Влюбленные Стивенс С.

Глава 3

Забавы

Когда я с трудом разлепила глаза, в комнате Келлана было еще темно. Лунный свет сочился в окно, выхватывая из темноты предметы, которые накопились у Келлана за его жизнь. Впрочем, их было не так уж много: пара книг в мягких обложках на полке, несколько музыкальных дисков, валявшихся там же, постер группы «Рамоунз», который я купила для него прошлым летом, когда мы с Дженни ходили по магазинам, запасные струны для гитары и несколько потрепанных записных книжек. На комоде в гордом одиночестве красовался флакон с каким-то средством для волос. Келлан говорил, что в старших классах одна девушка порекомендовала ему эту штуку и с тех пор он пользовался ею, чтобы «справиться с беспорядком на голове». Он слегка улыбался, рассказывая мне эту историю, и я была вполне уверена, что та девушка заинтересовалась состоянием его волос неспроста. Вообще, мысль о последних школьных годах Келлана меня немного пугала.

Если не считать нашей одежды, раскиданной на полу накануне вечером, в глаза здесь бросались только гитары. Основная, которую Келлан носил в черном футляре, стояла у стены рядом с видавшим виды инструментом. Поскольку на старой гитаре Келлан никогда не играл, я решила, что он хранит ее из чисто сентиментальных соображений. Она была простенькой и явно дешевой, но Келлан говорил, что это вообще первая гитара в его жизни, единственная вещь, которую он прихватил с собой, когда сбежал в Лос-Анджелес. Можно было предположить, что с ней были связаны немногочисленные счастливые воспоминания Келлана о детстве. Поскольку его родители в буквальном смысле выбросили все вещи своего сына, когда переезжали в этот дом, перешедший затем к нему по наследству, больше не сохранилось ничего, что бы напоминало ему о прошлом. Мысли о детстве Келлана тоже пугали меня, но уже совершенно по другим причинам.

Вертя в пальцах висевший на моей шее кулон в форме гитары – символический подарок Келлана, который я никогда не снимала, – я повернула голову, чтобы выяснить, что меня разбудило.

Келлан беспокойно метался рядом со мной. Простыня обмоталась вокруг его бедер, а обнаженная грудь была залита серебристым светом луны, проникавшим в окно. Келлан хмурился, его лицо выглядело очень встревоженным, он дергал головой и неразборчиво бормотал что-то. Я повернулась, чтобы погладить его по щеке, но он шарахнулся от меня, как будто ему вдруг стало больно.

– Келлан, – прошептала я, – Келлан, ты спишь… Проснись!

Его пальцы судорожно сжали простыню возле бедер. Дыхание ускорилось, голова снова дернулась, Келлан всхлипнул. Я осторожно прижалась к нему всем телом, наклонила голову и тихо зашептала слова утешения ему на ухо. Положив ладонь на грудь Келлана, я почувствовала, как бешено бьется его сердце. На мои глаза навернулись слезы, когда я попыталась угадать, что могло ему сниться – какие угодно кошмары.

Я легонько поцеловала его в плечо:

– Проснись, малыш, это всего лишь сон…

– Нет, нет… – пробормотал он и добавил: – Пожалуйста…

Келлан отвернулся от меня. Его ноги рефлекторно поджались, и он свернулся в клубок. Я снова поцеловала его и очень осторожно встряхнула:

– Келлан, проснись…

Он несколько раз судорожно, поверхностно вздохнул, его тело задрожало под моими пальцами. И как раз в тот момент, когда я прикидывала, не стоит ли включить свет, чтобы разбудить его, Келлан снова резко втянул воздух и открыл глаза. В то же мгновение, приподнявшись на локтях, он вывернулся из моих объятий. Оглядываясь вокруг широко распахнутыми глазами, Келлан, казалось, не понимал, где находится. Он продолжал дышать быстро и нервно, все его тело вздрагивало, и он несколько раз сглотнул.

Я протянула руку и погладила его по щеке, заставив посмотреть в мою сторону.

– Кира?

– Да, это я… Все в порядке. Это был всего лишь сон, Келлан.

Он наконец расслабился и прикрыл глаза.

– Просто сон, – пробормотал он.

У меня дрогнуло сердце, когда я посмотрела на его лицо. Ночные кошмары Келлана на самом деле не были похожи на обычные сны – скорее, на воспоминания. Я не знала, что именно ему пригрезилось сейчас, но видела, как он был напуган.

Наконец он несколько раз глубоко вздохнул, постепенно успокаиваясь, и повернулся ко мне. Прижав ко рту дрожащую ладонь, он покачал головой:

– Прости, что разбудил тебя.

Подавив нахлынувшие чувства, я обняла Келлана и прижалась к нему своим обнаженным телом. Его руки тут же обвились вокруг меня, и я ощутила, как по всем его венам мчатся потоки адреналина.

– Все в порядке.

Поцеловав его в щеку, я дала ему немного времени, чтобы взять себя в руки. Когда Келлан наконец откинулся на подушки, он потер переносицу, словно у него болела голова, а я пристроилась на его груди.

– Не хочешь рассказать?

Положив пальцы на виски Келлана, я начала осторожно их массировать, как это делают при головной боли. Он закрыл глаза и расслабился от моих прикосновений.

– Я очутился дома, и мой отец… – Келлан замолчал и сглотнул. – Неважно. Это просто сон.

Прикусив губу, я подавила вздох. Келлан не любил говорить о своем прошлом. Скорее всего, я вообще была единственным человеком на земле, которому он рассказал свою историю. Эван знал, что Келлана били в детстве, потому что однажды тот спьяну выложил ему кое-какие факты, а Денни сам стал свидетелем этих побоев, но Келлан никогда не говорил им, что его отец на самом деле не был его биологическим отцом. Никто не знал, что мать Келлана, эта ужасная женщина, изменяла мужу и забеременела от другого мужчины, а потом заявила, что ее изнасиловали. И из-за этой лжи, а возможно как раз из-за правды, человек, воспитывавший Келлана, постоянно издевался над ним, а мать ничего не делала, чтобы остановить это.

Я ненавидела их обоих.

– Ты уверен, что тебе не хочется поговорить об этом? – шепотом спросила я, целуя Келлана в подбородок.

Он слегка пошевелился и тяжело выдохнул. Открыв глаза, он легонько отодвинул меня и повернул на бок, затем прижался ко мне всем телом, подсунул ладонь мне под щеку и приподнял мою голову. Коснувшись теплыми губами моей шеи, Келлан пробормотал:

– Довольно уже разговоров.

Стоило только его ладони скользнуть по моему боку, как мое сердце тут же подпрыгнуло. Я понимала, что Келлан старается отвлечься с помощью моего тела, но мне и в голову не приходило останавливать его. Он опрокинул меня на спину и склонился надо мной, продолжая целовать мою шею. Мои пальцы сами собой запутались в его волосах, в то время как кожа разгоралась там, где он ее касался.

Когда рука Келлана добралась до моих бедер, я дышала уже неприлично быстро. Он намеренно избегал тех точек прикосновения, к которым мне хотелось сильнее всего, и это доводило меня до безумия. Я слегка прижала к себе его голову, когда он принялся целовать верхнюю часть моей груди, и он негромко ухмыльнулся, прежде чем сделал то, чего я добивалась. Все мысли о прежних бедах вылетели из нашей головы, когда губы Келлана сомкнулись на моем соске, а язык начал описывать круги возле него. Изогнувшись, я вскрикнула.

Келлан гортанно стонал, и, похоже, ему так же нравилось доставлять удовольствие, как мне – наслаждаться. Когда его зубы осторожно сжали мою нежную кожу, его палец так же осторожно скользнул между моими бедрами. Я уже была готова к этому – впрочем, чтобы возбудиться, мне было достаточно одного лишь присутствия Келлана. Заломив руки, я запрокинула голову назад.

– О боже… – выдохнула я, когда палец Келлана начал двигаться в одном ритме с его языком.

Мое тело уже таяло от наслаждения. Пожалуй, в это мгновение я забыла даже собственное имя.

Снова усмехнувшись, Келлан поднял голову и нахально улыбнулся.

– Да нет, это всего лишь я, – шепнул он.

Той части меня, которая еще способна была смущаться, захотелось как следует стукнуть его, но Келлан уже склонился ко второй груди, и мои глаза закрылись.

Постанывая, Келлан перебрался к моей шее. Его палец тоже сменил положение, проникнув внутрь, чего я как раз и хотела. Уткнувшись в мое ухо, Келлан обжег его коротким горячим вздохом.

– Но мне нравится, когда ты так говоришь, – хрипло прошептал он.

Застонав, я нашла губы Келлана, наплевав даже на то, что давно не чистила зубы. Он ничего не имел против и стал целовать меня так же яростно, как и я его. К пальцу, осторожно двигавшемуся внутри меня, присоединился второй, я стонала, вцепившись в волосы Келлана. Большим пальцем он принялся ласкать самую чувствительную точку моего тела. Я вскрикнула, мои руки соскользнули на плечи Келлана в попытке затащить его на меня.

Келлан сопротивлялся, хихикая и постанывая почти одновременно.

– Мне нравится, как ты меня хочешь, – пробормотал он, проводя губами по моему подбородку.

Мое тело двигалось в едином ритме с его рукой, я извивалась и всхлипывала. Я была в ужасе от того, как легко Келлан заставляет меня умолять, и оттого, что он отказывается выполнить мою просьбу и вынуждает мое тело переполняться гормонами. И в то же время я наслаждалась этим.

– Да, я хочу тебя… сейчас же… пожалуйста…

Я слышала, как он посмеивается, целуя меня. Ему действительно до безумия нравилось, когда я просила об этом. Но и сам он желал меня ничуть не меньше – я чувствовала это, ведь Келлан прижимался ко мне всем телом. Он наконец лег на меня, и я вздохнула, но его твердое естество, очутившись совсем рядом с целью, не спешило ее поразить – мои просьбы сменились мольбами. А Келлан по-прежнему ничего не делал, продолжая лишь целовать меня.

Это была настоящая пытка. Чистая, благословенная пытка. Келлан был рядом, и мое тело пылало. Я уже впивалась ногтями в его спину, извиваясь под ним, пытаясь заставить его наконец овладеть мной. Но ничего не получалось. Келлан был так близко, но оставался недосягаемым. Это сводило меня с ума.

А его сводила с ума моя реакция. Он дышал тяжело и быстро, его губы бешено целовали меня. Келлан стонал, исследуя пальцами мое тело. Он выдыхал мое имя, утыкаясь лицом мне в шею. Я же, не в силах больше терпеть ни секунды, быстро просунула руку под его живот, прямо к тому, чего я так желала, в чем так нуждалась сейчас. Ладонью я обхватила твердое, пульсирующее орудие, готовое к действию. Большим пальцем я ощутила каплю влаги на самом его кончике, и Келлан тут же вцепился в простыню, на этот раз от наслаждения.

– Боже, ты нужна мне… – выдохнул он мне в ухо.

Я уже подумала было, что он имеет в виду не только физическое освобождение, но тут он наконец ворвался в меня, и все мысли моментально испарились.

Моя рука скользнула в сторону, и мы оба одинаково страстно застонали от облегчения, а потом начали двигаться вместе. В передышках между негромкими сладострастными стонами и короткими вдохами наши губы находили друг друга. Келлан быстро вел меня к пределу, и мои вскрики становились с каждой секундой все громче. В момент, когда я уже готова была взорваться, он вдруг замер. Эта пытка была невыносима, и я отчаянно извивалась, пытаясь заставить его продолжить.

Но Келлан прошептал сдавленным голосом:

– Просто подожди, Кира…

Я не думала, что способна на это: я готова была разлететься на куски, мне хотелось кричать, стонать, плакать. И тут он снова начал двигаться.

Меня яростно опалило изнутри – вот это огонь!

Я в жизни не чувствовала ничего подобного.

Келлан проделал это еще дважды – он замирал и возобновлял движение, и в последний раз я сама попросила об этом. А потом он прекратил останавливаться. Думаю, он уже не смог бы, даже если бы я его умоляла. Уткнувшись лицом в мое плечо, он застонал так страстно, что я тут же крепко обхватила его и наконец-то получила ту разрядку, от которой он удерживал меня так долго. И это было неописуемо.

Келлан вскрикнул, и я стиснула его, чувствуя, как и он освобождается. Сделав несколько последних толчков, он наконец замер, лежа на моей груди практически бездыханно. К моему удивлению, мы оба немного вспотели. Обычно не думаешь, что секс может быть тренировкой, но если заниматься им правильно…

Испытывая легкое головокружение, я закрыла глаза, обхватив ладонями голову Келлана. Когда наше дыхание выровнялось, а тела остыли до нормальной температуры, я посмотрела наконец на своего возлюбленного, все еще лежавшего на мне. Он так и не пошевелился. И все еще был частью меня.

Надеясь, что он не уснул прямо так, я ткнула его в плечо:

– Эй, ты собираешься… шевелиться?

Келлан фыркнул и вытянулся, но не потрудился выбраться из меня:

– Нет, мне и так хорошо.

Я хихикнула, потянув его за волосы:

– Но ты не можешь там остаться, сам знаешь.

Сказав это, я мгновенно покраснела и тут же обрадовалась, что в комнате все еще было темно. Келлан всмотрелся в меня, и в его веселых глазах отразился лунный свет.

– Я просто экономлю нам время.

Он зловредно ухмыльнулся, слегка передвинув бедра. Возбуждение Келлана еще не полностью угасло, и от этого движения по моему телу пробежала дрожь. Глаза сами собой на мгновение прикрылись, прежде чем снова сосредоточиться на его красивом самодовольном лице. А Келлан вскинул бровь:

– Ну, понимаешь, лучше так подождать, когда ты будешь готова ко второму раунду.

Хотя про себя я и прикинула, возможно ли это, я округлила глаза и слегка оттолкнула Келлана, сжав его плечи. Он искренне расхохотался и наконец скатился с меня.

– Я просто стараюсь быть практичным, – проворчал он, прижимаясь ко мне и целуя меня в плечо.

Его глаза закрылись, а лицо расслабилось и стало спокойным. Вздохнув, я чмокнула его в лоб, отчего улыбка Келлана стала шире. Приютившись возле него, я вспомнила, каким было его лицо до нашей энергичной возни. То, что Келлан сделал, ради того чтобы прервать воспоминания, было весьма впечатляюще, но теперь все кончилось, и я снова погрузилась в размышления. Я надеялась, что Келлан уже не думает о своем сне. Мне не хотелось напоминать ему о недавнем, но в то же время неплохо было бы убедиться, что с ним все в порядке.

– Ты как? – спросила я, поглаживая его по груди.

Келлан довольно заворчал.

– Прекрасно, – пробормотал он, обаятельно улыбаясь.

Я шлепнула его по плечу, и он приоткрыл один глаз. Когда он увидел мое серьезное лицо, его улыбка увяла, а рука поднялась, чтобы заправить мне за ухо влажную прядь волос.

– Я в порядке, Кира, – сказал он, на этот раз успокаивающим тоном.

Кивнув, я уткнулась лицом в его плечо, а он обнял меня.

Несколько следующих ночей я постоянно наблюдала за ним, но он вроде бы спал спокойно. Возился, конечно, но не больше, чем любой другой во сне, и явно не метался, ужасаясь очередному кошмару. Я ночевала у него не каждый день, но чаще обычного, засыпая у него под боком.

Мне было безумно приятно погружаться в сон, чувствуя, как соприкасаются наши тела, но, думаю, Келлану это было еще приятнее. Случалось, он спозаранку врывался в мою квартиру, после того как всю ночь болтался по барам и клубам Сиэтла, и говорил, что не может уснуть в холодной постели. Точнее, он формулировал это так: «Если уж я ложусь спать на рассвете, то хочу, чтобы моя постель была согрета твоим маленьким голеньким тельцем».

Вообще-то, я не спала голой, – по крайней мере, когда рядом не было Келлана. Он же постоянно пытался избавить меня от привычки надевать пижаму. «На что тебе одежда, если я все равно сниму ее с тебя?» – говорил он. Но суть была в том, что ему хотелось согреваться рядом со мной, а не в одиночестве под одеялом.

Через несколько недель пристального наблюдения за Келланом я перестала беспокоиться из-за его кошмаров, хотя и понимала, что они могут вернуться. Зато я все сильнее тревожилась из-за приближавшегося начала занятий. В этом году у меня было напряженное расписание, – похоже, мне придется заниматься почти каждую свободную минуту, поэтому я боялась уже не только первого дня учебы, но и того, что придется посвящать ей все свое время. Однако Келлан проявлял понимание и терпение, когда не пытался отвлечь меня от этих мыслей с помощью секса. Днем он обычно бывал свободен, и это означало, что мы все равно сможем быть вместе достаточно много.

Тем не менее, когда я говорила Келлану, что жизнь в одной квартире с сестрой привносит в мое существование некое равновесие, я не шутила. Я чувствовала, что должна проводить какое-то время и с другими людьми, не только со своим парнем. Так что, когда Дженни пригласила нас с Кейт присоединиться к ней на занятиях по искусству, куда она записалась, я сразу согласилась. Мы встречались утром по понедельникам и средам, а после уроков выпивали по чашечке кофе.

За неделю до начала учебного года я посетила занятие по искусству в последний раз. Если бы этот курс оценивался, я бы, пожалуй, получила свою первую двойку.

– Что ж, мисс Аллен, вы неплохо используете… цвет.

Наша преподавательница была доброй пенсионеркой. Прежде она работала учительницей в школе, а теперь давала уроки на дому. Она гладила меня по спине и, сдержанно улыбаясь, хвалила за те немногие плюсы, которые могла найти в моем примитивном изображении чаши с тропическими фруктами. Хотя я трудилась изо всех сил, у меня все получалось криво и косо. Нет, художницей я не была.

Когда преподавательница пошла к Кейт, чтобы похвалить ее за безупречно пропорциональные яблоки, я принялась гадать, не преподавала ли эта женщина в свое время в классе Келлана. Может быть, он посещал ее занятия? Может, она хвалила его за наброски женских фигур? И тут же я задумалась, не учила ли она Келлана чему-нибудь еще, кроме рисования. Мои губы тут же мрачно сжались.

Негромкий смех прервал мои фантазии, и, оглянувшись, я заметила, что Дженни смотрит на меня.

– Не так уж плохо, Кира! – Она показала карандашом на мои жалкие попытки реализма. – Это нечто в стиле Пикассо.

Я нахмурилась, но потом рассмеялась вместе с ней. Вообще-то, подражание Пикассо не входило в мои планы, но, в конце концов, искусство всегда субъективно. То, что для одних – мазня, для других – Моне. Так что, возможно, и у меня есть какие-то перспективы. Впрочем, посмотрев на рисунок Дженни, я отказалась от этой мысли. Пожалуй, из всех нас только она действительно имела талант к искусству. Она уже давно миновала стадию фруктовых натюрмортов и теперь рисовала людей. И то, что она сотворила одним лишь карандашом, поразило меня.

Дженни очень похоже изобразила рок-группу на сцене – нашу группу. Гриффин и Мэтт играли на гитарах, Эван сиял от счастья, сидя за ударной установкой, а Келлан пел в микрофон. Дженни даже умудрилась уловить чертовски соблазнительную улыбку, игравшую на губах Келлана всякий раз, когда он выступал. Это было поразительно и заставило меня немного устыдиться.

Вздохнув, я показала на ее рисунок:

– Это изумительно, Дженни! Ты мастер!

Дженни расцвела улыбкой и посмотрела на свою работу:

– Спасибо. – Стирая ластиком какую-то неверную линию на гитаре Мэтта, она оглянулась на меня: – Я подумала, может, Пит захочет повесить это в баре, когда я закончу? – Дженни пожала плечами. – Ну, знаешь, в знак уважения к своим парням.

Она хихикнула, а я согласно кивнула.

– Хорошая идея. – Рассматривая безупречную тень под подбородком Келлана, подчеркивавшую мужественность его лица, я покачала головой. – Думаю, им всем понравится.

Дженни кивнула, продолжая работать, а я, подумав о бас-гитаристе, к фигуре которого перешел ее карандаш, негромко фыркнула:

– Тебе, пожалуй, следовало бы пририсовать Гриффину маяк-мигалку в одном интересном месте.

– Точно! – расхохоталась Дженни. Слегка сдвинув светлые брови, она чуть повернула голову ко мне. – Слушай, а что происходит между ним и твоей сестрой? Они вместе или нет?

Отворачиваясь к своим злосчастным фруктам, я пожала плечами:

– Понятия не имею. Вообще, они ведут себя так, словно не имеют ничего общего. Во всяком случае, они не привязаны только друг к другу. – Бросив взгляд на Дженни, я добавила: – Но они встречаются по крайней мере несколько раз в месяц.

Дженни кивнула, и ее светлые волосы, лежавшие на плечах, колыхнулись.

– Я знаю. Гриффин рассказывает об этих встречах. – Она повела плечом. – Я как-то спросила, что у них за отношения, и он сказал… – Прикусив губу, Дженни замолчала, не договорив.

Не слишком уверенная в том, хочу ли я знать, что именно говорил Гриффин о моей сестре, я все же спросила:

– Сказал что?

Дженни мягко вздохнула и огляделась по сторонам. Я восприняла это как дурной знак. Убедившись, что никто ее не услышит, она наклонилась ко мне:

– Он называет ее своим секс-дружком. – Дженни скривила губы и закатила глаза.

Мои щеки мгновенно вспыхнули, и я только и сумела, что негодующе фыркнуть. Видя выражение моего лица, Дженни покачала головой и вернулась к рисунку, чтобы закончить фигуру этого отвратительного типа.

– Ну да, я понимаю… – негромко сказала она, постукивая карандашом по изображению Гриффина. – Он не человек, а просто секс-машина.

Стерев какую-то линию на поясе Гриффина, Дженни хитро усмехнулась:

– Может, мне его кастрировать?

Я расхохоталась, и все ученики в комнате тут же оглянулись и посмотрели на меня. Покраснев еще сильнее, я закрыла лицо руками, давясь смехом. Вот если бы Гриффина действительно можно было так просто усмирить!

У нас с Келланом был свободный вечер, так что после занятия я отправилась к нему. По дороге я вдруг подумала о том, как на самом деле редко нам одновременно выпадают свободные вечера: хотя Келлан и старался добиться этого, такое случалось нечасто. Возможно даже, он специально попросил Мэтта дать ему сегодня выходной, зная, что перед началом занятий я превратилась в сплошной комок нервов. Если это действительно так, я бы не удивилась.

Дженни и Кейт высадили меня у дома Келлана и помахали на прощание. Побитая «хонда» Денни по-прежнему была в моем распоряжении, но ее постоянно захватывала Анна. Конечно, она всегда спрашивала разрешения, но я, честно говоря, только радовалась, что сестра берет машину так часто. Теперь она уже скорее принадлежала ей, чем моему бывшему парню. Кроме того, я отвратительно справлялась с переключением скоростей.

Когда я приехала, Келлана не было дома, а входная дверь оказалась заперта. Но машина стояла на подъездной дорожке, так что, наверное, он воспользовался хорошей погодой, чтобы пробежаться. Достав из сумки связку ключей, я выбрала нужный. Он появился у меня недавно. «Это следующий шаг», – сказал Келлан. Я вошла в дом, и меня окатило прохладой пустой прихожей. Я с облегчением опустила на пол тяжелую сумку. Понимая, что, скорее всего, останусь здесь на ночь, я взяла с собой все, что должно было мне понадобиться на следующий день: смену одежды, книги, тетради, карандаши и ручки.

Глянув на сумку, я в сотый раз мысленно проверила, не забыла ли чего. В тот момент, когда я гадала, взяла ли я учебник литературы, входная дверь открылась. Я посмотрела на Келлана, снова на сумку, снова на Келлана… Наверное, он здорово разогрелся, пока бегал: футболка болталась у него на плече, а худощавое загорелое тело блестело. Перешагнув порог, Келлан вытер своей майкой лицо и волосы. Он еще тяжело дышал, и его грудь поднималась и опускалась так красиво, что я не могла оторвать от нее взгляда.

– Да ты просто одержима! – засмеялся Келлан, видя, как я застыла посреди коридора. Мне показалось, что он говорит о том, как я постоянно рассматриваю его тело, и я вспыхнула, но Келлан вскинул брови и показал на сумку: – Все будет в порядке!

Я расслабилась, и смущение растаяло. Уставившись на него, я встряхнула головой:

– Да знаю я! Честно говоря, я и сама не понимаю, почему у меня поджилки трясутся.

Усмехаясь, Келлан повернулся и захлопнул входную дверь. Мои глаза тут же уставились на его обнаженную спину и свободные штаны, но я сумела все же перевести взгляд на его лицо, когда он снова посмотрел на меня:

– Я знаю, как вышибить все это из твоей головы.

Наслаждаясь его игривым взглядом, я вскинула голову, а Келлан подошел ко мне и обхватил за талию.

– Вот как? – спросила я, легко касаясь пальцами его влажной груди – кожа Келлана была восхитительно мягкой.

Усмехаясь, он вскинул бровь и окинул меня взглядом:

– Ага. – Я нахмурилась, а он расхохотался и поцеловал меня в щеку. – Только дай мне сначала привести себя в порядок.

Я кивнула, глядя на Келлана, пока тот проходил мимо меня к лестнице, и стала гадать, что он такое задумал, чтобы я забыла о занятиях. Смеясь над выражением моего лица, он шлепнул меня по заднице и помчался наверх, перепрыгивая через ступеньку.

Улыбнувшись, я пошла в гостиную, стараясь отвлечься от мыслей о Келлане под душем. Это было довольно трудно, ведь я слышала шум текущей воды. Мне пришлось включить телевизор и сделать вид, что меня вдруг чрезвычайно заинтересовала жизнь подводных растений.

К тому времени, когда я действительно увлеклась рассказом об экосистеме речной дельты и даже наклонилась поближе к большому экрану, Келлан наконец спустился вниз. Наматывая на палец прядь волос и полностью сосредоточившись на познавательной программе, я даже не услышала, как он приблизился ко мне. Келлан, не привыкший к тому, чтобы его не замечали, фыркнул и наклонился, чтобы поцеловать меня в шею. Я вздрогнула, когда его губы коснулись моей кожи, а потом улыбнулась, закрыла глаза и наклонила голову так, чтобы ему было удобнее.

– Значит, вот так ты решил меня отвлечь? – негромко спросила я и подумала, что таким образом он может отвлекать меня хоть весь день напролет.

Посмеиваясь, Келлан обнял меня за талию и одним небрежным движением поднял с дивана.

– Нет. – Он пощекотал пальцем кончик моего носа. – У меня есть идея получше.

Увидев, что Келлан надел мою любимую темно-синюю рубашку, благодаря которой его глаза становились невыносимо прекрасными, я поджала губы:

– Так тебе неинтересно развлекаться со мной?

Я действительно думала, что именно в этом состоит его замысел.

Губы Келлана изогнулись в улыбке, источавшей сексуальность, но он отрицательно покачал головой:

– О, я как раз собираюсь развлечься с тобой… – Захохотав, он схватил меня за руку и потащил в кухню, бросив через плечо: – Просто немножко не так, как ты предполагаешь. – Усадив меня за стол, он снова наклонился и чмокнул меня в щеку. – Во всяком случае, не прямо сейчас.

Пока я качала головой и хмурила брови, пытаясь понять, какого черта он затеял, Келлан принялся рыться в ящиках кухонного шкафа. Что-то напевая себе под нос и чуть заметно улыбаясь, он открывал все дверцы подряд, а его влажные волосы в чудесном беспорядке падали ему на лицо.

Когда я уже собралась спросить, что он там ищет, Келлан наконец радостно вскрикнул и что-то выудил из самого угла битком набитого ящика. Оглянувшись, он торжествующе поднял руку, показывая свою находку.

– Игральные карты? – Я недоуменно покачала головой. – Мы весь день будем играть в пинокль?

Келлан демонстративно нахмурился:

– Пинокль? Мы что, древние старики?

Впрочем, он тут же он снова ухмыльнулся и, достав карты из коробки, бросил ее назад в ящик. Усевшись напротив меня, он принялся тасовать колоду:

– Нет уж, мы будем играть в покер.

– Вообще-то, в покере я не слишком сильна, – пробормотала я.

Улыбка Келлана стала шире.

– Как раз это и хорошо, ведь мы будем играть на раздевание.

Покраснев до ушей, я вскочила. Келлан захохотал и схватил меня за руку:

– Ну же, будет весело! – Он намекающе приподнял одну бровь. – Обещаю.

Понимая, что лицо у меня стало просто пунцовым, я медленно села:

– Келлан… Я не знаю…

Откинувшись на спинку стула, Келлан демонстративно окинул меня взглядом с ног до головы. Добравшись до лица, он спросил:

– Ты никогда так не играла?

– Нет, не приходилось, – вздохнула я и пожала плечами.

Усмехнувшись, Келлан продолжил тасовать карты.

– Отлично. Значит, для тебя это будет новым опытом. – Он чуть изогнул губы в безупречной улыбке. – А мне нравится открывать тебе что-то новое.

Келлан продолжал пристально рассматривать меня, и краска залила уже не только мое лицо, но и тело. Мне вдруг так захотелось сыграть, как не хотелось ничего в жизни. Я даже забыла, от чего, собственно, Келлан хотел отвлечь меня, а он, конечно же, того и добивался.

Заправив волосы за уши, я ткнула большим пальцем в сторону широко распахнутых окон кухни:

– А как насчет твоих соседей?

– При чем тут мои соседи? – повел плечом Келлан.

– Ну, я не хочу, чтобы они смотрели на меня, – нервно сглотнула я и отвела взгляд.

Хрипло рассмеявшись, Келлан встал и опустил оконные жалюзи. Вернувшись на место, он вопросительно посмотрел на меня:

– Так лучше?

Я кивнула, не веря тому, что действительно подумала даже об этом, а Келлан опять засмеялся:

– Тебе станет легче, если я скажу, что я тоже не слишком хорош в покере? Обычно меня раздевают первым.

Мои глаза невольно расширились, и я уставилась на его тело.

– Ты уже играл?.. – довольно глупо спросила я.

В конце концов, это ведь был Келлан, человек, который в прошлом частенько без смущения занимался сексом втроем. Что ему какой-то покер на раздевание? Он наверняка играл и в более эксцентричные игры, о которых мне даже думать не хотелось.

Келлан лишь улыбнулся и кивнул в ответ на мой вопрос, ему явно было весело. Потом он начал объяснять мне правила. Я вздыхала, слушая его, и мысленно радовалась тому, что надела сегодня целую кучу разных легких одежек.

День шел, и я постепенно лишилась кроссовок, носков, джинсов и всех, кроме одной, футболок. Но и Келлану везло не намного больше: он почти сразу потерял свою рубашку, а потом, в особо неудачный момент, и джинсы. Да, хорошо, что на девушках обычно надето куда больше вещей, чем на парнях. Я теперь была уже не так напряжена, как в начале игры, и смеялась, глядя, как Келлан стягивает с себя второй носок, после того как я выложила парочку дам.

Качая головой, он пробормотал:

– Побит дамой! История моей жизни…

Я захихикала, послала ему воздушный поцелуй и снова сдала карты. Келлан сгреб свою пятерку со стола и развернул ее веером. Мы играли в традиционный покер, а не в тот техасский вариант, что вошел в моду на телевизионных соревнованиях. Келлан любил классику – это относилось не только к его автомобилю. Он с каменным лицом откинулся на спинку стула. Впрочем, на лицо я не особо смотрела – обнаженная грудь Келлана привлекала меня куда больше. Он, похоже, не смущался своей наготы и, сидя рядом с холодильником в одних трусах, чувствовал себя прекрасно.

На мне оставалось куда больше одежды, и я пыталась подражать его небрежности, но все равно чувствовала себя странно, сидя за обеденным столом в нижнем белье. Изучая доставшиеся мне карты, я вертела в пальцах свой кулон. В общем, дело обстояло не слишком плохо: нужно было взять еще три и надеяться на лучшее. Посмотрев на Келлана, я обнаружила, что он с улыбкой наблюдает за мной. Он тут же приподнял брови:

– Нервничаешь?