Нашествие Лазарев Дмитрий

Как угроза смерти придает дополнительные силы, так и временной цейтнот порой обостряет разум. Идея пришла к Пириэлу через минуту напряженных размышлений. Он телепатически связался с Тираэлом.

– Мне нужно срочно исчезнуть, – без предисловий заявил глава Совета. – Следите за Лонгаром, а если он отсюда телепортируется, немедленно сообщите мне, а лучше постарайтесь задержать его.

– Задержать Темного? – с сомнением протянул Тираэл. – Боюсь, у нас не хватит сил.

– Тогда прошу вас сделать для этого все, что сможете, – Пириэл едва сдержал раздражение, с немалой тревогой заметив, что контролировать свои эмоции ему с каждым разом становится все труднее и труднее. – Но в любом случае сразу же сообщите мне… если только хотите еще хоть раз увидеть меня живым.

– Куда вы и как надолго?

Пириэл вновь ощутил поднимающееся кипящей волной раздражение, но опять сдержал его. Верхний мир – не абсолютная монархия, а глава Совета – не государь-император. Тираэл был почти равен Пириэлу по статусу и имел право задавать такие вопросы: ведь главнокомандующий покидал войска в самый разгар сражения. Кроме того, Тираэл был его сторонником, и портить с ним отношения не следовало. Все эти соображения заставили главу Совета ответить максимально любезно:

– В городе большие проблемы. Массовое вторжение из Кантарда. Постараюсь устранить как можно быстрее. Как только справлюсь – вернусь.

– Помощь нужна? – озабоченно спросил Тираэл.

– Надеюсь, что справлюсь сам. Могу поклясться, что это отвлекающий маневр. Сдерживайте нежить, и да поможет нам всем Создатель.

С этими словами Пириэл прервал контакт. Теперь он чувствовал себя несколько спокойнее. На Тираэла можно было положиться как ни на кого другого в Совете. Пириэл знал, что тот костьми ляжет, чтобы помешать Темному исчезнуть отсюда. Ведь задуманное им предприятие и так было чрезвычайно опасным и отдавало авантюризмом. А если Лонгар раскусит его план и последует за ним, то оно превратится в верное самоубийство. Пириэл не питал иллюзий, что сможет устоять в магическом поединке с Лонгаром Темным, даже имея на груди защитный амулет: Эрестора наверняка убил он, больше некому…

Взгляд Пириэла упал на безмолвно ожидавшего его ответа Кенрода Ледара.

– Оставайтесь здесь! – приказал эдемит. – Присоединяйтесь вон к той группе адептов. Что делать, вам скажут. Я отправляюсь в Москву.

Не обращая более внимания на эльфа-адепта, глава Совета глубоко вздохнул, словно собираясь с духом перед прыжком в воду, и растворился в воздухе.

* * *

Московский мегаполис

Почти всегда лучшим способом решения проблемы является устранение ее причины, а не борьба со следствием. Зачастую это чрезвычайно трудно, а иногда – просто невозможно, но, как полагал Пириэл, не в этом случае. Здесь наоборот, разбираться со следствием, сиречь нашествием кантардских хищников, было чрезвычайно тяжело, а вот устранить его причину – намного проще. Разумеется, для этого ее надо было сначала найти, но Пириэл тешил себя мыслью, что причина ему известна. Это было то управляющее и стимулирующее заклятье, с помощью которого Лонгар гнал эту орду на мегаполис.

Тогда, в 2028 году, он тщательно маскировал свою линию влияния, опасаясь, что его планы раскроют раньше времени. Теперь же, насколько Пириэл понимал натуру своего врага, тот пребывал в состоянии самоуверенности высшей степени: иллюзии собственной непобедимости. Правда, предыдущий ход сражения мог поколебать эту самоуверенность, но вряд ли сильно: как ни крути, а поражения Темный еще не потерпел.

Нет, Пириэл не сомневался, что на этот раз Лонгар не будет прятать линию своего заклятья. Он прекрасно знает, что никто не в состоянии снять или разрушить наложенные другим магом чары, особенно если этот другой сильнее. Но дело в том, что Пириэл и не собирался снимать или разрушать заклятье Темного. Он собирался его слегка подкорректировать, так сказать, поменять полярность, что способно изменить результат действия заклинания до неузнаваемости. Пириэлу уже приходилось заниматься подобными вещами, и он верил в успех. Это, конечно, тоже было непросто, но выполнимо. А самое главное – Пириэл мог справиться с этим в одиночку, в то время как для сражения с Кантардской ордой, гораздо более многочисленной, чем в 2028 году, потребовался бы по меньшей мере десяток эдемитов.

Не стоит и говорить, сколь сильно это ослабило бы армии, сражающиеся с нежитью к югу от мегаполиса. Лонгар Темный, воспользовавшись этим, смог бы проломить небесный щит и открыть путь Облачности в небо над мегаполисом, что неминуемо привело бы к падению города. Несомненно, в этом и заключался план Темного.

Когда Пириэл появился в городе, остатки войскового заслона отступали к центру, огрызаясь огнем. Им на помощь поспешно выдвигались другие подразделения, но Пириэл сильно сомневался, что им удастся остановить яростный натиск джунглей.

Эх, если бы у него был Каладборг, он бы решил эту проблему в два счета! Но, чего нет, того нет. Что толку мечтать? Надо действовать с тем, что есть на руках… При всей своей драматичности бой на улицах сейчас весьма мало интересовал Высшего эдемита. Главным для него был местный магический фон, в котором он немедленно и начал разбираться, включив свое маги-зрение.

Как доложил ему Ледар, адепты города предприняли всего одну и то безуспешную попытку остановить тварей, так что магический континуум в мегаполисе должен быть относительно спокойным. Так оно и оказалось. Легкие завихрения, вызванные этой жалкой попыткой, остались уже далеко в тылу наступающей орды… Нашел! Темная линия управляющего заклятья Лонгара явилась маги-взору эдемита во всей красе. Впрочем, слово «линия» было не совсем точным определением. Заклятье представилось Пириэлу как канат, толщиной в человеческую руку, сплетенный из сотен магических волокон-компонентов. Нечего было и думать разорвать его: на это, действительно, был способен только Каладборг. Нет, здесь надо действовать тоньше, и Пириэл знал как.

Он поставил вокруг себя магический защитный экран на случай, если какая-нибудь тварь отобьется от толпы и решит вкусить плоти представителя высшей расы, и ушел в магический континуум. Он осторожно протянул свои астральные руки к черному канату и, едва дотрагиваясь тонкими пальцами, принялся осторожно перебирать волокна, пытаясь определить механизм действия заклятья.

Так, вот эта толстая нить – усиление их природной ярости… а вот это дополнительное повышение внешней магической устойчивости… Так, дальше… голод, стремление его утолить за пределами джунглей… Уже теплее, ищи, ищи! Межвидовая солидарность: свои, кантардские – неприкосновенны. Вот оно! Вектор ненависти направлен на всех иномирцев, прямо в сердце мегаполиса! Что же сделать? Взять эти два волокна и аккуратно их переплести, а то, что отвечает за единство тварей, попытаться разделить на два… О, Создатель, какое сопротивление! Какая боль! Чужая магия не желала подчиняться эдемиту. Терпеть! Работа должна быть сделана. Ну же! Разделить и переплести… Получилось!

Всего два действия, но как же тяжело они дались эдемиту! Хотя, тяжело – не то слово. Отдача была столь сильна, что Пириэла буквально свернуло в бараний рог. Его тело превратилось в сгусток невыносимой боли. Он корчился на земле, отчаянными усилиями удерживая свое сознание на грани падения в беспамятство, ибо здесь, в непосредственной близости от беснующихся кантардских хищников это означало бы верную смерть. Когда же боль немного разжала свои тиски, Пириэл смог, наконец, оценить результаты своих стараний.

А они были впечатляющими: только что монолитная, все сметающая волна тварей превратилась в обезумевшую орду, в которой каждый норовил вцепиться в горло соседу или просто разорвать в клочья. Все осталось: ярость, жажда убийства, просто пропал направляющий вектор. Теперь кантардская живность и думать забыла о населении мегаполиса, которое только что с такой целеустремленностью пыталась уничтожить, а все усилия направила на то, чтобы уменьшить собственное поголовье. Даже видовая солидарность обычно стайных лунных гончих и лисконов была забыта: они с не меньшей яростью кидались на собратьев по виду, чем на клагов, урсов или змей.

Теперь их самоистребление было лишь вопросом времени, а с выжившими потом разделаются войска и адепты. Работа Пириэла здесь была закончена. Пора было возвращаться в южные окрестности мегаполиса, где все еще шло сражение с нежитью. Скрипя зубами от боли и покачиваясь от слабости, Пириэл поднялся на ноги и телепортировался.

* * *

Окрестности Московского мегаполиса

Тираэл не знал, сколько Пириэлу потребуется времени на то, чтобы решить проблемы в мегаполисе, и от этого ощущал себя сидящим на пороховой бочке во время пожара. Он пристально следил за Лонгаром Темным, понимая, что пожелай тот телепортироваться, эдемиты вряд ли успеют что-либо предпринять, а накинуть на повелителя Серых Пределов «орлиный якорь» было не меньшей утопией, чем, скажем, ему в одиночку разделаться с двадцатью инферами-убийцами. На эту весьма удручающую мысль накладывалось еще и беспокойство о том, справится ли Пириэл с полчищами кантардских тварей. В этом Тираэл сомневался, хотя глава Совета и выглядел довольно уверенно… Кроме всего вышеперечисленного, его никто не освобождал от обязанностей по поддержке небесного щита и помощи своим войскам, сражающимся с нежитью.

Нервы Тираэла справлялись с таким напряжением минут сорок, а затем он отдал приказ о магической атаке на Лонгара Темного. Атаковали его сразу около десятка эдемитов, употребив на это всю свою Силу, свободную от поддержки небесного щита, а защиту армий Пандемониума взял на себя Алистанус, который стоял на холме рядом с Тираэлом и прокачивал через себя огромные объемы энергии Локуса.

Темный выдержал натиск и перешел в контрнаступление. В его распоряжении были гигантские ресурсы Серых Пределов и Короны Мертвых. Эдемитам приходилось очень тяжко, но их отчаянная атака принесла свои плоды: по крайней мере, повелитель Серых Пределов сосредоточился на битве с ними и не помышлял о телепортации.

Ситуация стала почти критической, когда рядом с Тираэлом материализовался смертельно бледный Пириэл.

– Все в порядке, – выдохнул он. – Проблема решена.

Сил у главы Совета почти не осталось, но отдыхать было некогда. Он качнул энергию через Алистануса и присоединился к схватке эдемитов с Лонгаром. Пириэл знал, что за такое перенапряжение даже его сверхстойкому организму придется потом расплачиваться тяжелым «отходняком», но сейчас это – не главное. Сейчас важно было выстоять… И они выстояли.

Лонгар Темный до самого конца не верил, что его план не сработал, и что победа в этом сражении уйдет от него. Не верил, пока первые лучи восходящего солнца не озарили небосвод на востоке. Низшая нежить заметалась в ужасе, ибо чувствовала, что истекают последние минуты их не-смерти, а вампиры, превратившись в летучих мышей, наперегонки с черными тенями ринулись под защиту Облачности.

Но армии Тьмы избежали в этот раз полного разгрома: Корона Мертвых есть Корона Мертвых. Зачерпнув огромную порцию энергии из своего артефакта, Лонгар Темный накрыл свое воинство «серым пологом». Это заклятье полностью поглощало солнечные лучи на большой территории, но при этом тратило столько магической энергии, что даже такой артефакт как Корона и такой источник как Серые Пределы, не успевали ее вовремя восстанавливать. Поддерживая «серый полог» и отражая магические удары эдемитов и усмирителей, Лонгар медленно отступал, кипя от бессильной ярости: он терпел в этой войне первое поражение. Личи и пустотники, которые солнца не боялись, по мере возможностей оказывали ему магическую поддержку, но повелитель Серых Пределов все равно понимал, что долго он не продержится, и возможности для наступления уже исчерпаны.

Нежить отступила на территорию, накрытую Облачностью, за ней потянулись пустотники, а следом телепортировались и личи. Несколько мгновений Лонгар стоял один против вражеской армии, сверля ее ненавидящим взглядом, а затем нанес удар. Вся его ненависть и оставшаяся энергия были вложены в эту атаку! И хотя магические силы противостоящей стороны на данный момент уже превосходили его возможности, не все пережили этот удар. Хлопнув дверью таким образом, Лонгар Темный исчез с поля боя. Московское сражение завершилось.

Впоследствии те, кто был знаком с историей Земли, назвали его «Бородино двадцать первого века». Как и его тезка из века девятнадцатого, оно не принесло решительной победы ни одной из сторон, но, в отличие от своего предшественника, не завершилось и сдачей Москвы, пусть даже и временной. Планы Лонгара Темного по захвату одного из важнейших мегаполисов планеты оказались сорваны. Блицкрига не получилось. Война за Пандемониум затягивалась.

Глава 10

Накануне конца света

Долина Изгнанников. Сектор Дрэнор

В секторе Дрэнор стояла безлунная ночь. Дмитрию не спалось. Молодой человек задумчиво созерцал живописные склоны гор, которые окружали долину Изгнанников, словно телохранители бизнесмена. Это место стало идеальной базой для троих отверженных. Именно отсюда они совершали все свои рейды. Чего от добра искать добра? Здесь было безопаснее, чем где-либо еще в Пандемониуме и сопредельных мирах, а проблем с перемещениями на далекие расстояния наши герои не испытывали.

Несмотря на полученное от своего меча известие о поражении Лонгара Темного под Москвой, Дмитрий пребывал в отвратительном настроении. Он не сомневался, что эта неудача врага временная: обладатель Короны Мертвых не отступит, и по-настоящему остановить его способен только носитель Каладборга. Следовательно, решающее сражение между ними было неизбежно, а как его провести, не вызвав вселенской катастрофы, Дмитрий просто не представлял.

Но это было не единственной его головной болью. Даже Аллерия с Селеной не подозревали, чего стоило Дмитрию не отправиться в Москву на сражение с нежитью. И дело было не только и не столько в его желании защитить от врага родной город (это желание он смог преодолеть благодаря тому, что с каждым разом все легче рассудок в нем брал верх над чувствами), сколько в Каладборге. Артефакт рвался в бой со своим заклятым врагом, страстно желал его уничтожить, и ему не было дела до того, какие последствия для Пандемониума будет иметь эта битва… Пожалуй, такой атаки на свой разум и душу Дмитрий не переживал даже в тот памятный вечер, когда воспротивился желанию Каладборга убить Селену.

Рогожин устоял и на этот раз, расплатившись, наверное, несколькими годами жизни. Но взбешенный его сопротивлением артефакт теперь постоянно держал Дмитрия в осаде, пытая холодом, болью и периодическими атаками на его волю.

Хотя началось это раньше, после того сражения в Вечнолесье, когда молодой человек не позволил ему вступить в схватку с Короной Мертвых и ее носителем. Тогда Дмитрию с грехом пополам удалось договориться с артефактом, пообещав устроить генеральное сражение в самое ближайшее время. Каладборг, правда, после этого стал более агрессивен и чаще требовал жертв. Дмитрий уже почти свыкся с ледяной болью его недовольства. Однако, новая оттяжка решительного боя окончательно истощила терпение артефакта, и жизнь Дмитрия превратилась в кромешный ад. Молодой человек безумно устал сражаться с нежитью, эдемитами и Каладборгом сразу. Он осунулся, побледнел, лед из глаз в последнее время не уходил до конца, а вспышки злости и раздражительности участились. Аллерия и Селена видели это, тревожились, но ничего не могли поделать. Это была его битва, и, похоже, он ее проигрывал.

Чтобы хоть как-то задобрить разъяренный артефакт, Рогожин разыскал крупный орочий военный отряд и устроил форменную бойню. Но даже обилие живых душ, по которым за время сражений с бездушной нежитью Каладборг уже успел соскучиться, ненадолго успокоило артефакт. Дмитрий понимал, что долго в таком режиме не продержится, и это повергало его в отчаяние. Если он хотел спасти свой мир, надо было действовать быстро, пока Каладборг не стер его личность, превратив в бездушного робота-убийцу. Но идеи не приходили – жуткая боль, которая за последние несколько дней стала постоянным спутником Дмитрия, путала все его мысли.

Однако, магический всплеск у себя за спиной Рогожин уловил сразу же. Он мгновенно, как напружиненный, вскочил, выхватил Каладборг и развернулся. Все эти три действия уложились в одно мгновение, отчего возникший позади него незнакомец ошеломленно отшатнулся, с опаской поглядывая на устремленное ему в грудь лезвие магического меча. Незнакомец был одет в земной цивильный костюм и туфли, так что выглядел бы вполне обычно, если б не золотистая маска с отверстиями для глаз, закрывавшая верхнюю часть его лица.

– Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич, – с натянутой улыбкой произнес нежданный гость. – Простите, что появился так… внезапно, да еще у вас за спиной, но я не совсем точно определил ваше местонахождение. – Он по-прежнему не сводил глаз с Каладборга. – Прошу вас, будьте поаккуратнее с этой… э-э-э… вещью: вы можете натворить много такого, о чем потом пожалеете.

– Знаете, – сухо произнес Дмитрий, игнорируя его приветствие, – я, признаться, уже чертовски устал сдерживать разрушительные инстинкты этой «вещи». Поэтому советую вам побыстрее сообщить мне, кто вы такой и что здесь делаете.

– Посмотрите на мою ауру, Дмитрий Сергеевич, – поспешно заговорил незнакомец. – Вы можете это, я знаю. Посмотрите, и вы увидите, что я не принадлежу ни к одной из когорт ваших врагов. Более того, я здесь для того, чтобы помочь вам справиться с ними и выпутаться из той пиковой ситуации, в которой вы оказались. И не просто выпутаться, а заодно спасти Пандемониум.

Когда Дмитрий последовал совету мистера Икс, как он про себя окрестил незнакомца в маске, то убедился, что аура его действительно не несла в себе угрозы. Конечно, это еще ничего не значило. Дмитрий знал, что достаточно искусный и могущественный маг вполне способен подделать свою ауру, но молодой человек уже так устал от синдрома «кругом враги», что ему отчаянно захотелось хоть кому-то еще поверить, кроме двух своих очаровательных напарниц. К тому же, он знал, что в любой момент сможет выхватить Каладборг и прикончить незваного гостя, если тому вдруг вздумается делать глупости. Молодой человек спрятал Каладборг в своем бедре, поморщившись от боли: артефакт вновь выразил недовольство своим носителем.

– Я вас слушаю, – сказал он устало.

Мистер Икс помялся:

– Если вы не против, я бы хотел вести этот разговор в другом месте.

Уснувшие, было, подозрения Дмитрия пробудились вновь:

– А чем вам, собственно, это место не нравится?

– Недостаточным уединением, – лаконично ответил незнакомец. – Пойдемте со мной. – Он протянул Дмитрию руку.

– Телепортация?

– Да. Нужен физический контакт с вами, чтобы я смог переместить вас туда же, куда отправлюсь сам.

– Я знаю, просто…

Незнакомец усмехнулся:

– Опасаетесь ловушки? Могу вас заверить, что по вашей мерке капкан еще не сработан. Я знаю ваши возможности и вашу историю. Вас трижды пытались ловить: в Москве, в особняке Барковых и в здании КУ, а также в Вечнолесье, под Даль-Тименором. Все три раза безуспешно. Чего вам бояться? Вы же в любой момент сможете убить меня!

Дмитрий пожал плечами и взял мистера Икс за руку. В следующий миг оба они исчезли из долины Изгнанников.

* * *

…Аллерия стояла и смотрела на Дмитрия. Он склонился над телом Алины Барковой. В его глазах стояли слезы. Скоро должно было взойти солнце и испепелить тело женщины, которую он любил, и которая погибла от его руки. Даже Селена проявила такт и отошла в сторону, а эльфийка стояла и смотрела, не в силах отвести глаз. В ее душе бушевал шторм. Эльфы, в большинстве своем, не способны на сильные страсти. Они испытывали чувства только к представителям своей расы, причем более спокойные, длительные и преданные, чем людская любовь. Это были медленно текущие равнинные реки, а не стремительные и бурные горные потоки. Все в природе логично: долго живущим эльфам нет нужды торопиться, и их любовь – более зрелая. Но Аллерия, видимо, провела слишком много времени среди людей и заразилась их порывистостью.

Сейчас она испытывала дикую ревность. Само по себе подобное чувство было для эльфийки весьма необычным. А если учесть, кого она ревновала и к кому, то оно превращалось в совершенный нонсенс: подумать только – ревновать человека к только что убитой им вампирше, раньше тоже принадлежавшей к человеческому роду! Как бы она хотела его обнять и утешить! Горячими поцелуями стереть печаль с его лица, своими ласками заставить забыть Алину – стерву, использовавшую его, а потом предавшую. Как глупы люди! Как иррациональны их чувства! И как глупа сейчас была она, Аллерия, влюбившаяся в человека!

Это ведь Селена, будь она неладна, своими разговорами о спасении любовью души Дмитрия заронила в ее голову эту безумную мысль! Но было бы неверно во всем обвинять только инферийку: не попади ее слова на подготовленную почву, ничего бы и не случилось. «Нельзя любить из сострадания, нельзя любить, чтобы спасти душу человека, чтобы сберечь его для великих дел, для спасения мира. Это – не любовь, это чувство долга». Так говорила себе Аллерия, чтобы примирить себя со своей мудрой и чуть высокомерной эльфийской сутью. «Я его не люблю, я его спасаю».

Но, несмотря на все увещевания, она никак не могла сделать последний и решительный шаг к сближению, что, как ни странно, и является признаком любви: это чувство делает трусов героями, и наоборот, героя способно сделать робким перед своей возлюбленной. По мере того, как они вместе пережили кучу передряг, чувство это росло и крепло в душе Аллерии, но дать ему выход она не решалась. И вот теперь, когда он своими руками убрал последнее препятствие, стоявшее между ними, она стояла и смотрела на него, томимая ревностью, страстью и нерешительностью одновременно. А ведь это поистине дьявольский коктейль!

Внезапно, сбросив оковы нерешительности, она подошла к Дмитрию и положила руки ему на плечи. Он удивленно оглянулся на нее и поднялся на ноги. Эльфийка раскрыла ему свои объятья и он в них пришел. Некоторое время они просто стояли, прижавшись друг к другу, а потом, не выдержав сладкой пытки, Аллерия подняла лицо, нашла его губы и впилась в них страстным поцелуем. Дмитрий после короткой паузы, наполненной изумлением, вдруг с не меньшей страстью ответил ей, и весь окружающий мир перестал для них существовать…

Проснувшись, Аллерия, какое-то время не могла понять, где она находится. Ведь все было так реально! Но нет, она не в Вечнолесье, на поле страшной битвы у стен Даль-Тименора, а в своем доме в долине Изгнанников. И та памятная сцена лишь приснилась ей. Приснилась с удивительной точностью, за одним исключением: концовка тогда была другой. Она так и не смогла преодолеть свою робость, переступить через свою гордую эльфийскую натуру и сказать о своих чувствах человеку… Ни тогда, ни позже.

Все оставалось на своих местах, и Аллерия просто старалась не замечать ни недовольных взглядов Селены, ни ее весьма прозрачных намеков, время от времени проскакивающих в их разговорах… А Дмитрий, между тем, погибал. Она видела это. Очевидно, Каладборг усилил натиск на его душу, и молодой человек сейчас уже не выглядел молодым. Он изнемогал в неравной борьбе с могущественным творением Дайнарда. Абсолютно седой, с безмерно усталыми глазами, в которых все чаще появлялся лед, и осунувшимся, постаревшим лицом – таким сейчас представал перед нею Дмитрий бульшую часть времени. Он боролся за свою душу и проигрывал. Если в боях с нежитью и эдемитами они с Селеной помогали ему как могли, то в сражении с Каладборгом союзников у него не было.

Ну почему так? Что же это за любовь, если она лишь молча смотрит, как погибает ее возлюбленный, когда для его спасения достаточно лишь сказать ему о своих чувствах и согреть его своим теплом? Грош цена ее любви, если даже этой малости она не может для него сделать! Нет, она это сделает и прямо сейчас! Исполненная решимости, Аллерия поднялась с постели, оделась и двинулась к той комнате, где спал Дмитрий. Куда-то ушли мысли о приличиях, эльфийской гордости и прочей чепухе. Ее душа была переполнена чувством, которое искало выхода.

Но комната Дмитрия была пуста. Где же он может быть? В растерянности эльфийка подошла к окну и сразу же увидела его. Дмитрий был не один. Он разговаривал с каким-то незнакомцем в золотистой маске. Сердце Аллерии внезапно сжалось от тревоги. Она ощутила жгучее желание распахнуть окно и окликнуть его, но опоздала. Руки Дмитрия и незнакомца соприкоснулись, и они оба мгновенно растворились в воздухе.

Телепортация! Искать ее след – гиблое дело. Кто такой этот незнакомец, и куда он увел Дмитрия? Но тот, похоже, ушел добровольно… Что же делать?

– Ну что, проморгала парня? – неожиданно раздался у нее за спиной голос инферийки. – А ведь я тебя предупреждала…

Но Аллерия не вздрогнула и даже оборачиваться не стала: в этот миг ее душа вмерзла в лед.

– Ты знаешь, кто это? – безжизненным голосом спросила она у Селены.

– Понятия не имею. Но думаю, Дмитрий нам сам расскажет… если вернется.

* * *

Нижний мир

В свете последних событий срочный созыв Совета никого из его членов не удивил. Все были уже в курсе печальной участи Люциана. Гибель главы Совета, весьма смахивающая на заказное убийство, была достаточно серьезным поводом для тревоги. Едва узнав об этом, все Высшие инферы поняли, что на носу новый передел власти, и начали поспешно готовить свои боевые формирования к грядущим неприятностям. Но они сознавали, что тот, кто позаботился о Люциане, наверняка готов лучше, чем все они вместе взятые, и вряд ли даст им много времени на реакцию. Так оно и оказалось. Конечно, члены Совета притащили с собой «дружины» верных телохранителей, которые дежурили внизу, в холле, но отчего-то никто из Высших не был уверен, что в критический момент этого будет достаточно для обеспечения их безопасности.

Последним в зале Совета появился Маурезен. Естественно, все уже успели обсудить и его опоздание, и его возможную причастность к смерти Люциана, и он это прекрасно понимал. Но лицо Высшего инфера излучало безмятежное спокойствие и полное безразличие к сплетням и интригам в Совете. Как раз этот факт и вызвал у остальных наибольшую тревогу: спокойствие Маурезена могло означать только одно – именно он оказался лучше всех готов к сложившейся ситуации. Настолько лучше, что мог себе позволить не обращать внимания на других.

Маурезен начал с ходу, даже не подумав извиниться за опоздание, что, впрочем, не считалось очень уж серьезным нарушением этикета в Нижнем мире.

– Я думаю, все собравшиеся в курсе причин столь спешного созыва Совета. Гибель Люциана, являвшегося нашим главой, заставляет нас пересмотреть нашу внутреннюю и внешнюю политику. Этот теракт доказывает, что Нижний мир нуждается в серьезных реформах. Разумеется, будет проведено самое тщательное расследование причин гибели Люциана, но этого мало! Нужно ужесточить контроль над деятельностью различных кланов в Нижнем мире, усилить меры безопасности и форсировать подготовку к вторжению в Пандемониум, ибо, как я понимаю, этот теракт является попыткой наших врагов сорвать эту подготовку…

– Не так быстро, Маурезен! – перебила его Неста.

Все с некоторым удивлением воззрились на нее, так как даже при свободных нравах в Нижнем мире прерывать говорящего в Совете мог только его глава, да и то в исключительных случаях. А Неста, между тем, продолжала, глядя на Маурезена в упор:

– Ты тут говорил о расследовании причин гибели Люциана, но я считаю его совершенно излишним. Ведь мы все прекрасно знаем, чьих рук это дело, не так ли?

– Может быть ты пояснишь свою точку зрения? – с легкой угрозой в голосе спросил Маурезен. – А то у собравшихся может сложиться впечатление, что ты меня в чем-то обвиняешь.

– Впечатление?! – фыркнула Неста. – Какое уж там впечатление! Я тебе открытым текстом заявляю, что это твои наемники убили его! Ты – преступник!

«У-у-у, как все запущено! – удивился про себя Маурезен. – Где были мои глаза? Как я раньше не догадался, что они с Люцианом так близки?» Но в следующий момент ему стало уже не до размышлений, так как мир вокруг него буквально закипел. Воздух превратился в огненный ад, словно его сверху окатили целой цистерной раскаленной лавы. Огонь выжег все, чем даже Высший инфер мог бы дышать. Но зачем дышать обугленному трупу? Атака была столь внезапной и сильной, что вряд ли Маурезен успел бы поставить щит, способный ее выдержать, и скорее всего был бы уже мертв… если бы не амулет на его груди. Ярящееся пламя и жидкая лава, в которую превратился воздух, были бессильны добраться до обладателя амулета, создав вокруг него достаточный для безопасности слой.

Маурезен весело рассмеялся: Неста, сама того не подозревая, этим своим отчаянным поступком решила все его проблемы. Пара секунд ему потребовалась, чтобы разрушить ее заклинание, еще секунду он позволил себе наслаждаться потрясением инферийки, а затем атаковал ее «дланью Танатоса». Призрачная рука, насыщенная смертоносной энергией, легко прошла сквозь жалкие щиты, выставленные растерянной Нестой, мгновение назад уверенной, что она с ним разделалась, и проникла в ее плоть. Маурезен увидел в ее глазах ужас и обреченность, усмехнулся и вырвал душу из ее тела.

Те члены Совета, у кого в их традиционном облике имелись ноги, вскочили на них, а Бельфегор воспарил над полом. Маурезен почти физически почувствовал, как скачком поднялась магическая напряженность в зале, и что воздух готов вот-вот разразиться шквалом смертоносных заклятий. Он, конечно, был уверен в своем амулете, но не собирался подвергать его испытанию на предельные нагрузки, поэтому отдал телепатический приказ своей команде. В тот же миг в зале материализовалось около десятка инферов-убийц, сразу направивших на членов Совета дезинтегрирующие арбалеты.

– Я бы не советовал вам делать глупости, дамы и господа, – спокойно промолвил Маурезен. – Мои бойцы не имеют обыкновения промахиваться. И ваших телохранителей звать тоже не стоит: они все уже, как мне доложили, находятся под контролем преданных мне сил.

– Это что, переворот, Маурезен? – ледяным тоном осведомился Бельфегор, вновь снижаясь до обычной высоты.

– Выбор терминологии я предоставлю вам. Если вы сейчас успокоитесь и выслушаете меня, я изложу вам свое видение ситуации… Кстати, – резко обернулся он к Астарте, – не надо пытаться телепортироваться: мои маги установили блокаду.

Белиал любезно улыбнулся и опустился на свое кресло:

– Что же, мы тебя слушаем.

Затем и остальные последовали его примеру, сверля Маурезена взглядами, весьма далекими от дружелюбия. И тот не спеша заговорил:

– Сначала о Несте. Я думаю, вы понимаете, что обвинения этой… неуравновешенной особы не имеют ничего общего с действительностью. В своей смерти виновата она сама. Я только защищался, вы видели.

– Кстати, хотелось бы узнать, как, – не выдержав, вставил Бельфегор. – Заклятье, которым она тебя атаковала, отразить чрезвычайно сложно, даже будучи к нему готовым, а ее удар был внезапным…

– Об этом позже, – холодно отрезал Маурезен. – Итак, мы имеем смерть Несты, вызванную ее собственным глупым поступком. С этим все согласны?

Оставшиеся члены Совета нехотя кивнули.

– Далее, о Люциане. Когда я узнал о его гибели, то ничуть не удивился, но не потому, что каким-то образом был к ней причастен, а потому, что на меня самого в тот же день было совершено покушение.

Это заявление вызвало среди присутствующих удивленный гул. А Маурезен продолжал:

– Неизвестный нам враг, очевидно, полагал, что, устранив двух самых влиятельных членов Совета, он сорвет военные приготовления в Инферно. И это еще больше убедило меня в том, что их следует, наоборот, ускорить. К сожалению, в Совете не было и нет единства, и поступок Несты – лишнее тому свидетельство. Такой Совет не сможет эффективно управлять миром, ведущим крупномасштабные боевые действия и, тем более, – привести его к победе. Из сложившейся ситуации я вижу только один выход – введение имперского правления и возрождения титула сатана.

На этот раз гул был гораздо громче, и в нем звучало возмущение. Общее мнение, как всегда, вызвался изложить Бельфегор:

– И как давно у тебя созрело такое решение? Судя по количеству твоих воинов в здании, ты имел немало времени, чтобы подготовиться!

– В то же время, когда у меня возникла идея о вторжении в Пандемониум, ибо, как я уже говорил, война и Совет, полный интриг и разногласий, несовместимы. Но хочу заметить, Люциан мне не мешал. Я даже подумывал о том, чтобы именно его, как самого мудрого из нас сделать сатаном.

Белиал отреагировал на эту явную ложь скупой улыбкой, Астарта оскалилась, а на лице Бельфегора, в связи с отсутствием такового, ничего невозможно было разобрать.

– Теперь же я не вижу другой кандидатуры на роль верховного правителя Нижнего мира, кроме моей. По могуществу и влиянию меня превосходил только Люциан, а в смысле полководческого таланта я вообще – вне конкуренции. Кроме того, я располагаю наиболее полной информацией о наших врагах и смогу ею с толком распорядиться. Поэтому считаю необходимым сменить форму правления в Нижнем мире и назначить меня сатаном. Прежде чем вы проголосуете, – тут Маурезен позволил себе чуть усмехнуться, давая понять присутствующим, что их голосование – чистая формальность, – я хотел бы добавить следующее: Совет не упраздняется. Он просто меняет свой статус. Теперь он будет носить скорее функции правительства при сатане и будет проводить в жизнь мои решения. Также члены Совета будут иметь совещательный голос и могут вносить свои предложения, касающиеся внутренней или внешней политики Нижнего мира, мне на рассмотрение. Численность Совета будет восстановлена до шести. На вакантные места Люциана, Несты и мое будут приняты новые Высшие. Что же до владений погибших членов Совета, то на время войны они объявляются имперскими, а по ее завершении вопрос об их статусе будет решен дополнительно… Ну вот, пожалуй, и все, что я хотел бы сказать вам перед голосованием. Я думаю вы все и так понимаете, сколь весомые выгоды как Нижнему миру, так и вам лично принесет победоносная война в Пандемониуме… Прошу голосовать.

Как Маурезен и предполагал, самоубийц среди присутствующих не оказалось, и его предложение было принято единогласно.

– Что же, хорошо, – удовлетворенно произнес он. – Я не сомневался в вашей мудрости. Теперь перейдем к техническим вопросам…

* * *

Междумирье

– Где мы? – полюбопытствовал Дмитрий.

– Это Междумирье. Слышали о нем?

– Слышал и довольно много читал, но сам здесь впервые.

– Ну и как?

– Впечатляет, – коротко ответил Дмитрий, окидывая взглядом причудливый ландшафт и небо, переливающееся всеми цветами и оттенками, которые только существуют в природе. – Это и есть ваше уединенное место?

– Да. Здесь нас точно никто не подслушает.

– Кстати, может, для начала, представитесь?

– Можете называть меня просто – Агент.

– Оригинально! – хмыкнул Дмитрий – Случайно, не 007?

– Шутку понял, – без улыбки ответил Агент. – Смешная. Но я посоветовал бы вам настроиться на серьезный лад. Нам предстоит долгий и важный разговор.

– Хорошо. Но в таком случае, думаю, нелишним с моей стороны будет поинтересоваться, чей именно вы агент. Никогда не веду важных разговоров с теми, о ком ничего не знаю.

– Резонно. Вы слышали что-нибудь о Первосозданном или Силах стабильности?

– Увы, все мои знания о Множестве Миров почерпнуты из материалов, содержащихся в эдемитских библиотеках. А там я не встречал ни одного упоминания о названных вами вещах.

Агент вздохнул:

– Что же, это вполне в духе эдемитов – создавать у смертных впечатление, что только обитатели Верхнего мира являются реальной Высшей Силой, способной оказывать влияние на процессы, происходящие во Множестве Миров. Они не пытаются скрывать существование инферов, так как это невозможно, но те прекрасно вписываются в эдемитскую концепцию мироздания – в качестве воплощения Мирового Зла. Мы же свою деятельность не особенно афишируем, поэтому скрыть сведения о нас на порядок проще… Ладно, полагаю, мне придется устроить вам небольшой ликбез по данному вопросу. – Он задумался. – С чего бы начать?

– Наверное, с сотворения Вселенной, – опять не удержался от иронии Дмитрий.

Но Агент предпочел пропустить эту иронию мимо ушей и ответил совершенно серьезно:

– Пожалуй. Хотя, вынужден сразу оговориться – нашей Вселенной, известной вам под названием Множества Миров.

– А что, есть и другие? Я полагал, что за пределами Множества Миров лежит лишь Бездна – царство безграничного Хаоса.

– Отчасти, это так, но в ней «плавают» и другие Множества так же, как в космосе вашего мира «плавают» галактики. Сразу предупреждаю ваши вопросы: мне об их устройстве ничего не известно. Я знаю только, что они существуют. Впрочем, на обсуждение столь глобальных проблем у нас сейчас нет времени. Так что, с вашего позволения, я продолжу.

После того, как Творец создал нашу Вселенную, она не так уж долго занимала его мысли. Ему захотелось создавать что-то новое в других уголках Бездны, но бросить свое творение на произвол судьбы Он не мог. Дело в том, что, как вы выразились, в «царстве безграничного Хаоса» обитают весьма могущественные сущности, которые, образно говоря, спят и видят, как бы стереть с лица Бездны уродливые, по их мнению, упорядоченные образования, подобные нашему Множеству Миров. Чтобы этого не произошло, Творец оставил присматривать за нашей Вселенной своего помощника – Первосозданного. Первосозданный, как следует из его имени, является первой сущностью, созданной Творцом. Он участвовал в акте Творения и поэтому как никто другой (кроме Творца, разумеется) разбирается в строении нашей Вселенной и маги-физических законах его функционирования.

Первосозданный – многомерная сущность, способная следить за состоянием дел одновременно во многих точках нашей Вселенной. Но, по мере того, как миры Множества развивались, делать это становилось все труднее и труднее. И тогда Первосозданный сотворил себе помощников – магов, наделенных способностью путешествовать из мира в мир, отслеживать то, что угрожает существованию нашей Вселенной, а также вовремя пресекать эти негативные процессы. Эта структура и была названа Силами стабильности. Я – ее представитель. Мы уже много тысяч лет ведем практически непрерывную войну, защищая Множество Миров от посягательств Хаоса и от сил, способных разрушить нашу Вселенную изнутри…

Дмитрий немного помолчал, переваривая услышанное, а затем медленно произнес:

– В общем, пока все понятно, но у меня возникли три вопроса.

– Я слушаю.

– Если Бездна – мир Хаоса, то кто такой Творец? Одна из «весьма могущественных сущностей», обитающих там, которая взбунтовалась и решила привнести в Хаос немного порядка?

Агент с уважением взглянул на Дмитрия:

– А вы глобально мыслите, молодой человек! Но, думаю, даже Первосозданный вряд ли знает ответ на этот вопрос, а мои догадки ничем не лучше ваших.

– Ладно, замнем. Тогда второй вопрос. Ваш визит ко мне связан с Каладборгом, Короной Мертвых и большой войной, которая сейчас идет в Пандемониуме?

– Именно так. Но это – не обычная война. В ней столкнулись столь могущественные силы, что, при определенных обстоятельствах, они способны уничтожить все Множество Миров. Каладборг и Корона Мертвых – артефакты чрезвычайной силы и опасности. Один раз мы уже упустили их из виду в Фар-Сорне. А чем там все закончилось, вы знаете. Тогда еле удалось локализовать катастрофу, принеся в жертву Фар-Сорн и четыре соседних мира. Мы не хотим повторить ту ошибку, тем более, что в этот раз все может закончиться гораздо хуже.

– Но это ведь был не единственный ваш промах, не так ли? Почему вы не помешали последнему Катаклизму?

Агент горестно вздохнул:

– К сожалению, вы правы. Это наш крупный просчет. Мы поначалу не восприняли Савранского всерьез. Типичный безумный ученый с утопическими идеями. В этом плане мы не сильно ошиблись на его счет, разве что слегка недооценили его одержимость. Если бы в процесс не вмешалась другая Сила, ничего бы он не добился: земная наука была не готова открыть механизм открывания межмировых барьеров. Однако, мы не учли, что такой человек да с такими идеями – идеальная марионетка для нашего противника…

– Какого противника?

– Хаоса.

– Постойте, но я думал, что информацию, вызвавшую Катаклизм, подкинули Савранскому эдемиты, так как хотели захватить Землю.

– Это так, – кивнул Агент. – Но эдемиты, сами того не подозревая, оказались марионетками слуг Хаоса, которые использовали их необоримую жажду власти. А мы, к сожалению, не уследили за ними. Хотя, должен вам заметить, следить за высшими расами, да еще так, чтобы они этого не заметили – задача высочайшей категории сложности. Признаться, мы не особенно и старались, считая эдемитов менее опасными, чем инферы, на которых мы и сосредоточили львиную долю своего внимания…

– А в результате МЫ получили Катаклизм, – закончил его мысль Дмитрий. – Кстати, а почему так много миров проникло на Землю? Почему разрушение перегородок между мирами пошло так неравномерно? И еще: вряд ли эдемитов интересовала наша Земля в том виде, в каком она была до Катаклизма. Выходит, затевая его, они знали, что в результате получат Пандемониум в его нынешнем виде?

– Скажем так – предполагали. Точно знать тут не мог никто, так как подобных катастроф раньше не случалось. Но вероятность такого исхода была весьма велика и прогнозировалась сравнительно легко.

– Почему?

– Видите ли, Множество Миров неоднородно. Оно делится на магические и технологические миры. Последних намного меньше и они значительно стабильнее первых. В силу этого они являются своеобразными центрами, вокруг которых собирается большое количество магических миров. К тому же, Катаклизм начался с Земли, что и привело к столь массовому проникновению других миров в ваш мир и, в конечном итоге, к возникновению того, что с вашей легкой руки стало называться Пандемониумом. Кстати, меткое название. Даже Первосозданному понравилось.

– Так, с этим ясно, а что вы скажете о Лонгаре Темном? Он – слуга Хаоса?

– Не напрямую. Но Хаос использует его, простите за каламбур, втемную…

– Так же, как вы используете меня?

– Это было верно до определенного этапа. Темный и сейчас не подозревает, на чью мельницу он льет воду. А перед вами мы раскрыли карты.

– Лучше поздно, чем никогда, – хмыкнул Дмитрий.

– Но вы ведь и сами уже начали догадываться. К тому же, манипулировать вами оказалось не так-то просто. Примите мои поздравления!

– Спасибо. Польщен, – сухо ответил Дмитрий.

– Мы даже не управляли, а скорее, подталкивали вас на нужный нам путь. Кстати, на начальном этапе неоценимую помощь нам оказал Безликий Синий, который вел тогда свою игру. Вы – крепкий орешек. Рычаги для управления вами оказались не столь очевидны, как те, что Хаос использовал в случае с Лонгаром Темным. Да и действуете вы очень непредсказуемо. Часто ваши поступки нелогичны и парадоксальны. Чего стуит хотя бы спасение инферийки Селены! Ее вступление в игру спутало все карты как нам, так и нашему противнику: инфер-убийца – не тот персонаж, которого можно легко сбросить со счетов.

– А что вы скажете об Аллерии?

– Ее появление в вашем лагере – плод совместных, или, точнее, параллельных усилий. Наших и Безликого Синего. Хотя мы лишь чуть-чуть помогли Судьбе.

– А почему я? Зачем именно мне подсунули Каладборг? Трудно найти более неподходящую кандидатуру на роль спасителя Вселенной!

– Тут вы в корне не правы. Недаром и наш выбор, и выбор Безликого Синего остановился на вас. Вы – незаурядная личность, Дмитрий, и даже не представляете, насколько. На вас указала Судьба.

– Судьба?

– Да. Безликие намного лучше нас умели разбираться в ее хитросплетениях. Гибель их ордена – огромная потеря для Множества Миров. Кстати, я бы хотел, чтоб вы встретились с одним человеком. Думаю, эта встреча прольет для вас свет на то, кем вы являетесь на самом деле, и на то, какова ваша роль в предотвращении гибели нашей Вселенной… Ваша и Каладборга.

– Каладборгу это может не понравиться…

Вместо ответа Агент извлек из заплечного мешка завернутый в тряпицу округлый предмет, оказавшийся золотым шлемом. Глаза Дмитрия округлились от изумления и восхищения:

– Что это? Он из золота?

– С кое-какими особыми присадками… и магическими чарами. Наденьте его.

– Зачем?

– Поверьте, он вам пригодится.

Дмитрий внезапно ощутил укол ледяной боли в левом бедре: Каладборг давал о себе знать. Это, странным образом, разрешило все его сомнения. Внезапно решившись, он взял шлем в руки и водрузил его себе на голову. Странным образом, холодная боль, терзавшая Дмитрия последнее время, куда-то исчезла.

– Итак, что это? – повторил он свой вопрос.

– Шлем Одиночества.

– ???

– Красивое название, не правда ли? Ваша раса любит придумывать такие. Это название изобрел Дайнард.

– И шлем тоже создал он?

– Нет, хотя он работал над подобным. Вот только закончить не успел, так как погиб. Мы взяли его идеи за основу и создали свой.

– Для чего он нужен?

– Дайнард разрабатывал его, чтобы противостоять натиску Каладборга на его душу. Шлем Одиночества полностью блокирует инородную сущность, поселившуюся в теле его носителя. Он отрубает ее восприятие и способность влиять на разум и душу хозяина тела. Вот только, к сожалению, срок действия его ограничен. После этого его нужно снимать и заряжать магической энергией. А Каладборгу совсем ни к чему видеть и слышать то, что увидите и услышите вы, так как у него может оказаться совсем иная точка зрения на финал нашей истории. Отличная от вашей или, скажем, моей.

– Сейчас он не услышит, а что потом?

– Нам известно, что Дайнард уже через пару месяцев ношения Каладборга придумал какой-то способ скрывать от него свои мысли. У меня есть на этот счет кое-какие идеи. Позже я с вами поделюсь. Кроме того, полагаю, чему-то вы должны были научиться и сами, иначе вряд ли смогли бы так долго противостоять ему. Прибегните к этому умению сейчас.

– Постараюсь… С кем вы хотите мне устроить встречу?

– Сами увидите, – загадочно улыбнулся Агент. – Вы готовы?

– Всегда готов! – отдав шутливый пионерский салют, ответил Дмитрий и взялся за протянутую руку Агента.

* * *

Московский мегаполис

Адепт держался независимо, почти дерзко, всем своим видом демонстрируя, что титул Пириэла его совершенно не впечатляет, так как он общался и с более могущественными личностями. Не раз и не два в ходе разговора у эдемита возникало острое желание сбить с него спесь самым грубым образом, но он сдержал свои эмоциональные порывы, ибо этот человек был ему нужен.

Орден Безликих в свое время обладал довольно разветвленной сетью наблюдателей во всех мирах Множества. И с гибелью ордена эта сеть никуда не делась. Она лишь законсервировалась. Пириэл тогда вышел на один из ее узелков – Артема Калюжного, но, к сожалению, уже после смерти последнего. Однако, с тех пор поиск других наблюдателей, наряду с охотой за Каладборгом, стал одной из навязчивых идей Высшего эдемита. И сам он, и члены его эмерии, что называется, носом землю рыли и недавно, наконец, добились успеха. Нет смысла описывать здесь, каким образом им это удалось, но результат был налицо: Серж Фонтэн, бывший наблюдатель Безликого Черного, сидел напротив Пириэла и, более того, сотрудничал с ним, хотя учтивости ему явно не доставало. Но с этим приходилось мириться: ведь других наблюдателей Пириэлу и его команде, несмотря на все их старания, пока найти не удалось, да и не до того уже было.

– Итак, каковы же ваши выводы? – ледяным тоном осведомился Пириэл после того, как Фонтэн изложил факты, ставшие ему известными в результате почти недельного наблюдения и анализа событийных линий вокруг Лонгара Темного.

Тот пожал плечами:

– Что-то конкретное сказать сейчас трудно: слишком много неопределенности. Вы поймите, я – не Безликий, а всего лишь наблюдатель и могу дать вам пока только некоторую информацию к размышлению, основанную на моих последних наблюдениях. Во-первых, Лонгар Темный выжидает, скорее всего планируя новый, более сокрушительный удар. Где и когда он будет нанесен, неизвестно. Зато есть одна любопытная деталь. Это пока не точно, но судьбу Пандемониума он будет решать не в битве с вами.

– Что?! – не выдержал Пириэл. – А с кем тогда?!

– Я же сказал, – слишком много тумана… Но вот вам мое ощущение: от противостоящей Темному Силы веет ледяным холодом.

«Каладборг!» – мелькнуло в мозгу Пириэла. – «Проклятый мальчишка! Почему он вечно лезет не в свои дела?! Нужно забрать у него Каладборг. Он просто должен стать моим!»

Фонтэн внимательно наблюдал за ним:

– У вас есть какие-нибудь предположения относительно этой Силы?

– Есть, конечно, – ответил Пириэл и, вложив в свой тон максимум сарказма, добавил, – но тут слишком много тумана… А чтобы его рассеять, не могли бы вы исследовать все, что прямо или косвенно касается этой Силы?

– Мог бы. А что делать с Темным?

– Эта задача с вас не снимается.

Страницы: «« ... 1213141516171819 »»

Читать бесплатно другие книги:

Как могло случиться, что за всю почти сорокалетнюю жизнь Татьяна не стала ни для одного мужчины люби...
Развитие человечества невозможно остановить. «Биомеханическая цивилизация», становление которой приш...
Новая книга из серии «Колесо Фортуны» рассказывает о трагических событиях истории человечества, о сл...
Достоевский всегда считал самоубийство загадкой. Самоубийства бывают разными – благородными и неблаг...
Сегодня не является секретом, что профессиональный спорт не только не полезен, но даже вреден для зд...
Действительно ли вредна реклама? Что таится за этими назойливыми текстами, сюжетами и роликами? Каки...