Молчание в тряпочку Луганцева Татьяна

Глава 6

На следующий день Яна рассказала все, что она узнала о жене своего клиента Григорию Андреевичу.

— Ну и что мы имеем? — почесал затылок шеф и сам же ответил: — Да ничего! Клиент заплатил нам деньги за доказательства измены, а мы их не имеем!

— Интересное дело! — всплеснула руками Яна. — А если этих доказательств и не будет?! То, что Алиса изменяет ему, это пока только его домыслы! Пусть радуется, что его предположения оказались неверными! Деньги мы ему не вернем! Мы проделали такую колоссальную работу, скоро по просьбе Дмитрия Ивановича за семьей Киселевых будет следить весь район!

— И это называется работаем без огласки! — нахмурился директор детективного агентства, пригладив пятерней кудрявую русую шевелюру. — Хорошо, ты не сфотографировала жену клиента с мужчиной, но она по шесть часов пропадает в закрытом пансионе. Что Алиса там делает? Кого навещает? Возможно, там и сокрыты доказательства для ее мужа?!

— Туда не попасть, — хмуро ответила Яна, разглядывая сломанный длинный ноготь, поясняя: — Охрана… и даже дырочки в заборе нет, чтобы подсмотреть.

— Получается, что мы ничем не помогли нашему клиенту. Он пришел к нам за помощью, пожаловался нам, что его жена стала рассеянной, не обращает на него внимания. Пусть Алиса не изменяет ему, но что-то с ней происходит?! Он знает, что она полдня проводит в этом пансионе? — спросил шеф.

— Нет, — ответила Яна, — я звонила ему и тактично спрашивала, знает ли он, где в данный момент находится его жена? Анатолий Борисович ответил, что звонит ей регулярно и получает ответы, что Алиса находится дома, в магазине, на рынке или в салоне красоты. Она никогда не говорит ему, что находится в библиотеке или в пансионе.

— Значит, она что-то скрывает, отсюда и перемены в ее поведении, — подытожил Григорий Андреевич.

— Я также спросила, чтобы не попасть впросак, есть ли у них престарелые родители или родственники?

— Ну и?..

— Анатолий Борисович был очень удивлен и сказал, что у его жены нет родственников, она воспитывалась в детском доме, а затем в интернате. У самого него отец умер три года назад, а мама живет со старшей дочерью в Англии и находится в полном здравии и материальном благополучии. В лоб спросить его о пансионе «Прогресс» я не рискнула, так как это уже будет вмешательством в личную жизнь Алисы, — добавила Яна, понимая, что жена клиента вызывает в ней симпатию.

Григорий Андреевич с долей удивления и уважения посмотрел на свою новую сотрудницу и спросил:

— Что предлагаешь?

— Есть одна думка… — туманно ответила Яна, — нужен дряхлый и больной дед, Дмитрий Иванович подойдет!

— Что?! — испуганно поежился Григорий Андреевич.

Яна уверенно припарковала свой автомобиль у ворот «Прогресса» — пансиона для людей пожилого возраста и инвалидов. Она в яркой кожаной куртке и короткой юбке из цветного трикотажа обошла машину, открыла дверцу и выволокла с заднего сиденья скрюченного, стонущего деда и потащила его к воротам, шипя:

— Не переиграй, а то сейчас не возьмут в пансион, им ведь не нужна совсем развалина, иначе их будут подозревать бог знает в чем!

— Ох, повелся я на твою выдумку, — сокрушался Дмитрий Иванович, — интересно, а у них спирт медицинский есть? Мне он просто необходим для растираний!

Яна решительно нажала на кнопку вызова. Через минуту ворота открылись, и на них мрачно уставился молодой человек в темной одежде.

— Пропуск, — коротко сказал он без всякого выражения на лице.

— Я к вашей заведующей — Лилии Степановне Песцовой, мы договаривались с ней по телефону, — ответила Яна, думая, что разговаривает с манекеном.

— Кто вы?! — Ни один мускул не дрогнул на лице охранника.

— Яна Карловна Цветкова, — назвала свое настоящее имя Яна, предполагая, что ее могут проверить, — а этот дедушка со мной.

Мужчина тихо переговорил с кем-то по рации и, пропустив Яну с кряхтящим Дмитрием Ивановичем внутрь двора, провел их по чистым, светлым коридорам здания к кабинету с табличкой «Директор». Навстречу посетителям встала толстая, некрасивая, но ухоженная женщина с холеными руками, с жидкими короткими волосами, очками на пол-лица, в дорогой одежде.

