Капкан для гончей Федотова Надежда

Глава 5

Выступили с рассветом, кутаясь в плащи и переругиваясь, – погода не способствовала хорошему настроению. Снова похолодало, к тому же еще с ночи зарядил дождь. Копыта лошадей скользили по мокрой жухлой траве и вязли в грязи. Над повозками натянули тенты, которые, впрочем, ни от холода, ни от сырости все равно не спасали.

– Боже мой, – жалобно пискнула Бесс, когда ей за шиворот в очередной раз упала холодная капля – тент в нескольких местах прохудился. – Когда же мы наконец приедем?!

– Лорд Мак-Лайон сказал, что завтра будем на месте, – ответила Нэрис, запахнув плед, накинутый поверх теплого плаща, и высунула покрасневший кончик носа наружу, в шуршащую опостылевшим дождем мокрую утреннюю серость. – Ненавижу осень! Да и от Хайленда я пока тоже не в большом восторге.

– Это вы зря, леди, – раздалось справа.

Девушка повернула голову:

– Доброе утро, Том! Как вы себя чувствуете?

– Могло быть и лучше, – улыбнулся волынщик. – Я смотрю, вы уже в курсе?

– Весь отряд об этом говорит, – пожала плечами она, самую чуточку погрешив против правды. Кроме вскользь брошенной мужем пары фраз, о ночном приключении Томаса ей никто ничего не рассказывал, а подслушанный ночью разговор норманнов в счет не шел. – Надеюсь, вы не сильно пострадали?

– Не особенно, – махнул рукой волынщик. – Я вообще везучий! Отделался синяками. Да и бог с ними. В другой раз умнее буду. Вон Мак-Тавишам, к примеру, куда хуже!

– А им-то почему? – удивилась она.

– Так ведь похмелье, плюс от Ивара сегодня люлей получили, – ухмыльнулся Том. – Второе – как следствие первого. И где они умудрились бочонок виски спрятать, одному богу известно! Ивар сам их вещи проверял еще в Кинроссе, все было честь по чести. Таланты! Даже завидно.

– Может, из повозки с провиантом умыкнули? – весело предположила девушка.

Томас развел руками:

– Не удивлюсь! Только за этой повозкой норманны приглядывают, а уж они бы этих двух любителей «воды жизни» и на милю к выпивке не подпустили! Их наш командир на эту тему лично инструктировал. Ну да Мэт с Марти и не такие штуки проделывали в свое время. Повторюсь – талантливые парни! И как их, таких способных, Ивар еще из отряда не выгнал, – не понимаю.

– Я вот другого не понимаю, – покачала головой девушка. – Как они вообще здесь оказались? Или они поначалу… как бы это… вели себя более благопристойно?

– «Благопристойно», как вы выразились, леди, эти молодцы ведут себя только в одном случае, – хохотнул рыжий, – когда

спят! Да нет, вы не подумайте, они ребята хорошие, но у всех свои недостатки. У меня вот… гхм!.. скажем так – тяга к прекрасному! У Мэта с Марти, сами знаете, при звуках льющегося виски теряют волю. А у Творимира – эти два обалдуя. Он же их в отряд вместе с собой привел. Они-то наши, здешние, просто из заварушки какой-то он их выручил, так и прибились. И к нам только благодаря Творимиру попали. Так бы Ивар, пожалуй, портить себе кровь не стал, но уж очень он Творимира ценит.

– Творимир – это вот который…

– Ага, наш дядюшка Эх, – улыбнулся Томас. – Вы не смотрите, леди, что он такой вроде как угрюмый! Широкой души человек, а воин какой – это просто двадцать три с лишним стоуна[9] чистого золота! Кто его только себе в ополчение не заманивал! Нет, с нами остался. Навоевался, видать, по самое не хочу. Он же русич, бывший воевода, при дружине самого князя Киевского состоял!

