Корейская гейша. История Екатерины Бэйли Рассказова Алевтина

Наконец, судьба решила сжалиться над Стэном и всеми остальными:

– Ну что ж, нам на работу пора, – тяжело вздохнув, сказала Ира. – Спасибо за обед.

– Да, все было очень вкусно. Особенно водка! – присоединилась Наташа.

– Приходите еще, – пригласила я, надеясь, что никогда больше их не увижу, и тоже вздохнула, но уже с облегчением.

Ира подхватила под руки своего «суслика», Наташу и двинулась к выходу:

– И вы к нам заходите, Лариска знает, где мы живем.

– Хорошо-хорошо, зайду как-нибудь, – пообещала я.

– … По-моему, у «Вани» сейчас сердечный приступ будет, – засмеялся Санни, едва за ними закрылась дверь.

– Ага, вам-то смешно, а мне страшно было. Я думал она меня прямо тут изнасилует! – нарочито оскорблено воскликнул он.

– А тебе что, жалко, что ли? – поддела я.

– Конечно, жалко! Я, может, чистый и невинный!

– Ага, а я, может, вчера родилась! Хотя, мне и самой страшно было. Я таких девиц еще не встречала.

Вскоре ушла и Лариса, которая весь вечер проболтала с одним из парней. До этого я встречала его всего один раз и практически ничего о нем не знала.

Через пару дней я отправилась в магазин за овощами и наткнулась на Наташу.

Я попыталась незаметно «просочиться» мимо нее в подворотню, но меня все-таки заметили:

– Катюха, привет! – заорала она на всю улицу.

Я сделала вид, что безумно рада:

– Привет! Как дела?

– Пока не родила. Че делаешь?

– В магазин иду, – ответила я уныло.

– Пошли к нам, чаю попьем, – предложила она.

Я задумалась, подыскивая хоть какую-нибудь отговорку, но в голову как назло ничего не лезло. Ну, куда я могу здесь торопиться: ни работы, ни детей, муж на базе…?

– Ладно, пошли, – согласилась я.

Мы поднялись в квартиру, где жили «девочки».

Ира сидела на полу «в раскорячку» и красила ногти на ногах:

– О, здорово! Как жизнь? – обрадовалась она.

– Нормально. Ты как?

– Да вот, говорю своему, чтобы он продукты привез, а он все мычит что-то в трубку, козел!

Только сейчас я заметила, что помимо педикюра она была занята еще и разговором по сотовому.

– Че ты, блин, стонешь там! Свинину, говорю, привези! Пиг! Пи-и-иг! – кричала она в трубку, снова и снова повторяя «свинья» по-английски. Я-то поняла, что требовала она именно свинины, а не просто обзывала жениха, но вот понял ли он?

– Вот ведь придурок, ни черта не понимает! – пожаловалась она мне, отодвинув трубку от уха. – Ладно, пока!

Она с раздражением бросила телефон на кровать:

– Надоело все! Трахаешься с ними за эти долбаные соки… Они покупать не покупают, зато секса хотят! А я им что, казенная что ли? Вот купи сок, тогда и посмотрим, – возмущалась Ира.

Про себя я подумала, что даже за соки всем не «надаешься», но тему эту дальше решила не развивать и задала дежурный вопрос:

– А ты раньше в Корее работала?

– Работала. В Тэндучене. Дыра – дырой! Одни бангладеши приходили.

– Чем занимались? – спросила я, интересуясь родом занятий этих самых граждан чудной страны Бангладеш.

– Трахались, а что еще с ними можно делать!? – совершенно искренне и без стеснения «просветила» она меня. – Они же просто так сок не купят, только за «это дело». А америкосов там вообще не было. Этих еще хоть как-то можно «развести», не раздвигая ноги, а тех – бесполезно, – вздохнула она.

Та-ак, похоже, что она не совсем правильно поняла мой вопрос, но переспрашивать и уточнять я не стала.

Я уже пожалела, что пришла. Девчонки были «прожженные» до мозга костей. Меня это действительно шокировало. ТАКИХ я еще ни разу еще не встречала. То есть я, конечно, все понимаю: жизнь иногда и не так к земле пригибает…, но ведь можно это как-то не «выпячивать»! Зачем лишний раз всем подряд о таких вещах рассказывать?!

