Нашествие Лазарев Дмитрий
Но и Тираэл был совсем рядом. Еще немного, и его бойцы смогут ударить во фланг отряду Алькасара. И тут в битву вмешался Тант. Некромант был просто вездесущ, перемещаясь по полю битвы короткими телепортами, избегая, разумеется, линий раздела сфер действия Сил. Он материализовался шагах в десяти перед Тираэлом и накинул на него «паутину смерти». Страшные тиски черной магии начали сжиматься вокруг эдемита. Тираэл к этому времени уже почти израсходовал собственный энергетический резерв, а помощь Алистануса теперь, когда он значительную часть энергии тратил на то, чтобы остановить продвижение отряда Алькасара, тоже существенно ослабла. Этой энергии катастрофически не хватало, чтобы преодолеть губительное действие заклятья лича. Помочь со стороны эдемиту тоже было нельзя, так как «паутину смерти» можно было разорвать только изнутри. С отчаянием понимая, что еще чуть-чуть – и ему придет конец, Тираэл прибег к последнему средству: полностью опустошив имеющийся у него облачный кристалл, он направил эту энергию на разрыв «паутины» и преуспел – тиски черного заклятья распались.
Когда силой разрывают подобное энергоемкое заклинание, магу, создавшему его, не позавидуешь. Тант закусил от боли губу и зашатался. Тираэл понял, что это его шанс, придал себе краткий левитирующий импульс и одним громадным прыжком оказался подле некроманта. Лич среагировать не успел, и сияющий меч эдемита отсек ему голову. Тут же Тираэла захлестнул вал нежити. Он отчаянно сражался, и не заметил, как ему на помощь ринулись его бойцы, забыв о том, что в первую очередь следует спасать Алистануса. А когда они отбили своего командира и вспомнили об этом, было уже поздно…
Под магическим прикрытием личей и «серого полога», а также с помощью яростных атак черных теней, пустотники и вампиры Алькасара сумели одним стремительным ударом прорвать заслон вокруг посвященного Локуса. Алистанус из последних сил сотворил мощный световой молот и обрушил его на Алькасара. Однако один слишком ретивый вампир, вовсе не имея намерения заслонять своего командира, как раз в этот момент кинулся на адепта и принял его удар на себя, полностью развоплотившись. Времени на второй удар пустотник посвященному уже не оставил – его черный меч насквозь пронзил Алистануса…
Гибель посвященного сразу же почувствовали все эдемиты: словно исчезла сильная, теплая и поддерживающая рука друга. Сила магического пресса, обрушиваемого на Дмитрия Пириэлом и его окружением, упала едва ли не вдвое, чем немедленно воспользовался Каладборг: он выбросил излишки энергии в виде смертоносной ледяной волны, которая смела ближайших к нему эдемитов и мелтиан. Последние хоть и обладали магической устойчивостью, но против мощи Каладборга оказались бессильны.
Силы самого Дмитрия, казалось, учетверились, и он, превратившись в жуткий торнадо из стали и льда, напролом рванулся к Пириэлу. Молодой человек видел, как серело от страха лицо главы Совета Верхнего мира по мере того, как один за другим падали зарубленные Каладборгом его защитники.
И вот настал момент, когда между смертельными врагами не осталось никого, но у Пириэла еще был неизрасходованный облачный кристалл. И в этот миг в отчаянной попытке спастись он всю его энергию воплотил в испепеляющий световой луч, который Дмитрий принял на лезвие Каладборга. Даже для его меча это оказалось серьезным испытанием. Артефакт, казалось, застонал, отражая луч в сумрачные небеса Нордхейма. Руки Дмитрия загудели от отдачи, а сам он пошатнулся. И Пириэл, пользуясь секундным замешательством противника, сделал стремительный выпад…
Но, как выяснилось, он был недостаточно стремительным. За долю секунды до того, как меч эдемита должен был поразить его, молодой человек отпрянул вбок, одновременно выбрасывая вперед руку с Каладборгом. На его острие и напоролся Пириэл, не сумевший вовремя уйти из выпада. Лицо его побелело, глаза заполнились чудовищной болью и смертной тоской… а через мгновение его не стало. Надо отдать должное главе Совета Верхнего мира: он умер в бою, отдав все силы и самую жизнь борьбе за цель, которой ему не суждено было достичь.
Гибель Пириэла окончательно сломила волю его армии к сопротивлению. Они дрогнули и подались назад. Все, кроме отряда Тираэла, который сошелся в смертельной схватке с когортой Алькасара.
Но события, которые должны были решить исход сражения, происходили в другом месте. Дмитрий почувствовал, как позади него рассеивается энергия стихийников, уничтоженных чудовищной темной Силой.
И молодой человек повернулся лицом к своему главному врагу.
Когда пустотник Алькасар собирался на эту битву, он был уверен в том, что погибнет. Дважды судьба сводила его с носителем Каладборга в бою и дважды Алькасару удавалось избежать окончательной смерти. Три во всех мирах считается магическим числом. Алькасар знал, что этот третий раз для него станет последним.
Время показало, что он не так уж ошибся. Хотя Судьбе было угодно распорядиться иначе: сражение развело Дмитрия и Алькасара. После гибели Алистануса и Пириэла, когда остатки армии эдемитов и мелтиан покатились назад, а отряд Тираэла преисполнившись гнева, смешанного с отчаянием, приготовился умереть, но покарать убийц посвященного, погубивших воинство Верхнего мира, Алькасар вдруг увидел то, что заставило его среди сражения замереть на месте. Метрах в ста от него нежить и стихийники вдруг отхлынули друг от друга, словно освобождая место для поединка. А секунду спустя он понял, что так оно и было: на поле боя, наконец, сошлись две Силы. Повисшее над ледяной пустыней Нордхейма магическое и нервное напряжение можно было резать ножом.
Алькасар понял, что ему уже не придется встретиться в бою с носителем Каладборга: судьба Вселенной сейчас решалась без всякого его участия.
Нежить не имела никакого желания расставаться со своей не-смертью, встревая в бой между двумя тяжеловесами. Стихийники также обладали инстинктом самосохранения, хоть и на самом примитивном уровне. Поэтому вся мелочь шарахнулась в стороны, оставляя вокруг Дмитрия и Лонгара Темного пустое пространство. Чудовищная мощь, накопленная обоими артефактами для смертельного боя, вызывала у всех окружающих чувство панического ужаса, и они отчаянно пытались оказаться как можно дальше от места грядущего столкновения Сил, хотя, чтобы ощущать себя даже в относительной безопасности, им следовало бы оказаться как минимум в паре миров от этого места.
Мозг Дмитрия лихорадочно работал. Молодой человек сознавал, что наступил тот самый момент, к которому он неуклонно приближался все это время. И сейчас главное было не просчитаться, так как ошибка обойдется слишком дорого.
– Ну вот, наконец-то наша дуэль состоится, – устало произнес Дмитрий, обращаясь к Лонгару. – А стоило ли собирать столько секундантов?
Но враг на этот раз не был расположен вступать в переговоры. Время слов прошло. Артефакты видели друг друга и жаждали взаимного уничтожения как ничего другого в мире. Но если воля Лонгара была полностью подчинена Короне, то Рогожин, пусть из последних сил, но держался. Поэтому, первыми сдали нервы у врага.
Темный нанес удар. Дмитрий уловил исполинскую мощь и жуткую ненависть, вложенные в него Лонгаром, пожелавшим одним махом покончить с юнцом, дерзнувшим противостоять ему, великому архимагу и повелителю Серых Пределов. Молодой человек был бойцом, фехтовальщиком и знал, что если удары такой силы пытаться парировать напрямую, запросто можно лишиться оружия, а затем и жизни. Поэтому он направил мощь Каладборга не прямо навстречу удару Лонгара, а под углом, не отбивая его, а отклоняя по скользящей траектории. Расчет оказался верен: столкнувшись под углом, две волны Силы преломились, поменяв направление, и ударили вниз, сокрушая самую плоть этого мира.
Удар получился чудовищным. Он раскрошил кору Нордхейма, создав провал в Бездну. Все, кто еще держались на ногах, попадали на землю от судорог, в которых корчился мир. Те же, кто явился причиной этому, устояли, но с огромным трудом. Дмитрий догадывался о возможных последствиях своих действий и успел подготовиться к ним, но для его врага все произошедшее оказалось большим сюрпризом. Лонгар сильно покачнулся, и Корона… слетела с его головы, упав на самый край возникшей чудовищной пропасти. В следующий же миг Бездна засосала ее. Темный издал крик ярости и отчаяния, а Дмитрий, не обращая на него внимания, шагнул вперед …
«Не-е-ет!» – вопль Каладборга чуть не взорвал мозг молодого человека.
Артефакт понял намерение своего носителя за мгновение до того, как Дмитрий осуществил его, но помешать не успел. Пальцы молодого человека разжались, и сиявший нестерпимо ярким синим светом меч исчез в пасти Бездны вслед за своим врагом.
Тираэл издал крик ужаса. Пропасть расширялась. Маленькое отверстие, открытое когда-то Безликим Синим, чтобы затянуть туда Пириэла, не шло ни в какое сравнение с этой жуткой воронкой хаоса, стремительно поглощавшей всю прилегающую к ней материю. Теперь даже вся раса эдемитов совместными усилиями не смогла бы ее закрыть. В отчаянии Тираэл попытался проломиться сквозь барьер, установленный Силами стабильности вокруг Нордхейма, но тщетно – для этого была потребна мощь, многократно превышающая его возможности. И осознание того, что все кончено и гибель неизбежна, пришло почти одновременно с самой гибелью.
Пустотник Алькасар за мгновение до того, как Бездна засосала его в свое ненасытное чрево, успел подумать, что он был прав: третья встреча с носителем Каладборга все-таки стала для него фатальной. И неважно, что не сам артефакт оборвал его не-смерть.
Однако, Дмитрий и Лонгар каким-то образом остались живы, хотя стояли на самом краю пропасти. Неизвестная сила окружила их каким-то магическим полем и подняла в воздух. А Нордхейм вокруг них погибал, проваливался в тартарары вместе со всеми, кто там находился. Армии нежити тысячами исчезали в алчной пасти Бездны. Стихийники следовали за ними, тщетно пытаясь сопротивляться чудовищному притяжению Хаоса. Несколько дольше удалось продержаться остаткам армии Верхнего мира, но и они один за другим проваливались в ничто. Но главное – Нордхейм погибал один, не забирая с собой сопредельные миры. Барьер, установленный Силами стабильности, словно исполинский хирургический скальпель отделил пораженные раком клетки этого мира от сравнительно здорового организма Множества Миров.
А два заклятых врага стояли друг против друга на невидимой, но твердой площадке. Могущественный архимаг и смертный человек. Взгляд Лонгара, устремленный на Дмитрия, был полон неизбывной ненависти.
– Будь ты проклят, ничтожный человечишка! – прорычал, наконец, Темный. – Ты разрушил все мои планы, но заплатишь за это! Сейчас ты будешь умирать, причем очень медленно, а уж я позабочусь о том, чтобы ты до конца оставался в сознании. Не знаю, зачем ты, червяк, бросил Каладборг, но ты совершил непоправимую ошибку! Теперь тебе нечем защищаться!
– Это не совсем так, – спокойно произнес Дмитрий и достал из ножен за спиной эсток Аллерии, дождавшийся своего часа.
Лонгар презрительно фыркнул:
– Глупец! Ты хоть знаешь, с кем имеешь дело? Я думал, твоя эльфийская подружка просветила тебя на этот счет. Даже без Короны я тебя одним пальцем раздавлю, как насекомое!
– Давай, попробуй! – Дмитрий шагнул вперед. Он догадывался о происхождении магической клетки, в которой они оказались. Очевидно, к этому приложил руку Первосозданный или его слуги. А эти беспричинно ничего не делают. Вряд ли в их планы входило просто скормить его этому обезумевшему от жажды власти подонку. Конечно, он может ошибаться, и тогда мучительная смерть неизбежна… Но надежда не оставляла его.
Темный сделал небрежный жест рукой, бросив заклятье, от которого Дмитрий должен был скорчиться в приступе жуткой боли, но этого не произошло. В глазах архимага вспыхнуло изумление, а Дмитрий сделал еще один шаг вперед. Темный попробовал другое заклятье, третье, но с тем же плачевным результатом. На губах Дмитрия появилась улыбка: он, все-таки, не ошибся! Лицо Темного выразило крайнюю степень растерянности: его испытанное оружие – магия, в которой он достиг таких высот, не действовала. Дмитрий же приблизился еще на шаг:
– Что, архимаг, проблемы?
– Как ты это сделал?! – почти завизжал Лонгар, вне себя от ярости и смятения.
– А я-то тут причем? Удивляюсь, что ты, доктор магических наук, не догадался сам. В поле, где мы находимся, просто нет места магии. Кто-то, кажется, хочет дать нам шанс выяснить отношения на равных. Подними свой меч, сволочь, пока я не заколол тебя как бешеную собаку!
Темный поднял меч. Его впервые охватил страх. Он осознал, что смертен. В этой проклятой области-без-магии даже феноменальная живучесть, свойственная ему как архимагу и хозяину Серых Пределов, не действовала. Они действительно сейчас были на равных.
Дмитрий сделал стремительный выпад. Темный парировал его, контратаковал, но наткнулся на непроницаемую защиту молодого человека. Больше шансов контратаковать Дмитрий своему противнику не дал. Он непрерывно наносил удары, постоянно меняя темп, направление и силу своих атак, и Лонгар отступал, из последних сил сдерживая его натиск. На лбу повелителя Серых Пределов выступил холодный пот, а в глазах засветилась обреченность. Он проигрывал и понимал это. Темный не был бойцом. Меч – не его оружие. Магия – вот его конек. В ней он был корифеем, способным смести большинство противостоящих ему одним жестом или усилием мысли. А его противник фехтовал превосходно, и если Лонгару до сих пор и удавалось избегать ранений, то долго это продлиться не могло. Архимаг бился на пределе своих возможностей, а Дмитрий двигался с почти издевательской легкостью и изяществом. Теперь, когда тяжесть воли Каладборга уже не висела над его душой, он с упоением отдавался смертельному танцу, и, казалось, в любой момент мог удвоить темп своих атак, словно и не было позади изнурительного сражения. Рогожин неотступно теснил своего врага, и смертоносное жало его эстока раз за разом проникало все ближе к телу Лонгара. Тот понимал, что «клетка», в которой они находятся, не безгранична, что он вот-вот будет прижат к невидимой «стене», и тогда – конец. Но когда это произошло, Темный от ужаса на мгновение замер. Это мгновение все для него и решило. В возникшую в его защите брешь устремился клинок Дмитрия. Сверкающая полоса металла пронзила Лонгара насквозь.
Все еще не веря в свою гибель, Темный воззрился на меч, торчащий из его груди, и смотрел до тех пор, пока глаза его не заволокла кровавая пелена. Чуть позже пришла боль, а за нею тьма. Вечная тьма.
Глядя на то, как уходит жизнь из тела его заклятого врага, Дмитрий вдруг ощутил страшную усталость и опустошение. Слишком долго он жил жаждой и предвкушением этого мига, слишком много сил как физических, так и душевных потратил на то, чтобы достичь этого результата: смерти Лонгара Темного. Теперь все было кончено, и думая так, он имел в виду ВСЕ. Лонгар Темный мертв, а его полчища поглотила Бездна. Следом за ними туда отправился и цвет эдемитского воинства. Кроме того Каладборг выпил душу Пириэла – еще одного смертельного врага Дмитрия. Теперь вряд ли Верхний мир сможет скоро оправиться от этого удара. К счастью, битва артефактов не привела к вселенской катастрофе: они оба исчезли в ненасытной пасти Бездны, правда вместе с Нордхеймом – белой язвой на теле Множества Миров, для которого исчезновение этой ледяной пустыни вряд ли окажется существенной потерей.
Все сложилось наилучшим образом для их Вселенной, Сил стабильности… но не для него, Дмитрия Рогожина. Он чувствовал себя мечом, наподобие Каладборга. Мечом, выкованным Первосозданным с одной единственной целью: уничтожить Лонгара Темного и ослабить эдемитов, но без фатальных последствий для Множества Миров. Теперь он выполнил свою задачу и не был более нужен никому, за исключением, может быть, Аллерии и Селены. Хорошо, хоть они не стали жертвами этой чудовищной мясорубки! Они не стали… а он – стал.
Молодой человек все еще висел в воздухе, зачем-то удерживаемый Первосозданным от падения в Хаос, но нисколько не сомневался, что скоро и он станет частью жуткой сюрреалистической картины гибели мира, величественно разворачивающейся перед его глазами. Маленькой, почти незаметной частью. Воронка Бездны, достигшая уже поистине чудовищных размеров, сейчас затянет и его в свое чрево…
– ЛЮБУЕТЕСЬ? – неожиданно прозвучало за его спиной. – ЛЮБУЙТЕСЬ, ЛОВИТЕ МОМЕНТ: ЗРЕЛИЩЕ ПОИСТИНЕ РЕДКОЕ… К СЧАСТЬЮ.
Дмитрий медленно обернулся и обнаружил присутствие рядом существа, бывшего человеком только внешне. После длительного общения с Каладборгом он стал более чувствителен к магии, а нечто, стоявшее перед ним, представляло собой квинтэссенцию магии и невообразимого могущества. Это можно было понять, даже не глядя в его глаза, выглядевшие как два наполненных светом озера. Выдавал его и голос, в котором абсолютно не было ничего человеческого. Впрочем, коль скоро гостю было угодно выглядеть человеком, Дмитрий ничего не имел против: в конце концов, общаться с ним в этом облике было проще, чем если бы тот выглядел более экзотично, например, как некое фантастическое существо или светящийся шар. Его появление нисколько не удивило Дмитрия. По всем законам жанра было самое время выйти на сцену одному из Игроков, ведущих между собой бесконечный матч. Истинных Игроков, стоявших за спинами фигур, вроде Пириэла и Лонгара Темного, тех, кто смотрел на их битву со своей, недосягаемой для них высоты и тонко манипулировал ими. Выйти, чтобы сообщить фигуре или пешке, ради каких великих замыслов ее сейчас принесут в жертву.
«Нет, наверное, все-таки, фигуре, – горько усмехнувшись, подумал молодой человек. – С пешкой, вероятно, и разговаривать бы не стали!» Нисколько не удивляло его и то, что незнакомец, личность которого, впрочем, почти не вызывала у него сомнений, проник в эту зону-без-магии явно магическим способом: тот, кто создал эту зону, даже не придумывал законы для нее, он сам БЫЛ этими законами.
– НУ, ЗДРАВСТВУЙТЕ, НОСИТЕЛЬ КАЛАДБОРГА, – произнес незнакомец, позволив Дмитрию достаточно подробно разглядеть себя.
– Приветствую вас, Первосозданный. – Дмитрий поклонился.
– КАКАЯ ДОГАДЛИВОСТЬ! ЧТО ЖЕ, ЭТО РАДУЕТ: ЗНАЧИТ Я НЕ ОШИБСЯ В ВАС.
– Мавр сделал свое дело. Мавр может уходить?
Брови Первосозданного слегка приподнялись в недоумении:
– ЧТО, ПРОСТИТЕ?
– Это цитата. Она означает, что я вам больше не нужен, а следовательно, пришло время сходить со сцены.
– ТАКИМ ПРОНИЦАТЕЛЬНЫМ ВАС СДЕЛАЛО ОБЩЕНИЕ С КАЛАДБОРГОМ, ИЛИ СРАБОТАЛИ РОДОВЫЕ ЧЕРТЫ?
– Дайнарда имеете в виду?
– ИМЕННО.
– Не знаю. Хотелось бы надеяться, что это мои черты, а не что-то, доставшееся мне по наследству вместе с душой. Пока я варился в этой безумной каше, научился немного разбираться в целях и методах Высших Сил и понял, что с Каладборгом в руках я был вашим оружием в борьбе против Хаоса. Ну и как, победа достигнута?
– ВРЕМЕННАЯ. В ЭТОЙ ВОЙНЕ ПОЛНОЙ ПОБЕДЫ БЫТЬ НЕ МОЖЕТ.
– Однако, этот раунд за вами. Я сыграл роль, которую вы мне отвели в вашей постановке, и в дальнейшем моем существовании больше нет никакой необходимости. Я прав?
– НЕ СОВСЕМ. НЕОБХОДИМОСТЬ В ВАШЕМ ДАЛЬНЕЙШЕМ СУЩЕСТВОВАНИИ КАК РАЗ ЕСТЬ, И НЕМАЛАЯ. А ВОТ С ВОЗМОЖНОСТЬЮ ПРОДОЛЖЕНИЯ ЖИЗНИ У ВАС ПРОБЛЕМЫ.
– То есть?
– ЕСЛИ Я СПАСУ ВАС ОТ ПАДЕНИЯ В БЕЗДНУ, ЭТО БУДЕТ НЕПОЗВОЛИТЕЛЬНЫМ ВМЕШАТЕЛЬСТВОМ В ЕСТЕСТВЕННЫЙ ХОД ВЕЩЕЙ, ПОТОМУ ЧТО ТОГДА ХАОС ПОЛУЧИТ ШАНС ПРОСОЧИТЬСЯ ВО МНОЖЕСТВО МИРОВ, ОТ КОТОРОГО МЫ СТОЛЬ ТЩАТЕЛЬНО ОТГОРОДИЛИ ГИБНУЩИЙ НОРДХЕЙМ. ЭТОГО Я ДОПУСТИТЬ НЕ МОГУ. ВАШЕ ТЕЛО ОБРЕЧЕНО. ДРУГОЕ ДЕЛО – ВАША ДУША…
Договорить Первосозданный не успел, так как снизу, со стороны воронки, раздался жуткий рык, и поле, в котором они беседовали, ощутимо тряхнуло. Дмитрий обернулся и замер, потрясенный: из огромного провала появлялось нечто исполинское, словно анаконда, переросшая в тысячи раз своих амазонских сородичей, тянущая свое бесконечное тело из бурлящей Бездны. Только голова у этой чудовищной твари была скорее крокодилья, чем змеиная, да глаза пылали багровым огнем. Рядом с этим порождением Хаоса Дмитрий ощущал себя ничтожной букашкой. Да что там он?! Даже г’Роот и тот значительно уступал в размерах появившемуся жуткому созданию.
Не испытывать страха перед подобным чудовищем было бы противоестественно для человека. И холодная волна ужаса заморозила кровь в жилах Дмитрия. Молодой человек вдруг на мгновение остро пожалел о брошенном в Бездну Каладборге. Без магического меча он чувствовал себя беззащитным, а эсток Аллерии против вынырнувшего из царства Хаоса кошмара был не страшнее зубочистки.
Рядом кто-то презрительно хмыкнул, и Дмитрий понял, что это Первосозданный.
– ПИЖОН! – с усмешкой вымолвил наместник Создателя. – ОБОЖАЕТ ПУСКАТЬ ПЫЛЬ В ГЛАЗА.
– Кто это?
– ТОТ, КТО ОЧЕНЬ ХОТЕЛ ПОГЛОТИТЬ ВСЕ МНОЖЕСТВО МИРОВ, НО, БЛАГОДАРЯ ВАМ, ВЫНУЖДЕН УДОВЛЕТВОРИТЬСЯ ОДНИМ НОРДХЕЙМОМ. ПОЛАГАЮ, ОН ЖЕЛАЕТ ВЫРАЗИТЬ СВОЕ НЕДОВОЛЬСТВО.
Утробный чудовищный рык иерарха Хаоса вдруг преобразовался в слова на всеобщем языке Пандемониума.
– ЭТОТ РАУНД ЗА ТОБОЙ, НАМЕСТНИК, – проревел змей так, что Дмитрий едва не оглох. – НО НЕ ДУМАЙ, ЧТО ЭТО КОНЕЦ ИГРЫ! В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ Я РАЗДАВЛЮ ТЕБЯ!
– ЕСЛИ ТЫ ЯВИЛСЯ СЮДА, ЧТОБЫ УГРОЖАТЬ, ТО ЗРЯ ПОТРАТИЛ ВРЕМЯ. Я И ТАК ЗНАЮ ВСЕ, ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ СКАЗАТЬ.
– НЕТ, – покачал головой иерарх Хаоса. – Я ПРИШЕЛ ЗА ТЕМ, ЧТО ПРИЧИТАЕТСЯ МНЕ.
– ТЫ ПРОИГРАЛ, И НЕ МОЖЕШЬ СТАВИТЬ УСЛОВИЯ. ВСЕ, ЧТО ТЕБЕ ПРИЧИТАЕТСЯ – ЭТО ЛЕДЯНАЯ ПУСТЫНЯ, КОТОРУЮ СЕЙЧАС ПОЖИРАЕТ БЕЗДНА.
– ОШИБАЕШЬСЯ, НАМЕСТНИК! ЖЕРТВА ЕСТЬ ЖЕРТВА. ТЫ ПОЖЕРТВОВАЛ МНЕ ЭТОТ МИР, А ЗНАЧИТ, ВСЕ, ЧТО В НЕМ ЕСТЬ, ТОЖЕ ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ! ОТДАЙ МНЕ ЭТОГО ЧЕЛОВЕЧИШКУ, КОТОРЫЙ СТОИТ РЯДОМ С ТОБОЙ! ОН МОЙ!
Первосозданный задумался. Дмитрий понимал, что в эти минуты решается его судьба. Придя сегодня в Нордхейм на бой с Темным, он уже внутренне смирился со своей предстоящей гибелью. Но теперь, после разговора с Первосозданным, появился шанс на спасение, и ему отчаянно захотелось жить.
– О ЧЕМ ДУМАЕШЬ, НАМЕСТНИК? – подозрительно прищурившись, спросил змей. – ХОЧЕШЬ НАРУШИТЬ ПРАВИЛО ЖЕРТВЫ? НО ТОГДА ВЕДЬ И Я СМОГУ ПОДВЕРГНУТЬ СОМНЕНИЮ РЕЗУЛЬТАТЫ ЭТОГО РАУНДА ИГРЫ! ХОРОШО ПОДУМАЙ!
– НЕ СЧИТАЙ МЕНЯ ГЛУПЦОМ, НЕАРГ! ЗОНА, ГДЕ НАХОДИТСЯ ЭТОТ ЧЕЛОВЕК, НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ ЭТОМУ МИРУ, А ЗНАЧИТ, И ТЕБЕ!
От змея пахнуло волной злобы:
– НО ОН ВМЕШАЛСЯ В СУДЬБУ МИРОЗДАНИЯ! ТЫ ЗНАЕШЬ, КАКУЮ ЦЕНУ ПЛАТЯТ ЗА ЭТО СМЕРТНЫЕ! ДАЖЕ ВСЯ ТВОЯ ХИТРОСТЬ НЕ ПОМОЖЕТ ТЕБЕ ОБОЙТИ ЭТОТ ЗАКОН!
– Я И НЕ СОБИРАЮСЬ. НО ВСПОМНИ, КАК ОН ФОРМУЛИРУЕТСЯ: «ПОСЛЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВА В СУДЬБУ МИРОЗДАНИЯ СМЕРТНЫЙ НЕ ИМЕЕТ ПРАВА НА ПРОДОЛЖЕНИЕ ЖИЗНИ». ОДНАКО, НИГДЕ НЕ СКАЗАНО, ЧТО ЕГО ДУША ДОЛЖНА БЫТЬ УМЕРЩВЛЕНА И ИЗЪЯТА ИЗ ЦИКЛА РЕИНКАРНАЦИИ. ТЕЛО ЕГО ТЫ ПОЛУЧИШЬ… НО И ТОЛЬКО.
– ВОТ, ЗНАЧИТ, КАК? – Голос иерарха Хаоса теперь просто сочился ядом. – НАШЕЛ СЕБЕ ОЧЕРЕДНОГО РАБА, КУКЛУ МАРИОНЕТКУ? А ТЫ СПРОСИЛ ЭТОГО СМЕРТНОГО, ХОЧЕТ ЛИ ОН ТАКОГО ПРОДОЛЖЕНИЯ? ВОЗМОЖНО, ДЛЯ НЕГО БУДЕТ ЛУЧШЕ ВЕЧНОЕ НЕБЫТИЕ?
Первосозданный повернулся к Дмитрию:
– ЭТО ЛОЖЬ. Я УВАЖАЮ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ СВОБОДУ ВОЛИ – ВЕДЬ ЛЮДИ СПОЛНА РАСПЛАЧИВАЮТСЯ ЗА НЕЕ КРАТКИМ СРОКОМ ЖИЗНИ. ВАМ БУДЕТ ПРЕДОСТАВЛЕН ВЫБОР. ЕМУ Я ВАШУ ДУШУ НЕ ОТДАМ, МОЖЕТЕ НЕ СОМНЕВАТЬСЯ. ОНА ПОЙДЕТ ПО ОБЫЧНОМУ ЦИКЛУ РЕИНКАРНАЦИИ… НО У ВАС ЕСТЬ И ДРУГОЙ ВАРИАНТ.
Дмитрий покосился на застывшего в ожидании иерарха Хаоса и проговорил:
– Я вас слушаю.
Глава 12
Лебединая песня убийцы
Пандемониум
Нордхеймская операция спасла Пандемониум в целом, но не прошла для него бесследно. Да и не может так быть, чтобы значительные территории планеты вдруг исчезли в никуда, не вызвав при этом локальных катастроф. Всего в Пандемониуме было пять секторов Нордхейма, расположенных в самых разных частях планеты. Различались они и по занимаемой площади, а следовательно, по степени влияния на окружающие территории.
Две точки пришлись на водную часть Пандемониума. Та, что находилась в середине Тихого океана, особенно никого и не потревожила. Только огромные волны цунами обрушились на опустевшие еще после Катаклизма архипелаги Туамоту и Лайн. Зато вторая, отыгралась за обеих: вместо довольно приличного низменного, наполовину затопленного острова посреди Карибского моря возник гористый ландшафт Дунара, в результате чего землетрясения, цунами и ураганные ветры опустошили все Антильские острова, а также прибрежные районы Северной, Центральной и Южной Америки.
Две из трех сухопутных точек вызвали меньшие катастрофы. Так, исчезновение сектора Нордхейм в Болгарии привело к разрушению части Софии, уничтожению Ботевграда и незначительным землетрясениям в западной части Стара-Планины. Тот сектор, что находился под Москвой, исчезнув, вызвал полное разрушение Коломны, Воскресенска и еще части городов южного Подмосковья, и так уже обезлюдевших из-за нашествия нежити. Пострадали и южные окраины Московского мегаполиса, но незначительно.
Больше всего досталось Китаю. На его территории, в междуречье Янцзы и Хуанхэ, располагался самый обширный кусок Нордхейма, замещение которого сектором Кхазмадан вызвало чудовищные последствия. Извержения вулканов и землетрясения, ураганы и смерчи, оползни и наводнения – вот далеко не полный перечень бед, обрушившихся на многострадальные земли Поднебесной. С лица Земли были стерты такие громадные мегаполисы, как Нанкин, Ухань, Чженчжоу и множество городов поменьше. Невообразимо повезло Шанхаю. Во-первых, волна катастроф не дошла до него всего лишь несколько десятков километров, а во-вторых природные бедствия полностью истребили крупную армию нежити, надвигавшуюся на этот город.
Кстати, о нежити. Лишившись магической поддержки в результате гибели Лонгара Темного и всей элиты Серых Пределов, бесчисленные орды мертвых, еще остававшиеся в Пандемониуме, оказались практически беспомощными. Объединенными усилиями всех адептов, а также той части эдемитов, которая не пошла вместе с Пириэлом в Нордхейм и которую возглавила Лианэль, Облачность заставили покатиться назад, оставляя накрытые ее зловещим пологом районы. Солнечный свет заливал землю, избавляя ее от мертвой заразы. Части мертвецов удалось бежать в Серые Пределы через те порталы, которые не захлопнулись сразу после падения Короны Мертвых в Бездну и гибели самого Лонгара. Другой части пришлось перейти на ночной образ жизни, отыскивая днем разнообразные укрытия. Иногда они даже устраивали набеги на поселения людей и визитеров, но всегда отступали с рассветом. Было ясно, что полностью избавить Пандемониум и Вечнолесье от этой напасти удастся еще очень нескоро. Проникновение же нежити в другие миры было незначительным.
Ровэна Бланнарда со времени нордхеймской операции никто не видел ни в Пандемониуме, ни в Вечнолесье. Но никто из тех, кто знал хитрого и осторожного вампира, не сомневался в том, что он выжил, а также в том, что он не вернулся в Серые Пределы: хлебнув настоящей жизни, он вряд ли смог и захотел бы жить в этой мертвой пустыне. Впрочем, это были лишь домыслы и догадки, не подтвержденные никакими фактами.
В общем, война в Пандемониуме продолжалась, хотя стала больше похожа на партизанскую: кроме нежити оставались еще весьма многочисленные армии орков, которые, после учиненных ими зверств, пощады не ждали и сражались всегда до последнего. Но теперь, с исчезновением Облачности, против них можно было применить современное вооружение, которому зеленокожие не могли противопоставить ничего, кроме слабых способностей своих немногочисленных адептов.
Власть эдемитов в Пандемониуме серьезно пошатнулась, так как цвет их расы погиб. И в сложившихся обстоятельствах вызывала серьезные сомнения их способность удержать этот мир под контролем. Они номинально продолжали править… пока на их власть никто не покушался. Но это «пока» не могло длиться долго…
Из-за своей немногочисленности, а также замутненного в результате войны и новых катастроф магического континуума, эдемиты уже не могли достаточно четко отслеживать все проникновения в Пандемониум чуждых сил. Поэтому, когда в разрушенном катастрофой междуречье Янцзы и Хуанхэ появились странные багровые порталы, обнаружили их далеко не сразу…
Китай. Окрестности Шанхайского мегаполиса
Эдемит Хадраэл, куратор восточно-азиатского региона, с усталым раздражением смотрел на адепта Лю Чана, главу шанхайского КУ. Куратору и так хватало проблем после недавней катастрофы, и ему меньше всего хотелось выслушивать сообщения о новых трудностях, а тем паче, доклады о каких-то непонятных магических явлениях во вновь возникшем секторе Кхазмадан, которые на первый взгляд выглядели параноидальным бредом. Оно, может, и понятно: как говорят в соседней местности, именовавшейся ранее Россией, «пуганая ворона куста боится». Сейчас, после нашествия нежити и повсеместно появлявшихся черных порталов, боялись все и всего. Но у него, Хадраэла, нервы тоже не железные: ведь это его двести соплеменников безвозвратно сгинули в уничтоженном неизвестными силами Нордхейме. В настоящее время он уже был готов послать к инферам все проблемы младших рас и убраться из этого забытого Создателем Пандемониума обратно в Верхний мир. Но пока глава Совета Высших уважаемая Лианэль не освободит его от должности куратора, он лишен возможности последовать своему желанию. И, значит, просто отмахнуться от тревожных сигналов, поступивших от начальника КУ столь крупного мегаполиса, не имеет права.
Все эти вполне очевидные и бесспорные резоны энтузиазма Хадраэлу, тем не менее, не добавляли, а потому взгляд его, обращенный на Лю Чана, приобрел массу кубометра свинца. Однако, возникшая пауза стала тяготить не только несчастного китайца, заерзавшего на своем месте, но и самого эдемита. Надо было что-то сказать.
– А вы уверены, – наконец медленно произнес Хадраэл, – что это не остаточные возмущения континуума после катастрофы?
– Исследованиями непонятных сигналов занимались мои лучшие адепты, – с некоторой даже гордостью ответствовал Лю Чан. – Все они твердо заявляют, что им свойственна упорядоченность, которой просто не может быть при континуумных возмущениях. Не будь мы уверены в этом, никогда бы не осмелились побеспокоить вас. Мы понимаем, сколько у вас забот, уважаемый Хадраэл, но если это то, чего мы боимся…
Он не договорил, но эдемит весь внутренне передернулся, додумав оставшееся не озвученным. Ведь если китаец прав, то это означало не больше не меньше, как новое вторжение. Но чье?! Нет, не может быть! Тут должно быть какое-то другое объяснение. Например, орочьи адепты придумали что-то новенькое. Может, восстановили технологию межмировых порталов. Тоже, конечно, плохо, но все-таки не настолько! Эти люди ошибаются, не могут не ошибаться! Нет, хватит с него! Он устал решать за других их проблемы! На следующем же Совете он попросит у Лианэли отставки.
Однако, получить освобождение от тяготивших эдемита обязанностей куратора ему было суждено гораздо раньше, чем он думал, и совсем иным образом. Здание КУ Шанхайского мегаполиса, в отличие от других крупных городов, располагалось за его пределами. Все адепты, служившие в КУ, владели магией пространственных коридоров и левитации, так что проблем с преодолением больших расстояний у них не возникало. Бойцов они переправляли с собой. В центре города располагался только офис для приема заявлений граждан. Руководству усмирителей казалось, что избавление от шума, суеты, пыли и духоты центра города стуит того, чтобы преодолевать минимальные неудобства при доставке, например, подследственных на допрос.
Но в этот раз их изолированность сослужила усмирителям плохую службу: трудно представить, чтобы последовавшие за этим события могли с той же легкостью произойти в центре похожего на гигантский муравейник Шанхая. Внезапно тревожно взвыла магическая охранная система здания, пропоротая множеством игл стремительного вторжения.
Эдемит и начальник КУ отреагировали почти одновременно, когда в углах кабинета возникло трое инферов-убийц. Магических ударов, обрушенных на них Хадраэлом и Лю Чаном, они словно и не заметили и хладнокровно разрядили в них свои дезинтегрирующие арбалеты. Тем бы дело и ограничилось, не вбеги в этот момент в кабинет Лю Чана несколько его сотрудников, взбудораженных тревогой. Они погибли в считанные секунды, но один, все-таки, успел телепатически прокричать: «Тревога!» – другим, оставшимся в здании. Однако, план нападавших предусматривал и такое развитие событий. На здание сразу же был накинут «колпак тишины» и блокада перемещений. В течение еще двадцати минут продолжалось методичное и целенаправленное истребление всех, кто находился в нем. Инферы-убийцы, умевшие слышать эманации, связанные с жизнедеятельностью живых существ, лучше, чем обычные люди, скажем, ходить и говорить, не пропустили никого.
Приказ сатана Маурезена звучал недвусмысленно: «Убивать только эдемитов, а смертных – лишь в случае оказания ими сопротивления или если они стали свидетелями вашей расправы над их соплеменниками. Помните, нам еще править этим миром, и мы не должны выглядеть ненавистными оккупантами. Для черной работы использовать демонов, чтобы все излишние жертвы впоследствии можно было списать на них».
Свидетелей гибели начальника шанхайского КУ и эдемита Хадраэла от рук инферов было всего четверо. Но в результате, на всякий случай, «зачистке» подверглось все здание КУ. Сто тридцать восемь людей, десять моррэйцев, двадцать шесть эльфов, три инсекта и один улл – таков был итоговый счет потерь смертных в этой операции. Из восьми инферов, участвовавших в «зачистке», ни один не получил ни царапины. Так закончилась образцово-показательная бойня, давшая старт инферскому вторжению в Пандемониум.
Пандемониум
Несмотря на то, что первая операция прошла без сучка и задоринки, в дальнейшем инферы действовали более тонко и аккуратно, нанося точечные удары непосредственно хозяевам Пандемониума и их ближайшим сателлитам. Сателлитами этими являлись, в основном, мелтиане, а иногда и представители других подконтрольных эдемитам миров. До сих пор обитатели Верхнего Мира старались не вводить их войска в Пандемониум, чтобы это не выглядело оккупацией. Но после нордхеймской катастрофы, потери в которой для эдемитов были просто катастрофическими, у них не осталось иного выхода: защитить свою власть над Пандемониумом только собственными силами они были уже не в состоянии.
Но и эти войска, закаленные в боях с нежитью Лонгара, не могли заменить даже рядовых эдемитов, не говоря уже о Высших. За исключением Лианэли не было больше в Верхнем Мире магов, способных сравниться с погибшими в Нордхейме Пириэлом, Тираэлом, Этуаром и Алгоном, а это был как раз тот случай, когда качество невозможно компенсировать количеством. Будь все они живы, вряд ли инферам удался бы столь стремительный и успешный блицкриг. Но история, как известно, не признает сослагательного наклонения…
Отряд неториан, возглавляемый эдемитом Альгаром и проводивший операцию по уничтожению крупной группировки нежити, засевшей в сибирской тайге неподалеку от места слияния Лены и Вилюя, попал в засаду.
Альгар и несколько высших неторианских офицеров погибли, сраженные инферами, в первые же минуты боя, а разгром обезглавленного и деморализованного войска довершила хлынувшая из леса лавина самых разнообразных демонов.
Олитард, куратор африканского региона, едва появившись на улицах города Киншаса, где располагалась его штаб-квартира в Пандемониуме, был убит неведомо откуда прилетевшей дезинтегрирующей стрелой.
Войско мелтиан, преследующее в Пиренеях отступающую армию орков, в полном составе погибло под чудовищным обвалом. Эдемит и несколько адептов, сопровождавшие их, не смогли защитить отряд, ибо за несколько секунд до обвала были превращены в кучки праха смертоносным оружием инферов.
Два эдемита в Южной Америке сумели вовремя обнаружить присутствие инферов, но не успели спастись: накинутые на них «орлиный якорь» и «колпак тишины» помешали им отступить и позвать на помощь. В последовавшей за этим схватке с пятью инферами шансов у них не было…
Когда пять минут спустя, запеленговав короткую, но яростную магическую схватку, на это место переместились четыре эдемита и отряд мелтиан, инферов уже и след простыл, а жаркий ветер разносил по окрестностям прах двух погибших обитателей Верхнего мира.
Верхний мир
«Вот и все! – горестно размышляла Лианэль, в полном одиночестве сидя за столом в зале Совета. – Выстоять больше полугода под страшным натиском полчищ нежити Лонгара Темного и быть сметенными всего за две недели своими исконными врагами – инферами. Это ли не насмешка Судьбы?! И за что эта дама так ополчилась на нас?»
Лианэль не могла знать о том, что незадолго до начала нашествия нежити Пириэл с помощью Этуара и Тираэла убил Безликого Синего. А если бы и знала, то вряд ли ей стало от этого легче. Последнее, хоть и самое жалкое утешение для тех, кто оказался в ее положении – чувство несправедливости происходящего, обида безвинно пострадавшего. И нет ничего хуже, чем знать, что ты полностью заслужил свалившиеся на тебя беды. Ведь кровь Безликого, павшая на расу эдемитов, – это очень серьезно. Таких вещей госпожа Судьба не прощает… И вот теперь ее месть настигла обитателей Верхнего мира.
Не знала Лианэль и того, что за эдемитами числился еще один должок, причем посерьезнее первого. Слова Агента Сил стабильности о том, что кара настигнет тех, кто спровоцировал Катаклизм, были не просто словами. Верхушка эдемитов заплатила за это, отдав свои жизни в Нордхейме, но раса, поколебавшая само Равновесие, должна была вкусить горькие плоды возмездия до конца. Пока войска эдемитов оставались в Пандемониуме, посланцы Первосозданного даже не подумали вмешаться и остановить вторжение из Нижнего мира…
Две недели… Всего две недели длилась эта странная война, в которой несла потери практически только одна сторона. Война без крупных сражений, но с засадами, ловушками и убийствами из-за угла. Война, в которой враг стремителен и беспощаден, но практически неуловим, каждый его удар смертелен, а девяносто процентов ответных приходятся в пустоту…
Только однажды эдемитам удалось сломать эту фатальную традицию, настигнув врага и навязав ему бой – единственное серьезное сражение двухнедельной войны. А произошло оно в окрестностях Нью-Йорка. Если бы кому-то довелось понаблюдать его со стороны, то наблюдатель был бы разочарован: даже магическому зрению сложно увидеть схватку телепортантов. Для простого же смертного она превращается в мелькание теней, кратковременное возникновение и исчезновение каких-то фигур, магические вспышки и… все.
Вожделенный бой, тем не менее, не принес эдемитам успеха: они оказались не готовы к встрече с новыми маги-технологиями инферов. «Глаза геноцида» работали плохо, так как инферов защищали усовершенствованные «альтруисты», а от магических атак – их новые защитные амулеты. Впрочем, эдемиты от магии Нижнего мира тоже были защищены, но их противники рассчитывали на нее в значительно меньшей степени, чем они сами. В боевых же навыках войско эдемитов по вполне понятным причинам намного уступало элитным частям инферов-убийц. А спешившие на помощь своим покровителям отряды мелтиан и неториан оказались связаны боем с превосходящими силами демонов. Союзникам эдемитов удалось все же потеснить разношерстную орду, но их успех оказался сугубо временным и, в конечном итоге, бесполезным: потери эдемитов в Битве теней, как впоследствии окрестили они это сражение, составили более восьмидесяти процентов личного состава, в то время как потери их врагов едва перевалили за десять процентов. Когда остатки воителей Верхнего мира в панике ретировались, разгоряченные боем инферы набросились на их союзников и учинили среди них форменную резню. «Битва теней» – первое и последнее крупное сражение двухнедельной войны – завершилась полным разгромом для армий Лианэли и подвело черту под сопротивлением эдемитов вторжению из Нижнего мира.
Потрясенная Лианэль отдала приказ о спешной эвакуации из Пандемониума эдемитов и верных им союзных войск, а также магической блокировке границ Верхнего мира, опасаясь, что на волне успеха инферы возжелают раз и навсегда покончить со своими извечными врагами.
Инферы не возжелали. Их командование решило, что штурм рубежей Эдема обойдется им непомерно дорого, и что игра не стоит свеч. В конце концов, их враги получили такой удар, от которого не скоро смогут оправиться, а Пандемониум уже принадлежит им, инферам… Точнее, это они так думали.
Пандемониум
Как уже было сказано, Силы стабильности не вмешивались в войну эдемитов с инферами, давая возможность последним полностью изгнать своих врагов с территории Пандемониума. Однако, это вовсе не означало, что они сидели сложа руки. В течение двух недель, пока шла эта война, они вели свою контригру, формируя в Пандемониуме из боеспособного населения ударные отряды для ведения активного сопротивления агрессии Нижнего мира. Никакой особой антиинферской агитации не потребовалось, так как в свое время эдемитская пропаганда на славу обработала умы землян и визитеров, в глазах которых инферы прочно утвердились в качестве представителей Вселенского Зла.
Объективно за столь короткие сроки создать из многих миллионов разрозненных прутиков гигантскую метлу, способную вымести очередных захватчиков из Пандемониума, было практически невозможно.
Однако, посланцам Первосозданного это удалось, так что инферов, уже праздновавших победу, ждал бо-о-ольшой сюрприз.
Московский мегаполис. Сектор Вечнолесье
Аллерия Деланналь замерла в ожидании. До часа «Ч» оставались считанные минуты. Рядом с ней, также готовая к бою, расположилась ее ударная группа – команда сил сопротивления. После того памятного дня, когда она и Селена общались с «Олегом Долоховым», который оказался вовсе не тем, за кого себя выдавал все эти годы, их пути с инферийкой разошлись. Честно говоря, Аллерия не слишком-то горевала по этому поводу. Того, кто объединял их, больше не было. Аллерия до сих пор не могла простить Селене, что та помешала ей разделить участь Дмитрия, и смотреть далее на невозмутимое лицо инферийки было выше ее сил. Возможно, та тоже, на свой лад, переживала, но по ней было незаметно. Они расстались быстро, без долгих речей и слез, просто потому, что пришло время. «Трое отверженных» перестали существовать.
Оставшись в одиночестве, Аллерия как никогда остро ощутила опустошенность: в Нордхейме погибли те, кто придавал смысл ее существованию – тот, кого она любила, и тот, кого страстно желала уничтожить. Эльфийка решила было податься в Вечнолесье, помогать своим сородичам избавиться от остатков вторгшихся в зачарованные пущи полчищ нежити. Но воплотить этот план в жизнь ей не пришлось: «Долохов» нашел свою бывшую напарницу, когда ему понадобились верные люди для организации сил сопротивления. Аллерия почти не колебалась: ей нужна была цель, причина, ради которой стуило продолжать жить, и дело, которое отнимало бы много времени и не позволяло печальным воспоминаниям овладевать ею…
Эльфийка потрогала спрятанный на груди артефакт, которым снабдил ее недавно «Долохов», наказав беречь как зеницу ока, ибо в нем заключался единственный шанс справиться с парой инферов без огромных потерь. Агент Первосозданного научил пользоваться этим предметом, и Аллерия поразилась простоте и остроумию его устройства и работы. Когда она выразила свое восхищение вслух, «Долохов» криво усмехнулся:
– К сожалению, это не наша идея, а плагиат, правда, весьма талантливый…
Аллерия так и не поняла, что он имел в виду, но узнала, что такими артефактами были укомплектованы все ударные группы сил сопротивления.
Атаки на инферов должны были состояться практически одновременно по всему миру, чтобы как можно больше групп получили преимущество внезапности при первом ударе по противнику, расслабленному ощущением одержанной победы. Каким образом Силам стабильности удалось вычислить, когда и где появятся представители Нижнего мира, для Аллерии осталось загадкой, но она и не засоряла этим свою голову. Ее задача – уничтожить те две цели, которые вот-вот должны были оказаться в поле их зрения. Вчера весь день прошел в тренировках. Алгоритм действий был отработан ее командой почти до автоматизма, но инферы есть инферы: они всегда могли преподнести какой-нибудь неприятный сюрприз…
Группа сидела тихо, соблюдая абсолютную физическую и магическую скрытность: у инферов не должно возникнуть ни тени подозрения об их присутствии здесь, иначе… Аллерия ни секунды не сомневалась, что два инфера-убийцы уничтожат всю группу прежде, чем та сумеет что-либо предпринять. Риск огромный, и эльфийка не могла однозначно определить, во имя чего она на него идет: чем власть инферов для Пандемониума хуже власти эдемитов и хуже ли вообще? Или все это ради такого абстрактного философского понятия, как свобода? Этот мир стал для нее столь же родным, как и Вечнолесье. Не хватит ли ему войн? Или пришло, наконец, время Пандемониуму освободиться от опеки высших рас и зажить своей жизнью?.. Но закончить цепочку своих рассуждений и придти к какому-либо выводу ей в этот день не удалось, ибо дальше события понеслись как горная лавина с крутого склона.
