Влюбленные Стивенс С.

Что-то легонько кольнуло мне в сердце, и я вздохнула:

– То есть ты хочешь сказать, что у тебя совсем не останется времени для меня? И довольно надолго.

Келлан нервно сглотнул и дернул плечом:

– Мне очень жаль… Но нам это нужно, так что я буду вырываться к тебе, когда только смогу. Мне очень жаль.

Я подумала о том, сколько моментов мы уже упустили, хотя могли бы быть вместе, и сколько нам еще предстоит упустить. Наш первый Валентинов день уже прошел, и те цветы, которые прислал мне Келлан, давно завяли. Приближалась годовщина нашего первого свидания – оно ведь было в середине марта, значит, оставалась лишь пара недель. А в апреле был день рождения Келлана, в мае – мой собственный. Потом выпускной…

– А ты сможешь вернуться в июне? – посмотрела я на него повлажневшими глазами.

Келлан кивнул и погладил меня по щеке.

– Я не пропущу твой выпускной… Чего бы мне это ни стоило. Мне плевать, если придется сбежать прямо посреди записи. Я не пропущу его, Кира.

Улыбнувшись, я кивнула, думая, что хотя бы через три месяца увижу его наверняка. А потом, возможно, им снова придется отправиться в турне, чтобы рекламировать свой альбом. Меня охватила легкая грусть, а Келлан обнял меня крепче и погладил по спине. Так тихо, что я с трудом расслышала, он прошептал:

– Но ведь и ты хотела что-то мне сказать…

Окаменев, я поняла, что не желаю говорить ничего. Келлан не поедет в Лос-Анджелес, если поймет, что друг, с которым я время от времени обедаю, – Денни. Мне не хотелось говорить об этом Келлану прежде всего потому, что я почувствовала: он снова солгал, он должен был рассказать мне нечто совсем иное. Конечно, его объяснение долгого отсутствия в будущем – чистая правда, и он действительно собирался об этом упомянуть, но я не сомневалась, что вчера вечером он думал совсем о другом. Предстоящая поездка в Лос-Анджелес не была связана с тем, кто звонил ему и посылал сообщения.

Не зная, что сказать, я прикусила губу и покачала головой, чуть приподнявшись, чтобы посмотреть на Келлана.

– Я люблю тебя, Келлан, и тебе абсолютно не о чем беспокоиться во всем, что касается меня, но мне кажется, лучше сейчас ничего не говорить.

Келлан нахмурился и оперся на локоть:

– Что такое? Почему нет?

– Ты просто должен верить мне, – сказала я, чувствуя себя виноватой.

Келлан слегка разинул рот, бросил быстрый взгляд в сторону телефона – и тут же я увидела: он все понял. Он знал, что я догадалась: он далеко не во всем мне признался. То, о чем он хотел сказать вчера, под влиянием момента, и то, что сказал сегодня, никак не было связано. Едва не плача, я ждала, что Келлан все же откроется, скажет мне правду, но он просто смотрел на меня, и его глаза подозрительно блестели.

Наконец он кивнул.

– Ладно, все в порядке, – шепнул Келлан, и мое сердце провалилось куда-то глубоко-глубоко.

Мы еще пообнимались и поцеловались, но больше почти не разговаривали. Между нами как будто вбили клин, и мне страшно было расставаться с Келланом на такой ноте. Меня пугало это, потому что разрыв мог лишь усилиться, пока мы будем вдали друг от друга. Но Келлан не открылся мне до конца, и я не могла открыться ему. Был только один способ преодолеть это: один из нас должен был решиться. Но я знала, что этого не произойдет, во всяком случае, в то малое время, что нам осталось.

Накануне ночью, пока я спала, Келлан умудрился купить билеты для нас с Анной. Когда автобус наконец добрался до точки назначения, он где-то раздобыл машину, чтобы днем отвезти нас в аэропорт, сделав все, чтобы мы могли как можно дольше побыть вместе. Как ни удивительно, когда пришло время отправляться в путь, Гриффин тоже поехал проводить нас. Мне хотелось видеть в этом добрый знак, но на самом деле басисту, похоже, просто хотелось немножко проветриться.

Прощаясь в аэропорту, я всматривалась в лицо Келлана, молча умоляя его рассказать все и в то же время отчаянно боясь услышать его признание. Обхватив ладонями мое лицо, он расцеловал меня в обе щеки, а потом прижался лбом к моему лбу.

– Не сердись из-за билетов, – пробормотал он.

Я мрачно глянула на него, увидев, что значится на табло. Келлан купил нам билеты прямиком до Сиэтла, так что мой обратный билет из Бойсе был теперь не нужен. Не обращая внимания на выражение моего лица, Келлан улыбнулся:

– Тебе ведь сегодня на работу. Я не хочу, чтобы ты устала от пересадок.

Решив, что в общем он прав, я вздохнула. Покачав головой, я поцеловала Келлана:

– Понимаю… Спасибо тебе.

– Это того стоило, – шепнул он, отвечая на поцелуй.

Немного отодвинувшись от него и не обращая внимания на Анну и Гриффина, облизывавших друг друга рядом с нами, я вскинула голову:

– Келлан?..

Он приподнял одну бровь, и вид у него стал обеспокоенным и упрямым.

– Да?

Мне очень хотелось протянуть вперед руку и попросить дать мне его телефон, в особенности потому, что сегодня утром, когда мы завтракали, этот чертов телефон снова напомнил о себе. Келлан проигнорировал его, как и прежде, и это опять довело меня до бешенства. Но требовать телефон значило стать совсем не той подругой, какой мне хотелось быть. Я ведь просила Келлана верить мне, значит и сама должна ему верить.

Медленно выдохнув, я прошептала, качая головой:

– Я буду так по тебе скучать…

Келлан улыбнулся с явным облегчением:

– Я тоже буду скучать. Позвоню тебе сегодня вечером, ладно?

Согласно кивнув, я в последний раз поцеловала его, перед тем как отправиться к выходу на посадку. Келлан махал мне рукой, пока я шла по проходу, таща за собой сестру. Наконец парни исчезли из виду, и лишь тогда Анна шагнула поближе ко мне и подхватила меня под руку:

– Вот видишь, Кира, я же говорила, что это будет настоящий взрыв!

Я сдержала разочарованный вздох. Да, случилось многое, и хорошее, и не очень, но я не назвала бы это взрывом. Разве что само выступление – сколько пришло поклонников! А то, что я наконец смогла обнять Келлана, поцеловать, заснуть рядом с ним, снова ощутить его запах, – это было здорово.

Улыбнувшись сестре, я кивнула:

– Да, ты была права. Это было нечто.

Анна хихикала почти всю дорогу до дома.

Наше приключение оставило во мне легкую грусть. Я думала о том, как долго еще Келлан будет отсутствовать, гадала, что именно он скрывает от меня, и пыталась сообразить, как сообщить ему то, что скрывала от него я.

Денни, как всегда внимательный, сразу заметил мое состояние.

Попивая молодое пиво, сваренное в честь Дня святого Патрика, он наблюдал за мной, пока я работала, и в его теплых глазах светилось легкое беспокойство. Прошло две недели с того момента, как мы с Анной рванули в Бойсе, и за это время я не получила от Келлана точного ответа. Но и он больше не задавал мне вопросов. Он понял, что если хочет от меня полной откровенности, то и сам должен быть откровенен до конца, но, похоже, не был готов к этому.

Тяжело вздыхая и протирая и без того чистый столик, я услышала за спиной шаги Денни и оглянулась. Денни был в строгом деловом костюме и время от времени посматривал на сцену, туда, где теперь играла новая группа, «Поэтик блисс».

– Странно, не правда ли? – сказал Денни. – Странно видеть здесь кого-то другого.

Улыбнувшись, я тоже посмотрела на площадку, где Тьюзди как раз исполняла соло на гитаре. Тьюзди… Нелепое имя.

– Да, это точно… Странно.

– С тобой все в порядке, Кира? После поездки ты выглядишь немного подавленной. Что-то случилось в Бойсе?

Денни заглянул мне в глаза и вопросительно вскинул брови.

Прикусив губу, я уставилась на чистый стол. Никто другой не интересовался моим настроением. Никто и не замечал ничего, даже Дженни. Она не участвовала в нашем импровизированном путешествии и немножко дулась из-за этого, что удивляло меня, ведь обычно Дженни ко всему относилась очень легко. Но она скучала по Эвану точно так же, как я скучала по Келлану, так что я вполне понимала, почему она держится немного отчужденно, хотя я и извинилась перед ней за то, что мы с Анной не позвали ее с собой.

– Не знаю, – призналась я. – Может быть…

Подняв взгляд на Денни, на его нахмуренный лоб, я увидела искреннюю озабоченность в его глазах.

– Не хочешь об этом поговорить? – спросил он негромко, так, что я едва расслышала его сквозь музыку.

Прекрасно понимая, что больше мне не с кем это обсудить, я кивнула.

– Можешь зайти, когда моя смена кончится?

– Конечно, – ласково улыбнулся Денни, кивая. – Зайду попозже. Уверен, все будет отлично, Кира!

Он легонько похлопал меня по плечу, прежде чем отойти.

Я улыбнулась ему вслед, удивленная его чуткостью, и посмотрела, как Денни подошел к Сэму, стоявшему в дальнем конце зала, небрежно прислонившись к стене. Однажды я уже думала об этом, и теперь мысль повторилась: Эбби очень повезло, что ей достался Денни.

Когда я вернулась домой, Анна, как ни странно, уже была в постели, так что я постаралась как можно тише поставить чайник на плиту. Обычно я не пила чай, но с хорошей добавкой меда и молока он казался мне вполне приемлемым напитком. А вот Денни любил его так же сильно, как я любила кофе, так что я кипятила чайник для него.

Десять минут спустя негромкий стук возвестил о прибытии Денни. Улыбаясь его точности, я открыла дверь и впустила его. Денни коротко, по-дружески обнял меня, и я ответила ему тем же. Почуяв аромат чая, он прямиком отправился в кухню с блаженной улыбкой на лице.

– Я как раз просто умираю от жажды! – Он наклонился над чашкой, вдыхая аромат «Эрл Грея». – И сорт мой любимый! – Денни изобразил удивление. – И как ты догадалась?

Я с усмешкой покачала головой. Меня веселил акцент Денни, то, как он отрывисто произносил слоги, из-за чего самые простые слова казались интересными.

– Ну ты и балбес! – фыркнула я.

Выпрямляясь, Денни взял чашку.

– Вот за это ты меня и любишь, – сообщил он, отпивая глоток. Потом, сообразив, что именно сказал, он умолк на мгновение, качая головой. – Ну, точнее будет сказать «любила».

Выражение лица Денни на мгновение изменилось при этом слове, а я прислонилась к кухонной стойке и вздохнула. Могло показаться, что у Денни все в порядке, что он действительно давно преодолел то, что произошло между нами, но на самом деле это было не так – не до конца так. И я не могла его винить. Я, вообще-то, и сама поверить не могла, что он сейчас находится в моей кухне.

Понимая, что Денни незачем как-то еще извиняться передо мной, я пожала плечами и сказала:

– Нет, именно «люблю». – Продолжая понемногу отпивать чай, Денни бросил на меня взгляд одновременно и вопросительный, и осторожный, и я пояснила: – Ты ведь мой лучший друг, не забыл? А лучшие друзья любят друг друга.

Поставив чашку на стол, он кривовато улыбнулся.

– Что ж, пожалуй, это так. – Он чуть нахмурился и скрестил руки на груди. – Итак, подруга, что с тобой происходит?

Глядя на мою чашку с чаем, стоявшую на стойке, я решительно проглотила и свою боль, и свою гордыню.

– Скажи, как ты понял, что я тебя обманываю? – шепотом спросила я, и мое сердце тяжело забилось от чувства вины, обрушившегося на меня, как груда кирпичей.

Я бы никогда не задала Денни такого вопроса, но это вдруг стало чрезвычайно важным. Не в силах посмотреть на Денни, я как будто услышала выражение его лица, отразившееся в его молчании, и без труда представила задумчивый взгляд, в котором были и боль, и сострадание. И вот наконец голос Денни зазвучал в кухне, а акцент стал сильнее, как всегда случалось, когда Денни было плохо.

– Ты думаешь, Келлан тебя обманывает?

Почти не удивившись, я посмотрела на него. Конечно, нетрудно было сделать правильный вывод из моего вопроса, тем более что Денни всегда отличался быстрым умом.

– Я не знаю… Возможно. Как ты это понял? Что я такого сделала, чтобы ты впервые задумался об этом?

Мне было более чем неприятно, что я заставляю Денни говорить об этом, и я судорожно сглотнула. Он уставился в свою чашку.

– Ну… Я даже не знаю, как ответить на твой вопрос, Кира. – Он посмотрел на меня, его и без того темные глаза стали как будто еще немного темнее. – Это были скорее ощущения, чем факты. Ты стала отстраненной, скрытной, как будто что-то утаивала от меня, хотела что-то сказать, но не могла.

Мои глаза мгновенно наполнились слезами, поскольку я, конечно же, сразу уловила сходство ситуаций. Денни вздохнул.

– Он что, обманывает тебя?

Не в силах ответить, я лишь пожала плечами, и на мою щеку скатилась слеза. Денни увидел, как она упала на стол, но не шевельнулся.

– Мне очень жаль, Кира. Я не удивлен, но мне действительно жаль.

Моргнув, я выпрямилась.

– Ты и раньше думал, что он может меня обмануть?

Денни запустил пальцы в волосы. С видом немного неловким и растерянным он вздохнул.

– Послушай, я знаю, что ты его любишь, но я ведь знаком с ним очень давно, и он не… – Денни секунду-другую смотрел в потолок, потом зажмурился. Снова открыв глаза, он взглянул на меня в упор. – Мне нравится Келлан, правда, но он не способен поддерживать отношения только с кем-то одним. Это никогда не было в его стиле, Кира. Мне очень жаль, что с тобой такое происходит, но, если честно, я удивлен, что этого не случилось гораздо раньше.

Разинув рот, я уставилась на Денни. У меня было такое ощущение, словно он только что пробил дыру в моем сердце. Одно дело – испытывать тайные страхи, и совсем другое – когда их подтверждает один из друзей Келлана. Хотя у Денни и были серьезные причины, чтобы заставить меня возненавидеть Келлана, все же он не был склонен к подобным играм. Он бы не сказал ничего, во что не верил сам. Впрочем, Денни ведь не знал Келлана так хорошо, как я, ему была известна лишь малая часть его прошлого.

Денни взял меня за руку.

– Мне искренне жаль, что пришлось это тебе сказать, очень жаль, но ты должна понимать, с кем связалась. А Келлан… Он просто не знает, что это такое – быть верным, Кира. Просто не знает.

Слезы хлынули из моих глаз, но я нервно отерла их.

– Ты его не знаешь так, как знаю я, Денни. Ты не знаешь, через что ему пришлось пройти, с какой болью бороться, как его мучили. Ты думаешь, его просто пороли в детстве, но на самом деле все было гораздо хуже…

Я резко замолчала, не желая выдавать тайны Келлана – это ведь были не мои секреты. Денни нахмурился, глядя на меня.

– Тяжелое детство не повод, чтобы… чтобы плевать на все и вся. Можно пережить очень многое в раннем возрасте и все-таки стать достойным человеком. Прошлое не дает тебе права причинять людям боль.

Вздохнув, я уставилась в пол.

– Да знаю я… Я просто хотела сказать, что тебе далеко не все известно о Келлане.

– Например? – шепотом спросил Денни.

– Я не могу рассказать, – покачала я головой, посмотрев на него. – Извини.

Денни кивнул, и в его взгляде мелькнула грусть, когда он осознал, насколько на самом деле близки мы с Келланом.

– Что ж, возможно, я и неправ. – С шумом выдохнув, он пожал плечами. – Но если тебе кажется, что он тебя обманывает, Кира, тогда, скорее всего, так оно и есть.

По моей щеке снова поползла слеза, и на этот раз Денни смахнул ее.

– Мне жаль, – прошептал он. Я кивнула, а он добавил: – Ты сказала Келлану, что я вернулся в Сиэтл?

Со вздохом я покачала головой и посмотрела на карточный стол. Он был почти весь скрыт огромным букетом ярко-алых роз. Цветы стояли здесь уже неделю, но и не думали увядать. Это был подарок в честь нашей годовщины. Келлан заказал доставку цветов в бар Пита, но я в тот день чувствовала себя плохо и ушла домой пораньше, так что букет я получила только на следующий вечер. Мы не смогли быть вместе в день годовщины, и опоздание букета выглядело ужасающе символичным.

Денни чуть наклонился, чтобы заглянуть мне в глаза.

– И почему ты ему ничего не сказала? Только не говори, что решила пощадить его чувства. Отчасти это и может быть так, но это ведь не настоящая причина того, что ты промолчала?

Мне захотелось как-то уйти от неприятного разговора, просто прекратить его, но, понимая, что это невозможно, я повела плечом и прошептала:

– Он что-то скрывает от меня, а если он готов иметь от меня секреты, то и мне захотелось что-нибудь от него утаить.

Из моей груди вырвалось рыдание, когда я призналась в этом, и Денни наконец-то обнял меня. Я прижалась к нему, заливаясь слезами страха и разочарования. Ненавидя себя за собственные чувства, за то, что все выдала Денни, я просто сдалась, как бы развалившись на части от слабости. Денни спокойно держал меня, поглаживая по спине и ничего не говоря. Я могла лишь догадываться, как он благодарит судьбу за свою новую любовь, не такую сложную и изматывающую.

Когда я наконец снова смогла дышать более или менее ровно, Денни отпустил меня и налил свежего чая в наши чашки. Усевшись на диван, я выложила ему все, что меня тревожило: рассказала о поклонницах, об экзотической представительнице звукозаписывающей компании, которой следовало бы сниматься для самых дорогих модных журналов, о странных телефонных сообщениях и звонках, которые Келлан скрывал от меня, о том, как Келлан понял, что и я скрываю от него что-то, и не стал настаивать на откровенности, потому что не желал разглашать собственные тайны.

Денни внимательно слушал, никак не комментируя поведение Келлана. Он не стал и утешать меня, вселяя ложные надежды. Когда я наконец умолкла, он не стал говорить, что все это ерунда, или что все будет в порядке, или что я уж слишком остро на все реагирую. Он просто слушал и кивал, а я вдруг поняла, почему люди стараются утешать друг друга без какого-либо смысла. Если ты, выложив кому-нибудь все свои страхи, не слышишь в ответ: «Да все это, скорее всего, чепуха», – они как бы становятся оправданными, даже если у тебя на самом деле нет никаких подтверждений.

Когда мне уже нечего было сказать, Денни уставился на шов на чехле дивана, возможно подыскивая подходящие слова. Я смотрела на него, чувствуя себя опустошенной и усталой. Потом Денни как будто что-то заметил, наклонился поближе к уродливому оранжевому дивану и, пустив в ход обе руки, вытащил что-то из маленькой дырки в распоровшемся шве, которую я до сих пор не замечала.

В руке у него оказался листок бумаги, и мое сердце подпрыгнуло. Это была еще одна любовная записка от Келлана, последняя весточка той игры, которую он оставил для меня, уезжая в турне, – с тех пор, казалось, прошла целая вечность.

Денни развернул листок, видя, что у меня снова заблестели глаза, и просмотрел его, прежде чем протянуть мне со словами:

– Думаю, это тебе.

Дрожащими руками я взяла листок и затаила дыхание, сморгнув упрямые слезы.

Я спрятал это подальше, надеясь, что ты найдешь эту записку не сразу, что пройдет много времени после моего отъезда. Надеюсь, пройдут месяцы, и я буду в пути, далеко-далеко от тебя. Я не могу вообразить, что сделает с нами разлука, но надеюсь, что мы станем еще ближе. Я надеюсь, что мы будем любить друг друга еще сильнее, чем прежде. Я надеюсь, что, когда вернусь, ты будешь со мной. И если быть до конца честным, я надеюсь, что, когда я вернусь, ты согласишься выйти за меня замуж, пусть и не в тот же день. Потому что я хочу именно этого, именно об этом я мечтаю. Чтобы мы с тобой были вместе до конца наших дней. Я не знаю, что бы я делал без тебя. Я так люблю тебя… Но если по каким-то причинам мы не сблизимся еще сильнее, если что-то встанет между нами, то прошу, умоляю тебя, не предавай меня. Будь со мной. Всегда со мной. Переживи все вместе со мной. Просто не бросай меня, пожалуйста.

Я люблю тебя, я всегда люблю тебя.

Келлан