День синей собаки Брюссоло Серж

Пегги не успела договорить, скамья, поблескивая черной кожей в лунном свете, помчалась вперед с неожиданной скоростью. Она не просто бежала, она делала скачки, как дикий зверь, настигающий добычу.

– В хижину! – крикнул Дадли.

Подростки бросились в бревенчатую избушку и забаррикадировали дверь тем, что попало под руку. Скамья с глухим стуком наносила удары по домику, так что стены дрожали.

– Бьет наугад, – догадался Дадли. – У нее нет глаз, и она ориентируется по запаху.

От следующего удара хижина покосилась. С крыши посыпались доски.

– Она прорвется, – сказала Пегги. – Судя по всему, решила отомстить.

– Надо выскочить с задней стороны дома, – предложил Дадли, – там есть водосток, который тянется до дороги. Это труба, но по ней можно проползти!

– Согласна, – ответила девочка. – Пошли.

В то время, как черная скамья наносила по стенам хижины тяжелые удары своим подлокотником, подростки вылезли в заднее окно и добежали до трубы, наполовину осевшей в землю. Дадли опустился на четвереньки и залез внутрь.

– Здесь так тесно, труба уже, чем я думал, – оправдывался он.

– Поторапливайся! – взмолилась Пегги. – «Она» нас увидела. И гонится за нами!

Так оно и было. Скамья нападала. В лунном свете блестела ее кожа, покрывшаяся потом.

«Она дышит, – отметила девочка. – И скоро обрастет шерстью. Возможно даже, снова обретет первоначальный облик. Только ее кости останутся деревянными, в соответствии с конструкцией скамьи. Это будет бык, но со скелетом из досок!»

Она бросилась догонять Дадли. Через две секунды разгневанная скамья попыталась пробить трубу.

Продвигаться вперед было не так-то просто. Приходилось ползти в темноте, в липкой жидкости. Скамья долго бушевала над ними, но в конце концов утихомирилась.

– Дальше пойдем вдоль канавы, – предложил Дадли, – так она не сможет увидеть нас.

Таким способом они добрались до города, постоянно оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, не преследует ли их снова разъяренная скамья.

Когда подростки пересекали ратушную площадь, Пегги Сью снова услышала из-под земли мычание закопанных в землю кожаных вещей; но на этот раз она не остановилась.

За ночь несколько пар ботинок ухитрились выбраться на поверхность. На следующий день их видели в городе, они ковыляли по тротуарам и тихонько мычали. Жители Пойнт Блаф, ужаснувшиеся новому чуду, делали вид, что не замечают их. Каждая пара обуви издавала особый крик, в зависимости от материала, из которого она была сделана: из шевро, из телячьей кожи или замши. Но самый большой шум поднялся из-за сапог, принадлежавших шерифу Бластеру. Ковбойских сапог. Они засели в засаду около полицейского участка и поддавали шерифу пинка всякий раз, когда он высовывал нос наружу. Оскорбленный Карл Бластер хотел выстрелить в них из своего табельного оружия; мэр вырвал револьвер у него из рук.

– По-вашему, у нас мало неприятностей? – прикрикнул он, заталкивая шерифа в его кабинет. – Вы хотите, чтобы вас судили за убийство ни в чем не повинной пары сапог?

– Как ты думаешь, почему сапоги ополчились на Бластера? – спросила у Дадли Пегги Сью.

– Они, без сомнения, решили отомстить ему за то, что годами терпели вонь от его ног! – засмеялся мальчик.

Надо что-то делать, Пегги Сью понимала это, но ей было страшно.

«Ты всего лишь девочка, – нашептывал голос у нее в голове. – Ребенок, а не героиня романа для подростков, который можно купить за 4 доллара в магазине. В реальной жизни никто не слушает детей».

Однако она была способна причинить боль призракам, посмотрев на них определенным образом. Они на это часто жаловались; ей не следовало забывать о такой возможности.

«Может быть, настало время воспользоваться моим даром? – задумалась девочка. – Если бы я могла пройти сквозь лес, чтобы поискать помощи извне!»

Если кто-то и мог сделать это, то только она, и никто другой. Однако Пегги боялась последствий такого шага; всякий раз, когда она пыталась применить свою силу, ей приходилось платить за это ужасными мигренями, временной слепотой и ослаблением остроты зрения. Если она слишком часто будет вступать в конфликт, то ослепнет, и Пегги холодела от страха, думая о такой перспективе.

«Но я должна пойти на этот риск», – повторяла про себя девочка, чтобы набраться храбрости.

Потихоньку от матери она сложила свой рюкзачок и пошла в сторону леса. Дрожа от страха, Пегги призналась себе, что не знает, сколько испепеляющих взглядов сможет бросить на призраков до того, как упадет, сраженная головной болью.

«Придется атаковать с большой силой, – решила она. – Я должна напугать их сразу, чтобы удержать от ответного нападения».

Оказавшись под сенью больших деревьев, Пегги ощутила себя совсем маленькой и беспомощной, но тем не менее продолжала идти твердым шагом вперед, крепко сжимая пальцами лямки рюкзачка.

Призраки материализовались на первом же повороте тропинки, появились среди травы, наподобие молочного цвета грибов.

– Да это же наша малышка Пегги Сью! – хихикали твари. – Она еще не поняла, что покидать городок запрещено… Надо сделать ей серьезное внушение.

Вместо того чтобы ответить, девочка метнула в призраков предельно злой взгляд. И получила удовлетворение, услышав, как хрустит переливчатая материя, из которой состояли призраки. Субстанция шипела, распространяя запах подгоревшего теста.

Застигнутые врасплох призраки стали ужиматься.

– Я вас вижу, – крикнула им девочка. – Напрасно вы пытаетесь спрятаться, не забывайте, что я могу видеть вас всегда!

Она ускорила шаг. И вот уже другая тварь попыталась преградить ей дорогу. Пегги вглядывалась в нее до тех пор, пока запах жженой карамели не повис в воздухе.

Девочка шла, прерывисто дыша, ей надо было успеть пересечь лес до того, как мигрень или слепота поразят ее. Ослепнув, она будет ходить кругами, пока не упадет в овраг.

Нападения призраков учащались. Они вовсе не отступили, а кружили около девочки. У некоторых на теле были видны рыжеватые пятна от ожогов, нанесенных взглядом Пегги Сью.

«Похоже на следы забытого утюга, прожегшего ткань», – подумала она с ликованием.

Пройдя полпути, девочка почувствовала вдруг острую боль изнутри, на уровне глаз, и мигрень пронзила ей голову, как будто ее ошпарило.

«Только не сейчас! – взмолилась Пегги. – Мне нужно больше времени!»

Напрасно продолжала она ожесточенную борьбу с призраками, их было слишком много, и, понимая это, твари со злорадством использовали свое численное превосходство.

Пегги сжала зубы. В уголках ее глаз блестели жемчужинки слез от невыносимой боли, и взор затуманился. Очертания предметов становились расплывчатыми. Окружающий пейзаж затягивался туманом.

«Через десять минут я ничего не буду видеть, – поняла она. – Надо успеть добраться до большой дороги. Она с другой стороны леса. Я подниму руку, и какая-нибудь машина остановится…»

Она старалась не падать духом, хотя боль становилась невыносимой. Ей хотелось свернуться клубком на земле и обхватить голову руками, чтобы она не раскололась. Но, несмотря на это, девочка продолжала обстреливать взглядом белесые фигуры, преграждающие ей дорогу.

Все вокруг быстро покрывалось словно вуалью, Пегги продвигалась уже на ощупь…

Вдруг прозвучал мужской голос:

– Эй! Малышка! Что ты здесь делаешь? – Мужчина оглянулся и крикнул: – Ребята! Здесь кто-то появился… Скорее! Это девчонка, ей удалось пройти.

Прибежали люди. Пегги увидела, как вокруг нее заплясали коричневые силуэты. Вероятно, это мужчины в мундирах. «Рейнджеры!» – подумала она.

Ей на плечи набросили плед, и кто-то прошептал:

– Судя по всему, она плохо видит, посмотрите на ее глаза, они налились кровью.

Пегги почувствовала, что ее куда-то ведут. Она различила силуэт машины «Скорой помощи», но поблизости стояли и другие машины. Наверное, военные грузовики. «Национальная гвардия, – подумала Пегги. – Должно быть, она окружила Пойнт Блаф».

– Все в порядке? – без конца повторял мужской голос, который она услышала первым. – Я – капитан Блэкуэл. Энтони Блэкуэл. Тебе больше нечего бояться, с нами ты в безопасности. Можешь рассказать, что происходит с другой стороны леса? Вот уже несколько дней мы пытаемся пройти через него, но безуспешно. С Пойнт Блаф прервана всякая связь. Ты ведь пришла оттуда, правда? Как тебе удалось пройти?

– Оставьте ее в покое! – вмешался женский голос. – Разве не понимаете, что она в шоке? Девочка ничего не видит. Как будто отравлена чем-то. Наверняка там произошла экологическая катастрофа.

– Хорошо, сержант! – пробурчал Блэкуэл. – Я же не изверг!

Пегги потерла виски, чтобы было время подумать, ей надо следить за тем, что она говорит, если она не хочет показаться им сумасшедшей. Как бы благожелательны ни были эти люди, они ожидают разумного ответа. Ни под каким видом ей не следует упоминать о призраках.

– Там… что-то появилось в небе, – пролепетала она. – Ша… светящийся голубой шар…

– Светящийся шар, – повторил за ней Блэкуэл. – Ты можешь описать его?

Пегги попыталась изложить все точно, но ее объяснения выглядели туманными. Поскольку она была ребенком, никто не осмелился надоедать ей расспросами, но девочка чувствовала, что раздражение рейнджеров нарастает.

«Они не верят мне, – размышляла она. – Считают, что брежу».

Она услышала, как они удалились, чтобы посовещаться в сторонке.

– Ну? – сказал Блэкуэл. – Каков ваш диагноз, сержант?

– Токсический шок, – заявил женский голос. – Она, очевидно, наглоталась токсического вещества, которое вызвало у нее галлюцинации.

– И этим объясняется то, что люди, которых мы послали в лес, не вернулись? – спросил капитан.

– Да, – ответила его собеседница. – По-моему, они свихнулись. Если отправлять туда людей, то только в скафандрах. По-прежнему никакой информации о вертолетах?

– Нет, – буркнул Блэкуэл. – Мы пролетели над этой территорией шесть раз, но не смогли увидеть, что происходит на земле. Город окутан каким-то непроницаемым облаком. А под ним мерцает голубое сияние, словно отблеск бушующего пожара.

Они продолжали говорить, но находились теперь слишком далеко от Пегги Сью, чтобы она могла следить за разговором.

«Главное, – успокаивала она себя, – что удалось поднять тревогу».

Пегги гордилась своей победой над призраками. И могла теперь надеяться, что солдаты будут достаточно сообразительны, чтобы не угодить в тысячи ловушек, расставленных призраками.

Окружающие беспрестанно подбадривали и утешали ее. Она слышала рокот вертолетов, парящих над лесом.

– У тебя болят глаза? – спросил санитар. – Видишь мою руку? Посчитай, сколько на ней пальцев?

Пегги Сью прищурилась, все вокруг дрожало у нее перед глазами.

– Отвезем ее в местную больницу, – решительно произнес женский голос. – Перед тем как давать ей какое-то лекарство, надо полностью обследовать сетчатку. Возможно, она была отравлена нейротоксическим веществом.

– Тебя доведут до машины «Скорой помощи», – сказал санитар, – не волнуйся. Очень скоро зрение вернется к тебе.

Он пытался успокоить ее, Пегги Сью была ему благодарна за это. Ей на плечо легла рука и стала осторожно подталкивать Пегги к машине, на боку которой был изображен красный крест.

Девочка нащупала ладонью сиденье, чтобы устроиться рядом с водителем. Головная боль затихала, но видела девочка по-прежнему плохо. Ей хотелось сказать солдатам, чтобы они были осторожны.

«Они и понятия не имеют, с чем им придется столкнуться», – подумала Пегги.

Машина тронулась с места. Заурчал мотор, сиденье было мягким… Пегги Сью недоумевала, почему санитар больше не разговаривает с ней.

– Что со мной будут делать? – поинтересовалась она. – Я там надолго задержусь?

Ответа не было.

Девочка в тревоге протянула ладонь, чтобы коснуться руки водителя… сиденье оказалось пустым.

Санитарная машина катилась, но за рулем не было никого!

Как такое возможно?

– Где вы? – крикнула Пегги Сью. Девочка запаниковала. Машина стала сворачивать, как будто ни в ком не нуждалась, чтобы рулить туда, куда надо. Пегги попыталась открыть дверцу, но пальцы нащупали удивительно мягкую ручку. Гул мотора зазвучал как песенка… и вся машина начала съеживаться, как надувной шар, выпускающий воздух.

– Ну что, – послышался смех капитана Блэкуэла, – как ты находишь эту шутку?

Голос рейнджера изменился… он теперь говорил, как… как призрак!

В тот же миг машина распалась. Потеряв свою форму, она превратилась в резинообразную массу, утратившую цвет.

– Мы постоянно совершенствуемся, – объяснил «Блэкуэл». – Заметила, как мы изменяем цвет и сопротивление материалов? Теперь мы вполне можем преображать действительность. Ты обманулась, не так ли? Ты и в самом деле поверила, что солдаты пришли к тебе на помощь!

Пегги Сью подавила отчаянный стон. Воспользовавшись ее слабым зрением, они одурачили Пегги!

– А шумы! – торжествовал Блэкуэл. – Ты слышала звуки? Хорошая имитация, а? Наш «вертолет» гудел натуральнее подлинного!

Девочка упала на землю. Она сглупила. Допустила ошибку, забыв, что призраки обладают способностью по желанию изменять форму и структуру своего тела. Они умеют имитировать металл, кожу, ткани…

– Ты так и не вышла из леса, – подытожил «Блэкуэл». – Теперь мы оставим тебя, сама выпутывайся, ищи дорогу к Пойнт Блаф, и если упадешь в пропасть, мы и пальцем не пошевелим, чтобы спасти тебя.

Напоследок он хихикнул и выкрикнул:

– Я не желаю тебе удачи… хотя она очень тебе пригодится!

Через секунду Пегги Сью осталась одна.

Она догадывалась, что призраки постарались завлечь ее в чащу леса. Они не могли лишить ее жизни… однако могли устроить все так, чтобы она пала жертвой несчастного случая.

Пегги не знала, что лучше: забиться в какое-нибудь укромное местечко и дождаться, когда зрение восстановится, или попытаться идти вперед вслепую… У каждого варианта были свои преимущества и недостатки.

Она боялась, что, спрятавшись под деревом, может стать добычей ночных хищников. Вспомнила о койотах и рысях. И решила продолжить путь, вытянув руки и ощупывая кончиками пальцев стволы деревьев.

«Призраки, наверное, очень довольны, – подумала она, – но они еще не выиграли партию!»

К счастью, через два часа ее зрение улучшилось, и мир перестал выглядеть сплошным туманом. На самом деле враги девочки бросили ее неподалеку от Пойнт Блаф – сквозь деревья просматривались очертания домов. Пегги повезло: она чуть не свалилась в овраг головой вниз, была на волоске от этого, но удержалась.

– Ну ладно, – крикнула она, выходя из леса, – вы выиграли первую партию, но последнее слово остается за мной!

Вернувшись домой, она никому не рассказала о своей неудаче. Даже Дадли.

Тремя днями позже голубая собака назначила Пегги Сью встречу у здания ратуши.

Нещадно палило голубое солнце, и перед тем, как выйти из большого зала, девочке пришлось надеть на голову соломенную шляпу. Опустевший город, залитый синим светом, выглядел зловеще. Собака важно восседала на задних лапах у входа в ратушу.

Девочка не преминула поприветствовать животное, назвав новым именем. Пес завилял хвостом, не скрывая своей наивной радости по поводу того, что с ним обращаются, как с человеком.

– Мы собираемся перейти ко второй стадии, – сообщил он. – Я уже объяснял тебе: наша цель – вновь обрести утраченное достоинство, поруганное представителями твоего вида. Последние дни способствовали нашим глубоким внутренним переменам. Поумнев, я и мои собратья увидели свою наготу. До сих пор это никогда нас не смущало. Но теперь такое положение вещей стало тяготить нас. В данный момент, например, я испытываю стыд, потому что предстал перед тобой абсолютно обнаженным. Так больше не может продолжаться. Удивительно, как я мог жить так годами.

Он с откровенным удовольствием слушал свою «речь». Способность говорить, судя по всему, опьяняла его. Пегги Сью сжала зубы, ожидая, какое новое безумное условие он собирается ей навязать.

– Нам нужна одежда, – заявил он, с вожделением облизываясь.

– Что? – мысленно пролепетала девочка.

– Ты прекрасно расслышала, – повторил пес. – Одежда, костюмы… и шляпы, да, особенно шляпы.

Глаза собаки светились безумием. Пегги вспомнила, с каким пристальным вниманием этот пес листал старые журналы мод в игровой комнате.

– Я всегда мечтал носить костюм с жилетом, – сказало животное. – И частенько задавался вопросом, как это люди ухитряются удерживать на голове шляпы и не теряют их.

Казалось, пес забыл о присутствии девочки.

«Это он подкинул безумную идею остальным животным», – догадалась Пегги Сыо. И тут же осознала свой промах. Пес прочел ее мысли. Разозлившись, он зарычал.

– А! – заскрежетал он зубами. – Тебе придется отказаться от пагубной привычки критиковать все, что я говорю… или я так сильно укушу твой мозг, что ты станешь таким же миленьким овощем, как Соня Левин, и должна будешь заново учить алфавит.

Пегги опустила голову. Чтобы скрыть свои мысли, она стала повторять таблицу умножения на 9. В обратном порядке.

– К тому же ты ошибаешься, – заверил ее пес. – Все мои четвероногие братья разделяют мое мнение и желание. Нам нужны костюмы впору, удобные и элегантные. Не грубые рабочие робы, а тройки с жилетом… и галстуком.

Пегги Сью почувствовала, что у нее голова пошла кругом.

– Чего ты хочешь? – вздохнула она. – Чтобы Пойнт Блаф превратился в пошивочное ателье?

– Именно так, – подтвердил пес. – Я хочу, чтобы вы принялись за работу сегодня же после полудня. Надо будет рисовать, кроить, шить, делать примерки. И не относитесь к этой работе спустя рукава, или вам худо придется. Не забудьте о шляпах. Это важно.

– Хорошо, – ответила девочка, стараясь скрыть изумление. – Я передам.

– Этого мало, – настаивал пес. – Ты должна будешь убедить их. Иначе поплатишься за всех. Тебе известно, что я могу телепатически укусить твои нервы и сделать тебя инвалидом?

– О'кей, – вздохнула Пегги Сью, – ты – хозяин положения. Но не стоит перегибать палку. Делая ставку на злость, ты в конце концов уподобишься человеку.

Пес зарычал, и болевой импульс пронзил тело девочки сверху донизу.

– Мне не нравится твоя заносчивость, – прошипел он. – Когда-нибудь потом я смогу выбрать себе другую посредницу… А теперь уходи. И передай мои приказы, сегодня вечером я проверю, как вы их выполняете.

Мэр решил отменить занятия в школе и превратить ее в ателье. Ученики радовались этому до тех пор, пока не узнали, что и они должны внести свою лепту и выполнить определенную часть работы.

В Пойнт Блаф было две портнихи и одна модистка. Жители города приняли решение, что эта троица возглавит производственный конвейер и ускоренными темпами обучит ремеслу других граждан. Будучи профессионалами швейного дела, они станут снимать мерки и делать выкройки для пошива одежды. Когда мэр сообщил им об этом, портнихи и модистка чуть в обморок не упали.

Одна из них, миссис Лонгфеллоу, запротестовала:

– То, чего вы хотите от меня, – полное безумие! Я никогда не кроила костюмов для… коров или… собак! Я и представления не имею, как за это браться.

– А что делать с шляпами?! – подхватила модистка, миссис Барлоу. – Как, по-вашему, приспособить шляпу на голове собаки, чтобы она держалась? Куда девать уши?.. К тому же они у всех пород разные.

– Скоро они потребуют очки! – воскликнула миссис Пикинс. – И трубки… табак…

Сет Бранч помрачнел и вышел вперед.

– Именно так, – сказал он. – Они хотят получить все, что имеем мы. Объявили нам войну и собираются уничтожить нас… Неужели мы позволим им сделать это?

– Успокойтесь, Бранч, – вмешался мэр. – Вспомните, что случилось, когда мы попытались бросить против них вооруженный отряд.

Учитель математики отошел, не скрывая своего раздражения.

– Как вам будет угодно, господин мэр, – поморщился он. – Но знайте, что не все здесь присутствующие готовы признать себя побежденными! Сопротивление будет организовано тайно, без вас, коль скоро вы предпочли сотрудничество с врагом.

Пегги Сью не пригласили поучаствовать в дискуссии. Вместе с другими ученицами ее поместили в комнате, где кроили одежду. Дадли, Майк и другие мальчики, абсолютно не разбирающиеся в шитье, должны были подтаскивать рулоны материи. Воцарилась нервозная атмосфера; гладильщицы кусали ногти, портнихи замерли у швейных машин.

Миссис Лонгфеллоу ходила взад и вперед с портняжным метром на шее и дожидалась своего первого «заказчика».

– Никогда в жизни я так не волновалась, – призналась она своей коллеге миссис Барлоу. – Как будто в мою лавочку вот-вот войдет королева Англии и закажет платье. У меня даже руки дрожат.

Через минуту разговоры стихли. В здании школы повисла напряженная тишина. Никто больше не осмеливался говорить. Все ждали…

Но никто не приходил.

Примерно в 3 часа утра у входа в школу появилась голубая собака.

Животное выбежало на середину зала и вскарабкалось на маленькую эстраду, установленную специально для него. Пес дрожал от радости, и Пегги Сью поняла, что он нарочно явился с опозданием.

И тотчас же в ее голове раздался «голос» животного, искаженный отдаленным эхом, словно звук передавался через громкоговоритель.

«Он обращается ко всем сразу! – подумала девочка. – Всеобщая телепатическая связь».

– В этом помещении я улавливаю множество недоброжелательных мыслей, – проворчал пес. – Среди вас есть наглые женщины, которые могли бы рассердить меня, если бы я не был в таком хорошем расположении духа. Думая о том, что здесь мне сошьют мой первый костюм, я без преувеличения подобрел безмерно. В сущности, мне следовало бы проучить вас, всех… но я отменю наказание, если одежда устроит меня. Поэтому я требую, чтобы вы не бездельничали и принялись за работу, вместо того чтобы пялиться на меня, вытаращив глаза.

Это заявление вызвало всеобщую панику, люди бросились к животному, чтобы снять с него мерки. Миссис Лонгфеллоу пришлось для этого опуститься на колени. Голубая собака насмешливо наблюдала за портнихой, наслаждаясь минутой триумфа: эта женщина, которая когда-то ударом зонтика прогоняла ее, молящую о ласке, с дороги, сегодня склонялась перед ней.

– Скорее! Скорее! – пыхтела закройщица. – Миссис Барлоу, перенесите мерки на выкройку.

Она была мертвенно-бледной.

После этого надо было приступить к работе, как можно быстрее резать, наметывать, шить… не забывая краем глаза смотреть на часы.

На первой примерке голубая собака пожаловалась на складку, которая морщила «справа под мышкой». Костюм подогнали «по фигуре». И как только надели на животное, оно запрыгало перед зеркалом, которое Пегги Сью поставила специально для него, поскольку никто другой об этом не подумал.

С галстуком возникла проблема. Он свисал до земли. Пес был этим очень недоволен. Ему хотелось, чтобы галстук спадал на рубашку, как у людей. Глядя, как собака вертится перед зеркалом, Пегги не могла даже понять, что испытывает – жалость или отвращение. В своем костюме, прилаженном к собачьему туловищу, животное выглядело комично и трогательно одновременно. Хотелось смеяться и плакать…

Пес задумался. Костюм нравился ему, но проблема галстука не давала покоя. Миссис Лонгфеллоу упавшим голосом предложила пришить галстук к рубашке, под животом. Эта обманка рассердила собаку.

– Мне надо научиться ходить на задних лапах, – заявил пес. – Наверняка именно по этой причине человеческий род не стал передвигаться на четвереньках: чтобы галстук висел, как положено. Полагаю через это надо пройти, если я хочу выглядеть настоящим джентльменом.

В конце концов после долгих проволочек пес пришел к выводу, что костюм его устраивает. Он ушел, объявив, что к рассвету вернется, чтобы примерить шляпу.

Едва собака исчезла за дверью, как миссис Лонгфеллоу разрыдалась.

Незадолго до рассвета Сет Бранч заявил:

– Этому не будет конца, готовьтесь к худшему. Каждый день они будут являться к нам с новыми капризами. Разве вы не понимаете, что их надо истребить, пока не поздно?

Крики ужаса раздались изо всех уголков большого зала. Никто не хотел оказаться сообщником учителя математики в его подрывных операциях. Отдает ли он себе отчет в том, что говорит? Ведь голубая собака может именно сейчас сканировать их мозг…

Шляпа была готова. Крохотный, выкроенный из красивой шотландки головной убор выглядел немного странно из-за двух дырочек, прорезанных с обеих сторон для собачьих ушей.

Когда появилась голубая собака, все затаили дыхание. Понравится ли ей шляпа? Или пес разорвет ее в клочки?

К счастью, примерка прошла хорошо, пес любовался на себя в зеркало, принимая различные позы и вертя головой.

– Мои товарищи очень воодушевились, увидев мой костюм. Все они хотят нечто подобное.

На этой вероломной фразе он удалился.

Но едва пес ушел, как появилась корова, затем другая… и пошивочному ателье волей-неволей пришлось продолжить работу.

Пегги Сью чувствовала, что мысли животных раздирают ее мозг всякий раз, когда они посылают телепатический импульс.

«Они испытывают к нам отвращение, – поняла она. – Полны ненависти к людям. Один неверный шаг, и они без колебаний причинят нам зло».

Что не замедлило случиться. Дадли, падающий от усталости, сделал неосторожный шаг. Рулон ткани, который он нес на плече, соскользнул и задел хребет коровы, стоявшей на примерке. И тут же, схватившись руками за живот, мальчик согнулся пополам. Через секунду он со стоном повалился на пол. Пегги бросилась к нему.

– Удар рогом… – пробормотал Дадли. – Она ударила меня рогом в живот… Смотри… О! Я, должно быть, обливаюсь кровью…

– Корова не трогала тебя, – прошептала ему девочка. – Успокойся. Это телепатическая иллюзия. Животные способны воздействовать на наши нервы и вызывать болевые ощущения там, где захотят.

Пегги отстранила руки Дадли от его живота, приподняла рубашку… Брюшная полость была нетронута.

– Но я почувствовал, как рог вонзился в мое тело, – захныкал мальчик.

– Именно этого ощущения и добивалась корова, – прошептала Пегги. – Борись! Или твое тело также поверит в удар, начнет кровоточить… и ты умрешь от воображаемой раны.

Девочка не знала, как заставить друга прийти в себя. Гнев коровы словно витал в воздухе, гудел, как огромный улей. Пегги подумала, что и самый лучший матадор не смог бы победить быка-телепата. Она попыталась создать пустоту в голове, чтобы не оказаться мишенью мстительного жвачного, которому миссис Лонгфеллоу шила жилет из синтетического твида.

Корова была недоверчивой, она обнюхивала каждый клочок ткани, чтобы удостовериться, нет ли в ее составе волокон животного происхождения.

Миссис Лонгфеллоу и миссис Барлоу испытывали настоящую пытку. (Что делать со складками? Спрятать их под застегивающийся карман или оставить свободными?) Корова, в отличие от голубой собаки, не освоила человеческий язык. Она выражала свои мысли резкими эмоциональными вспышками, которые пронзали мозг находившихся поблизости людей. Если какое-то предложение не устраивало корову, она отвечала волной, вызывающей тошноту, вот почему уже два раза миссис Лонгфеллоу вынуждена была бежать в туалет, где ее рвало желчью.

– Тебе лучше? – спросила Пегги Сью своего друга Дадли.

– Да, – пробурчал мальчик, поднимаясь. – Все в порядке, оставь меня.

Ему было стыдно, что разыгралась такая сцена из-за воображаемой раны. Мальчишки все таковы, любят строить из себя храбрецов.

Дадли плохо переносил эту атмосферу безумия. Телепатический удар рогом явился своего рода каплей, переполнившей чашу. На следующий день вечером он сообщил Пегги, что собирается бежать вместе с Майком. Девочка попыталась отговорить его делать это.

– Наши родители сдались, – сердито ответил мальчик. – Они слишком напуганы, чтобы взбунтоваться, но мы не обязаны поступать, как они. Мы с Майком уйдем. Проберемся через лес и предупредим об опасности шерифа соседнего города. Он вызовет армейские подразделения, и порядок будет восстановлен.

– Не делай этого, – прошептала девочка. – Тебе не позволят выйти из леса. Я не могу тебе объяснить, но там что-то опасное… Тебя обнаружат… и убьют. А я не хочу, чтобы тебе причинили зло.

– Но нельзя же сидеть сложа руки! – затопал ногами Дадли. – Мы должны что-то предпринять, Сет Бранч прав. Надо убить животных. Это единственный способ выпутаться из данной ситуации. Может быть, попытаться отравить их? Где найти крысиный яд, мне известно, я работал в скобяной лавке в прошлом году. Можно организовать команду… Майк и я будем проникать на фермы и подсыпать яд в кормушки.

Он уже воодушевился. Как все мальчишки, Дадли мечтал стать героем.

– Животные не виноваты, – попыталась объяснить ему Пегги Сью. – Ими манипулирует сила, недоступная нашему пониманию; невероятно могущественная сила. Удар надо наносить в этом направлении, правда, я пока не знаю, как это сделать. Но не теряю надежды найти способ.

– Ты слишком много думаешь, – пробормотал Дадли, надувшись. – А надо действовать.

– Но не так, не следует предпринимать неизвестно что, рискуя спровоцировать карательные действия против массы людей, – возразила девочка.

– В скобяной лавке, – ответил ей мальчик, – есть также динамит. Его можно использовать для взрыва, подложив в стволы старых деревьев.

После долгих переговоров Пегги удалось уговорить мальчика не ввязываться в опасную авантюру, однако она поняла, что терпение Дадли на исходе, он так и рвется в бой.

Расставшись с мальчиком, Пегги пошла принять душ. Едва она намылилась, как в кабине, прямо под струей воды, материализовался призрак. Его молочная физиономия, пробившись сквозь керамические плитки, высунулась наполовину и была похожа на прозрачную маску, прибитую к стене. От неожиданности девочка отскочила назад, поскользнулась на мокром каменном полу и упала навзничь. И непроизвольно потянулась к банному полотенцу, чтобы прикрыться.

Прозрачное лицо захихикало. Казалось, оно состояло из студенистой жидкости.

– Вот видишь, – сказал призрак. – Теперь это неизбежно.

– О чем ты говоришь? – сердито спросила Пегги, недовольная тем, что ее застали врасплох.

– О бойне, конечно, – засмеялось лицо. – Они перебьют друг друга, все пойдет как по маслу.

– Так вот что вас забавляет, – возмутилась девочка. – Вам надо довести людей до крайности.

– Да, – согласилась тварь. – Признаться, это смешно. Прекрасно представляю себе, что произойдет. Сет Бранч захочет что-то предпринять… какую-нибудь боевую операцию. Однажды ночью он попытается перебить животных. Эффект неожиданности позволит ему преуспеть в этом, по крайней мере частично, но животные тут же отреагируют и пучками телепатических волн воздействуют на мозг людей таким образом, что он взорвется. Это будет красивая бойня. Мы тут же удалим голубое солнце и восстановим связь. Когда прибудет полиция, она обнаружит десятки убитых животных и сотни людей, умерших от кровоизлияния в мозг. Выжившие будут выглядеть сумасшедшими, ведь они станут упорно рассказывать о животных-телепатах… Кто им поверит? Как только солнце исчезнет, накопленные знания немедленно сотрутся из памяти животных. И останется лишь потрясающая загадка – еще одна! – о которой журналисты напишут множество статей, одну глупее другой.

– Ты слишком самоуверен! – выкрикнула девочка. – Наверное, забыл, что я еще не сказала последнего слова.

Призрак расплылся в улыбке.

– Тебе не удастся повернуть вспять ход событий, – заметила тварь. – Я думаю, тебе первой голубая собака повредит мозг.