Рудиарий Посняков Андрей
– Ну да. – Воин обернулся – Я сам видел, как префект лично заколол его. Этот бунтовщик вдруг резко дернулся, видно, хотел вытащить кинжал, но префект оказался быстрее… Пронзил мятежника дротиком да ускакал себе с охраной куда-то по своим делам. Ха-ха! Дел у него нынче много.
Рысь задумался… С чего бы это ростовщику бросаться на префекта? Ха, с чего? Так ведь префект-то с недавних пор не кто иной, как Гай Феликс! Видно, Каллимах захотел отомстить ему и вот, поплатился. Жаль… Что же это не сдержался Гай Феликс, сам же и перерубил единственную ниточку? Впрочем, что теперь горевать? Похоже, никого теперь и вовсе не интересует то дело, которым не так давно по личному поручению Феликса занимался Юний. Тут теперь дела покруче – мятеж!
– Как думаете, скоро разгонят бунтовщиков? – спросил какой-то малый в мокрой, заляпанной глиной тунике, видимо горшечник или плиточник.
– Не знаю, – пожал плечами воин. – Наверное, к вечеру или, может, завтра к утру. Мятежники, вишь, не рассчитывали, что так быстро подойдут легионы. Да и преторианцы не поддержали их. Так что скоро наступят спокойствие и порядок.
– И слава Юпитеру, скорей бы! – одобрительно заметил горшечник (или плиточник). – Нам, мастеровому люду, все эти смуты совсем не нужны. Твердый порядок, законы – и можно спокойно работать, верно?
Юний вдруг почувствовал, что здорово замерз – еще бы, в мокрой тунике! Идти обратно во дворец не очень-то хотелось – далеко, да и поближе найдется местечко, где можно обсохнуть. Ухмыльнувшись, юноша обошел толпу и направился вдоль по Тибуртинской, к дому Юлии Филии.
Ворота открыл Лукан, какой-то невыспавшийся, понурый.
– Что-то случилось? – быстро поинтересовался Юний.
– А… – Мальчишка махнул рукой. – Вчера принесли послание от какого-то Северьяна Занозы… Оказывается, теперь все права на наш дом принадлежат ростовщику Каллимаху. Мол, за старые долги…
– Можете не переживать, – усмехнулся юноша. – Каллимаха только что убили у рынка Ливии.
– Что, правда? – Из окна свесилась Юлия. Бледное лицо ее выглядело заплаканным и грустным.
– Правда, правда. – Рысь вовсе не собирался пускаться в подробные объяснения. – Видать, приняли за бунтовщика.
Молодая вдова быстро спустилась на первый этаж и ахнула:
– Ты ж совсем мокрый, Юний!
– Ну да! Дай, думаю, зайду, обсохну.
– Лукан, разжигай очаг!
Сбросив тунику, юноша завернулся в принесенное Юлией покрывало и, поблагодарив, направился к очагу, у которого как раз возился Лукан.
– Постой. – Юлия взяла его за руку и, лукаво взглянув, прошептала: – В моей спальне, кажется, сломалась кровать. Что-то с ножкой…
– Что ж, пойдем посмотрим, – улыбнулся Юний, вслед за молодой вдовой направляясь к лестнице.
Юлия набросилась на него с поцелуями, еще не доходя до спальни. Сорвав покрывало, прижалась к груди, обхватила руками шею… Быстро стянув с девушки тунику, Рысь подхватил ее на руки и, целуя в грудь, осторожно опустил на ложе. Конечно же, кровать не требовала никакого ремонта…
– Значит, Каллимах убит. – Поднявшись с ложа, Юлия подошла к стоявшему у окна шкафчику. – Однако тогда права на мой дом перейдут к этому Северьяну Занозе. Не знаешь, кто это такой?
– Говорят, богатый вольноотпущенник.
– Так и знала, что не из благородных.
– А что за записи? – поинтересовался Рысь.
– На, смотри. – Вздохнув, Юлия протянула свитки папируса.
Юноша немедленно развернул, вчитался…
– Оказывается, твой бывший муж наделал немало долгов. Дом ведь принадлежал ему?
– Да, в этом-то вся и проблема… Я бы выплатила долг – деньги есть, ты знаешь, хоть и небольшие, но на первый взнос хватит, а там придумаю что-нибудь.
Юний задумчиво покусал губу:
– А ведь это может и выгореть – я имею в виду со взносом. По слухам, Северьян Заноза очень богат, а потому вряд ли прельстится твоим домиком. Это Каллимах еще мог бы постараться его отсудить, но ведь Каллимах убит, а Северьян едва ли будет возиться… Вот что! Я поговорю с этим Северьяном. Где он живет?
– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Но, говорят, у него контора на Тиберине, у моста Цестия.
– Тиберина, – тихо повторил Юний. – Завтра туда и наведаюсь.
– Я могла бы сходить и сама…
Юноша усмехнулся:
– Не к лицу женщине заниматься делами. Лучше я скажусь твоим представителем… как это?
– Юристом.
– Вот-вот. Для женщины в этом больше почета – пусть видят, что имеют дело с состоятельной дамой.
– Я буду тебе сильно обязана, Юний. – Девушка обняла парня за плечи.
– Не стоит, – отмахнулся тот. – Ведь «всем, сколько можешь, помогай!». Ты ведь когда-то тоже здорово помогала мне, с помощью подруг заступаясь за меня во время боев.
К вечеру Рысь вернулся на Палатин. Сегодня ему выпала ночная смена, однако в связи с происходящими в Риме событиями император даже не заглянул в свои покои. Пользуясь этим, Юний неплохо выспался. Да, спал на посту, а что было делать? Слишком уж утомился за день, много всего случилось – разговор с Камиллом, бунтовщики, смерть Сильвестра и Каллимаха, неожиданная встреча с Луцием! Иной раз и за месяц не наберется столько событий, а тут – на тебе – в один день. Да и день следующий обещал быть не лучше: во втором часу, как только сменится, Рысь обещал встретиться с Луцием у здания комиций, затем, через час, с Камиллом и Лацией у амфитеатра Флавиев, да еще не забыть бы про контору Северьяна Занозы на Тибурине. Много всего. Потому и спал Юний на посту чутким охотничьим сном, выспался – приемную так никто и не посетил, да и что там делать в отсутствие императора?
Хорошо, хоть день выдался солнечным, жарким, не чета вчерашнему! Прямо на глазах высыхали на улицах лужи, парило, и яркое солнце слепило глаза прохожим. По пути часто встречались воины – легионеры, преторианцы, еще какие-то из вспомогательных служб префекта по чрезвычайным ситуациям – эти были экипированы похуже. Вот, выскочив из-за угла, помчался куда-то отряд всадников, за ними суровой поступью загрохотала когорта. По всему центру были выставлены преторианские посты; многие гвардейцы знали Юния в лицо и пропускали, а вот других прохожих частенько останавливали, о чем-то долго расспрашивали, обыскивали даже.
Без всяких приключений юноша добрался до здания комиций, не нашел там ни Луция, ни вообще кого бы то ни было, кроме старика эдила, который, такое впечатление, вообще не осознавал, что творится в городе, и на все вопросы лишь прикладывал к уху ладонь и переспрашивал:
– Ась?
Плюнув, Юний покрутился еще немного у портика и, так и не дождавшись Луция, направился к амфитеатру Флавиев. Когда вышел к золоченой статуе-колоссу, заулыбался, увидел, как машут ему руками Камилл и Лация. Ну, хоть эти явились вовремя.
– А мы уж тут тебя заждались! – обрадовано воскликнул девушка. – Думали, и не придешь совсем. Такое разузнали, такое… расскажи, Камилл!
– Может, пойдем в таверну? – Парень шмыгнул носом. – Хотя нет. Там слишком уж много ушей – после сходим. Ну, в общем, слушай…
Он рассказывал долго, с ненужными подробностями и многое приукрашивая, подобно знаменитым ораторам, выступавшим на Римском форуме, – явно им и подражал. Из всей его речи Рысь понял одно: хозяин доходных домов и лупанария и тот мерзкий старик, что когда-то исхлестал плетьми Лацию и Камилла, – одно и то же лицо, то есть ростовщик Каллимах. Что сказать? Это известие Юния не очень-то удивило, он уже и раньше догадывался, вот только не было никаких подтверждений… Однако ростовщик мертв, и очень интересно, кто же будет теперь владеть доходными домами и лупанарием?
– А они и вовсе не были записаны ни на ростовщика, ни на Флудана, – пояснила Лация. – Северьян Заноза – вот кто хозяин всему!
– Северьян Заноза? – удивленно переспросил Рысь. – Ну да, ведь Флудан же был его клиентом.
– Но никто не знает, где живет этот Северьян, – громко воскликнул Камилл. – И никто никогда его не видел! Все расчеты шли через Флудана, а после его смерти – через ростовщика.
– Ничего. – Юний весело подмигнул обоим. – И все ж таки я скоро отыщу Северьяна.
– Да? Тогда спроси у него, что он намерен делать с домами и лупанарием? – быстро попросил Камилл. – А при случае намекни, что есть надежные люди, готовые заменить Зарпигону в деле управления домом.
– Это вы, что ли? – не выдержав, расхохотался Рысь.
– Мы. – Камиллл с Лацией переглянулись. – А почему мы не можем вести хозяйственные дела?
– Ладно. – Вновь став серьезным, Юний махнул рукой. – Спасибо за сведения. Сейчас мне пора, встретимся завтра в доме Флудана… или как там его теперь называть? В доме Камилла и Лации?
Махнув рукой, юноша быстро пошел к Тибру.
Тиберина, небольшой островок посередине реки, был связан с городом двумя мостами – Фабриция и Цестия. Где-то около последнего и находилась контора загадочного Северьяна Занозы, найти которую неожиданно оказалось довольно легко: ее показал первый попавшийся мальчишка. Контора располагалась на первом этаже приземистого двухэтажного здания, выстроенного специально для подобных заведений и, видимо, сдававшегося внаем.
«Г. Северьян Пигер» – было написано у двери крупными красными буквами.
– Пигер – «ленивый», – прочитав, усмехнулся Рысь и толкнул дверь рукой. – Посмотрим, какой ты ленивый.
Дверь оказалась незапертой, но, странно, в конторе никого не было – пустые лавки, какие-то шкафчики, столы… В воздухе кружилась пыль – такое впечатление, будто кто-то совсем недавно вышел, и вышел ненадолго, даже не заперев дверь, быть может, купить у разносчиков оцеллу и немного вина.
Юноша уселся на лавку и принялся ждать, от нечего дела просматривая валявшиеся на столе записи – беспорядочно разбросанные папирусные свитки, похоже, никому уже не нужные. Какие-то расписки, закладные, счета… Углядев знакомое имя, Юний вчитался:
«Получено от Флудана в апреле за доходный дом – двести тридцать сестр. За лупанарий – пятьсот пятьдесят сестр». «От Зарпигоны – сто сестр. Выдано Капулию – триста сестр».
Интересно, за что ж это Капулию выдано триста сестерциев? Какие такие услуги он оказывал Северьяну? Все свитки были аккуратно помечены: видно, тот, кто здесь заправлял, привык вести дела со всем тщанием и вот только сегодня, похоже, случился какой-то сбой. Рысь посмотрел на дату и вздрогнул: выходило, что сначала Капулий получил деньги, а буквально на следующий день был убит Флудан! Так вот оно в чем дело! И вовсе это никакая не ссора и не примитивный дележ – Флудана убили специально, по приказу Северьяна Занозы! А ну-ка, что тут еще имеется интересного? Ага, счета на весьма крупные суммы… упоминаются какие-то корабли… О, боги! Египетские зерновозы! Так, значит, Северьян и есть тот самый аферист?! Тогда денег у него и впрямь куры не клюют. А здесь что? Оба-на – расписочка от Каллимаха! Недавняя, совсем недавняя… А вот – какие-то военные, легионеры. Расписки на весьма значительные суммы… А тут должники – все долги взысканы… И тут же те же немаленькие суммы переданы неизвестно кому – снова каким-то легионерам, вон и расписка – «Саллидий, центурион». А этот Северьян не терял времени даром, особенно в последнее время! Активно зарабатывал деньги и еще активнее их раздавал… для чего?
– Читаем?
Рысь вздрогнул и обернулся, увидев перед собой… Гая Феликса, префекта Рима. Как же он так незаметно вошел?
– Аве, Феликс!
– Аве, аве…
Вытащив откуда-то огниво, Феликс самолично растопил очаг, хотя в узеньком помещении и без того было душно.
– Ну, что стоишь? – Дождавшись, когда в очаге вспыхнуло пламя, префект обернулся к юноше. – Давай сюда весь этот мусор!
– Но ведь это…
– Давай, я сказал!
Не дожидаясь помощи, Феликс самолично сгреб все папирусы и, бросив их в огонь, улыбнулся с какой-то затаенной грустью.
– Вот и все. – Он достал из шкафчика небольшой кувшин и прислушался.
По всему зданию разносились чьи-то громкие голоса, будто что-то или кого-то искали.
– Пойдем отсюда, Юний, – вдруг заторопился префект. – Поговорим по пути.
Юноша усмехнулся и, пожав плечами, пошел вслед за быстро удалявшимся Феликсом. Было жарко, но префект накинул на плечи пенулу, а на голову капюшон. Рысь теперь догадывался почему. Да, он теперь о многом догадывался…
Они вышли на мост Цестия и остановились примерно на середине, опираясь на парапет. Далеко внизу нес свои коричневые воды Тибр, у берега, рядом с мостом, молодой рыбачок-неумеха все никак не мог отплыть, возился то с веслом, то с сетью.
– Ну, что скажешь про Северьяна Занозу? – неожиданно обернулся к юноше Феликс.
Признаться, Рысь ждал этого вопроса, и ответ его был прям:
– Никакого Северьяна Занозы нет и никогда не было! Это подставное имя.
– С чего ты так решил?
– А со всего. Никто никогда и нигде Северьяна не видел, все только что-то слышали… и все были ему что-то должны, а он тянул и тянул с людей деньги…
– Деньги любят многие.
– Да, но Северьян, вернее, тот, кто прикрывался этим ничего не значащим именем, имел деньги не ради денег… Он щедро давал их легионерам и еще многим людям… мятежникам! Крупные суммы – и крупное дело. А результат – власть! Императорская власть… Да так бы все и произошло, если б мятеж удался! Но он не удался.
– Да, подвели преторианцы, да и Юлия Маммея оказалась хитрей – вовремя подтянула к городу галльские легионы, – как-то грустно произнес Феликс. – Что же, значит, говоришь, никакого Северьяна не было? А кто же был?
– Был ты, Феликс, – тихо ответил Рысь. – Ты стоял за спиной ростовщика и Флудана, ты организовал мятеж, и ты собирался стать императором!
– Что ж, – ничуть не удивился префект, – кое-кто во дворце, к сожалению, догадался об этом быстрее тебя.
– Значит, у него оказалось куда больше сведений, нежели у меня. – Юноша пожал плечами. – Зачем ты убил Флудана?
– Он слишком многое узнал. Пустой и вздорный человечишко, не стоило таким доверять. – Феликс сплюнул в воду.
– А Хилон? Капулий и Зарпигона?
– Тебе очень жаль их? – Префект неожиданно расхохотался. – Убрать их меня попросил Каллимах – видишь ли, с некоторых пор они весьма досаждали ему. Ростовщик все сам и проделал, и надо признать, довольно умело – чувствуется прежняя выучка. Он ведь когда-то был разбойником-людокрадом. А вообще, полезный человек, жаль, я стал использовать его слишком поздно. Он ведь тоже пытался погреть руки на моей афере с египетскими зерновозами – и весьма преуспел. Тогда и попался мне на глаза.
– И ты использовал его, а затем убил.
– Да, – просто кивнул Феликс. – В тот момент я полагал, что все еще можно исправить.
– А я? – волнуясь, воскликнул юноша. – Зачем тебе был нужен я?
Префект небрежно хохотнул:
– Ну, во-первых, ты неплохо проявил себя в деле поклонников Вакха, благодаря которому я стал префектом и получил доступ ко всем деньгам секты, а во-вторых, ты исправно поставлял мне неплохую и весьма полную информацию о тех людях, которых я хотел бы держать под присмотром. Да, я использовал тебя, но, признайся, иногда ведь и помогал?
– Ты использовал многих, – тихо заметил Рысь. – И все они кончили одинаково. Меня тоже ожидала такая участь?
– Есть еще и в-третьих, – словно не слыша вопроса, продолжал Феликс. – Я очень люблю книжную мудрость – и видел, что то же самое нравится и тебе. Мне нравилось с тобой общаться, Юний, и сегодня я еще раз убедился, что ты далеко не глуп.
– И тем не менее ты бы убил и меня…
– Что ж… такое уж мое дело. Великое дело… Как говорится, бездна призывает бездну.
Рысь вскинул глаза, вспомнив, что именно эти слова произнес перед смертью Флудан.
– К тому же сейчас все наоборот, – продолжал Феликс. – Ты должен схватить меня, как предателя и государственного преступника… Ах, какой был изящный замысел, вижу, что ты его оценил, признаюсь, потому сейчас с тобой и беседую. Хоть кто-нибудь… Впрочем, похоже, мне пора сводить счеты с жизнью.
Феликс кивнул на предмостье, по которому, гремя щитами, уже бежали преторианцы:
– Прощай, Юний… Жаль, я не смог завещать тебе свою библиотеку – ее неминуемо конфискуют… Прощай.
Улыбнувшись, префект сделал долгий глоток из принесенного с собой кувшина и взобрался на парапет. Рысь схватил заговорщика за тунику.
– Пустое, – с грустной улыбкой оглянулся Феликс. – Я уже выпил яд и просто не хочу, чтоб мое тело досталось врагам.
Рысь разжал пальцы, и Гай Феликс, несостоявшийся властелин Рима, бросился в бурные воды Тибра.
Глава 19
Октябрь 227 г. Рим
Закат
Все люди одинаковы по существу, все одинаковы по рождению, знатнее тот, кто честен по природе
Сенека
«…Однако сложно сказать, какой народ хуже для властителей – чрезмерно критиканствующие умники или тупые дебилы, все желания которых сводятся лишь к удовлетворению низших инстинктов. Умный поймет: и то и другое плохо, разумнее всего середина, достичь которой, правильно ограничивая умников и не допуская чрезмерного размножения дебилов, – вот задача для властелина. И еще я бы коснулся зависти, этой поистине всепоглощающей страсти, поражающей как нищий городской плебс, так и обедневших крестьян. Логика здесь такая: я нищий не потому, что не предпринимаю никаких усилий, чтобы изменить свою жизнь к лучшему, а только лишь потому, что мой сосед богат. Отнять у богатых богатство и разделить – вот тогда-то и наступят золотые времена. Крайне опасное заблуждение, способное, при потакании ему, погубить не одно государство».