— Лилия Степановна, — представилась она, обдав вошедших запахом дорогих духов.

Яна в ответ тоже представилась и расположилась в удобном кресле, предварительно усадив на диванчик своего напарника.

— Я хотела бы устроить в ваш пансион моего крестного, — без обиняков начала разговор Яна.

Лилия Степановна улыбнулась хитрой, неискренней улыбкой.

— Уважаемая Яна Карловна, вы должны понимать, что у нас частное, закрытое заведение, и попасть сюда не так-то просто. Я пыталась объяснить вам это по телефону, но вы все равно настояли на личной встрече, еще и пожилого человека с собой привезли.

— Да, я знаю! Поэтому я и хочу пристроить этого божьего одуванчика у вас. Я знаю, что он будет в надежных руках.

— Это так, — благосклонно кивнула головой директриса.

— Я готова заплатить любые деньги! — горячо сказала Яна, тряхнув светлыми волосами.

Лилия Степановна недовольно наморщила носик.

— Я готова выполнить любые ваши условия, — быстро сориентировалась Яна, чем заслужила одобрительную улыбку на толстом, лоснящемся лице.

— Вот это правильный ход. Я расскажу вам о наших условиях. Как вы уже заметили, в пансионе ваш родственник будет находиться под надежной опекой. У него будет своя комната, круглосуточный контроль за состоянием его здоровья со стороны медицинских работников. У нас здесь здоровое, диетическое питание, которое три раза в день будут привозить на тележке, если он захочет, прямо ему в комнату. Предусмотрена двухчасовая прогулка ежедневно на свежем воздухе в нашем саду, разбитом позади главного корпуса. Он сможет смотреть телевизор, слушать радио и читать периодическую прессу. Также у нас есть своя библиотека — классическая литература, поэзия, проза военных лет, ну вы понимаете, как раз рассчитанная на солидный возраст пациентов. Ваш родственник будет общаться со своими сверстниками, найдет себе друзей и подруг, да, да, бывало и такое! А вы сможете спокойно жить, зная, что у него все замечательно! Это не какое-нибудь богом забытое место, а качественный пансион нового поколения. Забота и уход — вот наш девиз!

— Это именно то, что надо. Говорите ваши условия, Лилия Степановна, — промямлила Яна, с трепетом глядя на свою «избавительницу от забот» честными глазами.

Директриса возвела водянистые светлые очи кверху и вздохнула:

— Я надеюсь, Яна Карловна, что вы умная женщина и прекрасно понимаете, что ничего бесплатного и одновременно хорошего в этом мире нет. Поэтому я подобрала обслуживающий персонал с расчетом на то, чтобы и они что-то имели за качественную работу. Чем больше будет стимул, тем больше человек выложится на работе. Я набрала иногородних девочек — медицинских сестер — на должности сиделок, и каждый человек, попавший сюда, должен завещать свою квартиру в Москве нашему заведению, то есть фактически сотруднице, которая ухаживала за ним и скрашивала его последние дни. Поэтому мы принимаем в нашу семью только москвичей, и только на таких условиях. Если у вашего дедушки нет жилья, вы должны купить квартиру, причем любую, можно даже однокомнатную в непрестижном районе, и передать ее нам. Хочу сразу вам сказать, что никакого здесь криминала нет. Вы вправе проверить любую интересующую вас документацию.

— У вас пансионеры часто умирают? — осторожно поинтересовалась Яна.

Неприятная, странная улыбка появилась на лице директрисы во второй раз. Она расправила складки на блузке и сложила большие ладони на столе.

— Конечно, люди пугаются, если им предлагают отдать на каких-либо условиях жилье. Слишком много вокруг шарлатанов и мошенников. Но я всегда честна со своими клиентами и никогда никого не заставляю подписывать бумаги, все основательно не взвесив и не подумав. Выбор всегда за вами! Для чего нам нужно жилье, я вам тоже честно объяснила. А что касается смертей… — Лилия Степановна усмехнулась. — Вы же понимаете, что не изобрели еще лекарства для вечной жизни, а пансионеры наши в основном далеко не молодые люди и, как правило, не очень здоровые… Отсюда вывод: даже при сверхзаботе и сверхуходе они, естественно, умирают. Но заметьте, Яна, они умирают своей смертью!

