Милость богов Яновская Ольга

Когда дверь стала открываться, атаман оглянулся на разбойников и самодовольно улыбнулся.

Вдруг раздался хрип. Ломая ветки, с треском на землю упал человек. Глухой удар – и всё стихло.

Атаман на миг замер, вынул трубку и неторопливо вытрусил табачный дым.

– Так-так. Покажись, – сказал он. Похоже, смерть одного из своих его мало взволновала. – Ну, так кто там такой ражий. Выходь. Не тронем.

Марк огляделся по сторонам, оценивая свое войско, и сделал шаг во двор.

– Ты кто такой будешь, парень?

– Наёмник.

Марк держал в руках четыре метательных ножа, пятый торчал в горле погибшего стрелка. Разбойники злобно заворчали и двинулись было вперёд.

– Стоять, поганое отродье! – прикрикнул атаман, не удостоив их взглядом. Он не отрывал глаз от человека на крыльце, оказавшегося опаснее болотных тварей. – Отойди, мне нужна только девчонка, за неё дают большие деньги. Хочешь, поделюсь с тобой?

Марк промолчал.

– Эх, не так я представлял себе это дельце, – вздохнул разбойник. – Всё казалось так легко и просто. Братья – не воины, они не устояли бы перед... – осклабился он, показав гнилые зубы, – перед нашим могуществом. Верно, мой господин? – закончил атаман и обернулся.

Захрустели сухие упавшие ветки под копытами коней, и из леса на белом тонконогом жеребце, позвякивая сбруей, выехал воин. Огромный, как скала, с длинными черными волосами, грубым жестким лицом, серыми холодно сверкающими глазами. Разбойники почтительно расступились, давая ему дорогу. За ним показались несколько всадников. То ли друзья, то ли охрана. Холуи, одним словом.

Воин был одет в куртку из дорогой ткани, украшенной золотым шитьем. Из-под неё виднелась кольчуга с разрезами по бокам, мастер её сделал специально для наездника. Штаны украшала золотая тесьма, а на высоких сапогах позвякивали серебряные шпоры.

Воин правил конем одной рукой, другая же лежала на рукояти тяжелого меча, рядом, притороченная к седлу, покачивалась булава.

– Господин барон, здесь наёмник! – поспешил с объяснениями атаман. Он тыкал подрагивающей рукой в застывшего на крыльце высокого бледного воина.

Барон с кажущейся небрежностью поглядел на Марка, оценил и широкие плечи, и крепкое тело опытного воина, и опасный безжалостный блеск глаз.

– Наёмник? – Барон удивленно огляделся. – Где же твой хозяин?

– Теперь я сам себе хозяин.

– Так не бывает – сказал Сигурд и запнулся. – Уж если ты сам по себе, значит, прокляли тебя боги. Ну-ка покажи свою тень.

– В другой раз полюбуешься, – огрызнулся Марк.

Барон засмеялся.

– Эк кусаешься. Выходит, и вправду проклят. Знаю я ваше племя, только кровь любите... Убирайся с дороги!

– Нет.

Барон не спешил нападать. Марк чувствовал напряжение, витающее между людьми, кожей ощущал страх ожидающих братьев и девушки.

Усмехнулся про себя. Видимо, прав учитель, у всех наступает предел. Наступил и для него. Никак иначе не объяснить странной тоски в душе, желания защитить Неждану... А раньше Арину...

– Лучше уходи ты. Хочешь девушку? Тогда попробуй пройти через меня, – сказал Марк.

«Хватит размышлять, – решил он. – Если уж вступил на странный для наёмника путь, то нужно дойти до конца».

Всадник расхохотался, хлопнул себя по колену.

– Насмешил, парень. Ох насмешил... Принесите его голову, – буднично сказал барон, не повысив голос, словно вина в таверне заказал.

С гиканьем и свистом на подворье ввалились разбойники, хлипкий забор рухнул, в воздух взвилась туча пыли.

Четыре серебристые молнии сверкнули на солнце, два ножа нашли жертвы – хищно впились, словно жаждущие крови вурдалаки. Разбойники захрипели, царапая пальцами торчащие рукояти, и рухнули под ноги бегущих товарищей.

– Ну-ка позволь и нам повеселиться.

За спиной Марка появились оба брата, заслоняя широкими спинами дверь, в руках хищно и радостно дрогнули мечи.

– А где Русак? – не обворачиваясь спросил Марк.

Тишка усмехнулся и ответил, растягивая слова:

– Он вместе с ящеркой сестру охраняет. Видать, дюже храбрый слуга твой, а за столом вчера больше всех отличился.

– Покажем татям поганым! – рявкнул Богдан и первым кинулся к разбойникам.

Он вломился в толпу, как медведь в кусты. Вокруг образовалась пустота, разбойники отступили от страшного меча в его руках, но, подгоняемые грозными окриками атамана, окружили его и наскакивали, как мелкие шавки на разъярённого зверя, силясь свалить.

Чуть в стороне тоже звенели клинки, а в центре бушевал второй брат.

«Десять против троих, – мелькнула мысль, но наёмник лишь усмехнулся: – Не впервой!»

Марк не стал сходить с крыльца. Стоящий на возвышении и прикрытый со спины дверью он легко отражал удары противников, колол и рубил без устали. Меч сплетал смертельные узоры, как живой выл от жажды крови. Разбойникам же приходилось обходить толстые столбы, удерживающие навес, и увертываться от страшных ударов наёмника.

Конники и барон стояли в стороне, наблюдая за дерущимися, и не спешили ввязываться.

Атаман вывалился из боя, в крови, зажимая рану на плече. Ему повезло, что клинок Богдана прошёл вскользь, иначе лишился бы руки.

– Господин барон, помогите же!

Барон окинул взглядом поле боя и скривил губы в презрительной усмешке. Вокруг братьев всё больше оставалось свободного места, разбойники, кому повезло выжить, скуля, отползали назад, менее удачливые товарищи остались лежать на земле с раскроенными черепами и отрубленными конечностями. Марк дрался более спокойно, но жестче. Он двигался стремительно и бил молниеносно, не упускал ни одной оплошности врагов, но при этом помнил о раненном плече и старался его прикрыть.

– Господин! – взвыл атаман, видя, как гибнет его немногочисленное войско.

Барон, не глядя на атамана, махнул рукой.

– Впёред.

Два конника въехали в гущу битвы, под копыта лошадей первыми попали оставшиеся в живых разбойники. Воины даже глазом не повели, что топчут своих, и те кинулись в стороны, как брызги от удара по воде.

Вскрикнул и упал младший брат, его принялись ожесточенно топтать копытами.

– Нет! – взвыл Богдан. – Тишка!

Поднялась и опустилась булава. Богдан упал, и вокруг головы стало быстро расползаться тёмное пятно.

Наёмник остался один. Кисть, в которой Марк держал меч, бешено заработала. Меч, вращаясь, запел песню. Конники остановились, как вкопанные. Пробить такую защиту непросто. Либо ногу рассечет, либо коня покалечит.

– Стойте! – Голос Нежданы заставил оборваться звон клинков.

Марк быстро обернулся. На пороге стояла разъяренная девушка. Марк сделал шаг назад, пытаясь собой закрыть Неждану, и не заметил как тяжелая булава конника пробила защиту. Меч отлетел в сторону как игрушка. Марк отшатнулся, и воины жестко прижали его копьями к стене.

– Вот и все, – надменно сказал барон.

– Возьми его оружие, Жада. – Сигурд кивнул высокому скуластому крепышу. Тот спешился и подошёл к Марку.

– Я возьму это. Ты ведь не против?

Его товарищи заулыбались, раздались подбадривающие голоса. Жада расстегнул пояс Марка, снял перевязь, в рукаве нашёл кинжал в ножнах, вытащил, полюбовался клинком и забрал себе, крепкой веревкой связал руки и ноги. И только после этого воины убрали копья.

– Тащите его на середину, – распорядился барон и тут же забыл о наёмнике, пришпорил коня и в два прыжка оказался рядом с Нежданой. Не останавливаясь, подхватил девушку, перекинул через коня перед собой. Неждана успела только вскрикнуть. В нос ей ударили запахи конского пота и немытой плоти. Девушка задохнулась, распахнула рот. Блуждающий взгляд выхватил среди лежащих тел знакомые. Богдан и Тишка!

Она завизжала отчаянно, до хрипоты. Сигурд недовольно сморщился и, аккуратно примерившись, легонько стукнул пленницу по голове. Неждана затихла и повисла сломанной игрушкой.

Около изгороди барон придержал коня.

– Убить его, – приказал он и, чуть помедлив, добавил: – И всех кого найдете.

Воины спешились, привязали коней за уцелевшие столбы, а барон развернулся и скрылся в лесу. За ним чёрным вороньем потянулись уцелевшие разбойники.

Двое воинов вытащили Марка на середину двора и поставили на колени, попутно пнув его. Они не боялись связанного по рукам и ногам человека.

Жада поплевал на ладони, неторопливо вынул меч и примерился к шее наёмника. Но сладкая улыбка полиняла, как выцветшая краска, он так и застыл с занесенным мечом.

Едва успел Сигурд скрыться за деревьями, как перед избой появились рокты. Неслышными тенями они приблизились к убитым и стали деловито привязывать их к толстым шестам. Работали быстро, совершенно не обращая внимания на живых: одни привязывали, другие тащили. Воздух наполнился запахом свежевспаханной земли и торфа – такой запах сопровождал падальщиков.

Жада медленно опустил меч и вместе с товарищами хмуро наблюдал за падальщиками, боясь сделать лишнее движение. Глупо конечно. Марк давно заметил, что люди испытывали страх перед слепыми тварями. Непонятно, как те узнавали о смерти человека, но частенько являлись, чтобы забрать новоявленного мертвеца.

Необычно тонкий нюх заменял им зрение, поэтому не имело смысла замирать и со страхом ждать, когда падальщики уйдут. Двигаешься ты или нет, всё равно учуют.

Перестук и клёкот стали затихать. Рокты утащили всех погибших, но при этом аккуратно обходили Богдана.

Когда не осталось ни одного трупа, старший из братьев застонал и, кряхтя, сел. Он поморщился, проведя рукой по ушибленной голове. На широкой ладони осталась кровь.

– Жив? – спросил Марк, восхищенно рассматривая Богдана. – Крепкая у тебя голова!

Тот усмехнулся и осторожно кивнул.

– Это верно. Вскользь задело. А что тут происходит? Тебя хотят с головой разлучить?

Марк глянул на двух самозваных палачей и утвердительно кивнул.

– Тишка где? – Богдан впился взглядом в спины роктов. – Он...

Марк кивнул и прошептал:

– Мир тебе, человече, пусть твой путь к садам Предков будет коротким и лёгким.

Глядя на уходящих падальщиков, оживился и Жада.

Он выдохнул воздух и пробурчал, обращаясь к товарищу:

– Проклятые отродья! Не могу привыкнуть, что они забирают мёртвых.

Последний падальщик переступил через остатки изгороди, но замер, втянул воздух носом, медленно обернулся, и вслед удаляющимся роктам понёсся клёкот.

– Что?.. – пробормотал Жада и попятился.

Падальщик, покачиваясь на тонких ногах, вскинул крылья и двинулся к людям. Воины нервно сжимали рукояти мечей, пятились и плевались через плечо. Жада угодил ногой в колдобину, вскрикнул, растянулся и несильно ударился головой, но даже на земле продолжал отползать, тихо поскуливая.

Белые слепые глаза остановились на связанном человеке, стоящем на коленях, рокт распахнул безгубую пасть:

– Ты... – Тонкий голос сорвался, в горле падальщика что-то булькнуло, он пытался совладать с человеческой речью. – Мы искали тебя.

Марк дёрнулся, напряг мышцы, но веревки выдержали. Рокт приблизился и навис над ним.

– Идем, человек. За тобой следует тень проклятого. – Длинный палец точно указал на черную тень за спиной наёмника. – Всё равно ты уже наш, и я заберу тебя сейчас. Нам нужны проклятые.

Марк смотрел в пустые белёсые глаза твари и понимал, что не будь связаны ноги, непременно отполз бы, как Жада. Тот забился за угол и опасливо выглядывал, боясь вздохнуть глубоко. Упаси боги привлечь внимание!

Ужас подкатывал к горлу, жёг и отравлял, в голове испуганным зверьком билась паническая мысль: «Бежать... бежать... бежать!!!»

Наёмник с трудом сглотнул вязкий ком и отвел глаза, дышал тяжело и затравленно, как будто только что вынырнул после долгого заплыва. Онемевшие губы сдвинулись, и Марк прошептал:

– Укрой, богиня, от взгляда слепого, спаси от слова лихого и друга слабого.

Присказка, которую знают все. Подростки часто выкрикивают её, играя друг с другом. Понятно, взрослые ведут совсем другие игры, и слова говорят другие. Но издавна считалось, что это молитва, и Ледяная Божиня, приходящая в последний миг жизни человека, смилостивится, замешкается в пути. И старики по-прежнему учили детей древней мудрости.

Змеиное шипение ворвалось в нависшую тишину, разорвало её, как ветхую ткань, разметало ошмётки. Падальщик вздрогнул тощим телом и завертел головой, кончик острого носа дёргался, выискивая жертву. Марк с глухим стоном выдохнул. Он и сам не заметил, что сдерживает дыхание.

Из окна на поляну плавно выбрался змей, неторопливо перетекая, как огромный ручей, свился в широкие кольца. В огромных пылающих глазах отразились, как в зеркале, испуганный человек и рокт.

В стороне сидел Богдан ни жив ни мертв, лишь его взгляд следил за медленно движущимся змеем.

Падальщик пискнул и мелкими шажками стал отступать. Змей следил за его неуверенными движениями, раскачиваясь из стороны в сторону, и когда тот переступил одной ногой остатки изгороди, метнулся, как выпущенная стрела. Обвил кольцами рокта, сдавил. Марк услышал как захрустели кости, затрещала рвущаяся плоть. А когда змей распахнул пасть, наёмник отвернулся.

– Гляди-ка, наша ящерка нашла себе еду. неё Из дома вышел Русак и огляделся, гордо подбоченясь. – Всё-то ты в переделки попадаешь, хозяин, – проворчал он, неторопливо подошёл к наёмнику и разрезал веревки. В стороне послышался шорох, Жада с товарищами наперегонки улепётывали так, что пятки сверкали. Русак заржал и посвистел им вслед.

Марк медленно поднялся, растёр затекшие руки, к ним начала приливать кровь. Наёмник поглядел на змея и тихо выругался. Тот лежал с прикрытыми глазами и раздувшимся пузом, равнодушный ко всему окружающему.

– Повезло тебе хозяин, что такую ящерку нашёл, – рассмеявшись, беспечно сказал Русак. – С ним можно и впрямь трон самого Властелина мира завоевать.

– В другой раз. – Марк хмурился и с опаской поглядывал на дремавшего змея. – Надо Неждану спасти и оружие вернуть.

– Я с тобой, – тут же вскинулся Богдан, но поморщился и остался сидеть.

Марк хмуро огляделся.

– Такой помощник, как ты, только помехой будет.

Русак тем временем подошёл к Богдану.

– Дай-ка гляну, – серьезно сказал он. – Может помогу чем.

Широкие ладони целителя-недоучки оказались на удивление умелыми и мягкими, словно не знали никакой иной работы, кроме перелистывания страниц мудреных книг.

Откуда-то из-за пазухи он вытащил небольшой пузырёк, раздался негромкий хлопок. Пробка покатилась по пыльному двору, и Марк уловил знакомый горький, как миндаль, запах.

– Я тоже тут побуду. – Русак делал вид, что поглощен лечением Богдана. – Только помешаю в твоей благородной цели, а пользы от меня чуть.

Марк усмехнулся, глядя на его смущенную физиономию.

– Верно. Кажется, я сразу сказал, что нам не по пути, а ты привязался, как падальщик к трупу, – сказал он и поперхнулся словами. Рядом лежал, прикрыв глаза, змей. Он лениво зевнул, распахнув пасть во всю ширь, и люди невольно отодвинулись.

– Я тоже здесь останусь, – прошипел змей. – Я сыт и не хочу воевать. Так что иди сам, а мы тут подождём.

– С чего вы взяли, что я вернусь? – оторопело спросил Марк.

– А как же иначе? – удивился Русак.

– Будь там осторожнее, – сказал Богдан. – Говорят, что никто доселе не смог захватить замок. Барон гордится этим, словно сам эту славу заслужил. – Он поморщился, небрежно отмахнувшись от рук Русака, и продолжил: – Дело в том, что замок построил его прадед со своим братом. Рассказывают, замок никак не могли закончить. То стена рухнет, то архитектор помрёт. Словом, всё время что-то мешало. И вот однажды, следуя обычаю, братья решили принести жертву. Так делают, чтобы дом или замок стоял крепко, на века. В фундамент замуровывают живых младенцев или девушек. Вот и решили братья, чья жена придёт первой, ту и замуруют. «Повезло» жене младшего. Ох и убивался он потом. Ненадолго пережил жену. Однажды его нашли мёртвым около того места, куда её замуровали. Видно сильно любил, а может старший братец помог, чтобы замком одному владеть. И такое бывает промеж братьев. Вот с тех пор крепко стоит замок на фундаменте, окропленном кровью, никому не удалось захватить или разрушить его. Так что будь осторожен. Мало ли чего бывает.

Ночь выдалась холодная и промозглая.

Ветер свистел и выл в негодовании, бился о стены могучим телом. Часовые на стенах кутались в плащи, но те рвались у них с плеч.

В такую ночь не было никакой надежды на факелы, ветер с жадностью набрасывался на огонь.

Замок стоял на возвышении, окружённый голой степью, где, как на ладони, просматривался всякий, кто приближался к могучим стенам. Но сегодняшняя ночь была на редкость мерзкой, и разогнала бдительных стражей.

Марк стоял на границе, где сходились сумрачный лес и иссушенная степь, на небе тяжёлыми хлопьями плыли тучи, на горизонте вспыхивали робкие ещё молнии, они распарывали ночь ветвистыми стрелами, соединяя землю и небо воедино. Приближалась гроза.

Наёмник шёл практически без оружия. За исключением ножа, у него ничего не было.

Где-то в замке, скорее всего в оружейной, его ждал меч, отнятый Жадой.

ЕГО меч!

Полыхнула молния, почти сразу оглушительно пророкотал гром.

Марк метнулся через пустошь, пригибаясь к земле. Сухая жёсткая трава цеплялась за сапоги, но бессильно опадала.

Впереди вырастала стена замка, закрывая небо, ветер стонал и выл, кидался под ноги, повисал на плечах, но Марк бежал, словно не замечая ничего.

Вокруг замка был вырыт защитный ров и наполнен водой. Марку вода показалась чёрной, глубокой, как в омуте. Чем ближе наёмник находился к замку, тем сильнее ощущался запах болотной тины, плесени, к которому примешивался тяжёлый смрад разложения.

Почти сразу отыскалась и причина: на берегу валялись тушки мелкого зверья, одни почти не тронутые, другие разорванные в клочья.

Марк зябко передернул плечами, за каждым кустом мерещились злобные глаза и острые клыки. Ветер хлестнул по лицу, заставляя спрятаться быстро разрастающийся страх.

Марк встряхнулся, как пёс, и прыгнул в ров, со слабой надеждой, что особенно страшные звери здесь всё же не водятся. Новый раскат грома, расколовший небеса, заглушил тихий плеск.

