Молчание в тряпочку Луганцева Татьяна
Яна застонала и приоткрыла глаза. Она посмотрела на Ричарда и тут же метнулась с кровати, так как ее вырвало.
— Это я на тебя так действую? — пошутил Ричард, с тревогой кидаясь к Яне.
— Извините… что-то мне нехорошо, я тут испачкала…
— Я сейчас все уберу! — горячо заверил Ричард и пошел за ведром с тряпкой.
— Теперь понятно, — сказал Григорий Андреевич, — почему тебе плохо, ты получила сотрясение мозга, когда стукнулась головой, и вместо того чтобы отдыхать, опять понеслась по своему важному делу!
— Я не могла иначе… — И Яна поведала обо всех фотоснимках, что ей напечатали, и вообще обо всем, что ей удалось узнать. — Теперь понимаете, почему я срочно приехала по этому адресу?
— Грозит опасность… — задумался Григорий Андреевич.
— Дмитрий Иванович явно имел в виду вас, — подключился к разговору Ричард, — так как он указал ваш адрес, несомненно, что он просто не успел дописать и ваше имя.
— Какая неприятность может на вас обрушиться, подумайте, пожалуйста? — попросила Яна, прижимая руки к вискам.
— Моя главная неприятность — это моя сестра! — Григорий Андреевич усмехнулся и, заметив, что ее нет в комнате, тихо добавил: — Она сведет меня в могилу своими выходками. Выросла не женщина, а мужик в юбке. Так и тянет ее совершить какой-нибудь подвиг! Я устал прятать от нее свое оружие. Мужика ей надо хорошего, так она сама всех женихов распугала!
«Понимаю, почему Григорий Андреевич не женат, — подумала Яна, — наверняка Иришка встречает всех его подружек дулом направленного на них пистолета».
Григорий Андреевич добавил уже серьезно:
— Я все-таки занимаюсь детективной деятельностью, которая никогда не была безопасным занятием. Откуда я знаю, с какой стороны ждать неприятности?
— Какие-нибудь угрозы в последнее время? — допытывалась Яна.
— Ничего подобного не было.
— Может, какой-нибудь клиент, вернее, тот, за кем ведут наблюдение, рассекретил вас и теперь пугает, чтобы сведения о его измене не дошли до второй половины? — предположил Ричард.
— Вы не забывайте, что Дмитрий Иванович узнал об опасности, находясь в «Прогрессе», и наблюдал он там за Алисой. Делаем вывод, что лишь от нее может исходить угроза! Не от этих же беспомощных старичков? А обслуживающий персонал не знает Григория Андреевича и тем более его адрес. Только вот одно странно… — задумалась Яна.
— Что? — хором спросили Ричард с шефом детективного бюро.
— Почему угрожают не мне? Я же вела это дело и наблюдала за Алисой?
— Ну… вероятно, она сочла вас за рядового сотрудника, которому дали задание, и ему все равно, за кем наблюдать. А официально взялся за это дело, естественно, начальник, руководитель детективного агентства. Алиса могла выследить вас до самого офиса агентства и без труда узнать, кто там заправляет, — предположил Ричард.
— И все-таки почему не мне она угрожает? — возмутилась Яна. — Вы не имеете к этому делу никакого отношения! Это я следила за Алисой день и ночь! К тому же рядового сотрудника, хрупкую женщину, запугать легче, чем матерого волка детективного сыска, — польстила Яна Григорию Андреевичу.
— Алиса боится тебя, — засмеялся шеф.
— Складывается впечатление, что ты расстроена, что не тебе грозит опасность, — проворчал Ричард.
— Может быть, мы не там копаем? — предположила Яна. — Григорий, есть еще какие-нибудь опасные или странные дела в агентстве?
Григорий Андреевич почесал затылок.
— Опасных точно нет. Все были обычные, пока ты не взяла своего первого клиента. А вот одно странное дело есть…
— Ну-ка, ну-ка, — Яна обратилась в слух, усаживаясь поудобнее на жесткой кровати своего шефа.
— Приходят ко мне на прошлой неделе в детективное агентство… — начал Григорий Андреевич, но тут его Иришка принесла поднос с тремя чашками чая, печеньем, конфетами и сахарницей.
— Пейте, — буркнула она и, почему-то покраснев, выбежала из комнаты.