Два инфера материализовались в двадцати шагах от места засады. Отряд эльфийки сработал как часы – день тренировок все-таки прошел не зря. Аллерия мгновенно активировала артефакт. Это действительно был плагиат с идеи Лонгара Темного и его «ножниц смерти»: он просто отрезал инферов от источников Силы, расположенных в Нижнем мире. Два адепта накинули на врагов «орлиные якоря», еще двое взорвали их защитные амулеты и «альтруисты», оставшиеся без энергетической подпитки, а пара бойцов ударила по ним лучами из «глаз геноцида». Все три действия произошли одновременно и стали залогом победы: никто из убийц не успел ничего предпринять. Счет жертвам среди инферов в войне за независимость Пандемониума был открыт.
Междумирье
В наблюдательном зале Первосозданного, кроме самого хозяина, в этот раз находились еще двое: Агент в своем неизменном костюме бизнесмена и золотистой маске на лице и неизвестный в длинном синем плаще с капюшоном. Под капюшоном зияла пугающая пустота. Все трое молчали – им не было необходимости общаться вербально: телепатическая речь быстрее и точнее, а от быстроты и слаженности их действий сейчас зависело очень многое.
К безликому незнакомцу (а похоже, что именно он был первой скрипкой в этом трио) от Первосозданного и Агента тянулись два тонких энергетических канала. Он стоял не шевелясь, но если бы кто-то принес сюда прибор для измерения магической и ментальной активности, около его таинственной фигуры он бы просто зашкалил.
В бескрайнем пространстве с той стороны, куда был обращен черный провал его капюшона, были раскрыты многочисленные окна, показывающие события в различных частях Пандемониума. Безликий незнакомец в считанные мгновения осматривал и анализировал их все, что-то просчитывал, делал какие-то выводы, телепатически передавал их Агенту, а тот, в свою очередь, также по ментальным каналам отправлял информацию и указания тем, кто находился по другую сторону окон. Военная операция в Пандемониуме шла полным ходом.
Пандемониум
Невозможно идеально синхронизировать действия многих групп людей и визитеров по всему миру, даже обладая сверхвозможностями Сил стабильности. Осечки были, но единичные. Из семидесяти инферов, атакованных в этот день силами сопротивления, были убиты шестьдесят пять, а из тридцати ударных групп, участвовавших в этой беспрецедентной операции, лишь две погибли полностью. Еще в шести не обошлось без потерь, остальные же сохранили в живых весь свой личный состав.
Операция «Бросок змеи», как нарекли эту атаку с легкой руки одного из ее организаторов, увенчалась таким блестящим успехом, на который до ее начала не смел рассчитывать никто. Воистину, нет ничего хуже для воюющей державы, чем неоправданно ранняя самоуспокоенность и уверенность в том, что победа уже в кармане. Инферы забыли об этом и жестоко поплатились. Им нанесли удар те, кого они в своей заносчивости совершенно не приняли во внимание – низшие расы, простые смертные.
Инферы получили весьма сильный удар, но, используя боксерскую терминологию, это был лишь нокдаун. Запас же прочности у Нижнего мира, так долго готовившегося к этой войне, был немалый, а значит их ответ был лишь вопросом времени.
Северная Америка. Сектор Кхазмадан
В жестком захвате Селены хрустнула шея здоровенного орка-охранника. Вокруг засвистели стрелы и даже хлопнул пистолетный выстрел.
«Ого! – удивилась инферийка, ныряя за угол. – Похоже, эти зеленошкурые уроды быстро учатся! Люди допрыгаются – скоро они освоят автоматы и гранатометы».
Она сфокусировала зрение – и массивная каменная стена стала полупрозрачной, открыв ей то, что происходило сейчас в холле аухиндонского банка: несколько верзил с ятаганами, шестеро лучников, еще один, богато одетый, с нервным бегающим взглядом и пистолетом в руке – по-видимому, управляющий банка. Интересно, а где же сам банкир? По сведениям, выданным заказчиком, он должен находиться в этом здании. Странно, но она не ощущала отпечатка его ауры. Такое впечатление, что здесь уже имели дело с инферами-убийцами: кажется, на стены нанесено покрытие, блокирующее сверхвосприятие… Но не на все, а только со второго этажа, иначе бы ей не удалось «просветить» эту стену. Все, в общем-то, понятно: дварфы, делавшие такое покрытие, заламывали за него совершенно баснословную цену, поэтому даже самые крутые богачи старались обойтись минимальной площадью защиты.
Значит, банкир либо где-то наверху, либо в подвале, рядом с сейфами. Подвал здесь наверняка есть, как во всяком уважающем себя банке, и тоже с гарантией защищен покрытием. Что же, выхода нет – придется захватывать управляющего. Селена еще раз посмотрела сквозь стену, выбирая наименее просматриваемое место в холле, одновременно находящееся поблизости от управляющего. Не найдя такового и со вздохом пробормотав «эх, нет в жизни счастья!», она переместилась непосредственно за спину нервного типа с пистолетом, параллельно материализуя в своих руках два «узи». Двумя автоматными очередями сметя наиболее шустрых лучников, резко обернувшихся к ней, инферийка схватила управляющего и вместе с ним исчезла…
Это помещение она облюбовала еще с улицы, как наиболее удаленное от холла. Перед сегодняшней атакой на банк она специально удостоверилась, что оно пустует. Именно сюда она и притащила своего «языка». Быстро заломив ему руку и отобрав пистолет, Селена приступила к допросу. Времени у нее было мало, ибо объект, перепуганный суматохой, мог в любой момент сбежать из здания. Ищи его потом!
– Слушай меня! – приказала инферийка управляющему, находившемуся в полуобморочном от страха состоянии. – Скажешь, где банкир – будешь жить! Станешь геройствовать… – Она провела перед его лицом своей изящной рукой, из пальцев которой вдруг выросли семисантиметровые когти. – Я начну тебя препарировать как лягушку. Десять секунд на размышление. Время пошло!
Десяти секунд ему не понадобилось. Тайны посыпались из него как из рога изобилия, едва Селена закончила говорить. Инферийке даже пришлось прервать этот словесный поток:
– Заткнись и мысленно представь себя в этом месте. Эту картинку направь на меня. Понял?
Тот судорожно закивал и довольно быстро предоставил в распоряжение Селены телепатическое изображение коридора перед кабинетом босса, а затем и самого кабинета.
– Хорошо, – улыбнулась Селена. – А теперь, я думаю, ты не откажешься проводить даму до кабинета?
Вопрос был чисто риторический. Селена схватила управляющего, на всякий случай выставив его перед собой как щит, и телепортировалась в этот коридор.
«Накаркала!» – была ее первая мысль, когда автоматная очередь ударила с дальнего конца коридора, и тело в ее руках задергалось от многочисленных пулевых попаданий. Похоже, кое-кто из орков автоматами уже обзавелся и даже весьма сносно научился с ними обращаться. Все эти мысли, впрочем, пришли в голову инферийки уже во время движения. Возникшие в руках Селены пистолеты выплюнули пламя и свинец, неся смерть всем, имевшим неосторожность оказаться на ее пути к кабинету.
В коридоре не осталось живых врагов, и убийца, отбросив изрешеченный пулями труп управляющего, метнулась к двери кабинета, которая вдруг распахнулась ей навстречу. На пороге вырос высокий орк. Между пальцами его проскакивали искры, что свидетельствовало о том, что он был адептом и подготовил для употребления молниевое заклинание. Но не ему было соревноваться в скорости реакции с инфером-убийцей. Прежде чем молния успела сорваться с его пальцев, пуля Селены вошла ему прямо в глаз. Стремительным кувырком преодолев дверной проем, инферийка оказалась в кабинете.
Доли секунды ей хватило, чтобы оценить обстановку. Посреди кабинета мерцала арка пространственного коридора: банкир, по-видимому, успел скрыться в ней. Второй адепт, напарник убитого, уже собирался последовать за боссом, но задержался, чтобы угостить ее молнией. Это была последняя ошибка в его жизни. Молния ударила в то место, где только что стояла Селена, но она «утекла» в сторону. Разумеется, заклятье этого жалкого адепта не могло причинить ей, защищенной антимагическим амулетом, никакого вреда, но Селена всегда придерживалась железного принципа: на артефакты надейся, а сама не плошай. Будь иначе, она никогда не стала бы столь успешной убийцей. Магия и маги-технология имеют свойство подводить в самый неподходящий момент, а твое тело и твои инстинкты выручат всегда. Поэтому, когда была возможность, Селена предпочитала уклоняться от ударов, не полагаясь на защитные артефакты. Инферийка и не подозревала, что именно излишняя уверенность в своей экипировке в эти самые минуты губила десятки ее собратьев, вторгшихся в Пандемониум.
Дальнейшее было делом пары секунд. Непостижимым образом оказавшись рядом с адептом, она сбила его подсечкой на пол и перерезала горло кривым орочьим кинжалом, который только что возник в ее руке. Мимоходом впитав ладонью душу мага, она оглянулась на арку. Та, оставшись без поддержки создавшего ее адепта, тут же погасла. Селена усмехнулась: пространственный коридор есть пространственный коридор – его след не сможет найти только полный профан в магии, а она к таковым не принадлежала.
Банкир лишь на минуту отсрочил свою гибель. Селена материализовалась метрах в пяти позади него и хладнокровно всадила ему в затылок пулю. Перевернув труп на спину и поглотив его душу, инферийка неведомо откуда извлекла «поляроид» и сфотографировала мертвое лицо банкира.
Клиент будет доволен и без звука, несмотря на свою дварфовскую скаредность, отдаст гонорар – генератор силового маги-поля, защищающего почти от любого обычного оружия.
– Жаль, что тебя нет, Дмитрий, – тихо прошептала Селена. – С тобой охотиться было веселее…
И, печально улыбнувшись, она растворилась в воздухе.
Долина Изгнанников. Сектор Дрэнор
С недавних пор Селена осталась единственной обитательницей предоставленного им драконами на троих дома в конце главной улицы поселка. Сюда она и явилась со своим новым приобретением – гонораром за последний контракт.
«Вот сейчас вся увешаюсь артефактами, а для чего?» – как-то тоскливо подумалось ей. Не было больше Цели. Не было троих отверженных. Она осталась одна. За неполные четыреста лет, прошедшие после смерти того несчастного графа и до знакомства с Дмитрием, Селена привыкла быть одинокой волчицей. С ним и с Аллерией она совместно жила и воевала меньше года и вдруг с удивлением обнаружила, что ей не хватает их слаженной команды. «Какие дела мы проворачивали!» – с ностальгией вспомнила она. Теперь все в прошлом. Дмитрий погиб, а Аллерия после его смерти отгородилась от инферийки ледяной стеной и стала совсем чужой.
«Страдает она, видите ли! – с внезапной злостью и досадой на бывшую боевую подругу подумала она. – А я, по-твоему, каменная?!» «Каменная», – ответила бы она сама себе еще год назад. Тогда она такой и была – хладнокровной и беспощадной убийцей, получавшей удовольствие от своей работы. Что-то в ней переменилось за этот год и, похоже, необратимо… По камню побежали трещины в тот вечер, когда юноша с магическим мечом, найдя в заброшенном московском дворике умирающую инферийку, не ушел равнодушно прочь и не прикончил ее, как требовало его жадное до душ оружие. Напротив, – убил пришедшего за ней ночного охотника, а затем помог ей исцелиться, поделившись одной из душ, добытой в этот вечер Каладборгом. Что же с ней стало? Почему теперь она не может как раньше заниматься своим ремеслом и получать привычное удовольствие? У Селены не было ответа на этот вопрос, кроме… того еще горящего на губах прощального поцелуя с Дмитрием перед тем, как ему отправиться в Нордхейм навстречу своей гибели, или крепкого объятия с ним и Аллерией под стенами столицы вечнолесских эльфов, когда они втроем только что спасли от уничтожения целую расу…
Одна… Свободна от всего и ото всех… Почему же ей так плохо? Она уже третью неделю скрывалась здесь, время от времени охотясь и выполняя контракты в тщетных попытках заглушить тоску, терзающую ее душу.
Селена, разумеется, знала, что армии Нижнего мира вторглись в Пандемониум и начали истреблять эдемитов. Относилась она к этому двояко: с одной стороны была горда за соплеменников, расквитавшихся, наконец, со старыми врагами, а с другой… ей было жалко этот несчастный мир, получивший на свою голову еще одного захватчика. Отныне на нее, как и на всех инферов, в Пандемониуме будут смотреть с ненавистью, называя оккупантами. Той Селене, годичной давности, было бы на это плевать, но ей сегодняшней – нет.
– Тебе, подруга, надо побыстрее каменеть обратно, – тихо, как бы себе под нос проговорила инферийка. – Расслабилась, и будет! Сентиментальные убийцы долго не живут.
И тут же, словно в ответ на ее рассуждения во дворе возник магический всплеск телепортации. Селена мгновенно напряглась. В ее руках возник дезинтегрирующий арбалет, и через секунду она уже стояла в кустах за спиной незваного гостя, наведя на него свое оружие.
Тот, не оборачиваясь и стараясь не делать резких движений, произнес:
– Здравствуйте, Селена. Я пришел с миром. Можно обернуться? Сделайте одолжение, не стреляйте! – голос был знакомый.
– Только медленно, – разрешила инферийка.
Незнакомец повернулся, и Селена опустила арбалет, узнав в незваном госте «Долохова».
– Похоже, придется сменить место жительства, – недовольно проворчала она. – А то сюда что-то зачастили Высшие Силы.
– Поверьте, я здесь не только ради удовольствия общаться с вами, Селена, – несколько напряженно улыбаясь, сказал «Долохов». – Нам нужно поговорить. Это очень важно.
Арбалет исчез из руки инферийки.
– Проходите в дом, раз пришли, – пожала она плечами. – Там и поговорим.
– Вы с ума сошли? – с удивлением спросила Селена, когда гость закончил свой рассказ.
– Ничуть не бывало! Думаю, вы поймете, что это не только в интересах Пандемониума, но и Нижнего Мира.
– Бред какой-то! – воскликнула инферийка, все еще думая, что она ослышалась. – Вы, который инициировал тотальную охоту на моих собратьев по всему Пандемониуму, приходите и предлагаете мне контракт на убийство самого сатана Нижнего мира? Нет, вы точно рехнулись!
– Во-первых, именно ваши собратья развязали эту войну, – спокойно отозвался «Долохов». – Они вторглись в Пандемониум, и теперь пожинают плоды своей захватнической политики. Еще ни один мир не принимал оккупантов с распростертыми объятиями. Так чего же вы хотите? Во-вторых, инициировал не охоту, а сопротивление, и вовсе не я, и даже не Первосозданный. Оно бы возникло все равно, только позже, но собрало бы наверняка бульшую кровавую дань с обеих сторон. Мы лишь помогли ему оформиться, считая, что с Пандемониума хватит войн и жертв. Что же до вашего сатана, то он втянул свой мир в самоубийственную войну со всем Множеством. Можете мне поверить – усиления инферов никто не допустит, тем более, когда у власти такой алчный авантюрист, как Маурезен. Все его боятся и правильно делают. Пока он жив, война не прекратится, и на ее алтарь будут приноситься новые и новые жертвы, и многие из них будут вашими соплеменниками!
– А вы меня не пугайте! – вдруг обозлилась Селена. – Я пуганая! Может, в ваших словах и есть доля истины, но мне непонятно, как вам в голову могло придти предложить инферу убить своего сатана!
«Долохов» едва заметно презрительно скривил губы:
– Только не говорите мне, что инферы никогда не убивают инферов! Ни за что не поверю!
– Убивают, тут вы правы, – согласилась Селена. – Но даже у убийц есть свой неписаный Кодекс. А он гласит: «Не убивать своих по заказам со стороны».
«Долохов» чуть поколебался.
– У меня есть доказательства, – медленно начал он, – что ваш сатан заключил сделку с Хаосом.
– Это должны быть очень серьезные доказательства! – внезапно севшим голосом сказала Селена.
– Так и есть, – спокойно подтвердил Агент Первосозданного, – и я предъявлю их вам когда пожелаете. Жаль только, что попали они в наши руки слишком поздно, когда мы были уже бессильны предотвратить его приход к власти… Ну что, вы все еще считаете сатана Маурезена своим?
– Да вы хоть представляете, как его охраняют?! – обреченным тоном спросила Селена.
«Долохов» позволил себе легкую улыбку:
– Ну, мне кажется, лед тронулся! Осталось обговорить детали. Никто не спорит, что это задача запредельной степени сложности. Поэтому мы и обратились к вам: ведь лучше вас в деле заказных убийств нет никого во всем Множестве Миров!
Инферийка, проигнорировав его грубую лесть, покачала головой:
– Вам никогда со мной не расплатиться…
Улыбка «Долохова» стала чуть шире:
– Ну, я думаю, мне есть что вам предложить. Кажется, в семнадцатом веке в России жил такой граф, Александр Прозоров…
Нижний мир
Читать бесплатно другие книги:
