Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги Хинштейн Александр

Начиная с декабря 1996-го зам. секретаря Совета безопасности вплотную принимается заниматься освобождениями заложников.

Бич этот захлестнул Чечню сразу после исхода российских войск. Если раньше людей похищали исключительно с целью бартера (такса фиксированная: за одного федерала давали одного боевика), это был, так сказать, процесс натурального обмена, то теперь в права вступала новая экономическая формация. Отныне все решали исключительно деньги.

Так на исходе ХХ века в двух тысячах километрах от Кремля пышным цветом зацвела работорговля, о которой знали мы прежде лишь по пожелтевшим приключенческим романам – «я не Негоро, меня зовут Себастьян Перейра».

Почти ежедневно в республике стали пропадать люди, за освобождение которых с родственников требовалась немалая сумма. В случае отказа – жертву безжалостно убивали.

Купля-продажа живого товара превратилась в Чечне едва ли в не самый доходный промысел. Занимались им все, кому не лень – от бригадных генералов до мелких уголовников. Игра стоила свеч – цены на заложников росли со скоростью света.

После того как осенью 1996-го правительство Берлускони без звука заплатило за освобождение итальянского фотографа 300 тысяч долларов, рыночные котировки резко взлетели вверх. Размеры выкупа стали доходить до миллиона-двух; абсолютный рекорд был поставлен при освобождении ельцинского полпреда в Чечне Валентина Власова – 6 миллионов долларов.

Это был нескончаемый порочный круг, натурная модель вечного двигателя с чеченским акцентом. Бандиты воровали людей, получали выкуп, а на вырученные средства вновь похищали заложников. И самое главное – разорвать этот круг никто даже не пытался, скорее наоборот.

В этом кровавом бизнесе свою долю получали все: и те, кто похищал, и те, кто освобождал…

Наконец-то Березовский нашел долгожданную свою нишу – роль главного специалиста по освобождению заложников как нельзя лучше соответствовала его имиджу. Договариваться с бандитами во спасение человеческих жизней – ни чиновникам-чистоплюям, ни кондовым силовикам это точно не по плечу, такое под силу исключительно деловым людям.

Для успеха у Бориса Абрамовича имелись все необходимые слагаемые: официальные полномочия, с одной стороны, и неформальные связи с боевиками – с другой.

Уже после своего ареста герой Кизляра Салман Радуев, сидя в «Лефортово», так объяснял секрет эффективности Березовского:

«Если бы в то время нам всем боевикам, лидерам сказали, с кем бы вы вели переговоры, из пятнадцати действующих лидеров тринадцать назвали бы сразу фамилию Березовского. Потому что он дипломат. Понимаете, мы, чеченцы, не любим, когда на нас идут силой… Он наверное лучше знает чеченцев, понимает наш менталитет… Если бы у меня в руках сегодня были бы пятьсот солдат российских военнопленных, я даже сидя в тюрьме, если бы он написал мне бумагу, попросил бы освободить их, я бы всех освободил».

Первой громкой «миротворческой» акцией Березовского стало освобождение 22 пензенских омоновцев, схваченных бандой Радуева в декабре 1996 года. Четырьмя днями позже стараниями Бориса Абрамовича все они были выпущены на волю. Якобы совершенно бесплатно.

Сколь причудливо проходили переговоры его с Радуевым, явствует из свидетельств их непосредственного участника, зам. полпреда российского правительства в Чечне Михаила Денисова, летавшего тогда в Чечню вместе с Березовским:

«Когда я доложил Борису Абрамовичу о том, что мы садимся на дагестанскую сторону, он впал в ярость и стал требовать, чтобы вертолеты были посажены именно на чеченскую сторону. Происходила удивительная перепалка с землей, потому что летчики отказывались, но Березовский настоял. Сразу после посадки меня отвели в сторону и начали угрожать расстрелом, якобы за то, что мы так долго кружили. Березовский же, не обращая на это внимания, сразу направился в дом, где ожидалось прибытие представителя Радуева. Мне стоило немалых трудов уговорить представителей чеченской стороны меня не расстреливать: спасло лишь то, что я начинал работать при Лебеде, а это имя у чеченцев было тогда свято. В итоге меня помиловали».

Ничего себе миротворчество!

Подождите, но и это еще не все.

«Подъехал огромный кортеж и нас повезли в Новые Атаги, в ставку Радуева. Там уже ждали сотни вооруженных до зубов людей. Березовский с Радуевым удалились в комнату переговоров, я остался в предбаннике. Результатом этих переговоров явилось так называемое соглашение, которое печатали на разбитой какой-то старой машинке, типа „Ундервуда“. По этому соглашению следовало, что российская сторона обязуется в обмен на освобождение сотрудников пензенского ОМОНа передать любых 10 человек из того списка, который будет предъявлен впоследствии Яндарбиевым к российской стороне».

Если вы еще не поняли, объясняю: десять человек из «списка Яндарбиева», которых чеченцы требовали передать им в обмен на омоновцев, это вовсе не жертвы режима и узники совести. Все они были уголовниками, отбывающими наказания в российских лагерях, и выпускать их на свободу – было уж как минимум противозаконно.

По прошествии десятка лет, однако, Борис Абрамович пытается выставить все совсем в ином свете. В интервью моему другу Андрею Караулову он уверяет:

«Мы с ним (с Радуевым. – Авт.) проговорили четыре часа. И он в конечном счете обещал освободить (омоновцев. – Авт.), прося меня освободить одиннадцать чеченцев. Я сказал, что не смогу этого сделать. Если они не совершили тяжких преступлений, я готов обещать, но если они совершили тяжкие – я не смогу это сделать. Он сказал, что они дадут список, и я обещал самым серьезным образом этим заняться, если он освободит одиннадцать наших человек».

Между тем Генпрокуратура, которая не первый год ведет дело в отношении Березовского, доподлинно установила совершенно иное. Все освобожденные из мест заключения граждане были осуждены как раз за тяжкие и особо тяжкие преступления.