«Как мило! — подумала Яна. — Старички отправляются в рай, а сотрудники получают их квартиры! Только при чем здесь Алиса? Она и так имеет приличную квартиру. К кому же она тогда сюда приезжает?»

Неприятный холодок пробежал по спине Яны, это сплошная авантюра — устроить в пансион Дмитрия Ивановича. Она уже хотела было сказать, что ей не подходят такие условия, но тут она посмотрела на напарника и с удивлением отметила боевой пыл на раскрасневшемся лице деда и озорной глаз, лихо подмигивающий ей.

— Мне, дочка, здесь очень нравится! Если можно, уважь мою старость, оформи меня именно в это заведение, — попросил он Яну, тем самым давая ей понять, что отступать он не собирается.

После этой реплики Яна решила идти до конца в своем расследовании.

— Нас устраивают ваши требования. У моего дедули есть квартира, по большому счету она мне не нужна, если эта сделка избавит меня от забот… то есть поможет счастливо прожить моему родственнику последние годы.

Дмитрий Иванович удивленно смотрел на Яну, видимо, пытаясь сообразить, какую квартиру она собирается отписать этой толстой акуле. Сам-то он жил с младшей дочкой от второго брака и двумя внуками в двухкомнатной, малогабаритной квартире.

— Я могу оставить Дмитрия Ивановича сейчас у вас, а послезавтра я приеду к вам с нужными бумагами, и тогда мы оформим квартиру на вашу организацию?

— Вот это уже разговор, — блеснула зубами Лилия Степановна, пожалев, что перед ней сидит не мужчина, а красивая женщина. Директрисе пансиона нравилось работать с клиентами-мужчинами, правда, они не отвечали ей взаимностью. Больше всего она не любила ярких, видных женщин и особенно молоденьких девушек, потому что на них обращали внимание мужчины, которых обожала Лилия Степановна. В общем, получался замкнутый круг.

Лилия Степановна толстым пальцем с широким коротким отполированным ногтем нажала на кнопку звонка внутреннего вызова. Через минуту в кабинет вошла Алиса собственной персоной в накрахмаленном белоснежном медицинском халатике и кожаных сабо цвета ванили. Яна вспыхнула и изменилась в лице, но потом взяла себя в руки, вовремя сообразив, что Алиса ни разу не видела ее и ни о чем не подозревает. Она и не догадывается, что Яна следует за ней как тень уже четвертые сутки, собственно говоря, ради этой встречи они и оказались с Дмитрием Ивановичем в «Прогрессе».

— Познакомьтесь, пожалуйста, одна из моих лучших медицинских сестер-сиделок Алиса Киселева. Если Алиса возьмет вашего крестного на попечение, вы не пожалеете, уверяю вас. Сколько у тебя, Алисочка, сейчас подопечных?

— Двое, — красивым, чистым голосом ответила жена Анатолия Борисовича.

— Возьмешь себе еще и этого дедушку? — спросила директриса.

Алиса кивнула, как-то сникнув. Лилия Степановна захлопала ладошками с массивными перстнями на пальцах.

— Вы будете довольны, Яна Карловна!

— Я не сомневаюсь, — ответила Яна, подумав: «Надо же, какая удача. Она будет приставлена к человеку, который должен за ней следить».

Яна пристально посмотрела на Алису. Жена Анатолия Борисовича не обрадовалась появлению нового клиента, скорее даже была опечалена. Ее бледное лицо побледнело еще больше, она как-то испуганно, жалостливо смотрела на Дмитрия Ивановича и силилась выдавить из себя улыбку.

«Наверное, ей не нужна квартира», — предположила Яна.

— Чем больше медсестра берет клиентов, тем больше у нее шансов получить жилье, — сказала Лилия Степановна, улыбаясь.

«Ну, да, чем больше стариков находится под наблюдением, тем больше шансов, что кто-то из них откинет копыта…» — снова подумала Яна и мило улыбнулась директрисе в ответ.

Лилия Степановна продолжала распинаться:

— Но количество набора пациентов медсестра определяет сама, чтобы не страдало качество ее работы. Алиса работает у нас не круглосуточно, поэтому трое клиентов — предел для нее. Вы должны быть благодарны ей за согласие.

— Уж как я благодарна! — подтвердила Яна и встала, понимая, что разговор подошел к концу. До ворот ее провожала сама директриса.

— Я привезу все документы на переоформление квартиры на ваш пансион, — заверила ее Яна.

— Конечно, дорогая, я буду ждать.

— Скажите, а у вас есть врачи-мужчины? — спросила Яна, уже знавшая, что Алиса находится в «Прогрессе» не как навещавшая кого-то, а как сотрудник.

— Мужчины? — переспросила Лилия Степановна. — Двое, невропатолог и хирург. Оба доктора приходящие, то есть приезжают один раз в неделю на осмотр и обследование наших подопечных. Кому надо, тому назначают лечение, кто лечится, того проверяют и корректируют назначения.

Яна остановилась у своей машины и, сняв ее с сигнализации, решила задать еще один вопрос:

— А нарколога у вас в штате нет?

Лилия Степановна метнула на нее взгляд поверх очков.

— Есть проблемы у Дмитрия Ивановича? Если возникает необходимость в каком-то узком специалисте, мы обязательно его приглашаем! Не волнуйтесь, вы передали заботу о своем близком человеке нам! Можете спать спокойно!

— Я не волнуюсь, — рассеянно ответила Яна, сильно покривив душой. Почему-то беспокойство охватывало ее с каждой минутой все сильнее и сильнее.

Отъехав от пансиона, Яна позвонила мужу и сказала:

— Ричард, ты можешь со своими связями за один день оформить на меня какую-нибудь однокомнатную квартиру?

— За один день?

— Да, очень надо.

— Я постараюсь, но зачем тебе это нужно?

— Это необходимо для выполнения моего задания в детективном агентстве.

— Хорошо, — согласился Ричард, не привыкший отказывать жене в чем-либо.

Он сразу же перезвонил Григорию Андреевичу и сказал несколько раздраженно:

— Я просил не нагружать мою жену работой!

— Она ведет обычную слежку за неверной женой.

— Яна только что попросила меня купить для нее однокомнатную квартиру. Не для того ли, чтобы сдать жилье в аренду неверной супруге и застать ее там же с поличным?

Григорий Андреевич почесал затылок:

— Черт бы побрал эту Яну Карловну! Что она опять задумала?

Глава 7

Дмитрий Иванович осмотрел свою комнату — светлые обои в цветочек, небольшой журнальный стол, по бокам от него два старых, но в приличном состоянии кресла. Напротив окна стояла односпальная простая кровать под чистым покрывалом, на стенах висели репродукции картин Айвазовского. Незатейливый интерьер завершали не совсем подходящие к общей цветовой гамме шторы и подлатанные в нескольких местах тюлевые занавески, не доходящие до слегка облупленной батареи.

«Жить здесь можно, если знаешь, что это не навсегда», — подумал старый следователь.

— Располагайтесь, — мило улыбнулась ему Алиса.

— Я расположусь, милочка, не волнуйтесь, — ответил он своей сиделке и про себя подумал: «Я прослежу за тобой, детка, чем ты тут занимаешься. Что ты за штучка, если твой муж готов платить такие деньги, чтобы вывести тебя на чистую воду?»

Оставшись один в номере, Дмитрий Иванович выглянул в окно, которое было заделано толстой решеткой, как в тюрьме. Несколько соток земли вокруг здания занимал запущенный яблоневый сад. Почему-то это зрелище не вызывало восторга, а скорее наоборот. Старые, неухоженные, корявые яблони напоминали пожилых, немощных обитателей пансиона, доживающих свой век вместе со своими болезнями и воспоминаниями. Дмитрий Иванович, предавшись размышлениям, к которым располагало это место, не заметил, как на улице стало смеркаться. Он услышал шум машины и, выглянув в окно, увидел, как по дороге уезжает машина Алисы. В салоне, кроме нее, никого не было.

Следователь вышел в длинный коридор, решив осмотреться и познакомиться с обитателями «Прогресса». Он любил работать с людьми, считая, что они даже неосознанно могут дать много полезной информации. Чистый пол, покрытый линолеумом и пропахший хлоркой, блестел и скорее напоминал пол в больницах. Коридор вел в два холла. Один холл был заставлен стульями, плотно стоящими друг к другу перед цветным телевизором. Другой представлял собой столовую. Около десятка квадратных деревянных столов с четырьмя стульями вокруг каждого ожидали своих жильцов к завтраку, обеду, полднику и ужину. Дмитрий Иванович прошел мимо поста медсестры, который сейчас пустовал. Наметанным глазом он рассмотрел под яркой настольной лампой лист врачебных назначений для живущих в пансионе «Прогресс». Бывший следователь понял, что, кроме его комнаты под номером восемь, заселены еще семь комнат, а две пустовали, то есть всего в здании располагались десять комнат для жилья. Дмитрий Иванович ничего не понимал в латыни, поэтому он положил лист медицинских назначений лекарств на место и пошаркал по коридору дальше, думая, что на всякий случай надо будет переписать список лекарств, которые дают здешним обитателям. Он остановился у комнаты под номером один и, секунду подумав, постучал.

— Войдите? — раздался нерешительный голос с вопросительной интонацией.

Дмитрий Иванович оказался в комнате по размерам идентичной его комнате. Она была обклеена другими обоями, обставлена другой мебелью, такой же старой, но в хорошем состоянии. На кровати полулежал мужчина примерно одинакового с Дмитрием Ивановичем возраста, он с недоверием взглянул на вошедшего.

— Я ваш новый сосед, клиент… пациент… не знаю, как правильно себя назвать, — сказал сыщик.

— Понятно, такой же никому не нужный человек, попавший в такую же безвыходную ситуацию, — пессимистично проскрипел старик.

Дмитрий Иванович почесал затылок.

— Выпить есть?

Старичок испуганно округлил глаза.

— Да вы что?! Как вы вообще сюда попали?!

— Я зашел познакомиться и поговорить, — честно ответил Дмитрий Иванович, отметив, что его так и не пригласили присесть.

— Нам не разрешено ходить друг к другу после отбоя, — зло ответил старичок.

— Мне говорили о свободном общении между стариками.

— О каком общении вы говорите? Мы здесь доживаем свой век, и больше ничего!

— Мрачный вы тип… извините…

— Борис Ефимович.

— Дмитрий Иванович. Давно вы здесь?

— Полгода, — буркнул новый знакомый Дмитрия Ивановича.

— Кто за вами ухаживает?

— Медицинская сестра Ангелина.

— А вы знаете Алису? — поинтересовался сыщик.

— Темненькая девушка с грустными глазами? Она мне очень нравится. Она здесь новенькая сиделка и, по-моему, самая человечная. Алиса еще не успела зачерстветь.

— А остальные что? Бесчеловечные? — спросил напарник Яны.

— Дмитрий Иванович, я вас к себе не звал! — неприязненно сказал старик. — Мне давно пора спать! Если кто-то узнает, что я еще не сплю, будут ругаться. — Борис Ефимович отвернулся от Дмитрия Ивановича, показывая, что разговор окончен.

Сыщик удалился из комнаты номер один расстроенный, так как был явно расположен провести приятный, дружеский вечер среди сверстников с пивком, а может, и с водочкой.

В комнате номер два ему вообще не открыли. В третьей палате Дмитрию Ивановичу отворила дверь полная женщина со свирепым выражением лица и в бигуди. На вид ей можно было дать лет шестьдесят.

— Кто такой?! Что тебе надо?! — кричала женщина на незваного гостя, тот даже растерялся.

— Я познакомиться…

— С ума сошли?! Я уже лежу в кровати и не знакомлюсь с неизвестными мужчинами!

— Так познакомимся и не будем неизвестными!

— Нахал! Вот я сейчас вызову охрану! — Грозная женщина захлопнула дверь перед его носом, все еще крича. — Песок сыпется, а он все туда же! Нигде от этих мужиков покоя нет!

«Здесь живут не только престарелые, но и больные люди… видимо, и агрессивно настроенные тоже, так сказать, психически больные. Ничего не скажешь, хорошая, дружеская обстановка…» — подумал Дмитрий Иванович.

Следующая комната носила название «Процедурная». Сыщик не удержался и заглянул туда. На медицинской кушетке храпела накрытая клетчатым одеялом без пододеяльника рыжая полная девица в униформе медсестры. Дмитрий Иванович осмотрел голые кафельные стены, стеклянный шкаф с медикаментами, и его взгляд остановился на бутылке с надписью «Спирт семидесятипроцентный». Сердце зашлось в радостной пляске. Прокравшись мимо сладко спящей медсестры, Дмитрий Иванович взял бутылку с драгоценной жидкостью и поспешил дальше. Когда он проходил мимо комнаты под номером шесть, дверь внезапно раскрылась, и на пороге появилась миниатюрная женщина пожилого возраста. Она казалась моложе своих лет, то, что в народе называется «маленькая собачка до старости щенок».

— У нас новенький! — радостно произнесла она звонким голосом. — Давайте знакомиться! Элеонора Михайловна!

Дмитрий Иванович даже растерялся, он не привык к такому радушному приему в этом заведении и чуть было не выронил драгоценную ношу.

— Проходите, — пригласила его женщина, одетая в милый ситцевый халатик в мелкий цветочек.

— Элеонора… — прокашлялся сыщик.

— Для друзей просто Эля, — кокетливо засмеялась женщина, поправляя жидкие крашеные волосы рукой с ярким маникюром, сразу переводя Дмитрия Ивановича в разряд своих друзей.

Дмитрий Иванович хорошо разбирался в людях, поэтому смело предположил, что Элеонора Михайловна из тех женщин, которые умеют правильно распоряжаться мужским вниманием. Войдя в ее такую же, как и у всех остальных жителей «Прогресса», стандартную комнатку, Дмитрий Иванович огляделся. Старая мебель была обтянута выцветшим розовым материалом, на окне висели тяжелые, какие-то театральные атласные портьеры, на столе стоял переносной телевизор. Элеонора Михайловна перехватила его взгляд и сказала, услужливо указывая на кресло:

— Присаживайтесь, дорогой гость.

— Дмитрий Иванович, — представился напарник Яны, ощущая легкую дрожь в коленках от такого женского внимания.

— Ну да, Дима, правда, у меня уютно? И даже телевизор есть. Медицинский персонал рад, когда мы можем спокойно лежать в кроватях и смотреть телевизор.

Дмитрий Иванович облизал пересохшие губы, разглядывая худую, аккуратную коленку Элеоноры, которая торчала из распахнувшихся пол халата. Поэтому он не сразу заметил, что его новая знакомая с удивлением смотрит на его ношу, которую он тщательно пытался укрыть в кармане, и смутился. Впервые он пришел к даме не с шампанским и цветами, а с бутылкой медицинского спирта и в казенных тапочках, которые ему выдали вместе с чистым бельем, халатом и полотенцами.

— Я тут это… — начал оправдываться старый сыщик, покрываясь потом.

— Вы — молодец! Наконец-то в наших рядах появился настоящий мужчина! Сейчас мы с вами и выпьем за знакомство! Погодите, я разбавлю немножко спирт кипяченой водой.

Дмитрий Иванович возрадовался такой стремительности и понятливости Элеоноры Михайловны. Эля быстренько разлила спирт по кофейным чашкам и, разбавив водой, протянула одну новому знакомому, вторую чашку взяла сама.

— За любовь! — выдохнула она, озорно подмигнув бывшему следователю.

Дмитрий Иванович чуть не подавился, но смог сосредоточиться и выпить свою порцию. После двух-трех тостов глаза у обоих собеседников заискрились, а щеки зарумянились.

— Какой здесь контингент жителей? — спросил Дмитрий Иванович, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло от спиртного.

— А! — Элеонора пренебрежительно махнула рукой. — Одни старики да душевнобольные, не на кого глаз положить, пока не появился ты… конечно же… — И она засмеялась, обнажив два ряда крепких мелких зубов. — Из мужчин в нашем отделении живут только двое. В палате номер один находится один старикашка с прескверным характером хронического нытика, а второй дед живет рядом со мной, вообще человек-растение, он даже не выходит из комнаты второй месяц, видимо, его скоро переведут в блок номер два. Остальные жильцы — женщины в количестве пяти человек, но самая приятная из них — это я! — Элеонора Михайловна сильно накренилась влево и чуть не упала со стула, глупо захихикав.

— Я не сомневаюсь, — заверил ее старый детектив и спросил: — А что это за блок номер два?

— Он находится в другом крыле, там живут одни лежачие больные, и их значительно больше, чем нас, — пояснила Элеонора, разливая остатки спирта.

— Лежачие?..

— Ну, те, кто не ходит сам! От старости или по инвалидности. За ними некому ухаживать, или родственники не хотят этого делать и сдают их сюда под хороший присмотр, успокаивая этим свою совесть. Медперсонал лечит их, кормит, купает, переворачивает, чтобы не возникали пролежни. Мы их фактически не видим, только иногда, в хорошую погоду, их выкатывают на каталках погреться на солнышке. Там мне и смотреть не на кого. Мне нужен мужчина не лежачий, а стоячий!

Дмитрий Иванович поперхнулся во второй раз.

— А много людей переходят из одного отсека в другой? — спросил он, стараясь перевести разговор в менее опасное русло.

Элеонора хитро прищурила глаза.

— Ну, из второго отсека к нам никого не переводили, там все безнадежные. А от нас туда запросто можно попасть!

— Как это?!

— Ну, Дмитрий Иванович, мы же с вами не дети, не сегодня завтра инсульт или инфаркт, а с ними и неподвижность, паралич, а там и до второго отсека недалеко. Но пока еще в нас горит огонь желания…

Элеонора Михайловна придвинулась к сыщику и невзначай положила ему руку на колено. Дмитрий Иванович не на шутку запаниковал. Он растерял свой боевой дух, так как давно не был с женщиной, которая делает весьма недвусмысленные намеки. Элеонора вздохнула:

— Мы должны использовать свой шанс, пока нас не перевели во второй отсек!

— Как такая… общительная женщина оказалась в этом тихом и закрытом учреждении? — поинтересовался Дмитрий Иванович, переводя дух.

— Пути неисповедимы… так получилось. Я всю жизнь искала свое счастье. Кем только не работала — и танцовщицей, и официанткой, и банщицей, и массажисткой, кстати, могу сделать вам бесплатный сеанс расслабляющего массажа.

— Спасибо, — поперхнулся Дмитрий Иванович.

— А вот с личной жизнью у меня не складывалось. Мужчины шли чередой и только брали от меня, а взамен моей безграничной любви не давали ничего. Последний мой муж отобрал у меня и квартиру. Детей у меня нет, возможно, это самая главная ошибка в моей жизни. Но об этом сожалеть слишком поздно. И вот в итоге я оказалась здесь. — Элеонора Михайловна горестно развела маленькими руками. — Но я не теряю оптимизма и надеюсь тут встретить такого же одинокого человека, как и я, и отдать ему всю мою нерастраченную нежность. Вы, Дмитрий Иванович, согласитесь стать моим последним мужчиной?

Старый сыщик просто терялся под напором откровенности Эли.

— Я?! Ну… мы совсем не знаем друг друга…

— А что нам надо знать? Мы вдвоем будем доживать свою жизнь. Если мы оказались здесь, значит, нам обоим больше некуда идти и никуда не деться друг от друга… — философски заметила Элеонора.

— Других вариантов нет, — согласился Дмитрий Иванович и остался со своей новой знакомой тряхнуть стариной и вспомнить молодость.

Утром он успел проскользнуть в свою комнатку, с грустью понимая, что опять занимается не тем, что от него требовалось. Еще не давала покоя его совести мысль о пустой полулитровой бутылке медицинского спирта, позаимствованной им из процедурного кабинета.

За завтраком в столовой Дмитрий Иванович решил приглядеться к людям, с которыми ему теперь предстояло жить. Элеонора Михайловна сияла как медный таз, наряженная в цветастый новый халат, причесанная и накрашенная. Она украдкой бросала многозначительные взгляды на своего поклонника. Женщина в бигуди ела кашу, запивая какао, ни на кого не обращая внимания. Нескольких пожилых людей Дмитрий Иванович видел первый раз. Выделялась одна бабулька в опрятном трикотажном спортивном костюме и с кудрявыми седыми волосами, которые нимбом сияли вокруг ее головы и шевелились от легкого дуновения ветерка, напоминая пушинки на одуванчике. Сыщик почувствовал к ней явную симпатию и, подойдя, поздоровался.

— Вы наш новый друг по несчастью? — поинтересовалась она.

— Почему в этом пансионе все думают и говорят о несчастье? — спросил Дмитрий Иванович.

Бабулька рассмеялась:

— Потому что, какой бы превосходный уход за нами ни был, мы все понимаем, что оказались здесь по одной простой причине.

— Какой?

— Той, что мы больше никому не нужны. Я здесь самая счастливая! — хвастливо добавила бабушка.

— Почему?

— Вы же все безвозвратно отписали свое жилье пансиону? Я тоже отдала свою квартиру. Но дело в том, что у меня есть еще одна квартира, и в любой момент я могу уйти отсюда. А вы все здесь словно заложники… Кстати, вы уже стали новой жертвой нашей Эллочки?

Дмитрий Иванович покраснел словно мальчишка.

Глава 8

Ася провела длинным пальцем по поверхности своего рабочего стола и наморщила свой курносый носик. В последнее время в офисе поменялась уборщица, которая явно манкировала своими обязанностями. Ася в светлом костюме из тонкой шерсти села за свой рабочий стол и посмотрела на фотографию дочек в красивой рамочке. Она улыбнулась и выложила документы из своей большой кожаной сумки. В их адвокатской конторе консультировало шесть адвокатов, в двух комнатах располагалось по три человека, а их секретарь Сабина записывала клиентов к ним на прием, разгребала документацию, отвечала на телефонные звонки и при этом умудрялась успевать варить им кофе и улыбаться.

Ася зевнула и посмотрела на своего соседа Анкудинова Анатолия Александровича — рыхлого мужчину с брюшком, светлыми, жидкими волосами, имеющего прекрасную жену и двух очаровательных дочек-близняшек. Его жена часто приходила к ним в бюро и угощала всех свежеиспеченными пирожками или печеньем, за что Анатолий Александрович ее всегда ругал и стеснялся такой собачьей привязанности своей супруги. Ксения, так звали его жену, в свое время сделала непоправимую ошибку. Они учились вместе в институте, Ксения подавала неплохие надежды, но потом вышла замуж, родила двоих детей и осталась на хозяйстве.

— Два адвоката в семье — это слишком много, — как-то сказал Ксении муж, чем и решил ее судьбу окончательно. Она принесла себя на алтарь их семейного счастья, постепенно превращаясь в обычную домохозяйку, забывая знания, полученные в институте, пока Анатолий Александрович трудился, купаясь в лучах адвокатской славы и женского внимания. Кстати, адвокат он был действительно неплохой. Ася осмотрела его спущенные носки, волосатые ноги, выглядывающие из-под вечно коротковатых брюк, и подумала: «Сколько я уже живу одна? А ведь Толя лет пять как набивается ко мне в любовники. А что, если взять и закрутить с ним роман примерно так на месяц?»

— Что смотришь, красавица? — встрепенулся Анатолий, заерзав на стуле полными бедрами. — Давно к тебе твой неандерталец не приезжал? Не сыпал конфеты твоим девочкам и не кружил голову нашей секретарше?

Голос у Анатолия Александровича был очень красивый и звучный, в зале суда он производил неизгладимое впечатление. Это было, пожалуй, единственное, что нравилось в нем Асе. Она скривила недовольную мину, про себя подумав, что мозги этого неандертальца, то есть Сергея, нарасхват во всем компьютерном мире. А кружить головы он может кому угодно и сколько угодно, так как не является ничьим мужем.

— Асечка, не грусти, цветочек мой аленький, дядя Толя может пригласить тебя в обеденное время в ресторан.

Ася вздохнула и подумала: «Нет, месяц мне с ним не выдержать. Слушать эти глупости… недельку еще можно попробовать…»

Вскоре подошел третий адвокат. Это была вечно спешащая и вечно опаздывающая Зинаида Леонидовна с пышной прической, пышной грудью и полным отсутствием чувства юмора. Свои приходы на работу она расценивала не иначе как выполнение трудовой повинности.

— Как же я устала от своих оболтусов! — выдохнула она, плюхнув авоськи на стол.

— Что еще натворили твои разбойники? — поинтересовался Анатолий Александрович, имея в виду двух сыновей Зинаиды Леонидовны от разных мужей.

— Одного закинула в садик, другого в школу, и там и там воспитатели и учителя хотели поговорить со мной. Я, конечно, знала, что разговор будет нелицеприятным, и под видом срочных дел в суде быстренько убежала.

Зинаида Леонидовна отдышалась, оттягивая вырез пуловера вниз, чтобы струя прохладного воздуха от вентилятора освежила большой бюст.

Анатолий Александрович снова заерзал на скрипучем стуле, так как он не в силах был сосредоточиться, пока коллега делала воздушные процедуры.

«Примерная супруга, заботливая мать, — подумала Ася, — а ведь и она успела закрутить роман с Толей, при этом являясь подругой его жены. Правда, их связь была давно. Сейчас Анатолий Александрович перешел на младшую возрастную категорию, на секретарш, на курьерш, на сопливых клиенток. Это часто происходит, со снижением потенции у мужчин возрастает интерес к более молодым женщинам, то есть существует обратная зависимость. Ко мне он клеится скорее по инерции, так как, по-моему, я единственная, от кого Толя получил отказ в свое время. Я сегодня приду домой и снова останусь одна… Как мне надоели эти нескончаемые ожидания Сергея! Жизнь проходит в его ожидании! А если он вообще больше не появится?! У меня же должна быть своя личная жизнь?»