земная тяжесть, заставляя испытать на краткое время разочарование и тоску по утраченной свободе. Однако новая жизнь властно приняла его в свои объятия и сразу дала ощутить свое манящее плотское естество…

Он открыл глаза, улыбнулся, глубоко вдохнул полной грудью холодный вечерний воздух и, чувствуя, как постепенно оттаивают окоченевшие мышцы, побежал в сторону города.

Глава десятая

Адские этажи

На темных Адских этажах Башни Сенора охраняла безглазая собака Гугенубера. Тело Черной Летрод стало очень тяжелым, и он вряд ли достиг бы в одиночку комнаты, в которой была заперта ведьма Истар.

Магическим зрением, особенно обострившимся во мраке Адских этажей, он видел многочисленных стражей Башни, которые выползали из своих нор, почуяв пришельцев. Даже если бы Сенор имел возможность обороняться, ему не дали бы пройти и малую часть предстоящего пути. Однако магия Хозяина Башни хранила его. Несмотря на это, кроме стука когтей, скрежета панцирей и смрадного дыхания, его повсюду сопровождала тяжелая мутная волна ненависти…

Подземные Адские этажи были окутаны почти такой же тайной, как история самой Башни. Мало кто из жителей Кобара появлялся здесь, в обиталище слепых собак, но еще меньшее число людей попадало сюда по собственной воле.

Никто не представлял, как глубоко уходит Башня в землю. Насколько было известно Сенору, ее основания не удавалось достичь никому. О таинственных этажах, которые находились еще ниже Адских, сохранились лишь обрывки легенд.

Когда-то, очень давно, самые древние из существ, над которыми не имели власти Великие Маги, навсегда отделились от Верхнего мира, замуровав входы с Адских этажей в свою загадочную страну.

Никто из известных Сенору людей не знал, жили ли они там сейчас, а если жили, то во что превратились за прошедшие с тех пор многие тысячелетия. Вертикальные пустоты в теле Башни, уводящие в неведомые глубины, служили единственным напоминанием о них.

У Строителя Собачьих Нор Хозяина Ладони Гиппы была какая-то штука из Тени, с помощью которой он обнаружил пустоты в неразрушимых стенах Башни. Когда-то по приказу Гугенубера он даже составил карту этих каналов, но потом Гиппа заметил, что положение пустот все время меняется, и это было непостижимо и страшно.

Гугенуберу и другим Хозяевам Башни внушала тревогу мысль, что внутри цитадели Магов, оплота их власти, гнездится неведомая сила, до которой не добраться и волю которой нельзя изменить.

Карта, составленная Гиппой, стала никчемной вещью, а ведь где-то загадочные каналы могли достигать и доступных этажей Башни. Сам Гиппа слишком часто пользовался своей штукой из Тени, позволявшей видеть сквозь стены, и очень скоро скончался от странной неизлечимой болезни.

Суеверный ужас, который внушали подземные существа, чье могущество было по крайней мере сравнимо с могуществом Хозяев Башни, служил источником многих преданий и легенд. Но одна из величайших тайн Великих Магов, которую они хранили как секреты собственной жизни и смерти, заключалась в том, что существовали все-таки способы проникнуть на замурованные этажи.

Когда Человек Безымянного Пальца закрывал глаза, перед его внутренним зрением возникало что-то похожее на план – темные прямоугольники, полосы, круги, между которыми пролегала тонкая серебристая нить. Подчиняясь инстинкту, он шел вдоль этой нити, предоставляя безглазой собаке неведомым образом оберегать его от своих сородичей.

Только один раз он столкнулся с чем-то необычным в совершенно темном коридоре, который уводил вниз. Кто-то схватил за ноги перекинутое через его плечо окоченевшее тело Летрод. Сенор рванулся в сторону вместе с своей ношей, одной рукой вытаскивая из ножен меч. Слепая собака с воем метнулась в темноту… Даже воспользовавшись магическим зрением, он увидел в коридоре только силуэт собаки, хотя все его существо ощущало присутствие чего-то, не имевшего запаха и не издававшего звуков.

Спустя много времени к нему пришли странные отражения, в которых он не пытался разобраться.

Потому что серебряная нить привела его к невидимой в темноте двери. Сенор наткнулся на преграду и произнес Заклятие, Отпирающее Снаружи. В небольшой комнате, которая раньше была подземным склепом, сидела у каменного саркофага ведьма Истар. Сеть, в которую она была закована, опадала тяжелыми складками и делала ее фигуру бесформенной. Неподвижная, безмолвная и обессиленная Истар была похожа на статую, отлитую из металла.

Сенор зажег свечу, которую принес с собой, чтобы легче было работать. Затем снял с себя сеть, которой был обернут, и завернул в нее тело Черной Летрод, а потом принялся разбивать петли камнем.

Звуки ударов гулко разнеслись в тишине Адских этажей. Истар зашевелилась и подняла голову.

– Кто здесь? – спросила она. Ее голос дрожал. Что-то смертельно напугало ведьму – здесь, в этой комнате, пока она находилась в заточении одна.

Сенор опустил занесенную над головой руку. Пожалуй, скрывать свое имя от ведьмы не имело особого смысла. Они оба теперь были изгоями и вряд ли могли повредить друг другу. Он назвал себя и сообщил ведьме, что намеревается увести ее с собой.

– Значит, верным было гадание Нумы, – еле слышно произнесла Истар. – Скажи, тебя родила женщина?..

Вопрос был нелеп, и Сенор лишь пожал плечами.

– Надеюсь, – ответил он, подтаскивая Черную Летрод к саркофагу и усаживая ее рядом с Истар.

– Так ты надеешься или знаешь?! – воскликнула ведьма.