Мордашка класса люкс Луганцева Татьяна
— Как ты мог?! Как ты мог, сын, так поступить со своей старой матерью?! Где ты был?! Мы обзвонились тебе! Где твоя машина?! Почему ты приехал на такси?! Ты попал в аварию? Почему ты так выглядишь?
— У меня разрядился телефон, — вставил не очень умную фразу блудный сын.
Не мог же он в самом деле предвидеть, что у него настолько снесет голову от встречи с той женщиной и он так быстро вырубится, что даже не успеет позвонить домой и предупредить, чтобы его не ждали.
— А мозги ты зарядить не забыл? — раздался голос Жюли, спустившейся со второго этажа по лестнице в ночной пижаме и накинутом сверху домашнем халате. — Мать с вечера, когда Галя позвонила, места себе не находит!
— Черт! Галя! — выругался Венсан. — Про нее-то я совсем забыл!
— А когда ты о ней помнил?! Бедная женщина, как она еще терпит и прощает тебя столько времени?! Наверное, любит, а ты ее не ценишь!
— Сын, где ты был? — строго спросила Мари.
— Мама, мне в этом году исполняется сорок лет!
— Это очень печально, что тебе уже столько лет, а ты позволяешь себе выделывать такие фортели! Почему ты в таком состоянии? Глаза красные, одежда помята? Где ты был?! — повторила вопрос Мари.
— Мама, хватит меня контролировать!
— Ты был с женщиной?! — догадалась Жюли, испытующе глядя на брата.
— А что тебя в этом так испугало?! Это лучше, чем быть с мужчиной, согласись? — Венсан прошел мимо нее и стал подниматься по лестнице в свою комнату, считая каждую ступеньку, подъем отзывался болью у него в висках.
— Я не закончила с тобой разговор, Венсан! — крикнула ему вслед мать.
— Мама, я очень устал и должен отдохнуть и принять душ.
— Время десять часов! Ты должен быть на работе!
Да, на это воскресное утро у Венсана были запланированы операции.
Он бросил растерянный взгляд на часы и, сомкнув зубы, чтобы снова не осквернить уши матери ругательством, заспешил наверх. Из своей комнаты он позвонил на работу и сообщил, что задерживается. Прохладные струи душа привели его разгоряченную голову в порядок. Он посмотрел на свое красивое, но изможденное лицо с опухшей губой и взял бритвенный станок. Из ванной Венсан вышел мрачнее тучи, руки его почему-то дрожали, и он несколько раз порезал себе щеку и подбородок.
— Алло! Это Инга? Пожалуйста, передай Евгению Петренко, чтобы он заменил меня на операциях.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Инга.
— Я не смогу сегодня оперировать, — ответил он, глядя на свои подрагивающие руки.
— Вы заболели?
— Считай, что так… Да, знаешь, я сегодня вообще не приду.
— Венсан Витальевич, с вами все в порядке? — осторожно поинтересовалась администратор. — Вас вывели из себя последние события?
— Возможно, Инга, — ответил Венсан после минутного замешательства, — попроси Арнольда Рудольфовича заехать ко мне домой.
— Обязательно передам.
Венсан положил трубку и сел в кресло, закрыв глаза и пытаясь привести свои мысли в порядок.
«Мне все равно необходимо поговорить с Фридой, объясниться и извиниться перед ней», — подумал он, удивляясь своему свинскому поведению и недоумевая, что заставило его так напиться на первом свидании. Ему было неудобно и перед коллегами на работе. Ведь вместо него сегодня встанет к операционному столу его сотрудник, а другой будет обременен поездкой к нему домой. Психоневролог Арнольд Рудольфович приехал очень быстро, что тоже говорило о заботливом отношении персонала к своему шефу и любви к нему.
— С ним что-то случилось, Арнольд Рудольфович. Вся надежда только на вас, — семенила следом за доктором Мари.
— Не волнуйтесь, Мари, я разберусь.
— Вы не понимаете, мой сын — уважаемый человек, отвечает за большой коллектив, у него честная репутация, талант врача. И я не понимаю, как он может так безрассудно поступить! Как мальчишка, он позволяет приходить домой под утро в невменяемом состоянии! Я прошу вас повлиять на него и образумить, со мной Венсан говорить не стал.
Мари еще продолжала что-то выговаривать в спину психоневролога, но Арнольд Рудольфович уже вошел в комнату Венсана и тихонько прикрыл за собой дверь. Комната была излишне строгой, выдержана в темных тонах. В ней размещались односпальная кровать, книжный шкаф, заполненный нужными хозяину книгами и бумагами, рабочий стол, мягкая мебель из кожи. Из нее был проход в гардеробную, где Венсан хранил свою одежду, и в туалетную комнату. Венсан приветствовал доктора, протянув ему руку.
— Я рад, что вы приехали.
— Всегда к вашим услугам. Что произошло?
— Наверное, моя мать успела сообщить вам о моих непристойных, развратных действиях?
— В общих чертах.
— Мое беспокойство вызвано тем, Арнольд Рудольфович, что у меня дрожат руки. Может быть, это и не сильно выражено, но для меня недопустима даже мелкая дрожь. Я не смогу сшивать, чтобы швы были незаметны. Может быть, причина тому — драка или смерть Михаила? Возможно, я оказался не таким уж крепким, как казалось мне лично? Посмотрите, пожалуйста.
Арнольд Рудольфович понимающе кивнул головой и достал из своего чемоданчика фонендоскоп, измеритель артериального давления и знаменитый инструмент всех невропатологов — молоточек. Он молча обследовал своего шефа и сделал утешительный вывод:
— Никакой неврологической симптоматики у вас нет.
— То, что жить буду, я и так понял. Мне надо, чтобы руки не дрожали.
— У вас интоксикация, — хмуро ответил доктор.
— Алкогольное отравление? — глядя на него, спросил Венсан.
— Вам лучше знать, чем вы занимались вчера и что пили, — усмехнулся психоневролог, складывая свои инструменты обратно в чемоданчик.
— Это пройдет? — с надеждой в голосе спросил Венсан.
— Надеюсь, иначе наша российская пластическая хирургия понесет непоправимую потерю, — усмехнулся еще раз почтенный доктор.
— Извините меня за домашний вызов, — встал Венсан, — без чашки чая я вас не отпущу.
Он собственноручно препроводил Арнольда Рудольфовича в столовую и попросил Клавдию Николаевну, прислуживающую у них в доме уже лет восемь, накормить коллегу завтраком, несмотря на все его протесты. Сам он сел за стол с огромной кружкой кофе, больше напоминавшей чашку для бульона.
— Не волнуйтесь, Венсан Витальевич, отдохните несколько дней, не ходите в спортклуб, если только в бассейн. Вам сейчас противопоказаны любые эмоционально-физические нагрузки. Все восстановится и, конечно… — снизил голос психоневролог, — не пейте так больше. Алкогольное отравление чревато поражением нервной системы, а в вашей профессии это недопустимо, вы не конечности ампутируете во время военных действий, а накладываете пластические швы.
— Бес попутал… — задумался Венсан, понимая, что в роли беса выступает очаровательнейшая брюнетка, перед которой он так опростоволосился. Он сам не ожидал, что поведет себя, как подросток.
Где-то в глубине дома раздался звонок входной двери, Венсан не двинулся с места, так как кругом были люди, способные открыть дверь. Домработница поставила перед гостем сахарницу, варенье, тарелку с только что испеченными оладушками и чашку ароматного чая.
— Приятного аппетита!
В столовую вплыла, гордо держа голову, Жюли и с самым саркастическим видом заявила:
— Не хочешь общаться с беспокоящимися за тебя родственниками, братец? Очень хорошо, тогда пообщайся с милицией. Неплохо ты, видимо, провел день, что поутру к тебе сначала приходит психиатр, а затем следователь.
