Мордашка класса люкс Луганцева Татьяна

Глава 11

Театр гудел особым людским гамом, который бывает, когда зал постепенно наполняется народом, пришедшим на спектакль, и люди тихонько переговариваются друг с другом, делятся новостями, шуршат шоколадными обертками и театральными брошюрами. Пахло духами, мандаринами, и стоял специфический театральный запах от декораций, грима, пота… Фрида сидела в кресле и безжалостно подставляла свое лицо под опытные руки гримера Людмилы.

— Вот за что я люблю тебя гримировать, Фрида, так это за то, что ты всегда улыбаешься, от тебя веет положительной энергией, и еще за то, что у тебя лицо особенное.

— Мечта гримера? — улыбнулась Фрида, убирая черные волосы со лба.

— Именно! У тебя лицо, словно пластилин, из которого можно вылепить все, что хочешь. Как сотни масок уживаются в твоем милом личике?

— Такая уж родилась.

Она посмотрела на высокую, статную Людмилу с пышными русыми волосами и внушительным бюстом и задумалась.

— Вот кто у нас настоящая русская красавица, так это ты. Никогда не хотела стать актрисой?

— Конечно, работая в театре, нельзя хотя бы в мечтах не представить себя на сцене. Но хочешь верь, хочешь не верь, я вам, актерам, не завидую. У вас чертовски сложная профессия. Вот представляешь людей, которые пришли в театр со своими проблемами. У кого-то что-то болит, кто-то поссорился с домашними и решил развлечь себя походом в театр. Плохое у тебя настроение или хорошее, в глубине души каждый ждет праздника, тем более за свои, и часто не малые, деньги. И бедный актер должен выйти один на один с большим залом и подарить каждому сидящему праздник, сделать так, чтобы он забылся на время, поверил твоей игре, родился и умер вместе с тобой, радовался и плакал, чтобы не пожалел о потраченном времени и деньгах. Игра должна оставить какой-то след в его душе. И никто не спросит, а не случилось ли что со здоровьем или настроением актера? Не болен ли он гриппом, как обычные люди? Не развелась ли актриса с мужем, не принес ли ее ребенок двойку из школы? Никого это просто не интересует. Народ требует зрелищ — и баста! — Людмила нанесла на лицо актрисы толстый слой крема самого светлого тона.

— Ты не учитываешь одно обстоятельство: актеры не совсем обычные люди, и вещи, которые производят большое впечатление на обывателей, такие, как двойка из школы, на актера, если он в образе, не производят должного эффекта, — ответила Фрида, закрывая глаза. — Выходя на сцену, оставляешь все позади себя и живешь вместе со зрителями.

— Фрида, о чем ты говоришь?! В сотый раз играть одно и то же! Кого это может вдохновлять?

— Я иногда наблюдаю за твоей работой и замечаю, что ты по-разному накладываешь грим одному и тому же персонажу, проявляя творческую фантазию. Хороший актер тоже проявляет творческую фантазию и немного по-разному играет каждый спектакль, не отходя от основной мысли и основного характера.

— Хитрюга! Выкрутилась! Хорошо, что тебе не приходится за мизерные гонорары работать на износ!

— Это точно! Мне повезло, я состоятельная дама, и мне не надо сниматься в рекламе шампуня от перхоти или несварения желудка для того, чтобы свести концы с концами! — подтвердила Фрида.

Гример наложила ей красивые темные, почти черные тени с перламутром и блестками, и Фрида открыла глаза.

— Красавица! Просто красавица! Ни один мужчина не устоит перед такими глазами.

— Точно так! Они просто падают штабелями, — рассмеялась актриса.

— Фрида? — заглянула в гримерную ассистентка режиссера.

— Что, уже выход? — испугалась та, подумав о том, что она заговорилась с Людмилой и упустила время.

— Нет, нет, еще есть двадцать минут. К тебе пришел следователь, точнее, он пришел к главному режиссеру Петру Михайловичу, а он отправил его к тебе, — быстро затараторила ассистентка.

— Я в чем-то провинилась? — удивленно захлопала наклеенными ресницами Фрида.

— Нет, у него какое-то дело, но он не может ждать окончания спектакля, хотел переговорить с тобой прямо сейчас.

— Ну, хорошо, — пожала она плечами, — если его не смутит то, что я буду продолжать гримироваться…

— Я думаю, что молодому и симпатичному следователю это даже интересно.

— Тогда валяйте! — разрешила Фрида.

— Сейчас оформим скулы и губы, — сообщила Люда, не отвлекаясь от своей работы.

В тесную гримерную вошел молодой мужчина с темными волосами и интеллигентным лицом. Он был высоким и худым, в несколько мешковато смотрящемся пиджаке и коротковатых брюках.

— Капитан Попов, — представился он женщинам, и взгляд его остановился на привлекающем внимание лице Фриды.

— Как вас зовут, капитан Попов? — спросила актриса.

— Семен. Семен Иванович, — ответил мужчина, слегка стесняясь откровенного наряда Фриды и того обстоятельства, что он мешает актрисе готовиться к выходу на сцену.

— Что вас привело в наш храм искусства, Семен Иванович? — поставленным голосом спросила она.

— Ваш режиссер направил меня к вам, — словно извиняясь, ответил он.

— Я уже в курсе. Вы не тяните время, признавайтесь, в чем я провинилась? Мы ведь не будем задерживать спектакль?

— В нашем округе появился сексуальный маньяк, — выдал Семен Иванович.

— И что? — Глаза Фриды стали еще больше. — Вы лично ходите и предупреждаете всех женщин, чтобы они были осторожными и внимательными?

— Вы сами попросили начать с главного. Я сейчас все объясню, — замялся следователь, — уже три девушки стали жертвами. Я не знаю, готовы ли вы увидеть это, но я вам покажу.

Следователь вынул из кармана три фотографии и разложил их перед Фридой. Помада задрожала в руке Людмилы, так как она стала тоже невольным свидетелем. На всех фотографиях были изображены лица молодых девушек. Судя по застывшим гримасам на этих лицах, стеклянным глазам, раздутой сине-белой коже, стало понятно, что все девушки мертвы.

— Вы нормальный человек, — закричала гримерша, — что вы показываете? Соображаете? Это же не журнал «Веселые картинки»! Человеку, артистке с ранимой душой перед выходом на сцену показывают какие-то ужасы! А если ей сейчас предстоит играть комедию?

— Это жертвы маньяка, — спокойно ответил следователь, пропустивший мимо ушей возмущение Людмилы.

— Поверьте, я поняла, — сглотнула Фрида, — но при чем здесь я? Вы что, показываете фотографии трупов для острастки? Я поняла, что ходить надо осторожно, нельзя одной бродить по ночам, вы меня и так убедили.

— А вот эти девушки до нападения, — продолжал следователь и выложил на трюмо еще три фотографии. — Не находите ничего общего?

Фрида с Людмилой молча уставились на новые фотографии. Все девушки были примерно одного возраста, брюнетки с темными глазами и длинными темными волосами.

— Вы считаете, что я буду следующей, но почему? Я вас правильно поняла? — медленно спросила Фрида, прожигая его глазами.

— Вы правильно увидели внешнее сходство с жертвами.

— Только они моложе меня, им лет двадцать — двадцать пять.

— Вы выглядите не старше их.

— Спасибо, хотя это неуместно. Они так и останутся молодыми на всю жизнь, — грустно вздохнула Фрида и снова подставила свое лицо под пуховку Людмилы, которая наносила легкие, персиковые с перламутром румяна ей на скулы. Это было совсем не лишнее, так как в лице актрисы после «увлекательного» просмотра не осталось ни кровинки.

— Мне кажется, если бы вы появились в том месте, где орудует маньяк, он бы обязательно на вас напал. Вы — его типаж женщины-жертвы.

— Спасибо, конечно, тьфу-тьфу-тьфу… Не подскажете, где он обычно нападает на своих жертв, чтобы я там не показывалась? — спросила Фрида.

— Дело в том, что я, наоборот, хотел бы, чтобы вы там появились, — сказал Семен Иванович и, возбужденно вскочив с места, заходил по гримерной, собираясь с мыслями.

— Что? — Фрида подумала, что ослышалась.

— Я, когда случайно увидел вас в спектакле этого театра, сразу понял, что вы единственная можете нам помочь.

— Каким образом? Я буду ловить этого маньяка вместо вас?! Нет уж, дудки! — возмутилась Фрида.

— Это совсем не опасно, уверяю вас. Вы просто пройдете по парку, где он обычно нападал на своих жертв. Увидев вас, он потеряет рассудок и кинется на вас, вы закричите…

— Еще бы!

— И тут из-под каждого куста выскочат наши сотрудники и вас спасут, а его арестуют, — закончил свою речь следователь, поблескивая глазами. — Ну как?

— А не пошли бы вы… — грозно надвинулась на него высокая фигура Людмилы.

— Но вы… потише! Я при исполнении!

— А мне все равно! Вы на что мою подругу подбиваете? Ишь что удумал? Фрида, он хочет сделать тебя подсадной уткой! Ты посмотри на эти фотографии! На них изображена сама смерть! Это работа без грима! Ты хочешь присоединиться к ним в один ряд?

— Нет… — испуганно ответила Фрида.

— Вот и я не хочу. Поэтому гони этого следователя к чертовой матери с его предложением! Пусть их милиционерки маньяка вылавливают, у них работа такая! — подбоченилась Люда, с недовольством замечая, как от волнения на лице актрисы поверх ее грима выступают капельки пота.

— Думаете, что вы одна такая умная! — рассердился следователь. — Да наши «подсадные утки» уже месяц гуляют в этом парке, и все безрезультатно. Даже черные парики им не помогли. Мы консультировались с психологом и поняли, что его не волнуют женщины вообще, его заводят только похожие друг на друга. Вы со своей внешностью подходите под этот ряд. Может быть, женщина с такой внешностью когда-нибудь его обидела, оскорбила, посмеялась над ним и так далее.

— Сейчас еще скажете, что это была я. Можете мне поверить, среди моих знакомых серийных убийц нет, — фыркнула Фрида.

— В этом никто не может быть уверен на сто процентов. Конечно, я не думаю, что именно вы подвигли этого маньяка на злодейства. Я просто уверен, что на вас он точно нападет, то есть не сможет сдержаться.

— И вы предлагаете мне, слабой женщине, не закрыться у себя дома за тремя замками, пока вы его не поймаете, а самой прогуливаться по этому парку, провоцируя его на преступление? — с нотками интереса в голосе спросила Фрида.

— Я уверяю вас, что это совершенно безопасно! На вас будет жучок, и я приду на помощь по первому же вашему сигналу!

— Не слушай его, Фрида! Не соглашайся, — предостерегала подругу Людмила.

— Эти девушки так на меня похожи… они, как бы это выразиться, мне как сестры… — задумчиво протянула Фрида.

Раздался резкий звонок, извещающий, что актрисе пора на сцену.

Фрида поднялась из кресла, Семен Иванович вцепился ей в рукав.

— Подумайте о несчастных, которых вы своим отказом обрекаете на мучительную смерть от рук садиста!

— Все это так, но ваше предложение настолько неожиданно, что я несколько… растеряна… я должна подумать, — ответила Фрида.

— Глупая! — выругалась Людмила.

— Только не затягивайте с ответом, каждый день чреват совершением очередного убийства…

— На этом прекратим наш разговор, пока вы не обвинили меня в следующем убийстве, не дай бог, если оно будет, — резко ответила Фрида.

Семен Иванович оставил ей свой контактный телефон и покинул их. Люда только сокрушенно развела руками.

— Ты мягче, чем я думала! Петр Михайлович правильно направил этого капитана к тебе. Он хорошо знает твой неугомонный характер и неуемный темперамент! Только ты из всех наших актрис могла согласиться на такое безумство!

— Я еще не согласилась, а тебе не кажется, что это может оказаться забавным?

— Да уж, куда забавнее! Горе ты мое!

Фрида послала ей воздушный поцелуй и поспешила на сцену. Просьба следователя несколько выбила ее из колеи, но остановить творческую работу мысли полностью не могла. Она выскочила под софиты со своим монологом, первую часть которого полностью заглушили аплодисменты ее поклонников. Спектакль шел своим чередом вплоть до антракта. Фрида блистала, как всегда, хотя роль у нее была сложная, многогранная. В антракте она прибежала к себе в гримерку, легла на кушетку, скинув туфли на каблуках и положив ступни на твердый валик. Последнее время у нее сильно уставали ноги. Она вытащила сигарету из пачки и закурила. Она ждала, когда придет Людмила, которая ходила по всем гримерным со своей помощницей и убирала погрешности в гриме. Люда заходила к ней в последнюю очередь, чтобы поболтать, перекурить и выпить крепкий кофе, который она заботливо приготавливала и заливала в термос заблаговременно до антракта, дабы порадовать подругу ее любимым напитком.

Дверь в гримерку открылась, и на пороге появилась долгожданная Люда со своим саквояжем.

— Сумасшедший день! Грим потек у всех, ну ты и накурила, хоть топор вешай! Да, тебе записку передали?

— Кто?

— Да кинул кто-то в билетную кассу, билетерша не разглядела кто. Тайный поклонник, не иначе.

Фрида сунула сигарету в рот и развернула белый лист бумаги:

«Я за тобой слежу».

Фраза была составлена из вырезанных крупных букв газетных заголовков, как в фильме ужасов. Она закашлялась, неприятный холодок пробежал по спине. Совсем недавно следователь говорил ей о каком-то маньяке, предпочитающем женщин с ее внешностью, и вот на тебе, ненормальная записка… Не означает ли это, что маньяк уже вышел на ее след?

— Позвать массажиста? — махнула головой в сторону лежавших на валике ног Фриды Люда, наливая крепко заваренный кофе в две чашки.

— Нет, спасибо.

— Ты что такая бледная? Что в записке? — продолжала допытываться Люда.

— Ерунда! — встряхнула головой Фрида и потянулась за чашкой.

Они мирно попили кофе, поправили грим заодно с губной помадой, и Фрида поспешила на сцену. Всю вторую часть спектакля у нее не выходили из головы слова: «Я слежу за тобой». Она впервые смотрела в темное пространство зала с содроганием и мыслями: «А вдруг человек, написавший это, сейчас сидит в зале и наблюдает за мной? Что ему нужно? Чего он добивается? Это глупый розыгрыш или он хотел испугать меня? Последнее ему удалось. А может, это происки Анны, актрисы, которая давно исходит желчью от зависти ко мне? Нет, не буду об этом думать, иначе с ума можно сойти. Ведь этот паразит, приславший записку, только и добивается того, чтобы я посвятила все мысли ему… Нет уж, не на ту напал».

Финальную сцену она отыграла еще более воодушевленно и убедительно. Все! Занавес! Аплодисменты! Выход на поклон! Сотни раз проделывала Фрида этот путь. Софиты уже не так светят в лицо, и стали видны довольные, потные, уставшие лица зрителей, толпившихся у сцены с цветами и блокнотами с ручками для получения заветного автографа. Она раздавала дежурные улыбки, собирала цветы, отвечая дежурными фразами на слова благодарности за спектакль. Кто-то прорвал кольцо незримого ограждения между сценой и залом и вылетел на сцену.

— Можно с вами сфотографироваться?

И тут понеслось — выстроилась целая очередь желающих сфотографироваться с любимыми актерами. Фрида была очень хрупкая, и ее всегда пугала такая восторженная толпа, которая даже из-за хороших побуждений ненароком могла ее затоптать. Она прилипла к своему партнеру Ивану Гурьеву, высокому красавцу, правда, предпочитающему мужчин, и быстро расписывалась на протягиваемых бумажках, успевая улыбаться в объективы фотоаппаратов.

— Вы — прекрасны! Мы вас любим! Вы великолепны играли! Вы — чудо! Мы — ваши поклонники, — говорили ей со всех сторон.

— Спасибо… пожалуйста… будем стараться… — рассеянно отвечала Фрида, пока глаза ее не остановились на высоком мужчине с насмешливым взглядом голубых глаз в черной рубашке, по вороту которой лежали светлые волнистые волосы. Сердце ее оборвалось, на лице было полное замешательство, затем она взяла себя в руки.

— Можно ваш автограф? — спросил он, подходя, скорее протискиваясь, к ней. — Мне очень понравилась ваша игра, особенно в предыдущем спектакле. Вы — гениальная актриса.

«Венсан… что он тут делает?! Я думала, что выпуталась из этой истории…»

— Да, конечно, что вам написать? — спросила она, глядя на него так, словно видит его в первый раз.

— Венсану от Фриды на долгую память о короткой встрече, — ответил он, не отводя от ее лица взгляда.

«Неужели это она? Та совершенно своя и родная женщина, с которой мы общались так, как будто знали друг друга всю жизнь?»

— О, вы романтик, Венсан, и имя у вас необычное, — еле заметно улыбнулась актриса, записывая ему в книжку то, что он попросил, недрогнувшей рукой.

— А вот на этой афишке напишите, пожалуйста: «Галине Киреевой с наилучшими пожеланиями от актрисы Фриды». Она тоже ваша поклонница.

Ручка не дрогнула у нее в руке, хотя в душе был полный обвал.

«Он все знает! Галина рассказала ему о моем представлении, наверное, выгородив себя в его глазах. Вот подлая баба! Нашего хирурга, видимо, это задело, и он пришел выяснять со мной отношения! Черт! Что мне делать?»

— Мужчина, отойдите, дайте нам тоже пообщаться с нашей любимой актрисой! — закричали позади Венсана, возникла небольшая сутолока, кто-то прорывался к актрисе с цветами. Фрида воспользовалась этим секундным замешательством и не нашла ничего лучшего, как ретироваться с поля боя. Она знала, где находится проход в нескончаемых складках занавеса, и быстро юркнула туда.

— Постой! Куда?! — услышала она за спиной окрик Венсана, но было уже поздно, птичка упорхнула.

Фрида бежала за кулисами театра, несмотря на полумрак. У нее было одно преимущество перед любым другим человеком — она могла перемещаться там с закрытыми глазами. Венсан судорожно перебирал складки занавеса, пока не нашел вход. Он вбежал вслед за ней и увидел ее силуэт, быстро передвигающийся в глубь театра.

— Фрида! Постой! Мне надо поговорить с тобой! — крикнул он вслед.

Она испуганно обернулась.

— Тьфу! Леша! — вцепилась она в одного из актеров театра. — Задержи того типа, прошу тебя!

— Что, назойливый поклонник? Для тебя, Фрида, все что угодно!

Фрида застучала своими каблуками дальше к гримерной, оставляя за собой шлейф из запаха французских духов и аромата роз, подаренных поклонниками. Леша был в своем репертуаре: когда Венсан поравнялся с ним, он преградил ему путь и закричал, дико вращая глазами:

— Молилась ли ты на ночь, Дездемона?!

— Пропустите меня, — отстранился Венсан, но Алексей снова ловко преградил ему путь.

— О, дайте, дайте мне свободу!

— Прекратите, дайте пройти!

— Посторонним вход воспрещен, — серьезно сказал Леха и захотел применить на Венсане один болевой прием из борьбы, которой занимался с личным тренером уже четыре года. Ради Фриды он хотел почувствовать себя героем. Но противник вывернулся и что есть силы ударил его локтем в подбородок. Леша мгновенно вырубился.

— Заметь, парень, не я первый начал, — сказал в пустоту Венсан.

Он поспешил в ту сторону, куда убежала Фрида, но, кроме снующих в разные стороны людей и двух рядов одинаковых закрытых дверей, никого и ничего не увидел.

— Фрида? Гримерная Фриды? — спросил он у одной из пробегающих мимо девушки.

— Фриды Андреевны? Вторая комната слева, — кинула девушка на ходу, не останавливаясь.

Венсан подбежал к искомой двери и забарабанил в нее кулаками.

— Фрида, Фрида, откройте! Мне необходимо с вами поговорить!

— Господи, помоги, — прошептала она, судорожно стаскивая с себя воздушное платье и натягивая джинсы и ярко-малиновую футболку.

— Фрида, я знаю, что вы там, откройте!

«Как бы не так… — думала она, сгребая свои вещи в большую кожаную сумку, — нужны мне эти разборки. Я в них больше не играю».

Она осмотрела свою гримерную и поняла, что выходов из комнаты — два: через дверь и через небольшое окно. Так как в дверь в это время ломился настойчивый хирург, выход оставался всего один. Приложив нечеловеческие усилия, она открыла старую раму, взгромоздилась на подоконник и спрыгнула в заросли какого-то кустарника. Венсан, замерев на минуту, услышал звук открывающегося окна и разгадал подлый план Фриды. Он оставил дверь в гримерную актрисы в покое и отправился обратной дорогой в зрительный зал.

«Почему она так себя ведет? Может быть, мне стоит сообщить о ней и о своих планах следователю? Если человек убегает, значит, ему есть что скрывать. Значит, это была именно та Фрида, с которой незадолго до гибели встречалась Галина?»

Протолкнувшись через толпу, Венсан вышел через зрительный зал в фойе и на улицу.

Бежать вокруг театра, чтобы настигнуть беглянку, не было смысла.

«Что меня удерживает от того, чтобы сообщить о ней в милицию? — раздраженно задавал себе вопрос и не находил ответа Венсан. — Я все равно выслежу ее, поговорю, и пусть она мне объяснит свои акробатические трюки».

Так как Венсан израсходовал один пригласительный билет на спектакль, в запасе у него был еще один, он просунулся в билетную кассу и, мило улыбаясь, спросил:

— Я большой поклонник вашей актрисы Фриды. Не подскажете, когда будет ближайший спектакль с ее участием?

— А, Фридочка Сницерова, очень хорошая актриса, но, к сожалению, играет нечасто, хотя только главные роли. Следующий спектакль с ее участием будет только через неделю.

— Спасибо, — поблагодарил он и отошел от билетной кассы.

Ему ничего не оставалось, как поехать домой и успокоиться ровно на неделю. Хотя спокойной эту неделю назвать было нельзя. Предстояли похороны Гали, поминки и обычные будни оперирующего хирурга.

Глава 12

— У тебя что-то случилось, и не пытайся заверить меня в обратном, — резко заявила театральный гример Людмила, заявившись к подруге Фриде домой.

Выглядела она непростительно бодро и свежо для людей богемы в десять часов утра. Люда была одета в брючный костюм изумрудного цвета, черный топ, черные туфли, а на шее повязан яркий оранжевый платок из натурального шелка. Фрида выползла в гостиную в черной пижаме, темные волосы были заплетены в толстую косу, свободно болтающуюся по спине.

— Что произошло? — строго спросила Люда, придвинув к себе вычурную пепельницу, которых в этом доме было великое множество. — Ты взяла отпуск, хотя не собиралась. В спектакле, роль из которого никому никогда не отдавала, не вышла. Твоя дублерша играет отвратительно, поклонники прохода не дают, спрашивают, когда выйдет Сницерова. У тебя же харизма!

— Чего?

— Харизма! Энергия! Огонь! Талант!

— Ты в обществе моих фанатов, — заключила Фрида, зевнув, — а насчет поклонников не сыпь мне соль на рану. У меня, вообще, чувство, что за мной следят. — Фрида кинула нервный взгляд вокруг.

— Тебе кто-то угрожает, — спросила Людмила, — поэтому ты прячешься дома? Побледнела, похудела, звонишь мне, чтобы я привезла тебе твои вещи из гримерной! Сама боишься прийти даже в театр.

— Ты сгущаешь краски.

— Будь неладен тот молодой следователь Семен Иванович, как он напугал нас тогда фотографиями, так тебе и схудилось с того дня! Получила ты все-таки стресс! Подать бы на него жалобу!

— В театр я вернусь только через некоторое время, когда все уляжется, — сказала Фрида.

— Что уляжется-то?!

— Мои глупости! Я, между прочим, решилась помочь следственным органам в лице Семена Ивановича.

— Сумасшедшая, хотя я знала, что этим и закончится, — огорченно произнесла Людмила.