— Мне сообщила Лера, что пришли клиенты. Я пригласил их пройти в свой кабинет. Их было двое, мужчина и женщина, обоим лет по пятьдесят или чуть больше. Они выглядели вполне респектабельно, но было заметно, что они немного нервничают. В женщине, стройной и женственной, чувствовалась порода, наверняка в молодости она была очень красивой. Она и начала рассказывать свою необычную историю:
— Нас зовут Зинаида Михайловна и Антон Анатольевич, мы муж с женой. Вместе мы уже двадцать лет, мы вырастили прекрасную дочь, наше счастье, нашу Дианочку. Сейчас Диана учится в Америке на предпоследнем курсе университета, и через месяц она играет свадьбу с очень обеспеченным человеком, старше ее на двадцать лет. Но это брак не по расчету, поверьте мне, этот брак по большой любви!
— Конечно, — ответил я, про себя отметив, что доченька, видимо, у них не промах.
Женщина, переведя дух, продолжала:
— У Стива, так зовут избранника дочери, огромный дом на берегу океана. Несмотря на то что Стиву уже сорок лет, ему не дашь больше тридцати. Он очень спортивный, загорелый, располагающий к общению, образованный и очень любит Дианочку. Стив выглядит так, как наши мужчины не будут выглядеть никогда, и я поняла свою дочь в ее решении выйти замуж за иностранца! — Зинаида Михайловна сказала это с такой интонацией в голосе, что я сразу же вспомнил, что имею лишние десять килограммов веса, что у меня не очень хорошо выглаженная рубашка, и тут же заверил мамашу, что Стив, вероятно, самая подходящая партия для ее девочки, — вспомнил свои ощущения Григорий Андреевич.
— Так вот, — продолжала посетительница, — Стив — мой будущий зять — любезно предложил нам с мужем поселиться у него в доме в Америке. Мы с Антоном Анатольевичем оформили документы и уже собирались отправиться на новое место жительства, как случилась неприятность. — ?
— Это очень щекотливое дело, понимаете, Григорий Андреевич, — запнулась женщина, — мы с мужем люди старой закалки, и нам стоило больших трудов прийти в это новомодное заведение, детективное агентство. Нам сказали, что вы сохраните тайну…
— Нам вы можете доверить все, — заверил я их, — на то мы и агентство, чтобы помогать людям в их неприятностях.
— И вы никому не скажете?
— Никому, смело рассказывайте о любой щекотливой ситуации, — успокоил я Зинаиду Михайловну, хотя уже безумно устал от ее нескончаемой истории.
Ее муж не проронил ни слова, он напоминал мне восковой манекен или человека, погрузившегося в нирвану. Видимо, Антон Анатольевич отдыхал эти недолгие счастливые несколько минут, пока не требовался своей словоохотливой супруге в качестве собеседника, так как в данный момент она доставала меня.
— Дело в том, что до Антона Анатольевича я была замужем два раза, — со вздохом призналась Зинаида Михайловна и продолжила: — Так судьбе было угодно, чтобы у меня в жизни было трое мужчин, три мужа!
— Я мог поклясться, что огонек удовольствия и гордости за себя промелькнул у этой дамы в глазах. Вроде вот, мол, я какая! Кто-то ни разу не может выйти замуж, то есть никому не нужен, а я такая распрекрасная красавица, что выходила замуж целых три раза, то есть всегда была нарасхват!
Яна усмехнулась, поморщившись, так как тоже была замужем три раза, но в заслугу себе это никогда не ставила, скорее этот факт говорил о ее несерьезности и безалаберности. Но все в ее жизни вошло в норму или почти все с появлением рассудительного, трезвомыслящего и невозмутимого Ричарда.
Григорий Андреевич отпил глоток чая и продолжил повествование за свою клиентку Зинаиду Михайловну.
— С первым моим мужем, Львом, мы прожили десять безоблачных лет. Знаете… мы очень любили друг друга, были молоды, полны надежд. Это была моя первая любовь, которую я пронесла через всю жизнь! — пафосно произнесла Зинаида Ивановна.
Я, помню, покосился на ее третьего мужа, но он не реагировал на слова жены никак. Зинаида Михайловна перехватила мой взгляд.
— Все в порядке! У меня нет секретов от моего мужа. Антон Анатольевич знает о моих прошлых чувствах, я была искренна с ним, и знает, как я к нему отношусь на сегодняшний момент. Так вот, ничто не омрачало нашу совместную жизнь со Львом, кроме отсутствия детей, но наша любовь была так сильна, что мы с этим смирились. Потом случилось непоправимое, и Лев, заболев раком, через полгода мучений и разбитых надежд на счастливое совместное будущее, умер. Я похоронила его на Головинском кладбище и оставила рядом место для себя… Да, вот такие мысли посещали мою хорошенькую головку в двадцать восемь лет, такая сильная была любовь!
Яна заметила, как судорога свела лицо Ричарда при словосочетании «Головинское кладбище», но он взял себя в руки.
— Я бы с ума сошла от отчаяния, — продолжала свой рассказ Зинаида Михайловна, — если бы не встретила веселого и доброго человека — Николая. Коленька вывел меня из состояния депрессии и стал моим вторым мужем. Мы прожили вместе всего два года… потом я ушла от него, но не из его жизни. Я не могла больше терпеть вечные пьянки и шумные вечеринки. Много раз я пыталась остановить его, но все безрезультатно. Уже даже будучи замужем за Антоном Анатольевичем, я приходила к Коле, готовила ему, убиралась, разгребала гору пустых бутылок и выводила из запоя. Ведь, по сути, он был очень хорошим человеком и когда-то здорово помог мне! Правда, Антон? — резко спросила Зинаида Михайловна у разомлевшего под ее монолог мужа.
Тот подпрыгнул в кресле и испуганно кивнул. Могу поклясться, что он не понял, о чем его спросила жена. Мне кажется, что Антон Анатольевич больше всех хочет уехать в Америку по той простой причине, что в огромном доме Стива он сможет затеряться в одной из многочисленных комнат и отдохнуть от Зинаиды Михайловны, — добавил от себя Григорий Андреевич.
— Короче говоря, — щелкнула замком дамской сумочки посетительница и достала оттуда носовой платок с кружевами по краю, — мой Николаша умер от пьянства. Родственников у него не было, но я не могла допустить, чтобы его зарыли, как собаку. Я захоронила его рядом со своим первым мужем. И стали они лежать рядышком, как два голубка…
— Яна, не смотри на меня так, я дословно передаю слова Зинаиды Михайловны.
— Спросите, зачем я так долго возилась с этим пьяницей, прожив с ним вместе всего два года? — сказала мне посетительница.
— Я ничего не спрошу, это не мое дело, — заверил я ее, но Зинаиду Михайловну было не так-то просто унять.
— Потому что Дианочку — мою кровиночку, я родила от Николая… да, он подарил мне дочку! Правда, Антон Анатольевич ее вырастил, и своим отцом Диана считает его.
— Я, честно говоря, уже успел притомиться от ее рассказов о своих мужьях, — поделился своими впечатлениями Григорий Андреевич, — но то, что Зинаида Михайловна выдала после, меня просто добило!
— Я приняла для себя непростое решение, да и Антон Анатольевич тоже. (Я засомневался, что Антон Анатольевич вообще принимал когда-нибудь хоть какое-то самостоятельное решение.) Мы решили навсегда уехать из России и поселиться в Америке. Там наша дочь, будут внуки… Люди мы немолодые, летать туда-сюда я не могу, да и не хочу материально зависеть от зятя. Поэтому мы собираемся уехать раз и навсегда! Я возьму горсть российской землицы… Но я не смогу спокойно жить на чужбине, зная, что две мои родные сердцу могилы зарастают травой.
— Что она предложила тебе? — спросил, не выдержав, Ричард. — Ухаживать за могилками?
— Если бы… — вздохнул шеф детективного бюро.
— Я решила выкопать оба гроба и перевезти останки в Америку, похоронить их там и ухаживать, пока не умру. Так моя совесть будет чиста. Я собрала все документы на перезахоронение. Мой муж — свидетель, сколько инстанций мне пришлось пройти, подписать кипу бумаг! Я доказала, что у захороненных нет никаких родственников, кроме меня, и что я имею право перезахоронить их останки за свой счет. Я могу сделать что хочу, если это не несет опасности для России. Какая может быть опасность от двух трупов? Я приобрела два дорогущих цинковых гроба, отвечающих санитарно-эпидемиологическим требованиям для перевозки останков.
— Тогда я не выдержал и спросил ее: «Я не совсем понимаю, что вы хотите от нашего агентства? Чтобы мы выкопали тела?»
Ричард закашлялся. Григорий Андреевич вопросительно посмотрел на него и продолжил:
— А Зинаида Михайловна так спокойно мне отвечает, что у них возникла небольшая проблемка. Они разрыли могилы, а там ничего не оказалось!
— Как — ничего?! — оторопела Яна, на секунду забывая о своей головной боли.
