Изнанка террора Деревянко Илья

6

Придуманный мною план был жесток, авантюристичен и за версту разил общественно-политическим скандалом. (Если о нем пронюхают господа «правозащитники».) Да что там «правозащитники»! Многие наши чинуши, сидящие на теплых кабинетных должностях, сморщили бы носы и гневно возопили: «Фи! Какая гадость! Так поступают бандиты в Чечне, но мы, все такие чистые, все такие светлые и непорочные, не можем опускаться до их уровня! Не имеем морального права!» и т. д. и т. п.

Легко им рассуждать о морали, перебирая день-деньской бумажки и никоим боком не касаясь реальной оперативной работы!!! Примерно так и высказался Владимир Анатольевич, когда выслушал мое предложение и понял, почему я не хочу посвящать в детали руководство Конторы. Генерал Марков нас, пожалуй, не осудил бы (он мужик нормальный), но другие…

В общем, мы с шефом решили действовать вдвоем и в строжайшем секрете. Потом, конечно, доложим о результате, но только в общих чертах, без подробностей… Предварительную подготовку провел Рябов. Приватно побеседовав с командиром группы спецназа (оказывается, родным братом его жены), полковник попросил не оформлять Асланова в качестве задержанного да и вовсе позабыть о нем. Не было, мол, никакого девятого в доме, а восемь трупов – вот, пожалуйста, извольте получить! Самого Ваху мы отвели подземным тоннелем в вышеуказанный гараж, крепко связали, заклеили ему рот скотчем и запихнули в багажник подогнанной туда полковничьей «Волги». (Таким образом, предосторожность с запертыми «ханумами» оказалась излишней.) Затем, поручив своему новому заму, майору Бугаеву, возглавить обыск особняка, шеф заехал в Контору, опять-таки неофициально одолжил у начальника отдела техобеспечения две видеокамеры (одну обычную, другую скрытую), специальную пневматическую винтовку, четыре заряда с нервно-паралитическим препаратом мгновенного действия (по сути, ядом растительного происхождения) и антидот, для последующей нейтрализации оного препарата. Весь инвентарь, за исключением зарядов и антидота, он клятвенно обещал вернуть в целости и сохранности не позже чем к вечеру грядущего дня. Меня Рябов оставил ждать в машине вместе с упакованным в багажник джигитом. За время отсутствия шефа я созвонился с Семенычем (невзирая на поздний час, почему-то не спавшим) и договорился с ним об обеспечении бомжами заключительной фазы операции…

Так, в треволнениях и заботах, минула вторая ночь после трагедии на Березовой.

Дабы не валиться с ног от усталости, мы с шефом проглотили стимулирующие таблетки (не рекомендуемые врачами, но разрешенные секретной инструкцией на особый случай вроде нашего) и в начале шестого утра припарковались на небольшом травянистом пустыре, неподалеку от служебного входа в казино «Золотая фишка». Вооруженный «валом» полковник остался в бронированной «Волге». (Задача – отвлечь внимание охраны и поголовно ее уничтожить.) А я, с пневматической винтовкой, залег за кочкой в зарослях травы. Моими мишенями являлись Хамид Халилов и Лечи Рашидов, которых надлежало взять живыми. Рассвет выдался серым и холодным. Солнце поднималось, укутанное пеленой густых облаков, и не спешило радовать землю теплыми лучами. Во дворе ближайшего дома лениво перебрехивались собаки. То ли бродячие, то ли выведенные на прогулку хозяевами-«жаворонками». У заднего крыльца «Золотой фишки» стояли два черных джипа. Один – Лечи, второй – Хамида. (Будучи в Конторе, шеф успел выяснить номера в базе данных.) Общего количества охранников мы не знали, но, учитывая чеченские традиции, предполагали, что их будет штук восемь. Один за рулем, один на переднем сиденье и двое на заднем. По обе стороны от хозяина. И так у каждого «эмира». Все, разумеется, ребята тертые, с немалым боевым опытом, и Рябову предстояло ударно потрудиться. По-стахановски! Одно хорошо – бронированная машина в значительной степени защищала полковника от ответного огня. Вряд ли у нохчей окажутся при себе гранатометы и бронебойные патроны. Чай, не федеральную колонну в засаде поджидают…

Прошло минут двадцать, скрипнула открываемая дверь, и я натурально «выпал в осадок»!!!

В жизни порой происходят странные, непонятные вещи. Не связанные с мистикой, но вместе с тем абсолютно не укладывающиеся в сетку привычных нам стандартов. Например, год назад в радиаторе джипа цыганских наркоторговцев вместо традиционного антифриза или тосола оказалась обыкновенная колодезная вода, которой я смыл с себя кровь и мозги ликвидированных мною владельцев машины[8]. А вот сегодня два знатных, влиятельных чеченца собрались ехать домой без охраны! Хотите верьте, хотите нет, их даже до дверей никто не провожал!!! Я встряхнул головой, протер глаза… Да, действительно, одни-одинешеньки! Ну разве не чудо?!

– Ты здорово набрался, Лечи, – по-чеченски сказал Хамид. – Садись ко мне в машину, довезу!

– Э-э-э, брат, не надо, – язык у Рашидова заметно заплетался. – Доеду нормально. А мусора прицепятся – откуплюсь. Не впервой!

– Не забывай, в городе усиление патрульно-постовой службы. После недавних взрывов, – напомнил Халилов-младший. – Жахнуло по собакам капитально. Они сейчас злые, могут укусить!

– А красиво сработано! – весело рассмеялся Лечи. – Веришь, я от души порадовался. Особенно позавчера! Не будет больше русским покоя. Даже в центре их поганой страны!

– Точно, не будет! – с улыбкой подтвердил Хамид. – И правильно! Пускай наши братья продолжают в том же духе. Пусть неверные от собственной тени шарахаются, боятся на метро ездить, по улицам ходить, щенков своих в школу отпускать! Пусть…

«Чпок» – в щеку Хамида впилась отравленная игла с крохотным оперением. «Чпок» – в лоб Лечи вонзилась точно такая же. Оба абрека содрогнулись, с надсадным хрипом ухватились за глотки и начали медленно оседать на землю, глядя в никуда тускнеющими глазами. Забросив винтовку за плечо, я молнией метнулся к ним, отыскал в карманах Халилова ключи от джипа, разместил неподвижные тела на заднем сиденье и лишь потом вкатил антидот начинающим синеть чеченцам. Затем устроился на водительском кресле и завел мотор. Нападения сзади я не опасался. В настоящий момент пленники совершенно беспомощны. Они и шевелиться не скоро смогут…

До свалки добрались благополучно, минут за сорок. Я ехал первым, показывая дорогу. Рябов – следом. По причине паршивого самочувствия мои нохчи вели себя паиньками: не рыпались, не угрожали и лишь давились судорожной икотой. У ворот нас встречал Семеныч, в окружении пяти «гвардейцев».

– Экие «пассажиры» прифуфыренные! – увидав пленников, хищно сощурился он. – Словно на бал, блин, собрались! Да-а-а, шмотки клевые! Жаль, испачкаются в процессе экзекуции.

– Можешь раздеть их заранее, – уловив невысказанную мысль сторожа, разрешил я. – И машина твоя. Но учти – по ней тебя могут вычислить, и тогда…

– Не учи ученого, – ухмыльнулся местный «король». – Джип разберем на запчасти. Сегодня же… Ну, чо, командир, приступим?

– Ага, – кивнул я. – Этих пока запри и приставь к ним охрану. Они, конечно, далеко не в форме, но мало ли…

Семеныч махнул рукой двум «гвардейцам». Те подхватили под мышки Лечи с Хамидом и поволокли к ржавому вагончику без окон. Оставшиеся трое достали из багажника «Волги» «спеленатого» Ваху и понесли в глубь свалки. По телефону я объяснил сторожу свою идею только в общих чертах, но он, как видно, схватывал все с полуслова и подготовился на славу. Пройдя метров триста по извилистой тропинке, мы вышли на обширную «поляну», плотно окруженную холмами мусора. В центре возвышалась деревянная виселица, грубо сколоченная в виде буквы «П». На перекладине болтались две толстые веревки с петлями. Чуть поодаль толпилось несколько бомжей со страхолюдными физиономиями.

– Надежные. Не проболтаются, – кратко охарактеризовал их сторож. «Гвардейцы» опустили Ваху на землю, полковник взял на изготовку видеокамеру, а я подошел к чеченцу, снял у него с головы мешок, вынул затычки из ушей, отлепил со рта скотч и резким движением содрал с Асланова штаны. Минут пять он шумно дышал и часто моргал ресницами, привыкая к свету. Потом более-менее очухался, огляделся по сторонами, затрясся как осиновый лист.

– Не дрожи, дорогой, – «ласково» произнес я. – Сегодня знаменательный день – твоя свадьба. Те ребята, – я указал на скалящихся бомжей, – заплатили за тебя калым: кусок сала и бутылку водки. Отныне они твои мужья. По законам шариата. И в ближайшую минуту у вас начнется первая «брачная ночь». Сие праздничное событие мы заснимем на видеокамеру, снабдим соответствующими комментариями, а фильм назовем «Невеста за кусок сала, или Свадьба Вахи на помойке». Потом размножим кассеты и распространим в Н-ске, а также по всей Чечне. Думаю, друзья и родственники невероятно обрадуются твоему счастью. Ты станешь гордостью тейпа Аслановых!.. Ребята, начинайте!

«Мужья» похабно загоготали и принялись громко спорить, распределяя места в очереди. А Ваха жутко, по-звериному завыл, заплакал навзрыд и начал биться в конвульсиях. Глаза Асланова выпучились, обезумели. Усатое лицо налилось кровью. Казалось, джигита вот-вот хватит кондрашка. Я подал знак бомжам, и те послушно отошли на край «поляны».

– Почему ты не рад, Ваха? – фальшиво удивился я. – Разве ты в первую войну не поступал точно так же с нашими пленными?

– Не-е-е-т! Я никогда! Аллахом клянусь! – прорыдал чеченец.

– А Хамид Халилов утверждал, будто бы ты, служа у него в отряде, слыл большим любителем подобных развлечений, – повинуясь неясному предчувствию, соврал я. – Он говорил, что всячески отговаривал тебя от мужеложества, но ты ни в какую! Дескать, «женщины не надо, связанного федерала подавай».

– Хамид Халилов?! Отговаривал от мужеложества?! – Ваха аж задохнулся от возмущения. – Проклятый лжец! Во-первых, я никогда не служил в его говенном отряде. А во-вторых, именно он, Халилов, петушил ваших солдат! Вместе со школьным дружком Лечи Рашидовым. И заснимал на камеру. Я видел однажды такую запись. Чтоб он в ад угодил, сын козла!

«Ну надо же, – мысленно обалдел я. – Ни с того ни с сего и вдруг столь невероятное совпадение! Буквально подарок судьбы. Теперь наша задача многократно упрощается!»

– А ты хочешь отомстить поганцу Хамиду?! – перевернув Асланова на спину и глядя ему в глаза, напористо спросил я. – Хочешь отправить подонка прямиком в ад?!

– Да! Да! Да!

– Слово мужчины?

– Да-а-а-а!!!

– А мужеложника Лечи?!

– Тоже отправлю!!! Собственноручно!!!

– Отлично! – улыбнулся я. – Минут через десять тебе предоставится такая возможность!

Асланов изумленно захлопал ресницами, а понятливый Семеныч шепнул пару слов одному из «гвардейцев». Спустя недолгий промежуток времени на «поляну» привели Халилова-младшего и Рашидова: абсолютно голых, со связанными за спиной руками. На груди у каждого висел картонный плакат с крупной надписью: «Пособник террористов». На окружающее джигиты реагировали вяло. Видать, не до конца оправились от действия препарата. Полковник демонстративно отложил в сторону видеокамеру. А «гвардейцы» Семеныча ловко подхватили обоих «эмиров» и поставили на перевернутые ящики, рядом с болтающимися веревками.

– Ты дал слово мужчины отправить в ад Хамида и Лечи, – спокойно сказал я. – Вот твой шанс – виселица на два места[9]. Если ты мужчина, то выполнишь обещание: наденешь им петли на шеи и выбьешь из-под ног ящики. Если нет… Гм! «Мужья» до сих пор здесь!

Ваха смертельно побледнел. Видимо, он совершенно не ожидал от нас подобного коварства. Думал, мы просто поручим ему ликвидировать Хамида с Лечи и наивно отпустим на свободу. А там, на воле, можно потихоньку смыться из города. (Обмануть «неверного» не грех.) Однако в настоящий момент перед ним встал жесткий выбор: либо повесить двух соплеменников из могущественных тейпов, либо гнусная «свадьба» и позор на всю Ичкерию. Третьего не дано. Правда, о повешении «эмиров» их тейпы могут и не узнать. Камера-то вот, в стороне лежит. Не включена. Старший эфэсбэшник явно утратил к ней интерес: курит, сплевывает под ноги, думает о чем-то… Зато чертовы «мужья» тут как тут! Лыбятся, сволочи, посмеиваются с вожделением… Небось только и ждут команды дефлорировать «невесту»!!!

– Хорошо, – с натугой просипел Асланов. – Сделаю. Развяжите меня!

Семеныч кивнул «гвардейцам». Те принялись распутывать веревки, а я незаметно включил скрытую камеру…

7

Конспиративная квартира располагалась в добротном доме сталинской архитектуры, на пятом этаже и представляла собой трехкомнатные апартаменты со звуконепроницаемыми стенами и пуленепробиваемыми окнами. После казни мы привезли Асланова сюда, надели на него наручники и без всяческих объяснений посадили в кладовку, больше напоминающую тюремный карцер. Полтора метра в длину, полтора в ширину. Бетонированные пол и стены «под шубу». Плюс массивная железная дверь с засовом. Джигит, впрочем, не возражал. За всю дорогу он вообще не проронил ни слова и лишь бросал на нас с полковником напоенные ненавистью взоры…

Изолировав несчастного Ваху, мы с шефом на время разделились: Рябов отправился на кухню варить кофе, а я занялся аппаратурой. При помощи переходника приспособил маленькую кассету со скрытой камеры к обычному видаку, просмотрел и изготовил три копии.

– Включи, – сказал полковник, заходя в комнату с двумя дымящимися чашками и стопкой бутербродов на подносе. – Прежде чем обрабатывать Ваху, хочу удостовериться в качестве компромата. Заодно подкрепимся. Со вчерашнего дня – маковой росинки во рту не было!..

Запись получилась что надо! Крупным планом Лечи, Хамид и Ваха Асланов, надевающий им петли на шеи. На заднем плане – живописная гора мусора. Зрителю сразу становится ясно – действие происходит на свалке, но на какой именно – непонятно! (Никто из аборигенов в кадр не попал, привязки к местности отсутствуют.) Затянув петли, Ваха спрыгивает на землю, секунд пять стоит неподвижно и вдруг с силой футболит ящики один за другим. Повешенные «эмиры» корчатся и извиваются в удушье, сучат ногами, мочатся, испражняются… Камера добросовестно фиксирует страдания умирающих, а также Ваху Асланова, угрюмо застывшего возле виселицы. Наконец Лечи с Хамидом затихают, свесив головы набок…

– Совсем неплохо, – отхлебнув глоток кофе, заключил шеф. – Попади данная кассета к Халиловым или Рашидовым, Ваху и весь его тейп постигнет кошмарная участь! Н-да! Теперь джигиту некуда деваться. Сможем до конца жизни держать Асланова на коротком поводке. Мерзость, конечно, но… с волками жить, по-волчьи выть!!

Выпив кофе и уничтожив бутерброды, мы спрятали оригинал и две копии в потайной сейф, а третью, ту, которую смотрели, оставили в видеомагнитофоне и перемотали на начало.

– Веди сюда Ваху, – распорядился начальник отдела. – Приступим к последней стадии вербовки…

Чеченец сидел на полу кладовки-карцера, поджав по-турецки ноги. Похоже, он успел окончательно опомниться от пережитого и больше не источал ненависть. По крайней мере в открытую.

– Дай попить, – ровным голосом попросил Асланов. – И «браслеты» сними. Рук совсем не чувствую.

