Стерх: Убийство неизбежно Басов Николай

Глава 12

Если до этого разговора Стерх и имел какие-то сомнения, что труп, найденный под горой Лысой у поселка Орлиное, является Нюрой, то теперь они отпали. Поэтому ему оставалось только одно – завтра же отправляться в облпрокуратуру, к своему давнему приятелю и некогда начальнику, а ныне «особому» следователю Линдбергу. Другой калибр следственной работы для этого преступления не подходил.

Если ему удастся справиться с обычно очень неподатливым Костей Линдбергом, если он все-таки решит хотя бы курировать это дело, Стерх мог бы считать свою работу завершенной. Дальше ему тут делать было нечего, за преступление взялись бы, как их обычно называют – профессионалы.

Он уже выехал с площадочки перед домом Витуновых и повернул налево, в сторону Лобни, откуда и приехал, когда вдруг увидел, что туда, где он только что стоял, свернула машина с затемненными стеклами. Стерх спрятался за автобусную остановку, и выволок из перчаточного ящика бинокль Вики, который так и остался тут после поездки в Крым. Вылез, поставил локти на капот «Нивы», поправил резкость. Пока наводил, двери новоприбывшей машины беззвучно раскрылись, и из глубины тяжелого черного «Мерседеса» появились люди, которых Стерх знал. Прорвичи – отец и сын. Они потоптались немного на дорожке перед воротами, разминая ноги, затем исчезли за оградой и кустами перед домом Витунова.

Стерх подумал, спрятал бинокль и поехал дальше. Выруливая, отжимая сцепление и производя всякие необходимые движения, он думал о том, что бы мог значить этот визит. Всего несколько дней назад Велч сказал, что его отец никогда не бывает у Витунова. И вдруг – такое нарушение привычного хода вещей! Стерх думал довольно долго, пока не въехал в Долгопрудный, но так ни к чему и не пришел.

В Москве уже немного затеплились фонари. Такое бывало с московскими улицами ранней осенью, которая, собственно, уже наступила – фонари включали чуть раньше, еще до наступления настоящих сумерек… Или они сами включались, потому что темнело уже ощутимо раньше, чем в июне, хотя субъективно глаз к ним еще не был привычен.

Доехав до дома без происшествий, вошел в свою квартирку и включил свет в коридоре. Посмотрел на вешалку, она была пуста, разулся, нашел домашние шлепанцы, повесил джинсовую куртку, из которой сегодня не вылезал. Вгляделся в свое отражение, осознал, что мысли его еще вертятся вокруг Нюры и Кости Линдберга…

Вдруг понял, что лицо его ощущает какую-то необычную прохладу, вкатывающуюся в квартиру из открытой настежь балконной двери в кухне, закрыл ее, сделал пару шагов в коридор… И тогда понял, что это не только ветерок, но и запах. Он уже понял, что находится в квартире не один. Дернул рукой к полочке под телефоном, там скотчем под столешницу был приклеен его запасной «Макаров», передернул затвор и заорал:

– Руки вверх! Веди себя спокойно, я вооружен.

При этом он заметил в большой комнате в одном из кресел какую-то темную фигуру. Выцелил ее, придерживая рукоять двумя руками, стараясь, чтобы мушка не упиралась этой фигуре в живот, а брала все-таки чуть ниже, к ногам…

Целое мгновение, похожее на вечность, ничего не происходило. Лишь передернутый затвор еще какое-то время хранил звон, словно камертон. Рука фигуры медленно поднялась вверх, но вместо растопыренных пальцев Стерх увидел, как заалел огонек сигареты, потом рука так же спокойно опустилась. Стерх вошел в большую комнату, нащупал левой выключатель, дернул, яркий свет залил все помещение.

В кресле перед его столом сидела Рая Ивон. Руки ее были спокойно сложены на коленях, чуть усмехаясь, она смотрела на Стерха с откровенным любопытством.

Стерх глубоко вздохнул, потом поднял глаза к потолку, попытался сделать менее глупое лицо, чем у него было. Он попросту забыл, что они договорились свидеться.

– Почему вы сидите тут в темноте? – спросил он, вытаскивая магазин из пистолета, выщелкивая патрон из ствола, и вставляя его снова в магазин.

– Чтобы проверить насколько хорошо вы владеете собой, – ответила она уже с настоящей улыбкой. – В детективах, которые я обожаю, все парни, вроде тебя, очень хладнокровные типы. Хотела убедиться, так ли это на самом деле?

– Теперь-то знаешь, что нет?

– Теперь знаю.

Оба снова посмотрели на ПМ, который Стерх держал в руке. Вздохнув, он отодрал от него остатки липкой ленты, подошел и бросил его в верхний ящик стола. И пошел на кухню, чтобы поставить чайник.

– Я все еще должна… вести себя спокойно, или могу встать?

– Разумеется, – вздохнул он.

Она вошла на кухню своей спокойной, чуть ленивой, но на самом деле очень решительной и красивой походкой. На эту встречу мисс Ивон приоделась довольно… гм, спортивно. На ней был обтягивающий тонкий свитерок и темно-серые шароварчики, которые, как ни странно, подходили к плетеным туфлям на невысоком каблуке. Волосы свои она собрала в свободный хвостик, спадающий ниже лопаток, почти до поясницы, а «макияжа» на лице не было. Или он был таким искусным, что Стерх не мог его увидеть.

– Я забыл о нашем уговоре, – повинился Стерх.

Она подошла и встала около него.

– Это совсем не комплимент, тебе не кажется? – Он покачал головой, соглашаясь. – Может, скажешь что-нибудь более обнадеживающее?

Он повернул голову. Она смотрела ему в глаза с улыбкой. Он положил руки ей на плечи, легко притянул к себе и поцеловал в губы. Сам был холодным и совершенно жестким, потому что некогда слишком часто и легко совершал подобные действия. Впрочем, девушкам это нравилось, однажды, как он помнил, девицу от поцелуя начала бить дрожь… Но Ивон Рая не задрожала, он посмотрел на нее и убедился, что она почти так же холодно и трезво смотрит на него. Единственное, что ее извиняло – она не перестала улыбаться. Стерх восстановил равновесие, отошел от девушки и сделал вид, что ищет в навесном ящике чашки для чая.

– Должна признать, у тебя это получается, – сказала она.

Она уже не улыбалась, смотрела на него чуть исподлобья. Он не знал, что это значит.

– Вика была вежлива?

– Виктория? – Рая чуть приподняла одну бровь. – Вежлива? Не знаю, что ты имеешь в виду. Дождалась меня, демонстративно закрыла все шкафы, потом самыми кончиками пальцев подала мне несколько номеров «Интерполиции», и уходя так хлопнула дверью, что я пожалела, что не захватила плеер. Он бы закрыл уши от этой акустической… атаки.

Стерх улыбнулся даже с каким-то облегчением. Некоторые вещи были привычны и не менялись, например, поведение Вики.

– Она в тебя влюблена? – спросила Рая напрямую.

– Господи! Откуда такие мысли?

– Значит, вас ничто не связывает?

– Связывает, и довольно много – работа.

– А кроме… этого?

– Моя фамилия не Прорвич-младший. И я не думаю, что каждая юбка, которая появляется в радиусе трех километров, теряет голову от моего обаяния.

– Давай не будем о Прорвичах, особенно о младшем, – попросила она.

Вода вскипела, Стерх налил немного в заварочный чайник, сполоснул, потом заварил, поставил под ватный колпак.

– Вот, нужно немного подождать. – Он подумал, посмотрел на Раю, которая деловито усаживалась к столу. – Я, собственно не спросил, не хочешь ли ты кофе… Но кофе у меня только растворимый, а вот чай я обещаю настоящий. – Он сел напротив нее. Распределил чашки. С удивлением подумал, что все еще не хочет есть, а может быть, не хочет возиться с пиццей или бутербродами. – Обойдемся печеньем и джемом, ладно? Вот только с молоком, кажется проблема… И масла у меня нет, я стараюсь худеть.

Она кивнула, он поднял колпак с заварочного чайника, разлил остро пахнущий, возбуждающий напиток. Намазал джемом овсяную печеньину, откусил сразу половину.

– Почему Прорвичи отказались от моих услуг? – спросил он, жуя.

– Ах, вот оно что!

– Что такое?

– Ты… ты пригласил меня к себе, чтобы задать этот вопрос?

Стерх поставил свой бокальчик на стол и внимательно посмотрел на нее.

– Разумеется.

– Это твоя ошибка, – она тоже поставила свою чашку на блюдечко. – Прорвичей я оставляю на работе.

Он протянул руку, положил ее на стол ладонью вверх.

– Дай мне свою руку.

Она посмотрела на него с неудовольствием, потом перевела взгляд в окно, даже повернулась к нему чуть боком. Но он знал, что она уступит, потому что была не из тех женщин, которые быстро отказываются от своей цели, а цель у Раи Ивон на сегодняшний вечер, кажется, была вполне определенная. Вздохнув, повернулась к нему, положила свою узенькую лапку в его широкую, чуть мужиковатую ладонь. Он несильно сжал ее.

– Собственно, я не хочу чаю, – признался он. – Просто соблюдал этикет. Пойдем лучше покурим… на диване.

Она улыбнулась. Не выпуская ее руку, он поднялся, обвел ее вокруг стола и направился в большую комнату. Усадил гостью в уголок дивана у окна, быстро сел рядом, скинул домашние шлепанцы и лег на ее коленки. Это было так приятно, он и забыл, как приятно это бывает.

– Мы уже похожи на женатиков, – проговорила она все еще чуть надутым тоном.

– Я поясню, что имел в виду, когда задал тот вопрос… Собственно, извини, у меня были очень тяжкие дни. На моих глазах происходит довольно страшная история.

– Сказочная?

– Почему сказочная?

– Ну, ты же сказал, что история страшная. А сказки обычно бывают страшными.

Стерх запрокинул голову, посмотрел на нее, она откинулась на спинку дивана, сидела тихо, еще не очень уверено придерживая его голову.

– Ну, ты начинаешь? Жил-был…

– Жила-была девушка, – невесело начал Стерх.

– Блондинка, – внесла со своей стороны одну из главенствующих, должно быть, деталей Рая.

– Почему блондинка? – удивился Стерх.

– Принцессы в старых сказках почти всегда бывают блондинками.

– Вообще-то, она была обычная светло-русая красавица… Нет, не красавица, не так. Но в ней была некая радость жизни, которая сейчас редко встречается.

Замолчал, послушал, как его голос тает в шуме автомобилей, проносящихся по улице внизу, как где-то очень далеко загудела электричка… Наверно, это на Октябрьской дороге, а может, на Рижской. Они обе проходили недалеко, скорые и мимоидущие электрички были слышны, как на интеллигентной даче в старых романах.

– А дальше?

– Потом появился некий… принц, поцеловал ее, и у нее случилось дитя.

– А вот тогда явилась врагиня, и она… – решила внести свою лепту Рая. Но Стерх прервал ее резковато:

– Откуда ты знаешь?

– Я же сказала, что сказки плохо кончаются. Как правило.

Стерх больше не мог лежать, он сел, повернул голову, внимательно посмотрел на Раю при свете этого дурацкого, старомодного торшера, который никогда не давал достаточно света, какие бы лампочки в него не вворачивались. Рая могла что-то знать, просто потому, что слышала разговоры Прорвичей с тем информатором, от которого, собственно, и поднялась вся волна, который впервые и выдвинул, наверное, версию, что дело идет к убийству. И еще он понял, если Рая что-то знает, то продаст это довольно дорого.

– М-да, веселый у нас вечерок получается. Может, у тебя найдется что-нибудь выпить?

– Конечно, – он тряхнул головой, поднялся. – Конечно, да.

Зазвонил телефон. Стерх сел на край своего стола и поднял трубку.

– Стерх слушает.

– Подождите немного у аппарата, – сказал на том конце Жемал.

Потом Стерх услышал стук о столешницу, звуки музыки, кажется, что-то очень попсовое, потом кто-то, поднимая трубку, сказал:

– Маго, сделай, пожалуйста, потише.

Значит, полячка снова появилась на горизонте, понял Стерх. Сразу после первого вечера Прорвич-старший сказал ему, что она уехала к себе, и вот вернулась в Москву. В трубке зазвучал голос Витунова-старшего.

– Вы еще у аппарата?

– Слушаю, – холодно отозвался Стерх. – Здравствуйте.

– У нас тут небольшая вечеринка, понимаете?

– Я догадался.

– Я не знал, что вы работаете совсем не в нефти, – сказал Витунов, чуть изменив голос.

– Это была шутка, может быть, не слишком умная.

– Ладно, шутка – так шутка… У меня есть предложение, которое будет вам небезынтересно.

В животе Стерха, совершенно пустом, поднялась волна слабости и боли. Но он справился с ней, и спросил:

– В чем суть предложения?

– Я не могу изложить его в несколько слов, это прозвучит… некорректно. Не могли бы мы встретиться завтра поутру, предположим, часов в одиннадцать?

Стерх повернулся и посмотрел на Раю. Она сидела на самом краешке дивана, подавшись вперед. Совсем не скрывала, что пытается услышать, сколько удастся.

– Так я могу вас ждать у себя? – спросил Витунов.

– Почему бы нет?

– Хорошо. Тогда в одиннадцать завтра. Спокойной ночи, Стерх.

Потом Стерх услышал стук трубки на том конце линии, и сказал себе:

– Чем дальше, тем интересней.

Рая Ивон подошла к нему, положила руки на плечи, на этот раз ее улыбка была не таинственно-хитрая, а искренняя.

– Чертово дело, – Стерх провел рукой по лицу. – Извини…

Она положила ему палец на губы, отвернулась и легкими, широкими шагами, чуть покачивая бедрами, пошла вдоль стены комнаты. Именно так и должны двигаться женщины, именно такие платья им и положено носить, чтобы слегка пересыхало в горле, чтобы слова застревали от малейшего прикосновения их пальчиков к губам… Она остановилась перед репродукцией «Сада Наслаждений» Босха – отличной, изготовленной в Германии, очень подробной, почти как картина, – забранной в рамочку. Эту штуку Стерху подарила давняя знакомая, уезжая на постоянное жительство в Израиль.

– Больше всего меня заинтересовала эта картина, – она искоса посмотрела на него. – Не ожидала увидеть что-то подобное тут. Ты, случайно, не депрессуешь при каждом удобном случае.

– Это еще что? – буркнул Стерх, разглядывая ноги Раи – кстати, отличные ноги, прямые, чуть загорелые, с тонкой и сильной лодыжкой. – В спальне у меня «Падение Икара» Питера Брейгеля.

– Я видела. И по-моему, должно быть наоборот: эта – в спальне, а Брейгель – тут. И на кухне что-то из Кранаха… Это ведь все… немцы?

– Не совсем. Но называется Северное Возрождение, и в нем было много немцев… Просто я люблю смотреть на что-то красивое, когда лень думать.

– Ты не ответил на вопрос о депрессиях.

Стерх отвернулся, дошел до бара, открыл и стал наливать два высоких стакана выпивки. Ничего кроме водки и очень редкого джина у него не было. Хорошо, хоть тоник оказался, но себе он его не налил.

– Есть джин с тоником. Это поможет от лишних вопросов.

– А водка – от депрессии, – отозвалась Рая.

Она была или слишком умна, или чрезмерно опытна в некоторых аспектах жизни мужчины, которые Стерх предпочел бы не обсуждать. Хотя бы в первый же вечер.

Когда он обернулся, ее уже в комнате не было. Но он знал, где ее искать. И нашел безошибочно, в спальне. Она сидела, чуть откинувшись в любимом кресле Стерха, включила лампу для ночного чтения в изголовье кровати, направила ее на Брейгеля и смотрела, закинув одну руку на голову, выставив вперед остренький локоток. Другу руку она сразу протянула ему навстречу.

– Давай скорей, мне кажется, в этот доме не принято ханжить по части выпивки.

Стерх подал ей джин, и легко наклонившись, чмокнул в локоть. Она хмыкнула, и сразу положила руку на колени.

– Все-таки, все это выглядит слишком странно.

– Что именно? Дом?

– Все. В этом доме… – она почти беспомощно еще раз оглянулась на книжные завалы, на платяной шкаф, который Стерх держал тут за неимением места в большой комнате, на подсвеченного Брейгеля, на другие репродукции. – Есть оружие. Тут привыкли думать, тут странные, очень хорошие репродукции… На мой вкус немного мрачноватые и классические, но – хорошие.

Он еще раз посмотрел на нее, она созрела для определенного разговора. Он отхлебнул чуть не половину, поморщился от вкуса водки и начал.

– А мне странным кажется другое. Твой шеф нанял меня неделю назад. Мне показалось, он не мог дождаться, пока его конкурент Витунов влипнет в скандал и понесет такие потери, что можно будет его слегка затоптать. А теперь он отказывается от моих услуг, и даже… Даже, кажется, рассказывает все самому Витунову. Если не напрямую решает сотрудничать с ним.

– Так это Витунов звонил?.. – Рая сделала порядочный глоток. – И это не дает тебе покоя? – Она вздохнула. – Ладно, признаюсь тебе кое в чем. На следующий день после вашего отъезда у нас в офисе появился Витунов-старший.

– Нет!

– Что значит «нет»? Да, – она посмотрела на него с притворным негодованием. – И состоялось великое перемирие.

– Чего он, собственно, хотел?

– А ты не догадываешься?

– Хотелось бы услышать факты, а не «констромить» домыслы.

– Ты все-таки не умеешь рассказывать сказки. Я тебе вот расскажу… – Она еще выпила, и начала: – Жили-были два… короля. И дрались они между собой не на жизнь, а на смерть. Война длилась много-много лет, но вдруг обоим стало понятно, если они не будут драться, то смогут на пару разрабатывать… предположим, новую золотую жилу. Ну, а поскольку они не умерли до сегодняшнего дня, то…

Стерх кивнул. Да, все было похоже на правду, было даже разумно. Не тратить деньги на попытку выстоять в одиночку, а соединиться, и тогда, может быть, решается проблема оборотных средств для обоих предприятий, и финансирования, и даже, кажется, управление становится легче, если грамотно разделить зоны ответственности.

Потому Прорвич-старший и выкинул меня из офиса так грубо, он не мог допустить в этой ситуации ни малейшего скандала с Витуновым. И по этой же причине он сразу бросился к нему, чтобы изложить всю историю с моим наймом, чтобы выглядеть честным, как… как водка. Стерх не заметил, что опрокинул в себя стакан одним движением. Ну, а получив эти сведения, Витунов понял, что лучшее, что он может сделать – самому выяснить варианты контригры. Как он, вероятно, почти всегда и делает.

Он не понимал только одного – почему Нюра должна была погибнуть? Ради чего, как они дошли до такого решения и действия?..

– Эй! – вполне дружелюбно прокричала Рая. Она наблюдала за Стерхом, не отрываясь. – Ты окаменел? Есть ли еще надежда, что оживешь когда-нибудь?

– Значит, Прорвич и Витунов соединяют свои лавочки. И скорее всего, привлекают поляка.

– Последнего я не знаю… Кроме того, это вообще сказка. – Она встала, осторожно дошла до кровати, села на край. Провела тонкой рукой по покрывалу.

И тогда-то вдруг в замке повернулся ключ. Рая удивленно посмотрела на Стерха, потом поднялась и спросила шепотом:

– Кто это?

– Вика, – шепотом же ответил Стерх.

Рая улыбнулась, поднялась и пошла к выходу из спальни, чуть покачивая бедрами. На ходу она замурлыкала, почти нечленораздельно:

– Пришла врагиня, они всегда приходят… Жаль.

В коридоре совершенно без стеснения, в легком летнем плащике стояла Вика. В одной руке она держала полиэтиленовый пакет с продуктами, в другой – что-то вроде деловой папки для бумаг. Она довольно отчетливо скрипнула зубами и вдруг весело произнесла:

– Я принесла вам минеральной воды. Выпейте, это… остужает.

Глава 13

Без пяти минут одиннадцать следующего дня Стерх остановил свою «Ниву» на уже знакомой ему, и даже слегка опротивевшей стоянке перед воротами во владения Витуновых. Осмотрелся. Дом пытался быть гостеприимным – шторы отдернуты, парадные двери распахнуты, газон докошен до последней травинки, срезанная трава убрана. Стерх обернулся к Вике, сидящей рядом с ним на переднем сиденье.

– Прочти-ка мне еще раз последнюю сводку.

Вика быстро раскрыла папочку, которую держала в руках. Что-то она слишком исполнительна сегодня, мельком подумал Стерх.

– «Отделение милиции поселка Орлиное и бригада специалистов из Симферополя, расследующие дело о гибели молодой женщины, упавшей с горы Лысой, предположительно четверо суток назад, допускают версию несчастного случая, когда жертва переоценила свои альпинистские либо туристские возможности. Вызывает удивление отсутствие заявления со стороны лиц, знавших жертву, но подобное – не редкость в случайных, плохо знакомых между собой группах людей. Кроме того, вызывает сожаление беспечность туристов, плохо знакомых с условиями гор – это уже третья жертва подобных инцидентов, произошедших в этом году на склонах гор Байдарской долины». – Вика подняла голову. – Это не ментовская рапортичка, это роман какой-то, шеф. – Она поправила и без того идеальную шевелюру. – Обрати внимание, что последняя фраза подводит к соображению – другие идеи по поводу гибели девушки и рассматриваться не будут.

– Обратил, – согласился Стерх.

Вика вздохнула и протянула Стерху маленький диктофон «Сони» для обычных, а не микрокассет. Стерх тем временем старательно прилаживал провод от микрофона через специальную прорезь в подкладке почти к самому верху нагрудного кармашка. Сунул руку в карман, включил, дважды негромко кашлянул, потом отмотал и выволок диктофончик наружу. В динамике отчетливо прозвучал его кашель. Снова отмотал и вылез из машины. Вика похлопала его по нагрудному карману, чтобы сделать микрофончик еще незаметнее, кивнула.

– Интересно, какого сорта у нее было белье?.. – Стерх тряхнул головой. – Я хочу сказать, на трупе?

– Риторический вопрос, – вздохнула Вика. – Если Митяша позаботился о Приднестровских паспортах, о смененном номере на машине…

– Этого мы не видели, – отозвался Стерх.

– Скорее всего, после нашего «наезда» на него он позаботился и об этом, – Вика, несмотря на исполнительность, в главном осталась прежней. – А Нюре объяснил как-нибудь, например, происками отца… Он мог подумать и о такой мелочи, как французские трусики или греческий купальник под израильским халатом.

– Да, ему это не составило бы труда, – согласился Стерх. – Он даже должен был это сделать.

Они миновали площадку для машин, калиточку и пошли к входу в дом. Но проникать в распахнутые двери Стерх не стал, а почти с комической серьезностью надавил на кнопку звонка, прикрученного медными шурупчиками на стояке около дверной ручки в виде головы какой-то птицы. По открытым обозрению комнатам прокатился долгий, хотя и не раздражающий перелив. Почти тотчас откуда-то появился Жемал. Сегодня он был в довольно строгом и неплохо сшитом капитанском кителе из светлой ряднушки, может быть, даже настоящей парусины, темных гладких брюках с лампасами ярко-зеленого цвета, и в мягкой фуражке с кокардой какого-то яхт-клуба. Рубашка с широким открытым воротом под пиджаком тоже была льняной и недешевой. Если бы Стерх не знал прошлое этого субъекта, он решил бы, что видит перед собой слегка карнавального, но тем не менее честного служаку.

– Добрый день, господин Витунов уже ждет вас, – отозвался Жемал.

Стерх посмотрел на Вику.

– Вот мой старый знакомый, Жемал. Тот самый, о котором я тебе рассказывал.

– Полагаю, ничего хорошего в этом рассказе я не удостоился, – отозвался Жемал, и сделал приглашающий жест рукой.

Стерх и Вика пошли за ним. Они миновали какие-то прихожие, идущие странной анфиладой, вышли в небольшой зал, в котором почти не было мебели, и оказались прямо на заднем крылечке дома, перед лужайкой, уходящей к воде и причалу. Сбоку стоял пустой подиум и десяток шезлонгов. Еще несколько шезлонгов стояли под ярким пляжным зонтом на помосте у воды, рядом со столиком, на котором что-то блестело. Жемал проводил их прямиком к этим шезлонгам и столику.

– Ага, вот и вы, – из своего шезлонга вылез Вильгельм Витунов. Он вежливо поклонился Вике, потом пожал ей руку. Все это было весьма элегантно. – Собственно, представляться, я думаю, смысла не имеет, мы уже знакомы, заочно.

Стерх пожал руку торговца и по привычке «снимать» местность, огляделся. Из этой точки стали видны манекены, расставленные в тени деревьев сбоку от подиума. Они были в тех нарядах, которые, вероятно, демонстрировались вчера. А может быть, основная часть коллекции и показывалась именно на манекенах, ведь это был все-таки не парадный смотр, а домашний, деловой консилиум.

Вика тоже принялась рассматривать манекены с огромным любопытством, словно бы и забыла обо всем на свете. Стерх включил магнитофон и обрадовался, когда кнопка не щелкнула слишком громко.

– Собственно, дело идет к зиме, – проговорил Витунов, заметив этот интерес Вики. – А за ней наступит новый год, и будет новая коллекция, весенне-летняя. Так вот мы и работаем, почти по-европейски… Прошу садиться, господа. – Он махнул рукой в сторону дома. – Жаль, вы не видите лучшее, мы затащили манекены в дом, где они составили, так сказать, сливки всего сбора. Уверяю, это одежда почти мирового класса. Хотя, – он изобразил смущенно-сдержанную улыбку, – до настоящих откровений в моде нам еще далеко.

Жемал бесшумно открыл бутылку с легким светлым вином, кажется, грузинским, и налил в высокий, тонкий бокал своему хозяину. Тот мотнул головой, и тотчас такие же бокалы оказались перед Стерхом и Викой. О согласии пить вино их никто не спрашивал, просто налили и все.

Стерх отвернулся к воде, от нее веяло уже осенней прохладой. По водохранилищу тащился какой-то особенно утомленный речной трамвайчик. В окнах не было видно ни одного человека. Лишь на верхней задней палубе, под полосатым тентом обнаруживалось десяток фигур, не больше. Внезапно Вика щелкнула пальцами, Стерх понял ее и медленно, чуть рассеянно посмотрел в сторону дома. На заднем крылечке появился Митяша, рядом с ним стояла Магдалена, или Маго. Полька. С этого расстояния оба выглядели почти как манекены, только волосы на головах иногда шевелились, да головы поворачивались в неспешном разговоре.

– Давайте сразу перейдем к делу, – предложил Витунов, допив свое вино и тут же получив от Жемала новую порцию. – Ситуация в моей фирме, о которой вы наводили справки, резко меняется. Я начинаю мыслить не масштабами одного-двух рынков у метро, а систематических поставок по всему Союзу… Пардон, по бывшему Союзу, а ныне СНГ. Основой этой… торговой интервенции у меня и моих компаньонов послужит большое количество магазинов, разбросанных и по областным городам России, и даже в иных районных центрах, короче – в провинции.

– Эта лекция имеет отношение к тому предложению, которое вы хотите нам сделать? – спросила Вика, посматривая на Витунова-отца слегка напряженными, блестящими глазами, ухитряясь сидеть даже в шезлонге с вытянутой в струну спиной, с высоко поднятой головой.

– Именно, – подтвердил Витунов. – Дело в том, что в этих условиях я должен иметь некую персону, весьма доверенную и высокооплачиваемую, разумеется, которая, зная криминальные склонности и обычаи, могла бы следить за честностью и чистотой ведения торговли по всем наших филиалам.

– Думаю, если привлечь хорошего бухгалтера, он всегда сможет разоблачить фальшивую игру, поработав несколько часов с отчетностью заподозренных в нечестности филиалов. Или наоборот, подтвердить неукоснительное исполнение получаемых инструкций.

– Мне нужны живые, так сказать, свидетельские сведения, – проговорил Витунов. – А не отчетность… Бумажки я и сам умею писать такие, что никакая проверка ничего не докажет.

Вика искоса посмотрела на Стерха, потом взглянула на воду.

– Но нас двое, и по сути мы составляем единую фирму…

– Я знаю от одного из моих нынешних компаньонов, что вы оба великолепно сработались в течение нескольких лет, исполняя нелегкие заказы на весьма высоком, профессиональном уровне. Кроме того, я бы даже настаивал на включении, так сказать, женского взгляда в эти инспекции, потому что большинство мужчин, если только он не модельер, не способен оценить частности. Так что предложение сделано не в последнюю очередь именно потому, что вы составляете такой вот… тандем.

Он хотел сказать какое-то другое слово, решил Стерх, но изменил формулировку, изо всех сил пытаясь быть вежливым. Он не выдержал и пригубил вино, это было нежное, кисловатое, как незрелое яблоко, разливное, кажется, кахетинское. Такого Стерх не пил с тех пор, как бывал в Грузии, вот только непонятно было, почему его наливали из бутылки, а не из специального винного кувшинчика? Наверное, в этом доме кувшинчики считались не слишком элегантной деталью.

– Мне интересно узнать, – сказал с деланным смешком Витунов, обращаясь к Стерху, – что вы думаете о моем предложении?

– Обращайтесь к Вике, – ответил Стерх, – я без ее согласия не принимаю ни одного решения.

Витунов повернулся к Вике.

– У вас есть вопросы?

– Эта работа подразумевает довольно продолжительные и частые разъезды, – полуутвердительно спросила Вика. – Или я ошибаюсь?

– Подразумевает, – согласился Витунов. – Но оклады, хотя я еще не называл ни одной цифры, это учитывают. И полагаю, учитывают в высшей степени.

А ведь он довольно красноречив, и говорит на редкость правильно, подумал Стерх. Хотелось бы знать, кем он был в «прошлой» жизни? Скорее всего, каким-нибудь инструктором райкома партии, или завлабом в институте каких-нибудь гуманитарных наук.

– Все-таки я не совсем понимаю… – замялась Вика, хотя Стерх отлично видел, что она так же «мнется», как штурмовая колонна во время атаки – просто она получше выстраивала неизбежные прямые вопросы. – Не совсем понимаю, почему это задание, и даже высокооплачиваемое, вы решили предоставить нашей фирме?

– Я уже говорил, что хотел бы, чтобы этим у меня занимались абсолютно доверенные люди. А для этого лучше всего подходят именно люди со стороны, как вы, например. – Витунов подумал, наклонил голову и повернулся к Стерху. – Я знаю, что вы работали в прокуратуре, и ушли оттуда отнюдь не с черным пятном. А ведь, наверное, была возможность там остаться, правда?.. Кроме того, мне нужен человек, нацеленный на разоблачение афер, иногда не простых… Ума не приложу, почему этот выбор кажется вам таким странным? Да он по всем статьям свидетельствует – я говорю правду…

Внезапно он запнулся и тут же приник к бокальчику вина.

– Вот именно, – спокойно сказал Стерх и отпил еще вина, но вкуса его не почувствовал. – Вы не столько выдвигаете причину, сколько доказываете какую-то теорему. А именно, хотите уверить, что приглашение на работу в вашу фирму выглядит взвешенным и объективным решением. Но если вдуматься…

– Что тогда?

– Вы когда-то слышали такое слово – коррупция? И прошу отметить, в сорока процентах случаев она начинается именно с ситуации, когда кого-то приглашают подработать в свободное от работы время, или как в нашем случае, в основное время, но за высокий оклад.

– Оклад мы с вами еще не обсуждали, – отозвался Витунов. – Кроме того, чтобы был факт коррупции, следует найти причину, по которой она происходит.

– Верно, – согласился Стерх. – Но в моем случае, кажется, причина лежит на поверхности. – Он допил вино, поставил бокал на столик и мельком взглянул на Жемала. Тот стоял, вытянувшись в своем опереточном капитанском мундире, и даже не моргал. – Пару дней назад я был в Крыму. И знаете, кого встретил там в коридоре отеля? Нюру… Извините, не помню ее фамилии.

– Все правильно, – твердо ответил Витунов, но по его скулам заходили желваки. – Она взяла несколько дней отпуска и провела их на юге.

– Вместе с вашим сыном.

– Это ложь, – почти спокойно ответил Витунов.

– Нет, это правда. Как правда и то, что Нюра не вернулась из Крыма. Может быть, это и есть смысл предложенной нам с Викой работы – отвлечься от дела Нюры… Или мне следует сказать – убийства Нюры?