Молчание в тряпочку Луганцева Татьяна

Яна отвернулась, чтобы не сказать ничего лишнего по поводу Алисы.

— Мы еще зайдем! — пообещала ему Яна, наклоняясь к старику и похлопывая его по плечу.

— Конечно… — ответил Борис Ефимович с интонацией человека, который не верит ни во что хорошее.

Яна решительным шагом вышла из палаты своего знакомого, и в следующей комнате они нашли того, ради кого, собственно, сюда и пришли.

На убогой кровати лежал Сергей, его длинные ноги были просунуты между железными прутьями, так как она совсем не подходила под его рост. Лысая голова поблескивала в лунном свете, пробивающемся через незашторенное (ввиду отсутствия штор) окно. Ася кинулась к Сергею, стягивая с него одеяло.

— Сергей! Тебе придется объяснить мне, что ты здесь делаешь?!

Парень открыл глаза и недоуменно уставился на вошедших.

— Сергей, что с тобой? — допытывалась Ася, тряся его за плечи. Пыль сыпалась с нее прямо на Сергея. Яна смотрела на все это со стороны и думала, что вообще-то они могли запросто отправить своим видом любого человека на тот свет. Обе перепачканные черной сажей, в паутине и земле, с растрепанными волосами, они напоминали персонажей из фильма «Живые мертвецы».

Парня, казалось, не волновал их внешний вид, его, наверно, вообще ничто не волновало, он ничего не говорил.

— Что ты делал в сауне? Почему ты здесь? Что такого плохого я тебе сделала? Или ты со всеми своими девушками так поступаешь?! Я же тебя ждала, ты мог прийти и все объяснить мне по-человечески, а не укладываться в пансион. Я бы все поняла и отпустила тебя, а не сходила бы с ума от тревоги!

Парень не реагировал, но подруги не сомневались, что это был Сергей.

— Почему ты молчишь, Сережа? Ты не хочешь со мной разговаривать?

— Как вы сюда попали? — хрипло спросил Сергей.

— Какая разница! Я спрашиваю тебя, что ты тут делаешь?

— Я здесь живу, — ответил парень, — а вас вижу первый раз, и вы мне неприятны. Врываетесь в палату среди ночи, будите больного человека, обвиняете черт знает в чем! Какие у меня могут быть девушки, если я инвалид? И почему вы меня называете Сергеем? Это имя не мое, меня зовут Димой.

— Что ты такое говоришь?! Даже голос твой, Сергей! Это же я — Ася!

— Я вижу вас первый раз, — сухо повторил парень.

— Да я…

— Ася, отстань от него, — резко сказала Яна, — что мы, действительно, к нему привязались?

— Да он же просто издевается надо мной! Он здесь крутит шашни с Алисой!

Парень, называвший себя Димой, засмеялся.

— Алиса — медицинская сестра, она ухаживает за мной и, в отличие от вас, очень приятная девушка!

— Вот видишь! — взвизгнула Ася.

— А что, если он действительно потерял память? При его-то образе жизни это проще простого! Шарахнули по голове, или сам стукнулся, вот и все! — высказалась Яна. — Почему он совершенно обритый, ты не задумывалась? Может, Сергею лечили голову?

— А в сауне мы разве не его видели? Заметь, он тогда был уже обритым!

— В какой сауне, тут нет никакой сауны, а я не хожу и никогда не покидаю территорию пансиона! — возмутился парень и кивнул в сторону инвалидного кресла. — Я здесь уже три месяца.

— А примерно четыре месяца назад пропал Сережа… — проговорила притихшая Ася.

— У других и коляски нет, мы тут все неходячие. Но у меня руки действуют, а ноги нет, вот мне и разрешают сидеть и ездить в коляске, — пояснил Дима.

— Почему у тебя не ходят ноги? — с дрожью в голосе спросила Ася.

— Я не знаю, я ничего не знаю. Сколько себя помню, я все время был уже в «Прогрессе». Вы на меня не обижайтесь, может, мы раньше и встречались, но я не хочу ничего знать. Возможно, меня и звали Сергеем, но здесь меня называют Димой, и я уже к этому имени привык.

— Как же так? — Ася была просто ошеломлена. Яна задумчиво смотрела на ноги парня, так как Ася сдернула с него одеяло, и Сергей, или Дима, лежал в одних плавках и майке. Яна вытащила из волос острую заколку и внезапно уколола парня в бедро, тот даже не пошевелился, ни один мускул не дрогнул у него на лице. Яна сделала это, чтобы вывести обманщика на чистую воду. Теперь же она чувствовала себя очень неудобно перед несчастным инвалидом.

— Можете колоть меня сколько хотите, я все равно ничего не ощущаю.

— Ася, я понимаю, что это нонсенс, но он не мог развлекаться в сауне, Дима действительно не встает с постели, у него даже пролежни на бедрах, — сказала Яна, рассматривая красновато-синюю полосу на коже бедра. Парень сам присел в кровати и руками приподнял ноги, согнув их в коленях.

— Ну, да, пролежни, — подтвердил парень, — плохо, что здесь необорудованная палата, а то бы я сейчас нажал на кнопку и вызвал бы медицинскую сестру или охрану. Почему ко мне в палату врываются какие-то сумасшедшие? Уходите немедленно отсюда, дайте мне отдохнуть!

— Хорошо, Сергей… Дима, возможно, ты получил травму позвоночника, а может, ты стукнулся головой и потерял память, но здесь тебе оставаться все равно нельзя! Я заберу тебя к себе, и ты со временем все вспомнишь, — горячо зашептала Ася, размазывая грязь со слезами по щекам.

— Я не хочу ехать к вам, — возмутился парень, — я вас совсем не знаю!

— Здесь плохое место, у меня тебе будет лучше, вот увидишь!

— Тут нормальное место! Тут я получаю квалифицированную медицинскую помощь, и мне даже обещают, что я поднимусь на ноги! А чего ради я соглашусь идти с вами?

— Я найму тебе лучших врачей, надо будет, я превращу свой дом в тренажерный зал, но я тоже поставлю тебя на ноги! — слезно умоляла Ася, не знавшая, что ей еще сказать, чтобы уговорить его переехать к ней. Она сидела на краешке кровати рядом с Сергеем и с болью во взгляде всматривалась ему в лицо. Сердце Яны разрывалось от жалости к подруге.

«Что с ним сделали?» — думала она, не сомневаясь, так же как и Ася, что перед ними Сергей.

Подруги, пребывающие каждая в своих невеселых думах, не услышали, как половицы в коридоре заскрипели, сигнализируя о том, что кто-то идет. Дверь в палату Сергея резко распахнулась, и на пороге возникла крупная фигура полной молодой девушки в криво застегнутом медицинском халатике, с лохматыми волосами и размазанной косметикой на лице.

— Как тут поживает мой паралитичек? Почему мы не спим?.. Ой, а ты кто такая?! — мгновенно протрезвела медсестра, уставившись на Асю, вполоборота сидящую к ней. — Посещения во втором блоке категорически запрещены, да еще ночью… кто тебя вообще сюда пустил?! Негодяйка! Сейчас я вызову охрану, и мы вместе выбьем из тебя, наркоманка чертова, что ты здесь делаешь в такой час? Нигде от вас покоя нет!

Девица полезла в карман своего халата и вытащила электрошок. Плотоядно облизываясь, она пошла на Асю, не замечая притаившуюся за распахнутой дверью Яну. Электрические разряды зловеще пощелкивали в приборе в полутемной комнате. Ася сжалась от испуга. Яна бесшумно появилась из-за своего укрытия и что есть силы огрела медсестру по голове капельницей. Та вскрикнула, выронив электрошок, и повалилась поперек кровати Сергея. Яна подняла электрошок и положила его в свой карман.

— Идем отсюда, — хладнокровно сказала Яна, — а то она скоро очнется и пригласит этих бугаев.

— А… Сергей? — дрожащими губами спросила Ася.

— Как ты себе представляешь, чтобы мы забрали его, если он не хочет? Пусть остается, мы возьмем того, кто с радостью уйдет отсюда.

Яна подошла к креслу-каталке и выкатила его в коридор со словами:

— Не бойся, Дима, завтра кресло обнаружат на территории пансиона и вернут владельцу, а сейчас я его одолжу на некоторое время. Ася, выйди на пять минут, мне надо кое-что сказать ему.

Ася, кинув прощальный взгляд на Сергея, молча удалилась из палаты в коридор, зная, что спорить с Яной бесполезно, особенно когда она становится такой серьезной и деятельной.

Оставшись вдвоем, вернее, втроем, с оглушенным телом сиделки поперек кровати, Яна деловито прошлась по палате и остановилась у окна. Она посмотрела на Сергея и усмехнулась:

— Знаешь, Сережа, мне ты можешь не рассказывать свои сказки…

— Я не по…

— Помолчи, я больше не хочу от тебя слышать эту чушь про потерю памяти. Я даже не хочу сейчас знать, что ты тут делаешь. Надеюсь, у тебя достаточно серьезные причины для этого. Но предупреждаю, что, если ты прямо или косвенно обидишь мою подругу, ты будешь иметь дело со мной! Поверь мне, другим людям это не нравилось. У тебя, в конце концов, есть семья, есть я, есть твой отец, мой муж. Ты взрослый мальчик и должен понимать, что, если у тебя возникают какие-то проблемы или планы, по крайней мере ты должен поставить нас, твою семью и твою любимую женщину, в известность. Я сейчас ухожу, потому что мне надо увезти отсюда Асю и еще одного человека, но я вернусь! Ты не захотел сказать правду, твоя проблема. Я тебя здесь не оставлю, я сегодня же скажу твоему отцу, где ты находишься. Ты знаешь Ричарда, завтра же он заберет тебя из пансиона. Ты неплохой артист, я чуть было не поверила тебе, но меня так просто не провести! Я видела, как ты инстинктивно дернулся, заслоняя Асю плечом. Я знаю, что это здание раньше не было жилым, сюда перевезли людей совсем недавно, когда сгорел главный корпус. Ты здесь находишься три месяца, значит, в этой палате последний месяц жил только ты. Хочешь, покажу тебе фокус?

Яна резко нагнулась и приподняла за угол линолеум. Под ним лежало множество таблеток разных цветов и калибров.

— Получаете квалифицированную помощь, Сергей Ричардович? Не очень-то ты хочешь лечиться. Старый трюк! Ты не лечишься здесь, Сережа, и, к моему большому сожалению, не говоришь, для чего ты тут находишься. Таблетки прячут в цветочных горшках, здесь их нет, за раковиной, тут ее тоже нет. Потом я заметила, что один угол линолеума в твоей комнате слегка оттопыренный, я рискнула и, видишь, оказалась права! Я уверена, что ты можешь ходить, я думаю, что сделала тебе больно своей заколкой. Я не пойму, почему у тебя пролежни? Или ты наложил грим, чтобы оказаться во втором блоке? А если ты действительно получил травму и боишься стать обузой для Аси, то ты просто дурак! Теперь мы уходим, до скорой встречи, Сережа! Это плохое место, и ты прекрасно об этом знаешь, но вот что странно, ты единственный, кто не хочет отсюда уносить ноги! Почему? Скажи этой медсестре, что ты нас не знаешь, пусть меньше пьет на посту! Кстати, в комнате через одну палату от тебя лежит умерший старик.

Сергей безмолвствовал, но по выражению его лица Яна видела, что он понял все, что она сказала, и это радовало ее, так как она все-таки шла ва-банк в разговоре с пасынком. Яна вышла из палаты.

Ася дожидалась ее в коридоре, поминутно вертя головой на малейший шум и шорох.

— Ну, что?! Что ты сказала ему?

— Не волнуйся, Ася, мы заберем его отсюда, вот увидишь!

Яна взяла инвалидную коляску и вкатила ее в палату Бориса Ефимовича. Он не спал.

— Вы вернулись?! — не поверил от радости своим глазам старик. — Я слышал какой-то шум и беспокоился.

— Все улажено! — ответила Яна. — Вы хотите выбраться отсюда?

— Спрашиваете, — заулыбался Борис Ефимович, — я бы даже хотел лежать на улице, где-нибудь в поле и умереть там, на свободе…

— Умирать мы не будем, а вот забрать я вас отсюда заберу. Сможете перебраться в кресло? — спросила Яна.

— Ты хочешь его похитить? — ужаснулась Ася.

— По-хорошему мне его не отдали, значит, я его похищаю, — самодовольно ответила Яна, помогая старику поудобнее усесться в кресле.

— Похищение — это статья, — забеспокоилась Ася.

— Меня этим не остановишь, в чем меня только не обвиняли! — беззаботно тряхнула длинным хвостом Яна, покатив коляску к выходу.

Ася заметила, что Борис Ефимович занервничал из-за того, что Яна может испугаться обвинения в похищении и передумает его забирать. Ася поспешно добавила:

— Ладно, если что, я возьму вину на себя, я пока что на хорошем счету в милиции, к тому же я адвокат и смогу сама себя защитить.

Старик с облегчением вздохнул. Хорошо, что выход в этом корпусе был снабжен спуском для инвалидных колясок, и Яна, открыв дверь, вывезла кресло с беглецом на свежий воздух. Ася поправила теплый плед на старике, и они вдвоем покатили кресло в сторону забора, откуда они пришли, стараясь не думать о том, как они будут перетаскивать старика через высокий забор. Колеса инвалидной коляски завязали в грунте, размытом ежедневными дождями, девушки с трудом протаскивали кресло, оставляя за собой две глубокие колеи. Они вышли на открытый участок, где их могли заметить из домика охраны. На улице уже начало светать.

— Сейчас проползти с каталкой мы не сможем… — прошептала Ася, отдувая длинную челку со лба.

— Была не была, все равно обратного пути нет. — Яна напряглась. — Давай рванем как можно быстрее.

— Бог в помощь, — перекрестился дед дрожащей, слабой рукой.

Девушки вцепились в инвалидное кресло и, увязая в грунте, побежали, если это можно было назвать бегом, через опасный участок. Руки просто свело от чрезмерных усилий. Пот струился по спине.

— Вроде не заметили… — прошептала Ася, когда они достигли затененного участка сада и не услышали за собой шума погони и свиста пуль преследователей.

— Сейчас главное унести ноги подобру-поздорову, — ответила ей Яна, не снижая темпа.

— Как мы перелезем с Борисом Ефимовичем через забор, если сами еле-еле это сделали? — поинтересовалась подруга, вытирая лоб.

— Что ты за человек такой? Я вот никогда не думаю о плохом до последнего момента.

— Кажется, он настал.

— Кто?

— Твой плохой момент, — невозмутимо ответила Ася, указывая рукой на высокий забор, к которому они уже подъезжали.

— Вот сейчас и будем думать о препятствии, — почесала затылок Яна, — я залезу на забор и попробую втащить его.

— Ты о чем?! У тебя не хватит сил!

— Я попробую, а ты подтолкнешь Бориса Ефимовича сзади.

— У меня очень плохо действуют руки, — забеспокоился старик.

С огромным усилием Яна подтянулась на руках, села на заборе, еле удерживая свой вес. Ася рывком подняла старика под мышки и прислонила его к забору, так как сам он не стоял.

— Что дальше?

— Протяни мне его руки, — попросила Яна.

— Я не могу поднимать его руки и одновременно держать его самого!

— Ася, постарайся! Дай мне только зацепиться за его руки!

Ася долго пыхтела перед тем, как ей удалось ценой нечеловеческих усилий поднять руки старика вверх. Яна, угрожающе накренившись на заборе, зацепила холодные, сухие кисти Бориса Ефимовича и… все… Он повис в ее руках безжизненной тряпкой, сама Яна еле удерживалась на заборе. О том, чтобы поднять немощного человека наверх и при этом никого не покалечить, не могло быть и речи. Внезапно сквозь завывающие порывы ветра подруги услышали женский истеричный голос:

— Караул! Мальчики, на помощь! Убили! Украли! Скорее ищите!

У Яны закружилась голова, она прошипела сквозь зубы Асе:

— Держи Бориса Ефимовича, — и разжала затекшие руки.

Ася подхватила повалившегося старика и, отдуваясь, усадила его обратно в кресло.

— Черт, очнулась медсестра, она сейчас поднимет на уши охрану, и нас в один момент обнаружат… — грустно проговорила Ася.

— Я погубила вас всех! — сокрушенно покачала головой Яна.

— Девочки, спасибо вам за попытку, — проговорил Борис Ефимович, — а теперь бегите сами, спасайтесь!

Старик морщился от боли во всем теле, которую причинила ему эта безуспешная попытка вырваться на свободу. Яна протянула руку подруге:

— Давай я помогу тебе забраться, а сама останусь с Борисом Ефимовичем. Я не оставлю бедного старика на растерзание пьяным охранникам.

Борис Ефимович запаниковал:

— Яна, хуже, чем мне сейчас, уже не сделают, а вас могут покалечить! Уходите!

— Нет. — Яна была непреклонна.

— Я останусь с вами, — сказала Ася, — в конце концов, ты моя лучшая подруга, помирать — так вместе! Ведь ты из-за меня приехала сюда.

— Я и сама бы приехала сюда по своим делам, — ответила ей Яна. — Уходи, зачем вдвоем погибать? Ну, может, нас и не убьют, конечно, но избить могут. Я все-таки приложила их девушку по головке. Уходи, Ася, ты вызволишь меня потом отсюда.

— Я боюсь, Яна.

— Мы будем отбиваться, — не очень уверенно ответила Яна.

Где-то вдали раздавались ругань, грубые мужские голоса, хлопанье дверей и топот ног.

— Ася, давай! — подбодрила ее Яна. — Если мы сейчас вдвоем попадемся здесь, нам это не поможет! Поезжай к Ричарду и скажи, чтобы он вытащил нас отсюда!

Ася, хлюпая носом, протянула руку Яне и взобралась на забор, затем, не смотря на подругу, спрыгнула на землю и, прихрамывая, понеслась к припаркованной неподалеку машине. Яна с облегчением вздохнула, думая о том, что, хоть Ася спаслась, она была ее подругой и к тому же матерью двоих маленьких девочек. О своей заброшенной семье Яна старалась не думать. Она спустилась на территорию пансиона и приготовилась встретиться лицом к лицу с врагами. К ним уже неслись во всю прыть преследователи. Среди обгорелых яблонь мелькали два здоровенных охранника, и еще дальше мельтешила толстыми икрами женская грузная фигура в белом медицинском халате. Судя по тому, с какой скоростью они приближались, и по тому, какие угрозы выкрикивали, Яна поняла, что бить ее будут, возможно, даже до смерти.

— Стоять, мерзавцы! — прохрипел один из охранников, высокий, плотный детина в наспех накинутом поверх неглаженой белой рубашки пиджаке. — Улизнуть хотели?

Они приблизились к Яне и старику, один из парней грубо схватил Яну за руку:

— Иди сюда, сейчас мы с тобой поговорим!

Яна вжала голову в плечи и заорала, решив напугать их своим пронзительным криком. Борис Ефимович вдруг встрепенулся, вышел из оцепенения и наехал своей инвалидной коляской прямо на охранника, схватившего Яну. Он решил заступиться за Яну, сбил охранника с ног и подмял его под колеса своей каталки.

— Ах ты, чертов дед! — закричал тот жутким голосом, легко сдернул Бориса Ефимовича с кресла и повалил его на землю. — Я тебе сейчас покажу, гадкий старикашка!

— Не смей бить инвалида! — вскричала Яна и накинулась на парня с кулаками. Он грубо отпихнул ее, Яна отлетела как пушинка и снова кинулась в бой.

— Прекращай возню, — гаркнул, видимо, старший из охранников более молодому, — скручивай всех, его в палату, ее в подсобку, а дальше разберемся!

Более молодой охранник как-то виновато посмотрел на валявшихся в грязи Яну и Бориса Ефимовича. Наверно, в нем происходила внутренняя борьба, заговорили остатки совести, что нехорошо бить женщин, детей и инвалидов, то есть более слабых, чем ты.

— Врешь, не возьмешь! — извивалась Яна ужом в руках старшего охраны. Она изловчилась и достала из кармана электрошок. Медсестра, отдуваясь, наконец-то догнала своих «мальчиков» и сразу же накинулась на воюющую Яну.

— Вот ты где, гадюка! Ребята, вот она! Это она стукнула меня по голове! Получи сдачу!

Разъяренная медсестра навалилась на Яну, схватив ее за волосы. Яну обдало волной перегара и пота, она бы задохнулась от этого запаха, если бы вовремя не ткнула электрошоком в толстый бок медсестры. Та взвизгнула и отпустила волосы Яны.

— Она ужалила меня! Точно — змея!!

На Яну навалился молодой охранник, видимо, распростившись с остатками совести, заломил ей руки за спину и вдавил ее лицо в грязь. Яна замерла, так как поняла, что если сделает лишнее движение, то он ее удушит на полном серьезе. Движения у него были грубые и плохо скоординированные из-за принятого на грудь спиртного. Яну проволокли за волосы по земле, обдирая лицо, руки и ноги о землю. Полная медсестра, бежавшая рядом, била ее правой ногой с размеренностью метронома. Когда Яну доволокли до какого-то сарая, она уже почти лишилась чувств.

— Мерзавка! — всю дорогу обзывала ее медсестра. — Самозванка! Ворюга! Она чуть было не убила меня! Ничего, пусть посидит в мертвецкой, подумает. Скоро придет заведующая и решит, что с ней делать! — И стукнула Яну в очередной раз ногой.

— Ладно, хватит, — осадил ее молодой охранник, — не ровен час, забьешь насмерть.

— Имею право! Это она забралась сюда к нам и первая подняла на меня руку! Только тогда она мне показалась более темненькой и с короткими волосами, видимо, от удара по голове у меня потемнело в глазах! Так что я просто-напросто защищалась!

— Говорю тебе, Зинаида, не кипятись! Она свое получила, а ты лучше займись своим подопечным, который хотел удрать! Лилия Степановна нам бы этого не простила!

— А, этот резвый старикашка?! Сама не ожидала от него такой прыти! Надо будет давать ему большую дозу снотворного и успокоительного! Вы, мальчики, пока займитесь этой метелкой, а я пойду всыплю дяде Боре и поставлю ему капельницу часов на пять, чтобы больше не рыпался, а утку давать не буду.

Яну, дернув за разбитые, вывернутые руки, заволокли внутрь холодного, полутемного помещения, пахнущего какими-то медикаментами и затхлостью, и кинули вниз с приличной высоты. Больше Яна ничего не помнила, так как сразу же сильно стукнулась головой, вернее, шишкой на лбу об пол и потеряла сознание.

Очнулась Яна от жуткого холода, который пробирал ее до костей. Она сразу же вспомнила свое первое впечатление, когда охранники открыли дверь и она почувствовала исходящий отсюда холод, как из могилы. Яна лежала на ледяном, сыром каменном полу, прислонившись пульсирующей болью шишкой к стенке, выложенной кафельной плиткой. Все тело ее болело и ныло. Яна оторвала спутанные, ссохшиеся от крови и грязи волосы от лица и с трудом осмотрелась. Единственное окно в этом помещении с толстым, мутным, желтоватым стеклом находилось высоко и было совсем маленьким, к тому же заделанным железной решеткой.

Яна, шатаясь, поднялась на ноги и, держась за стену, пошла по периметру комнаты, хотя это помещение скорее можно было бы назвать подвалом. Она стиснула зубы и не позволяла себе стонать и плакать.

— Я не доставлю вам такого удовольствия…

В подвале не было никакой мебели, только отверстие в полу для слива воды, ржавый кран без вентиля в стене и старый фартук из клеенки. Небольшая дверь вела в соседнее помещение. Не особо надеясь на удачу, Яна толкнула дверь и очутилась в более просторном отсеке, выложенном тоже кафельной плиткой. Здесь было еще холоднее и неприятнее, чем там, куда кинули Яну на пол. Из мебели, хотя мебелью это можно было назвать с большой натяжкой, тут находились только два анатомических стола. Яна поняла, что попала в морг. Она похолодела, так как по давнишним приметам знала: если она попадала в морг, то это не к добру…

«Точно! Я в покойницкой! Наверное, умерших стариков приносят сначала сюда, а потом переправляют дальше. Не держат же здесь штатного патологоанатома, не так уж много тут клиентов…»

Яна дрожащей рукой ощупала стенку с ячейками для тел и не смогла себя заставить хоть одну из них открыть, проверить: есть что внутри или нет? Могильный холод и страх сковали ее побитое тело. Чувствовала себя Яна хуже некуда. Во рту ощущался кисловатый привкус крови. «Они точно нелюди, — вздохнула Яна. — Закрыть живого человека в морге с включенным холодильником!.. Я же здесь замерзну! Но если работает холодильное оборудование, значит… Точно, тут со мной находятся покойники, или, может быть, оно включено по инерции? Так сказать, в ожидании?»

