Остров невезения Дышев Андрей

Глава 14

Ночь примирения

Гера не помнил, каким чудом он выполз на берег. Единственное, что четко отложилось в его памяти, это то, как острые края битого лобового стекла рвали ему майку и брюки, когда он выбирался из тонущего самолета. Сколько он плыл до берега, почему его, истекающего кровью, не сожрали акулы, он вразумительно сказать не мог. К счастью, никто его об этом не спрашивал.

Он долго лежал на мокром прибрежном песке, чувствуя, как слабые волны играют с его ногами, и голова его была свободна от мыслей. Солнце давно скрылось за горизонтом, и сквозь полуприкрытые веки Гера мог различить лишь больших белых чаек, напоминавших комки грязного снега. Птицы приняли его за крупную дохлую рыбу, которую прибоем выкинуло на берег, и они медленно приближались, сжимая кольцо окружения, но достаточно осторожно, чтобы в случае опасности вовремя ретироваться и взмыть в ночное небо.

«Наглые, как «фантомы»!» – подумал Гера, когда самая храбрая птица бочком приблизилась к нему и больно клюнула в руку. Он с трудом приподнял плечи, сел и замахал руками, прогоняя стаю. Чайки взлетели серой тучей и подняли галдеж.

Он осмотрелся. Луна еще не взошла, и Гера смог разглядеть лишь узкую полосу пляжа и крутой обрыв, покрытый огромными валунами и редкими деревьями… Куда его вынесло? Что это за берег? Тринидад или какой-нибудь другой остров, каких в Карибском бассейне пруд пруди? А «фантомы», выходит, сделали свое черное дело и улетели на базу? А как быть теперь? Куда идти? Что делать?

Гере нелегко было навести порядок в мыслях. Ему казалось, что его мозги превратились в смолу и мысли движутся медленно-медленно, и, чтобы их подтолкнуть, надо приложить неимоверное усилие. Он не без труда поднялся на ноги и посмотрел на океан, который уже слился с ночным небом, и на этом огромном черном полотне не было ни звезд, ни огней кораблей.

– Эй! Подожди! – вдруг услышал Гера слабый голос, доносящийся из темноты.

Ненависть окатила Геру, словно волна. Так этот негодяй еще жив?! Он тоже сумел выбраться из несчастного «Лиджета»?!

Гера невольно стиснул кулаки и повернулся на голос. Он слышал, как шуршит песок под ногами Дикобраза, а потом увидел смутные очертания неказистого крупноголового человечка. Несмотря на густые сумерки, Гера разглядел ставшее непривычным безбородое и безусое лицо «террориста».

– Подожди! – еще раз сказал Дикобраз, приближаясь к Гере. – Давай подумаем, куда нам лучше пойти…

Не контролируя себя, Гера схватил Дикобраза за мокрый воротник, оторвал от земли и ударил его по крупному носу лбом.

– Ты!! – заорал Гера, тряся Дикобраза, словно увесистую копилку, чтобы определить, много ли в ней монет. – Ничтожество!! Дрянь!! Свинья!! Это все из-за тебя!! Это! Все! Из-за тебя!

Он кинул Дикобраза на песок, круто повернулся и быстро пошел в темноту, боясь, что не сдержится и задушит его или ударит по голове булыжником. Гера справедливо полагал, что Дикобраз боится расправы и постарается улизнуть, но не принял во внимание его специфический ум.

– Эй! – опять позвал Дикобраз, поднимаясь с песка. – Ну чего ты обижаешься? Подожди! Дай сказать!.. Эй, летчик!

«Я его сейчас утоплю!» – подумал Гера и пошел еще быстрее. Но в темноте, да еще на незнакомом пляже, этого лучше было не делать. Споткнувшись о корягу, Гера рухнул на песок и больно стукнулся локтем о камень.

– Чтоб тебя акулы сожрали! – выругался он, потирая ушибленное место.

– Да чего ты ругаешься! – высказал претензии Дикобраз, снова приближаясь к Гере.

– Чего я ругаюсь?! Ты спрашиваешь, чего я ругаюсь?! – закричал Гера, превращаясь в раненого медведя. Сжав кулаки, он двинулся на Дикобраза. – Из-за тебя, головастик, из-за тебя, урод, я лишился самолета! Ты понимаешь, что мне теперь вовек не расплатиться за него?! Ты своей глупой башкой соображаешь, как меня подставил?!

На этот раз Дикобраз проявил смекалку и не позволил Гере подойти слишком близко. Отскочив назад, он встал в боксерскую стойку и с возмущением отпарировал:

– Думаешь, мне легко? Меня тоже, можно сказать, подставили! Откуда я знал, что нас «фантомы» будут атаковать? Это не входило в мои планы! Я чуть жизни не лишился в твоем самолете, а еще виноватым оказался!

– Что ты прохрюкал, свинья волосатая?! – продолжая наступать на Дикобраза, угрожающе произнес Гера. – Что ты посмел прохрюкать? Значит, ты чуть жизни не лишился? Тебя, несчастного, чуть не угробили? На твою поганую жизнь незаслуженно покусились?

– Да, незаслуженно! – подтвердил Дикобраз. – Чего этот полковник на меня окрысился? Пошутить нельзя?

– Закрой рот! – взмолился Гера. – Иначе я из тебя сейчас бефстроганов сделаю!

– Хватит пугать! Я, можно сказать, из могилы выкарабкался. Меня уже трудно испугать, а убить вообще невозможно. Во мне больше двухсот пятидесяти фунтов веса! Толщина черепной кости – три дюйма…

– Три дюйма? – хищно усмехнулся Гера, продолжая медленно наступать на Дикобраза. – А я не буду бить тебя по черепной кости. Я тебя накормлю песком и буду заталкивать его тебе в ноздри и уши до тех пор, пока он у тебя из задницы не посыплется.

– Смотри, как бы я тебя не накормил, – неуверенно произнес Дикобраз, отступая.

– Да из-за таких уродов, как ты, все беды на земле! Из-за таких тупых недоносков все несчастья! Ты ни на что не способен, как только портить нормальным людям жизнь!

– Это спорное утверждение! – заявил Дикобраз, но тут уже Гера не удержался и махнул кулаком. Но вместо того, чтобы засветить Дикобразу в нос, он попал ему по лбу. Раздался хруст суставов. Взвыв от боли, Гера принялся прыгать по пляжу и трясти рукой.

– Я же предупреждал, – пробормотал Дикобраз, потирая лоб. – У меня тут броня…

– Пошел вон!! – изо всех сил заорал Гера и, схватив булыжник, кинулся на Дикобраза. Тот немедленно пустился наутек, и его коротенькие ножки замельтешили с необыкновенной скоростью. Гера быстро выдохся, остановился и швырнул булыжник вслед Дикобразу. Камень с глухим стуком упал на песок. Гера сплюнул, повернулся и пошел в темноту, чтобы не видеть и не слышать это гадкое, ничтожное существо, из-за которого у него теперь будет уйма проблем.

Шатаясь, спотыкаясь и падая, Гера прошел еще немного, пока из него не вышла вся злость вместе с силами. Он опустился на песок, подпер голову ладонями и уставился в черноту океана, который напоминал о себе лишь тихим шумом волн да слабым влажным ветром с йодистым запахом водорослей.

Что теперь прикажете ему делать? Как рассчитаться с авиационной компанией, предоставившей ему в аренду «Лиджет»? Подать в суд на полковника Чеффинджа? Но еще неизвестно, к какому выводу придет судебное разбирательство. Может быть, Геру обвинят в пособничестве террористу и упекут за решетку… Нет, с судом лучше не связываться.

Он услышал осторожные шаги. Дикобраз, словно побитый пес, ковылял по следам Геры. Приблизившись на безопасное расстояние, он сел и тоже уставился на океан.

Теперь от этого типа не отцепишься! И что ему надо? Кто науськал этого недоумка пробраться в самолет и изобразить из себя исламского террориста? С кем он говорил по радио?

– Эй, придурок! – негромко позвал Гера. – Чего ты добивался? Зачем ты прикидывался террористом?

– Что мне приказали, то и сделал, – отозвался из темноты Дикобраз.

– А кто приказал?

– Мой хозяин.

– А кто твой дегенеративный хозяин?

– Его фамилия тебе ничего не скажет.

– В голове не укладывается! – воскликнул Гера. – Ну, хорошо! Допустим, ты бы высыпал муку над Тринидадом. И что потом?

Дикобраз молчал. Гера на ощупь нашел маленький камешек и запустил его в темноту. Оттуда раздалось невнятное ругательство.

– Зачем кидаешься?

– А ты отвечай, когда тебя спрашивают! Что ты должен был сделать потом?

– Высадиться на Питоне. Там сейчас паника и неразбериха, и никому до меня не было бы дела. И пошел бы я спокойно пить пиво.

Он громко вздохнул, тоскуя о пиве.

– Идиотизм! – произнес Гера. – Наверное, твой хозяин сумасшедший. Впрочем, вы с ним оба идиоты.

– А я тебя, между прочим, не обзывал, – обиженным голосом ответил Дикобраз.

У Геры уже не было сил возмутиться. Он лег на песок, поджал ноги к животу, руки прижал к груди и закрыл глаза. Тем не менее заснуть ему не удалось. Лежать на остывшем песке в мокрой одежде было не слишком комфортно. Тогда он пошарил рукой вокруг, нащупал комок высохших водорослей и положил их на себя.

Проклятье! Гере стало так холодно, что зубы начали выбивать чечетку. Какой гадкий берег! Ни дороги, ни домов, ни людей. И не к кому обратиться за помощью, негде согреться и выпить. Двадцать первый век! Это в голове не укладывается. Два истребителя запросто атаковали гражданский самолет, а после того, как «Лиджет» грохнулся в воду, полковник Чеффиндж даже не удосужился отправить на место катастрофы поисковый вертолет! Всем наплевать на то, что случилось с русским пилотом Иваном Герасимовым! Он – жалкое зернышко в чудовищных жерновах борьбы с терроризмом. Кому какое дело до его жизни, до его любви и надежды? У кого дрогнет сердце при мысли о том, как будет рыдать на его могиле девушка с редким именем Лисица?

– У меня есть зажигалка, – подал голос Дикобраз. – Можно соорудить костер.

Гера промолчал. Дикобраз встал и принялся ходить вокруг него по большой орбите и собирать хворост. Он приближался к Гере постепенно, не делая резких движений, словно Гера был львом и Дикобраз хотел выяснить, где граница его терпения. Наконец он кинул на песок рядом с Герой охапку тонких веток, встал перед ней на колени и принялся чиркать зажигалкой. Зажигалка промокла и давала слабую искру, но все же Дикобразу удалось высечь из нее пламя. Гера смотрел на лицо Дикобраза, слабо освещенное желтым танцующим огоньком, на то, как он старательно надувает щеки, раздувая огонь, и чувствовал, что злость к этому жалкому человеку улеглась окончательно. Он ведь тоже пострадал, тоже стал жертвой обстоятельств. Мог ведь погибнуть в самолете, сломать себе шею или утонуть. И не по своей воле он прикидывался террористом. Не повезло человеку, что попался ему больной на голову хозяин. А парень он хоть и глупый, но не жестокий. Ведь мог он вооружиться ломиком или топором и стал бы запросто вить из Геры веревки. Выходит, не смог. Характер не тот. И Гера сразу понял, что это террорист липовый, и пытался убедить в этом полковника Чеффинджа, но, к несчастью, полковник оказался тупым как пробка. Уж очень ему повоевать захотелось, показать, какие «фантомы» юркие, быстрые да меткие.

Костер вспыхнул, весело затрещал, по песку поползли красные отблески, и Гера почувствовал, как его обволакивает блаженное тепло. И еще он подумал о том, что рано или поздно найдет хозяина Дикобраза и расквитается с ним по полной программе. Эта мысль умиротворила его окончательно, и он уснул.

Глава 15

Схватка

Лисица сидела на краю койки с раскрытым ртом и не спускала глаз с крепкой волосатой руки бухгалтера страховой компании, которая методично опускалась в чемодан, брала пачку долларов и переносила ее на столик.

В палате царил мягкий сумрак. Несмотря на то, что вместе с бухгалтером приперлись два тележурналиста с камерой, в палате было тихо, лишь раздавались глухие шлепки пухлых пачек. Жалюзи на окнах были опущены и не пропускали лучи знойного полуденного солнца. Дверь была надежно заперта на засов, роль которого исполнял стул, вставленный под ручку. Ничто не мешало свершению таинства выплаты страховки.

– Два миллиона восемьсот восемьдесят… Два миллиона восемьсот девяносто… Два миллиона девятьсот…

Оператор с камерой на плече медленно пошел вокруг столика, снимая крупным планом гору денег. Бухгалтер, позируя, на секунду поднял лицо и натренированно улыбнулся.

– Страховая компания «Тапир» никогда не обманет, – рекламным голосом сказал он и продолжил выкладывать деньги.

Пилот тоже следил за рукой агента. Голова его опять была замотана бинтом, правда, на этот раз Лисица оставила открытым один глаз, чтобы папа мог контролировать таинство.

– Три миллиона, – произнес агент, опуская на столик последнюю пачку. – Можете пересчитать.

Оператор, сделав наплыв, снял гору пачек.

Глядя на заваленный баксами столик алчными глазами, Лисица ногой подцепила большую спортивную сумку, лежащую под койкой.

– Мы вам доверяем, – часто и глубоко дыша, произнесла она.

– Если можно, – сказал журналист мармеладным голосом, заискивающе глядя на Лисицу, – повторите еще раз эту фразу, только в другой интерпретации: «Я всегда доверяю страховой компании «Тапир»!»

– Я всегда доверяю страховой компании «Тапир»! – повторила Лисица волнительным шепотом, томно взглянув в объектив камеры, и стала обеими руками загребать пачки.

– Снято! – сказал оператор.

– Спасибо, господа! – поблагодарил журналистов бухгалтер и, подойдя к двери, вытащил из-за ручки стул. – Я вас больше не задерживаю.

Журналисты вышли. Бухгалтер неторопливой и танцующей походкой подошел к койке и протянул Пилоту бланк расходного ордера.

– Распишитесь в получении.

Пилот волновался не меньше Лисицы, и потому подпись получилась дрожащей. Но агента эта подпись устроила. В отличие от своего коллеги, который заключал договор на страхование отеля «Башня», этот вел себя спокойно, ни к чему не придирался, демонстрировал полное пренебрежение к формальностям и деньгам, отчего здорово смахивал на бывалого бандита.

– Поздравляю вас, – произнес он с едва заметным оттенком иронии. – Случай уникальный. Вам очень повезло…

– Это мягко сказано, – отозвалась Лисица, утрамбовывая пачки в сумке, чтобы вместить последние полмиллиона.

– У вас все получилось, как в сказке, – добавил бухгалтер, закрывая опустевший чемодан. – Вчера застраховали, сегодня получили. Даже полиция ни к чему не смогла придраться. Молодцы!

Лисица кинула взгляд на бронзовое лицо бухгалтера.

– Вы так говорите, – произнесла она, ногой заталкивая распухшую сумку под койку, – словно мы нарочно подожгли отель и нанесли себе моральный ущерб.

– Ну что вы! – усмехнулся бухгалтер. – Разве я могу в чем-либо заподозрить таких милых и честных людей? От ваших лиц буквально исходит святость и безгрешность!

Лисица, источая святость и безгрешность, подбоченилась и в упор посмотрела на бухгалтера.

– Первый раз в жизни вижу такого обаятельного и вежливого дядю. Просто образец делового этикета! Вы не опоздаете в свою контору?

Бухгалтер встал, с лукавой усмешкой взглянул на Лисицу и помахал ей на прощанье. Когда он вышел, Лисица снова заперла за ним дверь стулом и с тревогой посмотрела на отца, который уже разматывал бинты на голове.

– Шансов, что мы сможем вынести отсюда три «лимона» и при этом остаться живыми, немного, – произнес он философски. – Фигаро попросту потеряет свое лицо в преступном мире, если позволит нам обвести его вокруг пальца. Тем не менее глупо не попытаться это сделать. Приступим!

Пилот откинул одеяло и вскочил на ноги. Он уже был одет, и последним штрихом к его спортивному костюму стала пара кроссовок, которые он вытащил из-под кровати. Пока отец обувался, Лисица сняла с подушки наволочку и вывалила в нее из сумки все баксы. Получился довольно увесистый мешок, горловину которого Лисица туго затянула узлом. После этого она сняла с кровати простыню и одеяло и затолкала их в сумку.

– Ты готова? – спросил Пилот, надевая поверх спортивного костюма хирургические штаны и халат бирюзового цвета. – Помоги мне!

Лисица повязала на лицо Пилота марлевую повязку и нахлобучила ему на голову шапочку.

– Никто не узнает! – сказала Лисица, придирчиво оглядывая отца с ног до головы. – Тем более что они никогда не видели твоего лица.

Пилот подошел к окну и чуть оттянул книзу планку жалюзи.

– Хорошо работают, – произнес он. – Целых три джипа пасут наше окно! Страшно подумать, какие силы выставлены у главного входа.

Лисица закрыла «молнию» сумки, посмотрела, не выглядывает ли уголок простыни, и закинула лямки на плечо. Пилот взялся за мешок с деньгами.

– Береги себя, – сказал он, целуя через марлевую повязку ее лоб. – И ни в коем случае не позволяй им затащить себя в машину.

– Не волнуйся, папа, – спокойно ответила Лисица, глядя на дверь так, словно она была охвачена пламенем. – Прорвемся. Чего не сделаешь ради любви!

– Я иду первый, – сказал Пилот.

Он отпер дверь и выглянул в коридор. Был час перевязок и процедур. По коридору туда-сюда шмыгали санитары с каталками. Пилот нацелил свой взгляд на щуплого юношу, которому поручили везти еще более щуплую, совершенно высохшую старушку лет ста. Бабуля, накрытая до подбородка простыней, жизнерадостно смотрела в потолок голубыми глазами и счастливо улыбалась, сверкая вставными фарфоровыми зубами.

– Послушай, приятель, – обратился к санитару Пилот. – Ты не подскажешь, как пройти в морг?

Санитар, удивившись такому элементарному вопросу, притормозил и тотчас получил кулаком по темени. Пилот подхватил ослабевшее тело, из которого, казалось, вывалился позвоночник, и немедленно затащил его в палату.

Через секунду он снова вышел в коридор, посмотрел по сторонам и, убедившись, что никто ничего не заметил, а старушка по-прежнему радуется потолку, приподнял край простыни и сунул туда мешок с деньгами.

– Потерпите, голубушка, – прошептал он старушке, которая, впрочем, ничего не заметила и не испытала неудобства.

Под пристальными взглядами двух подозрительных типов в черных очках Пилот миновал холл и завел каталку в кабину лифта. Нажал на кнопку, отправляя кабину на первый этаж, и заботливо поправил подушку под головой старушки.

Кабина остановилась на втором этаже, и в нее зашел необъятных размеров мужчина в халате и с фонендоскопом на шее – хирург, по-видимому. Вскинув брови, он с удивлением посмотрел на необыкновенно большой живот старушки, выпирающий из-под простыни словно Фудзияма, и попытался сразу поставить диагноз.

– Что это с ее животом? – спросил он. – Грыжа? Водянка?

– Беременность, – ответил Пилот, с умилением глядя в глаза хирургу. – Девятый месяц. Предсказывают двойню.

Хирург перевел взгляд на блаженное лицо старушки, полагая, что он ошибся и принял за старушку молодую женщину, и невольно вздрогнул, хотя за годы врачебной практики он повидал многое и нервы у него были крепкими. Пилот шестым чувством понял, что у хирурга стремительно зреет решение оспорить этот диагноз на консилиуме, и как только двери лифта раскрылись, вместе с каталкой выбежал в коридор.

– Эй!! – крикнул ему вдогон хирург, но Пилот уже заложил крутой вираж и с изяществом Михаэля Шумахера ворвался в приемное отделение.

– Дорогу!! – кричал Пилот, заставляя шарахаться в стороны персонал и больных. – Особый случай!! Берегись!!

Старушку уже давно не возили на такой большой скорости, и от удовольствия она захихикала тоненьким голоском.

У дверей, ведущих наружу, Пилоту преградили путь два санитара, но он атаковал их с ходу:

– Чего стоите?! Открывайте!!

– А что с ней? – спросил один, взявшись за ручку двери.

– У нее уже начались схватки!! В роддом ее!! Срочно!!

Санитары засуетились. Слово «срочно» подействовало на них магически. Быстротечность ситуации не позволила им опомниться и удивиться. Не глядя на лучезарную улыбку пациентки, они распахнули створки настежь. Пилот выкатил хихикающую старушку на круг, где сверкали на солнце белые минивэны с надписью «ambulance» на борту. Пилот кинулся к ближайшей машине и тотчас заметил, что повсюду – у входа в приемное отделение, на скамейках, на дорожках госпитального сквера – стоят, ходят и сидят подозрительные мужчины с очень неприятными лицами.

– Вы мне не поможете? – обратился Пилот к одному из них, который в этот момент оказался рядом. Бритый наголо, с тяжелым взглядом мафиози поправил выпирающий из-под рубашки крупнокалиберный пистолет и, недовольно засопев, взялся за ручки носилок. Пилот поднял заднюю дверь «Скорой помощи» и вместе с мафиози загнал носилки в салон машины.

– Огромное спасибо! – с чувством произнес Пилот, пожимая потную и липкую руку. – Я скажу мамаше, чтобы она обязательно назвала младенца вашим именем!

Эта идея не слишком вдохновила мафиози, и он издал протяжный утробный звук, который отдаленно напоминал урчание в брюхе голодного льва. Пилот, прощаясь с ним, зачем-то вскинул кулак, крикнул «но пасаран!» и подошел к водительской дверце. Распахнув ее, он выкинул наружу полусонного водителя, сел за руль и рванул с места.

На небольшой скорости Пилот проехал мимо главного входа. Лисица только что вышла из раздвижных дверей клиники и весело поскакала по ступеням со спортивной сумкой на плече. Она будто не замечала пристальных взглядов подозрительных мужчин, которые, что-то поправляя то под рубашками, то в штанах, последовали за ней. Когда Лисица вышла на центральную аллею, за ней волочилось уже не меньше шести мафиози.

Пилот пропустил вперед себя два джипа, которые на малом ходу примкнули к группе преследователей. Лисица, казалось, ничего не замечала. Безоблачно улыбаясь, она едва ли не вприпрыжку шла по тенистой аллее, и сумка весело болталась на ее плече. Мужчины догоняли ее. Расстояние между Лисицей и ними неумолимо сокращалось. Пилот чуть прибавил газу. Мужчины перешли на бег. Лисица оглянулась и тоже побежала, но мафиози, чьим именем Пилот пообещал назвать младенца, догнал ее, толкнул и вырвал из ее рук сумку.

Лисица упала на траву. Мафиози, завладевший сумкой, побежал навстречу джипам. Вся стая с воплями устремилась за ним. Пилот включил сирену и дал полный газ. «Скорая помощь» подлетела к Лисице. Девушка тотчас заскочила в кабину, захлопнула дверцу и крикнула:

– Погнали!

Она тяжело дышала и все время озиралась. Пилот выжимал из машины все, на что она была способна. Они выскочили из ворот и помчались по набережной, оглушая окрестности душераздирающим воем.

– Держитесь, бабуля! – крикнул Пилот. – Сейчас я вас покатаю с ветерком!

Пролетев несколько кварталов, Пилот посмотрел в зеркало заднего вида и остановил машину.

– Неужели они до сих пор не заглянули в сумку? – с сомнением произнес он и, выйдя из машины, принялся снимать с себя халат и штаны. Забросив униформу в кусты, Пилот заглянул в салон. Бабуля одарила его по-детски восторженным взглядом.

– Дай вам бог еще столько же прожить, – с самым серьезным видом сказал Пилот, вытаскивая из-под простыни наволочку, набитую баксами.

Лисица уже перебралась за руль и с тревогой поглядывала в зеркало.

– Покатайся немного по городу, – сказал ей Пилот. – И верни нашу пациентку в клинику. А я через Ботанический сад побегу домой.

– Папа! – крикнула Лисица, увидев в зеркале джипы. – Уходи!

Пилот рыбкой нырнул в кусты, а Лисица, врубив сигнал сирены и проблесковый маячок, помчалась по встречной полосе на красный свет. Она меняла направление, словно заяц, убегающий от волка, сворачивала в узкие переулки, разворачивалась в противоположную сторону в плотном потоке машин, и ей везде уступали место, а джипы безнадежно отставали и в конце концов застряли в толчее у светофора.

Еще несколько минут Лисица разъезжала по городу, проверяя, нет ли за ней «хвоста». Она выключила все сигналы, чтобы не привлекать лишнего внимания, свернула на набережную и по ней вернулась в клинику.

– Что случилось? – удивились санитары, когда Лисица остановилась у приемного отделения и открыла заднюю дверь. – Почему вы привезли ее обратно? Ее не приняли в роддоме?

Лисица молча пожала плечами, пошла по тропинке в сквер и вскоре скрылась в густых зарослях маниока.

Один из санитаров выдвинул из салона носилки и уставился на старушку, которая резиновым голоском что-то тихо пела и при этом крутила головой, размахивала руками и сучила ногами.

– Кажется, бабуля уже разродилась, – с мистическим ужасом пробормотал он.

Глава 16

Гости

Пилот глубоко опустил руку в наволочку, пошуровал там, словно собирался тянуть жребий, и вынул две пачки баксов. Посмотрев на них, как на опротивевшие донельзя гамбургеры, он затолкал их в карманы курточки. Подумав, опять опустил руку в наволочку и выудил еще две пачки.

– Остальное вам с Герой, – сказал он. – На обустройство семейной жизни… Кстати, а что ты собираешься делать дальше? Будешь ждать, когда он сделает тебе предложение? Или возьмешь инициативу в свои руки?

– Для начала я хочу хотя бы услышать его голос! – в сердцах воскликнула Лисица и швырнула телефонную трубку на диван. – Весь день одно и то же: недоступен! Недоступен! Недоступен! Куда он мог деться?

– Я считаю, что он немного загулял у Макса. А на Сесспуле не везде может быть роуминг.

– Загулял? – фыркнула Лисица. – Но сколько можно пить водку? Уже пошли вторые сутки, как он улетел!

Пилот с любопытством взглянул на дочь, подошел к сервировочному столику, взял бутылку текилы и плеснул немного в стакан.

– Кажется, ты уже освоилась в роли его жены, – заметил он, делая маленький глоток. – В связи с этим позволь мне высказать две умные мысли. Первая: даже семейные мужчины имеют право иногда встречаться со своими друзьями, и при этом они могут пить водку двое, трое и даже пятеро суток подряд. И вторая мысль: упаси тебя господь упрекать его за это и разговаривать с ним таким тоном, каким ты говоришь сейчас со мной.

– Но у меня нервы, – вызывая к себе сострадание, произнесла Лисица.

– Третья умная мысль: если мужчина здоров, то он понятия не имеет, что такое нервы, – безапелляционно заявил Пилот. – И этот аргумент для него – пустой звук.

– Но он хотя бы должен был предупредить меня, что улетает к Максу на затяжную пьянку! – не сдавалась Лисица.

– Четвертая умная мысль, – монотонным голосом произнес Пилот, подливая себе еще текилы. – Пока он не сделал предложения, он тебе ничего не должен, кроме того, что регулярно выплачивать зарплату.

– Ну ладно! – мстительно прошептала Лисица. – Когда он на мне женится, я ему устрою веселую жизнь!

– Пятая умная мысль, – сказал Пилот, с улыбкой глядя на дочь. – Каждый мужчина стремится к той степени свободы, какую имел до женитьбы, и способен уступить жене лишь часть ее, причем добровольно. Всякое покушение на его свободу неминуемо приведет к разрыву.

– Какой кошмар, – пробормотала Лисица. – Я и не думала, что все так сложно. Ты, папуля, отбиваешь у меня всякую охоту идти под венец.

– Никакого кошмара! – возразил Пилот. – И хотя таких умных мыслей у меня наберется еще с полсотни, твоя мать всегда была счастлива со мной.

Лисица ходила по комнате, кидая взгляды на большое, во всю стену окно. В океане штормило. Порывистый ветер срывал пену с гребней волн. Пальмы раскачивались из стороны в сторону, как маятник метронома.

– Скоро начнет темнеть, – вслух подумала Лисица. – Потом наступит ночь. Я не смогу спать. Я все время буду думать: где он? с кем он?

Она остановилась посреди комнаты и решительно схватила телефонную трубку.

– Я позвоню Максу! – заявила она. – Пусть Гера воспримет это как покушение на его свободу, как посягательство на его личную жизнь, но я больше не могу терпеть!

Пилот пожал плечами и, нагнав на лоб философские морщины, уставился на сервировочный столик с батареей бутылок.

Лисица вышла на веранду и набрала номер.

– Макс, Гера у тебя? – спросила она, как только услышала произнесенное с дурным южнорусским акцентом «хэлло», да еще перемежавшееся с чавканьем. Макс никогда не расставался со жвачкой. Ни в туалете, ни во сне.

– Гера? – удивленно произнес Макс, будто впервые слышал это имя. – Нет его у меня.