— Ни-че-го! Прикидываете, небольшая проблемка?! Теперь мы, то есть наше детективное агентство, должны найти, куда подевались ее мужья-покойники!
Яна перевела взгляд на побледневшего Ричарда.
— Дик, это не ты случайно, стараясь мне угодить, перекопал все Головинское кладбище и раскидал тела?
— Ты что?! Я разрыл только одну могилу!
— Не кипятись, я тебе верю, — успокоила его Яна.
— Вы о чем?! — забеспокоился Григорий Андреевич. — Ричард копал могилы? Зачем?!
— Семейные разборки, — нехотя ответила Яна, — я забыла рассказать, откуда у меня взялась эта фотопленка с предостережением для вас. Да… неприятное дельце! Надеюсь, вы не мне хотите его спихнуть? — с тревогой поинтересовалась Яна.
— Ты была больна, да и не женское это дело… Я поручил разобраться во всем этом Жене, но он, конечно, в полном недоумении, не знает даже, с чего начать.
— Я знаю, в чем дело! — улыбнулась Яна. — Зинаида Михайловна часто приходила на кладбище на родные могилы и вспоминала счастливые дни. Вот Лев с Николаем и не выдержали, слиняли от нее даже с того света!
— Тебе смешно, — проворчал Григорий Андреевич, пряча ухмылку, — а мне теперь что делать?
Яна посмотрела на Ричарда.
— Даже не смотри на меня!! На Головинское кладбище я вернусь только в качестве трупа! Я больше рыскать по могилам в поисках фотопленок или Левы с Колей не собираюсь! Мне и так хватило объяснений и позора в следственном управлении!
— Кто выдвинет какие версии? — Шеф детективного агентства рассмеялся. — Я думаю, что нас разыскал американский зять Стив и теперь угрожает, чтобы мы не искали тела. Сам он их и припрятал, наверно, узнал о планах будущей родственницы и вовремя подстраховался. Одно дело — встретить и поселить у себя тещу с прескверным, надоедливым характером. Совсем другое дело, если эта теща заявляется с тремя мужьями, двое из которых в гробах. Везет, так сказать, ценную кладь. Видимо, на самом деле сильно он любит Дианочку…
— А я склоняюсь к мысли, что больше всех в этой ситуации страдает Антон Анатольевич. Мало того, что жена постоянно вспоминает усопших мужей и все время таскается к ним на кладбище, к своим голубкам. Одно дело — сносить сумасбродства своей супруги, — высказался Ричард, вложив в эти слова всю горечь собственного опыта, — другое дело лететь в Америку с двумя трупами бывших мужей жены! Это уже перебор! Должно же быть у него мужское достоинство! Наверно, он в открытую противостоять Зинаиде Михайловне из-за слабости характера не может, так он решил исподтишка подложить жене свинью.
— Как это? — заинтересовались Яна с Григорием Андреевичем.
— Возможно, он сам давно перезахоронил ее голубков и смеется над ней, когда она сидит, вспоминает своих мужей над пустыми могилами?
— Красивая версия, — согласился шеф детективного бюро.
Тут Ирина заглянула в комнату, никто и не сомневался, что она все это время подслушивала под дверью.
— А я думаю, что покойники сами ушли, чтобы их оставили в покое. Есть же необъяснимые явления, свидетельствующие о существовании загробной жизни?
Григорий Андреевич закатил глаза. Яна весело посмотрела на собравшихся.
— А ты что думаешь? — обратился к ней Григорий Андреевич.
— Я думаю только о своем деле. Дмитрий Иванович знать не знал сумасшедшую Зинаиду Михайловну. Когда они пришли к вам в агентство, он уже умер.
— Да я знаю, я эти два дела и не связываю, так… смеюсь. Ты спрашивала о странном деле, вот я и разрядил обстановку.
Яна обвела присутствующих взглядом больших голубых глаз.
— Неужели вы на самом деле думаете, что эта женщина везет в Америку два трупа?
— А что? — удивились мужчины.
— Исчезли только тела или гробы тоже? — вопросом на вопрос ответила Яна.
— Гробы с телами…
— Да добро она там прятала: наворованное, награбленное или нажитое — уж не знаю. Короче, голову даю на отсечение, что собиралась вывезти из России контрабанду. И девочку свою отправила в Америку за этим, чтобы потом всем перебраться. А тут вскрыли могилы, а ларчик пуст… где-то просочилась информация о ее тайнике. Ищите по перекупщикам, нажмите на саму Зинаиду Михайловну, хотя такие мошенницы — актрисы — так просто не расколются. Может быть, и найдете… И если это будут иконы, золото и антиквариат, то Зинаиде Михайловне предстоит нелегкий выбор и большое разочарование. Лететь в Америку пустой или оставаться на родине богатой.
Мужчины ошеломленно смотрели на Яну с шишкой на лбу.
— И ты еще за нее мне приплачивал?! — выдохнул Григорий Андреевич. — Да я сам готов платить за такие мозги! Умница! Ну надо же, мне и в голову ничего подобного не пришло! Надо будет Женю предупредить, а то он начнет по кладбищу рыскать!
— Ладно, делайте что хотите, а я пошла! — сказала Яна, вставая с кровати и пытаясь унять головокружение.
— Куда?! — забеспокоился Ричард. — Тебе в больницу надо!
— Какая больница?! — возмутилась Яна.
— Тебе нужен покой, — продолжал настаивать Дик.
— Покой нам только снится, — беззаботно парировала Яна. — Извини, милый, у меня дела!
— Опять кому-то грозит опасность?
— Опасность грозит всем жильцам пансиона «Прогресс», к вашему сведению, и я найду способ ее предотвратить, будьте уверены!
Яна, пошатываясь, вышла из квартиры под восхищенные взгляды Иришки.
— Ну что я могу с ней поделать? — сокрушенно развел руками Ричард.
Глава 23
Яна с Асей подъехали к пансиону «Прогресс» далеко за полночь. Ася всю дорогу негодовала:
— Не может быть, чтобы Сергей обитал в доме инвалидов и престарелых! Он что, с ума сошел?! Когда мы видели его в последний раз, он был в прекраснейшей форме и обходился без инвалидной коляски, снимая девочек из «Лагуны», то есть нас!
— Я сама удивилась, когда увидела его на пленке, что отснял Дмитрий Иванович, я даже не рассказала об этом факте ни Ричарду, ни Григорию Андреевичу до выяснения обстоятельств. Но на фотографии рядом с Алисой явно он, что я, не узнаю своего пасынка?
Ася прыснула со смеха:
— Тоже мне мачеха!
— Твой парень времени даром не теряет и в инвалидном кресле кадрит эту сахарную красотку. Но мы выведем их всех на чистую воду! — произнесла Яна свою сакраментальную фразу.
Ехали они на Асиной «девятке», так как машина Яны пребывала в ремонте, который на самом деле полностью оплачивал Данила. Яна уже было смилостивилась над бедным художником и хотела взять часть расходов на себя, но парень уперся, как скала, твердо решив оплатить все расходы по ремонту автомобиля сам. Поэтому ехали они в Асиной машине, но за рулем сидела Яна, так как Асю всю колотило от нервного возбуждения в предвкушении встречи с любимым.
— Я его убью! — заверила она Яну.
Оставив машину неподалеку от «Прогресса», подруги крадучись пошли вдоль забора. Кое-где доски были покрыты черной гарью. Яна в кроссовках и модном костюме с бриджами из красного вельвета уцепилась за край забора.
— Подсади…
Ася с трудом помогла забраться подруге. Яна уселась верхом на забор и подтащила за руку Асю. На Асе была сиреневая шифоновая юбка и в тон ей футболка с аппликацией Эйфелевой башни. В общем, одеты они были не для лазанья по заборам. Юбка Аси порвалась в один момент, словно папиросная бумага. Обе они перемазались сажей. На фоне звездного неба торчали острые, неровные силуэты обгоревших яблонь. В саду стояла тишина.
— Что дальше? — спросила Ася, спрыгивая на землю.
— Прокрадемся в блок номер два и найдем Сергея, он нам должен все объяснить! — предложила свой план действия Яна.
— А как мы туда попадем?
— У меня все с собой, не бойся! Я все предусмотрела, — самодовольно ответила Яна, тряся холщовой сумкой, которая болталась у нее за плечом.
Внезапно тишину нарушили тяжелое сопение и топот лап по земле. Яна с Асей вздрогнули и обернулись на шум. Прямо на них несся доберман, холеный, с блестящей короткой шерстью и горящими в темноте глазами в предвкушении вкусного ужина.
Ася могла поклясться, что видела, как с кровожадной морды собаки капала слюна.
— Нам конец! — выдохнула Ася, так как понимала, что взобраться на забор они уже не успеют.
— Спокойно! — сказала подруге Яна, чтобы та не впадала в преждевременную панику. — Я все предусмотрела, говорю тебе!
Она сняла сумку с плеча и принялась там что-то искать. Собака почти добежала до них и остановилась, вопросительно глядя на Яну.
— Сейчас, Дружок, сейчас, дружище!
— Дружок? — удивилась Ася.
— А как же! Я, конечно, не знаю, как на самом деле зовут эту псину. Я звала его Дружком, иногда он сопровождал меня на прогулках. Мы вместе бродили по аллеям и тропинкам. Я знала, что этот пес может быть здесь, его иногда выпускали погулять по саду ночью, и он подбегал к моему окну и тихонечко скулил.
— Чем же это ты так ему понравилась? — поинтересовалась Ася, с опаской поглядывая на собаку.
— Есть секрет, — ответила Яна, победно улыбаясь и доставая из своей торбы целлофановый пакет с солеными огурцами.
Пес нетерпеливо заскулил, завилял своим маленьким, обрубленным хвостиком и принялся энергично облизываться.
— Он это ест? — с удивлением протянула Ася.
— Еще как! Трескает за милую душу! Я разгадала его пристрастие, и это стало нашим общим секретом. Знаешь, этот пес всю свою жизнь живет при пансионе и соответственно питается здешней кухней. Пресные каши, отварное мясо и кости — все малосоленое, диетическое. Этой собаке не хватает минералов, соли! Поэтому я прикармливала его солененьким, что приносили мне в передаче друзья.
Яна высыпала соленые огурцы на землю, и Дружок нетерпеливо подбежал к деликатесу. Собака с аппетитом захрустела огурцами, благодарно помахивая обрубком хвоста и простив подруг, которые попали на территорию пансиона не совсем обычным способом. Ася посмотрела на нее и сглотнула:
— Надо было хоть один огурчик оставить, так аппетитно чавкает, что и мне захотелось.
— Больше сюрпризов не будет, идем, — прошептала Яна.
— А охрана?
— Пара здоровенных бугаев, но ночуют они в пристройке рядом с воротами. Врачи и медсестры уезжают по домам, остается только одна дежурная медсестра, но она обычно спит мертвецким сном в процедурном кабинете на кушетке.
Яна, слегка пригнувшись, побежала по тропинке в глубь сада, Ася сопела ей в затылок. Территория пансиона совсем не освещалась, да и зачем, если этот сад не предназначался для того, чтобы старички прогуливались здесь вечером и по ночам.
— Это самый опасный участок, — обернулась Яна к подруге, — только отсюда нас могут заметить охранники, если они не спят.
Яна легла на землю, перемешанную с пеплом, и поползла, Ася, простившись с надеждой, что все-таки доберется до Сергея в человеческом виде, вздохнула и поползла за подругой, сразу пожалев, что не надела респиратор от пыли и халат химзащиты. Пепел забивался им в глаза, нос и рот. Яна чертыхалась и отплевывалась. Окошко домика охранников светилось тусклым светом. Оттуда раздавался какой-то шум и истеричный смех пьяной женщины.
— Кажется, дежурная медсестра весело проводит время, а не спит в процедурном кабинете, — проворчала Ася.
Проползя опасную зону, Яна, кряхтя, поднялась на ноги. Они обошли здание, куда переселили жильцов после пожара. С торца к нему примыкала большая пристройка, то есть само здание имело вид буквы Т. Яна подошла к деревянной двери — это был запасной выход — и пояснила следовавшей за ней по пятам Асе:
— В свое время я отметила, что здесь очень слабые петли. Я взяла железную скобу, думаю, что она нам поможет.
Яна достала какую-то металлическую штучку с крючком на конце и, подсунув ее под дверь, принялась что есть силы давить на нее. Дверь жалобно заскрипела.
— Помогай, — кивнула Яна подруге.
Девушки вдвоем налегли на рычаг. Дверь, затрещав, соскочила с петель, больно ударив Яну по голове, причем по тому же самому месту, по шишке, полученной в автомобильной аварии. Яна упала на землю, схватившись за лоб.
— Бедная моя, бедная голова!
— Когда голова покоя не дает… — проворчала Ася.
— Ладно, пошли, — пришла в себя Яна.
Они прислонили дверь к стене дома и вошли в темный коридор, пахнущий затхлостью и плесенью. Ася почти сразу же обо что-то споткнулась и покатилась по оббитой лестнице, на каждой ступеньке которой лежало по куче мусора. Поднялось облако пыли, Яна нещадно зачихала. Ася кряхтела уже глубоко внизу.