Дабы не быть голословным, перечислю их всех поименно:

Ахильгов Руслан Ахмедович, 1957 года рождения. Ранее судим. Осужден за грабежи.

Габисов Ахмед Саламбекович, 1973 года рождения. Осужден за похищения людей и вымогательства.

Габисов Магомед Саламбекович, 1968 года рождения. Осужден за похищения людей и вымогательства.

Дошаев Артур Саид-Магомедович, 1969 года рождения. Ранее судим. Осужден за грабежи и вымогательства.

Дошаев Тимур Саид-Магомедович, 1967 года рождения. Ранее судим. Осужден за грабежи, вымогательства, похищения людей, сопротивление представителям власти, незаконное хранение оружия, подделку документов.

Коригов Руслан Шамсудинович, 1959 года рождения. Осужден за мошенничество, подделку документов.

Магашев Ахмед Хож-Ахмедович, 1972 года рождения. Осужден за вымогательство в особо крупном размере.

Новиков Висруди Джунайдович, 1966 года рождения. Осужден за вымогательства.

Терлоев Сергей Баутдинович, 1955 года рождения. Осужден за мошенничество и подделку документов.

Хаюрин Аслан Олегович, 1971 года рождения. Осужден за похищения людей и вымогательства.

А теперь – для наглядности – цитата из материалов уголовного дела:

«Следствием установлено, что 18.12.1996 г. сотрудники УВД Пензенской области были освобождены без какого-либо обмена, однако в дальнейшем на основании переписки между Березовским и Радуевым, их освобождение было фиктивно оформлено, как обмен на лиц, совершивших преступления в порядке применения к ним пункта 5 Постановления Государственной думы Федерального Собрания Российской Федерации от 12.3.1997 г. "Об объявлении амнистии…»».

Дабы придать этой восхитительной картине последний штрих, следует добавить, что посредником в сделке между Радуевым и Березовским выступал некто Балауди Текилов, назначенный с подачи Бориса Абрамовича полпредом Госкомиссии при президенте России по розыску и освобождению заложников.

Однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что настоящее имя Текилова – Рустам Хасбулатов, и он давно уже находится в федеральном розыске сразу по нескольким статьям обвинения. В декабре 1997-го Текилов-Хасбулатов был задержан в Москве, прямо в здании ГУБОП МВД. При нем была найдена обширная переписка Березовского с Басаевым и Радуевым.

Министр внутренних дел Куликов вспоминает:

«Адресованные Березовскому письма Радуева свидетельствовали о том, что активный обмен удерживаемых заложников на уголовных преступников из числа чеченцев, содержащихся в российских следственных изоляторах и колониях, был поставлен на широкую ногу и обеспечивался прикрытием на высоком государственном уровне. Как следует из писем, чеченские полевые командиры не очень-то считались с громкими титулами своих российских партнеров. "Прошу не затягивать…», «Срочно организуйте освобождение из-под следствия и суда одиннадцати наших граждан!..», «На каком основании??? „ – таковы прямые цитаты и общая тональность обращений бандита Радуева к заместителю секретаря Совета безопасности Березовскому“.

Успешные освобождения заложников стали для Березовского превосходной разменной картой, – они как бы подтверждали незаменимость магната, и всякий, кто пытался составить ему конкуренцию, безжалостно с этой поляны изгонялся. Даже ценой человеческих жизней.

Когда в январе 1997-го в чеченский плен угодили корреспонденты ОРТ Перевезенцев и Тибелиус и на выручку к ним полетел генерал Лебедь, миссия эта отчего-то закончилась полным провалом, хотя обо всем вроде было договорено заранее. А через пару недель в дело вмешался Березовский, и журналисты триумфально, под вспышками софитов, вышли на свободу.

Возмущенный Лебедь объяснял эту метаморфозу очень просто: Борис Абрамович специально «заплатил 150 тысяч долларов, чтобы их не отдали мне». Так ковалась слава главного переговорщика страны.

Всякое новое освобождение заложника превращалось Березовским в полномасштабное театральное представление: скупые мужские объятия, плачущие у трапа жены. С завидной регулярностью Борис Абрамович появлялся на телеэкранах, скромно, как и положено истинному герою, рассказывая об очередных своих подвигах.

На самом деле все эти «спецоперации» были срежиссированы от начала и до конца. Работавший на Березовского руководитель ЧОП «Атолл» Сергей Соколов откровенно признается теперь:

«Внешне освобождения подавались в прессе, особенно на ОРТ, как спецоперации; результат блестящих Бориных способностей переговорщика. В действительности за освобождения всегда платились наличные деньги, и немалые. Да и на сами операции Березовский практически никогда не летал. Зачастую он приезжал в аэропорт, дожидался, пока привезут счастливых заложников, забирал их у трапа и вел к телекамерам. В Чечню летал, как правило, Бадри…»

Соколов – отнюдь не единственный свидетель, кто упоминает о театрализованности освобождений, а самое главное – о выкупах.

В моем распоряжении имеется множество протоколов допросов участников чеченских событий: боевиков, сотрудников спецслужб, масхадовских функционеров. У большинства этих людей нет никаких оснований лжесвидетельствовать против Березовского, тем более что каждый из них оставил подпись в утвержденной УПК графе: за ответственность по ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложных показаний предупрежден.

Эти сухие строчки документов – намного убедительней любых заклинаний Бориса Абрамовича, который по-прежнему продолжает твердить: «Я никогда не платил за освобождение заложников, никто не может представить доказательства этих обвинений».

Никто?!!

Из протокола допроса члена Комиссии по обмену военнопленными, ранее дважды судимого Адама Бибулатова по кличке Пират:

«Практически все обмены и выкупы военнопленных или гражданских лиц происходили непосредственно с санкции Березовского, через его представителей в Чечне и в РФ… Осенью 1998 года по просьбе посольства Великобритании в РФ в г. Москве при непосредственном участии Березовского Б. А., были выкуплены англичане Камилла Карр и Джо Джеймс… Были и другие случаи, когда Березовский просил полевых командиров, чтобы военнопленных и заложников из числа российских граждан и иностранцев передавали непосредственно представителю зам. министра МВД Рушайло. При этом деньги за заложников передавались либо через представителей боевиков, либо через офицеров МВД РФ».