Яна безуспешно покричала у запертой двери и принялась бегать от одной стенки до другой, чтобы не замерзнуть. Каждый толчок болью отдавался в избитом теле, ноги подкашивались. Почувствовав сильную тошноту и головокружение, Яна прилегла на стол для трупов, поджав длинные ноги к груди, чтобы хоть как-нибудь согреться, и прислонила горячий лоб к холодному металлу.

— Все! Все! Успокойся, Яна! — уговаривала она сама себя. — Я не замерзну! Я должна выжить! Они придут за мной утром, а рассвет уже начался. Скоро уже приедет на работу Лилия Степановна… Интересно, как я буду объяснять ей свой непрошеный ночной визит, да еще и попытку выкрасть Бориса Ефимовича? А я ничего не буду ей объяснять! Больно много чести! Я подам на них в суд через знакомого адвоката — свидетеля Асю — за издевательства над человеком, за воспаление легких, которое у меня наверняка будет, за обморожение конечностей и за нанесение морального ущерба!

Яну трясло и колотило, зуб на зуб не попадал. Она поняла, что эту борьбу с холодом она по своей слабости проигрывает. Внезапно дверь со скрежетом распахнулась, и яркий свет на мгновение ослепил Яну.

— Что, кукуешь, воровка? Ну, посиди еще немного на пару с нашим покойничком, авось вам повеселее будет! Скоро приедет директриса и поговорит с нашей ночной гостьей, а нам премию выпишут за хорошее несение службы! — пробасил знакомый голос охранника.

Они вдвоем с напарником внесли большой черный пластиковый мешок и водрузили его на второй, соседний с Яной стол.

— Тяжелый, зараза… — выругался начальник охраны, довольно потирая руки и посматривая на пленницу.

— Что вы сделали с Борисом Ефимовичем, звери? — прохрипела Яна, не узнав своего голоса.

Второй охранник обнажил в улыбке желтые редкие зубы.

— Спит твой дедок, и теперь будет все время спать, а не скакать на инвалидных колясках ночью за девицей!

У Яны заныло сердце в тревоге за своего знакомого, ведь получалось, что это она виновата, если у Бориса Ефимовича ухудшатся условия содержания в пансионе. А уж это содержание и так было не ахти…

— Тепло ли тебе, девица? — засмеялся молодой охранник, полностью растеряв остатки совести и пытаясь подражать в юморе своему начальнику.

— Подонки, — прошипела Яна и подумала, пытаясь успокоить себя: «Ничего, Ася знает, что я здесь, хорошо, что я ее отправила, а то сейчас вдвоем бы тут помирали. Они вместе с Диком вызволят меня, наверняка они уже скоро будут здесь!»

Но Яна не знала, что у Аси по дороге к Ричарду сломалась машина и она два часа металась по шоссе с просьбами о помощи. Но то ли было мало машин на дороге, то ли мужчины не спешили помогать женщине в таком рваном и грязном виде, но помощь ей никто не хотел оказывать. Телефон Аси тоже разрядился и лежал в салоне бесполезным хламом. Ася оставила свою машину и, пошатываясь от усталости, побежала по трассе по направлению к городу, пока ее все-таки не подобрала сердобольная женщина, едущая в Москву на работу из Подмосковья. Времени на спасение было утеряно море.

— Боишься покойников? — задал риторический вопрос начальник охраны, который на свету оказался грузным дядькой с нездоровым цветом лица и кустистыми бровями.

Охранники «Прогресса» вышли, смеясь и шутя, захлопнув за собой входную дверь и погрузив помещение морга в его привычное состояние полумрака и холода. Яна с ужасом смотрела на пластиковый мешок. Если раньше она тешила себя мыслью, что, возможно, анатомические ячейки морга на данный момент пусты, то сейчас знала точно, что теперь она находится в морге не одна, а на пару с покойником. Не очень приятное соседство, а если еще учесть, что отсюда никак не выбраться… Пусть Яна смотрела на жизнь трезвомысляще, пусть даже одно время она работала заведующей моргом, но это никоим образом не делало ее пребывание в непосредственной близости от стола, где лежал покойник, более приятным. Яна ощущала себя тоже трупом, который лежит на столе в ожидании препарирования.

«Они даже могут не делать анестезию, у меня и так все замерзло, — тоскливо подумала Яна. — Наверняка это тот дед, которого мы обнаружили с Асей ночью».

Яна покосилась на пластиковый мешок, и кровь застыла у нее в жилах от ужаса. Мешок шевелился, и даже очень энергично.

Глава 24

Яна смотрела на шевелящийся мешок из пластика и надеялась, что это у нее начались галлюцинации от неоднократных ударов по голове за короткий промежуток времени. Хриплый крик застрял где-то глубоко в горле. Пластиковый пакет натянулся до предела и лопнул. Яна замерла, на какой-то момент она ощутила себя зрительницей фильма ужасов. На ее глазах рождалась гигантская личинка из яйца жука-мутанта. Пластиковый мешок разорвался, и оттуда появилась бритая голова Сергея, жадно глотающая затхлый и холодный воздух морга. Он дико вращал глазами и шумно дышал, потом освободил от мешка плечи, туловище и ноги.

Яна наблюдала, как «парализованный» Сергей легко спрыгнул с анатомического стола и, слегка прихрамывая, подошел к ней. Он молча, по-деловому поднял ее лицо за подбородок на свет и осмотрел его, затем так же ощупал ее руки и ноги.

— Что они с тобой сделали, сволочи! — выругался Сергей. — Но кости целы, а это заживет, будь спокойна. Сейчас я тебе разотру ноги и руки, а то совсем закоченеешь.

— А ты здесь… — слабо прошептала Яна, еще не совсем оправившись от шока.

— Я не умер, не боись! Я живее всех живых! Ты — молоток, раскусила мою маскировку. Я подумал над твоими словами и хочу признать, что был не прав. Надо было кому-то рассказать. Невозможно было вчера смотреть в глаза любимой женщины, полные отчаяния и боли. Я тебе все расскажу по порядку.

— Начинай.

— Ну не здесь же, не в морге! Ты же совсем замерзла!

— Здесь и сейчас! Я слишком долго ждала! К тому же я начинаю согреваться.

— Это я так действую на женщин.

— То, что ты нахал, мне давно известно.

— Моя сногсшибательная мачеха! — подмигнул ей Сережа.

— Мой несносный пасынок! — ответила ему Яна.

— Ты уже и вправду начала приходить в себя.

— Ты будешь рассказывать или нет?

— Прямо байки из склепа! Ну, слушай… — Сергей сел рядом с Яной и обнял ее за плечи, согревая своим теплом, — он был горячий, словно печка.

— Ты же знаешь, что я воспитывался в детском доме?

— Знаю.

— Так вот, ты так же знаешь, что девушек у меня было много. Ну, влюбчивый я, понимаешь? — Сергей вопросительно уставился на Яну, в его зелено-коричневых глазах плясали веселые чертики.

«Прямо как у Ричарда», — подумала Яна и ответила:

— Я-то понимаю, и что ты бабник, тоже догадывалась. Главное, чтобы Ася продолжала пребывать в святом неведении.

— Асю я не обманывал. Эта история давнишняя. К нам в детский дом доставили худенькую, словно соломинка, и перепуганную девчонку с глазами в пол-лица. Мы были ровесниками, мне тогда было восемь лет.

— Это ты уже с такого возраста интересовался девочками?

— А как же! Так вот, эту девочку отобрали от родителей-алкоголиков, которые часто избивали ее и периодически забывали покормить. А дружок, вернее, собутыльник отца девочки, когда все были в пьяном угаре, изнасиловал ее. Целый год эта девочка ни с кем не общалась и фактически не разговаривала. Но я-то парень был не промах, ты же понимаешь? Мы не привыкли отступать! Я был в меру наглый, в меру симпатичный и чрезмерно активный. Я взял негласное шефство над этой девочкой. Пытался найти к ней подход, разговаривал, смешил, защищал от других мальчишек, оказывал знаки внимания. Постепенно мы подружились, и я понял, какое чудное создание эта девочка.

— Это была твоя первая, неземная любовь!

— Точно! Мы долго были вместе, лет до семнадцати-восемнадцати. Сходили с ума от страсти, ревновали друг друга, ругались, мирились.

«Как хорошо, что я Асю отправила домой, — подумала Яна, — а то точно знаю, кто бы сошел с ума от ревности».

— А потом… — Сергей вздохнул, — что-то сломалось в наших отношениях, перегорело, что ли… или просто молодые были, не смогли приспособиться друг к другу. Конечно, в большей степени виноват был я, так как у нее золотой характер. Она девочка была серьезная, смотрящая в будущее, а я — шалтай-болтай.

— Ты и сейчас такой, так что она не прогадала, умная девочка, — согласилась Яна.

— Она устала от меня и уехала.

— Ася тоже серьезная девочка! — предостерегла Сергея Яна, переживавшая за подругу.

— Я учусь на своих ошибках, — успокоил ее Сережа, — я знал, что моя первая любовь удачно вышла замуж в Москве, и я был спокоен за Алису.

— Алису?!

— Да, ту девочку звали Алиса.

— Я, кажется, начинаю все понимать…

— Когда я приехал к Асе в Москву, я случайно… не смотри на меня так, честное слово, случайно столкнулся с Алисой. Я ужаснулся, увидев, в каком состоянии она была. Она напомнила мне ту самую маленькую, перепуганную девочку в детском доме, которую мне с большим трудом удалось вывести из заторможенного состояния. Алиса страшно обрадовалась, встретив меня. Она полчаса проплакала у меня на плече, а потом рассказала свою историю. Она приехала в Москву и поступила в медицинское училище, ей сразу же предоставили место в общежитии. Алиса всегда была умницей, она окончила училище на «отлично» и вышла замуж за бизнесмена, который долго и упорно ухаживал за ней, пока она училась. Познакомились они в больнице, он лежал в травматологическом отделении с переломами после автомобильной аварии в результате вождения в нетрезвом виде. А Алиса проходила там практику. Его подкупило то, что она краснела как ребенок, делая ему уколы в задницу! Кроме того, Алиса очень красивая девушка и умная.

— Просто фея!

— Не перебивай. Алиса сказала мне, что Анатолий, так его звали, был милым и добрым человеком. Она не любила его, но он своими каждодневными ухаживаниями все-таки добился у нее согласия выйти за него замуж. Я, правда, почувствовал, что она мне не все говорит. Девочка из детского дома, приехавшая в столицу, не может не задумываться, куда она пойдет после окончания училища и где она будет жить, когда ее попросят из общежития. Конечно же, ей не могло не льстить внимание видного мужчины с квартирой и дорогим автомобилем. Я думаю, что это обстоятельство сыграло не последнюю роль в ее решении.

Анатолий изменился фактически сразу после свадьбы. Он стал жестким, деспотичным и злым. Он заявил Алисе, что она должна сидеть дома и готовиться к его приходу, а также безупречно вести домашнее хозяйство. Якобы так живут все жены его друзей, и он не допустит, чтобы его жена работала весь день, строя глазки своим пациентам. Алиса посидела дома полгода и поняла, что превращается в половую тряпку. Она заикнулась, что хочет пойти работать, за что была первый раз жестоко избита мужем, который частенько приходил домой поздно и в нетрезвом виде. Анатолий ей прямо сказал, что специально женился на сироте, чтобы под ногами не болтались многочисленные родственники жены, чтобы за нее некому было заступиться. Сказал также, что ему нужна была девушка молодая, с покладистым характером, чтобы иметь полный контроль над ней — моральный, материальный и физический. Этот урод не учел ее друзей, то есть меня, которые могут заступиться за Алису.

— Сергей, ты любишь ее до сих пор? — спросила Яна, внутренне сжавшись и приготовившись к худшему ответу, так как знала, что он ей сейчас не соврет.

— Я люблю Асю, но Алису в беде бросить не могу. Она достаточно настрадалась в этой жизни, чтобы еще и сейчас жить с этим монстром и терпеть такие унижения и побои! Этот ее муженек любит ее какой-то извращенной любовью. Он ревнует ее к каждому столбу и даже с трудом отпускает на улицу, словно Алиса является его собственностью, а не самостоятельной личностью. Если ему что-то не нравится в ее поведении или она приходит домой позже его, то он немедленно пускает в ход кулаки. Причем себе любимому этот мерзавец позволяет все: пьянки, гулянки, девочек. Алиса живет с ним словно в аду, и ей некуда от Анатолия скрыться, так как своего жилья у нее не было. Как-то, открыв газету по трудоустройству, купленную втайне от мужа, она прочла объявление, которое ее заинтересовало. В нем говорилось, что в частный пансион по уходу за престарелыми людьми и инвалидами требуются медицинские сестры с московской регистрацией и приятной внешностью. За работу им предоставляли жилье. Алиса посчитала это своим шансом избавиться от ненавистного мужа.

Алиса стала врать Анатолию, что ходит днем по магазинам и салонам красоты, так как он постоянно контролировал ее звонками. А сама в это время устроилась сиделкой на полдня сюда, в пансион «Прогресс», чтобы заработать себе это жилье и уйти от него. Утром Алиса просиживала в библиотеке, так как готовилась осуществить свою давнишнюю мечту и поступить в медицинский институт.

Яна закусила губу, у нее не было оснований не верить рассказу Сергея. Она и сама это все могла подтвердить, только раньше она смотрела на поступки Алисы совсем с другой точки зрения.

— Алиса работала в пансионе «Прогресс», постепенно продвигаясь к своей конечной цели — освобождению от мужа-тирана, — продолжал рассказывать Сергей, — только с каждым днем она все отчетливее понимала, что в пансионе творятся странные вещи.

— Что?! Что у нее есть на этот чертов «Прогресс»?! Какие есть доказательства? — возбужденно спросила Яна, понимая, что уже практически не чувствует холода из-за жара, исходящего от Сергея.

— В том-то и дело, что это были всего лишь ее смутные догадки. Лилия Степановна — хитрая и умная бестия.

— Это точно.

Страницы: «« « ... 678910111213 » »»