Из всей этой речи, сказанной язвительным тоном, Венсан понял только одно: к нему пришли из милиции. Поэтому он извинился перед Арнольдом Рудольфовичем и пошел встречать незваных гостей, все еще не избавившись от впечатления, что от него пахнет вчерашним спиртным. В гостиной его ожидал майор Потапов Денис Игоревич, который, видимо, точно насмотрелся фильмов про лейтенанта Коломбо и пытался всячески подражать ему. Он стоял посреди комнаты и радостно улыбался хозяину.
— Венсан Витальевич, какой у вас дом! Индустрия красоты приносит неплохую прибыль?
— А вам все не дает покоя мое материальное благосостояние? Что вас привело ко мне? — не ответил на его вопрос Венсан, из-за головной боли он не был склонен к пустой беседе, — что-то по делу Михаила?
— Где вы были этой ночью? — спросил Денис Игоревич, и улыбку с его лица как ветром сдуло.
Венсан недовольно поморщился.
— Слишком много желающих сегодня узнать у меня об этом. Не хватает еще прокурора. А если это вторжение в мою личную жизнь? — спросил он и подумал: «Ладно, мою жизнь, а ведь это касается также личной жизни Фриды. Я же ничего о ней не знаю. Вполне возможно, что она замужем. Решила приятно провести время, а тут я со своими проблемами и к тому же с неумением пить».
— Когда дело касается алиби, не может быть никакой личной жизни.
— Зачем мне алиби? — удивился хирург.
— Сегодня ночью два человека в масках ворвались в квартиру к вдове погибшего доктора Михаила Пашутина, связали ребенка, избили вдову, перевернули все вверх дном в поисках каких-то бумаг или документов. По их отдельным репликам вдова Михаила поняла, что речь идет о деятельности ее мужа у вас в клинике. Так вот, я вас еще раз спрашиваю, где вы были этой ночью?
— Я был с одной женщиной… — не очень уверенно ответил Венсан, переваривая полученную информацию.
— Имя, фамилия.
— Фрида… фамилию не знаю…
— Вы давно с ней знакомы? — прищурил глаза российский Коломбо.
— Видел второй раз в жизни.
— И утверждаете, что всю ночь провели с ней?
— Наверное…
— Что значит — наверное? Что с вами, Венсан Витальевич? Взбодритесь! Мы говорим о серьезных вещах, — воскликнул Денис Игоревич, — у меня труп и разбойное нападение, и все это связано с вашей клиникой! Преступники не найдены!
— Дело в том, что я не знаю, что происходило ночью, так как ничего не помню… видимо, перепил с вечера, — виновато ответил Венсан.
— Ну надо же! С виду такой интеллигентный человек, а образ жизни у вас, прямо сказать, не важнецкий! Значит, богатые люди тоже совершают промахи, как простые смертные.
— Со мной это впервые.
— Охотно верю, — подмигнул ему майор, — хоть стоящая девушка была? Смотрите, очень много мошенниц хотели бы заиметь богатого мужа, — снова кивнул головой на дом Денис Игоревич.
— Я не вчера родился, — буркнул хозяин.
— Значит, так — мне необходимо поговорить с этой Фридой. Вы помните, где находились?
— Юридического адреса не знаю, а зрительно помню, — уныло ответил Венсан.
Если в глубине души у него еще и теплилась надежда помириться с Фридой и извиниться перед ней за свое не джентльменское поведение, то эта надежда растаяла. Он уже представил ее большие, полные ужаса глаза, а то и глаза ее мужа и детей, когда он ввалится к ней в квартиру в сопровождении милиции ради алиби. Конечно, она же, приглашая на свидание хирурга, не предполагала, что он окажется подозреваемым в преступлении.
— Тогда поедем, Венсан Витальевич, сейчас, так сказать, по горячим следам, — предложил следователь, проигнорировав приглашение присесть, тем самым давая понять, что пора в путь.