Вода сомкнулась над головой, тёплая, тягучая, как кисель. Одежда быстро намокла, и Марка потянуло ко дну, мягкими пальцами цепляясь за сапоги и куртку. Он быстрее заработал ногами и руками, с силой направил тело вверх, вынырнул и жадно глотнул воздуха.

Берег, казалось, был совсем рядом, только несколько сильных гребков – и можно выбираться из чёрной мерзко пахнущей воды. Но неровный свет ночного светила исчез, и Марк с трудом различал тёмные очертания земли и громаду замка, нависающего над ним, как исполин.

Рядом с ногой что-то проплыло. Наёмник ощутил движение и осторожное прикосновение. Он вздрогнул и постарался отплыть чуть в сторону. Волнение рассекаемых вод усиливалось набирающей силу грозой, раскаты грома становились всё чаще и яростнее. На что-то разгневались боги и осыпают землю снопами молний, безжалостно выжигают непокорные головы, осмелившиеся подняться над пустошью, будь то человек или одинокое дерево.

Перед Марком медленно, словно нехотя, всплыло что-то большое с гладкими скользкими боками, и от неожиданности воин ушёл под воду.

На миг показалась луна, бросила взгляд на землю и снова испуганно скрылась за тучами, но этого вполне хватило Марку, чтобы, вынырнув, увидеть того, кто плавал вокруг него, медленно сужая круги.

Никогда раньше наёмник не встречал таких ужасных созданий. Существо походило на огромную змею, которая по недогляду богов получила прекрасный набор острых зубов в два ряда, длинный язык и плавники, усыпанные шипами.

Марк сжал нож. Всего мог ожидать воин: и засады, и отчаянной схватки, но встреча с такой тварью никак не входила в его планы.

Тварь продолжала неторопливо приближаться, хищно сверкала круглыми глазками. Красивое и сильное тело плавно рассекало воду.

Света сверкающих молний вполне хватало, чтобы Марк смог определить расстояние до берега. Он мысленно взвыл: «Слишком далеко, в несколько гребков не доплыть, а допустить нападения хищника сзади нельзя, тогда точно не отбиться».

Наёмник, работая руками, повернулся навстречу неторопливо подплывающему чудовищу. С глянцевых боков стекали струйки воды.

Краем глаза Марк уловил движение. На поверхности воды появилось темное пятно, вытянулось над головой воина, распахнулись широкие крылья.

Очередная вспышка молнии осветила все вокруг, и наёмник увидел, как темное существо взвилось в воздух и камнем рухнуло вниз. Но ни брызг, ни кругов на поверхности не было. И Марк точно знал, что и быть не могло. От тени не бывает волнения на воде, даже от тени проклятого.

Только одного Марк не слышал до сей поры: что тень, приставленная, чтобы следить за проклятым и не дать тому «случайно» сбиться с пути, вдруг станет помогать ему.

Тварь, почувствовав присутствие нового противника, распахнула пасть, захрипела, резко развернулась, ударив широким хвостом, и нырнула. Марк тупо глядел на расходящиеся по воде круги.

Мимо пронеслось что-то огромное, наёмника швырнуло к берегу, как тростинку, сильно ударило о землю, сбило дыхание. Марк вцепился пальцами в мягкую зелень травы и замер, хватая воздух, как выброшенная на отмель рыба. Послышался утробный рёв, сильный плеск, и по поверхности воды стало расплываться тёмное пятно. Марк понял, что с зубастой тварью покончено.

Он выскочил на берег, словно его подтолкнули снизу, отбежал к стене и замер, в ужасе оглядываясь. Показался огромный плавник, промелькнул по воде. Марк постоял, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди, подождал пока немного успокоится. Не то капли воды после купания, не то пот пробежал горячими щекочущими струйками по спине. Вот так и бывает в жизни. Кажется, что ты самый сильный охотник, играешь с жертвой, не торопишься. А вдруг появляется кто-то более сильный, и ты сам оказывается абсолютно беззащитным.

Луна снова скрылась за тучами, земля погрузилась в ночной мрак. Холодный ветер подсушил мокрую одежду, и наёмник зябко поёжился.

Стена была сложена добротно, из больших валунов. Но никто давненько не осматривал её, иначе заметили бы, что между камнями проросла трава, пошли широкие трещины. Марк провел ладонью по шероховатым каменным бокам и улыбнулся. По такой стене даже ребенок легко влезет.

Ловко карабкаясь, наёмник взобрался наверх, осторожно выглянул, но стражников на стене не оказалось. Марк, пригибаясь и стараясь держаться ближе к стене, побежал по широкой площадке.

Ступени, уводящие во внутренний двор, отозвались тихим шорохом, когда Марк стал спускаться. Над головой прогрохотал гром, упали первые крупные капли, ударили по плечам и спине, забарабанили по каменным плитам двора.

Наёмник метнулся к конюшне. Почуяв чужака, кони нервно всхрапнули, забили копытами.

Марк замер, когда из конюшни раздался хриплый со сна голос:

– Цыц! Чего вам неймётся?

Коридоры замка встретили наёмника тишиной и безмолвием. Стояла глубокая ночь.

Внутреннее устройство замка мало чем отличалось от ему подобных, и Марк уверенно продвигался вперёд.

Он приблизился к широкому проему в стене.

Вверх уходила ярко освещенная лестница. С того места, где стоял Марк, можно было разглядеть часть коридора второго этажа. Ночной сквозняк откуда-то принес запах соломы. На миг воину показалось, что к нему примешивался аромат степных цветов.

Марк завертел головой, стряхивая наважденье. Где-то там, наверху, должна быть спальня Сигурда, и, возможно, Неждана. Куда ж ещё мог отвести барон понравившуюся девушку?

Внимание привлек тёмный проход. Его тускло освещал дрожащий огонёк затухающего факела, и Марк увидел ведущую вниз, во мрак, лестницу. Даже не приближаясь к ней, наёмник ощутил трепет, и не сомневался, что там разместилась пыточная – царство палача.

Наёмник сделал шаг, вдруг метнулся назад, затаился в тени.

С другого конца коридора, откуда только что пришёл Марк, послышались уверенные голоса и звон железа. Стража, делавшая обход, неторопливо шла по замку.

Отступать некуда. Оставалась только скрыться в подземелье.

Марк невольно поморщился – никто не спешит добровольно в царство палача, – но по коридору уже стучали сапоги стражников. Выбирать не приходилось, и он поспешно нырнул во тьму.

Вниз круто уходили ступеньки, которые откликнулись глухой дробью. Гулкое эхо испуганно заметалось между стен, взвилось под потолок и рассыпалось.

Лестница окончилась коридором, под ногами захрустел мелкий речной песок. На стенах ярко горели факелы. Марку на миг почудилось, что он идёт по парадной зале, а не по подземелью.

Высокие потолки и стены были выглядели так, словно чад от пылающих факелов никогда не касался их, а сами факелы размещались в затейливо выкованных держателях, начищенных до блеска.

Множество дверей располагались по обеим сторонам коридора, похожие одна на другую, словно горошины в стручке.

Марк мысленно восхитился зодчим. Жуткое и вместе с тем величественное получилось зрелище. Где-то в глубине раздалось слабое позвякивание цепей, и Марк неторопливо пошёл по коридору. За некоторыми дверями изредка слышались стоны, звучал приглушенный плач, но наёмник не задерживался.

Вдруг дикий, полный боли крик разорвал тишину. Марк замер, а в следующий миг уже бежал в ту сторону. Миновав поворот, Марк увидел распахнутую настежь дверь. Наёмник остановился, словно ударился лбом о страшное зрелище.

На стене висела Неждана.

Грубые веревки, удерживая девушку над землёй, растёрли до крови запястья.