— Ты где? — откашлялась Яна, тщетно всматриваясь в пустоту.
— Мне кажется, я всеми косточками пересчитала эти обколотые, острые ступеньки!
Яна начала спуск, достав из своего вещмешка фонарик.
— Ну, ты, подруга, — прошипела Ася, — не могла сказать, чтобы я взяла фонарь! Я чуть шею не сломала!
— Ты не дала мне и слова сказать, сразу покатилась по ступенькам. Я же тебя предупреждала, что ко всему подготовилась, все предусмотрела! Тебе, видимо, сильно не терпелось увидеть своего любимого!
— Ой, ай, — стонала Ася.
Яна осветила своим фонариком стены, которые не знали ремонта последние лет пятьдесят, низкий, пожелтевший, потрескавшийся потолок в паутине и горы мусора на всем, что попадалось на глаза. По углам лестничной клетки лежали груды какого-то хлама.
— Да, этим ходом явно никто никогда не пользовался, это точно! — протянула Яна, и они вместе пошли по узкому коридору с низким потолком, собирая своими головами всю паутину, так как роста подруги были достаточно высокого. Все двери здесь были заколочены досками крест-накрест. Дойдя до лестницы, ведущей наверх, подруги начали свое восхождение. И хотя мусора тут не было, зато неприятно пахло медикаментами, мочой и хлоркой.
— Я смотрю, за лежачими пансионерами ухаживают намного хуже, чем за ходячими, которые еще могут кому-нибудь рассказать о своем бедственном положении и «суперуходе», как обещает всем Лилия Степановна, — прошептала Яна.
— Тебе видней, — ответила Ася, поежившись в своей легкой хлопчатобумажной футболке.
Они осмотрели пустой коридор с покосившимися дверями, которые располагались только по одной его стороне, и пошли к первой палате. Половицы под старым, истертым линолеумом нещадно скрипели.
— Да, незаметно мы, похоже, проникнуть не сможем, — сокрушенно проговорила Ася, одергивая юбку и поднимая облако пыли.
Яна осторожно открыла первую дверь. В мерцающем лунном свете они осмотрели комнату, больше смахивающую по своим размерам и скудной обстановке на собачью конуру. В комнате находились железная кровать, прикрученная к полу, покосившаяся тумбочка и табуретка, заваленная какой-то одеждой. Окошко в помещении было наглухо закрыто, форточка отсутствовала, из-за чего в комнате стояла невообразимая духота. На кровати лежало скрюченное, небольшое тело и мирно похрапывало. Яна приблизилась к кровати и осветила фонариком сморщенное лицо какой-то старушки. Бабулька беспокойно зашевелилась, Яна быстро выключила свой фонарь.
— Я ее не знаю, — прошептала она, и Ася с Яной попятились к выходу, заметив в углу за дверью пустую капельницу на железном штативе.
В следующей комнате подруги наткнулись на старичка, который лежал с открытыми глазами и смотрел в потолок. В этой палате, наоборот, было очень холодно. Так как стекло на окне было разбито, то сквозной ветер свободно гулял по палате. Поблескивающие глаза старика в темноте выглядели как-то странно. Обстановка в этом помещении была точно такая же убогая, как и в предыдущей комнате.
— Здравствуйте, — протянула Яна.
Старик не отреагировал на ее приветствие.
— Пойдем отсюда, — Ася потянула подругу за перепачканный в земле и саже рукав пиджака, — не мешай человеку спать.
— Он не спал. Извините, а вы не знаете, в какой палате лежит такой лысый парень?
— Яна, говорю тебе, пойдем отсюда… — канючила Ася.
Старик не отвечал, не шевелился и даже не мигал.
— Слушай, а он не мертвый? — со страхом в голосе поинтересовалась Ася, прячась за спину Яны.
— Типун тебе на язык! Некоторые люди крепко спят с открытыми глазами, — оборвала подругу Яна и, приблизившись мелкими шажками к кровати, легонечко потрясла деда за плечо.
— Дедушка, вы спите?
Старик не ответил, Яна посветила ему в лицо и с ужасом заметила, что его зрачки не реагируют на свет фонарика. Она дрожащей рукой дотронулась до его худой, морщинистой шеи и поняла, что кровь в его артериях не пульсирует, кроме того, шея была холодная, как лед.
Яна отскочила от кровати, словно ее ужалила ядовитая змея.
— Ты права, он мертвый.
Ася вылетела из палаты с жутким грохотом и прислонилась к стенке, так как ноги ее не держали.
— Ужас! Что же это такое? Лежит мертвый человек, а им, выходит, все равно?! Может, в других палатах тоже уже одни трупы?
— Прекрати истерику, Ася, — прошептала Яна с нажимом в голосе, — старик наверняка скончался совсем недавно, так как запаха еще нет…
Ася взяла себя в руки и, пошатываясь, пошла за подругой в следующую палату. Здесь Яна с навернувшимися на глаза слезами увидела Бориса Ефимовича. Он ворочался и стонал, выглядел еще хуже, чем когда его уносили из первого блока. На произведенный шум от захлопнувшейся двери старик открыл глаза и с испугом уставился на подруг.
— Не надо, прошу вас… — прошептал он, — я хочу спать, не нужно капельницу, я не могу больше… у меня все болит…
— Борис Ефимович, дорогой, это я — Яна Цветкова. Вы помните меня? Я лежала с вами в первом блоке, — представилась Яна, стараясь выглядеть жизнерадостной и веселой.
— А… Яночка, — радостно заморгал старик, — а я уж было испугался, что опять пришли делать уколы, с детства их боюсь. Что ты тут делаешь?! Неужели тебя тоже перевели сюда?! — Лицо старика побледнело от ужасающей мысли, посетившей его.
— Нет, нет, мы по своим делам. Как вы себя чувствуете? — спросила Яна, отводя глаза.
— Плохо… да со мной все кончено! Как сюда попал, вообще больше не встаю, такая слабость в мышцах и боли в суставах, вот уже и пролежни пошли… А у таких молодых и красивых девушек не должно быть никаких дел в таком мрачном и богом забытом месте, шли бы вы домой к своим семьям и любящим людям!
— Кхе… — прокашлялась Яна, покосившись на подругу, та как раз и пришла сюда к своему любимому человеку, — сколько вам лет, Борис Ефимович?
— Шестьдесят восемь. Видимо, уж мой конец близок.
Яна посмотрела на старика, который когда-то просил ее лично помочь ему, а она не смогла ничего сделать. Сердце ее сжалось от боли, бедный Борис Ефимович и не подозревал, что в соседней палате лежит труп такого же старичка, как и он. Судя по тому, что Борис Ефимович вообще не встает, он ничего и не знает, что здесь творится. Труп завтра, или когда обнаружат, вынесут, и никто не узнает о еще одной смерти в пансионе. Яна понимала, что, если Дмитрия Ивановича и его подругу закрыли в их комнатах и устроили пожар, значит, в пансионе действовал убийца или целая банда преступников. Беда была в том, что это невозможно доказать. Письмо, что прислала Клавдия, не могло быть доказательством. Яна неофициально разговаривала по этому поводу с Евгением Павловичем.
— Дело в том, Яна, — ответил тогда он ей, — что пансион «Прогресс» проверялся, и не один раз, как коммерческое заведение для людей, которые заканчивают там свою жизнь. Ничего подозрительного замечено не было, ничего! Плохо то, что все старики в пансионе автоматически становятся недееспособными и не могут давать никаких показаний. Все будет расценено как бред сумасшедшей бабульки, помешавшейся на детективах. Ты можешь ей верить, можешь не верить, но по ее одному письму нельзя не то что возбудить дело, а даже прийти опять с проверкой. Директриса сама сможет на нас подать в суд за превышение полномочий!
— Вас кормят? — спросила Ася, до этого безмолвно стоявшая, чем вывела Яну из задумчивости.
— Кормят, дочка, кормят. Три раза в день, с ложечки, прямо в постели, и лекарства дают.
— Белье меняют?
— Меняют, меняют. Ухаживают, белье меняют каждый день, честное слово, на это обиды нет.
— На прогулки выводят? — продолжала допытываться адвокат.
— Сейчас-то я совсем не хожу, а так иногда вывозили на каталках в сад подышать свежим воздухом. Теперь фактически не вывозят. Ой, девочки, да кому мы, старики, нужны? На улице погода испортилась, дожди идут каждый день. Я лежу весь день и смотрю в окно. Больше все равно ничего не могу, одно это и осталось…
Яна смахнула слезу.
— Не знаете, где лежит лысый парень в инвалидном кресле? — тихо спросила Ася.
— Как же, знаю! Я его видел много раз, на прогулках встречались, он полупарализованный, лежит в соседней палате. Его иногда навещает самая симпатичная и добрая наша медицинская сестра — Алиса, видимо, тоже жалеет его, он еще такой молодой…