Дом колдовства Браун Картер

9

Когда мой палец нажимал кнопку звонка, появился Джонатан. Он пронесся мимо сестры, будто ее здесь и не было, оттолкнул меня и вставил ключ в замочную скважину. Дверь отворилась, и вслед за Джонатаном вошли мы с Максин. Гостиная была пуста. Пока Джонатан осматривался, я толкнул дверь в спальню. Потом включил свет. Через секунду позади себя я услышал крик, да и сам почувствовал себя отвратительно. Синди Викерс лежала на спине поперек кровати. Большая прядь черных волос закрывала ее лицо. Платье задралось до бедер, а манто валялось возле кровати. Один глаз был широко открыт и выражал застывший ужас. Узкий кожаный пояс глубоко врезался в ее нежную шею.

– О! Боже мой! – прошептал голос позади меня.

Я повернулся и на пороге увидел Максин с перекошенным лицом. Она с ужасом смотрела на тело. Я взял ее за плечи и толкнул, таким образом, усадив на диван в гостиной. Максин вяло подчинилась мне. Затем я открыл ящик с ликерами и наполнил два стакана виски, один из них я сунул ей в руку. С застывшим взглядом и посеревшим лицом Максин машинально начала пить. Второй стакан я отнес в комнату, где стоял у кровати и смотрел на труп Джонатан. Протянутый ему стакан он взял чисто рефлекторно. Выпил его сразу, потом разжал пальцы, и стакан упал на пол.

– Слессор? – прошептал он глухим голосом. – Но почему?

Я подошел к комоду, открыл ящик и стал ощупывать лежащие там вещи. Наконец, я нашел драгоценности и положил их на туалет. Джонатан взял брошку и повернул ее обратной стороной, чтобы прочитать надпись. Потом проделал то же самое с медальоном.

– Я никогда не дарил ей ничего подобного, – заявил он.

– Это Оги, он настаивал, чтобы она хранила их здесь, – сказал я ему. – Он также обещал ей шубку из норки, которую должны были принести через два дня. Она вам об этом не говорила?

– Без сомнения… – вздохнул он, проведя дрожащей ладонью по лицу. – Я был так рассержен тем, что ей сделали, и так был счастлив снова обрести ее целой и невредимой, что даже не слушал обо всех подробностях.

– Вы меня не поняли, – сказал я. – Вы были так влюблены в нее, что купили ей все эти драгоценности, а это превышало ваши возможности делать подарки. Вы были готовы жениться на ней до того утра, когда появились эти фотографии.

– Я их все сжег! – хриплым голосом закричал он. – При ней. Они еще были в конверте, когда я их сжег!

– Но вы расписались за их получение, – настаивал я, стараясь сдержать свое раздражение. – А теперь имеется только ваше слово, что вы не смотрели этих фотографий. Существует, безусловно, другая серия таких же фотографий, и, само собой разумеется, полиция рано или поздно их получит. В сущности, эти снимки привели вас в состояние ярости и ревности, вследствие чего вы устремились к Синди и убили ее.

Джонатан открыл рот и долго его не закрывал.

– Вы с ума сошли, Бойд, – наконец, проговорил он. – Я вам рассказал то, что произошло. Вы позвонили Синди по телефону и сказали ей, чтобы она пришла сюда одна. Вы – единственный человек в мире, к которому у меня было доверие, и я не стал сопровождать ее.

– Ладно, кто-то подделывается под мой голос, – сказал я, – но вы можете доказать, что вся эта история не продукт вашего воображения?

– Значит, по-вашему, они могут поверить, что это я убил Синди? – возмущенно закричал он.

– А что вы хотите, чтобы они подумали? У вас было все: причина, средство и возможность. Кто-то хотел погубить вас и весьма основательно. Надеюсь, вы не хотите оказаться комфортабельно сидящим на электрическом стуле? Поэтому я вам советую что-нибудь сделать и сделать очень быстро.

– Слессор! – нервно прошептал он. – Это не может быть никто другой, кроме Слессора!

– Который должен быть в распоряжении кого-то другого, – предположил я.

– Я отправлюсь туда, в эту гнусную коробку и… – в его глазах мелькнул опасный огонек, и он покачал головой. – Нет! Я позвоню ему по телефону, чтобы он пришел сюда!

– Скажите ему, что если он не придет в ближайшие полчаса, то вы позовете полицию и скажете, что это он убил Синди.

Джонатан бросился к телефону. Я последовал за ним и видел, как он перелистывает справочник, Максин по-прежнему сидела на диване с неподвижным взглядом и пустым стаканом между пальцами.

– Вот! – закричал Джонатан, выпуская справочник и набирая номер.

Я уселся в кресло и закурил, перенеся все внимание на лицо Максин, и одним ухом слушая телефонный разговор. Лазурные глаза все еще смотрели в пространство, но уже были полны напряжения, и в глубине их мерцал огонек любопытства, а может быть, и страха.

– Он приедет, – заявил Джонатан, повесив трубку. – Он сказал, что просто летит сюда!

– Отлично, – сказал я. – Итак, в ожидании, я расскажу Максин то, что произошло между Синди и Слессором.

Джонатан посмотрел на меня с недоумением.

– К чему это?

– Она имеет право знать это.

Когда Максин повернулась ко мне, у нее было каменное лицо.

– Кто такой Слессор?

– У него есть бар в Гринвич-Виладж и кабаре в Джерси-сити. Когда Синди Викерс познакомилась с Джонатаном, она там работала.

Я рассказал Максин всю историю Синди со дня знакомства с Джонатаном до вчерашней истории и закончил тем фальшивым звонком, якобы от меня, который и привел Синди к смерти.

– Кто-то звонил по телефону, выдавая себя за вас? – прошептала она, широко раскрыв глаза. – Но ведь то же самое произошло и со мной! Вспомните, как я разозлилась после того, как пришлось напрасно проехаться в вашу контору!

– Ну, да. Это был, вероятно, тот момент, когда Синди душили здесь, в этой квартире.

– А? – в глазах Максин промелькнуло чувство страха. – Вы так думаете?

– В то время, когда Джонатан был у себя, уверенный, что Синди ничем не рискует, находясь со мной. – Я раздавил свою сигарету в пепельнице. – Судя по всему, все было рассчитано заранее. После этих фотографий, в глазах полиции, убийцей, безусловно, является Джонатан. И вот что они подумают: Джонатан влюбился в соблазнительницу, которая устроилась так, чтобы жить в свое удовольствие и заставляла его делать подарки, цена которых намного превышала его платежные ведомости. Кто-то послал ему эти фотографии, и он провел целый день в разглядывании их. А затем он решил убить ее, чтобы покарать за то, что она надсмеялась над ним.

– Почему же этот Слессор пытался таким образом повредить Джонатану? – с задумчивым видом спросила Максин.

– Потому что ему платили за это, – проворчал я.

– А кто же мог до такой степени ненавидеть Джонатана? – она смотрела на меня с оцепенелым видом.

– Вы можете также добавить: «Кто мог здорово выиграть, если Джонатана обвинят в убийстве?» А на это может быть только один ответ, – с ледяной улыбкой ответил я. – Вы!

– Я? – закричала Максин, побледнев. – Но вы с ума сошли! Я никогда не…

– Расскажите вашей сестре, когда и где вы познакомились со Слессором, – обратился я к Джонатану.

– В зале экспозиции, – твердо произнес он. – Слессор сказал, что всегда покупает наши духи для девушек, работающих в его клубе! Это ведь было не случайное знакомство, а? Ты все подстроила с самого начала!

– Не будь смешным! Ты знаешь, что я не хочу отдавать тебе предприятие, ибо у тебя оно через месяц развалится. Но тем не менее, от того, чтобы не хотеть, до этого…

Джонатан быстро подошел к ней.

– Исчадие… грязная девка! Ты ведь хотела любой ценой отделаться от меня. Так как ты не смогла доказать, что я украл твою формулу, ты стала готова на все, вплоть до убийства! Тебе не только не составило труда убить невинную девушку, но тебе еще понадобилось погрязнуть в этом кошмарном шантаже… Я любил Синди! Это чувство, которое ты никогда не сможешь понять… ты…

– Ты закончил? – дрожащим от гнева голосом прокричала Максин. Я ничего не делала, и ты это знаешь! И не говори мне о любви и невинных девушках. Ты не знаешь, что такое любовь! Ты никогда не знал невинных девушек. Мальчик, ты переполнен комплексами. Ты так и не смог переступить стадию влечения, которая была у тебя в четырнадцать лет, когда тебя соблазнила твоя няня! Все остальные твои девушки были такими же, как она. Ты продолжал делить свою любовь с доброй женщиной, довольный тем, что твоя старшая сестра не сможет застать тебя на месте преступления, и тебе не придется, обливаясь слезами, умолять ничего не говорить папе.

У Джонатана вырвался целый ряд самых отборных ругательств, и он схватил сестру за накидку. Потом он приподнял ее и начал бить тыльной стороной ладони по щекам. Она заорала и до крови расцарапала ему лицо. Обеими руками он схватил Максин за горло, заставил встать на колени и начал изо всех сил сжимать руки.

Я подумал о том, что пришла пора и мне вмешаться в игру. Я схватил Джонатана за запястья, чтобы заставить его выпустить свою добычу. Но правая рука Джонатана немедленно сжалась в кулак и ударила меня между глаз. Я отшатнулся на пару шагов, и он, воспользовавшись этим, снова схватил сестру за горло. В считанные мгновения я пришел в себя. Ребром ладони я ударил Джонатана по горлу. Он издал вопль, отпустил Максин и повернул ко мне лицо, искаженное бешенством. Максин, пытаясь привести дыхание в норму, откинулась на диван, а Джонатан стал смотреть на нее так, будто явно сожалел, что ему не удалось закончить дело.

– Так! А чья теперь очередь умирать? – спросил кто-то насмешливым тоном позади меня. Я повернулся так стремительно, что моя голова должна была отлететь.

На пороге с легкой улыбкой в уголках рта и с пистолетом в руке, стоял Слессор. Рядом с ним находился Оги. Джонатан слегка присвистнул.

– Боже мой! – слабым голосом воскликнул он. – Я оставил в дверях ключ!

– Оги, разоружи Бойда! – сухо приказал Слессор. Оги приблизился ко мне, стараясь не пересекать линию огня своего патрона, и вытащил из моей кобуры пистолет.

– Э! – воскликнул он, широко раскрыв глаза, – подумать только! Да это ведь мое оружие!

– Я подумал о том, что если мне когда-нибудь придется убить человека, то я буду иметь возможность свалить это убийство на твою шею.

Дуло пистолета несколько раз больно ударило меня по затылку, напоминая о том, что я не всегда нахожу удобный момент для шуток. Потом Оги отступил на такое расстояние, чтобы быть вне пределов моей досягаемости, и принялся наблюдать за мной.

– А вы не привели с собой Пете? – поинтересовался я.

– Пете умер, – пробормотал Слессор. – Несчастный случай. Вчера вечером его ударило током.

– Нет больше друга, – заметил я.

– Как сказал врач, у него было слабое сердце. Нам пришлось ждать шесть часов, пока нас выпустили из этой комнаты. Шесть часов в темноте и с мертвецом за компанию!

– А! Так вот почему ваши волосы побелели! – с гордостью сыронизировал я. – Надо бы переменить работу, Слессор!

– Бросьте все это, Бойд, – проворчал Джонатан. – Все, что я хочу, это ответа на мой вопрос. – Он свирепо посмотрел на Слессора. – Кто вам поручил убить Синди и свалить все это на меня?

– Мы ее не убивали, – живо отреагировал Слессор. – Этого не было в контракте. Первым условием было заинтересовать тебя одной из девиц, потом, если бы это подействовало, сделать так, чтобы она нас слушалась. Она должна была хранить наши драгоценности, чтобы доказать, что ты тратишь на нее большие суммы.

– А потом? – пролепетал Джонатан.

– Я должен был презентовать тебе пакет этих замечательных фотографий и предложить выбор: или ты добровольно откажешься от наследства или твои душеприказчики получат такой же пакет фотографий вместе с доказательствами твоих невероятных трат. Таким образом, они убедятся в том, что ты по уши влюблен в самую безнравственную девку, способную заставить тебя пойти на любой неблаговидный поступок. А в условии о наследовании есть пункт, касающийся нравственности, разве не так?

– А сколько это должно принести тебе? – спросил Джонатан.

– Пятьдесят тысяч.

– А чья же это идея?

– Ее. – Слессор показал на Максин. – Но я никогда бы не подумал, что она пойдет на убийство малышки. Нужно быть сумасшедшей. Как я уже сказал, этого не было в контракте.

– Вы лжец! – закричала Максин. – Это неправда!

Я вас никогда не видела! Никогда!

– До того момента, как ты позвонил нам по телефону, – не реагируя на ее вопли, продолжил Слессор, – Оги и я находились в баре, выпивали с пятью или шестью ребятами. Это можно проверить. Начиная с семи часов, мы находились там и никуда не выходили!

– Мне нет необходимости проверять это, – проскрежетал Джонатан.

Максин умоляюще посмотрела на меня. Глаза ее были безумны.

– Дэнни, вы же знаете, что это неправда! Скажите им, что это неправда, что я не делала этого!

– Вы что, смеетесь, что ли? – рассердился я. – Но кто же еще? С того момента, как я начал задавать вопросы, я только и делал, что подозревал Слессора. Сначала я попал сюда в неудачный момент и помешал Оги. Вчера я совершил набег на его бар, чтобы спасти Синди. Я только и делал, что доставлял ему неприятности, разве не так?

– Еще как! И не воображайте, что мы забудем об этом!

– О, это будет истинным наслаждением: свести наши маленькие счеты, – добавил Оги. – Когда вы появились, она уже была готова написать то, что нам было нужно.

– Вот видите, – повернулся я к Максин. – Это был ваш план, и я не перестал нарушать его. Причем, как они говорят, рискуя взлететь на воздух. Без сомнения, вы меня для того только и наняли, чтобы все время мешать людям, которые работали на вас?

– Я… – пробормотала она. – Но в сущности вопрос не стоит так прямо!

– Вы слышите? – я повернулся к Слессору. – Она говорит, что это не прямое доказательство!

– А мне наплевать, что она говорит… Я…

– Нужно найти что-нибудь получше, старик, – прервал я его. – Она наняла меня, чтобы я нашел вора формулы, и она сказала, что это может быть один из четырех, среди которых ее брат и его подружка. Она хотела, чтобы я допросил их и, очевидно, Максин должна понимать, что после разговора с Синди дорожка снова приведет к ней.

– Я никак не могу понять, к чему вы клоните Бойд, – сказал Джонатан. Голос его дрожал. – Конечно, Максин рисковала, призывая вас, но она не могла пережить мысли о том, что кто-то украл ее формулу и не наказан за это.

– Неплохо, братец, – восхищенно проговорил я. – Но не совсем хорошо.

– Ладно! – закричал он. – Тогда что и кому вы хотите инсинуировать?

– Формула имела очень большое значение в глазах Максин, но все же не настолько, чтобы, рискуя испортить все планы, сделать так, чтобы вас обвинили в убийстве, – сказал я убежденным тоном. – Но вы отмечены с самого начала, и мне кажется, что вы должны благословлять небеса, что у вас есть Слессор и Оги, как свидетели. – Я посмотрел на Слессора и добавил: – Потому что, вы, без сомнения, будете свидетельствовать.

Совершенно ясно осознавая, что мне не следует ждать ответа, который еще не подготовлен, я повернулся к Джонатану Лорду.

– По моему скромному мнению, это очень коварно, – уверенно проговорил я. – Сделать вид несчастной жертвы своей злой сестры, старающейся повесить вам на шею преступление, которое вы не совершали. Ваши оба дружка подтвердили, что она наняла их, чтобы сфабриковать фальшивые доказательства ваших сумасшедших трат и поместить их у вашей подружки. Потому-то эти ужасные фотографии и прошли незамеченными. Вот почему вы сожгли их так благородно и так старательно на глазах у Синди. А потом, сегодня вечером, вы позвонили Максин, подделавшись под меня, и велели ей ехать в мою контору, четко зная, что меня там нет, и все это лишь для того, чтобы у нее не было алиби на время совершения преступления. Потом вы отвезли свою любимую Синди к ней домой и задушили! А после вы стали утверждать, что это я вызвал Синди по телефону. Была одна маленькая красивая деталь… Вы бы никогда не отпустили ее одну, но вы ведь как бы доверяли мне! И вы знали, что Максин тоже расскажет о телефонном звонке. И она бы безусловно сказала, если бы ее обвинили в убийстве.

– Вы сошли с ума! – прошипел он.

– А что если мы предоставим полиции решать это? – предложил я, не обращая внимания на его слова. – Их выводы могут совпасть с моими. Но что совершенно точно, так это то, что Максин обелена, и вы никогда не сможете наложить руку на ее дело.

– Он прав, – неожиданно сказал Оги. – Если ты хочешь выпутаться из всей этой истории, ты должен действовать быстро, Лорд!

– Закрой свою пасть! – заорал Слессор. – Ты… Боже мой, ты можешь все пустить по ветру!

– Очень жаль! – весело проговорил Оги, глядя на меня. – Теперь мы, по крайней мере, сможем заняться Бойдом, не так ли?

– Очень хорошо, – неожиданно заявил Джонатан резким и авторитетным голосом. – Итак, значит, вы – большой хитрец, Бойд? Вчера вечером, когда вы спасли Синди, вы в самом деле доставили нам немало беспокойства, но потом вы имели благородство доверить ее мне. – Он усмехнулся. – Вы подписали свой смертный приговор. И вы заслужили известное поощрение. Что вы скажете на то, чтобы закончить жизнь как герой, с вашим именем и фото во всех газетах?

– К делу, к делу! – торопил Слессор. – Мы теряем время.

– Не совсем так, – возразил Джонатан. – Максин убила Синди и собралась уходить, но вдруг появился Бойд. Тогда она ударила его ножом. Она бросилась к двери, но прежде, чем умереть, Бойд выстрелил в нее и убил.

– Мне не нравится это, – пробормотал Слессор.

– А я нахожу вполне приемлемым, – заявил Оги. – Может, на кухне найдется подходящий нож?

Я посмотрел на Максин, по-прежнему сидящую неподвижно. Ее красивое лицо стало мертвенно бледным, а в глазах застыл ужас.

– Я признаю, что вы правы, – сказал я ей. – Он всегда был маленьким мошенником, начиная с того момента, как вы застали его в постели с бонной, он никогда не переставал им быть.

– Замолчи! – закричал Джонатан.

Я повернулся так, чтобы быть напротив Джонатана. В этот момент Слессор стоял на пороге с пистолетом, по-прежнему направленным на меня, а Оги находился в полутора метрах позади меня. Я с грустью подумал, что нахожусь в такой ситуации, когда смерть неминуема, станешь ты поворачиваться или нет.

– Расскажите еще раз, Максин, – проговорил я, насмешливо глядя на гримасничающее лицо Джонатана, – как он умолял, рыдая, не рассказывать ничего отцу. Держу пари, что эта идиотка бонна умирала со смеху, глядя на него тогда…

– Заткнись! – завопил Джонатан, подлетая ко мне со сжатыми кулаками.

Я подождал, когда он достаточно приблизился, схватил обеими руками его за пиджак и, резко повернув, отбросил в сторону Оги. Тот свалился на пол, Джонатан оказался сверху. Оги выпустил пистолет, который покатился по паркету. Я бросился за оружием, и в этот момент раздался выстрел. Я стремительно подполз под прикрытие двух тел. Раздался второй выстрел, и одно из тел перестало барахтаться. Я повел пистолетом в сторону Слессора и трижды нажал на курок.

Этот тир имел слишком близкую мишень. Слессор, шатаясь, сделал шаг по направлению ко мне, старательно прицелился, но потом неожиданно выпустил оружие из рук.

Я быстро поднялся на ноги, а Слессор в это время поднял палец к потолку, как бы там ища объяснение дыре в собственном лбу. Наконец, он повалился на пол.

Тем временем Оги освободился от тяжести мертвеца и медленно поднялся на ноги. Он посмотрел на Слессора, потом на пистолет в моей руке и провел кончиком пальцев по сухим губам.

– Он мертв, – указал он на Джонатана. – Похоже, что Слессор немного понервничал, а? Он должен был подождать, пока на линии огня будешь ты, Бойд!

– Оги, – тихо проговорил я. – Я сделаю тебе такой подарок, которого ты не получал ни разу в жизни. Я дам тебе возможность уйти отсюда на своих ногах.

Но, как только ты окажешься на улице, ты должен показать хороший спринт! Возьми самый сильный разбег и не останавливайся до тех пор, пока Нью-Йорк не станет для тебя воспоминанием!

– Да! – пробормотал он и еще раз облизнул губы. – Конечно!

Я пошел за ним до входной двери и старательно запер ее. Когда я вернулся в салон, Максин посмотрела на меня так, словно бы я был привидением.

– Слессор и Джонатан, – прошептала она, – они оба умерли.

Я кивнул головой. Она прижала руку ко рту и несколько секунд молчала.

– Дэнни, я все еще нахожусь в каком-то кошмаре! Я никак не могу поверить, что мой брат так просто, ни за что, мог убить девушку…

– Я знаю, – проворчал я. – Я тоже не могу! Но в настоящий момент меня больше беспокоят живые: вы и я. Есть возможность выбраться из этого положения, но вам придется выкручиваться самой.

– Нет! – запротестовала она в панике. – Я не смогу!

– Адье, мисс Директриса! Прощай, прощай, Дом Колдовства!

Я, как и надеялся, задел за самое больное место.

Тут же, по лицу Максин я увидел, как одна за другой меняются ее эмоции: от испуга до гневной вспышки, потом она задумалась о Доме, и я понял, что она так же, как и брат, была подвержена сильным страстям при достижении своей цели. Разница между ними была не так уж и велика, но мне не хотелось думать об этом.

– Очень хорошо, – наконец, твердым голосом проговорила она. – Что я должна сделать?

– Мы с вами воспользуемся идеей Джонатана, – пояснил я. – Но прежде всего: я здесь не был! Слессор позвонил вам по телефону и сказал, что он друг Синди Викерс и что он беспокоится о ней. Она тоже позвонила ему по телефону и сообщила, что ваш брат странно ведет себя и она боится, что он станет опасным. Так как он был в долгах из-за денег, которые тратил на нее, она боялась, что кредиторы подадут жалобу. Слессор объяснил вам, почему он беспокоится за Синди: она когда-то работала у него, и он считает себя в какой-то степени ответственным за ее судьбу. Ладно, – я слегка улыбнулся, – мы выставим Слессора хорошим типом, да и вы будете хорошей сестрой. – Максин согласно кивнула, и мне показалось, что вполне искренне. – Так что он попросил вас придти вместе с ним и посмотреть, не рискует ли Синди чем-нибудь. Он считал, что ваше присутствие успокоит Джонатана и помешает Джонатану броситься на него, Слессора. Вы согласились встретиться со Слессором и вместе пришли сюда. После довольно длительного ожидания Джонатан, наконец, открыл вам. Он сказал, что Синди здесь нет, но Слессор не поверил ему. Чтобы избежать драки между ними, вы сказали, что сами осмотрите квартиру. Джонатан остановил вас в тот момент, когда вы хотели войти в спальню. Он не пускал вас. Вам все же удалось толкнуть дверь и увидеть труп Синди на кровати. И когда вы закричали: «Он убил ее!» или что-то в этом роде, Джонатан выхватил из кармана пистолет и выстрелил в Слессора, а Слессор вынул свой пистолет и тоже выстрелил в Джонатана.

– И пуф-пуф! Они мертвы! – она усмехнулась.

– Придумайте лучший сценарий – и я охотно его приму, – холодно сказал я.

– Вы совершенно правы, – после долгого размышления ответила Максин. – Такие вещи случаются, а когда полиция наведет справки о Слессоре, она поверит в это.

Своим носовым платком я тщательно вытер пистолет Оги, потом обернул этим же платком ствол и сунул пистолет между пальцами Джонатана. Потом я подобрал пустые стаканы, отнес их на кухню и протер там, после чего поставил на место.

– Ну вот, теперь я полагаю, что все сойдет, – заявил я. – Еще одна маленькая деталь прежде, чем я уйду: вы не забудете про тот нуль, о котором мы говорили?

Лазурные глаза неожиданно омрачились.

– Идите, дожидайтесь меня в моем доме, – прошептала Максин. – Я подпишу вам чек с лишним нулем. Когда я покончу с полицией, я буду нуждаться в утешении. С большим количеством нежности, Дэнни.

– Беда в том, – ответил я с грустной улыбкой, – что если я начну утешать вас с большой нежностью, я не смогу удержаться от воспоминаний о вас и о Лео Стале, о том, что было всего несколько месяцев назад, и боюсь, что умру со смеху в постели.

Она закрыла глаза на несколько долгих минут.

– Я надеюсь, вы понимаете, что вы сейчас сделали? – прошипела она. – Вы потеряли ради собственного удовольствия поговорить пятьдесят тысяч долларов!

– И в этом нет ничего приятного, – согласился я. – Но вы по-прежнему должны мне пять тысяч, не забывайте об этом! И если вы не поторопитесь прислать мне чека, у меня будет небольшой интимный разговор с Фремонтом, и я посоветую ему внимательно читать детали контракта, который он заключит с вами.

– Вы получите чек, – сухо бросила она. – Я не хочу вас больше видеть, Бойд! Никогда, пока я жива!

– Это не трудно, если только вы не станете владелицей Центрального парка, – уверил я ее. – И советую вам поскорее привлечь Сталя к работе над новой формулой, потому что вы очень нуждаетесь, чтобы атмосфера вокруг вас стала лучше пахнуть.

10

Я смотрел, как Фран Джордан входила в мой кабинет, и любовался этим зрелищем. На ней был свитер и юбка необыкновенной узости.

Фран – это тип личной секретарши, которую шеф рад видеть каждый день. И каждую ночь, разумеется. Но я не сдержал своего воображения, а такого рода мысли – это гроб для холостяка.

– Я не знаю, что ты сделал, – смущенно проговорила она, – но одна женщина, по имени Максин Лорд, безусловно, ненормальна. Она прислала тебе чек на пять тысяч долларов. Нет, – сразу же поправилась она, – на пять тысяч, восемь долларов и сорок восемь пенсов.

– Вот теперь ты видишь, – добродушно произнес я, – что некоторые женщины могут ценить мои качества.

– Но к чему эти восемь долларов и сорок восемь пенсов?

– Это расходы на такси. Что, в сущности, должно было означать оскорбление.

– И ты чувствуешь себя оскорбленным?

– Деньгами люди могут оскорблять меня сколько угодно, – ответил я.

– Я в восторге… и от чека тоже, потому что это облегчит мои дальнейшие действия.

Фран уселась на край моего стола.

– Ты, вероятно, помнишь, я тебе говорила о моем свидании с одним очень хорошим парнем, к которому можно испытывать полное доверие?

– Да, конечно. Торговец билетами на самолеты, что-то вроде этого, да?

– Его зовут Род Шиллер. Он – молодой адвокат, с большим будущим, и в течение ближайших двух недель мы собираемся пожениться.

– О, уж эти адвокаты, – засмеялся я. – Все они одно: ночные колпаки, домашние шлепанцы, пре… Что ты такое сказала?

– Что я выйду замуж в ближайшие пятнадцать дней, – терпеливо повторила Фран. – Мне кажется, что ты первый должен узнать об этом. Потому что тебе будет нужна другая секретарша, не так ли?

– Ты совсем сошла с ума! Ты? Ты выходишь замуж? Восхитительная шатенка с зелеными глазами и с таким шасси, которому может позавидовать сама Венера! Запереться в конуру с трехметровой лужайкой, целой бандой глупых ребятишек и с блохастой собакой!

Она снисходительно улыбнулась мне.

– Продолжай, Дэнни.

– Ты рождена для софистической жизни, – продолжал вопить я. – Большой свет, трепещущая жизнь Манхеттена!

– Которая состоит в том, что мне нужно затыкаться в твоей конторе пять дней в неделю, завтракать в буфете и проводить безумные ночи, стирая свое белье в маленьком тазу! – закричала она. – И в единственной комнате, в которой спишь, стираешь и стряпаешь, с крошечной ванной рядом! Ты абсолютно прав, Дэнни, мне действительно страшно грустно бросать все это ради жалкого помещения на юге с террасой и садом на крыше. Кстати, я забыла тебе сказать! Дело в том, что Род до краев наполнен деньгами, но он любит работать, что еще раз доказывает, какой он человек. А что у него полно денег, я узнала только тогда, когда он предложил мне выйти за него замуж…

– Это… это… – я задыхался, – это не пойдет. Все равно из этого ничего не выйдет. Ты будешь скучать от ничегонеделанья!

– О! Я еще ничего не знаю. Ведь я всегда могу заняться хотя бы тем, чтобы отправиться покупать себе различные вещи.

– Ах, так, – проворчал я. – А как же я? Что теперь мне делать?

– Все очень просто: ты найдешь себе другую секретаршу. Ты найдешь себе другую грушу, достаточно глупую для того, чтобы проводить молодость в этой конторе, сопротивляться твоим приставаниям и желать, чтобы ты отправился к дьяволу, когда ты здесь, и сходить с ума, когда тебя нет!

– Значит, для тебя это было все же не безразлично! – с торжеством воскликнул я.

– Ошибаешься, Дэнни, мы говорим о прошлом. В настоящий момент, мне совершенно наплевать на тебя, потому что я встретила человека, который находит меня не только красивой, но и уважает, и любит меня, и хочет жениться на мне! И вот что я думаю о твоем роковом профиле! – сказала Фран и щелкнула пальцами перед моим носом.

– Все это, безусловно, к лучшему, – вздохнул я, совершенно убитый, не потому что она задела меня, а из-за этого проклятого профиля. – Я считаю, что теперь настало время поговорить начистоту. Я никогда не посмел бы сказать тебе этого, но я кое-что тоже замечал за последнее время.

– Что же например? – взорвалась она.

– Так вот: ты уже не так проворна и иногда кряхтишь при ходьбе. Я не хочу затрагивать проблему твоего веса, но если ты не обратишь внимания, это может привести…

Фран вскочила с моего стола и громко стукнула каблуками.