Венсан под вздохи матери, означавшие «вот не слушал меня», поднялся наверх переодеться в чистую одежду. Он вылил на себя флакон туалетной воды, посмотрел еще раз на отражение своего опухшего лица с раненой бровью и порезами на щеках и содрогнулся.
«Кто из пациентов доверит мне собственную внешность, если я сам выгляжу, как бродяга?»
Он позвонил своему другу в автосервис и попросил забрать машину с платной стоянки по доверенности, которую он мог получить у юриста Венсана.
— Ты сейчас без тачки? Тебя подвезти? — поинтересовался друг.
— Нет, я на казенной машине, — хмыкнул Венсан.
Они подъехали к дому, в котором жила Фрида, в полном молчании. Венсан и так сказал больше, чем полагалось порядочному мужчине. Майор с интересом поглядывал на его помятое лицо.
— А если ее не окажется дома? — Хирург вслух высказал то, чего желал втайне больше всего, когда они ехали на девятый этаж.
— Сориентируемся на месте, — отрезал Денис Игоревич, пребывавший в образе всезнайки.
Венсан вяло подошел к двери, обтянутой коричневой искусственной кожей, и кивнул головой.
— Я был здесь.
Майор безжалостно нажал на кнопку электрического звонка.
— Кто там? — ответил женский голос.
— Откройте, милиция.
Дверь вздрогнула и осторожно отворилась. На них смотрело испуганное лицо очень полной женщины лет шестидесяти. Всю ее большую голову покрывали мелкие бигуди, от чего ее волосы на голове напоминали мех каракуля.
— Фрида? — неуверенно спросил милиционер.
— Чего? А… нет. Я Зина.
— Этот мужчина проводил сегодня ночь в вашей квартире? — спросил следователь, указывая на уменьшившегося в размерах Венсана.
— Что?! Что вы такое говорите?!
— Зина, кто там?! — раздался из глубины квартиры мужской голос, и к ним подошел мужчина в трениках, майке неопределенного цвета и стоптанных тапках на босу ногу. — Что здесь происходит?
— Эти охальники утверждают, что я провела ночь с этим вот мужчиной, — хихикнула Зина, поправляя прическу, забыв, что у нее на голове бигуди.
— Что? Вам чего?! — надвинулся на них муж Зины.
— Спокойнее, гражданин. Я — следователь Потапов, — представился Денис Игоревич, усмиряя хозяина видом своего удостоверения. — Кто проживает в квартире?
— Я и жена моя, вот она — Зина, — покосился на супругу мужчина.
— Молодую женщину по имени Фрида вы не знаете?
— Вы хотите спросить, не живет ли в моей квартире без моего ведома кто-нибудь еще? — переспросил мужик. — Но это полная чушь…
— Венсан Витальевич, как вы объясните этот факт? — повернулся к окаменевшему хирургу следователь. — Вас тут ночью не видели.
— Я не знаю… — прошептал Венсан, — я точно был в этой квартире. — У них на кухне справа стоит холодильник. В большой комнате есть стенка, телевизор, кресла… — начал по памяти перечислять Венсан.
— Да что вы говорите! — всплеснула руками хозяйка квартиры. — Такой стандартный набор мебели есть в каждой московской квартире. Я говорю, что вы лжете и вас я здесь не видела! Пить надо меньше!
Венсан выглядел вконец обескураженным.
— Вы уверены, что были именно тут? — спросил Денис Игоревич, в упор глядя на Венсана.
— Я уверен… был, а теперь… уже не очень, если эта женщина так категорична…
— Не нравится мне все это, Венсан Витальевич. Что вы все время водите нас за нос?
— Да он прирожденный актер, — заорала Зинаида, тряся бигудями на голове, — посмотрите на него! Лицо ангела, а действия демона! Точно, как у нас в актерском буфете!
— В чем вы меня обвиняете? — спросил Венсан у следователя.
— Сначала вы не были уверены, что видели именно ту машину около своей клиники, какую мы нашли по номеру, вами же и сообщенному, сейчас не уверены, что ночевали именно здесь, в этой квартире. Значит, вы опять связываете мне руки, и я не могу проникнуть сюда, так как нарушу право частной собственности, вваливаясь в квартиру честных граждан.
— Вот именно, гражданин начальник! Не нарушайте наши права, а этого мошенника задержите, он все врет, — сказала Зинаида, обвела присутствующих грозным взглядом и, не встретив возражения, захлопнула перед ними дверь.
— Проедем в отделение, — пригласил Венсана Денис Игоревич на «романтическое свидание».
— Зачем? Я, честное слово, ничего не делал и не знаю, что такого мог совершить Михаил.
— Выясним. А нам пока расписочку о невыезде подпишите, и разойдемся до лучших времен, — сказал следователь, и Венсану ничего не оставалось, как подчиниться.
Уже в машине его посетила удачная мысль:
— Постойте! Эта же женщина была в моей клинике в качестве пациентки!
— Какая женщина? — повернулся к бледному Венсану Денис Игоревич.
— Ну, эта… Фрида! С которой я был ночью…
— Она точно была у вас? Она не результат белой горячки? Вы неважно выглядите, возможно, вы вчера перепили, раз ничего не помните. Не эта ли полная дама Зинаида и есть ваша Офелия, то есть Фрида? Возможно, она не захотела признаваться в своей измене при муже?
— Нет, что вы! Я, конечно, был пьян, но не до такой же степени, — заверил его Венсан, — я имею в виду Фриду. Она посещала наш медицинский центр, там я и увидел ее в первый раз, там мы и познакомились.
— Извините, Венсан Витальевич, но я должен спросить: с какой медицинской проблемой обратилась к вам эта ваша незнакомка?
— Врачебная тайна.
— Это не тайна исповеди, а если вы и дальше будете мешать ходу следствия…
— Куда уж дальше. Вы и так обвинили меня во всех смертных грехах. Фрида подверглась сексуальному нападению, но в милицию заявлять не захотела.
— Очень интересно, — задумался следователь, — не рано ли ваша Фрида оклемалась после сексуального нападения? Раз уж вы провели ночь вместе сегодня, как вы утверждаете?
— Я как-то не думал об этом… — помрачнел Венсан, глядя, как мимо проносятся дома, лица пешеходов. — Я просто решил, что на нее заводили карточку и там может быть ее домашний адрес. Вы сможете с ней связаться, и она подтвердит, что эту ночь я провел с ней, — в голове у него восстановилась ясность мыслей.
— Хорошо, заедем к вам в клинику, — согласился Денис Игоревич и дал указание своему водителю.
Венсан ворвался к себе в кабинет. Ольга с опаской покосилась на шефа, когда ему принесли историю болезни Фриды Андреевны из гинекологического отделения. Оля наклонилась к уху Венсана и тихо сказала, обдав его запахом дорогих духов:
— Дмитрий Дмитриевич очень сердится, я еле его успокоила, сказав, что у вас в кабинете милиция. Он испугался, что Фрида все-таки подала заявление о факте своего изнасилования, и только тогда отдал карточку с данными.
Венсан посмотрел на титульный лист истории болезни.
— Тысяча девятьсот семьдесят пятый год рождения… — я так примерно и предполагал. — Вот здесь адрес — Цветной бульвар, есть номер дома, а квартира номер один, — радостно произнес доктор, — правда, этот адрес не похож на адрес той квартиры, где я был сегодня ночью…
— Мне это ни о чем не говорит, — постучал ручкой по столу Денис Игоревич, — я могу предположить, что вы опять лжете, или ваша Фрида такая же авантюристка, как и вы.
— Почему? — Венсан недоумевал, с радостью отмечая, что листки бумаги в его руках уже не дрожат.
— Потому что по роду своей деятельности я уже сталкивался с этим адресом.
— Вы знаете его?
— Это адрес цирка на Цветном бульваре, — ответил следователь, снова принимая задумчивый вид, — похоже, что эта дама действительно не хотела, чтобы ее нашли правоохранительные органы.
Венсан невольно подумал о том, сколько ударов способно вынести его здоровое, натренированное в спортивном клубе сердце? Он подписал следователю необходимые бумаги и распрощался с ним. Уже в дверях Денис Игоревич сказал, обернувшись:
— Чует мое сердце, что нам предстоит еще встретиться, и не раз. А все сотрудники вашего центра будут опрошены вторично в связи с разбойным нападением на квартиру убитого хирурга.
Венсан открыл карточку истории болезни и прочел, что там написал Дмитрий Дмитриевич. По мере прочтения лицо Венсана приобретало зеленоватый оттенок, а дышать становилось труднее и труднее.
В его кабинет вошел гинеколог Дмитрий Дмитриевич, какой-то рассеянный и подавленный. Не дожидаясь приглашения шефа, он уселся на стул в позе проглотившего кол.
— Я решил предвосхитить ваше приглашение к себе в кабинет и пришел сам.
— Очень хорошо… я прочел историю болезни и хотел бы кое-что уточнить. Что означает ваша фраза, что у пациентки жалоб нет? И потом, разве женщина после изнасилования лечится инъекцией витамина В внутримышечно и сердечным средством под язык? — спросил Венсан.
— Я пришел сюда, чтобы объясниться. — Дмитрий Дмитриевич снял очки и начал протирать стекла носовым платком в клетку. — Дело в том, что на нее не было совершено никакого сексуального нападения.
— Она была в крови! — воскликнул Венсан.
— У нее были две легкие ссадины, которые я залепил пластырем. Она сама по неосторожности упала и поранилась.
— Зачем же она солгала?
— Чтобы попасть в клинику и остаться наедине с врачом. Фрида призналась мне, что она наркоманка, и слезно просила дать ей лекарства. Видели бы вы, как она плакала! Но я был неприступен и сказал, что мы такими вещами не занимаемся, и дал адрес наркологической клиники, — гордо ответил Дмитрий Дмитриевич, отстоявший свою честь и честь клиники. — Правда, она написала записку доктору, который встретил ее в холле, то есть вам, но я не знал о ее содержании. Не имею привычки читать чужие письма и записки.
— Мне она не показалась наркоманкой, — произнес Венсан.
— Мне, если честно, тоже, но она была так убедительна, — отметил Дмитрий Дмитриевич.
— Она умеет быть убедительной, — согласился Венсан.
— Фрида была возбуждена, говорила, что у нее плохо с сердцем. Я посмотрел пульс, измерил давление — все было в пределах нормы, не считая легкой тахикардии от беспокойства. Я сделал ей еще кардиотропный укол, скорее для ее успокоения, чем для какого-то лечения, и общеукрепляющий укол и посоветовал обратиться в наркологический центр. Я ведь все сделал правильно, шеф? Наркотиков я ей не дал, да и вас по такому пустячному поводу беспокоить не стал. Она ведь не буянила, поплакала и мирно ушла.
Венсану казалось, еще немного, и от линз, которые упорно протирал Дмитрий Дмитриевич, возгорится пламя. Так сказать, он добудет огонь новоизобретенным способом — от очков.
— Успокойтесь, Дмитрий Дмитриевич. Вы, конечно, расстроили меня, но не своими действиями, а еще одним подтверждением того, что Фрида не совсем порядочная женщина.
— Вас это трогает? — наконец-то поднял глаза Дмитрий.
— Как ни странно для меня самого — трогает, — ответил Венсан, — вы ведь потом принесли мне записку от нее…
— Я подумал, что, возможно, она захочет взяться за ум и завязать с наркотиками, а такой порядочный человек, как вы, поможет ей в этом… слишком уж красивая женщина пропадает…
— Вам звонят, шеф, — сообщила Ольга по связи, прервав их разговор.
— Меня нет, — быстро ответил Венсан.
— Это Галина Анатольевна.
— Соедини, — обреченно вздохнул Венсан.
— Венсан, здравствуй, — раздался приятный голос Галины, а Дмитрий Дмитриевич, воспользовавшись ситуацией, тихо выскользнул из кабинета начальника.
— Здравствуй, Галчонок. Я виноват перед тобой, обещал прийти на ужин и не появился.
— Ничего страшного, я привыкла. Ты же занятой человек. Наверное, задержали на работе? — спросила Галина.
— Наверное… то есть так оно и было, — спохватившись, ответил Венсан, чувствуя себя весьма мерзко.
Он обманывал любимую женщину, любившую его, с которой он был близок несколько лет. А что он еще мог ей сказать? Что поехал на свидание к даме, которую видел первый раз в жизни, провел с ней лучшие полдня в жизни и безропотно пошел с ней на квартиру с недвусмысленными намерениями? Он не хотел, чтобы Галина опять начала рыдать в трубку.
— Я приглашаю тебя на выставку молодых художников и ужин в ресторане. Надеюсь, сегодня ты мне не откажешь? — прощебетала она.
— Конечно, дорогая.
— Тогда я жду тебя в шесть вечера у Дома художников, а сейчас у меня есть одно неотложное дело.
— Я буду, — пообещал Венсан, положил трубку, забыв попрощаться, и тупо уставился на фотографию какой-то супермодели в бикини на календаре, висящем у него на стене.
Больше всего он хотел найти женщину с таким странным именем — Фрида и потребовать от нее хоть каких-то объяснений. Теперь он уже не был уверен, что у них ночью вообще что-то было, а мог вполне предположить, что Фрида сама его усыпила, подсыпав какое-нибудь снотворное. Венсану не давал покоя вопрос: зачем ей это надо было? Деньги у него в кошельке остались целы, кредитные карточки тоже. Никакого смысла в нападении на свою персону он не видел.
«Просто театр одного актера», — промелькнула у него мысль, и он уцепился за нее, словно гончая, взявшая след. Почему-то ему стало казаться, что Фрида имеет какое-то отношение к театру. Во-первых, полная женщина, в квартиру которой она его привела, обронила фразу «как у нас в театральном буфете». Из этого можно было сделать вывод, что Зина работает в буфете при каком-то театре. Во-вторых, женщина, чью машину он видел в момент нападения на Софью Карелину, оказалась театральным художником. А ведь саму Софью, последней видевшую Михаила в живых, тоже разыскать не удалось. Нет, театр явно был замешан в этой грязной истории. Вдруг пришли на память слова театрального декоратора, которая предлагала ему пригласительный билет на два лица на какой-то спектакль с намеком: «Я уверена, что они вам пригодятся!» Тогда он этого не понял, а теперь Венсан был уверен на все сто процентов, что сегодня вечером он пойдет не на выставку молодых художников, а в тот театр. Насчет Галины он не сомневался: она ради него поменяет все свои планы.
Глава 7
Разбудил Фриду противный кошачий крик, скорее утробное мяуканье. Так ее черный кот Васька встречал май из года в год, да и другие месяцы в году тоже. Фрида, не встающая ранее двенадцати часов дня, открыла один глаз и посмотрела на циферблат еще одного ненавистного ей предмета — будильника.
— Девять утра! — взорвалась она, так как для нее это было равносильно пяти часам утра в расписании обычного человека. — Максим!! Прибей этого кота! Или напои его контрасексом! Это невозможно больше слушать!
Она положила себе на голову подушку и попыталась уснуть, но кот не унимался. Фрида поняла, что сегодня поспать ей не удастся. Ее огромная, неправильной формы спальня была выполнена в своеобразном стиле. Начнем с того, что это был мансардный этаж и потолок шел к стене под определенным углом. Окна начинались где-то посередине стены и переходили на потолок. И наполняли помещение солнечным светом. Она часто повторяла, что любит лежать на кровати и смотреть в окно над ней на потолке, когда идет дождь.
— Капли летят тебе в лицо и не долетают, разбиваясь о стекла, и, глядя на белые фонтанчики брызг, возникает ощущение, что летишь ты по Млечному Пути, — сообщала она гостям, впервые посетившим ее квартиру.
Здесь были стены, выложенные натуральным камнем, и мини-водопад, стекающий по декоративным камням стены. Фрида любила заниматься йогой под шум льющейся воды. Пол из очень светлой паркетной доски контрастировал с алыми парчовыми занавесями. Мебели в квартире был минимум, хозяева явно предпочитали простор. Зато вещи можно было увидеть совершенно разные — от плюшевых медведей разных размеров и разных цветов до спортивных кубков за достижения в художественной гимнастике. Фотографии друзей хозяев квартиры были помещены в изящные рамочки из латуни, украшенные бусинками. По стенам были развешаны картины московских художников. Трюмо нежно-розового цвета с хрустальными ручками было завалено различными принадлежностями для макияжа. В гостиной изумрудного цвета висел самый современный домашний кинотеатр и стояла аудиосистема. Потолок освещался множеством мелких лампочек, которые сливались с окном в звездную ночь и создавали полную иллюзию пребывания под открытым небом. Вообще, эта квартира носила отпечаток изысканного вкуса и некоторой небрежной богемности.
Фрида сунула ноги в пушистые тапки, накинула поверх пижамы с короткими шортами белый халат из натурального шелка и направилась через огромную гостиную во вторую спальню, оформленную в стиле хай-тек. Здесь были серебристые стены со вставленными в них зеркальными панно, авангардная люстра в форме гоночного мотоцикла, которую можно было включить и заставить вращаться. Тогда мотоцикл «Харлей» выхватывал фарами кожаный диван голубого цвета, стеллаж с книгами, стол с компьютером и ноутбуком, два надувных кресла, барную стойку и небрежно брошенную на паркетный пол шкуру белого медведя. За столом перед компьютером сидел молодой человек с темными волосами и голубыми глазами. Лицо его имело правильные женственные черты, а гибкие длинные пальцы не переставая стучали по клавишам. Его большие глаза не отрывались от монитора компьютера, а на ушах сидели огромные наушники. Он даже не шелохнулся, когда Фрида вошла в комнату.
— Понятно, — протянула она, — мальчик отрывается вовсю!
Она подошла к нему и сорвала с него наушники.
— Макс, в чем дело? Почему ты не охраняешь мой сон? Этот чертов Васька горланит все утро свои любовные серенады.
— Он у нас поэт… — встряхнул головой парень и улыбнулся Фриде. — Доброе утро, красавица!
Она нагнулась и поцеловала его в макушку.
— Утро… но не доброе. Заснуть я уже не смогу и буду спать во время спектакля.
— Ты играешь совершенно дикую женщину-неврастеничку, с такой ролью не поспишь, — ответил ей молодой человек, которого звали Максим.
— Мне все время достаются характерные роли, — похвасталась Фрида, — но с ними собственная нервная система работает на износ. Эх, все по Станиславскому…
Максим встал из-за стола и, увлекая Фриду за собой, повел ее в столовую.
— Пойдем, сварю тебе кофе, как я это умею.
— Да, на это ты мастер! Что бы я без тебя делала, — согласилась она, присаживаясь за круглый стол и наблюдая за манипуляциями Максима с приготовлением кофе.
— Кстати, тебе звонила какая-то Джулия и просила перезвонить.
Фрида наморщила маленький носик.
— Опять она! Как они меня достали вместе со своим братцем! Не хочу больше ничего знать, зря я ввязалась в это дело.
— Может, посвятишь меня? — повернулся к ней вполоборота Максим.
— Обещаешь не ругаться?
— Что с тобой поделаешь? Обещаю.
— Клянешься? — допытывалась Фрида.
— Ты пугаешь меня, душа моя. Клянусь, — поднял правую ладонь кверху Максим.