Рудиарий Посняков Андрей

– Догадливый… – Зарпигона и Капулий переглянулись.

– Покличь-ка мальчишку, – не сводя с юноши недоверчиво прищуренных глаз, попросил стряпуху разбойник.

Зарпигона распахнула дверь и выглянула на улицу:

– Хилон, эй, Хилон… Иди сюда, что глаза таращишь? Раньше нужно было таращить. Сбежала девка-то!

– Как сбежала?! – удивленно тряхнул вихрами Хилон. – Клянусь Вакхом, мимо меня даже кошка не пробегала!

– А ваша девка точно сбежала? – цинично усмехнулся Юний. – Может, где-нибудь в доме прячется?

– Никакая она не наша. – Зарпигона покривилась. – Так, приблудная… Но мы ее все равно найдем, будь спокоен. Ух, гадина!

Капулий внимательно посмотрел на юношу:

– Ну что, поговорим, парень?

– Поговорим, – кивнул Рысь. – Ради того и пришел.

– Умный…

– А в гладиаторах другие не выживают!

Долгий разговор с разбойником дела не прояснил. Правда, кое-что все же стало понятно. Оказывается, Капулий еще в самом начале приметил нового постояльца, намереваясь использовать его в своих разбойничьих целях, а тут как раз кстати пришлось непонятное убийство Флудана – непонятное, это по словам Капулия. Вот разбойничек и решил, пользуясь случаем, привязать к себе бывшего гладиатора. По крайней мере, именно так он все сейчас и объяснял, напирая якобы на свою полную откровенность. Однако многое, слишком многое, продолжало оставаться непонятным: и взаимоотношения Флудана с тем властным стариком, о котором говорила Лация, – об этом наверняка многое мог бы поведать вихрастый воренок Хилон, – и через кого шли деньги к Флудану, и зачем его так срочно убили, может быть, как раз из-за этих денег? За всем этим стояла какая-то мрачная тайна, однако Рысь не отчаивался, намереваясь на полную катушку использовать свое новое положение таящегося от людей изгоя.

Капулий предложил ему стать членом шайки – отлично, почему бы и нет? Только похоже, что шайка эта весьма малочисленная – сам плотник, Зарпигона с лупанарским мальчишкой Камиллом да Хилон. Но тот, как, скривившись, пояснил Капулий, был на особом положении. Не много дел можно наделать, хотя как сказать. Доходный дом, таверна – все это можно в момент приспособить к преступной деятельности, скажем, заманивать и грабить постояльцев или – куда хитрее – устроить притон, а затем шантажировать его посетителей, чем, похоже, и занималась шайка. Они же, наверное, и убили Флудана, не поделив однажды добычу. Однако всплывает вопрос: кто теперь будет вместо Флудана владеть доходными домами и лупанарием? Вот когда объявится этот новый владелец, станет, наверное, ясно, кому было выгодно убийство вольноотпущенника.

– Ну, видишь, как тебе повезло, парень? – Капулий наконец закончил свою пространную речь. – Ясно, без нас ты бы совсем пропал.

– Без вас – это без кого? – с усмешкой переспросил Рысь.

– Ну… – Лжеплотник замялся. – Без меня, без Зарпигоны, без… В общем, я тут самый старший.

Изобразив на лице грусть, юноша пожал плечами:

– Похоже, выбора у меня и нет.

– Точно нет, парень! – Капулий осклабился. – Тем более ты ведь сам к нам пришел.

– Ла-адно. – Рысь засмеялся, настороженно поглядывая в маленькие глазки разбойника. Тот все же был здоровенным детиной и вполне мог, заговорив зубы, неожиданно пустить в ход нож для разделки мяса или ту пару кинжалов, что были припрятаны у него за поясом под широкой накидкой-лацерной.

– Думаю, этот красавчик нам пригодится, – отвернувшись от плиты, подала голос Зарпигона. – Да он и сам вроде не прочь. А? Хочешь заработать хорошие деньги, Рысь?

– А кто ж не хочет? – Юноша пожал плечами. – Скажите только, что делать-то?

– А вот об этом сейчас и поговорим, – с подозрением оглядевшись по сторонам, осклабился Капулий. – Слушай сюда, парень…

Предложение, сделанное главой шайки, было настолько предсказуемым и убогим, что Рысь на миг испытал самое настоящее разочарование. Похоже, что Флудан все-таки был убит вовсе не ради того, чтобы завлечь в банду бывшего гладиатора, вернее, не только из-за этого. Капулий, судя по всему, действовал сейчас на свой страх и риск. Плотник с Зарпигоной, как видно, просто хотели немного подработать без ведома хозяина, а в том, что таковой имелся (тот властный старик, о котором рассказывала Лация?), можно было не сомневаться. Потому и Капулий в ходе беседы несколько раз предупредил, чтобы юноша особо не болтал с Хилоном. Хилон… Да, этого парня здесь явно хотели обвести вокруг пальца, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: именно Хилон и представляет здесь зоркое око истинного хозяина. Пожалуй, это и есть самое интересное из всего, что Рысь пока почерпнул. Хилона нужно обязательно каким-то образом прижать. Не сейчас, конечно, – сперва надо осмотреться, войти в доверие, – но в самое ближайшее время.

Собственно, убогое предложение Капулия состояло в следующем. Рысь, как бывший популярный гладиатор, наверняка имеет на примете пару-тройку богатых и скверно охраняемых домов, в которых можно с успехом пошуровать, лучше всего – в отсутствие хозяев. Естественно, юноша не стал отнекиваться, сказав, что, конечно, таковые домишки имеются, правда хорошо бы для начала кое-что разведать, присмотреться.

– Вот и присмотрись, – хохотнул разбойник. – Только день-два, не больше. К чему тянуть?

Рысь расхохотался – в этом плане он был абсолютно согласен со всеми членами шайки, в которую, кроме Капулия с Зарпигоной, входил еще Камилл. Вот он-то и должен был приглядывать за новоиспеченным разбойничком – Капулий даже на миг не хотел терять Рысь из виду.

– Хорошо, – согласно кивнул Юний. – Камилл так Камилл. Сразу после полудня пусть ждет у мавзолея Августа.

– Он может и сюда прийти, – напомнила Зарпигона.

– А вот уж нет, – резко возразил Рысь. – Нечего ему лишний раз в таверне мелькать.

– И правда, – подумав, одобрительно кивнул Капулий. – Пусть уж ждет где сказано. Я передам парню. Ну, а ты смотри… – С угрозой в голосе разбойник положил руку на рукоять кинжала. – Ежели что – на дне моря достану и на куски порежу.

Рысь в ответ лишь улыбнулся:

– Пустая угроза для гладиатора. Пойду пока посплю… – Он с видимым наслаждением потянулся и поднялся из-за стола. – Разбудите в полдень.

Его разбудили в шестом часу дня, как и просил. Наскоро перекусив вином и хлебом, Рысь вышел на улицу, с удовольствием подставив лицо теплому весеннему солнцу. Пройдя узкими переулками, юноша перепрыгнул глубокую канаву и, свернув за угол, оказался на длинной, широкой и прямой, как стрела, виа Фламиния, пересекавшей почти полгорода. Слева, за акведуком, на пологих холмах зеленели сады, справа, за городской стеной, блестела река, а где-то далеко впереди, за красными черепичными крышами зданий, смутно угадывались контуры цирка Фламиния и Пантеона.

Остановившись возле мавзолея Августа, Юний сразу же заметил за колонной тощую фигурку Камилла. Одетый в короткую салатного цвета тунику, тот, вытянув шею, внимательно вглядывался в вереницу проезжавших мимо возов, груженных деревянными балками и кирпичами, – в отличие от всех прочих, повозкам со стройматериалами разрешалось ездить и днем. Поскрипывая, подскакивали на булыжниках мостовой колеса, волы медленно перебирали ногами, лениво переругивались между собой возчики.

– Видать, все ж таки собрались ремонтировать Аврелиеву улицу, – поздоровавшись с Рысью, сообщил Камилл. – Эвон, туда и свернули.

Выглядел мальчишка как-то не очень жизнерадостно, скорее хмуро.

– А что там, на Аврелиевой? – просто так, для поддержания разговора, спросил Юний. – Ни пройти ни проехать?

– Конечно, – усмехнулся парень. – Там ведь яма на яме, особенно ближе к воротам. Да и ворота бы, честно говоря, подновить не мешало, а то смотреть страшно. – Камилл презрительно сплюнул и, хлопнув загнутыми кверху ресницами, посмотрел на Рысь. – Ну, куда идем?

– Для начала – на виа Лабукана, затем – на Тибуртинскую. – Изображая глубокие раздумья, Юний взъерошил свои крашеные волосы. – Есть там пара домишек. Хозяева – ротозеи, думаю, не так-то и трудно будет там пошуровать.

– Это хорошо! – Камилл воспрянул духом. – Я и сам хотел бы сказать тебе, Рысь, чтоб ты не очень-то засматривался на слишком богатые дома. Да, там, наверное, есть что взять – но ведь есть и немаленькая охрана. А хозяева-ротозеи – этот как раз то, что надо! К чему лишний риск?

– Да, для нас троих не всякий дом подойдет, – согласно кивнул Юний и искоса взглянул на напарника. – Больше-то ведь нет никого… Впрочем, как нет? А Хилон? Он ведь, кажется, тоже из наших?

– Из наших, да не совсем. – При упоминании Хилона Камилла аж перекосило. – Гад он, между нами говоря… Гад и соглядатай!

– То-то он мне сразу не понравился! – Юний подлил масла в огонь. – Так и высматривает, так и зыркает. А тут, с утра еще, советовал Капулию послать тебя на самое опасное дело: дескать, убьют этого трусливого осла Камилла – туда и дорога.

– Ах так?! – Камилл явно разгневался – глаза его засверкали, щеки запылали пурпуром. – Ах, он вот так говорил? А сам-то он не трусливый осел? Ишь выделывается, тварь! А когда нужно было убрать Флу… одного козла… небось к нам прибежал – помогите!

Ага! Рысь едва сдержал радость. Камилл таки проговорился: Флудан был убит кем-то из шайки. Впрочем, об этом Юний и так догадывался, однако теперь догадка подтвердилась. Рассуждая логически, можно было сделать вывод и о том, что Флудан был убит по приказу истинного хозяина доходных домов и лупанариев. Флудан – пешка, вернее, ширма, за которой прячется кто-то очень влиятельный и ловкий. Отыскать этого человека – и задание Гая Феликса можно считать выполненным. А потом…

А что, собственно, потом? Лавровый венок, как греческим героям, почести и богатство? Феликсу – да, а он, Ант Юний Рысь, как будет отмечен? Наверное, деньгами. А к чему деньги? Бывший гладиатор, ныне вольноотпущенник – у обычных римских граждан подобный статус вызывает лишь холодное презрение, которое способны изменить разве что деньги. Конечно, не в виде сестерциев, дупондиев, ассов или даже серебряных денариев, и не золотые ареусы… Собственность! Только законная собственность, которую никто, даже сам император, не имеет права отобрать. Обладание ею и дает истинную свободу. Доходный дом, мастерская, меняльная контора, пара-тройка кораблей…

Что же, выходит, именно к этому и нужно стремиться? Быть богатым, а значит, свободным, то есть владеть собственностью, – да, в Риме это многое значило. Но имело ли это хоть какое-нибудь значение для него, Рыси? Наверное, имело… Нет, раньше, давным-давно, на далекой родине, среди пологих холмов, поросших угрюмым ельником, среди высоких, рвущихся в небо сосен, богатство не значило ничего, ведь все принадлежало всем. Может, стоит вернуться туда, отомстить наконец убийцам рода – ободритам и их вождю Тварру?

Но даже для этого нужны деньги – просто так из Рима не выберешься, за все нужно платить… Да и вообще, нужно ли покидать Империю ради мести и ради того, чтобы вернуться в полузабытую уже землю, где шумят бескрайние леса и изумрудные волны Альдейги-Нево – озера-моря – лижут холодный берег? Вернуться туда, где никто не ждет? А стоит ли? Ради чего? Чтобы в одиночестве любоваться, как качаются на ветру сосны? Вернуться… А может быть, вернуться по-другому, не полунищим изгоем, а во главе легиона, несущего дикому лесному краю римский закон и порядок? Ведь этот закон и порядок, что бы про него ни говорили, был выгоден всем. Особенно тем, кто занимался делом, – купцам, мелким торговцам, ремесленникам, да многим…

Рысь закрыл глаза, представив вдруг, как, вспенивая рострами волны седого Волхова, пристают к берегу римские либурны, как возникает укрепленный лагерь, а затем и город, Колония Юния, с широкими мощеными улицами, просторными площадями, термами, библиотеками, цирком, с великолепными храмами Юпитера и Юноны, Сатурна и Весты, Мокоши и Световита. Да, да, Мокоши и Световита – римляне никогда не отвергали чужих богов. Возможно такое? Почему бы и нет? Ведь, как частенько говаривал Феликс, все зависит от целесообразности. Где Альдейга-Нево? Далеко-далеко на северо-востоке, за дикими германскими племенами – тевтонами, бургундами, кимврами, которые постоянно нападают на римские укрепления-лимесы вдоль границ двух беспокойных провинций – Верхней и Нижней Германии. А что, если позади диких племен вдруг образуется некая римская сила? Станут ли они нападать на лимесы так же беззаботно и часто? Вряд ли. Поэтому…

Замечтавшись, Рысь споткнулся о каменное возвышение, предназначенное для перехода улицы в дождливые дни, и, выругавшись, полетел чуть ли не под колеса повозки, груженной тяжелыми балками. Мало того что ушибся, так еще и разорвал тунику, и все это под веселый хохот прохожих и возчиков.

– Эй, смотрите! Вот так раззява!

Ушиб колено, порвал тунику, еще и смех этот дурацкий, вот уж поистине вляпался.

– Беда не приходит одна, – вставая, на родном языке зло пробормотал юноша и тут же переиначил пословицу на римский манер: – Бездна призывает бездну.

– Что ты сказал? – помогая подняться, хлопнул глазами Камилл.

Рысь повторил.

– То же самое произнес перед своей смертью Флу… один человек, – шепотом поведал парень.

– Ладно уж, «один человек». – Юний погладил ушибленное колено. – Говори уж прямо:

Флудан. Здорово Капулий его завалил – тот и не пикнул.

– Капулий? – В глазах мальчишки промелькнул ужас. – Так ты все знаешь!

– Правда, я бы лично не стал обвинять плотника, – с усмешкой продолжил Рысь. – Ведь ни меч, ни кинжал, ни копье не виноваты в том, что убивают. Вот так и Капулий.

Испуганно оглянувшись, Камилл не поддержал темы, чему способствовало и происшествие, случившееся прямо на углу, у алтаря Мира. Попавшее в выбоину колесо повозки застряло, подломилось, и весь груз балок с грохотом высыпался из телеги, едва не задев проходивших мимо грузчиков.

– Ничего себе! – ахнул Камилл, увидев, как огромные, прочные на вид балки при падении вдруг рассыпались в труху. – А дерево-то – гнилье!

Впрочем, напарников случившееся мало интересовало – следовало спешить, чтобы управиться с делами до вечера. Вот Рысь и спешил, быстро обходя возы.

Свернув к акведуку, они перешли длинную Пинцийскую улицу, миновали стену Сервия Туллия, немного прошли вдоль широкой улицы Альта и Семита и, спустившись с Виминала, оказались на Тибуртинской. Идти предстояло еще долго, Тибуртинская улица – длинная.

– Зайдем в харчевню, передохнем? – оборачиваясь на своего несколько приотставшего спутника, предложил Юний.

– Зайдем! – явно обрадовался тот. Вид у парня был крайне усталый, еще бы – тащиться через полгорода.

Харчевня на углу улицы Патрициев и Тибуртинской располагалась в довольно людном месте, что было на руку Рыси, уже разработавшему план избавления от своего спутника. Теперь предстояло воплотить придумку в жизнь, причем как можно быстрее.

– Ну и вино! – хлебнув из поданной кружки, скривился Юний. – Уксус, натуральный уксус! – Он поднялся из-за стола. – Пойду набью морду хозяину!

– Эй, эй, что ты! – испугался Камилл, едва не подавившись оцеллой. – Умоляю, не надо этого делать, вдруг придут стражники, или…

– Да пошутил я. – Юноша улыбнулся. – Но вино попрошу другое. Я сейчас.

Подмигнув напарнику, он быстро направился к кухне, бросая внимательные взгляды на сидевшие в харчевне компании. Слева громко гомонили торговцы, обсуждая цены, справа – бородатые крестьяне в шерстяных, пахнувших навозом туниках толковали о посевной, у самой кухни гоготала толпа молодежи – человек пять лет по семнадцать – двадцать, из тех самых, в жизни ломаного асса не заработавших, римских граждан, грубо говоря, бездельники-плебеи.

Юний оглянулся – сидевший спиной к кухне Камилл сосредоточенно жевал свою оцеллу. Бесцеремонно присев за стол, Рысь раздвинул молодых плебеев локтями.

– Эй, парни!

– Но, ты не очень-то! – окрысился было тот, что слева, в штопанной тунике.

Юний хлопнул его по плечу:

– Хотите сестерций?

– Хотим два сестерция, – криво усмехнулся «штопаный». – Что, избить кого-нибудь? Это мы можем, верно, ребята?

Компания заржала.

– Нет, избивать никого не надо, – засмеялся Рысь. – Видите за тем столом парня в светло-зеленой тунике?

Ребята оглянулись:

– Кудрявый, что ли? Крашеный?

– Ну да, он, – Юний кивнул. – Это племянник моей жены, а тут, вишь, неподалеку, живет одна зазноба…

– И ты хотел бы ее навестить, – под общий хохот продолжил «штопаный». – А племянник, конечно, тебе в этом мешает. – Парни переглянулись. – Есть тут один подвал. Можем запереть ненадолго.

– Вот-вот, – обрадованно поддакнул Рысь. – Мне хотя бы до вечера. Только вы это, будто бы перепутали его с кем-то.

– Не учи ученых.

– Это вам сейчас, остальное здесь же, вечером. – Вытащив пару сестерциев, которые тут же исчезли в узкой ладони «штопаного», Рысь направился к выходу и уже оттуда наблюдал, как ловко парни окружили ничего не подозревавшего Камилла.

– Аве, Марк! – «Штопаный» с размаху хлопнул мальчишку по плечу. – Привет тебе от Тита.

– Я не Марк, уважаемый… И не знаю никакого Тита. – Камилл испуганно завертел головой, и Юний спрятался за дверным косяком.

– Зато Тит тебя хорошо знает! И поручил нам забрать у тебя денарий. Тот, что ты ему должен еще с февральских нон!

– Да не знаю я никакого Тита! Эй, люди, люди… Помогите!

Камиллу быстро заткнули рот и, выведя из харчевни, потащили куда-то в сторону Эксквилинских ворот, да на полпути свернули в какую-то узкую щель. Проводив компанию глазами, Рысь удовлетворенно кивнул и, запахнув лацерну – скрыть разорванную на подоле тунику, – быстро направился по Тибуртинской улице. Золотое, опускающееся за Тибр солнце припекало плечи, оставляя на мостовой смешные длинные тени. Миновав шумный рынок Ливии, Юний прошагал еще, наверное, где-то с полмили, пока наконец не остановился перед воротами знакомого двухэтажного дома.

– Эй. – Подойдя ближе, он негромко постучал. – Лация! Это я, Юний.

Ворота тут же открылись… и Рысь едва не стал жертвой огромного, чуть было не набросившегося на него пса!

– Фу, фу, Калад! – послышался девичий голос, и здоровенная псина послушно улеглась у самых ворот, преграждая вошедшему юноше выход.

– Ну наконец-то! – Девушка бросилась Рыси на шею. – Мне так здесь скучно одной и страшно, – пожаловалась она. – Хорошо хоть, твой Феликс дал мне вот этого пса… Тихо, тихо, Калад, хоро-о-ший…

– Сама-то его не боишься? – искоса поглядывая на собаку, усмехнулся Юний.

– Вначале боялась, а теперь привыкла. – Лация пожала плечами. – К тому же я ведь его кормлю, Феликс присылает продукты.

– Отлично. – Юноша потер руки. – Значит, у тебя с ним постоянная связь. Когда придет гонец?

– Завтра утром.

– Замечательно. Теперь слушай внимательно и запоминай – передашь Феликсу следующее…

Солнце уже совсем село, когда вернувшийся в харчевню Рысь заплатил парням остаток обещанной суммы и в ожидании Камилла расслабленно уселся за стол. Растрепанный мальчишка, тяжело дыша, наконец показался в дверях.

– Аве, Камилл! – издевательски помахал рукой Рысь. – Где пропадал?

– Ты здесь, слава Юпитеру! – обрадованно бросился к нему напарник. – Видишь ли, меня тут перепутали с каким-то Марком – вроде я кому-то должен, какому-то Титу, бросили в подвал. Потом пришел этот самый Тит, и вот, все выяснилось. Отпустили.

– Повезло тебе, – Юний усмехнулся. – Могли бы и не отпустить. Ну что, я подобрал домишко.

– Отлично!

– Пойдешь смотреть?

– Гм… Да нет. Я ж тебе доверяю. А где домик-то?

– Да тут, рядом, на Тибуртинской. Завтра ночью там никого не будет – пара домашних рабов да сторож.

– Многовато…

– Какое там «многовато»? Смотри, я уже все придумал. Поедем на повозке, чтоб добычу на руках не тащить – там есть чего взять. В общем, так…

Идея с повозкой пришлась по душе и Капулию – и в самом деле, чего тащить добычу на себе? Много не унесешь, да и вообще крайне подозрительно выглядит. Уж лучше на телеге…

– Найдешь повозку-то? – Рысь недоверчиво посмотрел на разбойника.

– Найду, – осклабился тот. – Есть у меня знакомые возчики. Значит, завтра ночью? Отлично! Точно богатый дом?

Вместо ответа юноша лишь скривил губы.

И вот наступила ночь, темная и безлунная, – как раз такая и нужна для черных разбойничьих дел. В садах Саллюстия истошно орали коты, где-то на Квиринале лаяли собаки, а по широкой Тибуртинской улице, поскрипывая колесами, неспешно катила телега, запряженная парой волов. Впереди, на пересечении с виа Лабикана, внезапно показался свет.

– Стражники! – боязливо ахнул Камилл и дернулся было бежать, да Капулий быстро схватил парня за шиворот.

– Сиди! Удавлю гада… – Разбойник обернулся к Юнию. – Сейчас увидим, в каком порядке твои папирусы…

– В самом полном. – Рысь лениво сплюнул. – Зря, что ли, вчера целый день рисовал?

– Эй, вы! – Высоко подняв фонарь, стражники остановились перед повозкой. – Кто такие, куда и что везете?

Стражников оказалось четверо – естественно, это были не элитные преторианцы, а обычный наемный сброд из вольноотпущенников и рабов, подчинявшихся городскому префекту. Впрочем, вооружены все четверо были вполне прилично – короткие мечи, панцири, копья. У стоявшего позади всех воина Рысь заметил висевший на поясе рог – если что, могут подать сигнал.

– Горшечник Кассиодор из Гамеи нанял нас для вывозки негодных амфор на черепковый холм, – непринужденно спрыгнув с телеги, произнес Юний. – Вот договор.

Один из стражников – видимо, старший – развернул полоску папируса и зашевелил губами:

– «Я, Аппий Коргн Кассиодор из Гамеи, вольноотпущенник всадника Авла Аппия Коргна, владелец горшечной мастерской на виа Тибуртина…» Проезжайте!

Стражники расступились и телега, поскрипывая, покатила дальше.

– Слава Юпитеру, пронесло! – с видимым облегчением прошептал Камилл.

Капулий хмыкнул и подстегнул волов. Мимо тянулись глухие стены закрытых ночными ширмами лавок, высокие крыши домов чернели на фоне темно-синего звездного неба. Где-то за углом вдруг послышался приглушенный крик – скорее возглас – и затих. Какая-то крупная птица, тяжело взмахивая крыльями, перелетела с крыши на крышу.

– Коршун, – еле слышно прошептал Камилл.

– Сам ты коршун, – засмеялся Рысь. – Обыкновенный голубь.

– Ага, голубь, как же! – не выдержав, ухмыльнулся Капулий. – Голубь, парни, больших денег стоит. Его бы поймать да продать в богатый дом, к столу. Полсотни старых денариев!

– Иди ты! – недоверчиво махнул рукой Юний. – За какого-то голубя – полсотни полновесных серебрях?! Не может такого быть.

– Капулий прав, – вступил в беседу Камилл. – Я сам видал, как богатей Кассий Лонгин отвалил за пару голубей тысячу сестерциев, мода такая у них теперь – голубей жрать.

Рысь пожал плечами и пристально всмотрелся в темноту. Кажется, подъезжали.

– Стой! – узнав ворота, шепотом скомандовал он. – Значит, как и договорились – сначала войду я: рабы меня знают, может, и не придется никого убивать, просто свяжем.

– Хорошо бы, – мечтательно протянул Камилл, а Капулий лишь скривил зверскую рожу.

Юний слез с телеги и громко постучался в ворота:

– Эй, есть кто-нибудь живой?

– Чего надо? – послышался за воротами заспанный мужской голос.

– Это дом Климентия Друза?

– Ну, допустим. А ты кто таков?

– Я из Капулии, проездом. Привез письмо от Викентия Флора, друга твоего хозяина, понял?

– Днем приходи. Сейчас нету хозяина, вообще никого нет.

– Днем я уеду. А сейчас – и переночевал бы заодно, а? Ну, что тебе стоит пустить? А у меня и вино хорошее с собой есть, и кусок жареного поросенка.

– Поросенок? Это хорошо… Ты один?

– Один, один…

– Ну хорошо, заходи. Только быстро!

Ворота дома чуть приоткрылись, и Юний юркнул в образовавшуюся щель. Лязгнул засов.

– Как бы он нас не обманул, – недоверчиво прошептал Капулий.

– Не должен бы, – тихо отозвался Камилл. – Вроде бы Рысь – парень честный. Да и дом этот мы с ним вместе высматривали, так что все чисто.

– «Чисто», – издевательски передразнил разбойник. – Вот попадемся, отправят тебя на каменоломни, а то и вообще казнят.

– А почему именно меня-то?! – вдруг возмутился Камилл. – Что я, больше всех…

– Тсс! – Разбойник вдруг зажал ему рот ладонью.

Скрипнув, отворились ворота.

– Ну, что встали? – выйдя на улицу, негромко произнес Рысь. – Я их связал. Заходите…

Глава 14

Май 227 г. Рим – Остия – Элея

Настоящее дело

Тем, кто робок и вял, эти знамена невмочь.

Публий Овидий Назон. Наука любви

Со времени удачного налета на заброшенный дом Юлии Филии, стараниями Феликса наполненный разного рода «сокровищами» – позолоченными статуями, кувшинами, денариями, средней дороговизны тканями и прочими вещами, вызвавшими довольные улыбки Капулия и Зарпигоны, авторитет Рыси в шайке резко возрос. Ему теперь хоть и не доверяли полностью, зато держали за своего и, можно даже сказать, уважали. Пользуясь этим, Юний частенько захаживал к Лации, передавая ей сведения для Феликса, и даже пару раз встречался с ним сам, оба раза – в книжной лавке на рынке Траяна. Две недели, на которые Феликс выпросил Рысь у императора, постепенно превращались в месяцы. Впрочем, Александру Северу сейчас было не до бывшего гладиатора – по совету своей матери Юлии Маммеи он старался дружить с сенатом и, презирая плебс, резко ограничил расходы на зрелища. Стало проводиться меньше гладиаторских боев, почти не отпускались средства на покупку экзотических зверей и прочего, столь любезного жестоким сердцам римской толпы, и та постепенно начинала ненавидеть своего цезаря. Также были ограничены расходы на подарки воинам, что отнюдь не способствовало любви к императору в армии. В народе и легионах начиналось брожение, грозящее вылиться в бунт, и этот тревожный симптом осложнялся внешней опасностью – поднял голову персидский царь Ардашир, объединивший весь Иран и открыто зарившийся на восточные провинции Империи.

Обо всем этом с горечью поведал Юнию Феликс. Впрочем, не все было так плохо – вторая его весть оказалась вполне обнадеживающей и радостной.

– Да, я выполнил твою просьбу, Юний. – Феликс, уже собираясь уходить, обернулся, дернув своей остроконечной бородкой, больше приличествующей не римскому гражданину, а хотя бы тому же персу Ардаширу. – Мои люди отыскали в Остии Юлию Филию. По-моему, именно так зовут ту даму, которую ты просил разыскать?

– Да! – обрадовано воскликнул юноша.

Он действительно был искренне рад этой новости, хотя, казалось бы, и не испытывал к Юлии никаких особых чувств. Юлия, на его взгляд, была неплохой женщиной, даже неплохим человеком, и поэтому ей следовало помочь, насколько это возможно, ей и мальчишке, беглому рабу Лукану, ставшему таковым из-за Рыси. Что ж, всем, сколько можешь, помогай! Отнюдь не самая дурная пословица.

– Она живет почти у самой пристани, на постоялом дворе грека Анаксимандра – это далеко не бедный вольноотпущенник, – пояснил Феликс. – При ней – я имею в виду Юлию – еще какой-то мальчишка, похоже, что беглый.

– Да, это они… – улыбнулся Рысь и вдруг задумчиво посмотрел в окно. – Интересно, что же она не вернется в Рим?

– Похоже, твоя Юлия кого-то очень сильно боится. – Феликс потрепал юношу по плечу. – Впрочем, она и там не бедствует и, кстати, через контору некоего Хелимаста недавно оплатила договор на охрану своего дома на виа Тибуртина.

Юний вздрогнул:

– Но ведь там же…

– Все уже уладилось, успокойся, друг мой! – Феликс неожиданно расхохотался. – А ты думал, того огроменного пса я содержу на свои деньги?

– Да хранят тебя лары, Феликс!

– Пустое. – Литератор несколько раздраженно взмахнул рукою. – Человек сам себя охранит лучше всяких там ларов. Кстати, с чего бы это так резко разбогатела Юлия Филия? По слухам, вроде раньше собиралась продавать дом и вдруг, после появления в порту Остии египетских зерновозов – довольно-таки неожиданного для всех, – эта вдовица снимает сразу несколько комнат, причем платит вперед и достаточно щедро. Загадка… – Феликс посмотрел юноше прямо в глаза, и взгляд у него при этом был весьма неприятный.

– Повезло, видать, вдовушке, – ничуть не смутился Юний. После гладиаторской школы с ее подлостью, договорными боями и прочими прелестями вряд ли его могло бы хоть что-то смутить. – Она и мне должна некоторую сумму, потому-то я так и хлопочу.

– А!!! – Феликс шутливо погрозил ему пальцем. – Тогда сейчас самое время навестить бедную женщину… Вернее, теперь уже далеко не бедную. Впрочем, не сейчас, не сейчас… Поведай-ка мне еще разок о своей шайке!

– Ну, не о моей, а Капулия, – рассмеялся Рысь. – Шайка как шайка. – Он пожал плечами. – Капулий – главарь, старуха Зарпигона – сбытчица улова, ну и Камилл на подхвате. А я у них вроде как охранники и главная действующая сила.

– Прокатило, выходит, тогда, на Тибуртинской?

– Еще как! Откуда ты набрал целый кувшин серебряных денариев, Феликс?

– Видишь ли, друг мой, они, как бы это сказать, не совсем серебряные… – Помощник префекта засмеялся, но быстро вновь стал серьезным и поинтересовался, появилось ли что-нибудь новенькое в деле Флудана.

– Да ничего, – с досадой отозвался Юний. – Одни догадки. О том, что его убил Капулий, я и раньше докладывал, а вот по чьему приказу – неизвестно.

– А у тебя самого нет по этому поводу никаких мыслей? – прищурив глаза, невзначай осведомился Феликс. Дался ему этот Флудан!

– Даже не знаю, – честно признался Рысь. – Ты как-то говорил, что этот самый Флудан был клиентом некоего богача, забыл, как его имя… кажется, Северьян.

– А, ты, верно, имеешь в виду Северьяна Занозу, – догадался Феликс. – Нет, это не тот след. Не стоит там ворошить, не стоит. Займись-ка лучше этим Капулием, да и старуха Зарпигона вызывает определенные подозрения. Говоришь, они явно на кого-то работают?

– Ну да. – Юний кивнул. – Все эти разбои так, вовсе не основное дело. А вообще, я бы не сбрасывал со счетов этого Северьяна. Может, чего и выплыло бы?

– Ладно, ладно. – Феликс почему-то казался раздосадованным. – Придет черед, займемся и Северьяном. А сейчас иди, пока тебя не хватились твои новые друзья-разбойнички…

– Да не хватятся они.

– И в Остию покуда не торопись, успеется. Не убежит от тебя эта неожиданно разбогатевшая вдовушка.

Феликс попрощался с юношей как-то холодно, без обычной дружеской улыбки, словно бы подозревал парня в чем-то. А может, это просто показалось Юнию.

Нет, Рысь вовсе не собирался откладывать визит в Остию. Наконец-то он получил возможность встретиться с Юлией и теперь хотел сделать это как можно быстрее, после чего заняться Северьяном Занозой. Личность эта пользовалась в Риме относительной известностью, и отыскать ее особого труда не составляло, по крайней мере именно так полагал Юний. Что же касаемо вдовы… Что-то все-таки тянуло юношу к ней, и не только деловые интересы. Особенно после того, как прежняя его привязанность, Флавия, превратилась в богатую замужнюю даму. А кроме Флавии, в жизни юноши еще находилось место и для Лации, и даже для, казалось бы, пустой и развратной Кассии. Хотя, конечно, не совсем она была пуста и не так уж развратна – просто выросла в таких условиях. Юний даже как-то попытался понять, что значат для него все эти женщины, вернее, девушки, ведь самой старшей из них, Юлии Филии, было чуть больше двадцати. Ну, вот с нее и начать, с Юлии Филии. Не писаная красавица, но очень мила и вполне искренняя в своей привязанности, по характеру добрая и смешливая, правда не особо удачливая. Юний даже чувствовал за нее какую-то ответственность, вспоминая прежние ночи, – именно ложе Юлии он мог бы считать спокойным, уютным, домашним, и, кажется, сама хозяйка отнюдь не была бы против. Не была бы…

Лация. Юная проститутка, к которой поначалу Юний не испытывал никаких чувств, да и сейчас не должен бы испытывать – а вот тем не менее грызло душу беспокойство: как она там, одна в пустом доме? Одиноко небось, страшно. Она была какая-то прямая, простая, надежная, что ли, в общем, человек, которому можно было доверять, что и сделал Юний – и пока об этом не пожалел.

Кассия, смешная в своей самонадеянности и узости интересов – «кругом все золото, золото». Хоть и постарше Лации, а ребенок ребенком, ей бы в игрушки играть. Любит все красивое, блестящее, вот и Юния ничтоже сумняшеся уже успела позвать в любовники – однако ведь и помогла в трудной ситуации, тут уж ничего не скажешь. Да и что говорить – что-то притягивало к этой взбалмошной девчонке, и не только Рысь. Испытывал ли он к Кассии хоть что-то? Пожалуй, нет. По крайней мере – до их последней встречи.

Ну и наконец, Флавия. Флавия Сильвестра, давняя, еще со времен Ротомагуса, привязанность Рыси. Он когда-то мечтал быть рядом с ней и мечту свою не оставил. Правда, и тогда, и сейчас он знал: вместе они все равно не будут. Слишком уж разные статусы. Да и Флавия в последнее время очень уж изменилась, постепенно и безвозвратно превращаясь из непорочного галльского цветка в искушенную и циничную матрону. И тем не менее…

Сказочку про Остию Капулий и Зарпигона проглотили, не поморщившись. Капулий даже не стал выволакивать из лупанария Камилла – для пригляду – похоже, доверял теперь и Рыси. Вернее, Камиллу он доверял так же мало.

– Давай, Рысь, – на прощание отечески напутствовал – только что не целовал – Капулий. – Оно и вправду – в Остии порядка поменьше, денег побольше – порт, одно слово! За день управишься?

– Вполне. Ну, если к вечеру не вернусь, то завтра точно.

– Ну, вот и славненько. – Капулий потер руки. – Там ведь не только в чей-нибудь дом можно будет вломиться, но и на склад, и, если повезет, на кораблик. Во, Рысь! Ты там посмотри, где можно быстро нанять баржу, чтоб без лишних вопросов, а здесь я и сам на пристань схожу.

– Уговорились. – Рысь засмеялся и, махнув рукой, вышел из дома.

Сговорившись на пристани за дупондий, он добрался до Остии на попутной барке и, высадившись на мощенный камнями берег, внимательно осмотрелся. То есть осматриваться-то он начал еще во время пути, ну а теперь – в особенности. Тут было на что посмотреть! Огромные двухмачтовые корбиты, ничуть не уступающие им лапидарии – суда для перевозки камней, широкие, с вместительными трюмами гаулы. Кроме многочисленных «круглых» торговых судов с высокими, заваливающимися бортами, на рейде стояло несколько хищных военных либурн и две контеры, ходившие на веслах, но, говорят, на них имелась и съемная мачта. На берегу, у причалов, располагалось несколько больших подъемных кранов, таких же как и на римской пристани. Огромные деревянные колеса, которые вертели рабы или волы, сложная система веревочных блоков – такие краны могли спокойно поднять и слона. За кранами виднелись многочисленные склады, а чуть дальше, влево, – таверны с широко распахнутыми дверями, из которых, несмотря на дневное время, доносилось разухабистое пение, ругань и разноязыкая речь. Где-то там, судя по всему, следовало искать и постоялый двор вольноотпущенника Анаксимандра.

С любопытством посмотрев на работу крана, Рысь не спеша отправился дальше и зашел в первую попавшуюся таверну. Здесь раздавался жуткий хохот и недовольные вопли игроков в кости – занятие это хоть и преследовалось по закону, однако было весьма распространено среди моряков. Игра здесь, похоже, подходила к концу. У задней стены кверху ножками валялся перевернутый стол, на полу, меж разномастных глиняных черепков, разливалась пахучая винная лужа, прямо в середине которой стоял босой человек в разорванной на груди тунике и с широким ножом в левой руке. Всклокоченная борода незнакомца и синяк под правым глазом наводили на мысль о весело проведенном времени.

– Покажи свои кости, Гарип! – придерживаемый за руки двумя дюжими парнями, бесновался у входа желтолицый тощий старик. – Я знаю, они у тебя помечены! Ты шулер, Гарип, и никогда не играл честно, тьфу!

Изловчившись, старик плюнул в Гарипа и, как это ни странно, попал, что, впрочем, не вызвало у шулера никаких особых эмоций.

Страницы: «« ... 678910111213 »»

Читать бесплатно другие книги:

На заброшенной лесной дороге машина уфологов подверглась странному нападению сверкающего шара. Сбивш...
«Вера Ивановна боковым зрением посмотрела на библиотекаршу, проверяя, не заметила ли та, что она про...
«Слухи о людоедстве аборигенов сильно преувеличены. Во всяком случае, попавшего к ним старика, назыв...
Михаил Успенский – знаменитый красноярский писатель, обладатель всех возможных наград и премий в обл...
Три женщины… Три судьбы… Три характера… Мать, дочь и внучка… Для них не важны разделяющие их расстоя...