Странствие Сенора Дашков Андрей
– Морш Возискар, мой секретарь, – представила Мелхоэд, небрежно махнув рукой в сторону существа в малиновом плаще.
Возискар слегка поклонился, соблюдая этикет.
– Напомни Нам, Морш, что случилось с карликом, о котором говорит этот человек? – В тоне Королевы явственно угадывалось раздражение.
– Он все еще живет в подвалах замка, моя Королева, – ответил Морш Возискар и блеснул круглым глазом в сторону пришельцев.
– Ну так пусть его приведут сюда! – приказала Мелхоэд и откинулась на спинку трона, словно вдруг потеряла всякий интерес к происходящему.
Морш сделал резкий жест рукой, и двое вооруженных Уродов поспешно удалились.
Ждать пришлось долго. Под пристальными взглядами придворных и солдат гости чувствовали себя довольно неуютно. А Королева Мелхоэд, казалось, задремала в своем кресле. Но так только казалось.
– Говори ты, – внезапно сказала она и безошибочно ткнула рукой в сторону Сенора.
– Не будем спорить о том, действительно ли Люстиг вернулся из Тени, – примирительно начал Сенор (он уже понял, что так просто проводника не получит). – Карлик был раньше женщиной в Верхнем Мире – и Хозяева Башни желают видеть его. Зачем вам удерживать у себя бесполезное существо?
– Никогда не говори с Нами в таком тоне! – в голосе Мелхоэд зазвенел металл. – Здесь больше нет власти Магов Кобара. К нам пришла новая сила.
– Но наступление Тени угрожает Башне и подземному Королевству в равной степени. – Сенор не стал уточнять, какую «новую силу» имеет в виду Дама Нижней Земли. – Мургулла находится ближе к Тени, чем Кобар. Для Хаоса нет разницы между Верхним и Нижним мирами…
– Что ты можешь знать о Тени?! – перебил его тонкий и сварливый голос.
Сенор повернул голову к выходу из тронного зала.
Двое стражников держали за руки карлика с тщедушным тельцем и короткими кривыми ножками, одетого в разноцветное тряпье. Его огромная голова держалась на хрупкой шейке, которая, казалось, могла сломаться в любой момент. В густой черной бороде блестели острые белые зубы; глаза горели насмешливой яростью. Пораженная какой-то болезнью, кожа карлика была покрыта язвами и едва зажившими шрамами. Лишенный дневного света, обитающий в вечной сырости, Люстиг гнил заживо в подвалах замка Грах, но его бешеный дух не был сломлен.
– Что ты знаешь о Тени?.. – повторил карлик в наступившей тишине и засмеялся. Его вызывающий смех разнесся под мрачными сводами зала.
– Ничего, – сказал Сенор, когда стихли последние отголоски звонкого эха. – Кроме того, что Мургулла будет уничтожена. Или станет совсем другой, что для всех – вернее, для тех, кто выживет, – означает то же самое. Между прочим, ты, – он ткнул пальцем в карлика, – лучшее подтверждение моим словам.
В ответ Люстиг показал ему ярко-красный распухший язык.
– А что ты можешь изменить? – спросил вдруг Морш Возискар с явного позволения Мелхоэд.
Сенор понимал, что их не убедит ни рассказ о Пророчестве, ни Древний Меч Торра, ни история Магов Кобара. Он пытался посвятить в это Мелхоэд еще до того, как получил разрешение говорить с ней вслух, но не уловил ответных отражений – он не знал, поверила ли ему Королева, да и захотела ли услышать вообще. Сейчас в пространстве между ними ничего не происходило. Разум был бесполезен, как ее глазницы…
Что касается Детей Гриба, это был другой народ, почти забывший о магии и Древних Богах, народ, для которого все происходившее наверху стало чуждым и неинтересным. Сенор мог взывать лишь к их стремлению выжить и сохранить подземное Королевство.
Однако Мелхоэд была другой. Сквозь непроницаемую стену просочились сомнения; ее вера в собственное абсолютное господство поколебалась. В этом была надежда Сенора. Слепую Королеву ни в малейшей степени не интересовал Люстиг, и она вполне могла бы прожить вне Мургуллы. Сейчас Мелхоэд была заинтригована сверхчувственным контактом с гостями из Верхнего мира. Она хотела любой ценой задержать их в замке Грах.
Не дождавшись ответа от Человека Безымянного Пальца, Королева усмехнулась.
– Что скажешь, безумный? – спросила она высокомерно, повернув голову в ту сторону, где дергался в руках слуг кривляющийся карлик. – Хочешь опять отправиться в Тень, дурень? Тебе мало твоего уродства? И разве тебе не понравилось у Нас, неблагодарный?
Было видно, что эти слова жгут Люстиг как огонь, и карлик вскрикнул:
– Да я лучше сдохну в Тени, чем проживу еще год в твоем склепе! Отпусти меня с ним, Мелхоэд, или я убью себя!
– Ну, этим ты меня не испугаешь и даже не развлечешь, – с насмешкой сказала Королева. – А теперь помолчи!
Дама Нижней Земли погрузилась в раздумья, растворилась в тени Гриба, который нависал над нею. Безмолвные слуги сдерживали подпрыгивающего от возбуждения карлика. Сенор и ведьма Истар терпеливо ждали, готовые к чему угодно. Суо, которому, вероятно, уже надоело ждать, вдруг превратилось в густые и плотные на вид струи дыма. Дым медленно поплыл в сторону Мелхоэд.
Несколько охранников с оружием бросились наперерез, но остановились, повинуясь беззвучному приказу Королевы. Скользкие переливающиеся струи, похожие на бесцветных змей, подползли к трону и обвили Мелхоэд, играя ее волосами, мягко скользя по коже, поглаживая шею, забираясь под складки металлической ткани…
Дама Нижней Земли, жадная до запретных удовольствий, неожиданно рассмеялась, окутанная ласкающими ее струями дыма, которые были на самом деле Существом из Мертвых Времен. В течение нескольких долгих минут она наслаждалась новыми ощущениями. Потом снова подозвала к себе Морша Возискара.
– Придется поступить согласно Древнему Обычаю, – произнесла Мелхоэд голосом, слегка томным от удовольствия.
– Древнему Обычаю?! – Морш стоял как гром пораженный. Среди придворных Мургуллы пронесся растерянный ропот и даже возник небольшой переполох.
– Да, да, Древнему Обычаю! Или ты оглох?
– Но, моя Королева, к нему не прибегали с тех пор, как минули Дикие Времена… – Морш позволил себе возразить.
– Это старый и мудрый Обычай, – лениво сказала Мелхоэд, словно объясняла очевидные истины безнадежному глупцу. – Кроме того, он нравится мне. Разве этого не достаточно? И не забывай, что решается судьба Подземного Королевства!
Слепая Королева рассмеялись опять – то ли от удовольствия, которое доставляли ей нежнейшие и изощреннейшие ласки Суо, то ли издеваясь над Моршем Возискаром, чье вытянутое лицо выражало крайнюю степень растерянности.
– Я думал, – произнес наконец Морш, – что в Мургулле больше нет места пережиткам варварства…
Мелхоэд резко выпрямилась на своем троне, окутанная облаком струящегося дыма.
– Мы прикажем отравить тебя, Морш, если ты скажешь еще хоть одно слово, которое Нам не понравится. Ступай и приготовь все, что нужно. Призови Айоту, Читающую по Костям. Ступайте все!.. Вы, граф, можете остаться.
Тойнгха даже не склонил головы в знак того, что услышал высочайшее повеление, – ведь его Королева была слепа.
Шурша одеждами и бряцая оружием, придворные Мургуллы покидали тронный зал…
– Вам придется задержаться у Нас в гостях, – объявила Мелхоэд, когда наступила тишина. – Согласно Древнему Обычаю, который кое-кто еще помнит, судьбу карлика и Королевства определит Айота, наша прорицательница. Она сделает это по внутренностям новорожденного Урода…
Граф Тойнгха заметно вздрогнул. Железная выдержка впервые изменила ему. Королева невозмутимо продолжала:
– Когда на свет появится ребенок, который не сможет выжить, а такое случается в Мургулле достаточно часто, – вас призовут и вы узнаете свое будущее.
– Мрачный обычай, – глухо заметил Крысиный Хвост. – В моем замке к этому средству прибегали в последний раз два поколения назад.
– Вот видите, граф, – сказала Мелхоэд с тонкой улыбкой, – вам повезло. Вы всегда казались мне умнее этих болванов, верящих лишь в то, что можно потрогать своими руками. И гораздо опаснее… – добавила Королева жестко.
При этих словах Тойнгха застыл с остекленевшим взглядом.
– Не знаю, что там было два поколения назад, – говорила Слепая Королева, – но теперь Мы должны выяснить, отпустить ли Нам карлика и отпустить ли нам этих троих… – последовал плавный жест в сторону гостей, затем Мелхоэд погладила пальцами плотный дым, кружившийся вокруг нее, – или двоих.
Граф пришел в себя.
– Вы собираетесь во всем следовать обычаю, Королева? – спросил Тойнгха со злой усмешкой на лице.
– Да, – ответила Мелхоэд. – Мы поступим в соответствии с тем, что увидит Айота. И прошу вас, граф, позаботьтесь о младенце. Пусть его доставят сюда.
– Отлично. – Крысиный Хвост, казалось, был доволен.
– Новорожденные не умеют лгать…
Глава двадцать шестая
Внутренности урода
Они провели в замке Грах семь долгих томительных дней и ночей, прежде чем пришла весть о том, что где-то родился ребенок, которому не суждено выжить.
Дни и ночи ничем не отличались друг от друга в королевстве вечной тьмы – и гости из Кобара отмечали их лишь по принятому в Мургулле способу исчисления времени, а власть имущие – по собственной прихоти.
Обычно Сенор и ведьма развлекали Слепую Королеву рассказами о Верхнем мире; взамен Мелхоэд настояла, чтобы они принимали участие во всех традиционных забавах двора.
Гости охотились с факелами на гигантских летучих мышей, гнездившихся в скалах возле Стеклянного Леса, ловили слепую рыбу в подземных реках; смотрели бои, во время которых осужденные Уроды сражались с боевыми машинами-автоматами и почти никогда не побеждали.
В полутемных залах замка пришельцы порой становились свидетелями отвратительных оргий. При этом использовалось огромное количество разнообразнейших приспособлений из кости и металла. Другие придворные боролись со скукой, посещая всевозможные балаганы и театрики, где разыгрывались незамысловатые пьески.
Но никакие развлечения не могли заставить Сенора забыть о том, зачем он появился здесь.
Он старался пореже думать о превращенном карлике, который страдал и сходил с ума от почти безнадежного ожидания где-то в глубоких и сырых подвалах замка. Неоднократно он спрашивал у Королевы о судьбе Люстиг, но тут Мелхоэд была непреклонна. Она пыталась отвлечь его, обволакивая тонкими вуалями лести и своего утонченного очарования.
Сенор заметил, что по ночам Слепая Королева куда-то исчезает. Он расспросил слуг, но никто не видел ее спящей и не знал, где находятся высочайшие покои. Или, точнее, не смел говорить об этом.
Мелхоэд употребляла разнообразные способы, чтобы задержать пришельцев в замке Грах. Им подавали изысканные и вкуснейшие блюда, пьянящие и навевающие видения напитки; для них звучала музыка, рождающая грезы; в их покоях стояли прекрасные статуи, высеченные из прозрачного камня самыми древними из обитателей Мургуллы. А что же тогда говорить о предмете особой гордости Мелхоэд – целом выводке Уродов, сросшихся с частями машин, и о машинах, пугающих своим совершенством (некоторые, самодвижущиеся, на небольших расстояниях с успехом заменяли лошадей), – это и многое другое должно было занять умы гостей, заворожить воображение и сделать их жизнь похожей на сон. Однако грань между сном и кошмаром слишком тонка…
Тойнгха, сам того не желая, мешал осуществлению планов Королевы. Крысиный Хвост, словно тень, сопровождал Сенора повсюду, отравлял своим присутствием трапезы – и в результате самые дикие из зрелищ начинали казаться Холодному Затылку пресными, а голова освобождалась от дурмана, которым была пропитана здешняя атмосфера. Вдобавок превращения Суо не на шутку раздражали графа – как все, над чем он не был властен, – и хозяин замка становился мрачнее с каждым днем.
Для Сенора не было секретом: Тойнгха лишь ждал удобного момента, чтобы отомстить. Почти маниакальное преследование напоминало о том, сколь ничтожны надежды когда-нибудь вырваться отсюда, и как много времени потеряно в Мургулле.
А в общем-то бесцельная жизнь засасывала, будто теплое ласковое болото, обещавшее погруженному в него придворному череду неутомительных удовольствий и ускользающих лет – легких, как забытье.
Всякий раз, когда рассудок Сенора становился абсолютно ясным (а это случалось все реже), он начинал подозревать, что Королева собирается удерживать его в Мургулле как можно дольше, и всерьез думал о побеге. Но тут пришла весть о рождении Урода, предназначенного в жертву по Древнему Обычаю.
Мелхоэд лично объявила об этом пришельцам из Кобара и назначила день церемонии, которая должна была решить их судьбу.
Суо преподнесло Сенору неожиданный подарок. По ночам Существо из Мертвых Времен превращаясь в ворона и следило за каждым шагом хвостатого графа. Однажды его настойчивость была вознаграждена.
Оно тайно присутствовало при встрече Тойнгха с Айотой, Читающей по Костям, которую привезли в замок Грах для Предсказания. Много раз ей приходилось делать это: по сплетенным кишкам лошадей, по костям мертворожденных собак, по черепам летучих мышей, но очень редко, и очень давно, – по внутренностям умершего младенца.
…Ночью, когда как обычно исчезла Слепая Королева и можно было не опасаться ее всепроникающего внутреннего «глаза», граф принимал Айоту в одной из башен своего высеченного в скале замка. Никто, кроме них, не должен был знать об этой встрече, однако один свидетель все-таки нашелся. Ни Тойнгха, ни Айота не могли видеть черную птицу, которая притаилась во мраке узкой бойницы, проделанной в сплошной стене…
– Слушай меня, старуха, – доносился до слуха птицы глухой голос графа, – ты единственная, кому удавалось устоять перед Мелхоэд. Завтра тебе прикажут гадать по Древнему Обычаю… Слепая Королева совсем обезумела. Ее стало интересовать то, что происходит наверху. Все свое время она уделяет этим троим из Кобара… Они и так уже обошлись мне слишком дорого. Ни один из них не должен уйти отсюда!
– Хе-хе, – прокряхтело отвратительное существо, сидящее перед графом в глубоком кресле так, что он видел только высохшие старушечьи руки, похожие на конечности мумии. – А как насчет тебя? Ты по-прежнему раб Кладбищенской Крысы?
Крысиный Хвост еле сдержался.
– Замолчи, проклятая! – прошипел он. – Ты скажешь только то, что нужно, или умрешь. Скоро Мелхоэд покинет замок, и я снова стану хозяином Яруса. Как знать – может быть, навечно. Когда снова придет Подземная Сила…
– Тс-с-с! – старуха замахала в воздухе костлявыми руками – будто обгоревшие ветви кустарника забились на ветру. – Не дразни ее, или она погубит всех нас! Нельзя искушать владеющих Силой… Если это те, с Замурованных Этажей…
Она вдруг замолкла, будто испугавшись собственных мыслей. Внутри полой и холодной каменной скалы, которую представляла собой башня, разлилась волна липкого ужаса.
Долгое время никто не издавал ни звука. Черный ворон Суо бесшумно чистил в темноте свои перья.
– Многое скрыто в твоей памяти, – заговорил наконец Тойнгха. – Когда-нибудь я заставлю тебя рассказать все, что ты знаешь о Древних в Башне. А пока запомни: трое из Верхнего мира и карлик Люстиг должны умереть. Я не собираюсь платить за их жизни дважды. Если Мелхоэд поступит по-своему, они поедут обратно через Стеклянный Лес. В этом случае я не хотел бы оказаться на твоем месте. Ты знаешь, как я умею наказывать…
Но Айота осталась глуха к угрозе.
– Ты не забыл, что эти люди из Кобара? – озадаченно проговорила старуха. – Они «видят» в мыслях, а женщина к тому же – из Пламенеющих. Давненько я не встречала таких… И еще третий, который умеет превращаться, – его ты вообще не сможешь убить…
– Я побеспокоился об этом, старуха, – ядовито вставил граф. – Вот Вода Послушания, приготовленная в мастерских Граха Машиной Снадобий. Дашь всем троим выпить из этого сосуда – скажешь, что этого требует Древний Обычай. Если они действительно хотят заполучить Люстиг, то не посмеют отказаться. Вода Послушания парализует их волю и сделает игрушками в наших руках.
Черная птица Суо, вытянув шею, увидела небольшой сосуд из темного стекла, стоящий на каменном полу.
– А Королева Мелхоэд? – проскрипела старуха.
– Ты поглупела к старости, Айота, – со смехом сказал Тойнгха. – Мелхоэд спит и видит, чтобы пришельцы навсегда остались в Мургулле! Она нашла себе сразу троих новых шутов. Твое дело потребовать для них смерти. И внутренности Урода подскажут тебе это…
– Раньше ты не позволял себе так говорить со мной, – с горькой злобой произнесла прорицательница. – Теперь, когда Кладбищенская Крыса…
– Ни слова больше! – возвысил голос граф. – Или ты пожалеешь о том, что родилась. Заткнись и думай о Прорицании…
Разговор был окончен. Тойнгха покинул комнату через низкую, окованную металлом дверь. Дверь захлопнулась с глухим стуком, едва не прищемив кончик жирного хвоста, который волочился за властелином замка Грах.
Старуха невнятно пробормотала ему вслед проклятие и принялась устраиваться на ночлег прямо на куче брошенного в углу тряпья.
Потом Айота, Читающая по Костям, Прорицательница Мургуллы, погрузилась в чуткий и неглубокий старческий сон.
Но даже она не проснулась, когда на пол неслышно слетел черный ворон Суо и унес в клюве сосуд с Водой Послушания.
– Итак, Суор, ты подменил Воду, – со смехом сказал Сенор, пряча под плащом на груди склянку с Водой Послушания. – Ну что ж, может быть, она нам еще пригодится…
Истар, бледная, как покойница, надевала на себя найденные в спальных покоях доспехи. Она готовилась к худшему. Вряд ли подданные Мелхоэд позволят им спокойно уйти из Мургуллы…
Полураздетый Суор самодовольно развалился на покрывале из шкурок летучих мышей. Его гладкое юное лицо не омрачалось даже тенью мысли. Существо из Мертвых Времен мало интересовалось исходом сегодняшнего гадания – в любом случае, превратившись, Суо покинет подземелье так же легко, как вода проходит сквозь сито. Но смогут ли это сделать Сенор и ведьма?
Суо собиралось использовать Человека Пророчества в своих целях. Их объединяла общая тайна, недоступная обоим. Он был заколдован теми же силами, которые изгнали Суо в Мертвые Времена. Если бы Сенор достиг Завершения, Суо тоже могло обрести наконец абсолютную свободу и, как оно втайне надеялось, власть во всех временах. Не исключено, что тогда Холодный Затылок станет его легкой добычей или злейшим врагом.
Но сейчас они были союзниками, и оба надеялись покинуть подземное королевство, захватив с собой карлика Люстиг.
Суор поднялся со своего ложа и медленно выпрямился. В течение нескольких секунд он «оброс» доспехами и оружием. Сенору до сих пор не надоедало это зрелище…
А Существо Суо между тем взвешивало, что делать: выжидать до конца или научить союзника Превращениям…
За ними явился сам Тойнгха в сопровождении троих стражников и, не говоря ни слова, жестом пригласил следовать за собой. Сенор поймал себя на том, что не воспринимает отражений Крысиного Хвоста. Кто-то наложил Печать на сознание графа. Теперь вытатуированный на лбу Урода символ Слепого Глаза приобретал совсем иной смысл…
Если бы не Суо, вполне возможно, они попали бы в ловушку, расставленную Тойнгха. Или теми, кто стоял за Тойнгха. И возможно, за Мелхоэд. Все оказывалось не таким простым в Мургулле. Но сейчас было бесполезно гадать, куда тянулись нити от живых марионеток.
Они долго спускались по узким винтовым лестницам на самые нижние из выбитых в скале этажей. Сенору пришло в голову, что их просто собираются заточить в каком-нибудь каменном мешке, поблизости от Люстиг, – чтобы были слышны вопли сумасшедшего… Потом его взгляду открылся зал, освещенный зеленоватым светом, в самой глубине которого угадывалось некое металлическое сооружение.
В центре зала был устроен амфитеатр. На верхних каменных ступенях, образующих полукруг, восседала Королева Мелхоэд. Морш Возискар находился рядом, и несколько приближенных особ занимали нижние ряды. Сморщенное существо в сером балахоне стояло перед ними.
Айота, Читающая по Костям, была страшна, как сразу все смертные грехи, и благоразумно натянула на голову капюшон. Желтые жирные космы выбивались из-под него; глаза глубоко провалились в глазницы и тлели там почти угасшими углями; сухие коричневые лапки крепко сжимали стеклянный сосуд…
Королева разрешила войти графу и гостям из Верхнего мира. Они выстроились около длинного углубления в каменных плитах пола. Часть светильников, источавших зеленый свет, погасла, и в подземелье стало гораздо темней.
По приказу Мелхоэд двое слепых Уродов вкатили в зал тележку с мертвым младенцем. Изуродованный природой кусок плоти, который не мог существовать даже здесь, среди Детей Гриба, являл собой омерзительное зрелище. Его грудная клетка и живот были вскрыты. Сенор увидел нечто, лишь отдаленно напоминавшее голову, а желудка, настолько он мог судить, у ребенка не было вообще. Он жил, пока находился в утробе матери, – но умер спустя несколько часов после рождения…
Слуги прокатили тележку мимо Королевы – прямо к поблескивающему в глубине зала сооружению. Из машины (если это была, конечно, машина) выдвинулись рычаги и втянули тележку внутрь.
– Пусть выпьют Напиток Видений! – воскликнула Айота ржавым голосом, приближаясь к гостям из Кобара. – Пусть увидят то, что вижу я! Пусть не сетуют на семена, посаженные другими! Пришло время собрать урожай!.. Плоть младенца не лжет, кости младенца не лгут, кровь младенца течет под уклон, а не по воле демонов. Пусть Трое увидят, куда ей течь, отвращая зло от Подземного Королевства!..
Она поднесла Сенору сосуд из темного стекла. Холодный Затылок пребывал в полной изоляции внутри скорлупы, которой окружил свое сознание. Он недоуменно пожал плечами, чтобы его поведение выглядело естественным. Потом посмотрел на Мелхоэд.
Лицо Дамы Нижней Земли было хмурым. Казалось, ее гнетут безрадостные предчувствия. Сенор подумал, что это неплохо.
Потом он отпил воды – обычной воды из подземной реки.
Сосуд перешел в руки Истар. Человек Мизинца Суор тоже сделал большой глоток и отдал сосуд Айоте. Та исподлобья сверлила их испытующим взглядом.
Стало почти совершенно темно. Лишь мрачный металлический алтарь в глубине зала напомнил о себе несколькими тусклыми огнями. Из него выкатилась тележка и остановилась в углублении между каменными ступенями.
Теперь внутренности мертвого младенца излучали свет, похожий на зеленоватое сияние некоторых насекомых. В его отблесках лицо прорицательницы стало еще отвратительнее, чем раньше.
Айота склонилась над светящимися внутренностями – и Сенор нанес ей первый, внешне незаметный, удар. Постепенно, мысль за мыслью, он подчинял себе ее волю, движения дрожащих рук и изуродованных болезнью ног; затем проник в ее мозг и в ее память. Со стороны могло показаться только, что старуха слишком долго стоит, склонившись над мерцающими останками…
Сенор бросил взгляд на Тойнгха. Граф пожирал глазами Айоту, еще не подозревая о том, какое разочарование его ожидает.
Где-то за пределами собственной защиты Холодный Затылок улавливал отражения Мелхоэд, однако сегодня Слепая Королева не предпринимала попыток вторгнуться в его сознание. Осталось загадкой, почему она не может или не хочет приказать Читающей по Костям исполнить нужную роль.
У Сенора возникло искушение сделать это самому. Прорицание Айоты могло в значительной степени облегчить обратный путь, но потом он решил еще раз испытать судьбу. ИСТИННУЮ судьбу. Ему хотелось знать, так ли важен карлик Люстиг, ради которого он спустился в подземелье Мургуллы.
И он заставил старуху говорить правду, только правду. Образы, рожденные созерцанием светящихся внутренностей; слова, пришедшие из неведомых областей сверхсознательного; видения будущего – он дал им возникнуть в ее мозгу и пройти сквозь заслоны ее низменных желаний и отравленного злобой сердца…
Когда она заговорила, Крысиный Хвост превратился в статую. Его кожа была чрезвычайно бледной от рождения, но сейчас даже он стал похож на окоченевшего мертвеца. Легкая улыбка тронула губы Мелхоэд и уже не сходила с них до самого конца. Сенор понимал, что означает эта улыбка.
– Трое их, трое, – бормотала тем временем погрузившаяся в транс старуха. – Трое, Пришедших за Четвертым… Их чресла наполнены ядом… Нет желудка, нет пищи… Чужие уйдут… Исчезнет Королева и будет томиться там, откуда нет выхода… Ребра наружу… Война в пещерах… Раздавленная голова… Нечистая Сила в Подземном Королевстве… Столкнутся Сила сверху и Сила из глубин… Будут отложены яйца судьбы… Свершится месть, которой никто не избегнет… Порча на липком пути ехидны… Кривая нога… Бегство из темной стороны…
В какой-то момент Сенор ощутил, что Мелхоэд тоже проникла в ставшее беззащитным сознание Айоты, отплатив прорицательнице за долгие годы враждебности и злокозненных интриг.
– …Липните к грязи, сгустки крови!.. Уйдут Похитители Убежища… Горе следящей за Троими… – бормотала старуха.
Слепая Королева теперь и сама могла прочесть тайные знаки судьбы, начертанные в изгибах мерцающих внутренностей. Она узнала о горестях, щедрой рукой разбросанных на ее пути, о падении и гибели Подземного Королевства, о своей последней надежде – Троих, Пришедших За Четвертым, которым предстояло исчезнуть в Зыбкой Тени. Ее сердце ее разрывалось от страдания, а разум – от необходимости выбирать между Сегодня и Завтра. Она ненавидела Мургуллу, но лишь здесь могла жить, не чувствуя себя ущербной, и вдобавок властвовать, – а теперь должна была расстаться с полюбившимися ей игрушками.
При всем при этом Мелхоэд с приклеенной к губам печальной улыбкой казалась еще более одинокой среди своих безмолвных вельмож. Только Морш и Тойнгха уставились на Читающую по Костям – один с тревогой и неприязнью, другой с ненавистью. Лица остальных не выражали ничего, кроме скуки.
«Похоже, они поверят в близкий конец только тогда, когда начнут рушиться своды пещер», – подумал Сенор. Но и это было теперь не важно. Мелхоэд увидела разбегающиеся дороги судьбы и могла выбирать. Он очень надеялся, что Слепая Королева не захочет погибнуть вместе со всей Мургуллой…
Скрипучий голос старухи постепенно стихал, превращаясь в бессвязный шепот. Наконец она замолкла совершенно. Удовлетворенный, насколько вообще можно быть удовлетворенным при данных обстоятельствах, Сенор освободил ее сознание из невидимого капкана. Улыбка на лице Дамы Нижней Земли стала жуткой. Среди придворных пронесся и сразу же заглох недоуменный шумок.
Наступила тягучая пауза, в течение которой Тойнгха перебирал в уме все мыслимые и немыслимые казни. По его мнению, старуха заслуживала самой худшей…
Когда стало ясно, что Айота не скажет больше ничего вразумительного, Слепая Королева нарушила тишину.
– Уберите это, – брезгливо сказала она и показала на светящийся труп.
Несмотря на прежнюю печальную улыбку, в ее голосе был несокрушимый лед.
– Итак, граф, мое мнение о вас еще раз подтвердилось, – продолжала Мелхоэд. – Я позволила вам отрастить слишком длинные зубы! Может быть, теперь они станут короче…
Крысиный Хвост стоял, упершись взглядом в одну точку, но ничего не видя. Его глаза были полузакрыты; лицо ничего не выражало. Чувства, бушевавшие в нем, не могли вырваться наружу, не повредив рассудка.
– Ты слышал, Морш? – спросила Мелхоэд. – Подземному Королевству грозит гибель. И этих троих придется рано или поздно отпустить. Лучше поздно… И еще это ничтожество Люстиг – он мне давно надоел… Зачем он Нам? Мы отпускаем его с ними.
Взгляд Тойнгха снова стал осмысленным и переместился на бывшую сообщницу. Ничего хорошего не было в его взгляде. Старуха, воля которой освободилась от постороннего влияния, почувствовала это. Разбитая и уничтоженная, она не сумела прочесть по внутренностям Урода только собственную горькую участь. Мелхоэд избавила ее от пытки отражениями и бросила, как досуха выжатый плод.
– Надеюсь, Мы еще получим взаимное удовольствие от беседы, прежде чем гости покинут Грах? – спросила Мелхоэд в пространство, но не возникало сомнений в том, к кому она обращается.
Сенор молча склонил голову, забыв на мгновение о ее слепоте. Потом выразил согласие так, как это делали придворные в Кобаре.
Опершись на руку Морша Возискара, Слепая Королева покинула зал. Двое слуг выкатили вслед за ними тележку с останками мертвого ребенка.
Глава двадцать седьмая
Бутылка Рофо
Ничего не поделаешь – случилось так, что Слепая Королева изменила свое решение. Она выбрала путь суетных удовольствий, ведущий к скорой гибели, но разве не многие властолюбцы и сладострастники во все времена поступали подобным образом?
Теперь пришельцы из Кобара могли уйти из Мургуллы, но Мелхоэд не хотелось их отпускать.
Она привела Сенора к Бутылке Рофо, покоившейся на алтаре замка Грах, в тайном зале, где мало кому из придворных Башни довелось побывать.
Бутылку Рофо нашли самые древние из спустившихся в пещеры Уродов; ни один из Детей Гриба или обитателей Кобара по сей день не знал точно, кто и зачем спрятал ее в подземельях Мургуллы. Кобарские предания приписывали создание Бутылки Древнему Богу Рофо, Строителю Убежищ, придумавшему замкнутую полость, которая внутри была больше, чем снаружи. Уроды, рискнувшие войти в Бутылку, исчезали навсегда. С тех пор сосуд (который вообще-то даже не являлся сосудом, да и «вещью» его можно было считать с большой натяжкой), спрятанный в глубине подземного замка Грах, ждал часа, когда Богам будет угодно его использовать. Время для этого еще не настало.
Когда Мелхоэд предложила на прощание показать Сенору творение Рофо, Человек Безымянного Пальца не мог устоять перед соблазном взглянуть на легендарную Бутылку – настоящую редкость, диковинный артефакт. Но он не знал, стоя перед засасывающей воронкой ее горлышка, которое было в два раза больше человеческого роста, что Слепая Королева толкнет его в спину и он окажется внутри самого надежного в мире убежища.
В Бутылку, созданную Рофо, можно было войти, но нельзя было из нее выйти – и потом Сенор, забывший обо всем и обо всех, провел еще много времени в странном месте, среди хрустальных стен и застывших фонтанов, струящегося света, ускользающей музыки, похожей на непрерывный тихий звон разбивающегося стекла, и мертвых цветов, рассыпающихся в прах от малейшего прикосновения, – месте забвения и жизни, похожей на зыбкий печальный сон.
Бесхитростное немое существо – то ли юноша, то ли девушка, с лицом бездумным и вечно юным, появлялось из ниоткуда и прислуживало ему, бесшумно скользя по мраморным плитам пола…
Временами к Сенору приходила Мелхоэд, и он покорно участвовал в придуманных ею любовных играх, о которых, впрочем, тут же забывал. Иногда он видел самого себя, выходящего из хрустальных комнат или спящего на большой кровати под белым и размытым, словно туман, пологом, – и тогда понимал, что обитает среди множества собственных отражений, но это не пугало его, а казалось обычным, как отсутствие ясности, как способность дышать, как необходимость спать, как ускользающая от сознания любовь Мелхоэд…
Суо из Мертвых Времен бесновалось от нетерпения. На ведьме Истар тяжело отразилось долгое пребывание в замкнутом пространстве, но обоих стерегли Уроды, и убивать Детей Гриба оба считали бессмысленным, ибо все равно не было никакой возможности вытащить Сенора из созданного Рофо закрытого мира. Мелхоэд тщательно берегла свою тайну.
Сначала Суо искало пропавшего союзника вне стен замка Грах. Оно обследовало весь подземный ярус от самых дальних уголков гигантской пещеры до владений Кладбищенской Крысы в Стеклянном Лесу, достигнув невидимой тверди потолка, – но нигде и не пахло исчезнувшим человеком Пророчества.
Истар от крайних мер удерживало лишь опасение причинить вред самому Сенору и расстаться с надеждой заполучить в проводники карлика Люстиг, а может быть, и с надеждой покинуть когда-нибудь подземелье Мургуллы.
В конце концов Суо проследило за Слепой Королевой, пользуясь тем, что являлось здесь единственным существом, которое могло позволить себе действовать, не создавая отражений, – и значит, остаться не замеченным Мелхоэд. Но ему удалось увидеть немногое: как Королева с неизменным стеклянным обручем на голове погружается в темную воронку алтаря, воздвигнутого в труднодоступном зале. Суо существовало уже слишком долго, чтобы безрассудно последовать за ней туда, – оно тоже знало кое-что о Полостях Рофо. Ему оставалось только ждать.
Но ожидание не могло быть вечным.
Неизвестно, сколько лет провел бы Холодный Затылок, околдованный чарами Слепой Королевы, в юдоли сладостной печали, забвения и завораживающих игр, если бы не проснулся однажды ночью в комнате с хрустальными стенами и не увидел, что камень в перстне Сдалерна сияет зловещим кровавым светом.
Пелена иллюзий спала с его одурманенного мозга. Мгновенно покрывшись холодным потом, он откинулся на подушки. Древний Меч, лежавший рядом с ненужными здесь доспехами, испускал собственное, ровное и голубое, свечение…
Сенор вспомнил обо всем: о спуске в Мургуллу, о карлике Люстиг, о ведьме, о Существе, Не Имеющем Пола; и о времени, потерянном здесь, в убежище Рофо. Сцепив зубы, он застонал от бессильной ярости. Потом посмотрел на лежавшую рядом Мелхоэд – Слепая Королева чему-то улыбалась во сне. И его ярость уже не была бессильной.
Он оглушил Мелхоэд рукоятью кинжала и привязал ее к кровати, хотя был почти уверен в том, что это лишнее. Если он правильно понял, Королева все равно не сможет выйти из Бутылки Рофо. Но удастся ли ему покинуть убежище, и не ошибся ли он на сей раз в выборе магического инструмента? В любом случае ему было нечего терять.
Сенор надеялся, что Мелхоэд пробудет без сознания достаточно долго. Он не хотел убивать ее в память о том, что произошло между ними. Зато теперь ей придется до конца дней довольствоваться обществом немого слуги.
Сенор пытался снять с ее головы стеклянный обруч, но волосы держали крепко. Он обрезал их кинжалом и несколько мгновений рассматривал неясные тени, метавшиеся внутри помутневшего стекла. Потом надел обруч себе на голову и почувствовал кратковременную боль.
После этого он стал искать выход из хрустальных покоев. Хотя его мозг долгое время бездействовал, оказалось, что Сенор все же запомнил расположение комнат.
На дальней окраине хрустального убежища он отыскал дверь из обсидиана. За нею начинался круглый коридор, в который человек мог войти не сгибаясь. Сенор погрузился в темноту и зашагал на ощупь. Туннель представлял собой «горлышко» Бутылки, которое снаружи казалось не таким уж длинным, однако Холодный Затылок сделал внутри него несколько тысяч шагов.
В самом конце пути он наткнулся на постепенно уплотняющуюся преграду, которая пульсировала под его вытянутыми вперед руками, словно он прикасался к стенке гигантского бьющегося сердца.
Когда Сенор преодолел эту магическую «печать» и его на мгновение помутившийся разум снова обрел ясность, оказалось, что он уже стоит на каменных ступенях алтаря, а за его спиной осталось «горлышко» Бутылки Рофо, внутри которого он увидел лишь круговорот тьмы.
Это было то самое место, откуда Мелхоэд отправила его в убежище Древнего Бога. Но сколько времени минуло с тех пор здесь, в замке? Минута или сотни лет?
Сенор спустился с алтаря и вновь ощутил себя в привычной стихии. Воздух был пронизан запахами и отражениями смертных существ. Он оглянулся, чтобы в последний раз посмотреть на творение Рофо, внутри которого ему открылась по крайней мере одна тайна: на самом деле Бутылка вовсе не была убежищем. Убежищем был весь остальной мир.
Потом он занялся поисками Люстиг и своих спутников.
Обнаружить узника оказалось нетрудно. Отражения ненависти и бессильной ярости пришли к Сенору из каменного мешка – одной из камер здешней тюрьмы. Двое Уродов с топорами и оружием, похожим на кобарские арбалеты, охраняли безумного карлика.
Холодному Затылку повезло: во время его бегства из Бутылки большая часть обитателей замка была погружена в спячку. Другие пировали или предавались блуду…
Он спустился в подвалы. Здесь раздавался лишь слабый гул машин, перекачивавших воздух и воду. Сенору удалось незамеченным пройти мимо мастерских, где трудилась немногочисленная ночная смена рабов, и пробраться по винтовой лестнице в тюрьму.
Он возник перед полусонными стражниками, будто призрак. Магическое зрение позволяло ему видеть в полной темноте. Первым же ударом меча он вдребезги разнес свисавший с потолка светящийся шар – и камера погрузилась во мрак. Это сразу дало ему преимущество – тем более что тюремщики давно привыкли к безопасности.
Сенор увидел, как в глубине камеры сверкнули глаза – карлик Люстиг вскинулся на железных нарах, к которым его приковывали по ночам. Затем блеснули зубы в черной бороде, и Холодный Затылок услышал тихий злорадный смех…
Один из стражников выстрелил наугад. Кусок металла звякнул о стену где-то рядом с головой Сенора. Человек Безымянного Пальца обошел стражника, подкрался к нему сзади и нанес удар мечом – из-за тесноты он бил почти без замаха. Удар пришелся по металлическому шлему и только оглушил Урода.
Второй стражник быстро обернулся на звук и выстрелил вслепую.
Он попал в горло шатающемуся солдату. Тот повалился на пол с предсмертным хрипом. Запахло кровью. Не теряя времени, Сенор пронес меч по низкой дуге, выбив арбалет из рук уцелевшего стражника.
Но тот оказался неплохим солдатом и успел выхватить из-за пояса топор. Обычное для Мургуллы дело: одна рука стражника была длиннее другой. Этой невероятно длинной, почти достававшей до пола конечностью он вращал топор, удерживая противника на расстоянии и тем самым обезопасив себя – на время.
Воспользовавшись темнотой, Холодный Затылок неслышно приблизился к нарам и склонился над ними. Люстиг судорожно вцепился в его накидку тонкими кривыми ручками. Жаркое дыхание обдало лицо Сенора. Он поморщился и с трудом оторвал от себя отчаянно цеплявшегося карлика. А потом разрубил мечом цепь, сковывающую ноги лежащего уродца.
Стражник, орудовавший топором, мгновенно повернулся к нарам. Лезвие высекло искру, врезавшись в металлическое изголовье. Сенор едва успел увернуться от разящего удара. Спустя какое-то мгновение он уже скользнул солдату за спину, двигаясь почти бесшумно.
И ему снова пришлось убедиться в том, что он недооценил Урода и его необыкновенно длинную руку. Топор со свистом пронесся над головой, описав почти полный круг, и Сенор почувствовал на лице дуновение затхлого воздуха, показавшееся ему дыханием смерти.
В это мгновение неугомонный карлик вскочил и метнулся стражнику в ноги. Люстиг был легким, как ребенок, но он заставил солдата потерять равновесие. Стражник покачнулся и вскинул руку с топором, пытаясь удержаться на ногах. Сенор поймал удобный момент и сделал молниеносный выпад.
Меч из неземного металла колющим ударом пробил солдатский нагрудник, будто бумагу. Карлик дико захохотал, воздев ручки кверху, когда мертвый стражник рухнул на каменные плиты.
– Заткнись! – тихо произнес Холодный Затылок. – Разбудишь остальных!..
– Давай, давай! – зашептал карлик и потянул его за полу накидки к выходу из камеры. – Бежим отсюда! Наконец-то ты пришел! Когда мы…
– Когда вы – что? – раздался из темноты саркастический и слишком хорошо знакомый Сенору голос.
Карлик распахнул дверь шире. В плохо освещенном тюремном коридоре Холодный Затылок увидел силуэт человека, за которым волочился по полу длинный жирный хвост. Отблески света вспыхивали на оружии и доспехах десятка солдат, сопровождавших его.
– А-а! Проклятие! – Люстиг взвыл и в ярости затопал ножками. – Хвостатое отродье, почему тебе не спится в твоей постели?!
Граф Тойнгха, конечно, не удостоил карлика ответом. Он разглядывал Сенора с откровенной ненавистью, достигшей апогея. Холодный Затылок отчего-то вспомнил, что неприязнь возникла между ними сразу же, как только они впервые увидели друг друга. Правда, теперь Тойнгха испытывал еще изрядное чувство превосходства.
– Итак, мы пригрели ядовитую змею. Тебя приняли как гостя, а ты явился сюда, убил двоих моих людей и пытался увести нашего бедного безумного собрата… – Крысиный Хвост позволил себе иронический тон обвинителя. – И все это, надо полагать, без ведома нашей всевидящей Королевы? Кстати, где она в таком случае? Или ты убил и ее, грязный пришелец из Верхнего мира? Обещаю: ты будешь умирать долго, и в конце смерть покажется тебе избавлением, несмотря на все твое колдовство…
– Хватит болтать, – оборвал его Сенор. – Твоя Королева решила, что я ее вещь и меня можно спрятать в Бутылке Рофо. Она ошиблась… Мне нужен только карлик. Отдай его мне – и мы навсегда покинем твои владения…
– Может быть, мне еще и проводить тебя обратно через Кладбище Стеклянного Леса? – мрачно засмеялся граф. – Кто заплатит мне тогда за все, что я потерял?.. Кстати, бутылка Рофо давно меня интересует. Я вижу, у тебя на голове вещица нашей Королевы… Взять его живым! – рявкнул он, отдавая приказ стражникам. И опустил на лицо маску, представлявшую собой рельефную металлическую решетку.
Обнажив оружие, коренастые Дети Гриба из личной охраны графа – натасканные псы и обладатели устрашающих уродств – двинулись на придворного Башни.
Хотя коридор был таким узким, что одновременно атаковать могли не более трех солдат, надежды Сенора выбраться отсюда таяли как дым. Он пытался обезвредить их, посылая отражения ужаса и боли, но оказалось, что решетчатые маски надежно предохраняют Уродов от постороннего влияния. У него не осталось времени задуматься над тем, откуда в Мургулле появилась защита против кобарского оружия…
Металлические протезы значительно увеличивали боевые возможности стражников. Сенору никак не удавалось приблизиться к ним на расстояние выпада. Трое солдат с алебардами теснили его к глухой стене в конце коридора; вдобавок Люстиг путался под ногами и цеплялся за накидку.
Длинными металлическими шестами Сенора прижали к стене, после чего один из стражников поднял протез, оканчивающийся стволом, и выстрелил прочной сетью, которая накрыла Холодного Затылка полностью, с головы до ног. Где-то рядом забился карлик, пойманный в эту же ловушку. Осознав, что сопротивление пока бесполезно, Сенор опустил меч, хранивший тайну мистической силы, которую он по-прежнему не умел призвать на помощь.
Граф Тойнгха подошел к нему и, приблизив свою маску очень близко к его лицу, тихо пообещал:
– Я отдам тебя Кладбищенской Крысе. Ты будешь умолять ее о смерти, но пытка никогда не кончится…
И улыбнулся как человек, с плеч которого свалилась огромная тяжесть. Потом дал знак, и стражники поволокли пленников по коридору.
Но им суждено было сделать лишь несколько шагов. Сенор вдруг услышал вопли ужаса и почувствовал, что хватка чужих пальцев ослабела, а затем и вовсе исчезла. Через несколько мгновений раздались глухие удары и хруст ломающихся костей.
Сквозь ячейки сети Холодный Затылок разглядел в полумраке подземелья знакомую фигуру. Черную корону выпрямившихся и отделившихся друг от друга волос невозможно было ни с чем спутать. Он начал освобождаться из сети, предоставив карлику делать то же самое.
Сбитые с ног незримой, но чудовищной силой, граф и стражники шевелились у дальней стены. Те, кто остался цел, тщетно пытались подняться… Истар раскрыла Сенору свои объятия, не отводя пристального взгляда от поверженного хозяина замка. На ее губах возникла хищная улыбка.
Сенор с благодарностью прижал к себе гибкое податливое тело, ощущая, что только сейчас окончательно избавился от влияния Слепой Королевы, освободился из плена ее красоты. А потом шепнул ведьме на ухо:
– Не убивай графа. Нам еще придется возвращаться через Стеклянный Лес…
Читать бесплатно другие книги:
