Влюбленные Стивенс С.

Глава 21

Надежда

Следующие недели я занималась только сестрой. Все мои весенние каникулы мы провели дома. Я пыталась убедить Анну показаться врачу, но она отказывалась, пряталась в ванной, а потом часами рыдала у себя в спальне.

Сидя рядом с Анной, я гладила ее по волосам и показывала на календарь «Хутерс», висевший на стене, напоминая сестре о том, как она прекрасна, что как раз сейчас – время ее славы. Стоял апрель, и великолепное лицо Анны украшало эту страницу. А сестра жаловалась, что уже чувствует себя раздувшейся и толстой и что ее одежда становится ей все теснее. В итоге она сорвала со стены календарь и затолкала его в тумбочку у кровати.

Я надеялась, что работа не повлияет на решение сестры сохранить или уничтожить ребенка. Она была единственной девушкой из своего ресторана, выбранной для съемки, и в результате этого получила некоторую известность. Но я не была уверена, что ее оставят в официантках, если заметят округлившийся животик. Мне никогда не приходилось видеть беременных женщин в фирменной одежде «Хутерс». Но я знала, что юридически Анна имеет право продолжать работу, и если она скажет, что хочет избавиться от ребенка ради того, чтобы сохранить место, я найду, что ей ответить.

В общем, когда Анна находилась рядом, я вела себя с крайней осторожностью, стараясь никак не усиливать ее страхи. Впрочем, зря старалась. Ничто не могло испугать ее сильнее. И я даже винить сестру не могла за то, что она постоянно находилась на грани срыва. Ситуация действительно сложилась ужасная, а гормональная буря в теле Анны еще больше все ухудшала. Но я даже не отвечала, когда сестра вдруг грубо кричала на меня, заявляя, например, что ее тошнит от запаха кофе и я должна вообще прекратить покупать этот проклятый напиток.

Если же я пыталась огрызнуться, Анна тут же начинала плакать, и в итоге я перестала варить кофе по утрам. Я решила, что вполне могу несколько дней обойтись без кофеина, чтобы успокоить сестру, в особенности в том случае, если это поможет убедить ее, что она вполне может стать матерью. В последнем я не сомневалась. За беспечной внешностью Анны скрывалась женщина с огромным запасом любви. Может, сестра и не нашла мужчину, на которого могла бы ее выплеснуть, но я знала, что это чувство зреет внутри ее.

Я даже как-то раз пригласила ее посетить вместе со мной шестинедельный курс живописи, где занималась Дженни. Почему я сама продолжала ходить на эти занятия вместе с Дженни – не знаю. Наверное, из жалости, ведь я до сих пор чувствовала себя неловко из-за нашей поездки в Бойсе.

Анна неохотно пошла со мной и угрюмо дулась все то время, что сидела в классе. Дженни с любопытством поглядывала на обычно болтливую и радостную Анну, чуть вскинув брови, но не сказала ни слова. Наверное, она решила, что Гриффин подстроил моей сестре какую-нибудь гадость. Впрочем, именно это он и сделал, просто пока еще сам об этом не знал.

И никто другой тоже не знал. Анна по-прежнему запрещала мне говорить об этом даже с Денни, который сразу заметил ее мрачное настроение. Он как-то зашел за мной, чтобы пригласить в кино, а сестра даже не бросила на него своего обычного подозрительного взгляда. Она вообще едва заметила Денни и просто пробормотала, обращаясь ко мне:

– Желаю повеселиться. Хоть одна из нас должна же…

Она теперь постоянно говорила всякие гадости вроде этой, как будто только что получила сообщение, что подхватила смертельную болезнь и жить ей осталось всего девять месяцев. Я постоянно твердила ей, что она не останется одна, что и с ребенком можно прекрасно жить на свете, но ясно было, что Анна не верит ни единому моему слову. Она все еще была беременна, и срок теперь был около семи недель. Я то и дело скрещивала пальцы, думая о том, что уже к концу ноября могу обзавестись племянником или племянницей.

Анна, выглядевшая слегка зеленоватой, выслушала объяснения преподавателя о предмете сегодняшнего урока и громко застонала, когда увидела, что именно предстоит рисовать классу. Темой урока оказались дети!

Сделав большие глаза, я прокляла судьбу. Ну почему сегодня не выпал урок абстрактной живописи? Сестра, похоже, была со мной согласна и даже привстала с места, явно намереваясь уйти.

Кейт повернула голову к Анне, взмахнув безупречным хвостом, и спросила:

– Эй, ты в порядке? Вид у тебя такой, будто ты заболеваешь.

Глаза Анны расширились, но она взяла себя в руки, снова села и схватила карандаш. Когда на стулья перед классом сели два очаровательных десятилетних малыша, сегодняшние модели, Анна вздохнула и пробормотала:

– Я в порядке.

С облегчением вздохнув, я поблагодарила судьбу за то, что моделью не оказался какой-нибудь спящий младенец. Это бы точно довело Анну до срыва.

Дженни уже работала вовсю, когда мы едва приступили. Я с завистью наблюдала за тем, как ее карандаш летал по бумаге – вскоре уже можно было различить контуры милой головки. Мой рисунок скорее напоминал мистера Картофельную Голову. Все-таки реализм в живописи не был моим коньком – и не только он.

Дженни улыбнулась, когда я испустила унылый вздох.

– У тебя все получится, Кира! – тепло произнесла она.

Между нами уже не было никаких следов обиды.

Дженни просто не умела дуться подолгу, и это было здорово. К тому же во время моих каникул она съездила повидать Эвана. Она позвонила и мне, предлагая прокатиться в Техас вместе с ней и Рейчел, но я не могла оставить Анну в ее нынешнем состоянии. Мне было более чем неприятно то, что я упускаю возможность провести с Келланом целую неделю, к тому же мне пришлось весьма неубедительно объяснить Дженни, почему я не могу поехать. Вряд ли она поняла мое бормотание, но в любом случае ко времени своего возвращения она и думать забыла о том, чтобы обижаться на меня.

В очередной раз вздохнув, я стерла часть только что проведенной линии.

– Не знаю, зачем я продолжаю сюда ходить? – пробормотала я. – Я же все равно никогда не научусь рисовать! – Дженни рассмеялась, и я тоже. – Наверное, я просто пытаюсь стать широко образованной.

Дженни ткнула карандашом в мою сторону:

– Ну а я думаю, что тебе просто нужно побольше практиковаться, потому что, на мой взгляд, голову ты изобразила слишком длинную.

Я хлопнула ее по плечу, а потом с удивлением уставилась на ее невероятно точный рисунок. Сама я просто пачкала бумагу, Кейт рисовала неплохо, но Дженни… Дженни просто потрясала.

К концу занятия я все же изобразила нечто такое, что могло бы условно сойти за млекопитающее. И все же это было лучше той палки, которую начертила моя сестра. Рисунок Кейт был хорош, хотя, возможно, в нем слегка нарушались пропорции, но при взгляде на рисунок Дженни просто захватывало дух. Она почему-то решила превратить малышей в младенцев.

Возможно, Дженни просто отразила свои желания, сказав рисунком: «Я люблю своего парня и хочу когда-нибудь иметь от него детей», – или подсознательно что-то заметила, но младенцы, которых она нарисовала вместо реальных моделей, выглядели изумительно.

– Дженни… Ух ты!

Это было все, что я сумела сказать.

Тут мое внимание привлек какой-то скрип с другой стороны, и я обернулась к Анне. Она отодвинула стул от своего мольберта и уставилась на рисунок Дженни, разинув рот. Одна ее ладонь лежала на животе, а глаза медленно наливались подозрительным блеском.

Я положила ладонь на ее правое колено, а Дженни спросила:

– Анна, с тобой все в порядке?

– Да, да… – кивнула сестра, не глядя на художницу. – Все в порядке… Как это здорово, Дженни!

– Спасибо! – улыбнулась та при виде ошарашенного лица Анны. – Я рада, что тебе нравится. Хочешь, подарю?

Анна наконец посмотрела на нее полными слез глазами.

– Ты отдашь это мне?

– Конечно, я же это просто так нарисовала, – пожала плечами Дженни, снимая лист с мольберта.

Свернув рисунок в трубку, она протянула его Анне.

– Бери! Раз уж он так тебе понравился, пусть будет твоим.

Анна взяла его дрожащими пальцами. Я было подумала, что она может разразиться рыданиями, истерикой, гормональной бурей, но сестра, несколько раз судорожно сглотнув, сумела справиться с собой и улыбнулась Дженни:

– Спасибо, мне действительно очень нравится…

Наклонившись поближе к сестре, я тихо спросила, как она себя чувствует.

– Нормально, – кивнула Анна и, посмотрев мне в глаза, подернула плечами. – Но, пожалуй… Лучше мне пойти домой.

Кивнув, я погладила сестру по плечу. Когда Анна ушла, Кейт сосредоточенно сдвинула брови, и в ее топазовых глазах отразилась растерянность.

– С твоей сестрой все в порядке?

Вспомнив, какими глазами Анна смотрела на рисунок Дженни, я улыбнулась:

– Да-да, думаю, все в порядке.

Поскольку всем нам было нечем заняться до начала вечерней смены у Пита, после урока живописи мы отправились в одно из моих любимых кафе. С тех пор как Анна изгнала кофе из дома, мне приходилось пить его где угодно. Конечно, так было намного дороже, но куда деваться?

Мы с Кейт и Дженни устроились в дальней кабинке, рассчитывая посидеть там какое-то время. Потом Дженни отправила сообщение Рейчел, и та присоединилась к нам. Конечно, мы тут же начали болтать о наших парнях. Кейт сыпала вопросами, желая узнать побольше о нашей любовной жизни, поскольку у нее самой таковая в последнее время отсутствовала.

Поддерживая разговор, я продолжала обдумывать ситуацию, в которой оказалась. Я думала о Келлане и его тайнах, о том, что он упорно скрывал от меня. Пару раз он чуть было не рассказал мне все и явно пытался придумать, как это сделать, когда мы недавно нежничали по телефону.

Его слова вертелись в моей голове, когда Рейчел тихонько призналась в том, что Мэтт потрясающе целуется. Келлан тогда пробормотал: «Боже, как это трудно…» И это каким-то образом перемешалось с предостережениями Денни, и у меня почему-то вдруг похолодело внутри.

Что сказал Денни? «Если тебе кажется, Кира, что он тебя обманывает, тогда, скорее всего, так оно и есть».

В эту минуту, когда переживания из-за беременности сестры ненадолго отодвинулись на задний план, я наконец получила возможность обдумать все это и стала вспоминать все недавние разговоры с Келланом. Хотя он всегда был рад поболтать со мной, всегда старался воспламенить меня, он все же казался при этом каким-то усталым, изможденным, как будто тащил на себе тяжкий груз.

Я не знала, что это могло означать, но интуиция твердила мне, что ничего хорошего за всем этим не скрывается. Сердце говорило, что Келлан влюбился в кого-то еще и просто не знает, как признаться мне в этом. Я прекрасно понимала, что такое может случиться – со мной-то ведь произошло подобное, но меня просто убивала мысль, что Келлан продолжает поддерживать отношения со мной, разрывает мое сердце. Денни наверняка в свое время чувствовал себя так же, как я сейчас. Мне стало бы куда легче, если бы Келлан признался. Лучше знать наверняка, чем непрерывно гадать.

Чувствуя, как я проваливаюсь в бездонную яму отчаяния, я принялась за кофе со сливками, не обращая внимания на разговор сидевших рядом подруг. Меня вернула к действительности чья-то рука, легшая мне на плечо. Склонив голову набок, Дженни спросила:

– Кира, ты в порядке? У тебя такой же странный вид, как у твоей сестры недавно.

Я посмотрела на Рейчел и Кейт, погруженных в беседу. Снова переведя взгляд на Дженни, я облизнула губы, соображая, как бы задать ей вопрос. Она ведь недавно видела всех парней. Может, заметила что-нибудь? Может, Эван ей что-то сказал?

Чувствуя, как от любопытства у меня все закипает внутри, я наконец пробормотала:

– Ты навещала наших… Как там Келлан?

Дженни моргнула, явно не ожидая такого поворота.

– Ну… Неплохо, думаю. А что?

– Не знаю… – пожала плечами я, отведя взгляд. – Просто у меня такое ощущение, что он хочет что-то мне рассказать…

– Может быть, ты просто перекладываешь на него собственную вину? – Дженни вскинула светлые брови, и я уставилась на нее.

– Ты ведь до сих пор так и не сказала ему, что Денни здесь, в городе… – Качнув головой, она добавила: – Подозреваю, Келлан не знает, как много времени вы проводите вместе.

Я тяжело вздохнула.

– Да, я пока ему не сказала, но скажу, просто… – К моим глазам подступили слезы, и неодобрение на лице Дженни тут же растаяло. – Мне сначала нужно узнать, что он сам от меня скрывает, – прошептала я.

Смягчившись, Дженни обняла меня за плечи:

– Да там все в порядке, Кира! Я не заметила ничего подозрительного, да и Эван сообщил бы мне, если бы Келлан сделал что-нибудь предосудительное.

Сглотнув, я осторожно вытерла глаза. Посмотрев на подружек, сидевших напротив нас и по-прежнему о чем-то увлеченно говоривших, я негромко произнесла:

– Келлан умеет затаиться, если ему нужно… Эван ведь не догадывался о нас очень долго, помнишь?

Дженни со вздохом прижала меня к себе.

– Да, но Келлан так тебя любит… Он бы не стал тебе изменять.

Она сказала это шепотом, но мне показалось, что ее слова прозвучали как настоящий гром.

Справляясь со слезами, я поморщилась. Мне совсем не хотелось впадать в истерику на глазах у Кейт и Рейчел. Я не желала обсуждать свои личные проблемы вот так, при всех. Вообще-то, я мечтала затолкать сомнения куда-нибудь подальше, в тайный уголок сознания, и не думать о них вовсе. Это было бы прекрасно.

Пытаясь меня взбодрить, Дженни горячо воскликнула:

– К тому же я его постоянно видела с телефоном в руке, он говорил с тобой. Стал бы он так часто тебе звонить, если бы обманывал тебя?

Кровь разом отхлынула от моего лица.

– Он постоянно разговаривал? Очень часто?

– Ну да… – кивнула Дженни, нахмурившись. – Он ведь с тобой говорил?

Я медленно покачала головой. В ту неделю, пока Дженни с Рейчел были в Техасе, моя сестра не давала мне покоя, так что у меня не было времени, чтобы отвечать на звонки, не говоря уж о том, чтобы самой звонить Келлану. Мы с ним разговаривали только поздно вечером, когда Анна падала в постель, вконец измученная. Дженни наверняка в это время уже спала, так что, с кем бы Келлан ни разговаривал у нее на глазах, это была не я.

Вцепившись в ее руку, я наклонилась вперед.

– И что он говорил по телефону? Он выглядел счастливым, влюбленным?

Мой голос дрогнул на последнем слове, а светлые глаза Дженни вдруг заблестели. Покачивая головой, она тихо ответила:

– Я думала, он говорит с тобой…

Готовая впасть в истерику, я стиснула ее пальцы.

– Что он говорил?

Дженни с трудом сглотнула.

– Я не… Я не особо обращала внимание, но он… – Она еще раз сглотнула, и я заметила, что она готова заплакать от сочувствия. – Он смеялся и выглядел… счастливым…

Почувствовав, что мне не хватает воздуха, я встала. Дженни тоже хотела подняться, но я остановила ее.

– Мне просто нужна минутка…

Я быстро убежала в туалетную комнату, надеясь, что подруги оставят меня на какое-то время в покое. Дженни практически подтвердила мои самые ужасные страхи. Келлан завязал отношения с кем-то еще, с кем-то, кто заставлял его смеяться, и я готова была поклясться, что это был кто-то очень красивый.

Зажав рот ладонью, чтобы не зарыдать во весь голос, я прислонилась к холодной стене, выложенной кафельной плиткой. Позволив себе опуститься вдоль нее, я просто села на пол и уронила голову на руки. Как он мог так поступить со мной? Может быть, это расплата за те дни в прошлом, когда я причиняла ему боль? Или мироздание решило рассчитаться со мной за то, что я была так жестока по отношению к Денни? Или Келлан действительно просто-напросто сексуальный маньяк, как назвала его как-то Кэнди, и все это было неизбежно?

Возможно, Келлан понял, что долгие месяцы без женщины физически нестерпимы для него. Такое постоянно случается, так что я даже не понимала, почему меня это так удивляло. Наверное, потому, что от Келлана я ожидала большего. Пожалуй, я ожидала слишком многого.

Безудержно рыдая, со слезами я изливала все свои сомнения.

– Кира? Что случилось?

Подняв голову, я увидела в дверях какую-то блондинку, уставившуюся на меня, но это была не Дженни. Это оказалась моя подруга из колледжа, Шайен. Вытирая глаза, я быстро пробормотала:

– Да ничего… – и попыталась встать.

Шайен подошла ко мне и помогла подняться на ноги.

– Ты уверена? Выглядишь ты просто разбитой. – Ее глаза расширились. – Что-то плохое случилось? Или нет?

Я немного растерялась, ведь до сих пор мои отношения с Шайен не выходили за рамки академического общения, а потому пожала плечами и повторила:

– Да ничего, все в порядке.

Взяв меня за плечи, Шайен заглянула мне в глаза.

– Ничего не в порядке, тебе же плохо! – Ее взгляд смягчился, и она добавила: – Я понимаю, что мы с тобой не настолько близко знакомы, Кира, но ты вполне можешь мне все рассказать.

Улыбнувшись в ответ на ее доброжелательный жест и слыша теплоту в ее голосе, я прислонилась к стене и насухо вытерла глаза.

– Нет, просто это… Келлан. Думаю, он встречается с кем-то еще.

У меня внутри все словно опустело оттого, что я сказала об этом кому-то.

Шайен мгновенно обняла меня.

– О боже, Кира… Мне так жаль. – Она чуть отодвинулась, чтобы посмотреть на меня, ее взгляд был теплым и открытым. – Я знаю, что он тебе по-настоящему нравится… Ты уверена?

– Нет, я уже вообще ни в чем не уверена… – со вздохом пожала я плечами. – Кроме того, что мужчины – сволочи.

Фыркнув, я с трудом улыбнулась, но Шайен покачала головой.

Шагнув назад, она провела рукой по волосам. Она как будто не на шутку нервничала, и я недоуменно посмотрела на нее, а она, судорожно сглотнув, окинула взглядом пустую туалетную комнату.

– Ладно… Ты, конечно, можешь принять меня за идиотку, но я считаю тебя потрясающей девушкой, умной и веселой. Я знаю, что тебе нравятся парни, но я просто подумала, а вдруг…

У меня чуть глаза на лоб не полезли, пока я слушала ее. Она что, говорит, что я ей нравлюсь? Но разве я и раньше этого не подозревала? Пытаясь сообразить, как помягче выбить из ее головы нелепые мысли – мне ведь до сих пор не приходилось сталкиваться с чем-то подобным, – я осторожно сделала шаг вперед.

– Ох… Шайен, я тоже считаю тебя отличным человеком, и ты мне, конечно, нравишься…

Она буквально просияла, и я запнулась, лихорадочно думая, как исправить положение.

– Нет-нет, я имею в виду, что ты мне нравишься как… Ну, не как… Не так, как ты…

В своих объяснениях я совершенно запуталась, но Шайен, похоже, это ничуть не озаботило. Я ведь сказала, что она мне нравится, и этого было достаточно. Улыбаясь от уха до уха, она воскликнула:

– И ты мне тоже нравишься!

Она вдруг сжала ладонями мое лицо.

Я понятия не имела, как на это реагировать. Никто не объяснял мне заранее, что делать и что говорить в такой ситуации, никто из тех, с кем мне вообще приходилось иметь дело в жизни. Но что-то я должна была предпринять.