– Об чем речь?! – широко улыбнулся я, расстегивая наручники. – Попить, говоришь? Без проблем! Есть кофе, апельсиновый сок, минеральная вода…

– Издеваешься, да?! – насупился Ваха.

– Ни в коем разе! – искренне возмутился я. – Отныне ты агент Федеральной службы безопасности. Мой, получается, коллега. И мы полностью уверены в твоей преданности. Вскоре ты поймешь причину. Пока же проходи в комнату, устраивайся поудобнее, а я принесу кофе, сок, минералку и покушать, если захочешь.

Усадив чеченца в кресло перед телевизором, мы разместились по обе стороны, дали ему время утолить жажду и подкрепиться, а потом включили видеомагнитофон. На экране замелькали известные читателю кадры.

– Если запись увидят родственники повешенных, то хана и тебе, и твоему тейпу. Лютой смертью умрете, – холодно заметил шеф.

– Шака-а-алы!!! – бешено взревел Ваха, резво вскочил на ноги и бросился на полковника, с явным намерением прикончить.

– Бум! – не меняя положения тела, Рябов с силой опустил кулак на темя Асланова. Глаза джигита сошлись у переносицы. Начальник отдела небрежно пнул его ногой в грудь, и Ваха рухнул обратно в кресло, хрипя и задыхаясь.

– Ты собирался замочить проклятых эфэсбэшников и завладеть опасной кассетой, – констатировал я. – Пустая затея! Во-первых, любой из нас способен с легкостью убить тебя голыми руками. Во-вторых, ты смотрел всего-навсего одну из копий. Остальные (а также оригинал со скрытой камеры) спрятаны в нескольких надежных местах. Но не отчаивайся, парень! Мы не собираемся губить тебя и твою семью. Просто нам нужна гарантия того, что ты будешь работать добросовестно, не попытаешься нас обмануть или сбежать куда-нибудь подальше. Хотя бы и на тот свет! Ведь согласись, при наличии ТАКОГО компромата тебе и пояс шахида не поможет! Хорош «воин Аллаха», собственноручно повесивший по приказу ФСБ двух уважаемых[10] единоверцев…

– Чего же вы от меня хотите?! – тихо простонал Асланов. Его агрессивность сменилась тоскливой подавленностью. Из глаз катились слезы. – Чего, а?! Голову Басаева вам принести?! Так не сумею. Не тот уровень! Ну почему вы выбрали меня, обыкновенную мелкую сошку?! Вербовали бы того же Хамида Халилова!!! Крупную птицу с большими связями!!!

– Ну, ну, не занимайся самоуничижением, – Рябов ободряюще похлопал Ваху по плечу. – Мелкая сошка – это временно! Постепенно «поднимешься», разбогатеешь. (Мы, кстати, щедро платим за информацию.) А почему именно тебя?.. Нам нужно взять Умара Халилова. Срочно и обязательно живым. Хамид здесь не помощник! Умар не дурак и к родственникам в ближайший месяц не сунется. Ведь там его будут искать в первую очередь. (После взрыва на Березовой – не стесняясь в средствах.) А вот с тобой он наверняка захочет встретиться, когда пронюхает, что ты жив. И вряд ли заподозрит в переходе на сторону противника. Ты единственный, кроме него, знал о подземном ходе из усадьбы. А значит, мог уйти в последний момент. Вполне реальная ситуация! Зачем встречаться? Гм! Думаю, Халилову интересно знать о произошедшем у него в доме после начала штурма. Чисто человеческое любопытство!

– У вас в Конторе предатель. Где-то на самом верху, – чуть слышно прошептал чеченец. – Он предупредил Халилова о готовящемся штурме. Он и меня сдаст!

– Не сдаст, – утешил я. – В отчете командира спецназа твое имя не фигурирует. Ни среди убитых, ни среди пленных. Домочадцы Умара не видели, как тебя брали. Стало быть, сумел скрыться. Это-то и услышит Халилов от упомянутого предателя. И лишний раз удостоверится в твоем алиби. С бесследно исчезнувшими Хамидом и Лечи тебя никто связать не сможет. (Если не просмотрит запись казни.) Мы взяли их тихо, без свидетелей и без санкции руководства. (Значит, предатель тоже не в курсе.) А к настоящему моменту оба трупа навсегда сгинули вместе с машиной. То место, где ты был сегодня утром, – особое, милиции недоступное. Как бы иное измерение. Там пропадали персоны, куда более значимые, чем повешенные тобой уроды. – Я замолчал, выпил стакан минеральной воды и прикурил сигарету. Несколько минут в комнате стояла напряженная тишина. В воздухе пахло потом и плавали колечки дыма. Прекративший плакать Ваха морщил лоб, обдумывая услышанное.

– Сколько будете платить? – спросил наконец он.

Мы с полковником победно переглянулись…

Подробный инструктаж новоиспеченного агента продолжался более трех часов. Первым делом оговорили размер вознаграждения за «голову» Умара Халилова. Потом разработали легенду, согласно которой Асланов под конец жестокого, неравного боя закрылся на засов в подвале и, пока спецназовцы ломали дверь, воспользовался подземным ходом. Тщательно продумали, где он мог скрываться до сего дня. Присвоили Вахе агентурную кличку Эмир и объяснили, каким образом связываться с Рябовым (условное имя Шах), чтобы не вызвать подозрений соплеменников и т. д. и т. п. В завершение инструктажа Асланов окончательно успокоился и даже повеселел. Видимо, должность тайного осведомителя ФСБ не показалась ему уж слишком опасной, а обещанная за Халилова сумма вселяла определенный оптимизм. Кроме того, Вахе сумели внушить – он вовсе не «национал-предатель»!!! Он просто перешел на другую сторону, на которой, кстати, воюют многие тейпы чеченцев. Очень мощные и авторитетные. Вроде Кадыровых или Ямадаевых…

Затем полковник поехал на такси в Контору, а мне поручил отвезти Ваху в то место, откуда «Эмир» самостоятельно отправится к родственникам, закулисным хозяевам нескольких торговых точек на одном из городских рынков.

Справившись с этим заданием, я отогнал «Волгу» в конторский гараж и неторопливо двинулся к ближайшей станции метрополитена. В хлопотах по вербовке и засылке Вахи день пролетел незаметно, сменившись душным, испорченным выхлопными газами вечером. Оранжевое солнце палило нещадно. Не иначе отыгрывалось за утреннюю холодность. Листья деревьев посерели от пыли. Часы показывали половину седьмого, и множество людей возращалось с работы: кто на личном, кто на общественном транспорте. Густой поток легковушек на проезжей части, переполненные автобусы и троллейбусы, потные толпы на тротуарах. У входа в метро – человеческий водоворот. В вестибюле длинные очереди за магнитными карточками. Неожиданно мое внимание привлекла мо —

лодая пара (парень и девушка), стоящая возле закрытого журнального киоска. Я насторожился. Девушка была одета явно не по сезону: в грубое шерстяное платье, свободно болтающееся на худых плечах. А лицо парня показалось мне смутно знакомым, причем ассоциировалось с чем-то враждебным. Я поднапряг память и… батюшки-светы!!! Лечи! Сынок покойного Юсуфа Мамедова, собственной персоной! Уцелел-таки, гаденыш. А я думал, весь их клан зачистили под корень…

С Мамедовым-младшим я познакомился в начале осени прошлого года. Тогда проводилась операция по выявлению группы предателей в нашем ведомстве[11]. Означенные предатели «крышевали» банду Юсуфа Мамедова, промышлявшую работорговлей и наркотиками под сенью популярного ночного клуба «Кактус» и грузоперевозочной фирмы «Юнона». События развивались бурно. Вашего покорного слугу поочередно пытались убить то чеченцы, то «оборотни», то подчиненные Мамедову-старшему цыгане-наркоторговцы. Впрочем, ближе к делу. В процессе одного из боестолкновений с нукерами Юсуфа (перешедшего в рукопашную) я пырнул Мамедова-младшего в пах остро заточенной огородной лопатой и таким образом невольно кастрировал. К вечеру того же дня мамедовских бандитов и наших предателей накрыли «чистильщики» генерала Маркова. О постигшей подонков участи распространяться не стану. Думаю, и так понятно. Но вот кастрат Лечи умудрился выжить. Наверное, потому, что в момент «раздачи призов» валялся на больничной койке и о нем попросту забыли.

Незаметно приблизившись, я услышал тихий, писклявый голосок Мамедова-младшего.

– Метро отменяется, – по-чеченски сказал он. – Видишь у дверей мента с собакой? Как пить дать на взрывчатку натаскана. Ты полезай в автобус или троллейбус, в самую гущу, и там замкнешь контакты. А я проконтролирую. Понятно, Эльза?

– Да, – бесстрастно ответила она.

Я похолодел. Рядом со мной, в трех шагах, стояла «живая бомба» с куратором. «Пояс» у нее, похоже, здоровущий. Недаром она надела платье-балахон. Под обычным будет выпирать, привлечет внимание. Шахидка может самостоятельно привести в действие адскую машину, но, видимо, ей не особо доверяют. «Женщина! Человек второго сорта». Вдруг спасует в последний момент?! Тем паче был прецедент у одной из гостиниц. Поэтому за смертницей присматривает террорист мужского пола, и в случае чего он активирует взрывное устройство при помощи дистанционного управления… Между тем к остановке подошел переполненный автобус. «Живая бомба» устремилась к нему, куратор сунул руку в карман. Времени на размышления больше не оставалось, я выхватил пистолет и всадил обоим по пуле в голову. Брызнувшие мозги заляпали прохожих. Фактически обезглавленные тела мягко повалились на асфальт. В окружающем гомоне, шуме и сутолоке никто из людей не расслышал слабые хлопки моего «ПСС» и не обратил внимания на стрелявшего. (Уничтожив террористов, я быстро спрятал оружие обратно.) Зато милицейская собака породы бульдог моментально вычислила «злодея», сорвалась с поводка и косолапо ринулась ко мне.

Убивать или калечить честную псину у меня не было ни малейшего желания, но испытать на своей шкуре «мертвую» хватку бульдога тоже не хотелось. В итоге я принял компромиссное решение и, с ловкостью обезьяны, запрыгнул на крышу журнального киоска.

– Ни с места, руки за голову! – вскинув автомат, заорал молодой сержант, хозяин собаки. Палец парнишки нервно подрагивал на спусковом крючке. В глазах читалось страстное желание «мочить в сортире». Пардон, на крыше киоска. Расталкивая народ, к нему на подмогу спешил напарник: грузный, с погонами старшины и с недоеденным пончиком во рту.

– Расслабьтесь, ребята, и не торопитесь стрелять, – положив ладони на затылок, спокойно сказал я. – Лучше поднимите у девки платье. Осторожно! На ней пояс шахида. К бомбе не прикасайтесь. Может рвануть ненароком. А потом заглянете в мое удостоверение…

8

Прошло несколько дней, но ощутимых подвижек в деле о взрыве на Березовой по-прежнему не было. Обстановка в Конторе стала невыносимой. Измученные, затюканные сотрудники старались не попадаться на глаза начальству, которое метало громы и молнии и щедро раздавало нагоняи кому придется. Особенно доставалось оперативникам. Их обзывали тупыми, ленивыми, даром хлеб жрущими и т. д. и т. п. Один я числился в героях. Ну как же! Предотвратил крупный теракт, спас десятки мирных граждан и малость обелил руководство ФСБ перед президентом и общественностью. Вот офицер, достойный подражания! Не то, что вы все – олухи и бездельники!!!

Меня даже представили к правительственной награде. (А нас ими не слишком балуют.)

Тем не менее я держал ухо востро и с начальством (за исключением Рябова) общаться избегал. Оно ведь такое, начальство наше, – гладит тебя ласково по головке, а потом вдруг бац – затрещину влепит! Либо старую провинность вспомнит, либо просто для профилактики…

Наконец ранним субботним утром меня разбудил телефонный звонок Рябова.

– Весточка от Эмира, – лаконично сообщил он. – Встречаемся через час, на объекте номер два.

Я соскочил с постели, торопливо умылся, почистил зубы, оделся, выбежал из дома и принялся ловить такси. «Объект номер два» на кодовом языке означал новый, год назад насаженный, парк у кинотеатра «Казань». Находился он в районе новостроек, на западной окраине города и как нельзя лучше подходил для конфиденциальных бесед. Особенно с утра пораньше. Народу – никого. Территория большая, но деревца молоденькие, тонкие, и видимость вокруг превосходная. Нежелательного «гостя» или подозрительную машину замечаешь издали…

Я опоздал на целых десять минут (с таксистом не повезло), однако сверхпунктуальный шеф, казалось, вовсе не заметил столь вопиющего нарушения дисциплины. Глаза полковника хищно поблескивали, по губам блуждала мечтательная улыбка, и я понял: лед тронулся! Мы близки к завершению операции. (Тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить.)

– Сегодня вечером Умар Халилов встретится с Профессором в ресторане «Золотое блюдо», – подтвердил мои догадки Рябов и плотоядно мурлыкнул: – Ай да Ваха! Ай да молодец! Недаром на него время потратили!!!

Затем, довольно потирая руки, он начал вводить меня в курс дела. Асланов оказался агентом на удивление ретивым, и его «весточка» представляла собой подробный, детальный отчет. Похождения новоявленного «Эмира» вкратце выглядели так: через рыночных родственников Ваха пустил по диаспоре слух о своем чудесном спасении из захваченной спецназом усадьбы, и уже спустя сутки на него самостоятельно вышел бывший Хозяин. Встреча прошла в теплой, дружественной обстановке. Очевидно, Халилов успел связаться с предателем в Конторе и убедился в железном алиби Асланова. Поспешное бегство из собственного дома Умар объяснил важными, неотложными делами (о предстоящем штурме он якобы не знал) и лицемерно погоревал о гибели десятка с лишним «верных нукеров». Похоже, господин Халилов был невысокого мнения об умственных способностях Вахи. Тем не менее, исходя из принципа «хоть дурак, зато преданный», он предложил Асланову возглавить свою новую охрану и отдал под его начало пять отборных воинов, недавно прибывших из Чечни. В отчете содержались их имена, фамилии, краткие личностные характеристики, а также номера и серии паспортов, выданных неделю назад Марьяновским ОВД. По словам Эмира, Халилов соблюдал строжайшую конспирацию, сильно изменил внешность и никогда не ночевал дважды в одном месте. Поэтому сдать Хозяина раньше у Вахи не получалось. Но вчера утром Умар велел Асланову наведаться в ресторан «Золотое блюдо», тщательно изучить обстановку, все входы и выходы, а потом сказал: «Завтра вечером я ужинаю там с Профессором. Он прибудет один, без охраны. Сможешь обеспечить безопасность нас обоих?!»

– Без проблем! – гордо заверил Ваха и тут же набросал на бумаге схему расположения боевиков в окрестностях стола Хозяина, пометил возможные траектории ведения огня и пути отхода в случае непредвиденных обстоятельств. (Копия этого наброска прилагалась к отчету.) Вахин план (действительно толковый) Халилову понравился, и он приказал действовать в строгом соответствии с ним. В конце отчета Эмир просил дать возможность уйти из ресторана не только ему, но и еще одному боевику, некоему Муслиму Беноеву. Иначе, мол, диаспора заподозрит в предательстве…

– Очень разумно. – одобрил полковник. – Тейп Беноевых достаточно многочислен и пользуется определенным влиянием в стане мятежников. Ну что же! Подыграем нашему осведомителю. Пускай Ваха не просто уйдет вместе с Муслимом, но и спасет его от верной гибели!

– Конкретизируйте, – попросил я.

– Асланова раним легко, в мякоть правой руки. Беноева, тяжело, но не смертельно, – пояснил шеф. – Займешься ими лично и проконтролируешь безопасный отход. Остальным ни полслова. Понятно?!

Я утвердительно кивнул.

– Тогда давай обсудим детали…

С декабря прошлого года фешенебельный ресторан «Золотое блюдо» внешне нисколько не изменился. Стая дорогих иномарок у парадного входа, улыбчивый швейцар-вышибала за стеклянными дверями. Роскошный зал с небольшим фонтаном посередине и хрустальными люстрами под потолком, изысканно одетая публика, вышколенные официантки, два черных лебедя в бассейне у фонтана… 29 декабря, вон за тем столиком, сидели мы с Андреем Самохиным и снимали на скрытую камеру встречу личного секретаря Валерии Новохлевской Пасюка с матерым террористом Султаном. А за нами следили представители чертовой Структуры и вскоре напали. Прямо здесь, в ресторане. Капитан Самохин в тот вечер погиб, а я лишь чудом остался жив и окунулся в длинную череду таких приключений, о которых лишний раз вспоминать не хочется[12]. Прошло более семи месяцев. Нет больше ни Султана, ни возглавляемой им террористической сети. Сдох как собака Пасюк, исчезла с лица земли Структура, отправилось в отставку правительство Касьянова. Однако кровавый террор продолжается. Гремят взрывы в метро, в больницах, на городских улицах… Где-то на верхушке

Конторы засел новый предатель в больших погонах. Кто-то щедро финансирует террористов, как из-за рубежа, так и внутри страны.

– Слуги дьявола не оставят Россию в покое. Либо мы их, либо они нас, – тихо сказал подошедший Самохин и растаял в воздухе. Я вздрогнул, перекрестился и усилием воли сосредоточился на предстоящей операции.

Готовились к ней тщательно и в строжайшем секрете. В первую очередь от вышестоящих. В курсе был только начальник Управления Игорь Львович Марков, которому Рябов доверял как самому себе[13]. Еще днем четверо оперативников во главе с майором Бугаевым аккуратно изъяли со службы все руководство Марьяновского ОВД, допросили под «сывороткой» и выявили трех пособников террористов. Иуд посадили до поры в бетонированный подвал, на загородной даче Маркова. А остальным вкололи антидот, получили при их помощи фотографии новых охранников Халилова и предложили расстроенным ментам отдохнуть там же, на даче. Но не в подвале, а в гостевых комнатах, с комфортом, под присмотром генеральских телохранителей.

В качестве медпомощи мы привлекли старого приятеля шефа Кирилла Альбертовича Ильина. Человека надежного, мноократно проверенного и ко всему прочему специалиста самого широкого профиля. Он один мог с успехом заменить и анестезиолога, и реаниматора, необходимых нам для наркодопроса пленных…

Ближе к вечеру все участники операции выдвинулись на трех машинах к гостинице «Вавилон»[14]. Марков, Рябов и Ильин остались в микроавтобусе, а в ресторан вошли семь оперативников (включая вашего покорного слугу), устроились в зале с учетом Вахиной «диспозиции» и принялись изображать богатых бездельников…

С тех пор минуло два с лишним часа. Заполненный на три четверти зал гудел веселым пьяным ульем. За соседним со мной столиком расположилась компания из двух крепких мужчин лет тридцати на вид. Пришли они сюда истинными джентльменами: чинными, вежливыми, слегка чопорными. Но под воздействием спиртного постепенно сбросили эту напускную шелуху и в настоящий момент напоминали матросов с пиратского судна, прогуливающих награбленное добро. Горланили похабные песни, цеплялись к проходящим мимо женщинам, всячески обзывали их кавалеров и, судя по всему, сознательно нарывались на неприятности. Однако задетые ими господа почему-то не пытались защитить свою честь, молча проглатывали оскорбления и старались держаться от хамов подальше. В результате разудалая парочка наглела все больше. У меня чесались руки надраить им физиономии (в другое время я бы так и поступил), но сейчас я просто не имел права привлекать к себе чье бы то ни было внимание.

Наконец ситуация благополучно разрешилась. Один из пьяных мерзавцев задрал юбку на миловидной девушке, с ходу получил кулаком в челюсть от ее спутника с боксерским носом и застыл в глубоком нокауте. Второй, вооружившись пустой бутылкой, бросился на парня, но я незаметно поставил ему подножку. Удивленно хрюкнув, буян впечатался мордой в пол и заворочался там, с хлюпом втягивая кровавые сопли. Подоспевшие метрдотель с вышибалой начали обстоятельный «разбор полетов». На меня они даже не взглянули. Улыбнувшись краешком губ, я откинулся на спинку стула, сунул в рот сигарету, и в следующее мгновение в зале появился Халилов со свитой. Признаться честно, я не сразу его узнал. Как и доносил агент Ваха, Умар значительно изменил внешность. Сбрил бороду, усы, водрузил на голову светлый парик и посредством контактных линз поменял цвет глаз – с карего на голубой.

– Первый Третьему, – тихо сказал я в радиомикрофон. – «Объект» – бритый, голубоглазый блондин.

– Понял, – отозвался капитан Горошко, нацеленный персонально на Халилова. Каждый член группы отвечал за одного конкретного «клиента». Только мне, старшему, по известной причине достались двое. Между тем чеченцы прошли к помосту с музыкантами. Умар уселся за пустой двухместный столик, нукеры рассредоточились поблизости. Спустя минуту к Халилову присоединился непонятно откуда взявшийся толстяк в очках. Между ними завязалась оживленная беседа.

«Профессор», – догадался я, подал команду: «Начали» и прицельным выстрелом раздробил Беноеву тазобедренный сустав. Одновременно со мной сработал Горошко. Халилов дернул по очереди обоими плечами и вместе со стулом повалился на спину. Очкастый толстяк, порученный майору Сибирцеву, проделал то же самое. Затем умерли разом четверо охранников.

– Засада! – отчаянно крикнул Ваха, подхватил стонущего Беноева и ломанулся к проходу в хранилище аппаратуры, за спинами музыкантов.

– Прекратите огонь! Живыми возьму! – рявкнул я, устремляясь вслед за ними. Музыканты, испуганными мышами, брызнули со сцены. На ходу обернувшись, Эмир пальнул в мою сторону, но промазал, а я в ответ аккуратно продырявил ему правое предплечье. Асланов выронил пистолет, продолжая удерживать здоровой рукой Беноева, нырнул в упомянутый проход и толчком ноги захлопнул за собой железную дверь, моментально защелкнувшуюся на кодовый замок. Пока изловили метра, знающего код, пока открыли дверь (припертую изнутри чем-то тяжелым), беглецов давно след простыл. Окно аппаратной оказалось высаженным вместе с рамой и железной решеткой. (Силен наш Ваха, ничего не скажешь!!!)

– Две мелкие сошки. Невелика потеря! – вернувшись к товарищам, натянуто улыбнулся я, но… к величайшему моему удивлению, никто не обратил внимания на «грубую оплошность» старшего группы. Взоры всех оперативников были прикованы к Профессору, замершему на полу без признаков жизни. При падении очки свалились у него с носа, и раскосые черные глаза остекленело таращились в потолок.

– Он каким-то образом ухитрился прокусить ампулу с ядом, зашитую в воротник, – виновато пробормотал Сибирцев. – Вот ведь невезуха!!!

Выдержки из диктофонной записи

наркодопроса Умара Халилова.

…Я действительно являюсь руководителем одной из террористических сетей в России. Основное поле деятельности – г. Н-ск и Н-ская область. Недавние взрывы в городе, в том числе в больнице на улице Березовой, устроены по моему прямому распоряжению… Да, есть другие сети. Много. Но о них ничего конкретного мне неизвестно. У нас строгая конспирация… Наш человек в ФСБ – заместитель Маркова генерал-майор Боярский. На связь с ним меня вывел доверенный представитель Шамиля Басаева Магомет Набиев, отбывший потом авиарейсом Москва – Тбилиси… У Боярского есть могущественный покровитель в высшем эшелоне российской государственной власти. Ни его фамилии, ни должности я не знаю… Настоящее имя Профессора – Равиль Гайнутдинович Мансуров, проректор Н-ского химико-технологического института. Мансуров, помимо технического, имел высшее богословское образование, полученное в одном из исламских религиозных центров в Саудовской Аравии… Он предоставлял нам различные взрывные устройства, изготовленные им самим. А также морально дорабатывал шахидок на заключительном этапе, перед акцией… Финансирование осуществлялось через Н-ский филиал банка «Инглиш Секьюрити», при содействии сотрудников посольства Великобритании… Непосредственных контактов с кем-нибудь из них у меня не было. Связывались исключительно через Интернет. Деньги переводились на кредитные карточки, а потом я получал наличные в банкоматах «Инглиш Секьюрити». Любые суммы, без ограничений… О том, что майор Широков попал «под колпак» ФСБ, мне сообщил генерал Боярский. Я велел Кочанкину «зачистить концы», подсказал план, дал «дипломат» со взрывным устройством, но Кочанкин с задачей не справился. Более того – сам стал «концом». Я понял это, когда позвонил Боярский и предупредил о готовящемся штурме моего дома. Тогда я зарезал Кочанкина, гостившего у меня с обеда, и ушел из усадьбы через подземный ход… Паспорта и регистрацию моим людям обеспечивали Красноперское, Марьяновское и Голимовское ОВД… На свободе осталось сорок женщин-шахидок, пять мужчин-кураторов и двенадцать сотрудничавших с нами государственных служащих среднего и низшего звена (далее подробный перечень имен, фамилий, адресов…).

Выдержки из донесения тайного агента ФСБ

Вахида Асланова по прозвищу Эмир.

…Беноев выжил, но стал калекой. Больше воевать не сможет. Врачи говорят – будет ходить только на костылях… Его родственники мне здорово помогли. В настоящее время я вне подозрений… Обещанную вами сумму полностью получил… По диаспоре ходят упорные слухи, будто бы одна из средних школ на территории России будет вскоре захвачена, как больница в Буденновске. Однако намеков на конкретный населенный пункт нет… Отец Муслима предлагает съездить с ними на курорт в Турцию, а потом обещает подыскать мне хорошо оплачиваемую работу во благо Джихада. Жду Вашего разрешения.

Эмир.

ЭПИЛОГ

Благодаря поимке Умара Халилова ФСБ в считаные дни арестовало перечисленных им на допросе шахидок, кураторов и местных пособников террористов. На даче у покойного Равиля Мансурова обнаружили целый склад взрывчатых веществ, детонаторов и т. д. А также пятьдесят готовых к употреблению взрывных устройств различных типов. Филиал банка «Инглиш Секьюрити» в Н-ске закрыли. Вдобавок к Красноперскому и Марьяновскому основательно вычистили Голимовское ОВД…

Этим наши успехи и ограничились. Генерала Боярского взять живым не удалось. Уже будучи скручен по рукам и ногам, сукин сын разгрыз капсулу с цианистым калием, спрятанную даже не в воротнике, а под пломбой зуба, и мгновенно сдох. Соответственно не получилось выйти и на «высокого покровителя», являвшегося, на мой взгляд, одним из организаторов разворачивающейся у нас в стране кровавой вакханалии. По сути, мы всего-навсего отсекли щупальце террористического спрута, но сам монстр остался жив-здоров и готов к дальнейшим злодеяниям. Тем не менее нас похвалили, представили к правительственным наградам, собрались всех до единого повысить в звании, но… 1 сентября 2004 года начался бесланский кошмар, и Россия замерла в шоке!!!