Миллион в кармане Дышев Андрей

Глава 50

Потемнело так, словно внезапно началось затмение солнца. По дороге потекли грязные ручьи. Где-то над верхушками елей оглушительно шарахнула молния. Я сбавил скорость и включил фонари. Переваливаясь с боку на бок, «Опель» медленно катился по разбитой грунтовке.

Батюшка, сидя за мной, безотрывно смотрел в окно, запотевшее от его дыхания. Лада, откинувшись на спинку сиденья, делала вид, что спит. Я протянул к ее щеке руку и коснулся нежной кожи.

– Откуда у тебя пистолет, ягодка? – спросил я.

– От верблюда, – ответила ягодка, не открывая глаз.

– А для чего он тебе?

Лада покосилась на меня и опять вздохнула.

– Орехи колоть! Для чего же еще!..

Лада молчала. Батюшка стал скрипеть пальцем, протирая им запотевшее стекло. На машину обрушился настоящий водопад.

– Как вы думаете, Кирилл Андреевич, – подал голос батюшка, – Марина еще жива?

– Думаю, что да, – ответил я.

– А чем мы можем ей помочь?

Я скрипнул зубами. У меня не было ответа. У меня не было даже какой-нибудь фантастической идеи. Олег, Марина и профессор уже больше суток шли по Карпатам, и поиск их был равнозначен поиску монеты, выброшенной с корабля в море, и ничто так не раздражало меня, как вопросы, на которые я не мог ответить.

Дождь не утихал, и дорога превратилась в сплошной грязевой поток. Электронный спидометр высветил цифру «10», но даже на такой черепашьей скорости мы рисковали свалиться с обрыва, по краю которого проходила дорога.

Лада снова откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Лицо ее было спокойным и неподвижным, словно она в самом деле спала. Я изредка кидал косые взгляды на ее профиль.

Сквозь белые полосы ливня в свете фар проступили контуры деревянного моста. Водопад, низвергающийся с отвесной стены, пробил в дороге широкую поперечную канаву. Через нее был перекинут мост. Мощные потоки горной реки, усиленные ливнем, неслись под ним с огромной скоростью, увлекая за собой ветки и тонкостволые деревья. Уровень воды был так высок, что едва не заливал дощатый настил.

Едва я въехал на мост, как сразу заметил, что посреди настила зияет дыра, в которой, словно в гигантской стиральной машине, бурлит водоворот. Похоже, что водяным потоком выкорчевало несколько досок. Я выругался – меньше всего мне сейчас хотелось выходить из машины под ливень.

Натянув куртку на голову, я выскочил наружу и, шлепая кроссовками по мокрому настилу, подбежал к дыре. Я смотрел на закрученные в спираль водовороты под собой, коричневые ревущие буруны, на бревенчатые шпалы с аккуратными дырками от гвоздей, которыми к ним когда-то были прибиты толстые половые доски.

Настил посреди моста не сорвало потоком, как я думал. Его аккуратно разобрали. Я выпрямился и посмотрел по сторонам. Свет фар слепил глаза, и я ничего не увидел вокруг себя, кроме черной стены леса, движущейся, раскачивающейся, словно театральный занавес.

– Не нравится мне это, – вслух подумал я, перегнулся через перила, всматриваясь в тень под мостом. Мне показалось, что там желтеют сложенные стопкой доски.

– Батюшка! – позвал я, повернувшись к машине и прикрыв глаза ладонью. – Михаил Иннокентьевич! Нужна ваша помощь!

Я спрыгнул с моста на завал крупных камней и обломков деревьев и веток, пригнувшись, зашел под него, где дождь пробивался сквозь щели в настиле тонкими струйками, и, присев на корточки, стал водить рукой, пытаясь на ощупь найти доски. Я услышал, как за моей спиной зашуршала галька и, не оборачиваясь, сказал:

– Идите сюда! Кажется, доски лежат здесь.

Сила, от которой затрещала по швам мокрая куртка, подняла меня на ноги и развернула спиной к мосту. Я почувствовал, что моя больная рука попала в тиски, и не смог сдержать крик, вырвавшийся из моей груди. Казалось, что от удара в лицо рядом со мной разорвалась молния. Я мешком повалился на мокрый песок, и запоздалый испуг, наполнивший руки и ноги свинцовой тяжестью, не позволил мне сразу же вскочить на ноги или откатиться в сторону. Тень рослого человека тепловозом наехала на меня, и мне на голову обрушился еще один удар.

Осознание того, что меня попросту убивают, врубило инстинкт самосохранения на полную мощь. Не в состоянии подняться на ноги, превозмогая острую боль в руке и сплевывая кровь, я стал хватать камни, которые попадались мне под руку и кидать их в человека. На третий или четвертый раз я попал ему в лицо, и человек отшатнулся от меня и закрылся руками. Только тогда я хорошо разглядел его. Не веря своим глазам, я узнал в нем Влада.

Глава 51

– Черт возьми, Влад!! – закричал я, все еще сплевывая солоноватую густую слюну. – Неужели это ты?! Кажется, мы здорово разукрасили друг другу морды!

Напряжение сразу спало, и я, не замечая боли, счастливый, что этот слепой поединок так хорошо закончился, встал с камней и кинулся к Владу. Мне казалось, он сейчас раскроет объятия, и мы, вымокшие до нитки, кинемся друг к другу. Но Влад повел себя странно, как сумасшедший.

– Пошел вон!! – заорал он дурным голосом. – Убью, скотина!!

Я стоял по щиколотку в луже с расставленными в сторону руками, как распятый Христос, и не понимал, что происходит.

– Влад, ты меня не узнал? – спросил я. – Это же я, Кирилл! А почему ты один? Где Анна?

– Я тебя очень хорошо узнал, дерьмо собачье! – разъяренным зверем зарычал Влад, что окончательно развеяло мои сомнения относительно тяжелой болезни его мозга. – Не принимай меня за идиота, подонок! Сейчас я с тобой расквитаюсь!

Я не успел отскочить назад, как он снова кинулся на меня, схватил за воротник куртки. Мы повалились в реку, и холодный поток тотчас накрыл нас с головой. Но и под водой мы не прекратили борьбу, продолжая мять и тузить друг друга. Я уже не сомневался, что имею дело с безумцем, и, даже явно проигрывая ему, старался не столько кидать свои кулаки ему в лицо, сколько уклоняться от его ударов.

Течением нас волокло к обрыву. Черная корявая ветка, каким-то образом прицепившаяся к нам, вонзила свои одеревеневшие щупальца мне в живот. Владу пришлось еще хуже: острая рогулька обхватила его шею, как анаконду, и он одной рукой пытался оторвать ее от горла, а второй – придушить меня. Нас тащило течением по природному мусору, заваливало камнями, заливало водой, но мы, заведенные дракой, не замечали этого дискомфорта. И только когда скорость нашего движения вдруг стала резко возрастать и мы вместе с грязевым потоком полетели куда-то вниз, в черную преисподню, ломая на своем пути кусты, увлекая за собой «живые» камни и одновременно издавая дикий вопль, только тогда мы отпустили друг друга и освободили нашу корягу.

По отполированному водостоку нас вынесло на дно глубокого оврага и швырнуло в бурлящее озерцо. Оно оказалось достаточно глубоким, и, спасаясь от падающей сверху воды с камнями, мы поплыли на сушу, с трудом выползли на мшистые кочки и повалились на траву.

– Ну ты и дурак! – высказался я, сморкаясь и выковыривая из ушей песок. – Образина! Реактивный шизоид!

– Сейчас я передохну и зашибу тебя одним ударом, – пообещал Влад, лежа ничком на траве.

Я похлопал себя по карманам, провел ладонями по груди, убедившись, что лихой водопад вырвал с корнем все пуговицы и вытащил из нагрудного кармана «регент».

– Чудовище! – послал я ответный мяч. – На тебя, как на бешеного зверя, надо ходить с топором и пистолетом… Да вот только свой «регент» никак не найду.

– Жаль, – проворчал Влад. – Нечем будет произвести прощальный салют над твоей поганой могилой.

Покачиваясь, я отошел от Влада подальше и на всякий случай поднял с земли увесистую дубинку. Может быть, огреть его, чтобы привести в чувство? Что с ним случилось? С какой цепи он сорвался?

– Послушай, – сказал я. – Это уже не смешно. Твоя глупая шутка затянулась. Какого черта ты накинулся на меня, как дебил?

– Сейчас узнаешь, – недвусмысленно предупредил Влад и добавил: – Иуда! За сколько ты продался?

Эта добавочка меня озадачила. Я начал подозревать, что Влад в чем-то очень сильно заблуждается, но выяснить это было весьма не просто по той причине, что он, ослепленный яростью, совершенно не воспринимал мои слова. Всякая моя попытка что-либо выяснить у него выглядела бы в его глазах как нелепое продолжение давно проигранной игры. Я решил разорвать порочный круг хитростью.

– Прости меня, – сказал я. – Так получилось. Я не хотел.

– Что?! – взревел Влад, медленно поднимаясь на корточки, как упавший с койки клиент вытрезвителя. – Не хотел?! Значит, вот так, нехотя, ты стрелял в нас? А потом нехотя свалил с обрыва?!

Я начал кое-что понимать.

– Это не я стрелял, – пятясь назад и выразительно поигрывая дубинкой, ответил я.

– А кто? Твоя стервоза? Или, может быть, Курахов?

– Вообще никто из нас по тебе не стрелял. Потому что мы как простились в Судаке, так больше тебя не видели.

– Что?! – раненым зверем ревел Влад. – Не видели? Значит, вы все ослепли? Или черные стекла в твоей машине не просвечиваются наружу?

Он был ужасен в этот момент. Струи грязной воды стекали по его лицу, косичка черной змеей налипла на шею. Расстегнутая безрукавка оголяла крепкую грудь, на которой маслянисто поблескивали кровоточащие царапины. Сжимая огромные кулаки, Влад неудержимо наступал на меня.

– Не ори, Кинг-Конг! – спокойно сказал я. – Объясни лучше, что с Анной? Она цела? С ней все в порядке?

– Забеспокоился за Анну, предатель? Не надо, не тереби свою душу! Что может случиться плохого с девушкой после того, как она свалилась в машине с обрыва?

Теперь я уже почти точно знал, что так сильно повлияло на его рассудок. Пора было переходить в наступление.

– Послушай, рефрижератор с руганью, от твоего вопля у меня разболелась рана. Ты способен понять своими мозгами, что мне прострелили руку те же люди, которые потом стреляли в вас?

– Не надо! – продолжая надвигаться на меня, произнес Влад, но уже не столь агрессивно.

– После нашего телефонного разговора нас остановил гаишник, – начал я торопливо объяснять, не давая Владу раскрывать пасть и рычать. – Нас с Ладой выкинули из машины, меня ранили. А этот переодетый вместе с Мариной сел в «Опель» и погнал в сторону Лазещины. Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?

– Врешь! – уже совсем неуверенно произнес Влад, но, тем не менее, продолжал наступать на меня. Наверное, он был очень инерционным человеком. Озабоченный тем, какие неопровержимые доказательства найти для этого твердолобого субъекта, я не заметил, как между нами появилась Анна.

– Это не он, – сказала она Владу.

На мою бывшую подругу тяжело было смотреть. Насквозь вымокшая, покрытая, как плащом, каким-то автомобильным чехлом, осунувшаяся, с темными кругами под глазами, она напоминала беженку из палестинского лагеря.

– Привет, Анюта, – поздоровался я, но девушка не ответила, даже не повернулась ко мне и, медленно продвигаясь куда-то сквозь кусты, растворялась в темноте.

– А кто же?! – не желая сдаваться, раздраженно спросил Влад.

– Это не он!! – отчаянно крикнула Анна. – Я ему верю!!

– А я нет! – упорно стоял на своем Влад.

– И напрасно! – вдруг откуда-то сверху раздался знакомый голос.

Мы с Владом задрали вверх головы. На стволе большой ели, перекладиной перекинувшейся с одной стены оврага на другую, верхом сидела Лада и постукивала по дереву стволом «макарова».

– О! Еще одна правозащитница! – проворчал Влад.

– Стреляла Марина, ты понял, амбал? – жестко сказала Лада. Она явилась неожиданно, откуда-то сверху, как богиня дождя. И слова ее для Влада звучали как откровение. – А за рулем «Опеля» был Олег. Тот самый, кто ее якобы похитил. Ребята все ловко провернули. Мы попали в их сети: потеряли Курахова и передрались между собой… Хватит, опускай кулаки. Сейчас все выходим отсюда и возвращаемся в Ворохту!

– А вы, девушка, сидящая на ветке, не командуйте, пожалуйста, – холодно ответила Анна, под полой накидки открывая коробочку автомобильной аптечки и вынимая оттуда бинт. – Мы сами разберемся, куда и когда нам возвращаться. А пистолет свой уже можете спрятать. Мы все увидели, что он у вас есть.

– Вы напрасно так со мной разговариваете, Анна, – чувствуя себя ущемленной, ответила Лада и перевела взгляд на меня. – Кирилл, она может совершить необдуманный поступок. У нее истощена нервная система! Скажи ей что-нибудь!

– Анна не может совершить необдуманный поступок, – возразил я, приподнимая руку, чтобы Анне было легче накладывать повязку на мое предплечье. – В отличие от тебя, я знаю ее много лет.

– Ну, хватит! – сердито прикрикнула Лада. – Произошла ошибка, мы все немного понервничали и поругались. А теперь надо быстро уходить отсюда! У Кирилла открылось кровотечение в руке, бензин на исходе. Чего вы тянете?

– А что вас больше волнует? – невозмутимо уточнила Анна. – Кровотечение у Кирилла или малое количество бензина?

И, пригнувшись, она исчезла в темноте. То, что я принял за плотные заросли кустов, оказалось сложенным из широких веток ели шалашом. Анна с Владом перенесли в него все ценное, что можно было взять из упавшей в овраг машины – две сумки с личными вещами, примус, консервы, одеяла. Значит, понял я, они больше суток находились здесь, в засаде, ожидая, когда «Опель» поедет назад, мучаясь от нестерпимого желания стереть нас в порошок.

Когда я представил Анну сжавшейся от холода под тонким одеялом в сыром шалаше, сердце мое затрепетало от жалости к ней. Я невольно обнял ее и прижал к себе, ощущая запах бензина и моторного масла, идущий от накидки. Анна замерла в моих объятиях, но очень скоро произнесла:

– Мне тяжело держать сумки.

Я отпустил ее. Лада, все так же постукивая стволом пистолета по дереву, сидела на поваленной ели и делала вид, что не смотрит на нас. Балансируя, Влад шел к ней. Ствол дерева пружинил, и ему приходилось широко расставлять руки в стороны.

– А-а-ап! – крикнул он, когда ствол дерева хлыстом пошел вверх и, ухватившись одной рукой за ветку, другой ловко выдернул из руки Лады «макаров». – Спокойно, девушка! – крикнул он, заталкивая пистолет себе за пояс и крепко сжимая запястье Лады. – Не надо делать резких движений. Эта игрушка вам ни к чему. Она вам не к лицу, поверьте мне.

Я нагрузился вещами Анны, сколько мог поднять, но на середине подъема почувствовал, что идти дальше не могу. Влад, прыгая, как большая обезьяна, легко взобрался на подъем, но не догадался помочь нам и нырнул в машину. Я представил, как он сейчас удивится, увидев в салоне отца Агапа.

Когда мы поднялись к машине, сил у меня оставалось ровно столько, чтобы открыть заднюю дверь и грохнуться на сиденье рядом с Ладой, которую с другой стороны подпирал, как всегда, перепуганный до смерти батюшка.

– Включи печку, – едва слышно сказал я Владу, который предусмотрительно сел за руль. Меня бил озноб.

– Значит, и батюшка здесь?..– произнес Влад. – Это очень-очень любопытно. Ваше внезапное появление среди нас равносильно глотку воды в знойной пустыне… М-да, религия не приостанавливает духовное воздействие на человека даже в смертельно опасные мгновения…

– Чего сидишь? – перебила его Анна. – Надо укладывать на мост доски и ехать.

Влад ответил не сразу.

– Прежде, – не оборачиваясь, произнес он, – я хотел бы выяснить, по чьей вине провалилось то, что мы задумали.

В салоне повисла тишина, лишь тихо гудел двигатель на холостых оборотах да жужжал вентилятор обогрева. Я скорее почувствовал, чем увидел, как втянул голову в плечи батюшка и, кажется, даже дышать перестал. Анна закурила; дым, закручиваясь спиралью, подплывал к жалюзи, и горячий воздух, вырываясь оттуда, подхватывал его, разнося по салону легкий запах ментола. Лада продолжала возиться с моей рукой и, обработав рану йодом, накладывала на оголенную руку новую сухую повязку.

Влад снова перенес огонь атаки на батюшку:

– Вот вы, святой отец! Чем здесь занимались до нашего приезда? Надеюсь, читали проповеди и искупали грехи?

Он перегнул палку. По-моему, всем стало противно.

– Послушайте, Володя, – попросил батюшка. – Не называйте меня святым отцом. Я всего лишь архиерей…

– Ладно, ладно! – остановил его взмахом руки Влад. – Меня не интересуют ваши титулы. Отвечайте прямо: что вы здесь делали?

– Я вам уже говорил – я искал встречи с Мариной, чтобы духовно поддержать ее.

Влад зло усмехнулся.

– Ваша духовная поддержка для нее – как мертвому припарка. Лучше бы поддержали ее материально, это бы она оценила! – И без перехода он снова переключился на Ладу: – Скажите, а вы раньше не встречались с этим типом… Олег, кажется, его зовут?.. М-да, молчание. Отвечать не хотите. Тогда, может быть, объясните нам, чем Кирилл Андреевич так покорил ваше сердце, что вы пиявкой присосались к нему? Может быть, это вопрос интимного характера, но мы…

– Заткнись! – попросила его Анна.

Я уже начинал серьезно опасаться за жизнь и здоровье Влада. Он переходил все границы, до которых Лада могла вытерпеть хамство. В ее напряженной позе и молчании было что-то угрожающее, что-то очень взрывоопасное, вроде смеси водорода с кислородом.

– Тогда позвольте… – Влад вдруг резко наклонился к нам, дотянулся рукой до задней полочки, на которой были установлены аудиоколонки и отсек для аптечки, и стянул оттуда сумку Лады. – Тогда позвольте полюбопытствовать, что вы с собой все время таскаете?

Влад хоть и в более грубой форме, но собирался сделать то же, что недавно проделал я, и все же мне стало нестерпимо стыдно.

– Оставь сумку, – попросил я. – Это уже лишнее.

Я думал, что Анна присоединится ко мне, но она не проронила ни слова, лишь нервно прикурила вторую сигарету.

– Простите, – сказал Влад, медленно расстегивая молнию на сумке, словно на платье женщины, принадлежащей другому мужчине. – Мне нелегко будет это сделать, но я очень хочу знать правду.

Первой он вытащил книгу, раскрыл ее и поднял над головой.

– Всем видно?

– Послушай, амбал! – едва сдерживаясь, произнесла Лада. – Не превращайся в клоуна.

– Обязательно учту ваше пожелание! – ответил Влад и вытянул из второго накладного кармана голубое платье. Почему-то при его виде у меня вдруг заныло под сердцем, словно мне показывали вещи умершего близкого человека.

Я думал, Анна взорвется, но она продолжала нервно курить.

Влад перебирал зубную щетку, тюбик с пастой, мыльницу, коробочку с косметикой, затем открыл замок основного отделения. Он уже не демонстрировал вещи, а молча выкладывал их на колени Анне: туфли, зонтик, фен для сушки волос. Когда сумка опустела, он перевернул ее, постучал по днищу костяшками пальцев, взялся за замок двойного дна и просунул туда руку. По-моему, этот обыск всем опротивел. Даже Лада расслабилась и уже не следила за руками Влада.

Влад аккуратно вытащил две выглаженные рубашки, упакованные в полиэтиленовые мешки, несколько журналов «Cosmopolitain» и потертую по углам папку на веревочках. С Ладой вдруг что-то случилось. Она приподняла голову, с удивлением глядя на папку, и чуть подалась вперед.

Анна пролистала журналы и вслед за рубашками вернула их Владу, который старательно укладывал вещи на прежнее место. Потом она развязала тесемки, раскрыла папку, взглянула на бумаги, приблизила папку к глазам, снова отдалила и, тряхнув головой, спросила:

– Что это?

Влад небрежно притянул папку к себе, опустил голову и вдруг окаменел. Я видел, как он раскрыл рот и, силясь что-то сказать, промычал:

– Э-э-э… Это что?.. Это откуда?.. Это… ты понимаешь, что…

Мы с Ладой просунули головы между плечами Влада и Анны. Влад трясущимися руками перебирал бледные, цвета старой извести, листочки, покрытые корявыми вензелями.

– Это же манускрипт, – произнес он таким голосом, что у меня мурашки побежали по коже. – Дневник личного летописца графского рода Аргуэльо.

Глава 52

Шок, который я испытал в эту минуту, сравним разве что с состоянием человека, увидевшего рядом с собой НЛО. Несколько секунд в машине стояла напряженная тишина, слегка разбавленная нашим общим протяжным вздохом изумления. Влад первый пришел в себя и, склонившись над маломощной подсветкой на приборной панели, стал бережно, но быстро листать манускрипт, вчитываясь в старолатинские слова.

– Значит, не сгорел, не сгорел, – нараспев произнес Влад. – Где взяла? – отрывисто спросил он, и поначалу никто из нас не понял, кого он спрашивает. – Где ты его взяла, спрашиваю? – повысил он голос.

– Не знаю, – растерянно ответила Лада. – Этого раньше у меня не было.

– Ну хватит врать, да?

– Да не вру я, – пожала плечами Лада.

– Ты вниз спускалась без сумки, так ведь? – спросил я.

– Без сумки, – кивнула Лада.

Я невольно покосился на отца Агапа. Он не мог этого не заметить.

– Бог с вами, Кирилл Андреевич! – прошептал он. – Неужто вы на меня думаете? Откуда бы я взял этот проклятый манускрипт?

– Э-э-э, святой отец! – протянул Влад, снова склоняясь над листочками. – Он не проклятый… Совсем даже не проклятый… Невероятно! Все цело. И даже… даже описание места.

– Действительно, невероятно, – сдержанно ответила Анна, продолжая курить. – Такое ощущение, что над нами кто-то издевается… Если не ошибаюсь, профессор обещал тебе вернуть этот манускрипт, – сказала она, глядя на Влада. – Ну, и вот…

– Ты что! – вскинул голову Влад. – Ты хочешь сказать, что Курахов уже нашел… Нет! Не верю! Это невозможно! Физически невозможно! – крикнул он.

Анна повернула голову ко мне.

– В котором часу вас выкинули из машины?

– Около девяти. Без четверти девять, – ответил я.

– В девять тридцать нас скинули с обрыва. В девять пятьдесят – от силы в десять «Опель» с Олегом, Мариной и профессором подъехали к кирпичному особняку. В одиннадцать туда пришли хлопцы, но никого, кроме батюшки, там уже не было. Значит, между десятью и одиннадцатью часами профессор с Мариной и Олегом вышли к месту. Вот теперь считайте – прошли сутки и десять часов. Разве мало для того, чтобы выкопать клад, приехать, скажем, в Ворохту и сунуть манускрипт в сумку девушки?

– В Ворохте это сделать было невозможно, – зачем-то сказал я то, что тотчас мысленно опроверг.

– Разве ты все время был в сознании? – с сомнением спросила Лада. – Когда мы с батюшкой пришли, ты крепко спал.

– А можно поинтересоваться, куда вы ходили? – спросила Анна.

– Я ездила на станцию Лазещина, чтобы встретиться с вами.

– Нас там, конечно, не было, – кивнула Анна, – и быть не могло. Мы в это время отдыхали на дне оврага. Скажите, отец Агап, а в котором часу вы встретились на станции с этой девушкой?

Я никогда не видел, чтобы Анна так жестко и целеустремленно загоняла Ладу в угол.

– Если не ошибаюсь… Дай бог памяти… Около шести вечера. Точно, было без двадцати шесть.

– А в котором часу Лада оставила тебя? – спросила Анна меня.

– Незадолго до прихода врача. В два часа дня. Без пяти два, – поправился я.

– Значит, – подытожила Анна вкрадчивым голосом хитрого и коварного следователя, – для того, чтобы добраться от Ворохты до Лазещины и обнаружить там вместо нас батюшку, а затем вернуться обратно, вам понадобилось почти четыре часа! Не много ли, если машина пролетает это расстояние за пятнадцать минут?

– Стоп! Стоп!! – вдруг закричал Влад, который все это время сосредоточенно читал манускрипт. – Мы не о том спорим! Мы выясняем какие-то глупые вопросы! Мы тратим драгоценное время! Вот он, манускрипт! Он в наших руках, олухи!

– Мы хотим выяснить, – сказала Анна, – есть ли смысл шататься ночью по лесу, отыскивая клад, или же все уже давно выкопано.

Влад хлопнул себя по лбу. До него дошло.

– А вы меня спросили? – возбужденно сказал он. – Вы у меня уточнили, где это место находится?.. Атлас сюда! Где атлас Закарпатья?

Я кивнул на солнцезащитный щиток. Влад достал брошюрованный атлас, послюнявил палец и быстро нашел нужную страницу.

– Вот! – обвел он пальцем овальное зеленое пятно, нанизанное, как рыбина на шампур, на голубую полоску реки. – Вот где это находится! Национальный заповедник «Медвежье ущелье»! Отсюда по прямой – сто восемьдесят километров! А если учесть рельеф, то все триста наберется. Автомобильных дорог нет, только тропы. И вы думаете, что этот маршрут можно пройти за сутки и десять часов!

– И все-таки очень интересно, – произнесла Анна. – Кто вынес манускрипт из гостиницы?

– Я ничуть не сомневаюсь в том, что это сделал сам профессор, – сказал я. – На его месте так бы поступил любой мошенник.

– Это если говорить о том, что наиболее вероятно, – согласилась Анна. – А в принципе, вынести его мог любой из нас, кроме Влада, который в гостиницу никогда не заходил.

– Не знаю, кому надо было столько времени скрывать манускрипт, а потом подкидывать его таким странным способом, – с сомнением покачал головой Влад.

– Это надо было тому, – пояснила Анна, – кто понял, что самостоятельно, без посторонней помощи, уже не сможет дойти до места и, тем более, выкопать и вынести клад из «Медвежьего ущелья». Это может быть слабая женщина или мужчина, если он, к примеру, ранен.

Ого, куда Анна нацелила свой удар! Я усмехнулся, потому что это призрачное обвинение показалось мне смешным. Но только мне. Влад, состроив гримасу недоумения, повернул ко мне свое широкое лицо, сильно напоминающее мишень. Отец Агап нахмурил брови, но не посмел поднять глаза и взглянуть на меня. Лада хмыкнула и качнула головой, но я не понял, что ее впечатлило: или явная нелепость этого вывода, или его смелость и оригинальность.

– Знаете что, – после минутной паузы произнес Влад. – Я не могу ответить наверняка, откуда, с какой планеты, свалился этот манускрипт. Но я уверен, что нам выпал уникальный шанс найти клад, к которому уже на всех парах летят профессор со своей криминальной парочкой. Если мы сейчас не прекратим взаимные обвинения и не снимем все подозрения, то останемся с носом.

Это было самое умное и трезвое заявление, какое я когда-либо слышал из уст Влада. Не дожидаясь какого-либо одобрения и не ставя это предложение на голосование, он вышел из машины и за несколько минут восстановил разобранный им же настил.

Уже была ночь, когда мы вернулись в Лазещину. Ни с кем ни советуясь, Влад взял все бразды правления в свои руки и повернул на Ясыню, на турбазу «Эдельвейс». Все, что он делал, мало интересовало меня, и я даже был рад тому, что он ни о чем не спрашивает меня и не взваливает на меня обязанность о чем-то думать и что-либо решать. Больше всего сейчас меня беспокоила моя рана. Мне казалось, что из нее улетучивается энергия, благодаря которой я раньше не знал ни страха, ни боли, ни усталости.

Глава 53

Чтобы догнать и перегнать наших конкурентов, которые, по твердому убеждению Влада, передвигались только пешком и никак иначе, он решил сплавиться на байдарках по реке до горы Капош, затем перекинуть через нее наши плавсредства, дойти до реки Дибров, по которой спуститься прямиком до «Медвежьего ущелья».

Светало очень медленно и трудно. Сначала из темноты стали проступать неясные контуры валежника, кустов, рельефа берегового обрыва, затем стал как бы подсвечиваться изнутри плотный туман, повисший над рекой. Лес, пропитанный до предела влагой, едва удерживал в своем пористом теле дождевую воду; достаточно было тяжелому ворону взмахнуть крыльями, спрыгивая с ветки, как на траву и заросли папоротника дробью сыпалась роса. От меня, как от бегового коня, валил пар, хотя я работал только левой рукой, а правой лишь придерживал конец весла. Анна, кажется, задремала. У нее не было необходимости помогать мне, так как я без усилий удерживался за байдаркой Влада. Тишина предутреннего леса невольно заставляла говорить шепотом, а то и вовсе молчать и грести так, чтобы не было всплесков.

Мы довольно долго плыли в этом онемевшем, бескрасочном мире, по зеркальной поверхности реки, очарованные величественной несуетностью карпатских дебрей.

Перед рассветом мы встали на привал.

Я не представлял, как мы сложим костер из насквозь промокших еловых веток, как мы приготовим кофе и высушим одежду. Я страдал от боли в руке и крайней, труднопреодолимой формы пессимизма. И причиной тому было не только мое ранение, но и осознание, что в этой опасной игре меня окружают не верные друзья, а люди, с которыми меня объединяют лишь сожженные мосты да взаимное подозрение.

Пребывая в таком угнетенном состоянии, не в силах смотреть на промокшую насквозь, согнутую холодом и усталостью Анну, я побрел через увешанные водяными шариками кусты к худой, высохшей ели, схватился за покрытую шишечками упругую ветвь и потянул в сторону. Что-то треснуло где-то недалеко от меня, и я подумал, что Влад тоже занялся добычей хвороста, но, посмотрев на берег, я увидел, как Влад и его спутники все еще вытаскивают байдарку на берег. И опять эхо, пробиваясь сквозь ватный туман, донесло до меня короткий щелчок.

Отпустив ветку, я замер, прислушиваясь к тишине. Анна тоже обратила внимание на эти звуки, уж слишком подозрительно смахивающие на пистолетные выстрелы. Она подошла ко мне, встала рядом, вопросительно взглянув мне в глаза. Я пожал плечами.

– Откуда стреляли, запомнил?

Я кивнул в сторону старых, привалившихся друг к другу елей, изображающих букву «X».

– По-моему, оттуда.

– Это далеко от нас. В лесу за километр все слышно.