(В интервью журналистам Пират-Бибулатов, лично осуществлявший доставку заложников с чеченской стороны, говорил еще жестче:

«На мой взгляд, для него (Березовского. – Авт.) это было политической игрой. Он любил, чтобы ему все подчинялись, а для этого нужно было много власти. Обмен заложниками давал ему огромные политические дивиденды, освобождение почти каждого заложника широко рекламировалось, он выступал в роли единственного реального спасителя. Та политика, которую он проводил на Северном Кавказе, должна была способствовать только тому, чтобы поднять его собственный авторитет».)

Из протокола допроса советника президента ЧРИ, бывшего президента компании «ЮНКО» Хож-Ахмеда Яриханова:

«Одним из способов финансирования бандформирований со стороны Березовского была организация похищения людей и их последующий выкуп. Так, например, когда была похищена Е. Масюк (корреспондент НТВ. – Авт.), Масхадов приложил большие усилия по ее освобождению… Перед моим отъездом (в Москву. – Авт.) Масхадов сказал мне, что преступление почти раскрыто, и Масюк будет освобождена силовыми структурами Чечни (…) но в дело вмешался Б. Березовский, заплатил похитителям 2 млн долларов и выкупил Масюк. Тогда Масхадов очень сильно возмутился и заявил, что Березовский финансирует руководителей бандформирований, которые противостоят законным властям путем организации похищений и последующего выкупа…

Когда были похищения Власова, Шпигуна и последующие выкупы, А. Масхадов на заседании президентского совета заявил, что все это организовывает Березовский, вплоть до того, что на одном из заседаний Масхадов предложил послать к нему человека и спросить, чего он, Березовский, добивается и зачем он это делает?»

Из протокола допроса члена кабинета министров ЧРИ Ломы Дагалаева:

«Как только у официальных государственных структур появилась информация о месте нахождения Елены Масюк, и когда эти силовые структуры по поручению президента Масхадова предприняли действия по вызволению этой журналистки, появился Березовский… Не было никакой необходимости уплачивать эти деньги, то есть ее можно было освободить запросто».

Из протокола допроса следователя прокуратуры Шайахмеда Ахматханова, входившего в состав бригады по розыску Е. Масюк (впоследствии – начальника Следственного управления Службы национальной безопасности ЧРИ):

«В процессе следствия были выявлены все подлинные соучастники, пособники, организаторы, выходило так, что… за данными похищениями находились Шамиль Басаев и Борис Березовский… Она была освобождена после передачи денег в сумме 2 млн долларов США. После выплаты указанной суммы денег Басаев через Арсанова, Удугова использовал полученные деньги для закупки „Стингеров“ в Грузии».

Нормально, да? Человека можно освободить бесплатно, но вместо этого бандитам чуть ли не насильно всучивают 2 миллиона долларов, еще, наверное, и уговаривают: очень просим, накупите себе «Стингеров» побольше.

Ничего удивительного здесь, впрочем, нет. Это был обычный, пусть и кровавый, бизнес, когда похитители и освободители действовали сообща, а потом делили между собой выкуп.

Ни один из украденных в Чечне людей не был освобожден бесплатно. За каждую голову либо платили наличными, либо выпускали взамен арестованных в России вайнахов-уголовников.

Президент Ичкерии Аслан Масхадов говорил об этом в открытую, утверждая, что Березовский был связан практически со всеми случаями выкупа заложников. Деньги передавались исключительно через него.

Сильно сомневаюсь, чтобы Березовский с его патологической жадностью тратился на это из собственного кармана. Зачастую средства давали либо другие олигархи (так было, например, когда в августе 1997-го Гусинский заплатил 2 миллиона долларов за освобождение трех корреспондентов НТВ), либо и вовсе они шли из казны.

Тогдашний генпрокурор Юрий Скуратов совершенно ясно заявлял:

«Из бюджета были выделены немалые деньги для выкупа попавших в беду людей. Часть денег, конечно, пошла на выкуп несчастных ребят, а часть была просто-напросто разворована. Чиновники наживались даже на таком святом деле, как освобождение пленных. В результате получилось, что центр – хочу верить, того не желая, – стимулировал последующие захваты людей с целью получения денег».

Существовал, впрочем, еще и третий путь пополнения «обменного фонда» – откупные, которые платили попавшиеся с поличным коррупционеры.

В Дагестане каждый ребенок знает удивительную историю каспий-ского мэра Руслана Гаджибекова, арестованного осенью 1998-го по обвинению в хищении полутора миллиардов бюджетных рублей и организации заказного убийства. После разговора с другом и ставленником Березовского, зам. министра внутренних дел Рушайло – еще одним крупным специалистом по освобождению заложников – мэра неожиданно выпустили вдруг из-под стражи, а дело против него, несмотря на все улики, было прекращено. (Когда арестовывавший Гаджибекова генерал МВД Колесников узнал об этом, от изумления он потерял голос.)

Впоследствии Гаджибеков перешел работать в дагестанское правительство. А Березовский с Рушайло волшебным образом получили четыре миллиона долларов для выкупа ельцинского полпреда в Чечне Валентина Власова.

Справедливости ради следует, правда, сказать, что всего под освобождение Власова было выделено двумя миллионами больше, однако из этой суммы до чеченцев дошло лишь четыре. Да и то – полмиллиона из них оказались фальшивыми, по поводу чего боевики долго потом возмущались. Куда улетучилась по дороге треть выкупа – так и осталось загадкой.

С судьбой доли чеченской – все обстоит намного яснее.

Обратимся вновь к материалам следствия.

Из протокола допроса директора Службы национальной безопасности Ичкерии, впоследствии руководителя администрации президента ЧРИ Апти Баталова:

«По факту похищения Власова (полномочного представителя президента РФ в ЧРИ) могу пояснить, что похищение было организовано и проведено Бакуевым Бауди, содержался Власов по моей информации в Ачхой-Мартановском р-не, и выкупил его Березовский Б. А. На эти деньги Бакуев Б. устроил жертвоприношение, часть раздал детям-сиротам, купил дорогие автомашины, остальные деньги были потрачены на вооружение своих формирований…»

Из протокола допроса начальника отдела СНБ, родного брата шефа дудаевско-масхадовской госбезопасности Турпала Мовсаева:

«Основную роль в организации похищения людей на территории Чечни играл Б. Березовский. Он заказывал похищение наиболее известных политиков и журналистов. Это был его совместный бизнес с Кариевым, Хултыговым, Арсановым Вахой. К этому также были причастны Ш. Басаев и Мовлади Удугов. Брат мне рассказывал, что Басаев организовал похищение представителя России в Чечне Власова. Похищение состоялось по просьбе Б. Березовского, чтобы поднять его авторитет и заработать деньги на выкупе… Мне известно, что всю правду о похищении знал заместитель Власова Акмаль Саидов. Он хотел обнародовать известные ему факты. После таких высказываний он был похищен и убит».

Валентин Власов, полпред Ельцина в Чечне, был, пожалуй, самой крупной добычей, когда-либо оказывавшейся в руках боевиков. Именно этим и объяснялась такая беспрецедентно высокая сумма выкупа.

Изначально боевики требовали заплатить им 15 миллионов долларов. Переговоры на эту тему вел с ними зам. полпреда российского правительства Акмаль Саидов. Ему удалось сбить цену почти в три раза – до 6 миллионов – но потом случилось нечто странное. В октябре 1998-го Саидов был похищен и без выдвижения каких-либо условий мгновенно убит.

Многие в Чечне были уверены, что казнь его – была акцией сугубо показательной: якобы Саидов в процессе поисков Власова зашел слишком далеко.

Цитировавшийся выше начальник отдела СНБ и одновременно брат директора чеченской госбезопасности Турпал Мовсаев показывал на допросе:

«Мне известно, что всю правду о похищении знал заместитель Власова Акмаль Саидов. Он хотел обнародовать известные ему факты. После таких высказываний он был похищен и убит».

Нечто подобное – почти слово в слово – заявлял мне и президент конфедерации народов Кавказа Юсуп Сосламбеков:

«Березовский расчистил себе дорогу с помощью тех полевых командиров, которых он подкармливает в Чечне. То есть захват Власова, убийство представителя правительства в Чечне Акмаля Саидова, который занимался посредничеством при освобождении заложников, в том числе и Валентина Власова. Он уже откопал информацию о причастности Березовского к этому похищению… Представитель МВД России Геннадий Шпигун, он не мог по своей специфики работы не владеть этой информацией, и тогда, когда он уже собирался вылететь в Москву, прямо с самолета он был похищен…»

Вскоре после этого выступления и сам Сосламбеков пополнил собой поминальный список загадочных чеченских смертей, – он был расстрелян у своего дома на окраине Москвы. Убийц и заказчиков, как водится, не нашли до сих пор.

И по сей день Борис Абрамович Березовский продолжает гордиться невиданными успехами на ниве чеченского миротворчества. Едва ли не в каждом интервью в обязательном порядке повествует он о том, как рисковал своей головой («В нас стреляли и в лоб, и в спину…»); как унижался перед лидерами боевиков; и все – ради спасения чужих жизней.

«Нам удалось освободить одну тысячу пятьсот тридцать шесть заложников, – триумфально отчитывается он. – При этом ни разу никогда мы не заплатили ни одной копейки».

Верится в последний тезис с трудом, и даже не в силу приведенных выше показаний. Просто нет в этом ни малейшей логики.

Бандиты захватывали людей явно не для собственного удовольствия, – это был их кровный промысел. Какой же, скажите на милость, резон отдавать было им заложников бесплатно, даже без учета накладных расходов (питание, бензин, трудодни).

1536 заложников – даже, если считать оптом, по десять тысяч за каждого – это все равно выходит сумма очень приличная: больше пятнадцати миллионов долларов. А если по сто тысяч? Или по двести?

Неужто Березовский и вправду рассчитывает кого-то уверить, что безжалостные головорезы, для которых убить неверного было проще, чем два пальца – об асфальт, внезапно прониклись вдруг человеколюбием и милосердием, заплакали от раскаяния и принялись возвращать своих пленников задарма?

Но как объяснить тогда, что заложников регулярно похищали одни и те же банды? То есть, выходит, они ловили людей, дожидались приезда Бориса ибн Абрамовича, великодушно отдавали ему гяуров и отправлялись на дело сызнова?

Бред какой-то!

Разумеется, все было совсем не так. Выкуп живого товара представлял собой классическую финансовую схему, описанную еще Карлом Марксом: заложники – деньги – заложники.

На вырученные от «спецопераций» средства боевики закупали оружие и военную технику; эти арсеналы очень пригодятся им летом 1999-го, когда банды Басаева и Хаттаба вторгнутся в Дагестан.

Нередко освобождения такие походили на дурной фарс. Осенью 1998-го Березовскому срочно потребовалось поднять упавшие политические акции – в очередной раз выказать собственную незаменимость. (Когда Березовскому нужно, утверждал первый вице-спикер масхадовского парламента Селим Бешаев, людей похищают и освобождают потом по его желанию.)

Для этого требовалось всего ничего: организовать массовые освобождения российских солдат.

Беда пришла, откуда ее совсем не ждали: оказалось, что требуемого числа заложников у боевиков просто нет в наличии, всех уже освободили до того.

Напрасно рыскал по сусекам одноглазый Салман Радуев – во всей Чечне он сумел отыскать только восьмерых несчастных солдатиков. Но ему вперед заплатили ведь уже за десятерых! Дабы сохранить свое честное имя, Радуев попросту похитил в Буйнакске двух недостающих пленников – бойцов 136-й мотострелковой бригады, – каковые и были с помпой тут же освобождены.

Не менее абсурдная история была связана с похищением во Владикавказе лейтенанта Мальцева. Из неволи его вызволяли дважды – в июне и июле 1999-го, причем оба раза – люди Березовского.

О чем-то подобном повествует и генерал Трошев, в тот период первый зам. командующего Северо-Кавказским военным округом:

«Как выяснилось, за полторы недели, начиная с 10 октября (1998 года. – Авт.), освобождено около двух десятков военнослужащих. Оказалось, что рядовые Алиев, Ержанов, Степанов были захвачены в плен 11 октября (когда они за вознаграждение разгружали ящики с водкой) и уже через три дня освобождены. Рядовые Афанасьев и Юлинский попали в плен 10 октября, находясь в самоволке, выпущены через два дня. Младший сержант Фильченков, рядовые Иванов и Смирнов были похищены из расположения части 14 октября. Освобождены через два дня. Рядовой Михайлов провел в плену всего одни сутки…

Лишь один-единственный солдат из «осенней группы» освобожденных оказался настоящим пленным из Чечни, томившимся в неволе долгие месяцы… Между тем создавалась иллюзия массового возвращения российских военнопленных. На самом деле все было не так, а сама освободительная операция больше походила на махинацию. «Миротворческая октябрьская акция» была хорошо спланирована, действия похитителей и освободителей выглядели на редкость скоординированными».

В облике главного спасителя похищенных солдат, разумеется, выступал Березовский. Вместе со своим протеже зам. министра внутренних дел Владимиром Рушайло он самолично встречал изможденных бойцов у трапа самолета, по-отечески обнимал и напутствовал, параллельно рассказывая журналистам, каких трудов стоило вырвать их из чеченского плена.

Возмущенные голоса российских генералов, как, впрочем, и вторивших им официальных руководителей Чечни, попросту терялись в этом гуле победных реляций. (После показательных освобождений 33 якобы похищенных русских бойцов шеф масхадовской госбезопасности Ибрагим Хултыгов официально заявлял, что «ни один из этих солдат не только не был в чеченском плену, но и не пересекал границу республики.)»

А сразу после массовой осенней операции, по словам командующего СКВО Виктора Казанцева, «штабы Салмана Радуева, Шамиля Басаева и других полевых командиров… оснастились большим количеством высококачественной техники».

«Самый благородный, честный и мужественный политик» – так называл Березовского его друг и подельник Салман Радуев.

Тщеславие всегда было самым важным движителем Березовского. Еще в юности он твердо решил не просто сделать успешную научную карьеру, но получить вдобавок все возможные регалии и награды.

У студента Березовского была выведена целая программа-максимум: перво-наперво он собирался стать лауреатом премии Ленинского комсомола, потом – премии Государственной. И последний рубеж, венец успеха – Нобелевская.

«У него специальный план был на бумажке нарисован, как получить Нобелевскую премию, – описывает его старинный знакомец Петр Авен. – Но по математике не дают; он собирался на стыке наук сделать открытие – химической физики, биологи или экономики – с участием математики».

Как ни странно, первую высоту Березовскому взять удалось: в 1977 году в составе большого научного коллектива ему была присвоена премия Ленинского комсомола, – начальство включило молодого специалиста в наградной список за активную его общественную деятельность.

Излишней скромностью Борис Абрамович никогда не отличался; он жил в точном соответствии с мичуринским принципом – нам не надо ждать милостей от природы.

Дабы реализовать следующий этап амбициозного своего плана – стать лауреатом Госпремии СССР – Березовский не стеснялся хлопотать сам за себя. Молнией носился он по всевозможным кабинетам и инстанциям, кого-то задабривая, кого-то – увещевая. Маленькая медалька на красной муаровой ленте – полностью оправдывала любые унижения.

«Он налаживал связи с людьми, получал отзывы, различные документы в поддержку своей кандидатуры, – свидетельствует его сослуживец по ИПУ Леонид Богуславский. – Но Березовскому не удалось получить премию. Конкуренция оказалась слишком серьезной…»

Однако не таков был наш герой, чтобы пасть духом, неудачи лишь закаляли его. Совершенно искренне Березовский поклялся, что раз так, то теперь обязательно получит он премию Нобелевскую. Назло всем.

Уход из науки разрушил эти наполеоновские планы, но Борис Абрамович не собирался окончательно прощаться с голубой мечтой своей юности. В конце концов, Нобелевскую премию дают не за одни только научные открытия. Подобно бывшему другу своему Лебедю, Березовский тоже очень хотел войти в историю, как великий миротворец….

«В 1997 году у Бориса возникла навязчивая идея, – вспоминает глава „Атолла“ Сергей Соколов. – Он захотел получить Нобелевскую премию мира за свою деятельность в Чечне. Я тогда познакомился как раз с нобелевским лауреатом ирландкой Бэтси Вильямс. Она приехала в Россию, чтобы встретиться с Радуевым. Совершенно отмороженная тетка. Без тормозов. "Давай, – говорю ей, – тоже сделаем Березовского лауреатом. Он столько вкладывает в Чечню, спасает заложников, насаждает мир и благоденствие». Вильямс согласилась. Я привел ее к Березовскому. Вместе составили план. (Опять план! – Авт.) Борис должен был провести серию красивых акций: вкачать деньги на строительство каких-нибудь мирных объектов, отправить детей на лечение».

К сожалению, история эта закончилась ничем; максимум, на что хватило Березовского, – со скрипом оплатить лечение раненых чеченских детей; деньги – 50 тысяч долларов – Соколову пришлось вырывать у него чуть ли не зубами…

Осенью 1997-го Березовскому стало уже не до Нобелевской премии; он с позором был отправлен в отставку. Однако связей с чеченскими друзьями Борис Абрамович, даже лишившись полномочий, не прерывал. Чечня была его стратегическим оружием сдерживания, внушительным козырем в политических игрищах и забавах.

Кроме того, он слишком плотно оказался уже повязан с лидерами мятежной Ичкерии. Среди его ближайших связей значились такие одиозные личности, как Шамиль Басаев и Салман Радуев, но теснее всего сошелся он с вице-премьером Чечни Мовлади Удуговым, выигравшим когда-то информационную войну против России.

Существует версия, что для пущей убедительности Березовский даже завел себе в Чечне походно-полевую жену, которая чуть ли не родила ему ребенка. (На этом настаивают, в частности, бывшие руководители Службы национальной безопасности ЧРИ Апти Баталов и Надир-Султан Эльсункаев.) По их утверждениям, мусульманская жена магната проживала в селении Мартан-Чу. Отец ее – тесть, стало быть, Бориса Абрамовича – в советские времена славился как знатный чабан, а два брата трудились под началом главы службы безопасности «ЛогоВАЗа» Хасимикова.

Правда это или красивая горская легенда – сказать трудно, хотя, зная любвеобильность Березовского, удивляться ничему не приходится…

Не в пример матримониальным кавказским подвигам Березовского, его подвиги материальные – имеют гораздо более ясное очертание. Тот факт, что время от времени он посылал лидерам бандформирований деньги – даже под сомнение никем сегодня не ставится. (Вряд ли деньги были его личные, но для чеченцев роли это никакой не играло.)

В аудиоархиве «Атолла» вы можете при желании найти примечательный разговор Березовского с Удуговым аккурат на эту тему.

Удугов: Это Мовлади.

Березовский: Я узнаю тебя, Мовлади, теперь.

Удугов: Значит, дело у нас такое. Разговаривал сегодня с Зелимханом (Яндарбиевым. – Авт.) и Асланом (Масхадовым. – Авт.). Информация такого порядка поступила от меня вчера, я ее доложил. Значит, девятого числа прилетает сюда некий Бакиров, заместитель Лужкова. Значит, я с мэром разговаривал нашим. Будучи в Москве, они договорились, что в Грозном он примет Лужкова. По предварительной информации, 15-го числа Лужков должен прибыть в Грозный. Теперь я разговаривал с Зелимханом. Думаю, что Зелимхан с ним встречаться не будет… Ну, по нашему разговору тогда, по этой схеме работаем.

Березовский: Точно.

Удугов: Второй момент. С Асланом разговаривал. Аслан тоже сказал, что надо… Во-первых, просил поставить в известность Виктора Степаныча.

Березовский: Огромное спасибо, что ты позвонил. Это абсолютно правильно, что мы с тобой сейчас попытаемся вместе. Я, с твоего позволения, завтра прямо поговорю с Виктором Степанычем на эту тему, и мы завтра с тобой связываемся вечером…

Удугов: Хорошо, примерно в это время…

Березовский: Послушай теперь дальше… Ту первую цифру, которую ты назвал…

Удугов: Понял-понял…

Березовский: Я думаю, что в этот же день я буду там.

Удугов: Хорошо. Тем более, после нашего с тобой разговора, вот этой нашей идеи, я в принципе стал здесь кое-что зондировать, у меня возникли еще кое-какие дополнительные мысли по этому вопросу. Я думаю, хорошо было бы проконсультироваться и попытаться это дело толкать дальше.

Березовский: Я буду. И я уже эту тему поднял там, где я был вчера.

Удугов: Хорошо, Борис. Долго говорить не будем.

Березовский: Я тебя обнимаю. Всем привет.

Необходимый комментарий к этому диалогу дал мне шеф «Атолла» Сергей Соколов, чья служба, собственно, его и зафиксировала. По утверждению Соколова, цифра, о которой упоминают собеседники, – это не что иное, как очередной транш, обещанный Березовским Удугову в размере 9 миллионов долларов.

– Я сам отвозил эту сумму в аэропорт. Борис велел взять деньги в доме приемов «ЛогоВАЗа». Они были в спортивных сумках. Вместе со своими ребятами я доставил их в «Шереметьево», в бизнес-терминал «Афком». Березовский уже находился там. Забрал сумки. Улетел в Чечню.

– Зачем такая сложность: почему он не мог доставить деньги сам, у него же была охрана?

– Не знаю. Боря сказал: взять, привезти. Я взял… Может, он боялся, что в дороге возникнет какая-нибудь провокация. Остановят, начнут задавать лишние вопросы. После «истории с коробкой из-под ксерокса» он остерегался перевозить по Москве деньги.

– Это был единственный такой случай?

– Нет, еще один раз я тоже доставлял ему в аэропорт перед вылетом в Чечню сумку с деньгами… Знаешь, я особого внимания этому не придавал. Обычная рутина: что деньги отвезти, что костюм…

…Если уж для охранника его перевозка денег боевикам являлась обычной рутиной, то для самого Березовского она тем более была делом вполне обыденным.

Чеченскому парламенту неоднократно приходилось даже разбираться с такими вот обыденностями, собирая специальные заседания.

В 1997-м ответ вынужден был держать Мовлади Удугов, обвиненный в получении спонсорской помощи от Березовского; факт этот он признал, произнеся сакраментальную фразу: «Мы с Березовским подружили ислам и иудаизм».

В декабре 1998-го аналогичному допросу подвергся и Шамиль Басаев. И что странно – он тоже не особенно отпирался.

Часть денег из полученных от Березовского 2 миллионов долларов, заявил Басаев депутатам, пошла на благотворительность: в помощь ветеранам буденовского рейда. Другая – на собственные нужды. Деньги, по версии Басаева, были презентованы ему в знак уважения и дружбы, как возмещение нанесенного Россией ущерба Чечне (!).

То, что Басаев застенчиво именует буденовским рейдом, российская Генпрокуратура трактует совсем иначе. По факту организации беспрецедентного теракта, унесшего жизни 129 человек, Басаев был объявлен в федеральный розыск. Что, впрочем, не помешало российскому чиновнику Березовскому подарить разыскиваемому убийце и террористу 2 миллиона долларов.

Факт этот не вызывает никаких сомнений. В Генпрокуратуре собрано немало тому доказательств, в том числе показаний непосредственных свидетелей. Приведу лишь несколько фрагментов.

Из протокола допроса Микаила Латырова, зам. директора аэропорта «Ингушетия":

«Весной 1997 года в аэропорт „Ингушетия“ прибыл самолет „Ту-134“, на котором прилетел Борис Березовский… Его сопровождала охрана, у одного из которых в руках была большая темная спортивная сумка, размером около 90х40х50 см…

Спустя около получаса на территорию аэропорта въехала колонна из нескольких машин, с вооруженными людьми… Из машины «ВАЗ 2106» белого цвета вышел Шамиль Басаев, которого я уверенно опознал…

Через минут 20–30 из VIP-зала вышел Басаев, который держал в руке ту спортивную сумку, которую привез Березовский. С этой сумкой Басаев пошел к автомашине «шестерке» и, открыв заднюю дверь, поставил сумку на сиденье. В это время я находился рядом с автомашиной, и мне было видно, что сумка не полностью застегнута, в ней находились и были видны пачки с долларами США…»

Из протокола допроса Саид-Магомеда Чупалаева, начальника штаба Центрального фронта Ичкерии:

«Летом 1998 г. я находился в рабочем кабинете Ш. Басаева, расположенном в Доме правительства ЧРИ… В ходе беседы с Ш. Басаевым я обратил внимание на большую темную спортивную сумку, которая находилась под столом у Басаева. На мой вопрос, что это за сумка, Басаев ответил, что там находятся 2 миллиона долларов США… Я открыл эту сумку, в ней находился полиэтиленовый мешок с пачками долларов США. На мой вопрос, откуда эти деньги, Басаев сказал, что это ему передал Борис Березовский в качестве подарка».

Из протокола допроса бригадного генерала Салмана Радуева:

«Летом 1998 года сотрудниками администрации президента ЧРИ усиленно распространялась информация о том, что Шамиль Басаев получил от Бориса Абрамовича Березовского крупную сумму денег в американских долларах…

В ходе одной из встреч с Шамилем, которая состоялась в конце сентября 1998 года, я поинтересовался у него о достоверности распространяемых слухов. Басаев сообщил, что… он активно сотрудничал с заместителем секретаря Совета безопасности Российской Федерации Березовским Б. А. Во время неоднократных телефонных разговоров Басаев попросил у Бориса Абрамовича денежных средств на восстановление Чири-Юртовского цементного завода и других объектов народного хозяйства. Березовский ответил согласием и в конце апреля 1997 года в городе Слепцовске Республики Ингушетия лично передал ему для этих целей два миллиона долларов США наличными…

Почему эта встреча происходила в Слепцовской? Дело в том, что в то время аэропорт в г. Грозном только начинал функционировать и все, кто приезжал в Чечню, прилетали в Слепцовскую. Так было удобней и надежней».

Весьма показательная деталь: когда министр внутренних дел Куликов доложил Ельцину о том, что любимец его семьи передал главарю террористов 2 миллиона долларов (спецслужбы узнали об этом незамедлительно), президент и бровью не повел.

И на слова министра, что деньги эти не из собственного его кармана, а скорее всего бюджетные, Ельцин отреагировал тоже очень своеобразно.

«Конечно, не свои, – по воспоминаниям Куликова, нехотя отозвался гарант. – Какой же дурак будет отдавать бандитам свои деньги».

Впоследствии Березовский и сам будет вынужден признать, что передавал-таки Басаеву миллионы, но исключительно на богоугодные цели.

«Я никогда не отрицал того, что давал Шамилю Басаеву деньги на восстановление Чечни… Деньги пошли на ремонт цементного завода и реконструкцию школ».

Потом возникнет еще одна версия: якобы деньги были потрачены Басаевым на покупку компьютеров, что вызовет в Москве совсем уж гомерический хохот.

«Вы вообще Басаева видели когда-нибудь с компьютером? – язвил по этому поводу премьер-министр Степашин. – Самый короткий анекдот: „Басаев и компьютер“... Эти компьютеры сегодня по нам и стреляют».

Разумеется, никаких компьютеров Басаев не покупал. И школ не ремонтировал. А Чири-Юртовский цементный завод до сегодняшнего дня никем и никогда не восстанавливался: он по-прежнему стоит в руинах…

Два миллиона, подаренных Березовским Басаеву, были случаем далеко не единичным.

Уже много лет в моем архиве хранится удивительный документ: полис страхования работников детективных (охранных) служб от несчастных случаев, датированный 1 октября 1998 года: серия 1020080201232341 № 000090. Страхователь – ЗАО «Сберегательное товарищество страхования», дочерняя структура банка «СБС-Агро», контролировавшегося в тот момент Березовским. Клиент – ЗАО «ЧОП „Исламский порядок“» в лице руководителя «Ш. Басаева». Характер работы ЧОПа – «освобождение заложников».

Как следует из документа, полис был выписан на полторы тысячи басаевских сотрудников; в случае смерти или «временной утраты трудоспособности, наступившей при исполнении своих должностных обязанностей», выгодоприобретателям полагалось по 10 тысяч долларов; всего, стало быть, – 15 миллионов.

Редактор газеты «Свобода» (при Масхадове она выполняла ту же роль, что «Правда» – при коммунистах) Лечи Яхъяев показывал по этому поводу на допросе:

«Когда я находился в штабе у Ш. Басаева… мне стало известно, что Б. Березовский застраховал Ш. Басаева, через подконтрольную фирму, и членов его НВФ на 15 млн долларов США. Я помню, что называли, что Ш. Басаев является главой частного охранного предприятия „Ислам– ский порядок“».

Вот вам и еще один вполне легальный способ финансирования боевиков…

Тот же редактор «Свободы» Яхъяев утверждал, что Березовский и прежде передавал деньги напрямую Басаеву, еще годом раньше. Выдержка из протокола:

«В 1997 г. в конце лета в штаб Радуева Салмана, расположенный на бывшей площади Ленина, прибыл Б. Березовский, и они общались в его кабинете. Я лично это видел, так как в это время тоже находился в штабе. Там же я встретился с Ш. Басаевым… После окончания встречи Ш. Басаев забрал Б. Березовского и С. Радуева и уехал с ними на своей машине. Впоследствии Ш. Басаев мне сказал, что от Б. Березовского получили большие деньги… Как он мне потом сказал, деньги были потрачены на закупку оружия и боеприпасов».

Дружба с Басаевым – одной из самых кровавых фигур чеченской истории – носила для Березовского характер стратегический. И, наверное, не случаен тот факт, что именно Басаев возглавил в августе 1999-го нападение на Дагестан, положив тем начало второй чеченской кампании.

Истоки этой агрессии – до сих пор покрыты мраком неизвестности. Какие в действительности цели преследовали боевики, зачиная новую войну; внятного ответа на этот вопрос так никто и поныне не дал.

Еще в то время, в самый разгар событий, в печати появлялись утверждения о прямой причастности к агрессии Березовскому. Сообщалось, например, о тайных переговорах, которые накануне вторжения проводили во французском Биаррице, около мыса Антиб, люди, похожие на Березовского, Басаева и главу президентской администрации Волошина. Причем местные спецслужбы якобы сумели даже задокументировать эту встречу.

Широко известны опубликованные в газетах перехваты телефонных бесед Березовского с лидерами боевиков Удуговым и Махашевым, сделанные за месяц до начала войны. В этих разговорах чеченцы торопили Березовского, умоляя быстрее «прислать факс». («Две с половиной единицы, – говорил Удугов. – Сегодня крайне нужна эта цифра».) Утверждалось также, что в июле 1999-го его правая рука Бадри Патаркацишвили передал искомую сумму Удугову с Махашевым, для чего специально летал в Нальчик.

На все эти обвинения Березовский неизменно реагировал крайне болезненно, собирал даже пресс-конференции, грозил подать в суд. Однако почему-то не подал.

И публичные эскапады чеченского президента Аслана Масхадова, громогласно заявившего, что Борис Абрамович повинен в организации дагестанской агрессии, он тоже, как ни странно, предпочел проглотить.

…Еще с античных дней существует в юриспруденции такой термин: Qua Prodys? – «Кому выгодно?» Сиречь кому выгодно преступление, тот и подпадает в первую очередь под подозрение.

Если применить эту классическую формулу к нашим событиям, невооруженным глазом видно, что больше всех эта новая кавказская заварушка выгодна была Березовскому.

После изгнания из Совбеза с регулярной частотой заявлял он о том, что ситуация в Чечне с его уходом становится все более взрывоопасной; следовательно, чем раньше его вернут – тем скорее дело пойдет на лад.

(«Сегодня есть очень ограниченное число людей, способных понимать и решать проблемы Северного Кавказа, – громогласно изрекал Березовский, – без ложной скромности отнесу к ним себя».

А вот другая его, столь же скромная цитата:

«Когда я занимался чеченской проблемой или делами Содружества, был реальный прогресс. После моего ухода ситуация, к сожалению, изменилась в худшую сторону».)

Новая война позволяла Березовскому взять реванш, вновь, как и в старые добрые времена, почувствовать себя влиятельной, незаменимой фигурой, с которой придется всерьез считаться.

Во имя собственных амбиций Борис Абрамович готов был идти на любые жертвы, и нередко, кстати, шел.

Когда весной 1999-го в Грозном был похищен полпред российского МВД генерал Шпигун и Сергей Степашин во всеуслышание дал честное слово офицера, что непременно его спасет, Березовский предпочел обречь Шпигуна на верную смерть, только бы не дать Степашину выполнить свое обещание.

«Спецоперация по освобождению Шпигуна была уже подготовлена, – рассказывал мне Степашин через много лет. – Его должны были доставить в Москву 12 июня, в День независимости. Но в последний момент все сорвалось. Как мне докладывали, в дело вмешался Березовский. За то, чтобы не выдавать Шпигуна, бандитам было заплачено 7 миллионов долларов. Позднее это подтвердил и Масхадов. Это был тяжелейший удар по моей репутации, а кроме того, элемент большой политической игры, которая закончилась августом 1999-го».

По иронии судьбы, похищение Шпигуна совпало с вознесением Степашина, – в мае он был назначен премьер-министром и примеривал уже мантию ельцинского наследника. При таком раскладе вызволение генерала превращалось для него в важнейшую политическую акцию.

Под началом Степашина был разработан уже план бомбардировки учебных лагерей боевиков, но вмешательство Березовского свело на нет все его усилия, нанеся непоправимый урон премьерскому реноме.

9 августа Степашин был отправлен в отставку. А сутками раньше боевики вошли в Ботлих; отражать их нападение будет уже новый премьер – Владимир Путин.

…Я заранее предвижу упреки в свой адрес: а почему это автор тычет пальцем в сторону одного только Березовского, тогда как чеченская война играла на руку Путину никак не меньше, – на волне борьбы с терроризмом рейтинг его мгновенно возрос до небес.

На самом деле ответ лежит на поверхности, и дело здесь вовсе не в моем верноподданстве и угодничестве.

Вторжение боевиков готовилось заранее, как минимум с конца весны. Но окончательно с выбором наследника Ельцин определился лишь перед самой степашинской отставкой – в июле – августе. Иными словами, для того чтобы приступать весной к подготовке войны, Путин должен был обладать мистическим даром провидения.

Между прочим, и сам Березовский от подобных обвинений поче– му-то воздерживается, хотя при его патологической, животной просто ненависти к Путину выглядит это довольно странным.