Рядом в жаровне пылает яркий огонь, зловещие тени мечутся по стенам, резко изламываются на потолке. Чуть в стороне, перед столом с разложенными инструментами стоит палач и неторопливо перекладывает с места на место ужасные предметы, примеривается, чуть задумавшись, вертит в руках, кладёт и снова берёт.

Марк смотрел на Неждану, но видел другую. Время и память бывают жестоки, напрасно говорят, что всё проходит, забывается. Чушь! И через годы воспоминания жгут так же яростно и отчаянно, как раньше. Точно так же Марк смотрел на девушку. Смотрел и уже ничем не мог помочь. И так же рядом со столом высился палач Тит...

Толстяк обернулся, на лоснящемся от пота лице застыло удивление. Жирное тело всколыхнулось, пошло волнами, когда он раскатисто хохотнул. Грязный передник в пятнах не мог скрыть этого.

– Неужели это ты, Марк? – осклабился Тит. – Вот не думал, что выживешь. Наш хозяин, помнится, бросил тебя едва живого.

Неждана открыла глаза, и стон вырвался из её разбитых губ.

Марк встряхнулся, как собака, отгоняя видения прошлого, и ответил вполне спокойным голосом, удивив самого себя:

– Отыскался добрый человек. А ты как здесь оказался?

– Так же, как ты. Пришёл. Когда наш хозяин погиб, барон Вешняк неделю гулял в замке барона Ратая, всё не верил, что победил. Многих слуг, что верными псами слыли, на воротах развесил, как спелые груши. Пришлось покинуть тёплое местечко, в мир податься, – сказал палач. Он врал, его услуги были хорошо оплачены, барон Вешняк не очень жаловал предателей и отправил Тита восвояси. Палач сел, поёрзал, устраиваясь на скрипучем табурете, глянул из-под чёрных широких бровей. – Не смотри так, парень. Знаю о чём мыслишь. Решаешь, убить меня или мимо пройти? Помнишь ещё свою колдунью?

– Помню, – помертвевшими губами ответил наёмник.

Тит бросил равнодушный взгляд на девушку, и в глазах зажглась искорка интереса.

– Ну а тут что забыл?

Марк сделал вид, что не услышал вопроса.

– Освободи её.

Палач с сомнением покачал головой, но возражать не стал.

– Уверен? – спросил Тит, внимательно рассматривая лицо наёмника. – Никак опять твоя зазнобушка?

– Боишься, место потерять?! – зло рявкнул Марк, так, что палач вздрогнул.

Неждана была аккуратно опущена на пол, и Тит замер рядом, сложив руки на огромном животе.

Марк подошёл к лежащей девушке и ножом начал разрезать окровавленные остатки веревки на запястьях.

– Мне и самому надоело тут. Хозяин так охоч до подобных забав, что я сгубленным девкам счёт потерял. Ты вот что, парень, обещай, что отпустишь меня, если помогу. – Толстяк неуверенно улыбнулся, заискивающе глядя в злое лицо наёмника.

– Помочь мне хочешь?

– Да ведь я знаю тебя. К утру здесь камня на камне не останется, так что лучше тебе другом быть, чем поперек дороги встать. Я ход потайной знаю, прямо к спальне Сигурда выведу, а потом и обратно, за стены замка.

– А не врёшь? – прищурился Марк. – Гляди, если в ловушку приведешь, тебе первому горло перережу.

– Что ты! – замахал руками толстяк. – Как можно?! – Он, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, подбежал к дальней стене и обернулся. – Здесь тайный ход.

Неждана тем временем пришла в себя и попыталась улыбнуться разбитыми губами. Марк помог подняться девушке и спросил, сочувственно глядя в глаза:

– Как ты? Сможешь идти?

Она кивнула.

– Не волнуйся... Только вот руки от веревок болят.

– Вот и ладно, – облегченно вздохнул Марк и велел Титу: – Веди нас, но смотри, не обмани. В оружейную веди.

– В оружейную? Я думал... – Палач покосился на наёмника, на толстом лице застыло сомнение, но возражать обозленному воину он не рискнул.