По ком звенит бубен? Луганцева Татьяна

Глава 21

— Я не разбудил тебя? — спросил Юрий, приехавший рано утром в дом Александра за Степанидой. — Я думал, что ты остановишься у меня.

— Я так и планировала, просто мы праздновали выход из тюрьмы наших друзей и решили остаться здесь переночевать, — ответила Стеша, пытаясь пригладить растрепанные волосы, стоя перед ним в топике и короткой джинсовой юбке.

— А я уже испугался, что моя Степа снова сбежит от меня.

— Да куда я теперь денусь, — усмехнулась Степанида.

— Я приглашаю тебя на прогулку по морю на моем катере, — сказал Юра, — и ты всегда можешь питаться у меня в кафе бесплатно.

— А она не голодает, — подал голос Матвей, появившийся в этот момент и хмуро смотревший на Юрия.

— Да я не в этом смысле, — смутился Юра.

— А мне можно с вами на прогулку? — спросил Матвей, испепеляя взглядом Стешиного друга.

— Конечно, можно, — с вызовом в голосе сказал Юра, — мы со Степой друзья, и у меня нет никаких других мыслей.

— Матвей, не будь так агрессивен по отношению к моему другу, тем более без особых на то причин, — тщетно приглаживала непослушные волосы Степанида.

— Александр пропал! — выплыла в гостиную заспанная Алла, перекрыв все споры и разговоры и не дав Матвею ответить.

— Как пропал? — спросила Стеша.

— Обыкновенно. Его нигде нет, я обошла весь дом.

— Может, он уехал с утра пораньше? — предположил Матвей, переключая свое внимание с Юрия на Аллу.

— Мы весь день хотели провести вместе, и Саша предупредил бы меня, если бы у него изменились планы, — возразила Алла.

— Почему наши знакомые в последнее время стали пропадать? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросила Степанида.

— Вот всегда так! — вспылила Алла. — Стоит мне подумать, что я встретила мужчину своей мечты, как он бесследно исчезает после первой совместно проведенной ночи. Позвать целый дом гостей и смыться — это же полное свинство!

— Не горячись, Александр никуда не денется, — сказала Степанида. — Он вернется и все объяснит.

— Хорошо! А пока будем развлекаться! — воскликнула Алла.

— А ты, как я посмотрю, совсем не изменилась, — рассмеялся Юрий.

— А что с нами станется, с молодыми и красивыми? — Алла взлохматила рукой свою челку. — А вот ты изменился, Леший, — она вспомнила детскую кличку Юры, — остепенился, брюшко появилось. Только одно не изменилось.

— Что?

— Все так же пускаешь слюни, глядя на свою ненаглядную Степу.

Иногда бестактность Аллы не знала границ, Степаниду даже пот прошиб, и она тут же перевела разговор в менее опасное русло:

— А что, если мы все поедем кататься на катере Юры, продолжим там наш праздник?

— Бросим дом Александра на произвол судьбы? — хмуро осведомился Матвей.

— Как поется в песне, «уходя, захлопни дверь», — беззаботно ответила Алла и поспешила к себе в комнату, чтобы привести себя в порядок.

Белые красавцы-катера и красавицы-яхты были пришвартованы к причалу и смотрелись как большие морские птицы, собравшиеся в рыбном месте. Юрий светился счастьем и значимостью. Его катер с синей полосой по всему борту выглядел вполне респектабельно. Матрос на катере по имени Муло, которого Алла тут же переименовала в Муму, помог им подняться на борт судна. Степанида была одета в красивый топ с аппликациями и в джинсовую юбку, Алла же облачилась в яркий, пестрый полупрозрачный кафтан и восточные шаровары, которые она успела приобрести на местном рынке по дешевке в результате долгого торга. Степанида же, наоборот, совершенно не умела торговаться и служила для цепких продавцов легкой добычей. Они могли ей всучить кучу ненужных вещей только потому, что Стеша вовремя постесняется сказать «нет». Матвей замыкал шествие в джинсах, футболке и сабо на голую ногу.

— Ну, как вам мой красавец? — с гордостью спросил Юрий.

— Превосходный катер, — отозвалась Степанида, — я еще никогда не каталась на морском катере.

— Что ты вообще видела в жизни? — вздохнула ее подруга.

Они разместились на скамеечках вдоль бортика, и Муло включил мотор. Хозяин катера выкатил столик с шампанским и фруктами на середину палубы. Лицо Аллы скривилось в гримасе.

— Опять пить?! Ну уж нет, больше я не выдержу.

— Мне минеральной воды! — подала голос Степанида, поддержав подругу.

— Для желающих есть и снаряжение рыбака, можно поймать свежей рыбки и потом пожарить на гриле, — посмотрел Юрий на Матвея.

Было видно, что он очень старается подружиться с ним. Матвей же явно не стремился к этому, пить шампанское он тоже отказался и желания порыбачить с Юрой не высказал.

— Турция — великолепная страна, здесь люди умеют торговать, умеют работать, ценят твердую валюту, стремятся стать богаче, — начал свою экскурсию розовощекий Юрий. Голубые глаза его светились радостью, светлые волосы развевались на ветру. — Турция — уникальная страна, она образовалась на стыке Востока и Запада. Сейчас мы, друзья, плывем по Босфорскому проливу, который разделяет две части света. Мы направляемся в Мраморное море, друзья, на море легкий шторм, но пусть вас это не беспокоит, наш Муло — истинный мореплаватель, — продолжал Юрий выступать в роли гида.

Но серые лица его гостей не выражали радости, они еще не отошли от вчерашнего веселья и бессонной ночи. Море было холодным, темным и неспокойным. Степанида как-то по другому представляла себе увеселительную прогулку по морю, ее трясло и укачивало, и где-то в глубине души закрадывался животный страх перед огромной водной стихией. Катер Юрия перестал выглядеть надежным, как только они отошли от берега. Юрий продолжал развлекать хмурых мореплавателей шутками и историями из своей жизни. Они вышли далеко в море, берегов не было видно ни с одной стороны.

— Куда мы плывем? — жалобным голосом спросила Стеша.

— Просто гуляем, наслаждаемся морскими просторами, — ответил Юра.

— Тебе нехорошо? — забеспокоился Матвей.

— Мне холодно.

— Степа, что ты как маленькая? Спускайся вниз в каюту, у меня там тепло и удобно.

— Я с ней, — ответила Алла и повела подругу вниз по ступенькам.

Катер стало болтать еще сильнее. Черноволосый смуглый матрос выглянул из рубки и что-то крикнул своему хозяину на турецком языке. Юрий ему так же ответил.

— Что он сказал? — поинтересовался Матвей.

— Что шторм усиливается, а я сказал, что ничего страшного в прогнозе погоды не сообщали и чтобы он следовал дальше.

— Мне кажется, что наша прогулка становится не очень приятной и тебе нужно повернуть назад, — прищурил глаза Матвей.

— А мне кажется, что ты предвзято ко мне относишься. Я не знаю, кто ты, что ты, но я вижу, что ты волком смотришь на меня из-за Степаниды. Для меня она далеко не последний человек в моей жизни, и пока она сама лично мне не скажет, что ты для нее дорог, до тех пор, я считаю, ты не имеешь права так себя вести. Она рассказала мне про свою жизнь, про свою судьбу, которой и врагу не пожелаешь. Я не хочу, чтобы ей снова не повезло, а ты не тот человек, который сможет дать ей мир и спокойствие.

— Почему ты так решил?

— Я чувствую людей, — ответил Юра.

Ответить Матвей не успел, так как в это время раздался какой-то грохот, и мотор резко затих, только шум бьющихся о борта катера волн был слышен в наступившей тишине.

— Что это? — спросил Матвей.

Юрий пошел в рубку и начал громко разговаривать со своим матросом, отчаянно жестикулирующим. Из проема каюты показалось зеленое лицо Аллы.

— Ну, нас и укачало. Что это было?

— Пока не знаю, — ответил Матвей, — как там Степанида?

— Ее тошнит.

— Чертов яхтсмен! — выругался Матвей.

— Муло говорит, что заглох двигатель и дело плохо, так как полетела вся электроника, — сообщил вернувшийся и сдавший свои боевые позиции Юрий.

— Передайте сигнал SOS, — раздраженно бросил Матвей.

— Полетела электроника… вся, — повторил Юрий.

— Черт! — снова ругнулся Матвей.

На палубу вслед за Аллой вылезла Степанида чуть краше привидения.

— Почему такой грохот?

— Мы сломались!

— Я чувствовала, что случится какая-нибудь неприятность, как же страшно находиться в море…

— Все будет хорошо, Степа, не волнуйся, — сказал Юра.

— Как же мы вызовем помощь, если у тебя передатчик не работает?

— Кто-нибудь нас заметит, — беспомощно озираясь, ответил Юра, словно он стоял посередине многолюдного проспекта, — мы даже аварийную сигнализацию не можем включить…

Катер сильно качнуло. Степанида вцепилась холодными руками в рубашку Матвея и закричала диким голосом:

— Мы сейчас перевернемся! Караул!

— Степа, у тебя и вправду нервы ни к черту стали, — обернулся к ней Юрий, — не паникуй раньше времени! Мой катер весьма мощный, а на море сейчас не тот по силе шторм, чтобы он мог перевернуться!

— Ага, а как же управлять катером, если он неуправляемый? — запаниковала Алла.

— Будем дрейфовать… — глубокомысленно заметил Юрий.

— Учтите, что покидать воды Турции я не могу, меня еще не выпустила турецкая полиция, — предупредила Алла неизвестно кого, словно шторм мог ее услышать и прекратиться.

Муло вышел из рубки и что-то сказал Юрию, и это что-то вряд ли было приятным, судя по резкости фразы, вытаращенным глазам матроса и беспомощному выражению его лица.

— Он говорит, что катер полностью потерял управление и нам остается уповать только на Аллаха, — перевел Юрий, не смотря на женщин.

Степанида затряслась, Алла ухватилась за сервировочный столик, потому как он все время норовил съехать за борт, а Матвей машинально посмотрел на часы, словно опаздывал на важную встречу. Юрий удрученно почесал затылок:

— Да… как-то нехорошо получилось, пригласил вас на прогулку, и вдруг… Вот и Муло говорит, что мотор работал всегда исправно. Первая поломка, и сразу же с друзьями на борту, не повезло…

Катер снова тряхнуло, Матвей всполошился и обратился к женщинам:

— Шли бы вы вниз, а то, не ровен час, выпадете за борт.

— Я боюсь, — прошептала Степанида, холодные брызги от разбивающихся о борт волн попадали на ее покрытые мурашками плечи, — я замерзла.

— Спускайся вниз, — мягко подтолкнул ее к трапу Матвей.

— Там меня затопит водой.

— Не говори глупостей, все будет хорошо, — подал голос Юра, который тоже заметно побледнел.

Находиться в открытом, неспокойном море на небольшом катере без средств связи было страшно и опасно, и все присутствующие на борту это понимали. Небо затягивалось тучами все плотнее и плотнее, а волны поднимались все выше и выше. Муло что-то закричал, отчаянно жестикулируя.

— Что он говорит? — спросила Алла.

Юрий ухватился за бортик и долго всматривался вдаль.

— Действительно, что-то есть… Он говорит, что видит землю. Это мраморный остров, который в составе архипелага находится в Мраморном море, — сказал Юра, — там шахты по разработке мрамора и заводы по его обработке. Сейчас Муло раздаст вам спасательные жилеты.

— Вот уж в недобрый час ты назвала его Муму, — с укором подруге заметила Степанида, обращаясь к Алле.

Вдалеке все явственнее стала просматриваться темно-серая кромка земли.

— Мы с такой скоростью приближаемся к суше, что наш катер разобьется о скалистый берег, словно яичная скорлупа, — прищурил глаза Матвей.

— Это точно, смягчить удар мы не можем, — согласился Юрий.

— Сделайте что-нибудь! — запаниковала Алла.

Их катер кружило в волнах и несло на скалы с бешеной скоростью, будто он попал в водоворот. Муло вынес спасательные жилеты и очень проворно начал надевать один из них на себя. Матвей без паники надел жилеты на словно окаменевших Аллу и Стешу, затянул шнуровку, а затем и сам надел жилет. Юрий стоял на носу катера в глухо зашнурованном спасательном жилете и тревожно всматривался в даль, в приближающийся неприветливо выглядевший берег. По лицу Матвея было видно, что он принял какое-то решение. Когда до суши оставалось метров сто, он скомандовал:

— Быстро все в море!

— Что? — не поняла Степанида.

— Если не хотите разбиться в лепешку, прыгайте за борт! — снова повторил приказ Матвей. — Быстро все в воду!

— Ты с ума сошел, я не умею плавать! — воскликнула Алла.

— Вы все в жилетах, да и я поддержу, но до суши придется добираться вплавь. Другого пути спасения нет, — сказал Матвей.

Муло уже прыгнул за борт, хотя и не понял из слов Матвея ничего, видимо, ему в голову пришла такая же мысль. Юрий словно сросся со своим катером.

— Прыгай! — крикнул ему Матвей. — Поможешь поймать женщин в воде!

— Катер…

— Тебе жизнь, что, не дороже?! Прыгай!!

Юрий вышел из оцепенения и сиганул за борт. Степанида была послушной девочкой, она, не дожидаясь повторной команды, перешагнув через борт, оказалась в темной, страшной воде. Аллу же пришлось выпихивать силой, при этом она истошно кричала и извивалась всем телом.

Последним катер покинул Матвей. Степанида, оказавшись за бортом, сначала с головой ушла под воду, затем вынырнула, как поплавок, и закачалась на серых волнах. Волосы прилипли к ее лицу и глазам, из-за высоких волн было не видно, в какую сторону плыть. Она запаниковала, так как не видела больше никого из людей и очень боялась, что ее относит от друзей все дальше и дальше. Кроме того, вода показалась ей на редкость холодной. Круглое, белое лицо Юрия вынырнуло перед ней совершенно внезапно.

— Ты как?

— Кажется, цела, но еще несколько минут в такой воде, и я точно околею.

— Цепляйся за меня, берег близко, — сказал он.

— А ты знаешь, куда плыть? — с надеждой в голосе спросила Стеша.

— Обижаешь, Степа. Пространственным кретинизмом у нас страдают только женщины.

— А как там Матвей и Алла? — выплевывая соленую воду изо рта, спросила она.

— Все-таки тебя волнует этот выскочка?

— Я бы не хотела, чтобы он сгинул в Мраморном море, — согласилась она, — да и судьба подруги меня не может не волновать.

— Там они… — неопределенно махнул рукой Юрий, — живы… я их видел. Алла вцепилась в твоего красавца мертвой хваткой и дико кричала, что не умеет плавать, что ей страшно, холодно и мокро.

— Мокро? — переспросила Стеша, отплевываясь. — Да, это похоже на нее.

Когда Степанида увидела перед собой серую скалу, неожиданно раздался взрыв и запахло гарью. По бурной поверхности воды пошел черный дым, перемешиваясь с белой пеной волн.

— Что это? — вздрогнула Степанида.

— Мой катер, — грустно констатировал Юрий.

Наконец обессиленные ноги Стеши нащупали каменистое дно. Они с Юрой с трудом пошли к берегу, прогибаясь под каждой волной, накрывающей их с головой, и сопротивляясь обратному отливу воды. Они боялись, что откатные волны могут снова унести их в море. Когда девушка фактически уже была на берегу, волна сильно ударила ее под колени, и она упала, больно ободрав ладони о мелкие колючие камни, щедро усеявшие все побережье острова. Они залезли на большой скользкий камень плоской формы и осмотрелись. Метрах в пятидесяти от них дымились остатки развалившегося на части белого катера. Немного в стороне они заметили Матвея и Аллу, бездыханно лежащую на спине на камнях.

— Алла… — выдохнула Стеша, — что с ней? Подруга…

— По-моему, она хочет, чтобы твой красавчик сделал ей искусственное дыхание.

Матвей помахал им рукой. Степанида, поддерживаемая Юрием, спустилась к ним. Смотреть на останки катера было страшно, их на самом деле ждала жуткая смерть среди этих обломков, не выпрыгни они за борт. Степанида содрогнулась и бросилась к подруге:

— Алла, что с тобой?!

— Ушиблась.

— Чем?

— Всем телом о волны. Вот это дикая пляска была… если бы не Матвей, я бы с тобой сейчас не разговаривала. Спасибо ему.

— У тебя что-нибудь болит? — спросил Юра.

— Нет, со мной все хорошо, сейчас я отдышусь, — ответила Алла, — только что мы будем делать на этом острове? Эх, лучше бы мы остались в доме Санька!

— Здесь должны быть люди, какая-то связь с берегом, — стал объяснять Юрий, — вставайте, нельзя лежать в мокрой одежде на холодном ветру, можно заболеть. Надо двигаться. Идемте в глубь острова!

— Пошли, — отозвалась Алла, стуча зубами.

Выглядела она очень комично в надутом оранжевом жилете, с длинными худыми руками, в облепивших ноги восточных шароварах. Они двинулись в середину острова, обдуваемые всеми ветрами, Муло, бормотавший на своем языке и явно что-то нелицеприятное, потому что Юрий переводить это не брался, замыкал шествие. Волны злобно шипели им вслед, разбиваясь о камни. Почвы в этой части острова не было совсем, всю его поверхность покрывали камни — от мелких, похожих на осколки стекла, до крупных валунов. Не было ни деревца, ни травинки. Степанида сбивала ноги об острые камни, мокрая джинсовая юбка стояла колом и больно била по коленкам. Они прошли примерно километр в полном молчании, каждый был погружен в свои невеселые мысли. Больше всего Стеша боялась, что этот каменистый остров окажется необитаемым и они замерзнут на нем, оставшись навсегда. Поэтому, когда они увидели какие-то постройки, — явно дела рук человеческих, — радости их не было предела. Все устремились туда, к этим не то сараям, не то каким-то подсобным помещениям. Подойдя поближе, людей они не обнаружили, зато увидели мраморные могильные плиты, лежащие штабелями в большом количестве. Так сказать, заготовки без имен и дат рождения и смерти.

— Как оригинально, — заметила Алла, — можно уже наносить наши имена.

— Значит, мраморообрабатывающий завод где-то рядом, они здесь же делают памятники, — сказал Юрий, стараясь подбодрить друзей.

— Как-то неуютно тут, — возразила Степанида.

Они прошли мимо мраморных плит, пустующих сараев и поржавевшей от вечной сырости техники. Наконец они ступили на пожухлую траву, пробивающуюся сквозь камни, показались участки влажной песчаной земли. Впереди они увидели вышку и несколько человек в серой рабочей одежде, суетившихся около нее.

— Люди! — не своим голосом закричала Алла и кинулась к ним, спотыкаясь о камни и шатаясь от порывов ветра.

Все остальные поспешили за ней. Народ, бросив работу, испуганно уставился на приближающуюся пятерку странных людей в мокрой одежде. Муло побежал впереди всех, соревнуясь с Аллой в силе и выносливости и что-то тарахтя на своем языке. Вскоре горе-Робинзоны сидели в рабочем бараке, покрытые теплыми пледами, и пили чай из маленьких турецких стаканчиков. Бригадир мрамородобытчиков, добродушный полный мужчина, сносно владеющий русским языком, участливо расспрашивал потерпевших кораблекрушение.

— Да, о наш остров часто бьются лодки и яхты, — сказал он, — а мы потом с ребятами помогаем туристам. Я немного язык русский знаю, хоть на рынке и не торгую. У меня в бригаде есть и русские, и украинцы, они приезжают на заработки. Работа с мрамором, с мраморной крошкой очень вредна для легких, для суставов, но наш хозяин хорошо платит, и можно заработать приличные деньги. Живут рабочие прямо здесь, поэтому получается экономия. Тратить тут не на что, — усмехнулся бригадир.

— Мы так рады, что встретили вас, — сказала Степанида, обхватив ладонями маленький горячий стаканчик, пытаясь согреться.

— Помощь с берега мы вызвали, но в такой шторм вряд ли кто-нибудь приплывет. По прогнозу погоды шторм утихнет завтра, вот тогда и отправитесь назад. Переночевать придется здесь, — сообщил бригадир.

— Как скажете, — согласился Юрий.

— Сейчас мы вас покормим, у нас очень хороший повар, ваш соотечественник, да и выпить вам не помешает, согреться надо да и снять стресс, — предложил бригадир.

Они все вместе прошли в столовую, которая представляла собой одноэтажную, барачного типа постройку с маленькими запыленными окнами. На полу лежал старый, потертый линолеум, легкие алюминиевые столы были застланы клеенкой с рисунком в клубничку. Но все равно создавалось общее впечатление небрежности и грязи из-за мраморной пыли и крошки, которые присутствовали везде. Спасшиеся люди расположились за двумя соседними столиками, напротив них сидели четверо мужчин в грязной серой одежде, пили чай с бутербродами и с интересом посматривали на вновь прибывших. Бригадир зашел за стойку, отделяющую кухонное помещение от столовой, и дал распоряжение накормить гостей. Через пять минут в столовую вплыла женщина необъятных размеров с подносом, за ней шел парнишка с другим подносом. Увидев сидевших людей, он остановился, лицо его побледнело, руки затряслись. Поднос с грохотом выпал из его рук, тарелки вдребезги разбились.

— Максим, осторожнее! — рявкнула полная женщина.

Матвей в облепившей его торс мокрой футболке темного цвета медленно поднялся из-за стола:

— Максим?! Ты?! Ты что тут делаешь?

— Дя…дя Матвей? — растерянно моргал глазами Максим собственной персоной.

— Какой я тебе дядя?! — взревел Матвей. — Долго ты еще будешь издеваться надо мной? Что ты здесь делаешь, я тебя спрашиваю? Почему я тебя все время встречаю в образе официанта в самых неожиданных местах? Что у тебя за страсть такая?

— Меня же выгнали по вашей милости из клуба, вот я нашел себе новую работу, где хорошо платят за вредность, — ответил парнишка, и кадык дернулся на его худой шее.

— Ты же лежал в больнице в коме, как ты ушел оттуда? — продолжал удивляться и возмущаться Матвей.

— Я пришел в себя ночью и подумал, зачем я буду здесь лежать? Вы знаете, сколько у них стоит один день пребывания в больнице? У меня нет таких денег, — в голубых глазах Максима, Стеша снова могла поклясться, блеснула слеза.

— Бедненький… — протянула Алла.

Полная женщина между тем сервировала стол, расставляя перед гостями тарелки, кое-где с отбитыми краями, и вспоминая, как правильно раскладывать столовые приборы.

— Я не знаю, кто на тебя покушался, но я сам бы убил тебя, — побагровел Матвей. — Почему ты опять не сообщил мне, где ты находишься и какие у тебя проблемы? Я бы заплатил за твое лечение.

— Вы, дядя Матвей, всегда подчеркиваете, что мы даже не родственники и что я вас обманул, и рассчитывать мне особо не на что, — обиженно произнес парень.

Женщина между тем вернулась из кухни с метелкой, совком и ведром и принялась собирать битую посуду. Она недовольно бормотала себе под нос:

— Что пристали к парню? Прислала их нелегкая. Работал парень и работал, теперь придется из его зарплаты вычесть за битую посуду. Что надо от парня?

— Да, мы не родственники, — подтвердил Матвей, — но ты не забывай, что я сюда прилетел из-за тебя. Я за тебя отвечаю и должен доставить тебя своей племяннице живого и невредимого.

— Поздно вспомнили, — скривил рот в усмешке Максим, — сначала обругали и выгнали.

— Как тебе не стыдно? Кто тебя выгонял?

— Матвей места себе не находит, — вступила в разговор Степанида, так как цвет лица «дядюшки Матвея» уже начал внушать опасения, а врачей на этом острове явно не было. — Мы и в больницу ходили… разве можно так исчезать, никому ничего не сказав?

Полная женщина принесла суп в металлической кастрюле и поставила посередине стола, приглашая всех к трапезе. Изогнутый половник призывно торчал из кастрюли. Столовых ножей всем не хватило, поэтому Матвею и Муло она положила по обыкновенному кухонному ножу с пластмассовыми ручками. Принесли еще тушеные овощи, салат и большие, сочные куски мяса. Степанида поняла, что кормят рабочих на этом острове очень даже неплохо, иначе никто бы не выжил среди этих ветров и камней. Максим присел вместе с ними за стол, выглядел он неважно, лицо его было бледным с синеватыми прожилками тоненьких вен на висках, он непрерывно кашлял и воровато озирался.

— Хватит от меня бегать, Максим. Если тебе нужны деньги, то я тебе их дам, только перестань исчезать и попадать в разные неприятности. В конце концов, я обещал беременной племяннице Насте, что я найду тебя и верну в целости и сохранности.

Юрий не совсем понимал, кем приходится Матвею этот голубоглазый паренек, и старался в их разговор не лезть.

— Завтра же вернемся на землю и улетим в Москву, — строго сказал Матвей, — документы твои уже у меня.

После сытного ужина горе-мореплавателям было предложено спуститься в неглубокую шахту и посмотреть на добычу мрамора. Матвей с Юрием согласились, а женщины остались на поверхности.

— Ну и кого из них ты предпочтешь? — спросила Алла. — Они, как два петуха, сражаются за твое внимание.

— Не говори ерунды, — отмахнулась Степанида, — у меня ничего нет и не может быть ни с одним из них.

— Ну-ну, — прищурила черные глаза Алла.

Гулять на этом каменном острове было негде, женщины замерзли на ветру и устали от скучного пейзажа. Они вернулись в барак, где их обогрели и приняли в первый раз. Там для нежданных гостей приготовили постели с какими-то грязноватыми пледами. Стеша стащила с себя мокрую одежду, оставшись в белье, она повесила на спинку кровати топик и юбку. Шершавое одеяло почему-то не грело, она почувствовала, что заболевает, все тело горело и ныло, по рукам и ногам бежали мурашки. Алла ворочалась на соседней кровати, чертыхаясь и кашляя. Видимо, ее организм тоже оказался неустойчивым к пронизывающему ветру, вовсю гуляющему по мраморному острову. Мужчин положили на ночевку в другой барак вместе с рабочими. Где-то ближе к утру Степанида все-таки уснула и была разбужена надрывным кашлем подруги. В маленькие окна барака пробивался рассеянный, туманный свет. Она села на кровати, свесив худые ноги. Лоб и ладони были покрыты липким потом. Алла сидела напротив и продолжала надрывно кашлять, как будто страдала туберкулезом в последней стадии.

— Доброе утро! — изрыгнула она.

— Доброе, — не очень уверенно ответила Степанида.

— Слышала?

— Что? — спросила Стеша.

— Какие-то крики в мужском бараке, меня они разбудили, я заснула только под утро.

— Я тоже.

— Что у них там могло произойти?

— Может, поспорили или подрались, чего-нибудь не поделив? Ох уж эти мужчины!

До их ушей донесся топот ног, приближающийся явно к ним. В барак ворвался Матвей с перепуганным лицом и торчащими во все стороны темными волосами.

— Стеша, Алла, вы живы?! — закричал он, тревожно всматриваясь в лица женщин.