Шайен потянулась губами к моим губам, а потом крепко прижалась ко мне всем телом. Я только и успела подумать: «Ох, вот это уж совсем не то…» – прежде чем схватила ее за плечи и оттолкнула. Она вытаращила глаза. Мне показалось, что она испугалась собственного поступка, но тут уж я ничего не могла поделать. Быть отвергнутым нелегко.

Чуть пошатнувшись, Шайен отступила назад.

– О боже… Прости… Прости… Я подумала, ты… Прости.

Вздохнув оттого, что умудрилась ввести в заблуждение даже представительницу моего же пола, я покачала головой.

– Нет, это ты меня прости. Я совсем не предполагала, что ты подумаешь… – С силой выдохнув, я выпалила с предельной откровенностью: – Меня совсем не интересуют девушки, Шайен. Не прими как оскорбление или что-то в этом роде… Нет, просто мне нравятся мужчины, даже если они бабники.

Видя, как Шайен густо заливается краской, я грустно вздохнула.

– Конечно, я ведь это знала… Прекрасно знала. У тебя есть парень, и ты его любишь. Я просто поддалась моменту, тем более что ты мне давно нравишься, и… – Шайен закрыла глаза и откинула назад голову. – Боже, я просто идиотка!

Посмеиваясь над тем, как мы с ней кое в чем похожи, я покачала головой:

– Нет, ты не идиотка, и все в порядке, Шайен… Правда, все в порядке.

Она снова посмотрела на меня, испустив негромкий стон.

– Но ты… больше не захочешь меня видеть?

– Почему ты так решила? – удивилась я.

Шайен неопределенно махнула рукой.

– Ну… Потому что я попыталась воспользоваться моментом… – Она грустно улыбнулась. – Потому что ты мне нравишься.

Опустив взгляд, я снова покачала головой.

– Нет, я все равно хочу с тобой видеться. – Я посмотрела ей в глаза. – Но как с сокурсницей и подругой, не более того… Извини.

Глаза Шайен наполнились слезами, но она улыбнулась.

– Я понимаю. Я всегда понимала, что этого не может быть. Но я просто надеялась.

Не зная, что тут можно сказать, я лишь кивнула. Вероятно, решив, что на сегодня с нее довольно неловкостей, Шайен взялась за дверную ручку.

– Ладно, мне пора. – Она открыла дверь, а потом вопросительно взглянула на меня. – Мы будем вместе заниматься на следующей неделе, да?

Сдержав вздох, я ответила улыбкой:

– Конечно.

Я понимала, что с этого момента мне следует быть поосторожнее с этой девушкой. Мне не хотелось так или иначе причинить ей боль. Но это невозможно, когда имеешь дело с влюбленным, – я уже познала это на собственном опыте.

Когда Шайен ушла, я обнаружила, что в странном событии имелась и некоторая польза: моя ужасная сердечная боль на время отступила, а я теперь могла внести в свой список новых переживаний поцелуй с девушкой.

Вернувшись домой после своей смены в баре, я все еще чувствовала себя ошеломленной. Я не стала говорить подругам, ожидавшим меня за столиком, о произошедшем, так что они всего лишь спросили, почему я сбежала. Дженни не рассказала им о нашем разговоре, и я позже поблагодарила ее за это.

Теперь я гадала, не станет ли Шайен для меня новой проблемой в колледже, вместо Кэнди, ведь с последней наши дорожки уже не пересекались. Вообще-то, даже ходили слухи, что Кэнди беременна.

А вот девушка, сидевшая на кровати в моей спальне, была беременна по-настоящему. Я удивилась, что Анна еще не спит – в последнее время она стала ложиться довольно рано.

Когда я села рядом, сестра посмотрела на меня грустно, но при этом безмятежно.

– Я решила.

– И?.. – Затаив дыхание, я ждала ее ответа.

Анна несколько секунд молча смотрела на меня, но мне показалось, что эта пауза длилась целую вечность. Потом, чуть приподняв уголки губ, она наконец сказала:

– Не знаю, сумею я вырастить этого ребенка или нет… Но я не хочу убивать его. – Анна вздрогнула, уставившись на собственные руки, лежавшие у нее на коленях. – Я просто не могу… – прошептала она, и ее ладонь скользнула к животу.

Мои глаза мгновенно наполнились слезами, и я обняла сестру.

– Я так рада, Анна! – Она кивнула и тоже обняла меня, а я стала осторожно гладить ее по волосам, как это делала мама, когда в детстве мы чего-то пугались. – Все будет хорошо, Анна! Я рядом. Я во всем тебе помогу.

Мы чуть отодвинулись друг от друга, и Анна улыбнулась:

– Я записалась к врачу на следующую неделю. Пойдешь со мной?

Кивая, я снова привлекла ее к себе.

– Само собой, я пойду с тобой! – Снова чуть отстранившись, я вопросительно посмотрела на нее. – А можно кому-то сказать об этом? Келлану? Дженни?

Сестра тут же затрясла головой.

– Нет-нет, не сейчас! – Я нахмурилась, а Анна ссутулилась. – Видишь ли, я ведь не знаю, хочу ли я этого ребенка воспитывать, Кира, и мне совсем не хочется, чтобы сто человек уже сейчас начали давать мне разные советы. – Ее яркие зеленые глаза решительно посмотрели на меня. – Я хочу, чтобы это был мой собственный выбор, и хочу сделать его до того, как мир проклянет меня за него.

Вздохнув, я погладила ее по волосам.

– Ладно, хорошо… Я никому ничего не скажу. – Анна молчала, и я добавила: – А тебе не кажется, что Гриффину следует об этом знать? Не должен ли и он сказать свое слово?

Сестра уставилась на свои руки, явно не желая смотреть на меня.

– Я понимаю, Кира, что ты этого не одобришь, но, если я решу отдать ребенка приемным родителям… – Она наконец глянула мне в глаза. – В таком случае Гриффин никогда не узнает, что стал отцом. Я ни за что в этом не признаюсь, а если кто-то начнет такое утверждать, буду все отрицать.

Видя, что Анна настроилась стоять на своем, я лишь покачала головой.

– Но почему, Анна? Почему ты не хочешь, чтобы он знал?

Отвернувшись, сестра пожала плечами.

– Просто так должно быть, Кира, вот и все. Если я надумаю оставить ребенка себе, тогда я скажу Гриффину, понимаешь?

Я кивнула, надеясь, что сумею уговорить сестру: времени впереди было достаточно. Мое отношение к Гриффину в данном случае не имело значения, у него было право знать, что он произвел на свет сына или дочь. Конечно, я представления не имела, как он воспримет такую новость, но все равно у меня было ощущение, что знать он должен.

Видимо, заметив в моем взгляде отражение внутренней бури, Анна прищурилась:

– Я серьезно, Кира! Не смей никому говорить!

Вздохнув, я подернула плечами.

– Не скажу… Обещаю.

Удовлетворенная моим ответом, сестра встала и ушла, оставив меня в одиночестве. Голова у меня шла кругом от драмы, в которую я оказалась втянута, казалось, что я превратилась в переполненную болью и тревогой планету.

Но настроение сестры тем не менее слегка улучшилось, и напряжение в квартире поутихло. На следующей неделе я встретилась с Шайен и пригласила ее к себе, чтобы позаниматься вместе. В последней четверти Шайен записалась в класс углубленного изучения поэзии, а я – на курс углубленного изучения литературных стилей. Курс оказался напряженным. Мне нужно было основательно поработать над критическими и хвалебными статьями.

Хотя мне очень нравилось учиться, я все же невероятно устала и дождаться не могла, когда через полтора месяца все это закончится.

Шайен, точно так же погруженная в учебу, весьма мне сочувствовала. Когда мы сидели у меня дома, разложив книги и тетради на шатком карточном столе, она вздохнула и откинулась на спинку стула. Я делала выписки и не обратила на это внимания, но Шайен вдруг заговорила:

– Слушай… Ты ведь понимаешь, я очень жалею, что на прошлой неделе поцеловала тебя.

Подняв голову, я почувствовала, как у меня загораются щеки, и быстро покачала головой.