Эффект Массодова Соколов Илья

– То есть, ты хочешь сказать, что ни в чём не виноват, сволочь? – жуткая интонация голоса следователя заставила вздрогнуть всех присутствующих. Массодов злобно посмотрел на Свиридова, который наставил дуло пистолета прямо в голову химика.

– Мы будем тебя судить по закону гор, – невесело пошутил Шукшин (сам не понимая, насколько он прав).

– Встать! – внезапно для самого себя заорал сыщик УгРо. И доктор-вирусолог встал…

– Собираешься меня грохнуть без суда и следствия, мусор? Как в старые добрые времена? – его взгляд выражал жестокое сопротивление обстоятельствам, сложившимся не в его пользу.

Свиридов злобно усмехнулся:

– Я всего-то собираюсь напоить отдельно взятого учёного газировкой… – сыщик подошёл к ненавистному Массодову и резко завернул ему руку, как при полицейском захвате. Моментально подключившись к мероприятию, Ромка Шукшин заломил вторую «культяпку» химика.

– Я требую справедливости! Я требую суда, суки! – заорал Массодов абсолютно страшно и внезапно… Никто не собирался слушать его болтовню, направленную на собственное оправдание.

– Вы поплатитесь, падлы! За всё поплатитесь!

Доктор продолжал кричать, когда журналистка Орлова, схватив со стола бутылку, стала заливать содовую в глотку Массодова.

– Попробуй сам своего зелья… – приговаривала Варвара при осуществлении карательной процедуры. А сотрудник научно-исследовательского института извивался, пытаясь освободиться, но тщетно… Скоро почти вся «генетически модифицированная» газировка из бутылки перешла в желудок создателя-химика и распределилась по его организму.

– А вот теперь мы тебя оставим в полном покое, – следователь Свиридов отпустил (как и Ромка) руку отравленного бедняги, взял со стола ключ от складского замка и пошёл на выход. – Радуйся, если сможешь, поганец…

Варечка и Роман, посмотрев друг на друга, перевели взгляды на доктора, который часто и натужно дышал, после чего двинулись вслед за сыщиком. Полутьма вокруг сидящего на полу человека постепенно сгущалась, а он сам словно таял, уступая место чему-то кошмарному. Массодов получил свою порцию «эликсира смерти».

Закрыв склад на замок, следак Свиридов продолжил орудовать фонарём, тщательно освещая всем путь.

– А это ничего, что мы его вот так бросаем? – тон голоса Варвары был перенасыщен сомнением. В отношении участи злобного доктора-маньяка девушка не ощущала больше правоты воздаяния по заслугам.

Свиридов сначала долго молчал, потом сказал:

– Всё то, что случится с этим уродом после употребления его же препарата, произойдёт по воле Бога. Такая у него судьба, значит. Нельзя травить людей газировкой безнаказанно… Утром я пришлю сюда оперативников, чтобы изъять все бутылки. Попробуем довести дело до суда. Посмотрим, что к этому времени останется от нашего мерзкого докторишки…

Трое людей шли по кладбищенской ночи среди могил, а луна, очень хотевшая лечь набок, почти прикрылась звёздами, утонув в черноте. Лучик фонарика сыщика тускловато освещал дорогу, темнота же цеплялась за ветки деревьев, почти стараясь поцарапать прохожих или притвориться жутко страшной фигурой, выглядывающей из-за очередного креста…

Уже у машины Шукшин остановил Вареньку, развернул её к себе всем телом и, трепетно обняв, произнёс вполне сакраментальные слова:

– Давай жить вместе… Согласна?

– Почему ты мне это сказал прямо сейчас? Более подходящего случая не мог подождать? – лицо красавицы журналистки залил приятный румянец, не слишком видимый в темноте.

– Более подходящего случая я мог бы не дождаться. – Роман улыбнулся любимой; девушка этой весенней ночью рождала неимоверно нежные чувства.

– Я согласна… – сладко сказала Варя Орлова, обнимая своего парня нежно и эротически жадно. Затем девушка открыла дверь автомобиля, будто приглашая вовнутрь. Ромка выглядел как самый счастливый человек на Земле.

– Рад за вас, – радушно сообщил Пётр Свиридов, стоявший рядом всё это время. – Надеюсь, вы меня подвезёте?

Автомобиль с глуховатым рычанием двигателя покинул площадку перед заброшенными гаражами и выехал на дорогу, пустовавшую в этот поздний час. Редкие уличные фонари в этом районе города являли слабоватый свет, но тьма теперь не казалась такой уж пугающей. Трое простых людей – следователь уголовного розыска, журналистка и преподаватель истории – возвращались в свою привычную жизнь, которая их полностью устраивала.

А с доктором химических наук Массодовым уже вовсю происходили превращения, необратимые и страшные.

АхахахахаааааааААААААА!!!!!!!!!!!!..………..

Я выбираюсь из своей «гробницы». Мой напиток создал меня заново. Тяжёлая дверь для меня теперь не помеха. Расколотив её к чертям, я выхожу на свежий ночной воздух, передо мной лежит кладбище, которое кажется мне милым садиком камней.

Я превратился в монстра, требующего множество жертв для себя. Первой стала проститутка…

Шалава стояла на окраине дороги, ожидая путёвочку в наилучшую жизнь, но я в два счёта угробил все её бестолковые надежды.

Подбежал и без жалости (она было хотела осведомиться насчёт предложения своих изысканных услуг, открыла рот и тут же) ударом срубил ей нижнюю челюсть. Рабочий язычок выпал/свесился почти что до сисек. Обыденная кровь плеснула мрачным ручьём на асфальт, безразличный и тёмный.

Она заверещала. Очень естественно.

Я ударил снова, чуть сильней. Череп шлюхи треснул, из него вылетели хиленькие ошмётки мозга и с хлюпаньем попадали на дорогу, как анатомический дождь…

«Напарница» погибшей, вернувшаяся из кустиков, в которых пребывала по нужде, увидела подружку, потом меня. И заорала на всю округу, но никто не мог её сейчас услышать.

Моя сверхнакаченная рука сдавила горло сразу захрипевшей шлюшке. Девка пыталась вывернуться, но я сломал ей кадык и шейные позвонки могучим локтевым захватом. Многократно пользованное задёшево тело падает в грязный кювет. Довольно ухмыльнувшись, я направляюсь к центру города…

Ночной клуб работает до рассвета.

Парочка полночных охранничков на входе закипешилась, завидев меня-монстра. Но убежать они не смогли. Не успели.

Мощный пинок по урне – железный снаряд, полный мусора, бьёт в спину первого мужика, он, хрипло вскрикнув, валится мордой в землю, несколько выбитых при ударе зубов рассыпались вокруг его бритой башки как бусинки. Позвоночник, похоже, сломан…

Что до второго: в хорошем темпе я легко настигаю этого говнюка и роняю на тротуар подсечкой (которая переломала ему обе голени). Фэйсконтрольщик начинает пронзительно визжать, понимая незавидность собственной участи.

Мой неимоверно убойный кулак вбивает кости черепа орущего охранника в землю, на чёрную поверхность которой выливаются хлёсткие литры крови. Путь свободен. Я захожу в клуб.

Роскошное помещение будто создано для развлечений изначально. Всё прям-таки «начинено» богатством.

Толпа на танцполе, поначалу пропустив моё появление, продолжала расслабляться в танце под оглушительный музон. Но стоило мне разрубить пополам ди-джея, в дискотечном угаре не ожидавшего подобного развития веселья, как все сразу же обратили на меня своё рассеянное от алкоголя плюс таблеток внимание.

Пока толпа молодёжи в ужасе спешно покидает уютный клуб, я беру за шкирку самого понтового парня из здешних, прихватив подмышку его подружку, и волоку обоих в женский туалет. Почему бы и нет? Там я заставляю этого паренька обосраться на глазах у его девчонки, а затем (самое страшное) – подтереться её и своим паспортом, без которых в этот мажорский суперклуб просто не пускают… Дальше без малейших сожалений уничтожаю обоих, приложив их треснувшими головами о стену.

Всё, клубешник зачищен. Мне здесь больше делать нечего.

Уличная ночь почти безмятежна. Сирена полицейского патруля немного назойливо нарушает тишину весны. Менты мчатся по вызову об убийстве в клубе для местной элиты, но Массодова там уже нет.

Маньяк-монстр крадётся по улице, высматривая подходящих жертв. Двое бомжей спешат к очередной по счёту помойке. Им обоим не терпится поживиться чем-нибудь действительно стоящим (например, куриными объедками или хлебом почти без плесени).

Первый бомж пошустрей: спеша к бакам в подворотне, он уже держит наготове потрёпанный целлофановый пакет. Второй ковыляет следом, когда чья-то быстрая тень пересекает его скорбный путь. Монстр Массодов бьёт бездомного своим чудовищным кулачищем…

От удара бомжара развалился, как трухлявый пень. Его «коллега», обернувшись, словно во сне увидел страшнейшее существо, которое только что играючи прикончило хлипкого человечишку. Кровавые куски плоти разлетелись во все стороны, усеяв полутьму перед детской площадкой.

Пока ещё живой первый бомжик, выронив от волнения драгоценный пакет, припустил мимо помойки по спящему дворику. Элементарно догнав этого шустрика, «доктор Массовая Смерть» схватил его за макушку, сжал пальцы без особого напряга и оттяпал половину черепа у бездомного. Кровища хлынула из дыры, обнажился мозг, оставшаяся часть башки бомжа издала порцию нечленораздельных звуков через раззявленный рот, из которого тоже заструилась кровь.

Убойный пинок в корпус отделил от него ноги и руки. Чудовище Массодов добил бомжищу (теперь совсем не шустрого), наступив ему на грудную клетку. Вдавленные рёбра треснули и сломались во множестве мест, а лёгкие конвульсивно лопнули, как и сердце. Никчёмное существование бездомного бедолаги закончилось.

Серийный убийца Массодов продолжил ночную прогулку.

Я шёл по ночному городу, едва ли не впервые в жизни не опасаясь вообще ничего. У меня появилась потребность обдумать своё прошлое. «Мусоромобиль» полицейского патруля не мог навредить мне. Люди с оружием и в форме, возбуждённые, враждебные, выбирались из машины, чтобы попытаться пресечь всю мою веселуху… Мои мысли возникали словно в параллельной вселенной, размещённой у меня в голове.

[Я всегда себя считал невероятно уродливым, а мне много раз пытались доказать обратное.]

Один из полисментов, толстый плюс явно самый тупой, первым ринулся в бой. Остальные-то трусливо опешили, рассмотрев меня получше.

[Любая часть лица, которая ниже глаз, мне кажется излишней. К чему некрасивые носы или безвольные подбородки, если из-за них многие люди мучаются чуть ли не всю жизнь, комплексуя по поводу своей внешности?]

Молниеносным ударом сбоку, как молотом, я срубаю толстяку с пистолетом всю нижнюю часть его туповатой рожи. Кровь, зубы, хрящи, кусочки кожи – телесный материал всего лишь стал размазнёй на асфальте. Повторным ударом я выколачиваю мозг из черепушки полицейского кретина без лица.

Сержант и парень, что был за рулём, видя, какой кошмар приключился с их павшим товарищем, орут и открывают беспорядочный огонь. Однако пули полицейских отскакивают от меня, не причиняя вреда. Я словно из кевлара.

[Да и зависть к чужой красоте не слишком помогает в успешной жизни… В юношестве у меня возникала мысль закрыть своё лицо. Любая подходящая мне маска меня бы полностью устроила. Просто тогда надоело со всеми лицами мериться. А в маске этого бы делать уже не пришлось.]

Поняв, что меня нельзя даже ранить, менты ретируются в ускоренном режиме. Но я не только неуязвим, ещё я чертовски быстр. Им не уйти…

Ближайшего к себе я убиваю, проломив пареньку спину (позвоночник с хрустом ломается под моими костяшками). Другой блюститель закона/порядка уже почти залез в машину, открыв водительскую дверь. Патронов в табельном оружии у него, кстати, не осталось… Я запросто отрываю дверь патрульной машины и, замахнувшись над повалившимся на спину от страха перед лицом судьбы полицейским, обрушиваю её вниз. Точно большой железный нож, часть государственного автомобиля разрубает тело сержанта на две примерно равные половины. Последний мент умирает в муках, хоть и не долгих.

Я начинаю громить машину полицейских, стёкла сыплются на асфальт весёлыми осколками. Оторвав задние колёса от моста, вскрываю капот, как банку консервов, и принимаюсь изображать из себя рехнувшегося автослесаря. Двигатель, работающий всё это время, дымит, потом глохнет, искореженный от моих ударов, из него летят искры, но скоро «фейерверк» заканчивается, ночь по-прежнему темна и тиха.

Ну всё, хватит на сейчас веселья… Я отправляюсь домой.

Убив по дороге ещё парочку патрульных расчётов и угробив их авто так, что они больше не подлежат восстановлению, добираюсь до своей квартиры (ночная тишина в тёмном подъезде ломается под звуками моих шагов). Мой кот всё также ждёт меня. Но я уже не такой, как прежде.

Сине-чёрный зверёк поначалу пугается своего заботливого хозяина, а потом радуется моему возвращению. В принципе, теперь это его квартира (я запросто найду себе любую, куда как лучшую).

Есть незачем. Пить пока не хочется. Слегка клонит в сон, но соблюдение даже этого правила существования теперь необязательно… Я засыпаю быстро. Сплю легко, совсем без снов. Я счастлив по-настоящему.

Проснувшись, оставляю коту немало корма, чтобы не навещать его несколько дней, и открытую дверь на балкон, чтобы он смог выбираться на улицу, если захочет (мой кот мастерски умеет лазать по карнизам и всяческим выступам).

Чувствую я себя расчудесно, просто замечательно. Иду по улице, в городе почти лето. Тепло, солнечно, отличный день…

Мужчины и женщины, увидев меня, в ужасе разбегаются кто куда. Те же, которые не успевают где-нибудь укрыться, погибают от травм, несовместимых с жизнью, нанесённых мною. Я же захожу в ликёро-водочный магазин (уютный и миленький), сперва грузчика-охранника оставив без яиц (они лопнули после моего пинка), подхожу к кассе. Продавщица – совсем юная девчушка – забилась в страхе под стойку/прилавок…

[Женщины в начале жизни, уже в школе, к примеру, стараются смотреться как можно взрослей, а потом, на пороге утраты внешней привлекательности, пытаются выглядеть как можно моложе.]

Смахнув кассовый аппарат лёгким, почти изящным движением, хватаю за волосы эту дамочку. Она начинает пищать что-то вроде «Нет, не надо, нет, помогите…» Ну а я швыряю её тощую тушку в полки с ассортиментом. Звон разбитых бутылок заполняет торговую площадь магазинчика. Девушка-продавщица, изрубленная осколками стекла, получив многочисленные переломы, валится в лужу спиртосодержащей жидкости. «Коктейль» на полу обжигает её порезы, из ран сочится кровь, перемешиваясь с алкоголем.

Мне не интересно убивать покупателя, спрятавшегося за ящиками с пивом в самом дальнем углу. Ого! Тут есть и газировка, которой я совсем недавно травил случайных людей…

Покинув «разорённый» магазин, я убиваю нескольких цыганок, стайкой спешивших куда-то. Длинные юбки и платки разлетаются в разные стороны с кусками смуглых цыганских тел. Одной из них повезло чуть больше других: ей я быстро оторвал голову с позвоночником (это напоминало кровавый леденец на палочке).

[К чему разводки на свидания? Чтобы весело (в лучшем случае) провести время. А может, вы просто сразу будете себе деньги в промежность засовывать?

– А у тебя есть эти деньги-то хоть? – задалась извечным вопросом очередная особа, ни секунды не сомневавшаяся в собственной привлекательности, сидя когда-то напротив меня…]

С бабами-цыганками покончено. Какой-то чокнутый мужик хочет задавить меня машиной. Направив свой дерьмовенький автомобиль в мою сторону, «народный мститель» мчится по опустевшему тротуару ко мне, набирая скорость.

Его явно удивляет тот момент, когда я, шагнув вправо, легко покидаю зону столкновения, после чего, резко развернувшись, опрокидываю авто сильным ударом ноги. Железный «болид» с орущим мужиком-горегероем внутри скрежещет по асфальту, искря вовсю, возвращаясь на проезжую часть, которая уже успела опустеть, будто движение перекрыли.

Водила, так жаждавший сбить меня, остаётся без глаза, ещё у него разбито лицо, нет половины зубов и сломан нос… Вытащив его из-под обломков машины, я пальцами левой руки выдавливаю его мозги. Оставшийся глаз мужика лопается, из глазницы брызгает кровь, уши и рот тоже обильно кровоточат.

Я приподнял его, бедняга дрыгает ногами в агонии. Через несколько быстрых мгновений мёртвое тело падает на дорогу с хлюпающим шмяканьем.

Сразу два автомобиля полицейского патруля, визжа сиренами, двигаются в моём направлении…

[Мигание лампочек-светлячков в далёкое лето романтики. Слепящий закат, ещё один и ещё… Рука какой-то девушки, сжимавшая мою ладонь. Захватывающее чувство предстоящего одиночества для обоих.]

Пока полицейские с пистолетиками пугливо раздумывают, покидать условно надёжные кабины машин или нет, я играючи переворачиваю обе «мусоровозки». Люди внутри теперь пытаются выбраться наружу, и я давлю их, как крыс.

Поняв совершенную тщетность своих жалких попыток остановить меня, полиция попросту отказывается выезжать на вызовы, поступающие от перепуганных граждан.

А мне интересно ещё пройтись по городу в такую хорошую погоду.

Наткнувшись на свадебную процессию, беззаботно спешащую в ресторан, я уничтожаю всех без разбора: со стороны жениха и невесты, мне не суть важно… Заставив резко протрезвевшего фотографа сделать парочку моих фотографий на добрую память, отрываю ему обе руки, оставив подыхать от потери крови, хлещущей из культей. Машины, нарядно украшенные ленточками, разношу буквально вдребезги, почти скучая при этом.

Пройдя до угла следующего квартала, натыкаюсь на корреспондентку и её оператора. Местный канал хоть как-нибудь пытается осуществить освещение событий. Тележурналистка что-то шептала в микрофон, думая, будто никто, кроме благодарных телезрителей, её здесь не услышит.

Но удар, сшибающий головушку репортёрши с плеч почти на двадцать метров (плюс попавший прямиком в эфир), показывает полную несостоятельность её теории про безопасность военной журналистики. А бородатый оператор, застывший со своей камерой на месте, с текущей по ноге мочой, по инерции продолжил снимать фонтан кровищи, хлещущий из «обрубка» шеи своей коллеги/напарницы.

Расколотив его «телебазуку» щелчком пальца, я почти по-дружески разламываю ему грудину (клубок кишок шлёпнулся на асфальт) и выдираю робко стучащее сердечко этого оператора.

Я не даю интервью…

Увеселительная прогулка продолжается. Наконец, всё-таки правительство прислало ОМОН и спецназ. Бессмысленная трата человеческих жизней.

«Пушечное мясо» было нашинковано в самом прямом смысле слова. Тела всех бойцов по частям распределились по, так называемому, полю боя в городских условиях. Автобус ОМОНа я перевернул, он начал гореть и скоро взорвался.

После этого мне повстречалась девочка-школьница, не пойми как оказавшаяся чуть ли не в эпицентре чудовищных (но только не для меня) событий. И я её даже не тронул. Девчонку, возможно, испугал мой внешний вид. Но в остальном она осталась абсолютно цела и невредима.

[ «Я была мертва четыре минуты…»

А я был мёртв всю жизнь.

Но наконец-то теперь я могу наслаждаться каждой прожитой секундой…]

Дальше предполагалась полноценная битва с войсками, однако её не случилось. Прознав о моих сверхспособностях и суперсиле, военные не решились идти в атаку.

А ведь и правильно. Я неуязвим. У меня нет слабых мест. Им всё равно ничего со мной не сделать. Они были бы обречены с самого начала…

Теперь пора мне подыскать новый дом. Пусть даже временно, пока не надоест. Я думаю, что подходящее жильё найдётся вон в том высотном здании, где-нибудь повыше, с хорошим видом на городской простор.

Вхожу в высотку, забираюсь на самый верх по лестницам (лифтом пользоваться совсем не нужно, я больше не испытываю усталости), а уж там выбираю квартиру с понравившимся номером на металлической двери.

Легко сломав замки и засовы, снимаю с петель вторую дверку и прохожу в свою «случайную» квартиру. В одной из трёх комнат я обнаруживаю (прежних) хозяев: молодая семейная пара, мускулистый парень и белобрысая девушка.

Они очень напуганы моим появлением…

[Разум всё-таки мудрее мозга. Одноразовые жизни коптятся на достаточно умной планете, а ведь всё равно ничего не понимают.]

Страх хозяев квартиры, отныне ставшей моей, меня слегка умиляет. Эти люди не заслужили жуткой смерти. Я аккуратно выбрасываю их с балкона, с почти детским любопытством наблюдая за тем, как парень и девушка, пролетев довольно внушительное расстояние, разбиваются о землю, образовав после соприкосновения с поверхностью автостоянки две «мясо-кровные» лепёшки.

[Человечество – очередная насмешка Бога, развитая до пика нескольких цивилизаций, легко исчезнувших (ведь Он ими совсем не дорожил), вся крутизна которых почти всегда сводилась к частоте сексуальных связей среди потребителей.]

Стою на балконе и наслаждаюсь: отсюда открывается чудесный вид. Смотря на город внизу, подспудно понимаю, что мне совсем не жаль его жителей.

[Кстати, сам механизм зачатия при сношении чем-то напоминает процесс дефекации спермой через член. Неужели Создателю нравились подобные вещи?]

Городской ландшафт предстал передо мной в чарующем закатно-красном свете… Весна почти закончилась. Чувствуя бесконечное счастье, я ожидаю лета.

[Онемевший Бог, который больше не говорит со своими созданиями.]

Прошло несколько дней, и я пошёл проведать своего котяру. А городские власти всё же решились на то, чтобы проверить тяжёлую военную технику в бою со мной…

Снаряд из танка меня даже не поцарапал. Взрыв показался мне всего лишь громким хлопком. Да и ракеты, выпущенные в меня с вертолёта (как и сотни крупнокалиберных пуль), не причинили мне вреда.

Вертушку я сбил, швырнув в неё одну из машин, припаркованных у супермаркета, в котором наивно забаррикадировались граждане, перепуганные моим появлением. Ну, а с танком пришлось разобраться врукопашную.

Сорвал с него гусеницы, погнул дуло и напоследок отвинтил башню. Разом прикончил солдат, тщетно пытавшихся спастись бегством.

Я способен «устранить из жизни» любого, кто желает мне зла…

Возможно, только атомной бомбой и можно меня уничтожить. Но, впрочем, ещё не известно, как отразится на мне реакция термоядерного синтеза. Да и станет ли правительство устраивать ядерный взрыв из-за одного существа?

В любом случае, я никому не стану мстить специально. Меня всё устраивает и так.

Вернувшись в свою новенькую квартиру, фешенебельная обстановка которой меня крайне радует, какой-то обновлённой частью мозга я узнал, что остальные жильцы высотного дома спешно покинули здание, оставив его целиком в моём распоряжении.

Отлично! Моя башня счастья принадлежит мне одному.

И вот сейчас у меня появляется сумасшедшая мысль: а вдруг всё это мне только лишь кажется? Возможно, я просто отравился своим же препаратом, который создал настолько изощрённые галлюцинации, что даже я не в состоянии отличить их от истинной реальности.

Посмертная идиллия, которая продлится вечно… Впрочем, как я уже сказал, меня устраивает всё.

То, что в дальнейшем получило название Эффект Воды Массодова (или просто ЭВМ), который лично я называю Эликсир Вечной Молодости, поддерживает мои жизненные силы на постоянном превосходном уровне.

Началось лето. И все мечты богоподобного существа, бывшего когда-то простым доктором химических наук, постепенно сбываются. Сейчас моя практически вечная жизнь переполнена счастьем.

Вселенная улыбается, ласково глядя мне в лицо.

Я гений. И вам лучше держаться от меня подальше.