– А что его в Шотландию-то привело? – захлопала ресницами Нэрис. – Я о Руси мало что знаю, к нам оттуда купцы редко захаживают. Но, я так понимаю, он там был при положении, при князе…

– Ну, во-первых, Ивар тоже не шантрапа с большой дороги! А во-вторых… Это же Творимир! – развел руками Том. – Кто ж его разберет? Может, с хозяином повздорил, может, еще что… Этого уж я не знаю. Всего и слышал: взял как-то в один прекрасный день сложил с себя все полномочия, сел к северянам на корабль – и прощай, страна родная. По какой уж причине – понятия не имею. Люди чего только не наболтают!

– А значит, болтают все-таки?

– Ну а как же без этого? – скептически хмыкнул волынщик. – Сплетникам только волю дай – и пошли языками трепать! Я этого при дворе навидался – во! Кто говорит, что он в заговоре был замешан, кто, наоборот, – князя уж слишком рьяно защищал, за что его из воевод и попросили. Еще слышал, что, мол, дела сердечные виной тому (это уж дамы наши, сами понимаете!). А по-моему, врут все. Не такой он. Какие заговоры, какие интрижки любовные?! Это же Творимир!

– Ну что же он, не человек? – возразила Нэрис. – Всякое бывает!

– Не в его случае, – непонятно обронил Том и добавил: – Ей-богу, леди, давайте хоть мы не будем предположений строить! Неудобно. Никогда сплетни не любил. А уж про достойных людей – тем более! Апчхи! – Он звонко чихнул и потер мокрой перчаткой нос. – Ну что за погода, прости господи! Этак ведь и околеть недолго.

– Как на привал остановимся, я вам настойки укрепляющей дам, – сочувствующе глядя на продрогшего волынщика, сказала девушка. – Она как раз для таких случаев! А не то ведь и вправду заболеете. Дождь какой! И холодно.

– Не напоминайте, леди! – жалобно попросил Томас, снова громко чихнув. – Так на чем мы там остановились?

– На вашем Творимире, – задумчиво пробормотала она и добавила: – Том, я вот одного не понимаю! Как же он со всеми общался? Ну, тогда, когда в отряд пришел? Да и с близнецами тоже? Сейчас-то понятно, привыкли, наверное, а по первости… Он же, кроме как «эх», ничего сказать не может!

– А с чего вы взяли, что не может?! – фыркнул тот. – Очень даже наоборот, хоть лично я всего один раз и слыхал. Что вы, леди, он у нас образованный, этикет понимает. Ивар мне рассказывал, как Творимир при знакомстве с его величеством рот раскрыл – высокое общество само едва разговаривать не разучилось! Так что поверьте, словарный запас у него раза в два больше, чем у нас с вами, вместе взятых! Все он может. Просто желания не имеет. Да его и так все понимают! Я тут вижу только одно объяснение – опыт. Воеводе с таким стажем и говорить не надо, и понимать не обязательно – он и так с бойцами общий язык найдет. За это Ивар его особенно ценит, за это и в отряд позвал.

– А я думала, они друзья?

– Ну, сейчас-то – само собой, – кивнул Томас. – А тогда – дело другое. Просто приятного человека Ивар рядом с собой мечом махать не поставит. Нет от тебя пользы – до свидания! И в общем-то он в этом, несомненно, прав. Плюс, сами понимаете, его положение приближенного к королю человека просто обязывает никому слишком сильно не доверять!

– Теперь у него, кажется, положение еще хуже, – пробормотала себе под нос девушка.

– Что вы сказали, леди?

– Да нет, ничего, – махнула рукой она, – не обращайте внимания! Когда же кончится этот дождь? Смотреть уже вокруг не хочется! Сплошная слякоть и мокрые холмы.

– Весной эти холмы совсем другие, – мягко улыбнулся Томас, окинув взглядом окрестности. – А уж в августе, когда вереск цветет, – и подавно! Как лиловым покрывалом все укрыто, глаз не отвести! Побывал я как-то в конце лета в одном местечке, в районе Грампианских гор, видел тамошнюю пустошь, всем ветрам открытую, величественную, мрачную. Тревожное зрелище, доложу я вам, но уходить оттуда все одно не хочется. Завораживает. А уж когда вереск зацвел – так и вовсе другого места, казалось, на земле было не сыскать, этой пустоши краше! Вон Ивар где только не был: и в странах жарких, где зимы нет, и много еще где, – а даже он тогда рядом со мной стоял и слова сказать не мог! Так-то вот! Поэтому вы не расстраивайтесь сейчас, моя леди, обождите немного и сами поймете, как может быть красив наш Хайленд! А дождь… – волынщик беспечно пожал плечами, – дождь рано или поздно кончится. Он всегда заканчивается, как и все печальное. Главное – всегда об этом помнить.

– Я постараюсь, – кивнула Нэрис, глядя на него снизу вверх.

Томас смотрел куда-то вперед, мечтательно улыбаясь. Казалось, вместо голых холмов и блестящих мокрых камней он видел что-то совсем другое, милое его сердцу, ласкающее взгляд теплыми солнечными лучами и мягким, колышущимся под ветром розовато-лиловым маревом. Девушка тихонько вздохнула. Хотя на фантазию она и не жаловалась, но при всем желании увидеть за этой вот серой осенней хлябью августовский полдень ей не удалось бы нипочем. Она, увы, не такая творческая личность, как Том. «Барды – они вообще немножко не от мира сего, – с легким чувством зависти подумала она. – Видят то, чего нет, и там, где этого «чего-то» и быть не может! Хотя… откуда нам знать? Может, это «что-то» и есть, да мы не видим? Что-то я совсем запуталась. Но на той пустоши, в Грампианских горах, надо обязательно побывать! Раз уж даже Ивар так впечатлился». Она посмотрела вперед. Где-то там, хотя ей и не было его видно, покачивался в седле лорд Мак-Лайон. Человек дела, никаких эмоций, никаких сантиментов. Не чета тому же Томасу, с которым так легко и весело. Но даже если бы пришлось выбирать, вдруг подумалось ей, она бы все равно выбрала Ивара. Он внушал уверенность. А уверенность в завтрашнем дне – это, пожалуй, единственное, что по-настоящему ценят женщины. И короли.

Ивар стряхнул с капюшона тяжелые дождевые капли и посмотрел на небо. Мутная серость начинала стремительно наливаться дымной чернотой. Время к ночи. Хорошо хоть дождь прекратился. Он взглянул поверх головы коня на дорогу, где локтях в пятнадцати, оторвавшись от основного отряда, ехали проводники от клана Макферсон. По их уверениям, с наступлением темноты отряд достигнет границы клановых земель Макферсонов, где путников должны встретить уже проводники от Макинтошей. Эти будут последние: земли лорда Макинтоша упираются на северо-западе в залив Инвернесс, а по другую сторону залива начинаются уже земли Мак-Лайонов. Переправа много времени не займет. Лорд вздохнул с облегчением – осталась только одна ночь в пути, а завтра, даст Бог, можно будет уже выспаться по-человечески, под крышей отчего дома. Сколько же он там не был? Лет пять, не меньше. Как летит время!

– Эх! – тронул его за рукав Творимир.

Ивар оторвался от раздумий и вопросительно посмотрел на товарища. Тот кивнул в сторону дороги – проводники из клана Макферсон остановились у подножия невысокого холма, посовещались о чем-то между собой и спешились, ожидая остальных.

– Что это они? – удивился бывший советник. – Дорога вроде как не кончилась еще!

Русич пожал плечами, будто говоря, что с этим вопросом командиру следовало бы обратиться не к нему. Лорд Мак-Лайон легонько ткнул пятками в бока своего коня, поравнялся с горцами и свесился с седла:

– Почему встали?

– Так граница же, – ответил тот, что постарше. – Дальше не пойдем, соседей будем ждать.

– Вы же говорили – граница будет к ночи!

– Кто ж знал, что вы такие прыткие? – хмыкнул второй проводник. – Мы для себя рассчитывали, по старинке, как обычно ходим. Вот и вышло быстрее! Но Макинтоши раньше, чем стемнеет, не явятся, у нас уговор был…

– …так что придется обождать, – закончил старший.

– Ясно, – кивнул Ивар. – Тогда лагерь разобьем. Какие ночью походы! Тут их ждать будете или с нами у котла посидите?

– Здесь обождем, – подумав, рассудительно ответил горец. – Такой был уговор – с рук на руки передать!

– Ну, уговор так уговор, – пожал плечами лорд Мак-Лайон. – Как увидите соседей, нам знак дайте!

Он огляделся по сторонам. Пустошь. Леса поблизости нет, все просматривается

– Хорошее место для стоянки, – ухмыльнулся в усы один из Макферсонов. – Не волнуйтесь, сир, как вчера – не будет. Вы на наших землях!

– Ну да, – скептически обронил Ивар. – Робертсоны меня тоже уверяли. Однако…

– Так то ж Робертсоны! – презрительно скривился горец. – Только и горазды языками трепать! Да у них там сам черт ногу сломит. А мы за порядком следим.

– Надеюсь, – краем губ улыбнулся лорд, разворачивая коня. – Будем ждать сигнала. Если что – мы рядом.

Те кивнули и принялись разводить костер. Ивар поворотил обратно к остальным. «Уговор у них, видите ли! – недовольно подумал он. – А мы время теряем! Ладно, передохнем, перекусим. Все равно, в сущности, останавливаться на ночь пришлось бы, какая разница – за тем холмом или за этим?»

Пока разбивали лагерь и устанавливали палатки, Нэрис выбралась из опостылевшей повозки и с наслаждением размяла мышцы. Весь день сидеть скрючившись – радости мало, тело затекло немилосердно. Она огляделась, ища глазами Томаса. Надо непременно дать ему целебной настойки – вон как носом хлюпает! Еще того и гляди кашлять начнет, а ему скоро приветственный пиброх[10] исполнять, там здоровые легкие нужны!

– Бесс! – позвала она. – Поди сюда! Как шатер наш поставят, одеяла туда перенеси и мешок с пледами. И найди мне мой сундучок с лекарствами!

– Сундучок прямо сейчас, госпожа?

– Да. Нужно кое-кого привести в чувство, – сказала девушка, глядя на чихающего во все стороны волынщика. – Они, конечно, другими средствами лечиться привыкли, но моя настойка все равно посильнее будет!

– Да уж конечно, – весело фыркнула служанка, роясь среди тюков, которыми была завалена повозка. – Она ж, настойка-то, на спирту! Глядите, моя госпожа, как бы про это остальные не прознали. – Бесс покосилась в сторону препирающихся между собой в отдалении близнецов. – А то ведь никаких лекарств не хватит.

– Тоже верно, – кивнула Нэрис, с трудом удержавшись от улыбки.

Том шмыгнул покрасневшим носом и с подозрением поглядел на пузатую склянку мутного стекла в руке Нэрис:

– Это что?

– Настойка, – ответила она, вытаскивая пробку. – Я вам еще днем про нее говорила. Тонизирующая и укрепляющая, от простуды очень помогает. Нет, нюхать не надо!

– Значит, гадость, – проницательно резюмировал рыжий. – Может, не стоит? Я лучше вот виски…

– Ничего не «лучше»! – решительно сказала девушка, извлекая из сундучка большую деревянную ложку. – Виски – это, разумеется, хорошо, но поможет плохо. Ну, Том, не кукситесь, всего одну ложечку – и через час будете как новенький! Давайте открывайте рот!

– Не буду! – Он с недоверием посмотрел на маслянистое, почти черного цвета содержимое злосчастной ложки. Даже его заложенный нос без труда уловил ядреный аромат трав вперемежку с чем-то знакомым и очень высокоградусным. – У меня желудок слабый!

– На ваш желудок это никак не повлияет, – терпеливо сказала девушка, поднося к его лицу лекарство. – Давайте же, Томас, будьте паинькой! Выпейте одним глотком, и все! Вы же препираетесь дольше. Ну?

– Эх, не умею я женщинам отказывать! – тоскливо вздохнул волынщик, зажмурился и открыл рот. Черная жидкость обожгла язык и горло, в нос ударил резкий запах полыни. Господи, ну и дрянь!

– Не смейте плеваться! – строго предупредила она, вытирая тряпочкой пустую ложку и закупоривая пузырек. – Сидите и дышите. Я знаю, приятного в этом питье мало, но зато чихать вы точно перестанете.

– Да я… – прохрипел несчастный, утирая выступившие на глаза слезы, – я же… не только чихать… я же чуть дышать навсегда не перестал! Что вы такое… мне тут подсунули?!

– Ну вот, – удовлетворенно кивнула Нэрис, укладывая склянку с настойкой обратно в сундучок. – Уже нос прочистило! Сейчас и до остального доберется. Ну, не смотрите вы на меня, как на убийцу, Том! Сами же потом спасибо скажете. Лекарство проверенное.

– Проверенное? – прохрипел тот, едва сдержавшись, чтобы не начать отплевываться. – А вы сами-то это пробовали?!

– А как же, – пожала плечами Нэрис и улыбнулась. – Поэтому и говорю – средство просто чудодейственное! Всю хворь как рукой снимет. – Она повернулась уходить, но, вдруг что-то вспомнив, приостановилась: – Да, и еще. Лучше бы вам в ближайшие несколько часов ничего алкогольного не пить.

– Ну вот, снова здорово! – возопил болящий. – Это почему же?!

– Во-первых, с двух глотков так захмелеете, что ходить не сможете, а во-вторых, во рту такой мерзкий привкус останется еще на день, что ни есть, ни пить не захотите, и полоскание не спасет. У меня папа один раз хватил стаканчик виски после настойки – двое суток потом плевался и святым духом питался! Так что имейте в виду, я вас предупредила.

– Эх, леди, – горько вздохнул волынщик и бессильно махнул рукой. Вечер сегодня не удался ни на йоту. А ведь сейчас будет ужин, и к нему как раз полагается стаканчик, для сугреву! Эх, женщины… Томас грустно посмотрел на румяных братьев Мак-Тавишей, потирающих ручищи в предвкушении ужина и всего последующего. Им-то сегодня повезет! А вот ему… Тут Том замер и шкодно хихикнул себе под нос. – А ну-ка, вот и проверим! – пробормотал он и бросился следом за бессердечной врачевательницей.

Ивар поднял голову и прислушался. Ему почудилось, или он действительно услышал дробный стук копыт по дороге? Он привстал с бревна и вгляделся вдаль. Там, где алым маячком подрагивал костер проводников, в воздухе замаячила горящая ветка. Нет, значит, не почудилось.

– Творимир, пойдем! Они прибыли.

– Лорд, – сидевшая рядом Нэрис смущенно улыбнулась, – а можно мне с вами?

– Почему нет? – пожал плечами он, подавая ей руку. – Если вам интересно… Том, где ты ходишь? Чуть Макинтошей не прозевал.

– Но ведь не прозевал же! – весело отмахнулся рыжий, поудобнее устраивая на груди волынку и перебирая игральные трубки. – Пойдемте! Я готов! Эйнар, а ты зачем здесь?

– Затем, – сурово отрезал норманн, не удостоив волынщика даже взглядом, и зашагал следом за дочерью лэрда Вильяма. Он выполнял свой долг, как бы ему ни хотелось обратного. Но что уж тут поделаешь? Сказано – охранять, значит – охранять. Как бы ни было противно думать о том, что из воина он, похоже, скоро превратится в няньку для девицы, у которой для защиты вообще-то есть собственный муж. И которая так и норовит своим любопытством спутать все планы! Сидела б себе в шатре, как положено, а не лезла, куда не надо, и не усложняла бы другим жизнь!

Тягучий, заунывный мотив пиброха летел над пустошью. Томас, надувая щеки, важно шествовал впереди, полностью оправдывая свое высокое звание кланового волынщика лорда Мак-Лайона. «В отличие от литературного творчества, – невольно подумалось Ивару, – с музыкой дела у него обстоят куда лучше!» Несмотря на все свои недостатки, коих, если уж не кривить душой, у каждого было в избытке, музыкантом Томас был от бога. Даже не будь он таким славным парнем, уже за одно только умение управляться с волынкой его стоило бы уважать. Потому лорд Мак-Лайон и предложил ему в свое время место у себя в отряде. «Несомненно, – с легким чувством самодовольства подумал бывший королевский советник, – во всей Шотландии не найдется лучшего волынщика, чем Том! Это признал даже его величество, а уж какой он в этом плане разборчивый, все знают…»

Они приблизились к костру проводников. Горцы опустили ветку, которой подавали условный знак, и повернули голову в сторону дороги.

– Едут, – сказал старший. – Как и обещали.

– Наконец-то, – не без удовольствия проронил второй проводник. Ему явно хотелось поскорее вернуться домой.

Лорд Мак-Лайон всмотрелся в темноту. Он узнал расцветку тартана[11] приближающегося всадника. Зрение у него было острое, да и выглянувшая из-за облаков луна немало помогла – крупная красно-зеленая клетка с продольными и поперечными синими полосами разной толщины. Макинтош, несомненно. Только вот…

– А чего это он один-то? – удивился старший из проводников клана Макферсон.

– Второй отстал, верно. Грязища какая, – пожал плечами его собрат. – Ну, что я говорил? Вон и второй, видишь?

– Нет, – хмуро сказал горец. – Черт бы побрал эту темноту!

Луна, как капризная барышня, снова скрылась за плотной завесой влажных облаков, но Ивару она уже и не требовалась: он ясно различил по сбивчивому стуку копыт, что лошадей было две, просто один из всадников действительно очень сильно отстал.

– Порядок, – сказал он Макферсонам. – Сейчас подъедут, все уладим, и можете отправляться обратно. Дождь, я смотрю, снова накрапывает.

Первый из проводников от клана Макинтош осадил коня за пять шагов от встречающих, как предписывали правила, и спрыгнул на землю.

– Джонни отстал, сир, – сказал он низким приятным голосом, шагая по грязи к костру. – У него лошадь заднюю ногу подвернула, когда через канаву прыгали. Мы от Макинтошей.

– Да мы уж поняли! – махнул рукой Ивар. – Давайте к огню, подождем вашего товарища.

Творимир посмотрел на дорогу. Отставший всадник приближался. И достаточно быстро. Пожалуй, даже слишком быстро для человека, у которого хромает лошадь.

Тем более что она не хромала.

– Эх? – непонятно буркнул он, делая шаг к Ивару.

Нэрис удивленно подняла брови. Потом пожала плечами и посмотрела на новоприбывшего. Голос у него был приятный. Еще бы он капюшон откинул! Наверняка и общая наружность тоже…

Том отнял от губ игральную трубку и сдвинул волынку набок. Тревожный взгляд Творимира от него не ускользнул. Да он и сам уже почувствовал, что что-то не так. Рыжий широко улыбнулся и высунулся вперед:

– Послушайте, любезный…

– Лорд Мак-Лайон, – проводник, казалось, не обратил на волынщика никакого внимания, – мне нужно вам кое-что сказать.

Он сделал быстрый шаг вперед.

– А ну стой! – вдруг не своим голосом рявкнул Томас, бросаясь наперерез.

Ивар вскинул голову и отступил на шаг. Творимир закрыл собой командира и напружинился, готовый к прыжку.

– Там две лошади! – отрывисто бросил Эйнар, одним движением задвигая ничего не понимающую девушку себе за спину. Что-то вжикнуло, лязгнуло, зашипело, охнуло и с громким шлепком упало в грязь. Горцы выругались в один голос. Темнота наполнилась отрывочными выкриками и топотом.

Нэрис вцепилась в локоть норманна:

– Эйнар! Что происходит?!

– Тихо, госпожа, – сквозь зубы проронил сын конунга. – Все в порядке. Уже.

– Тогда отпусти, ты руку мне сломаешь! – воскликнула она.

– Погодите…

– Отпусти, Эйнар, – послышался негромкий голос ее мужа. – Угрозы нет.

– А те двое? – подозрительно спросил норманн, кивком головы указав на приближающихся всадников.

– Это, я так понимаю, проводники со стороны Макинтошей, – ответил Ивар, склоняясь над человеком, лежащим ничком в грязи.

– А этот тогда кто?

– Убийца. – Томас успел уже откинуть капюшон с лица псевдопроводника. – По крайней мере, я очень на это надеюсь! Потому что, если это был третий проводник, меня сейчас тоже прирежут.

– Проводников должно быть два, – веско проронил один из Макферсонов, тоже склоняясь над убитым. – Такой был уговор. Да и… этого я впервые вижу. Роб, – он поднял голову, – ступай вперед, встреть тех двоих, чтоб еще какой беды не приключилось! – Он откинул полы плаща неизвестного человека и присвистнул: – Нет, сир, никакой он не Макинтош! Вы на это посмотрите! Наш брат такое железо не носит!

– Ого, – тоже присвистнул Ивар, разглядывая целый набор узких блестящих лезвий метательных ножей, притороченных к поясу убитого. – Творимир, ну-ка, взгляни! Ничего не напоминает?

– Эх! – в сердцах сплюнул русич и покачал головой.

– Вот и я говорю… – непонятно сказал бывший королевский советник, подымаясь. – Осмотрите тело, вдруг что-то интересное найдете. Эйнар, уведи леди в ее шатер. Это зрелище не для женских глаз.

– Но я не хочу! – обиженно пискнула девушка, которой так ничего и не удалось рассмотреть из-за широкой норманнской спины. – Эйнар, отпусти! Я не собираюсь в обморок падать!

– Госпожа, вам лучше сделать так, как велел ваш супруг, – мягко, но не допускающим возражения тоном сказал сын конунга и, снова взяв ее за локоть, легонько подтолкнул в сторону лагеря.

Нэрис чуть не расплакалась. Ну что же это такое?! Почему если она леди, то ей ничего нельзя?! Так хотелось посмотреть! И до чего же обидно – ведь все произошло буквально у нее на глазах, а она, черт возьми, даже ничего не увидела!

– Знатно ты его приложил, Томас, – усмехнулся позади голос лорда Мак-Лайона. – И вовремя. Прямо по горлу, он и сделать ничего не успел. А собирался, судя по всему. Эй, Том! Ты чего?

– Собирался, – задумчиво пробормотал рыжий, разглядывая обвисшую тряпкой волынку. – И даже успел, пожалуй.

– Том?

– Такую вещь испортил, собачий сын! – жалобно шмыгнул носом музыкант, протягивая другу на руках то, что осталось от его музыкального инструмента. – Она ведь мне… от дедушки еще досталась… – Он покачнулся.

– Черт побери! – рыкнул Ивар, едва успев подхватить падающего товарища. – Творимир! Его ранили!

– Эх!

– Я знаю, что ты «видишь»! – вышел из себя лорд. – Бери его и неси в лагерь. Чтоб вас всех! А мне придется задержаться. Как развяжусь с проводниками – подойду. Эйнар, да уведи ты ее! – в сердцах воскликнул он, заметив Нэрис. – Я же просил!

Девушка вздернула подбородок, но, подумав, молча проглотила рвущееся наружу негодование. Не время. И теперь, пожалуй, уж действительно не до разглядываний загадочных убийц.

– Творимир, несите его ко мне в шатер, – велела она. – И не надо мне эхать, я что-то пока не имела счастья видеть у вас в отряде хотя бы одного лекаря! А виски тут точно не поможет! Пойдемте. И отпусти ты уже мою руку, Эйнар! Я, кажется, сама идти в состоянии!

Томас что-то пробормотал и уронил голову. Нэрис кивнула и с пониманием улыбнулась:

– Конечно-конечно, Том! Будьте спокойны, я об этом позабочусь.

– Что он хотел? – спросил норманн.

– Волынку. Свою волынку. – Она зашарила взглядом по земле. – Он, когда падал, ее выронил. А, вот она! Творимир, ну идите же наконец! Он же кровь теряет!

Русич, ничуть не обидевшись на подобный тон, кивнул и поспешил к лагерю. Нэрис заторопилась следом. Эйнар посмотрел в спину деловито шлепающей по грязи леди Мак-Лайон, урожденной Максвелл, которая одной рукой придерживала намокший подол платья, а другой прижимала к себе испачканную в земле, сдувшуюся волынку. И хмыкнул.

– Эти скальды! – то ли с насмешкой, то ли с восхищением пробормотал он. – Ему б до рассвета не окочуриться, а туда же – о волынке своей печется… Тоже еще, ценность! Подушка с трубками! – Он вспомнил заунывный плач волынки и поморщился, как от зубной боли. Младший сын конунга Олафа был равнодушен к музыке. А уж к такой, которую, по его мнению, воспринимать могут только эти полоумные шотландцы, – тем более.

Нэрис откинула полог шатра и кивнула Творимиру:

– Кладите его на пледы, вон там. Бесс, ни звука! Быстро разведи огонь, тут же околеть можно. И сбегай к норманнам за водой. Нужен котелок побольше и погорячее.

– Я принесу, – отозвался сзади Эйнар.

Бесс, с испугом косясь на неподвижное тело волынщика, принялась выскребать в стылой земле ямку под очаг. Получалось у нее это не ахти, и даже не столько потому, что земля порядком промерзла, сколько из-за трясущихся рук. Русич, который уже сгрузил свою ношу на пледы, посмотрел на мучения Бесс и, добродушно хмыкнув в усы, взялся за дело сам. С его силищей и непрошибаемым спокойствием все было готово через несколько минут.

– Его надо раздеть, – сказала Нэрис, закатывая рукава и устраиваясь возле раненого. – Бесс, никакого от тебя толку! Зажги хоть лампу и держи ее ко мне поближе. Ну что ты трясешься? Он еще не умер… А вот будешь копаться, всенепременно Богу душу отдаст! Творимир, спасибо, но штаны на нем можете оставить! Зачем же так буквально все понимать?

Она наклонилась поближе к Томасу и покачала головой:

– Ах, как скверно!

– Эх?! – подался вперед бывший воевода.

– Яд, – сказала Нэрис, глядя на багровую рану с синеющими краями, от которой в разные стороны паутиной тянулись стремительно чернеющие дорожки вздувшихся кровеносных сосудов. – Само по себе ранение не очень опасно, он мимо сердца промахнулся. А вот яд! Знать бы еще какой. Одно дело, если растительный…

– Эх, – уверенно помотал головой Творимир, зачем-то принюхиваясь.

Девушка вздернула брови:

– Хотите сказать, животного происхождения? Змеиный?

Русич коротко кивнул. Нэрис заколебалась. Откуда такая уверенность? И к чему он там принюхивается, раз утверждает, что яд змеиный? Ведь это вещество не имеет ни запаха, ни вкуса! Хотя по общей картине сходство определенное, конечно, есть. Она потерла лоб и вздохнула:

– Ну, раз вы настаиваете…

– Не сомневайтесь, – раздалось со стороны полога, и в шатер широким шагом вошел Ивар. – Он в этом толк знает. Я так понимаю, дело плохо?

– Очень, – не стала скрывать девушка, придвигая к себе сундучок с лекарствами и откидывая крышку. – Так… Змеиный яд…

– У вас есть противоядие?

– И да и нет, сир. – Она извлекла из ряда склянок одну и с сомнением посмотрела ее на свет. – Я ни в чем не уверена. Змей на свете много, и яд по действию у всех разный. Соответственно и противоядия – тоже. Это, – она подняла руку с зажатой в ней склянкой, – поможет от яда гадюки. То есть надеюсь, что поможет. Это не укус все-таки…

– Что за снадобье?

– Там много всего, – она осторожно откупорила бутылочку, – но основное – отвар тисовой хвои и…

– Тис?! Он же ядовит от макушки до корней!

– Клин клином вышибают, – спокойно сказала девушка. Пускаться сейчас в пространные рассуждения было некогда. – Средство проверенное, хотя конкретно в таких случаях его вроде бы еще не применяли. Но если вы считаете, что мне не стоит…

– Молчу! – поднял обе руки Ивар. – Из остальных точно врачеватели хуже некуда. Творимир у нас обычно за лекаря, но пока он нужные травки отыщет… Так что будем надеяться, что у вас получится, леди.

– Будем, – кивнула она.

Вошел Эйнар с дымящимся котелком. Пришедшая в себя Бесс деловито взялась рвать на бинты чистую льняную простыню из приданого госпожи.

– Нам выйти? – помолчав, спросил лорд Мак-Лайон. – Если мы мешаем.

– Нет. – Она помотала головой. – Вы тут как раз очень нужны! Его придется крепко держать.