– А почему вы не попросились в другой город? – на всякий случай уточнила я.

– Так нам сказали: либо там, либо в Россию вернут. А мне дома без денег делать нечего – у меня мать больная и ребенок в школу ходит, – ответила она злобно.

Я не могла понять своих ощущений в этот момент. Несмотря даже на то, что занятиями проституцией она «растила» ребенка и кормила больную мать, жалости к ней я не испытывала, это точно. И не потому, что сам способ мне не нравился, а от того, каким тоном она говорила об этом: в ней кипела ярость, злоба и обида на весь мир! Но, если подумать, мы сами выбираем себе дорогу. Так сказать, «даже если вас проглотили, у вас все равно есть как минимум два выхода». Да, я не знала о ней почти ничего: что именно привело ее к такому решению, и почему она не попыталась найти другой выход. Но, так или иначе, я не могла найти в своей душе хоть капельку симпатии к ней. Или хотя бы сочувствия.

Наташа, похоже, не сильно отличалась от Иры родом занятий, но в ней всегда чувствовался какой-то позитивный заряд. Она постоянно была веселой, отзывчивой, «искрящейся». У нее в России тоже остался ребенок, о котором она в отличие от Иры отзывалась с огромной нежностью и тоской.

– Смотри, что я сынке купила! – хвасталась она мне, разворачивая яркий мальчиковый костюмчик. – Будет у меня самый крутой!

– А сколько ему лет?

– В следующем году в школу пойдет, – с гордостью отвечала она. – Я по нему так скучаю!

– Верю. Да и он по тебе, наверное, тоже.

– Конечно! Я звоню, а он плачет, ко мне хочет…

– А у тебя здесь друг есть? – сменила я тему, заметив, что она и сама сейчас чуть не плачет.

– Есть, – ответила она, сразу повеселев. – И даже два. Один – американец, а второй – кореец. Я их обоих люблю, вот только кореец женатый и разводиться не собирается. А американец – Стив – обещает жениться.

Я еще немного посидела у них и отправилась по своим делам.

Потом я все думала об этих девушках: вот вернутся они домой, и никто никогда не узнает о том, чем они занимались в Корее; только их собственная память будет хранить все те унижения и мерзости, через которые им пришлось пройти. А может им повезет и они выйдут замуж, уедут в Америку или куда-то еще и будут по-своему счастливы? Мне было бы интересно узнать, как сложится их судьба.

Тогда я не могла и подумать, что «сложится» у них все на моих же глазах, и уже они, уезжая в далекие страны, будут смотреть на меня и гадать, как же сложится моя.

В январе я начала напоминать Санни, что пора бы уже и документы подать на американскую визу. Дело это хлопотное, долгое, а у нас был всего год.

– Мы когда в Сеул поедем? – спросила я как-то. – Времени не так много, сам знаешь.

– Я сейчас не могу, мне выходной не дадут. Это же надо как минимум на три дня ехать! Так что через месяц поедем. Я к тому времени смогу отпроситься, – ответил он.

Настаивать я не стала. Раз не получается сейчас, что же делать, – поедем через месяц. И запаслась терпением.

Глава 3

Однажды, сидя дома и помирая от скуки, я решила прогуляться по тауну, а заодно и купить чего-нибудь из еды.

Я шла по одной из улочек, когда заметила высокую стройную блондинку, шагавшую мне навстречу. Еще издалека было понятно, что она русская, но до этого мы, кажется, не встречались.

Надеясь расширить круг своих русскоговорящих знакомых, я поздоровалась, едва мы поравнялись:

– Привет.

– Привет! А ты, наверное, Катя?! – обрадовалась она.

– Да-а…, а ты откуда меня знаешь?

– Я про тебя слышала. Таун-то небольшой, а русских совсем мало. Так что все про всех узнают очень быстро. Меня Рита зовут. Ты не торопишься?

– Нет, просто гуляю, – ответила я. «Рита, Рита – знакомое имя, да и лицо вроде тоже…»

– Может, пойдем, кофе выпьем? – предложила она.

Я согласилась, и мы зашли в ресторанчик, где когда-то русские всего тауна собирались на «летучки».

– А ты здесь замужем или работаешь? – спросила я, мучительно пытаясь вспомнить, откуда я все-таки ее знаю.

– Замужем. За корейцем. Да ты, может, знаешь его – «Ди Каприо».

В ответ на знакомое до боли имя, мое лицо исказилось гримасой отвращения. Еще бы – мне выпало редкое «счастье» столкнуться с живой женой того самого монстра, который побил когда-то мою подругу!

– Так, по реакции вижу, что знаешь, – усмехнулась она, и картинно потупила глазки.

– Извини, я просто не ожидала. То есть, я слышала, что он на русской женился и что ребенок родился, но как-то не готова была…

– Понимаю.

– И давно вы женаты?

– Чуть больше года. И ребенку полгода.

Только тут до меня дошло: да это же та самая Рита, которая работала тогда в нашем клубе, и которая начала встречаться с «Ди Каприо» незадолго до моего отъезда!

Хотя мы с ней и были знакомы раньше, но общались друг с другом настолько мало, что даже не узнали при встрече. Так что пришлось знакомиться и узнавать друг друга заново. О том, что мы уже встречались, я решила ей не напоминать. По крайней мере, пока.

– И как тебе замужество? – я старалась свести сарказм тона до минимума, но моя искренняя «нелюбовь» к ее мужу с трудом позволяла это делать.

– Ужасно, – ответила она, и элегантно закатив глаза, добавила. – Урод конченый!

– Не удивительно, – усмехнулась я. – Не бьет хоть?

– Нет, конечно! Еще бы он меня бил! – наигранно возмутилась Рита.

Я сделала вид, что поверила, но про себя подумала, что и совсем не «конечно». Уж я-то знаю, на что он способен! Либо Рита просто не хочет об этом говорить, либо случилось что-то совсем невероятное и «Ди Каприо» превратился в «агнца Божьего» (но в последнее почему-то не верилось).

Вообще должна заметить, что мужчины-корейцы достаточно часто ведут себя агрессивно. Особенно – по отношению к женщине. Не зря же одним из наиболее распространенных там преступлений считается изнасилование. Не воровство, не грабеж, и даже не хулиганство, а именно насилие по отношению к женщине. К счастью, среди моих близких подруг не было ни одной подобной «счастливицы», но шапочно я была знакома с одной русской девушкой, которую изнасиловал местный – кореец, причем – почти средь бела дня и недалеко от квартиры, которую я однажды снимала. Изнасиловал и избил, причем – очень жестоко.

А по опыту близких подруг я знаю, что большинство из них, местных жителей, меняют свое поведение по отношению к женам буквально сразу же после женитьбы. Причем происходит такое не именно с русскими женам, а с любыми, в том числе и с кореянками.

Одна из моих приятельниц некоторое время встречалась с женатым корейцем – менеджером крупной компании. Разводиться с женой он ей не обещал, так что встречались они просто так – «для здоровья». Так вот, его жена была полностью «в курсе» и частенько звонила любовнице на мобильный с просьбой позвать мужа или передать напоминание купить сосисок на ужин. В ответ на изумленный вопрос, почему жена все знает и терпит, не устраивая даже скандалов, приятель отмахивался: «жена должна знать свое место». При этом он не выглядел каким-то особенным моральным уродом: нормальный мужчина, каких большинство.

Прощаясь, Рита попросила мой номер сотового (к тому времени я уже обзавелась дешевенькой трубкой), пообещав позвонить и прийти в гости. Хотя она мне и не понравилась, я не возражала, так как от избытка общения пока не страдала.

После этого мы несколько раз встретились. Однако особой радости мне эти визиты не приносили.

Едва придя, она сразу же начинала жаловаться: на мужа, ребенка, одиночество, скуку, саму жизнь… Я от этих встреч очень уставала, хотя обычно они длились минут пятнадцать, не больше.

Стоило ей зайти ко мне, как на сотовый начинал звонить «Ди Каприо», спрашивая, где она.

– Я у Кати, мы чай пьем. Скоро буду дома, – отвечала она.

Через пять минут он звонил снова, и она повторяла то же самое. И так каждые пять минут.

– Зачем он так часто звонит? – спросила я как-то, не выдержав. – Неужели не ясно, что и через пять минут ты все равно ответишь, что ты – у меня?

– Проверяет, – ответила она коротко.

В конце концов, он доставал всех своими «проверками», и Рита уходила.

Больше года назад, когда мы работали в одном клубе, у меня не было повода пообщаться с ней лично, да и не рассматривала я ее так уж пристально, как делала это сейчас. А, пообщавшись и рассмотрев поближе, поняла, что подругами мы бы не стали. Она не нравилась мне всем: и манерой разговаривать, постоянно косясь на себя в зеркало; и томными, усталыми жестами непризнанной королевы; и даже излишним макияжем.

Свои тонкие (такие еще почему-то хочется назвать – «злые») губы она красила светло-бежевой помадой, предварительно рисуя на лице темно-коричневым карандашом «губки-бантики», очертания которых заметно выступали за природные линии рта, а на ее длинных ресницах в любое время дня и ночи покоилось не меньше килограмма черной туши, делающей взгляд обманчиво-распахнутым, как у ребенка.

И «губки-бантики», и излишне намазанные ресницы – все это было призвано подчеркнуть «кукольность» и наивность их обладательницы. Но всем вокруг было ясно, что наивность в ней была лишь нарисованной. Внутри Риты жил мощный компьютер, который, просчитывая ходы на несколько лет вперед, выгоды своей старался ни за что не упустить. Окружающие прекрасно понимали, что за такого человека, как «Ди Каприо» можно выйти замуж только ради денег. А родить от него ребенка – ради очень больших денег. К тому же во всем ее облике, в ее манерности и жеманности чувствовалось непрестанное любование собой. Было очень заметно, что себя, драгоценную, она очень любит. А вот ребенка и тем более мужа – это вряд ли.

Так что надетая маска «наивной простушки» никого не могла обмануть.

С тех пор, как у меня появился пропуск на базу, Санни и вовсе перестал приезжать в таун. Вместо этого я навещала его два-три раза в неделю.

Наступил март, и я решила, что пора бы снова поднять вопрос о подаче документов на визу:

– У нас осталось всего девять месяцев, надо срочно подавать заявку, – в очередной раз напомнила я.

– Ладно. Возьму выходные на следующей неделе, – наконец согласился Санни.

Через несколько дней мы были в Сеуле.

Прибыв к американскому консульству с утра пораньше, мы смогли занять место лишь в самом хвосте очереди, насчитывавшей в себе человек двести, не меньше. Простояв на улице часа полтора, мы, наконец, после тщательной проверки охраной, попали внутрь. Там мы заполнили необходимые анкеты, оплатили консульский сбор и отдали пачку документов в приемное окошко. О дальнейших действиях нас пообещали известить через электронную почту.

Все это время у меня учащенно билось сердце, так как волновалась я ужасно.

Решив эту проблему, мы облегченно вздохнули, взяли такси и направились к автовокзалу.

– Вот видишь, совсем быстро управились. Давно бы так! – не сдержалась я.

– Давно не получалось, ты же знаешь. Зато теперь на время об этом можно забыть.

Уже к вечеру мы были дома.

У Санни оставался еще один выходной, взятый на тот случай, если бы нам пришлось остаться в Сеуле еще на день, и он предложил совершить небольшую велосипедную прогулку.

Мой первый муж обожал этим заниматься, и в США в его распоряжении было аж три велосипеда. С собой в Корею он привез лишь один, самый любимый из них.

Для меня, не катавшейся вот уже лет пятнадцать и порядком подзабывшей, как вообще на него садиться, неделю назад был куплен новый велосипед, чтобы по выходным мы могли кататься с ним вместе.

Я была очень рада возможности заняться чем-то новым, почти необычным для меня, да и перспектива провести еще один день рядом с мужем, так что я с радостью согласилась на предложенную прогулку.

Утром мы сделали сэндвичи с джемом и ореховым маслом и поехали в Унпа-парк. Парком его можно было назвать лишь условно: только маленькая его часть, где можно было посидеть на траве на пледах, приготовить шашлыки, да покататься на катамаранах была предоставлена в распоряжение отдыхающим. Остальная территория в несколько квадратных километров была ни чем иным, как скоплением небольших сопок, испещренных множеством тропинок, на которых редко встречались пешеходы, и еще реже – велосипедисты.

Расстояние от базы до парка – около двадцати километров – я проехала нормально, так как для поездки по ровному асфальту и особых навыков не надо. Проблемы начались, когда я заехала на узенькую тропинку. Я постоянно норовила с нее съехать и свалиться в кусты или озеро.

– Кэт, так у тебя ничего не получится, – заявил Санни, остановившись в очередной раз и насмешливо наблюдая за моими жалкими попытками выбраться из прибрежного песка.

– Ну что я делаю не так!? Он сам по себе к озеру катится! – я злобно пнула ногой ненавистный мне велик.

– Ты не смотри на препятствия, смотри на дорогу, – подсказал он. – Стоит посмотреть на камень – непременно в него въедешь.

– Как же на него не смотреть, если страшно, что именно в него я и въеду? – недоумевала я.

– А вот так! Просто смотри на дорогу и все, – отрезал он и поехал вперед, не оглядываясь.

Я, с трудом сдерживая желание уставиться на какой-нибудь куст или торчавшие там и тут коряги, поехала вперед… Надо же, а он был прав! Смотреть надо действительно только туда, куда собираешься ехать.

Я сразу подумала о том, что катание на велосипеде, машине или любом другом виде транспорта сродни отношениям между супругами. Если будешь постоянно подозревать свою «половину» в изменах, закатывать истерики, устраивать слежку и неожиданные возвращения из командировки, именно этим все и закончится – изменой. А будешь всегда думать, что ваши отношения идут ровно и гладко, и верить в то, что вы всегда будете счастливы вместе – скорее всего так оно и будет. Главное – не бояться и не смотреть по сторонам в поисках «преград».

Я была уже на последнем издыхании, когда мы неожиданно уперлись в тупик. Перед нами была довольно высокая опушка, а тропинка, по которой мы ехали, в этом месте заканчивалась.

– И что теперь, назад? – спросила я устало. С непривычки я уже давно не чувствовала ног, лицо раскраснелось, а сердце так и норовило выпрыгнуть из груди.

– Перекусим и вперед пойдем.

– Что значит – пойдем? – не поняла я. Мы стояли перед такими дебрями, что было ясно: до нас по ним уже много лет не ступала нога человека. И какого черта мы вообще сюда поперлись!? Вот что хотела бы я знать.

– Придется велосипеды на себе тащить. Назад ехать – слишком далеко, – обрисовал мой супруг веселенькую перспективу.

– Ты, наверное, издеваешься?! Ты не мог маршрут покороче выбрать? Знаешь же, что дальше пяти километров он дома я никуда не ездила! – начала «закипать» я. – А мы, поди, уже все пятьдесят отмотали.

– Сорок пять, – невозмутимо уточнил Санни.

От возмущения я аж задохнулась, но сил хотя бы на плохонький скандал у меня уже не было.

Перекусив бутербродами, мы взвалили велосипеды на «горбушку» и поперли в горку. Хорошо, что хоть велик у меня был не слишком тяжелый – восемнадцать килограмм, иначе я бы решила заночевать на свежем воздухе.

Прокатались мы в общей сложности шесть часов. Когда вернулись домой, у меня не было сил ни на что, кроме горячей ванны и трех метров ползком до кровати. Уснула я тут же, при этом правда весьма довольная собой: такой «подвиг» совершить не каждому под силу!

На следующее утро я вернулась в таун и принялась за поиски другого жилья. Мы с Санни уже давно приняли решение переехать туда, где патруль «не доходит», чтобы он мог приезжать хотя бы на выходные.

Я бродила по тауну, выискивая взглядом объявления о сдаче квартир и домов, когда, свернув за угол очередной постройки, наткнулась на американца, парковавшего машину.

– Привет, – обратился он ко мне.

– Привет. Как дела? – дежурно ответила я.

– Хорошо. Я могу чем-то помочь? Ты что-то ищешь? – предложил он вежливо.

– Квартиру ищу. Но чтобы не в центре тауна была, а поодаль.

– А ты откуда?

– Я – русская.

– Не может быть! – воскликнул он, выронив из рук пакет с продуктами.

– Почему не может? – не поняла я.

– У тебя акцента совсем нет. Я подумал, что ты американка. У меня жена – русская, но у нее акцент сильный.

Я залилась краской смущения. Мне-то всегда казалось, что мой английский весьма далек от совершенства и люди просто издеваются, говоря, что он у меня – потрясающий.

– А как твою жену зовут? – сменила я тему языков и акцентов.

– Вероника. Знаешь что? Я дам тебе ее телефон, может она чем-то поможет. Обязательно позвони ей, а то она дома постоянно сидит, и ей скучно. Может, вы общий язык найдете, – затараторил он возбужденно и нацарапал на чеке из магазина номер телефона.

– Ладно. Спасибо, – поблагодарила я и пошла дальше. Звонить я не собиралась.

Нет, ну как он себе это представляет!? Вот просто так с бухты-барахты я позвоню и скажу: «Здрасте. Мне этот номер дал ваш муж. Вы не подскажете, где тут можно квартирку снять? Ах, это не агентство недвижимости!? Ну, простите». Нет уж – увольте!

Но с женой его я все же познакомилась, только случайно.

Однажды мы с Санни и «Ваней» как обычно – в пятницу – пошли по барам. Зайдя в один из них, я заметила сидящих в уголке двоих девушек. Сразу, еще издалека, поняла, что они русские: обе ухожены, нарядно одеты, накрашены… А когда подошла ближе, то еще и узнала в одной из них девушку, которая показывала нам со Светкой, как пользоваться телефоном-автоматом.

– Вот это да! Какие люди! – перекрикивая музыку, устремилась я к ней.

– Катя?! А ты что тут делаешь? – в той, «рабочей», жизни мы часто пересекались на всевозможных вечеринках, так что по имени друг друга запомнили.

– Я здесь с мужем, – кивнула головой в сторону Санни.

– Ты за Санни замуж вышла? Мой муж с ним работал, так что я его помню немного.

– Ага, в прошлом году… Мы уже три месяца здесь, – добавила я.

– Ясно. Знакомься, это Вероника, – она указала на миниатюрную брюнетку рядом с собой.

– Ой, а с тобой я, кажется, заочно знакома! – обратилась я к Веронике. – Похоже, что твой муж мне телефон твой давал.

– Так это ты?! Слушай, без обид, но я на тебя заранее злая, – со смехом заявила она.

– А что так? – опешила я.

– Да муж мой с тобой поговорил и теперь постоянно меня терроризирует: учи английский, учи английский! Вот, говорит, девочка так хорошо без акцента разговаривает – бери у нее уроки. Шутит, конечно, но как-то уж больно серьезно. Может, и правда – позанимаешься со мной?

– Это вряд ли. У меня для этого ни образования, ни специальных навыков нет. Не дай Бог я как-то не так тебя научу, потом переучиваться совсем сложно будет.

– Слушай, ну тогда приходи хоть просто так – в гости, – попросила она таким тоном, что я не смогла отказаться. К тому же Вероника мне с первого взгляда понравилась: энергичная, веселая и открытая девушка.

Так что я охотно согласилась:

– Хорошо. Давай в понедельник?

– Заметано. Я живу как раз там, где ты Джейка встретила.

Так я поняла, что мужа ее зовут Джейк.

В понедельник утром (я как раз собиралась пойти к Веронике, как обещала), спустя две недели после нашей поездки в Сеул, позвонил Санни и сообщил неприятную новость: из консульства пришло письмо, в котором они просят меня разъяснить причину смены имени и фамилии.

– А что же написать? – принялась я ломать голову над наиболее правдоподобным, но «безопасным» объяснением.

– Давай напишем, что в связи с оформлением новой визы, – предложил Санни.

Он подробно рассказал мне, что именно собирается написать в объяснении от моего имени, и я дала свое «добро».

Муж принялся за письмо, а я отправилась к Веронике.

– Привет, я так рада! – воскликнула она, увидев меня на пороге. – Кисуня, брысь отсюда! – шикнула она на полосатую кошку, которая в приступе любопытства отчаянно пыталась протиснуться мимо хозяйки на улицу.

– О, здорово! Я кошек обожаю! – обрадовалась я. – Как ее зовут?

– Киса, – ответила Вероника. – А меня можешь просто Ветой звать. Меня так с детства все называют.

– Хорошо, – согласилась я.

Я прошла в единственную комнату. На полу стоял компьютер, вокруг были разбросаны какие-то вещи…

– У нас тут бардак, не обращай внимания, – извинилась она. – Просто комнатка маленькая и ни один из шкафов не влезает.

Вета приготовила кофе, и мы устроились на полу вокруг маленького столика.

Вскоре выяснилось, что в России она окончила институт по специальности «преподаватель истории». В ней действительно чувствовалась образованность, тактичность и умение найти подход к любому человеку.

– Не поверишь, – продолжала она, – у меня мама с папой английский всю жизнь преподавали. Да и сестра неплохо язык знает. Я же – единственная в семье, кому он никак не дается! И как у тебя получилось так хорошо его выучить!? На курсы специальные ходила?

– Не, на курсы я ровно месяц отходила, больше не смогла. Дома сама занималась. Мне как раз он почему-то очень легко дается, хотя в нашей семье склонности к языкам ни у кого больше не наблюдается, – рассказывала я, прихлебывая кофе.

Как-то сразу и очень легко у нас завязался непринужденный разговор. Мы говорили обо всем подряд, и настолько интересно нам было друг с другом, что ушла я от Веты только спустя двенадцать часов.

Через пару дней базу закрыли для учений, и мы с моей новой подругой решили устроить девичник на двоих. Признаюсь честно, мы даже обрадовались этим учениям, так как очень хотели посидеть без мужчин и «по-русски»: с бутылкой, закуской и долгими разговорами по душам.

К тому же нам давно и со страшной силой хотелось холодца. Блюдо это для одной себя не приготовишь, а наши мужья наотрез отказывались есть «мясное желе». Вот мы и решили сварить холодец тогда, когда их поблизости не было.

– Прикинь, что я в Интернете нашла! – воскликнула Вета, когда я пришла к ней на «девичник».

– Что?

– Концерт Задорнова! Послушаем, когда все готово будет?

Мы закинули в кастрюлю с килограмм различного мяса, залили водой, посолили/поперчили и стали ждать.

Когда вода уже давно закипела, я неожиданно кое-что вспомнила и бросилась на кухню:

– Вета! Старые мы идиотки! Воды на холодец надо наливать ровно столько, чтобы она только мясо слегка покрывала! – крикнула я ей. – А мы сколько налили?!

Мясо к тому времени проварилось уже с полчаса, но мы все-таки слили лишнюю жидкость.

– Надеюсь, этим мы ничего не испортили, – Вета задумчиво почесала затылок. – Желатина-то нет, чтобы добавить для гарантированного загустевания бульона.

– Да ладно, не парься – ему все равно еще часа четыре кипеть, так что должно и без желатина все получиться, – заверила я, и мы оставили мясо в покое.

Тем временем Вета решила не дожидаться закуски и выставила на стол огромную бутылку «Бакарди».

– Прощай здоровье, – вздохнула я, оценив размеры емкости.

– Так тут литр, мы же столько не выпьем!

– Ну, не знаю, – помня о том, что мы – русские, засомневалась я.

К тому времени, когда холодец был готов, мы были уже весьма «навеселе», так что закуска пришлась очень кстати. Долгожданное наше блюдо не просто загустело, а превратилось в плотную массу, состоявшую почти сплошь из мяса.

– Ну вот, и бульона для желе почти не осталось. А ты боялась, что не застынет, – усмехнулась я, с трудом разрезая комок «нерушимой дружбы» свинины и курицы.

– Да ладно, все равно вкусно, – отмахнулась Вета, жадно набрасываясь на закуску.

Мы сидели, слушая Задорнова, покатываясь со смеху и поедая холодец. Мне давно уже не было так хорошо. Несмотря на то, что с американцами было весело ходить по барам и при этом, даже изрядно напившись, они не буянили, в отличие от наших соотечественников, мы скучали по более привычным для нас посиделкам, застольям и долгим разговорам «про жизнь».

– Ты Риту хорошо знаешь? – спросила я в какой-то момент.

Вета аж подавилась от неожиданности: