Наша служба Товстонос Евгений

– Ну да! Конечно! – криво ухмыляясь, заметил Антон.

По всем правилам, сержант сейчас должен был использовать детектор наркотических веществ, чтобы проверить содержание запрещённых препаратов в теле пилота. Прибор автоматически определял расу пилота, вещества, которые являются наркотическими для него, и анализировал содержание крови или что там текло в жилах инопланетянина. В теории всё работало идеально, однако иногда случались и казусы. Однажды Прокофьев видел, как детектор ошибся с определением расы обычного человека и выдал диагноз: «Наркотическое отравление гемоглобином с летальным исходом».

Однако Антон даже не стал доставать детектор, сейчас его успешно заменял нос сержанта. Стойкий и мощный запах перегара наполнял ангар.

– Вы арестованы за вождение в нетрезвом виде, – заявил Антон. Он достал наручники и неуверенно осмотрел инопланетянина. – Вы не могли бы… – неуверенно начал он.

Задержанный отрастил два щупальца, Прокофьев надел на них наручники, но браслеты тут же прошли сквозь жидкость и клацнули о пол.

– Тогда, может, вы добровольно проследуете за мной? – неуверенно предложил Антон.

Инопланетянин кивнул. По крайней мере, так Прокофьев интерпретировал рябь, прошедшую по телу задержанного.

Антон развернулся и направился к выходу из отсека, инопланетянин потёк следом.

Однако, когда они приблизились к коридору, бульканье за спиной прекратилось. Прокофьев развернулся. Инопланетянин, подрагивая, застыл у входа.

– Сопротивление? – хищно ухмыльнулся сержант.

– Самосохранение! – раздался сбоку голос Семёныча. – Он остановился перед ковролином. Если пойдёт дальше, то впитается в ткань прежде, чем дойдёт до камеры.

Прокофьев повернулся на голос. Старшина приближался к ним с тарелкой, на которой громоздились бутерброды с колбасой и солёные огурцы.

– Чего не позвал? – спросил Семёныч и, не дожидаясь ответа, подошёл к Прокофьеву, достал детектор и поднёс к губам сержанта.

– Дыхни.

Сержант послушно дунул в трубку.

– Ого! Антоха, да ты пьян! – заявил Семёныч, глядя на загоревшуюся красную лампочку.

– Я? – возмутился Прокофьев и вдруг понял, что язык у него изрядно заплетается. – Я не вып… впи… Н-не пвил!

– А и не нужно было.

Прокофьев открыл рот, чтобы возразить, но не успел. Семёныч сунул ему в зубы бутерброд.

– Жуй.

Сержант послушно заработал челюстями.

– Это этиланец. – Семёныч кивнул в сторону покорно ожидающего неподалёку инопланетянина. – Раса на основе этилового спирта. Спирт испаряется, ты его вдыхаешь. По правилам, разговаривать с этиланцем без респиратора запрещено. Но я вместо намордника предпочитаю закусь. Так приятнее.

Прокофьев что-то промычал, Семёныч кивнул и повернулся к инопланетянину.

– Так что он нарушил?

– Скор-рсть, – с трудом выговорил Прокофьев, пытаясь определить, какой из двух Семёнычей, покачивающихся перед его глазами, настоящий. – Пр-ревысьл.

– Лады. Иди отдыхай, а я оштрафую нарушителя и проведу с ним разъяснительную беседу.

Антон кивнул головой, которая изрядно потяжелела за последние пять минут.

Семёныч повернулся к инопланетянину, шумно хукнул и захрустел огурцом.

Сержант повернулся к двери, пошатнулся, попытался опереться рукой о стену, но та самым бессовестным образом отодвинулась, и Антон повалился на пол.

Прокофьеву снился какой-то бред. Он был маленьким вертолётом, который кружил внутри большого вертолёта, закреплённого на гигантской центрифуге. Вся эта конструкция неслась в космическом пространстве; вокруг мелькали звёзды, солнца, кометы, а также гигантский хомяк в респираторе и с маринованным огурчиком в руке.

Антон открыл глаза, свет царапнул зрачки, и веки пришлось снова опустить. Голова трещала так, словно на извилинах его мозга сейчас проходили гонки внедорожников.

Вскоре, собравшись с силами, Прокофьев решил повторить смертельный номер с открыванием глаз. На этот раз было полегче.

Антон огляделся. Он лежал на кровати в своей каюте. Видимо, Семёныч его сюда перенёс из ангара.

Прокофьев с трудом сел. На тумбочке он увидел стакан воды, две таблетки от головной боли и записку.

Первым делом Антон выпил таблетки и лишь потом взял лист бумаги. Прочитал. Перечитал. Внимательно перечитал.

Только с третьего раза до него дошёл смысл написанного:

«Улетел по делам. Вернусь поздно вечером.

Семёныч.

P. S. Если позвонит Рыков и спросит меня, скажи, что я закрылся в туалете с кроссвордами».

Антон с недоумением разглядывал записку. Шутка, что ли?

Таблетка подействовала, головная боль отступила. Антон вышел из каюты и отправился на пост. Семёныча там не было. Так же, как и в его каюте, на кухне, в ангаре и остальных помещениях станции.

Первой мыслью Прокофьева было то, что Семёныча похитили, однако он тут же отмёл её. Записка была явно написана старшиной. Его почерк трудно не узнать, из-за постоянного разгадывания кроссвордов у Семёныча за долгие годы выработалась привычка писать все буквы раздельно, с одинаковыми интервалами, словно в невидимых клеточках.

Сначала Антон испугался. Что же теперь делать? Он на посту один…

Прокофьев схватил коммуникатор и трясущимися пальцами набрал номер Семёныча. Приёмник старшины оказался выключен.

А может, старшина и правда улетел? С него станется. Что же тогда делать? Как быть?

Антон снова взялся за коммуникатор, но его пальцы вдруг застыли над кнопками, не завершив набор номера.

Чего он так суетится? Семёныч улетел? И слава богу! Прокофьев на станции один? Отлично! Это его шанс!

Антон давно считал, что сможет справиться с любыми обязанностями. А Семёныч только мешал ему. Со своими вечными придирками, ленью, безответственностью! На этот раз Антон докажет старшине, что отлично может справиться и без него! Главное, чтобы было с чем справляться. Вряд ли Семёныч будет впечатлён навыками и способностями сержанта, если по возвращении узнает, что ничего не произошло. Но на посту № 376 возможностей проявить себя практически не было. Если за день десяток кораблей мимо пролетит – считай, аншлаг!

Антону вдруг страшно захотелось, чтобы именно сегодня что-нибудь случилось.

Вскоре его желание исполнилось.

Как только корабль вышел из Врат, Прокофьев попытался определить по внешнему виду его марку, порт приписки и принадлежность к общественным организациям. Однако ему это не удалось. Кораблей, похожих на зелёную крылатую грушу, он ещё не видел. Впрочем, если учесть необъятность Вселенной и ограниченность знаний сержанта, можно было с уверенностью сказать, что видел он очень мало. Антон это понимал, но даже если бы постарался забыть, то Семёныч обязательно напомнил бы сержанту, чего стоят его знания.

Со многими кораблями Прокофьев сталкивался во время учёбы и стажировки, о других читал и предпочёл бы никогда не встречаться с этими результатами выброса безумной фантазии кораблестроителей. Чего только стоили корабли пипеланцев, форма которых стала причиной того, что их не допускали в человеческие сектора по морально-этическим соображениям.

Впрочем, с внешностью новоприбывшего корабля было всё в порядке, а вот то, как он двигался, в человеческие рамки нормального не укладывалось.

Корабль шёл рывками, сначала мелкими, словно бился в конвульсиях, потом, собравшись с силами, сподобился на парочку более длинных скачков, но двигатель, судя по всему, отжил своё. Корабль героически совершил ещё несколько совсем коротких движений, а потом двигатель отключился. Дальше транспорт шёл по инерции. Не будь здесь поста ГАИ, он вполне успешно врезался бы в первый попавшийся астероид или ухнул в чёрную дыру.

Прокофьев включил гравитационный захват и остановил повреждённый корабль; автоматика сама состыкует его с постом ГАИ. Теперь нужно было выяснить причины странного поведения транспорта.

За свою недолгую службу Антон уже видел чудеса, которые могут вытворять пилоты в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. И вот ведь вопрос: ну нажрался ты, ну закинулся чем-нибудь, так какого лешего тебя тянет за штурвал? Включи автопилот и балдей себе! Так нет же! Охота самому порулить! И начинается! Корабли взлетают с грацией пингвина, которому придали стартовую скорость пинком под зад, кружатся по трассе, как носки в стиральной машинке, и приземляются с аккуратностью сорвавшегося с ветки гнилого яблока.

Антон связался с пилотом. На экране показался дисканец. Раньше Прокофьев видел представителей этой расы лишь на снимках – худощавые одноглазые инопланетяне, волосы которым заменяли кристаллические образования. Однако никакая голография не могла передать великолепия, представшего перед глазами Антона.

«Причёска» пилота выглядела так, словно её очень долго вырезал умелый скульптор. Абсолютно симметричные, идеально отполированные кристаллы были похожи на корону. Некоторые грани покрыты витиеватыми гравировками, Антон знал, что ими дисканцы украшали «волосы», как люди своё тело татуировками. Также «причёска» была декорирована разноцветными лампочками, словно новогодняя ёлка гирляндой.

– Сержант Прокофьев, – представился гаишник. – Откройте шлюз и приготовьте документы к проверке.

– Конечно. Без проблем, – спокойно ответил дисканец и отключил связь. Судя по голосу, он был абсолютно трезв. Впрочем, это ничего не значило. Антон уже видел инопланетян, с трудом стоящих на ногах, но разговаривающих лучше, чем победитель конкурса скороговорок.

«Хоть бы поблагодарил, что я спас его жизнь», – подумал Антон, глядя на тёмный экран.

Он переключил все вызовы с центрального пульта на свой коммуникатор и отправился на корабль дисканца.

Дверь шлюза тихонько скользнула в сторону, и Антон увидел перед собой пилота. Он стоял перед зеркалом и остервенело тёр тряпочкой лобовой кристалл.

Прокофьев козырнул.

– Мне нужно… – начал Антон.

Дисканец резко повернулся к нему.

– Сержант, – пилот наклонился так, чтобы кристаллы оказались перед глазами Антона, – вы видите у меня на короне царапину? Вот здесь?

Он указал пальцем на идеально чистое, блестящее место.

– Нет, – признался Антон. – По-моему, это на зеркале царапина.

Несколько секунд дисканец стоял неподвижно, потом резко ударил рукой в зеркало. Осколки со звоном посыпались на пол. Антон от неожиданности отпрыгнул.

– А я эту царапину уже пять минут пытаюсь заполировать, – пояснил пилот.

Дисканец достал из кармана аэрозольный баллончик и побрызгал стену там, где только что было зеркало. Жидкость из спрея расползлась по стене, заблестела и почти мгновенно затвердела, создав новое зеркало на месте разбитого. Дисканец придирчиво осмотрел его и повернулся к Антону.

– Я в вашем распоряжении.

– Предъявите документы, – скомандовал сержант.

Дисканец покопался в карманах широкого цветастого одеяния, достал информационные карты и протянул их Антону. Пилот стоял возле светильника, и лучи, преломляясь в кристаллах, брызнули во все стороны.

По стенам разлились блики, похожие на те, которыми разукрашивает вода бортики бассейна в яркий солнечный день. Каюта преобразилась, превратилась из скучной железной коробки в сказочный дворец. Благодаря гравировкам на кристаллах стены сейчас покрывали сияющие узоры. Антон представил, как выглядит дисканский город в солнечный день – сказочное должно быть видение.

Прокофьева настолько зачаровало это зрелище, что он застыл, раскрыв рот и осматриваясь вокруг. Антон обратил внимание на две тени. Свою и пилота. И почувствовал стыд за то безвкусное тёмное пятно, которое он отбрасывал. Ведь рядом с ним виднелась тень дисканца, окружённая мерцающим ореолом, словно изображение ангела.

– Вы хотели проверить документы, – напомнил пилот.

– Что? А… Да… – Антон заморгал, пытаясь отвлечься и вернуть мысли к работе. – Дилмус Крисп. – Антон без особого интереса пробежал глазами информацию о дате рождения и месте проживания. – Куда путь держим?

– На Эпсулон IV.

Антон недоверчиво посмотрел на сияющего в свете собственного блеска и шика дисканца.

– Это на ту самую, которая мусорная свалка Эпсулонского сектора?

– Ваша информация устарела. Год назад обнаружили, что так называемый мусор является скоплением полезных минералов. Планету выкупили, и теперь там самый дорогой во Вселенной курорт с омолаживающими минеральными источниками!

– Самый дорогой? – переспросил Антон.

– Я выбираю только лучшее, – надменно ответил Крисп.

Прокофьев лишь покачал головой. Он не был удивлён тем, что из свалки сделали курорт. Пару сотен лет назад люди точно так же справились со свалками на Земле. Они просто нашли на просторах Вселенной расы, которые с радостью покупали их содержимое. Например, магмианцы с удовольствием пожирали отходы химической промышленности и считали их деликатесами. Сигаретные окурки экспортировались на Сминсию, где из них делались разнообразнейшие ароматические украшения, серьги, ожерелья, брелоки. Даже победительницы местного конкурса красоты получали в награду корону из бычков гаванских сигар. А самым дорогостоящим экспортным материалом стали использованные полиэтиленовые пакеты. Кругосианцы использовали их в школах как учебное пособие. Ученики обязаны были надуть пакет, завязать и хлопнуть его ладонью так, чтобы пакет лопнул по правилам золотого сечения. Причём новые неиспользованные пакеты кругосианцы почему-то считали неподходящими для этой цели.

– И вас не смущает, что раньше это была помойка? – спросил Прокофьев.

– Смущает, конечно! Ходили слухи, что кое-где на Эпсулоне встречаются токсичные и радиоактивные отходы, и даже бывали случаи, когда вместо омоложения отдыхающие получали парочку дополнительных конечностей, но меня заверили, что всё это только сплетни.

– Ясно. – Антон вернулся к насущным вопросам. – Что с вашим кораблём?

– Да ничего страшного. Пробой в торсионно-гравитационном модуле.

Прокофьев удивлённо поглядел на дисканца. Он ожидал услышать что-то вроде: «Сломалась какая-то штучка».

– Ремонтников вызвать?

– Не нужно. У меня есть запасной, сам смогу заменить.

Поломка действительно была пустяковая. Устранить её было не сложнее, чем поменять батарейки в часах. Антон облегчённо вздохнул. В технике он разбирался на уровне «выкл/вкл», но оказать пострадавшему помощь требовали его ответственность и вежливость. Правда, Семёныч интерпретировал два этих свойства сержанта по-своему: глупость и навязчивость.

– Вы знаете, что перед заменой новый модуль нужно зарядить по максимуму? – на всякий случай уточнил сержант.

– Ага. Я, пока вас ждал, уже поставил его на зарядку. Часа через три будет готово.

Антон вернул документы пилоту.

– Если понадобится моя помощь – свяжетесь.

Дисканец кивнул, Прокофьев развернулся, чтобы возвращаться на пост, а в следующий момент из его уст прозвучало громкое и очень нецензурное слово, вызванное тем, что Антон, споткнувшись, повалился спиной вниз и приложился головой о такой красивый в кристаллическом освещении, но от этого не менее твёрдый металлический пол.

– Помогите! Меня похитили!

Тихий голос попал Антону прямо в мозг, минуя уши. Он был едва различим, словно шёпот в тёмной комнате, словно шорох в пустоте. Однако Прокофьев был уверен, что не ослышался. Или как можно назвать ситуацию, когда сообщение звучит прямо в мозгу? Не одумался? Не осмыслился? В общем, он был уверен, что голос не был галлюцинацией.

Во время учёбы в школе ГАИ все курсанты проходили тест на восприимчивость. Проверялись пять основных чувств, а также способности к телепатии и эмпатии. Это было необходимо для распределения. Например, человек с обострённым слухом вряд ли долго выдержит диалог с сиренитами, громкость голоса которых равнялась трёмстам децибелам. Кроме того, все земляне благодаря дружескому совету старшекурсников провалили тест на обоняние. Даже одногруппник Антона Петруха, который прославился тем, что мог на нюх определить концентрацию спирта в любом алкогольном напитке. Для землян нежелательно попадать на трассы ароматников. Мало удовольствия общаться, например, с мирианцами. Они общаются изменяющимся запахом. Причём даже запах радости у них такой, что скунс от зависти повесился бы. А уж когда они расстроены…

Тест на телепатию Антон тоже благополучно провалил, показав довольно низкий результат. Не нулевой, но очень к нему близкий. И всё же он отлично знал, как звучит телепатический сигнал. Приятный холодок, разливающийся сейчас по затылку вместо боли от ушиба, однозначно указывал на контакт разумов.

Первой мыслью было сразу же арестовать дисканца по обвинению в похищении, но сержант вовремя остановился. Что он сейчас может предъявить пилоту? Прозвучавшие в его голове слова не могут считаться достаточным основанием для задержания. Нужны доказательства.

По закону, полученного сигнала было достаточно для тщательного осмотра корабля, но Антон решил пока с этим повременить. Пилот никуда не денется, его корабль сломан, значит, у Антона есть несколько часов, чтобы разобраться в ситуации.

Прокофьев решил возвращаться на станцию и детально обдумать происшедшее.

Сержант сидел на посту и задумчиво постукивал пальцами по столу. Интересненькая ситуация вырисовывалась. На борту корабля, похоже, находится похищенный человек. Или не человек. Нужно его найти, вот только знать бы, кого искать…

Шанс обнаружить инопланетянина неопределённой расы на корабле значительно меньше, чем отыскать иголку в стоге сена. Во втором случае хотя бы известно, что именно ищешь. А тут…

В зависимости от того, с какой планеты похищенный, кардинально отличаются места, где его можно спрятать, и если не знать, на что обращать внимание, то надежды мало. Существует несметное множество рас, мимо которых можно пройти в двух шагах и даже не подумать, что это мыслящее существо. Разумные растения, насекомые, существа, похожие на обычных домашних животных, интеллектуальная плесень и тому подобное. Например, не так давно учёные обнаружили интересный факт: в мифологиях почти всех рас присутствовала легенда о придорожном камне с надписями. На Земле они гласили: «Налево пойдёшь – коня потеряешь, направо пойдёшь – богатым будешь, прямо пойдёшь – жизнь потеряешь». И пусть в других расах вместо коня мог быть пятилапый птецелавр, вместо богатства – три хрящика горного бибикуля, а вместо жизни – духовное единение со звёздным разумом Древних Богов, смысл выбора от этого не менялся. Оказалось, раса стоунитов, похожих на камни и склонных к длительным философским размышлениям, решила поставить статистический опыт, направленный на определение жизненных ценностей разных рас, что впоследствии привело к массовому самоубийству стоунитов. А случилось это потому, что по какому-то дикому стечению обстоятельств на эти камни натыкались в основном воины и герои, ищущие боевой славы и выбирающие самую опасную дорогу. В результате стоуниты, собрав статистические сведения, пришли к однозначному выводу: смерть является главной жизненной ценностью для всех рас, а значит, и для них.

Прокофьев повернулся к компьютеру и дал запрос на список похищенных за последнюю неделю. По экрану побежали строки. Когда мельтешение на мониторе прекратилось, Прокофьев понял, что идея была не слишком-то хорошей. Общее число похищенных равнялось пяти с лишком миллионам.

Сержант отфильтровал расы, среди которых не встречались телепаты. Число сократилось. Аж на четыре человека. Почти в любой расе попадались особи, способные передавать мысли на расстоянии, варьировалось только их количество и качество.

Следующим шагом была проверка существ, пропавших вдоль маршрута следования корабля. Наконец-то количество похищенных уменьшилось до вменяемого числа. Всего лишь трёхзначного.

Антон был расстроен. Когда он возвращался на пост, то был уверен, что сможет определить, кого же именно ему предстоит искать. И что? Он не сдвинулся с мёртвой точки ни на сантиметр.

Прокофьев зачем-то показал монитору кулак и направился к книжным полкам. Покопавшись среди разнообразных справочников, собранных Семёнычем, нашёл книгу, на корешке которой маркером было написано: «Телепатия». Прокофьев снял её с полки и открыл. Это оказался альбом с вклеенными вырезками из газет и журналов. Некоторые статьи ещё лежали под обложкой, ожидая размещения на пустых страницах.

Среди выдержек из сельскохозяйственных вестников («Как при помощи телепатии убедить колорадских жуков перебраться на соседский огород»), вырезок из глянцевых женских журналов («Как прочитать в мозгу мужа, где он прячет заначку», «Заставьте кобылу-соперницу считать себя кобылой и отправьте её в психушку», «Как заставить домашнюю моль выгрызать на одежде узоры по вашему желанию»), мужских журналов («Как убедить жену, если вы пришли пьяный посреди ночи, что шатаетесь не вы, а началось землетрясение», «Как с помощью телепатии окрутить любую девушку на первом свидании» (приписка: без навороченного автомобиля и кучи бабла телепатия не работает), архитектурных справочников («Как упросить бобров построить вам особняк») и прочих вырезок Прокофьев наконец-то нашёл то, что искал. Статья из какого-то научного журнала была озаглавлена: «Способы осуществления телепатического контакта для тех, кто не имеет врождённых способностей».

Антон вцепился в книгу и начал читать. Существовало не так много возможностей облегчить контакт без наличия специальных приборов и препаратов.

Первый способ был довольно прост, но недопустим в данной ситуации. Он гласил: «Нужно выпить залпом пол-литра горячего спирта. Это раскрепостит ваше восприятие и поможет услышать голоса».

– После такого не только голоса послышатся, – пробормотал Прокофьев, – но и привидятся зелёные человечки, которым эти голоса принадлежат.

Следующий способ звучал так: «Для того чтобы наладить телепатический контакт, нужно всего лишь войти в состояние нирваны».

Несмотря на вызывающее опасения «всего лишь», Антон продолжил чтение. Далее предлагалось три способа вхождения в нирвану. Согласно первому, нужно было медитировать три года и три месяца. Второй предлагал лоботомию как мгновенный пропуск. Третий способ показался Антону выполнимым.

«Вам нужно принять позу «Цветок сакуры колышется на ветру в такт трелям вечерней птицы». Это очень просто. Нужно стать на правую ногу, левую поднять на пять сантиметров над землёй, прижать ладонь правой руки к груди между пятым и шестым рёбрами. Склоните голову на 37 градусов влево, нагните туловище так, чтобы видеть пятку правой ноги».

Прокофьев почесал затылок и решил попробовать. Тщательно исполнив инструкции, при этом чуть не свернув голову, получив судорогу правой икры и один раз свалившись на пятую точку, он смог-таки стать в позу той самой колышущейся сакуры.

Довольный собой, Прокофьев перевернул страницу и прочитал:

«После того, как вы приняли необходимое положение, свободной левой рукой возьмите пол-литра горячей водки и выпейте её залпом. Это раскрепостит ваше восприятие и поможет услышать голоса».

Прокофьев со злости схватил альбом и запустил им в стену. Некоторое время испепелял его взглядом, потом поднял и продолжил чтение.

Далее в статье было описано несколько действительно простых способов телепатического контакта, но они были невыполнимы для сержанта. Некоторые требовали наличия как минимум пяти рук, другие использовали недоступные человеку органы чувств, а один рекомендовался для тех, у кого в запасе был лишний мозг, чтобы в случае неудачи заменить повреждённую лобную долю.

Единственная полезная информация, которую Антон почерпнул, советовала при контакте находиться как можно ближе к передающему мысли, а лучше всего касаться его.

Антон отложил книгу. Итак, чтобы наладить контакт с кем-нибудь, нужно сначала найти этого самого кого-нибудь. Как итог – Прокофьев вернулся к начальной точке. Он до сих пор не представлял, где искать похищенное существо.

На пульте прозвучал сигнал. Антон бросился к передатчику. Он был уверен, что это Семёныч, и уже готов был произнести заготовленную гневную речь, когда увидел на экране полковника Рыкова. Тот находился в пустом помещении, похожем на комнату для допросов. Увидев, что связь установлена, полковник настороженно огляделся и громко зашептал:

– Где Семёныч?

Прокофьев похолодел. Он уже свыкся с мыслью, что Семёныч улетел, приноровился к тому, что остался сам. И всё было хорошо до этого самого момента.

– Он… не может подойти. – Антон очень старался, чтобы голос у него не дрожал. Впрочем, безуспешно.

– Что значит не может? – проскрежетал Рыков. – А ну бегом тащи его сюда!

Прокофьев вспомнил постскриптум в записке Семёныча насчёт звонка Рыкова. Ага! Щас! Так он и озвучит полковнику тот бред, что написал старшина.

– Он это… В своей каюте… Не может ходить… Уронил себе на ногу кофеварку…

Рыков прищурился.

– Он что, опять в сортире с кроссвордами закрылся?

– Э-э-э… – лишь протянул Антон.

Рыков выругался.

– Он хоть звукоизоляцию там ещё не успел поставить?

– Вроде нет.

– Ладно. Объясняю ситуацию. Мне тут внеплановую аттестацию устроили, видимо, кто-то метит на моё место. Звоню, пока экзаменатор вышел. Беги к Семёнычу, пока Колодин отвлекает проверяющего. Вопрос такой: «Что делать, если вы взяли в стазис пытавшегося задушить вас торпедианца, а он подал в суд по статье «превышение служебных полномочий», аргументируя это тем, что всего лишь хотел дружелюбно обнять доблестного слугу закона». Варианты ответов: сослаться на статью 546/7а, на статью 3458, на статью 1472/576, на статью 66 666 или свой вариант.

Антон, знавший устав намного лучше таблички умножения, сразу же вспомнил названные статьи.

«Помутнение рассудка под влиянием магнитного излучения пролетевшей поблизости кометы», «Генетически заложенная защитная реакция», «Превентивное нападение, спровоцированное неадекватно-агрессивным поведением собеседника». А пункта 66 666 в уставе вообще не существовало. Это была бородатая курсантская шутка про статью с названием: «Так он же первый начал!»

Прокофьев козырнул, вскочил из-за пульта и отбежал в сторону. На этот вопрос он и сам мог ответить. Причём лучше Семёныча. Старшина в отличие от Антона устав вряд ли вообще открывал хоть раз в жизни.

Оставалось уточнить одну деталь. Прокофьев схватил с полки книгу по ксенологии и быстро нашёл информацию про торпедианцев. Это оказались трёхтонные каменные инопланетяне, живущие при высоких температурах. Быстренько прикинув варианты, Прокофьев вернулся к передатчику.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил полковник. – Что Семёныч говорит?

– Можно сослаться на статью 7956 «Спасение чужой жизни», аргументируя это тем, что торпедианцу грозило переохлаждение при стандартной человеческой температуре. Кроме того, подходит 8356 – «Защита государственного имущества», по причине того, что перекрытия человеческого корабля не рассчитаны на массу торпедианца и он мог провалить пол.

Рыков кивнул и отключился. Антон облегчённо вздохнул. Пронесло вроде бы. Хорошо, что полковник спросил то, что Антон знал. А если бы вопрос был позаковыристей? Об этом не хотелось даже думать, и Прокофьев вернулся к размышлениям об украденном телепате.

Хорошо хоть с осмотром корабля проблем возникнуть не должно. Намного хуже, если бы он услышал сигнал о помощи с миникрианского корабля, который был размером со спичечный коробок. Миникрианцы вовсю пользовались трудностями досмотра для контрабанды атомов антиматерии. Или это мог быть корабль инфинумов, форма которого представляла собой фрактал, а значит, площадь внутренних помещений стремилась к бесконечности. А ведь могло и совсем не повезти, и Прокофьев нарвался бы на транспорт жажанов, построенный в четырёх измерениях. Шутки с четвёртым измерением, то есть со временем, плохи. Можно было зайти в корабль, а потом выйти из него и узнать, что прошло несколько тысяч лет и ты единственный представитель своей расы. Или, наоборот, увидеть, что на Земле всё ещё властвуют динозавры, и стать прародителем homo sapiens.

Когда сержант снова ступил на борт дисканского корабля, Крисп не потрудился его встретить. Недолго думая, Антон отправился прямо в кабину пилота. По пути Прокофьев имел возможность «насладиться» созерцанием развешенных на стенах голографических постеров, изображающих гламурных и ухоженных инопланетян. Надписи под ними были однообразны. «Секс-символ Вселенной 3024 года», «Секс-символ Вселенной 3034 года», «Секс-символ Вселенной 3044 года» и так далее. Антон не знал, по каким канонам отбирались кандидаты, но его желудок время от времени подскакивал к горлу, а сознание рисковало получить непоправимую психологическую травму.

Последний плакат висел уже в кабине пилота. Занимал он всю стену и изображал самого Криспа. Это не был постер из журнала. Обычная голография, на которой световым маркером была добавлена подпись: «Секс-символ всех времён и рас».

Прокофьев поморщился. Похоже, самолюбование дисканца дошло до таких высот, которые не снились даже античному Нарциссу.

Кабина пилота оказалась довольно просторным помещением. Одну стену занимал вышеупомянутый плакат, другую – иллюминатор и пульт, остальные были увешаны зеркалами самых разнообразных форм. Ни одного стандартного прямоугольного или круглого зеркала Антон не заметил, скорее, они походили на кляксы. Пилот явно не заморачивался тем, чтобы идти к зеркалу, если оно находилось далеко. Он просто при помощи своего баллончика делал поблизости новое.

Крисп сидел за пультом, всматриваясь в монитор. Там на доли секунд появлялись разноцветные круги, после чего дисканец называл число фигур определённого цвета. При этом он ни разу не ошибся.

Антон подозрительно посмотрел на дисканца. Он не ожидал, что Криспа может интересовать что-то, кроме маникюра, педикюра и полировок.

– Что это вы делаете? – спросил Антон.

– Развиваю зрительную часть мозга, – пояснил Крисп. – Вам что-то нужно?

Прокофьев кивнул. Он так и не придумал достойного повода для осмотра, поэтому решил воспользоваться своим вторым счастьем. Наглостью то есть.

– Мне нужно осмотреть ваш корабль. Пришла разнарядка проверить все транспорты на наличие… – Прокофьев набрал воздуха побольше и выпалил первый набор букв, пришедший в голову: – На наличие септус кардукациус бузюлис.

– Вы ищете ответственный чайник с насморком? – уточнил пилот.

На этот раз пришла очередь Антона удивляться:

– Что, простите?

– Именно так переводится с дисканского то, что вы сказали.

– С дисканского? – Прокофьев натянуто улыбнулся. – Не-е-е-е! Это же на мангалойском!

Кто же знал, что дисканец окажется полиглотом?

– То есть вы ищете клювоносую корову с бузюлями?

С каждой новой фразой Антон всё глубже погружался в омут ахинеи, который он сам выкопал. Оставалось только барахтаться до последнего.

– Ну да! Именно её! Новый штамм гриппа нашли. Коровобузюлий.

– Ох уж этот грипп, – пробурчал дисканец. – Каждый год новый появляется. Ну и ладно. Раз надо – значит, надо. Ищите.

Дисканец развернулся на пятках и отправился к дальней стене, на которой висело зеркало.

– А вы не будете меня сопровождать?

– А вы собираетесь что-то украсть? – лениво спросил пилот.

– Нет, – оторопев от прямоты пилота, ответил Антон.

– Вот и хорошо. Значит, не вижу смысла тратить время.

Однако Антон не мог отпустить пилота. Если на борту похищенное существо, дисканец вполне может избавиться от него за спиной сержанта.

– И всё-таки я настаиваю на вашем присутствии при осмотре, – твёрдо заявил Антон.

Дисканец вздохнул, но согласился.

Пока Антон осматривал помещение, дисканец подошёл к одному из зеркал, недовольно причмокнул и, достав из кармана тряпочку, снова принялся полировать кристаллы.

Прокофьев вглядывался в окуляры, надеясь не пропустить даже самый незначительный сигнал и попутно прислушиваясь к своим мыслям на случай нового телепатического сообщения.

Интересно, а почему похищенный связался с гаишником только один раз? Почему не повторит попытку? На этот вопрос у Прокофьева не было ответа.

Закончив осмотр кабины, Антон с трудом оторвал пилота от зеркала, и они продолжили обследование корабля.

Пока они шли по коридорам, Прокофьев заметил, что дисканец бормочет, и прислушался.

– Дважды два равно девять. Три минус один равно один. Пять плюс два равно десять.

– А теперь что вы делаете? – поинтересовался Прокофьев.

– Отупляю отвечающую за математику часть мозга.

– Зачем?

– Зачем? – взвился дисканец. – Вы спрашиваете меня, зачем? Сами посмотрите!

Крисп достал из кармана и ткнул Антону в руки томограмму. Судя по форме черепа, это был снимок мозга самого пилота.

– И что?

– Как что? Это мой мозг! Вот смотрите – эта извилина и эта! Ну? Видите?

– И что?

– И что? Они не симметричны! Нет гармонии! Во всём нужна красота и гармония! Зачем мне математическая извилина, которая не гармонирует с визуальной?

Прокофьев спорить не стал.

Они обследовали коридоры, грузовой трюм, машинный отсек и добрались до кают. Антон поднёс детектор к первой двери – никакого сигнала. Вошёл.

И в тот же момент понял, что попал «по адресу».

Эта комната была жилой. Кровать застелена, в мусорной корзине свалены бумажки и обёртки от пищи быстрого приготовления, под стол закатилась чья-то ручка.

Однако жил здесь явно не дисканец. На стоящей у стены кровати Криспу было бы так же уютно, как яблоку на спине ежа. Высокий пилот на этом ложе просто не поместился бы. И главное, в каюте не было ни одного зеркала!

Но для кого-то же эту комнату оборудовали! Наверняка именно здесь содержался заложник во время полёта. Осталось выяснить, куда он делся сейчас.

Прокофьев проверил шкаф и стены на случай, если здесь окажутся скрытые помещения. Ничего.

Нагнулся и заглянул под кровать. Вдруг в полу люк? Пусто.