Юний отложил книгу и задумался. Да, Гай Феликс был неплохим литератором, но особенно взволновала юношу именно эта его книга – «О власти». С некоторыми утверждениями он соглашался, а во многих вопросах расходился с автором и, наверное, смог бы доказать свою точку зрения. Вот только дискутировать было не с кем. Государственный преступник Гай Феликс Ренат сам привел в исполнение смертный приговор – выпив цикуты, бросился в Тибр, откуда чуть позже легионеры выловили труп, одетый в переливчатую бирюзовую тунику, какие так любил носить Феликс, и просторную пенулу с капюшоном. Лицо утопленника оказалось разбито в кровь, видно, ударился при падении об опору моста, так что нельзя было точно утверждать, что именно это и есть несостоявшийся узурпатор. Впрочем, а кому еще могло принадлежать это тело? Новый префект, правда, провел проверку: опросили свидетелей, в тот момент проходивших по мосту, и несколько раз допрашивали Юния. А вот того молодого неумелого рыбачка, который подозрительно долго возился со своей лодочкой, так и не нашли, сколько ни искали, да и бросили это гиблое дело. В конце-то концов, труп узурпатора имеется, вот он, чего же еще надо? Так постепенно и забыли все, что был когда-то такой префект, неудачливый заговорщик и неплохой литератор Гай Феликс.
Только Юний еще помнил и вот сейчас мысленно дискутировал с ним. Эх, Гай Феликс – острый, насмешливый ум… Кто бы мог подумать? Ты слишком многих убил – и вот получил по заслугам. Юноша вдруг вспомнил, что и он сам мог бы лежать трупом в заброшенном доме Памфилия, ведь там по воле Феликса была устроена засада. И Юлию Филию с Луканом, возможно, выкрали люди префекта, а потом навели на их след Рысь, чтобы на время отвлечь от Хилона, которого все равно потом убили. Да, во всех этих смертях, несомненно, виноват Феликс. А кто писал Юлии угрожающие записки, из-за которых она долго не смела вернуться в свой дом? Тоже Феликс? Нет, не тот масштаб – к чему Феликсу какой-то там домишко? Скорее всего, здесь проявил себя ростовщик Каллимах, а может быть, и Клавдия – что толку теперь гадать? Феликса уже не спросишь.
Вздохнув, юноша вернул свиток старичку библиотекарю и, попрощавшись, вышел на улицу. Стоял солнечный осенний денек, нежаркий и очень приятный. Улицы, особенно здесь, в центре, были полны народа. Неспешно прогуливались почтенные отцы семейств, кое-кто даже по старому, давно не соблюдавшемуся обычаю, в тогах. Затевая лихие диспуты, смеялась молодежь, стайками проносились мальчишки, а юные красавицы, якобы поправляя накидки, строили глазки проходившим мимо парням.
Юний вдруг улыбнулся и подмигнул первой же встречной девчонке. Тихая грусть, навеянная воспоминаниями и чтением книг, уступила место не то чтобы радости, а этакой спокойной удовлетворенности, что ли. Так бывает, когда жизнь уже устоялась, есть какое-то положение. Помощник начальника дворцовой охраны не шутка! Имеется собственный дом, да-да, дом, не какая-нибудь там каморка, император оказался щедр. А кроме того, есть друзья, с которыми многое пережито, которые всегда тебе рады. Это большая роскошь – иметь друзей. Рысь замедлил шаг – может, стоит зайти к кому-нибудь?
Рад будет Каллид, с помощью Юния выкупивший наконец своего внука из рабства, рад будет даже хитрый ланиста Марк Септимий Марон. Уж он-то не откажется выпить за счет бывшего гладиатора кружечку-другую пива – варварского напитка, быстро набиравшего популярность и привлекавшего народ со всего города на окраину, в доходный дом Флудана. Вернее, теперь уже не Флудана, а Лации. На первом этаже молодой вольноотпущенник Венатр, внук Каллида, устроил пивоварню на паях с хитроватым Камиллом, немедля учуявшим выгоду в новом для него деле. У Камилла были деньги, у Венатра – умение, и вместе выходило неплохо. По крайней мере, пивоварня пользовалась устойчивой популярностью и приносила немалый доход, большую часть которого Камилл, конечно же, скрывал от налоговых органов. Благо неподкупный квестор Клавдий (муж Флавии) был теперь куда более поглощен проблемами в семейной жизни, нежели государственными заботами. А ведь предупреждали его умные люди: не женись на молоденькой, не послушал, старый упрямец, – теперь вот расхлебывай.
Вспомнив Флавию, Рысь загрустил – за навалившимися летом проблемами он как-то и не прислушивался к собственному сердцу, и вот, оказалось, оно вовсе не забыло красивую галльскую девчонку, чужую жену, и время от времени ныло, ныло, ныло…
Сворачивая на Палатин, Юний посторонился, пропуская роскошный портшез с занавесями из голубого шуршащего шелка. Из портшеза вдруг высунулась холеная девичья ручка.
– Юний?
Юноша – да нет, не юноша, молодой человек – замедлил шаг, узнавая сидящую в портшезе донельзя расфуфыренную даму.
– Аве, Кассия! Как жизнь?
– Да как тебе сказать? – Девушка махнула рукой, и дюжие носильщики понесли портшез, примеряясь к неспешным шагам Рыси.
– Ты знаешь, я ведь вышла замуж, – не очень-то весело сообщила она. – Так, как хотела.
– Поздравляю, – улыбнулся Юний. – Надеюсь, твой избранник щедр, добр и хорош собою?
– Ой, не издевайся, ладно? Он толст, прыщав и лыс, к тому же невероятно скуп, правда, я сумела-таки заставить его тратиться. – Кассия вздохнула. – Хотя, в общем-то, я нашла все, что хотела. Богатый, очень богатый муж из знатного рода, огромный дом, в котором полно всего, вкусная еда, красивая одежда, слуги – и скука! О, боги, как я скучаю… Слушай, а может, завалимся куда-нибудь вместе? Я знаю одно модное местечко, правда далеко, у виа Фламиния, забыла, как зовут хозяйку… Там еще варят такое вкусное пиво. Пойдем, а?
– Гм, не знаю… – Юний задумался и вдруг разглядел в подведенных глазах Кассии самые настоящие слезы. Что ж, «всем, сколько можешь, помогай». – А, ладно, пошли… Только сначала я должен проверить дворцовые караулы.
– Проверяй, подожду! – обрадованно воскликнула девушка. – Я пока проедусь по лавкам. Эх, вот бы компанией пойти – позвать знакомых девчонок, парней, Флавию… плохо, что она тоже замужем.
Рысь незаметно вздохнул и поспешно свернул к дворцовому комплексу. Может, зря согласился? Лучше бы сходил на Тибуртинскую, к Юлии, та всерьез надумала прокрутить какую-то очередную денежную авантюру – и неймется же! Да и Лукан, видно, тоже попал под дурное влияние молодой вдовушки, надумал вдруг податься в возницы, из тех, что участвуют в гонках колесниц в Большом цирке. Гонщик, мать его за ногу… Шею, что ли, сломать больше негде? Нет, завтра же нужно сходить на Тибуртинскую, вправить всем мозги! Юлия, впрочем, будет очень рада…
Караульный у пиршественного зала – молодой парень из недавно поступивших – вытянулся перед Юнием в струнку: знал, этот вольноотпущенник пользуется большим доверием самого цезаря.
– Тебя не так давно спрашивала одна дама.
– Дама? Кто она?
– Красивая молодая женщина в богатом платье. Сказала, что подождет в саду.
– В саду?
Рысь повернул к садам и у самой ограды вдруг увидел стройную женскую фигуру в светло-зеленой, ниспадавшей изящными складками тунике. Что-то затрепетало в груди… Юний прибавил шагу, вот уже побежал…
Женщина внезапно обернулась, обдав бегущего жаром глаз цвета морской волны, губы ее изогнулись в счастливой улыбке.
– Юний… – прошептала она. – Юний…
– Флавия!
Эпилог
Вилла, одиноко стоявшая у текущего с горных склонов ручья, казалась заброшенной, да таковой и была. Кое-как сжатые поля заросли сорняком, в запущенном саду на деревьях уныло повисли перезревшие фрукты – груши и яблоки. Распахнутые настежь ворота жалобно поскрипывали на ржавых, давно не смазанных петлях. К воротам по узкой дорожке среди пожухлой травы, медленно переваливаясь на ухабах, подъехала роскошная, чем-то напоминавшая гоночную колесницу повозка-одноколка, запряженная парой гнедых. Возница вдруг осадил коней у самых ворот.
– Чего остановился, дурак? – недовольно поинтересовался пассажир, лениво развалившийся на мягком сиденье, обитом темно-голубым бархатом.
– Так ведь это… вроде сюда нас не звали. Как бы не спустили собак.
– Поезжай, тебе говорят, а о собаках не беспокойся – по моим сведениям, их здесь давно нет.
Возница тронул коней, и колесница медленно въехала в ворота.
Тихо было кругом, тихо и благостно, солнце медленно клонилось к жнивью, в прозрачно-голубом небе плыли белые кудрявые облака, легкий ветерок чуть шевелил ветви отягощенных плодами яблонь. Пастораль…
– Копай, копай глубже! – пронзил тишину злобный визг. Резко запахло навозом.
– Интересно, – слезая с повозки, сквозь зубы пробормотал пассажир. – Пошли, что ли, взглянем.
Они обошли старую покосившуюся конюшню и осторожно выглянули из-за кустов. У большой навозной кучи деловито возились двое – мужчина и женщина. Оба растрепанные, полуголые, испачканные по горло липкой навозной жижей. Зеленые блестящие мухи, жужжа, кусали обоих, но те не обращали внимания.
– Копай, копай, – снова произнесла женщина, но мужчина – румяный толстяк со смешными кудряшками – вдруг отбросил лопату.
– Хватит, – злобно закричал он. – Здесь ничего нет! Никакого кувшина. Вижу, зря ты доверилась этому прощелыге Сильвестру!
– Он казался мне верным, – задумчиво отмахнулась женщина. – Ну не Калллимаху же было доверять?
– А какая теперь разница, дура?! – возмутился мужчина. – Плакали теперь наши денежки, и все из-за тебя! Ну, сам виноват, доверился глупой бабе!
– Это я-то глупая баба? – Взвизгнув, женщина бросилась на толстяка, намереваясь впиться ногтями ему в лицо.
Однако не на такого нарвалась – толстячок сбил женщину с ног ловким приемом, но и сам не удержался, упал в коричневую навозную лужу. Вот там они и барахтались оба, орали, хватая друг друга за волосы, и поминали какое-то пропавшее золото.
– Кто эти гнусные оборванцы, господин? – испуганно-удивленно оглянулся возчик.
Пассажир тихонько захохотал.
– Видишь ли, это вовсе не оборванцы, любезнейший, – шепотом пояснил он. – Тот, толстенький, – опальный сенатор Децим Памфилий Руф, давно уже объявленный в розыск за аферы с ремонтными подрядами, а его милая подруга – красавица Клавдия, бывшая жена нашего неподкупного квестора Клавдия Роста, нашедшего, кстати сказать, новую, молодую жену. А старая, я смотрю, тоже не теряется. Однако… – Пассажир вдруг посмотрел на солнце. – Однако вижу, что я и сюда опоздал.
– Опоздал? – не понял возница.
– Что ты так смотришь? Да, опоздал и подозреваю из-за кого. Впрочем, я вовсе не собираюсь копаться в навозе. Поехали.
– А эти?
– А что тебе до них? Пусть и дальше дерутся. Мне так они точно уже больше не интересны.
Осторожно удалившись, они вновь уселись в коляску.
– Куда ехать? – возчик скосил глаза. – Обратно в Элею?
– В Элею? Давай в Элею, надеюсь, там еще швартуются морские суда.
Усевшись поудобнее, пассажир вальяжно потеребил бородку… вернее, попытался потеребить привычным жестом, а бородка-то давно уже была сбрита – к чему лишние приметы?
Возница послушно кивнул, и, выбравшись за ворота, повозка ходко покатила по узкой дорожке. Красное солнце медленно опускалось в море.
Читать бесплатно другие книги:
