Мордашка класса люкс Луганцева Татьяна
— Положите ее на стол, сдвиньте два стола вместе. Не толпитесь, словно коровы на пастбище, дайте доступ кислороду! Принесите воды! — командовал один из официантов.
Когда все кафе было поднято на уши, Фрида открыла глаза и встала как ни в чем не бывало.
— С вами все в порядке? — удивленно спросили люди.
— Со мной? Да, все хорошо.
Фрида наклонилась к Галине.
— И вы поверили, что мне плохо? Так какая я актриса? Что же вы так опростоволосились, Галя?
Она взяла свою сумочку, развернулась и пошла прочь из кафе к своей припаркованной недалеко машине. Фрида была рада, что развязалась с этим делом, хотя в глубине души она немного сочувствовала Венсану, так как понимала, что для него оно еще не закончилось. Рассказывать ему о буйной фантазии его подруги специально она не хотела не из-за того, что испугалась угроз Галины, а просто щадила его чувства. Спиной она чувствовала, что та сверлит ее спину злым взглядом. Она подняла руку и, не поворачивая головы, помахала ей.
«Чертова кукла, — думала Галина, — а как хороша, чертовка! Как убедительна! Слава богу, что теперь Венсан никогда ее не увидит. Я думаю, что и она все поняла и будет держаться от него подальше! Почему-то мне было бы неспокойно, если бы эта штучка вертелась рядом с моим мужчиной».
Она оглядела себя и поняла, что ее дорогой костюм безвозвратно испорчен.
«Черт! Теперь придется заезжать в магазин, чтобы купить себе новый наряд».
— Женщина, возьмите свои деньги, нельзя оставлять такую сумму без присмотра, — сказал ей официант, протягивая тысячу долларов.
«Не взяла… — удивилась Галина, — выделывается. Может быть, ей показалось это слишком маленьким вознаграждением? Возможно, она их забыла или ищет предлог, чтобы вернуться? Ну уж нет, ни я, ни Венсан с ней больше общаться не будем. Если потребует деньги, я пришлю ей с курьером», — размышляла она, расплачиваясь по счету за обеих, но роптать не приходилось, так как Фрида не взяла гораздо большую сумму долларов. Галине явно не понравилась эта девица, но настроение ее улучшалось с каждой минутой от того, что они больше не встретятся, и она вовремя спасла от ее чар своего любимого мужчину. После экстравагантной выходки Фриды Галина поскорее убралась из кафе, где люди продолжали бросать на нее косые взгляды, и поехала за новым костюмом.
Венсан уже ждал ее в заранее договоренном месте. Галина залюбовалась им со стороны: высокий, красивый, принадлежащий ей.
«Никому его не отдам!» — твердо решила она и направилась к своему другу решительной походкой.
— Здравствуй, дорогой.
— Привет, чудно выглядишь, — ответил Венсан и вручил своей даме букет цветов.
— Спасибо, идем. — Галина подцепила его под руку и повела в сторону галереи искусств.
— Галя, у меня изменились планы на вечер, — тихо сказал Венсан.
— Что? К тебе или ко мне? — улыбнулась она.
— Нет, мы идем в театр, у меня билеты уже есть.
— Театр? — с удовольствием переспросила Галя. — Я охотно пойду с тобой на спектакль, а выставку мы посетим в любой другой день.
— Мы идем… — Венсан назвал театр, в котором работала Фрида, об этом Галина прекрасно знала.
Она расстегнула пуговицу на блузке и вдохнула воздух полной грудью.
— Да? Нет, я туда не пойду.
— Почему? — удивился Венсан. — Только что ты была согласна.
— Не важно, — уклонилась от ответа Галя.
— Для меня важно, тем более что у меня есть билеты на спектакль.
— Это авангардный, молодежный театр, — туманно ответила Галя.
— Ты всегда любила все продвинутое и современное.
— Сейчас меня потянуло на классику.
— Я настаиваю, Галя, на том, чтобы этот вечер провести в театре.
— А я предпочитаю галерею искусств! — заупрямилась она, всеми силами стараясь не пустить Венсана в театр к этой чертовке.
«Почему он тянет меня туда? Неужели она уже подсунула ему билеты на спектакль со своим участием?! Господи, крепко же она запудрила ему мозги! Боже, помоги мне, подскажи, как его образумить и удержать?!»
— Венсан, мне нехорошо, — она театрально закатила глаза.
— Галя, не прикидывайся. Я не понимаю твоего нежелания пойти со мной в театр.
— Ты не можешь уступить женщине? — Она плаксиво оттопырила нижнюю губу, словно маленькая девочка.
Венсан впервые с нескрываемым раздражением посмотрел на нее, но вовремя опомнился, чтобы потом не чувствовать себя полной скотиной.
— Извини, конечно, мы пойдем на выставку.
Галине сразу стало свободней дышать, плохое самочувствие куда-то улетучилось. Она повеселела и, насвистывая какую-то мелодию, направилась в сторону художественной галереи, вцепившись в сильное плечо Венсана мертвой хваткой.
Глава 9
Галина любила общаться с представителями богемы, но не с «актрисульками», а с режиссерами, известными музыкантами, художниками, владельцами вернисажей и антикварных салонов. У нее было много знакомых из этой публики, поэтому, едва переступив порог салона, она оказалась в своей среде, как рыба в воде, по крайней мере, она так себя ощущала. Народа собралось много, и некоторые из них были Галиниными знакомыми. Они кинулись друг к другу с притворными улыбками, рассыпаясь лживыми комплиментами и любезностями.
— Здравствуй! Как дела? Выглядишь, как всегда, на миллион долларов!
— Ах, милочка, и вы здесь! — сверкнула фарфоровыми зубами женщина, уже давно за пятьдесят, в ярком, цветастом платье, как палитра художника, с длинными ногтями и зализанной прической из совершенно седых волос.
— Серафима Яковлевна, как же я могла пропустить такое событие! — заискрилась Галина, пихая Венсана в бок, тем самым давая понять, чтобы он не стоял истуканом, шепча ему на ухо: — Поздоровайся, это владелица салона, вдова известного художника Соломонова.
Венсан что-то слышал об этой женщине от Гали или от кого-то другого, он уже не помнил. Якобы она отличалась в молодости фантастической красотой, мимо которой в свое время не смог пройти известный, уже состоявшийся художник. Так Серафима из простой официантки стала женой и музой знаменитого художника на долгие двадцать лет. Поначалу художник рисовал только свою жену, что, правда, не мешало ему иметь множество любовниц. Но умная жена умела закрывать глаза на это, понимая, что творческий человек должен черпать где-то вдохновение. Зато статус официальной супруги и единственной наследницы бездетного художника она не отдала никому. Постепенно стареющий Борис не мог уже обходиться без Серафимы, она вела бухгалтерию, решала, какой заказ он будет выполнять и когда, подсчитывала семейный доход и откладывала на «черный день». Женщина она была хваткая и жесткая, а ее организаторские способности развились сверх всякой меры. Когда Серафима заметила, что большие средства от их семейного бюджета уходят на пьянки мужа, она закодировала Бориса от алкоголизма и сократила число приемов в их доме. В восемьдесят лет он покинул мир трезвенником, и во главе его денег встала Серафима. Уж тут она оторвалась. Злые языки утверждали, что это была очень развратная женщина, совершенно неуемная в сексе, количество ее любовников перевалило за сотню. Сейчас она предпочитала молодых людей, и многие начинающие художники, которые хотели выйти на более высокий уровень, уйти с улиц в дорогие галереи, проходили через ее спальню. Серафима Яковлевна кинула оценивающий взгляд на Венсана.
— Какой мужчина! Немедленно представь мне его!
Он скривил лицо в подобие улыбки и поцеловал ее сморщенную, цепкую руку, на пальцах которой красовалось по «булыжнику» в обрамлении драгоценного металла.
«Почему люди из художественной среды считают своим долгом носить яркую, странную одежду, крупные перстни, а количество бус на шее не поддается подсчету? Зачем ей столько камней?» — задумался Венсан, глядя на худую, жилистую шею хозяйки салона, полностью закрытую нитками бус из натуральных камней. Серафима перехватила его взгляд и потрогала свои бусы.
— Думаете, зачем мне столько камней, дорогой? Все очень просто. Один камень от сглаза, порчи и наговоров. Другой камень для притягивания денег, третий для поднятия сексуальной энергии, женской состоятельности и так далее… — она прищурила большие глаза, которые единственные жили на этом морщинистом лице, и стала похожа на грецкий орех, — а кроме того, они удачно закрывают морщинистую шею от посторонних глаз.
Венсан поежился, он оставался при своем мнении: все эти штучки людям артистического плана нужны для того, чтобы выделяться, так как в их кругу яркая индивидуальность нужна, как нигде.
— Вы настолько суеверны? — спросил он ее.
— Конечно! А как же! Я на старости лет занялась изучением спиритизма и оккультизма. Молодой человек, вы еще многого не знаете!
— Я не настолько молод, уверяю вас.
— По сравнению со мной вы — мальчик! — махнула рукой Серафима, звякнув множеством странных, старинных браслетов из серебра.
Она обратила свой взор на Галину.
— Что же ты, дорогуша, скрывала от нас своего принца? Непростительная оплошность! Уже три года летаешь на крыльях любви, светишься счастьем и не представила своего кавалера старой подруге? Боишься, что отобью? — рассмеялась она.
— Вы, как всегда, шутите! Выглядите великолепно! Всегда рада видеть вас у себя в салоне! — защебетала Галя, и Венсану стало противно, что она так стелется и унижается перед этой холеной барыней с остатками былой красоты на лице.
— Вы артист? — снова обратилась к нему Серафима. — Нет, постойте, я угадаю! Вы — поэт! У вас лицо поэта!
— Серафима Яковлевна…
— Просто Сима, сколько можно говорить! Когда ты, Галя, называешь меня Серафимой Яковлевной, я ощущаю себя столетней старухой.
— Что вы Сераф… то есть Сима, я не хотела вас обидеть, я только хотела сказать, что Венсан — пластический хирург.
— О! — звякнула своими браслетами на руках Серафима. — Я почти угадала! Хирург, тем более пластический, в душе должен быть поэтом.
— Нет, мадам, я скорее прагматик, — ответил Венсан.
— Вам еще не встретилась та женщина, которая разбудит в вас романтика! — погрозила она ему пальцем.
— Сима, ну что ты такое говоришь, его муза перед тобой, — поправила свои кукольные локоны Галя.
— Хирург-пластик… теперь понятно, молодой человек, почему вы с таким интересом разглядывали мое лицо. Думаете, возможно ли натянуть этот старый чулок? Нет, Венсан, я дорожу каждой своей морщинкой и никогда бы не легла под нож хирурга. Лицо натянуть можно, а куда денешь опыт и мудрость отсюда? — Серафима постучала по своей голове. — Я не хочу терять свою индивидуальность и стать моложавой, безликой куклой, и на твоем бы месте, Галочка, я не увлекалась пластическими изменениями своей внешности. Ты еще слишком молода. Пусть я сейчас не красива, зато по моему лицу можно судить о бурном прошлом, уж поверьте, мне есть что вспомнить, — закончила свою мысль Серафима и, взяв Венсана под руку, повела его в глубь галереи, обернувшись к Галине, — я позаимствую у тебя кавалера на полчаса.
— Конечно, Сима!
Венсан шел мимо накрашенных дам в дорогой одежде, мужчин, в основном с бородками и усами, экспонатов выставки, и у него начало мелькать в глазах. Серафима говорила без умолку, успевая представлять его как спутника Галины и своего желанного гостя. Попутно она рассказывала ему о работах, представленных на выставке, то есть была своеобразным экскурсоводом. Чтобы Серафима сама представляла работы, выставленные у нее в салоне, надо было очень ей понравиться.
— Это произведение одного молодого талантливого художника, чудо-паренька, — показала она картины, выполненные в авангардном стиле и больше напоминающие пятна красок в сине-желтой гамме. Венсан скользнул взглядом по этим пятнам и подумал о том, что паренек действительно должен быть «чудом», чтобы выставляться в престижном салоне с такой мазней.
— Я в этом мало что понимаю, — тактично ответил он хозяйке салона.
— Я тоже, — наклонилась к нему Серафима и заговорщицки прошептала на ухо: — А вот эти керамические вазы ручной работы привезли с Востока от одного мастера-инвалида. Он не ходит, но руки у него золотые.
— Красивая ваза, — остановился Венсан перед большой, покрытой синей глазурью в мелкий орнамент вазой и провел по ней рукой.
— Эта ваза расписывалась целый год вручную и стоит десять тысяч долларов. Купив ее, вы поможете ее автору, а если учесть, что он инвалид, то сделаете еще и доброе дело, выступив в роли спонсора.
— Я подумаю над этим предложением, — ответил Венсан.
— У вас красивые руки, я люблю мужчин с красивыми руками, — сказала она, перехватывая его руку и добавляя: — Но это не дает вам право трогать хрупкий, дорогой экспонат, этого делать нельзя.
— Извините, я задумался, — отдернул руку Венсан.
Серафима провела его еще через два отсека с картинами и скульптурами, и они оказались в зоне, вход для посторонних в которую был запрещен.
— Не стесняйтесь, Венсан, заходите в мои апартаменты, — пригласила хозяйка.
Он шагнул через порог и оказался в большой полутемной из-за вуалевых драпировок на окнах комнате неправильной формы. По зеркальным полкам стеклянных витражей были расставлены милые красивые вещички — вазочки, сувениры, шкатулки, забавные фигурки и так далее.
— Это — мое царство! — окинула взглядом стены Сима и пригласила Венсана присаживаться в большое удобное кресло, застланное ковром в восточном стиле. — Здесь собрана моя личная коллекция — вещи, которые дороги мне по разным причинам и с которыми я не хотела бы расстаться ни при каких обстоятельствах. Вы что-нибудь коллекционируете, Венсан?
— Боюсь, что нет…
— Вы не привязаны к прошлому? Вам нечего вспомнить и предаться сентиментальным чувствам? Ах, как вы, мужчины, прагматичны! Вам никогда не понять женскую душу.
— Я в детстве коллекционировал цветные обертки от конфет, — успокоил ее Венсан.
— Что же с вами случилось, что вы перестали коллекционировать цветные фантики? — проникновенно спросила Серафима.
— Я на жизнь не жалуюсь, я много чего достиг и считаю, что крепко стою на ногах, у меня есть хорошая профессия, — ответил он, закидывая ногу на ногу.
— А чувства?
— Я самодостаточен, — пожал плечами Венсан, не совсем понимая интерес владелицы модного салона к своей персоне.
Серафима расположилась напротив него на какой-то восточной кушетке, достала из ящика столика, разделявшего их, гадальные карты.
— Вы мне глубоко симпатичны, и я хочу погадать вам, — блеснула она фарфоровыми зубами.
— Запретить вам я не могу, но хочу предупредить, что в эти вещи я не верю.
— Я тоже раньше не верила, пока серьезно не увлеклась этим делом, — не поднимая глаз, сказала она.
Серафима приняла самый сосредоточенный вид и начала раскладывать карты.
— Вы — интересная личность, Венсан, судьба к вам благоволит. Вот и карты говорят то же самое. У вас очень положительная аура, чистые мысли, светлая душа, вы просто ангел!
— Вы явно льстите мне, — улыбнулся он.
— Это карты так говорят, я тут ни при чем. Ой, что это? Похоже, я вас сглазила, — нервно затеребила бусы на шее Серафима.
— Что случилось? — ради приличия спросил Венсан.
— Мне не нравится эта карта, а она появилась по правую руку от вас.
Венсан посмотрел на карту, на ней был изображен скелет в черной одежде с капюшоном и косой.
— Приятный парень. Полагаю, это смерть? — спросил Венсан.
— Я бы на вашем месте не иронизировала. Эта карта просто так не выпадает, — помрачнела Серафима, — и зло идет от женщины!
— От кого ж еще, — рассмеялся Венсан, — все зло идет от женщин!
— Ну, я не думаю, что это Галина. Она не вампир, а эта женщина — сущий демон, — продолжала гадать Серафима.
— Знаю я одну такую даму… — задумчиво произнес он.
— Вот и держитесь от нее подальше! Ой, как мне не нравится, что смерть всегда ложится рядом с вами! — Серафима перетасовывала карты и раскладывала их снова и снова, удрученно качая головой! — Эта карта просто заговоренная какая-то. Да ладно! Хорошо, что вы во все это не верите. Засиделись мы здесь с вами, пойдемте к гостям, Венсан. Галина не простит мне, что я увела вас на такой длительный срок! Еще заревнует. — Она кинула карты в ящик стола и подала руку своему гостю.
Они вместе покинули будуар хозяйки галереи и присоединились к гостям. Многие из них были уже в легком подпитии, так как здесь же накрыли легкий, фуршетный, стол. Фрукты, легкие салаты, бутерброды с икрой, семгой и ветчиной, пирожные, конфеты были в изобилии. Официанты разносили не меньшее количество вина, шампанского и крепких напитков.
«Неизвестно, чего здесь больше — искусства или пьянки…» — подумал Венсан.
Галину он увидел сразу же. Она разговаривала с представительной дамой, увешанной жемчугом, и тревожно осматривалась по сторонам в поисках кого-то. Он догадался, кого именно. Лицо ее уже изрядно раскраснелось, из чего он сделал вывод, что поднос со спиртными напитками мимо Галины проносили не один раз. Заметив его, она яростно замахала ему руками и, прокашлявшись, громко закричала:
— Дамы и господа! Минуточку вашего внимания. Я понимаю, что это мое личное дело, но так как я очень счастлива, то не могу не поделиться с вами. Вы меня давно знаете, и я хочу в вашем обществе сделать ответственное заявление. Мы с Венсаном готовы пожениться, я покидаю ряды одиноких женщин! — Раскрасневшаяся Галина резко наклонилась вправо.
— Браво! — зааплодировали довольные гости и буквально на руках внесли Венсана к его подруге на небольшой подиум. — Горько!!
Венсан, заметно побледневший и начавший нервничать, поцеловал Галину и, резко развернувшись, прямиком направился к фуршету. Он принялся с остервенением отправлять в рот канапе, запивая их минеральной водой.
— Дорогой, ты сердишься? — защебетала Галина, вопрос которой уже подразумевал: она понимает, что сделала что-то не так.
— Нет, что ты! Все хорошо! — слизал он с бутерброда икру и пустой хлеб положил на место.
— Что ты делаешь, — возмутилась она, — как себя ведешь?
— А что, у вас в обществе так не принято? Я себя всегда так веду — нагло и непринужденно, ты еще меня не знаешь. Ты мужа выбирала по тому, как его представить высшему обществу? Ах, какая пара! Галина — чудная женщина, бизнесвумен, владелица салона красоты и ее муж — директор медицинского центра, пластический хирург! Они вместе несут добро и красоту людям и просто созданы друг для друга! — притворно закатил глаза Венсан и вытер руки о скатерть. — Извините, привычка хирурга держать руки в чистоте, а бумажные салфетки закончились.
— Не веди себя, как свинья! Ты ставишь меня в идиотское положение! — взмолилась Галя.
— Это ты меня ставишь в нелепое положение. Объявляешь о свадьбе, а жених-то не в курсе! Ты для этого и притащила меня на выставку? Я чувствую себя самым экзотическим экспонатом.
— Не сердись! Я решила, что нам уже пора пожениться… — прошептала Галина, и слезы навернулись у нее на глаза.
Выносить женские слезы Венсан не мог физически, поэтому сразу же пошел на попятную.
— Ну ладно, не реви… извини, я был резок, оказался не готов… просто я думал, что мы уже все выяснили.
— Я так люблю тебя, — припала к нему Галя, — все будет хорошо! Я нравлюсь твоей маме и сестре, что немаловажно!
— Ну, хорошо, хорошо…
Галина понеслась дальше получать поздравления от жриц искусства, а Венсан грустно стоял в стороне.
«Вот и пришел конец моей холостяцкой жизни. А Галя молодец! Взяла, как говорят, быка за рога… Может быть, со мной только так и надо? — думал он с тоской в глазах. — Видела бы меня сейчас Жюли, как бы она позлорадствовала и порадовалась».
Художники и прочие люди искусства стали собираться в небольшие группы, все горячее и горячее обсуждать работы того или иного автора. К Венсану, как всегда на таких вечерах, подошли три женщины и, глупо хихикая, рассказали о своих проблемах. Растяжки на коже после родов, избыток жира на бедрах и варикозное расширение вен — вот неполный список волновавших их проблем. Одна дама даже пыталась оголить живот, но подруга ее осадила.
— Ты что? Он — мужчина!
— Ну и что? Он не мужчина, он — врач! А докторов я не стесняюсь! — Дама раскраснелась, ей сейчас было море по колено. Венсан знал, что на такие интимные откровения женщин тянет после не одной рюмки, поэтому успокоил их и всем раздал свои визитки.
— Вы правы, я прежде всего врач, но все же здесь мы оголяться не будем, дабы не смущать гостей. Приходите лично ко мне на прием в любое удобное для вас время, и я попробую решить все ваши проблемы.
— Венсан — вы прелесть! Галине очень повезло! Если бы ее не было, я сама бы приударила за вами, — сказала одна из дам, закладывая его визитку куда-то в недра своего необъятного размера бюстгальтера и криво улыбаясь.
Венсан уже порядком устал от череды лиц, мелькавших красок, ничего не значащих, пустых разговоров, поэтому очень обрадовался, когда услышал Серафиму, вещающую в микрофон:
— Дорогие гости! А сейчас мы проведем небольшой аукцион. На сегодняшний вечер я выставляю пять экспонатов — две картины, две небольшие скульптуры и одну вазу ручной работы. — Она многозначительно посмотрела на Венсана.
Тот понял, что она имеет в виду вазу работы инвалида, которую уже мысленно приготовила для него, словно проверяя его состоятельность для того, чтобы войти в число ее близких друзей. По ценам, которые закатили за выставленные экспонаты, он понял, что у богемы деньги имеются, и не малые. Сам он нацелился приобрести вазу автора-инвалида с целью оказания ему материальной помощи, а не с целью произвести впечатление на Симу. В толпе, обступившей Серафиму, он не видел Галины, но решил, что встретится с ней после аукциона.
— Наконец, мы представляем наш последний и самый дорогой лот, — сообщила хозяйка галереи, — вещь уникальную, целый год над ней работал талантливейший художник-гончар. Миша, принеси вазу, — обратилась она к одному своему молодому помощнику.
Парень быстро куда-то убежал. Вернулся он через какое-то время, озадаченный и испуганный.
— Вазы нет! — выпалил он.
Воцарилась гнетущая тишина, Серафима прошипела зловещим шепотом:
— Как это нет?
— Вот так, ее нет на месте, — ответил парень.
— Ребята, кто-нибудь брал вазу? — обратилась Серафима к своим служащим.
— Нет.
— Что за шутки? Кто спрятал вазу?! — закричала она, и камни угрожающе загремели у нее на шее, словно у гремучей змеи.
Гости, сначала смеющиеся и веселые, заметно погрустнели.
— Я не брал никакой вазы! Я тоже не брала! О чем ты говоришь? Ты нас знаешь не первый год! — стали раздаваться недовольные голоса. — Сама, наверное, убрала ее к аукциону и забыла.
— Это такая огромная, синяя ваза в мелкий цветной орнамент? — спросила дама с жемчугом, с которой не так давно разговаривала Галина.
— Она самая! — подтвердила Серафима.
— Так она же огромная! Кто и куда смог бы ее спрятать? — удивилась дама.
— Миша, позови охранника! — уже истерическим голосом закричала Серафима.
Охранник, высокий и молодой парень, растерянно моргал большими наивными глазами.
— Мимо тебя проносили что-нибудь громоздкое? — спросила хозяйка галереи.
— Нет, вы же знаете, мы даже с пакетами людей не пропускаем, просим сдавать в камеру хранения. Никто не проходил мимо меня ни с чем крупным в руках, — заверил охранник, хотя, конечно, он спасал свою шкуру.
— Кто входил?! Кто выходил?! — кричала побледневшая Серафима, и длинные серьги в ее оттянутых ушах устрашающе раскачивались.
— Много народа входило и выходило… — замялся парень, — как всегда…
— Искать!! Искать мою дорогую вазу! — перешла на ультразвук Серафима Яковлевна.
Люди кинулись врассыпную. Служители галереи в униформе заторопились выполнять приказ своей работодательницы.
Венсан не сдвинулся с места, он не предполагал, где могла быть эта ваза, и не собирался ее искать. Он постоял у стены, а потом пошел осматривать экспонаты, тихонько посвистывая. Женщина в жемчугах появилась с другой стороны выставочного зала, помахала ему рукой и внимательно осмотрелась. Ее цепкий взгляд сразу заметил потайную дверь в стене. Дама отодвинула задвижку и заглянула внутрь небольшого, затемненного подсобного помещения. Там вместе с ведрами, тряпками и моющим пылесосом лежало что-то большое и белое. Она присмотрелась и увидела женскую голую ногу с неестественно вывернутой ступней. Дама отступила назад и пронзительно закричала. Венсан быстро подбежал к ней и заглянул в подсобку, нащупав на стене выключатель и щелкнув им. Яркий электрический свет залил все помещение. Глазам Венсана предстала страшная картина. На полу лицом вниз лежало скрюченное тело Галины с проломленной головой. На затылке ее была глубокая кровавая рана, темная густая кровь стекала по светлым волосам на кафельный пол. Пахло в подсобке плесенью, сыростью и кровью. Тело, голова несчастной, а также все пространство вокруг были усыпаны синими осколками с цветным орнаментом. Венсан быстро пришел в себя, сел рядом с Галиной и взял ее руку в свою. Пульса на ней не было, на шее он тоже не прощупывался. Венсан был хирургом, и как бы ему больно ни было так думать, но по травме головы у Гали он сразу понял, что она несовместима с жизнью.
— Она жива? — с придыханием спросила дама в жемчуге.
— Нет, — коротко ответил он, сам не узнавая своего голоса.
На пронзительный крик дамы уже спешили люди, страшная весть передавалась из уст в уста, обрастая жуткими подробностями. Когда к комнате уборщицы протиснулась хозяйка салона, ей уже сообщили, что Галине раскроили голову топором, а ее мозгами забрызгана вся галерея.
— Галя! — воскликнула Серафима Яковлевна. — Ой, а что это за синие осколки?
— Похоже, это осколки вазы, которую вы ищете, — проговорил кто-то из толпы в момент протрезвевших людей.
— Ее и убили этой вазой, — подтвердил Венсан, не веривший в реальность происходящего.
— Какой ужас! — схватилась за голову руками Серафима, нарушив гладкость прически. — Бедный инвалид целый год работал над вазой, думая, что заработает себе на жизнь, а какая-то скотина расколотила это произведение искусства одним махом.
Венсан странно посмотрел на Серафиму. Ей было жаль вазу, про Галину она даже не вспомнила.
«Знала бы Галя, перед кем она так унижалась при жизни…» — подумал он и еле сдержался, чтобы не зарыдать. Женщина, с которой он встречался последние три года, которая еще несколько минут назад строила большие планы на их совместное будущее, сейчас лежала, распластавшись среди ведер и половых тряпок в осколках дорогой вазы. Ее погубило искусство, в котором она ничего не смыслила, но всегда тянулась к нему. Серафима отняла руки от головы и посмотрела на Венсана, сидящего на коленях у тела.
— Венсан, у вас руки в крови…
— Возможно, я порезался осколками… — растерянно ответил он, глядя на подрагивающую ладонь в крови, — а может быть, это кровь Гали…
— Вы — опасный мужчина. Карты никогда не лгут! Я просто еще не научилась до конца их правильно читать. Смерть идет рядом, но она грозит не вам, а людям около вас, — сказала Серафима, и ее голос зловеще прозвучал в оглушающей тишине.
Глава 10
Майор Денис Игоревич стал понимать, что слегка переусердствовал в своем желании подражать герою сериала лейтенанту полиции США Коломбо. Что называется, взял да и сглазил себя. Дела ему в последнее время попадались одно запутаннее другого. Он сидел в своем кабинете напротив уже небезызвестного пластического хирурга с помятым лицом и курил сигару. Когда на место убийства Галины в галерею искусств была вызвана милиция, Венсан сам позвонил знакомому следователю, и тот, заинтересовавшись тем, что его подопечный снова попал в историю, связанную с убийством, договорился со своими коллегами и взял это дело под свое расследование. Тем более что оба убийства, по которым Венсан проходил свидетелем, были совершены в одном районе.
— Что же такое получается, Венсан Витальевич?
Тот поднял на следователя большие голубые глаза.
— Что? — тихо спросил он.
— Почему все убийства у нас в округе происходят при вашем участии?
— Что значит при моем участии?!
— Вы понимаете, о чем я говорю. Насколько мне известно, погибшая была вашей подругой? Примите мои соболезнования.
— Спасибо, я до сих пор не могу поверить…
— В такое трудно поверить. Вы ведь догадываетесь, что вы, Венсан Витальевич, первый подозреваемый?
— Меня этим уже обрадовали на месте преступления.
— Во-первых, это была ваша знакомая. Во-вторых, она, со слов свидетелей, объявила о вашей женитьбе, и вы явно в восторге не были. В-третьих, люди видели, как вы ссорились после ее заявления о предстоящем браке.
— Да, именно так я избавляюсь от женщин, которые хотят выйти замуж за меня. Я их убиваю, — хмуро ответил Венсан.
— Не утрируйте, Венсан Витальевич, ваше положение очень серьезное. Вы единственный, на ком из присутствующих гостей в галерее была обнаружена кровь.
— Потому что я — единственный, кто проверял, жива ли Галя, искренне пытаясь ей помочь. А потрогать ее, прощупать пульс, если вся голова ее, спина и пространство вокруг тела забрызганы кровью, и не испачкаться самому было нереально, — ответил Венсан.
— Однако все эти незначительные минусы складываются именно против вас, — следователь оставался непреклонным, — кстати, на осколках вазы обнаружены ваши отпечатки пальцев.
— Я трогал ее, когда ваза еще была в целом состоянии.
— Я знаю. Показания Серафимы Яковлевны, подтверждающие это, есть у меня. Но некоторым может показаться, что, потрогав вазу при свидетелях, вы обеспечили себе алиби на последующее обнаружение отпечатков пальцев, чтобы не надевать перчатки и потом не избавляться от них.
— В вашем представлении я просто расчетливый злодей. Зачем же я тогда убил Галину таким способом, чтобы подозрение упало на меня?
— Вы же не закоренелый преступник.
— А… понятно, я еще не успел поднатореть в этом деле, хотя с моей репутацией Синей Бороды…
— Венсан Витальевич, кто еще мог такое сотворить с Галиной Киреевой?
— Я не знаю… Я понимаю, что это должен быть кто-то из людей, присутствующих в галерее, но я никого из них не знаю. Это были знакомые Галины.
— Она была встревожена?
— Нет.
— Чем-то озабочена?
— Пожалуй, нет.
— Не замечали ли вы за ней что-нибудь странное в последнее время? — продолжал допрос следователь.
— Нет… она любила ходить в театр, а сегодня наотрез отказалась. Меня это несколько удивило. Эх, надо было настоять на посещении театра, Галина осталась бы жива.
— Почему она не захотела идти в театр? — заинтересовался Денис Игоревич.
— Тогда мне это показалось странным, но потом я понял ее каприз: Галина хотела объявить о нашей свадьбе публично при людях, которых она ценила.
— Вас она поставила об этом в известность?
— Нет.
— Ей угрожали?
Читать бесплатно другие книги:
