О русском пьянстве, лени и жестокости Мединский Владимир

Глава 3

Короли добрые и злые

Все друг друга предают, травят, режут… В общем, идет обычная придворная жизнь.

Е. Шварц. «Обыкновенное чудо»

XVI–XVII века в общем-то уже трудно отнести к Средневековью. В это время укрепляются централизованные государства, в Европе появляется больше порядка и законности. Это касается Руси и Европы: укреплять государственность, присоединяя к центру страны независимые княжества, чисто гуманными методами трудновато.

Русские цари Иван III, Василий III, Иван IV вошли в историю как объединители Руси. Власть этих царей сделалась несравненно большей, чем власть любого из великих князей прежних веков.

Там, где политический абсолютизм, там и персонификация государства в личности монарха. Культ личности монарха. Абсолютизация его вкусов, мнений и привычек.

Во Франции придворные моды прямо зависели от того, что изволит носить король. Людовик XIV молод, строен и с удовольствием носит обтягивающие камзолы, тесноватые рубашки, штаны короля короткие, опять же обтягивающие поджарые ягодицы. И такие же одежды немедленно перенимает весь двор.

Пожилой король Луи XIV жалуется на несварение желудка и усталость, он ходит в длинных бесформенных куртках и штанах, прикрывающих колени. Двор опять обезьянничает и подражает королю, невзирая на то, кому что идет.

От личности такого короля зависит многое, слишком многое. Из-за подозрительности, жестокости, плохого воспитания одного человека могут пролиться реки крови.

О грозности и жестокости Ивана IV судят главным образом на примере опричнины. Логично? Да, вполне.

Да, XVI век в России отмечен репрессиями Ивана Грозного. Центральное место в истории того времени занимает его опричнина. В течение 7 лет в Московском государстве пылал «пожар лютости». За 7 лет жертвами этого смутного времени стали, по разным подсчетам, от 5 до 7 тысяч человек.

Опричнина вошла в историю как мрачный, страшный период. Так и воспринимают ее россияне. На Западе же порой пытаются представить ее как обычнейшее в России дело, нормальное явление. На гравюрах Гюстава Доре царь с ангельской улыбкой созерцает гроздья повешенных и, радостно смеясь, втискивает в животы людям зубцы своей короны.

И Биллингтон объясняет: Иван Грозный являет самую суть своего общества. Русские любят и уважают силу. Их история кровава, но это нормально: так они устроены, в отличие от англичан.

Но представлять опричнину как обычный способ правления русских царей — по меньшей степени странно. С тем же успехом можно представлять себе типичного французского короля в виде Карла IX, стоящего с аркебузой у окна и посматривающего, кого бы из пробегающих мимо парижан подстрелить. Или считать Генриха VIII выразителем сокровенных чувств английского народа, — особенно когда он подписывает смертный приговор не дюжине врагов, а своей вчерашней жене или любовнице.

Опричник.

Среди опричников, как ни странно, было немало иностранцев

Но сознание и Биллингтона, и большинства западных людей устроено странно: ни Карла IX, ни Генриха VIII они типичным явлением вовсе не считают. А вот Ивана IV — считают! И что еще более удивительно, с ними почти согласны большинство россиян.

Опричнина как символ жестокости вошла в нашу историю. Кроме этого, Ивана Грозного обвиняют и в жестоком обращении со своими женами. Жестокость имела место быть. Как минимум трое из женщин Ивана Грозного были убиты: утоплены в пруду, замурованы. Остальные насильно пострижены в монахини. Нехорошо…

Но обращает на себя внимание сразу два обстоятельства.

Первое: заточая жен в монастыри, Грозный царь хотя бы не лишал их жизни. Тогда как Генрих Восьмой, например, английский король, который родился на 21 год раньше царя Ивана и также был многоженцем, избавлялся от надоевших законных спутниц жизни одним проверенным способом — казнью.

Прожив 25 лет с Екатериной Арагонской, Генрих, не добившись согласия Папы, женился на Анне Болейн. Однако спустя несколько лет, Болейн, не подарившая королю наследника престола, по инициативе мужа была осуждена парламентом за супружескую неверность и казнена. Ивану Грозному было на тот момент 6 лет. Генриху VIII — 27.

Второе: у Ивана Грозного были причины «опаляться» на бояр. В возрасте всего 3 лет он оказался фактически заброшен и никому не нужен. Ребенка забывали покормить, сменить ему рубашку, грубо отпихивали, кричали на него. На всю жизнь запомнил будущий Грозный, как на постели его отца развалился, не сняв сапоги, очередной временщик. Дорого заплатило боярство за эти неснятые сапоги…

Жизнь Ивана и история России могла повернуться по-другому, если бы не трагический финал первого, 17-летнего счастливого брака с красавицей-женой Анастасией Романовой. Всю жизнь Иван был уверен: его первую и любимую жену отравили! Долгое время историки дружно считали это убеждение проявлением душевной болезни. Якобы подозрителен был царь сверх всякой меры, видел крамолу и там, где ее в помине не было.

Вот только такой факт… Когда в 1960-х годах была вскрыта царская гробница, специалисты бюро судебно-медицинской экспертизы обнаружили в костях царицы и в ее прекрасно сохранившейся темно-русой косе следы ртути, превышающие норму в несколько десятков раз. Загрязненными даже оказались обрывки савана на дне саркофага. В Средние века именно соли ртути были главным методом устранения врагов при европейских дворах, знаменитых своими интригами. Русский двор не стал исключением. Как свидетельствует легенда, слух об отравлении первой жены Ивана Грозного боярами сразу пополз по Москве…

Отравление любимой жены стало поводом для расправы с боярами-заговорщиками.

Будь на месте Грозного любой король любой европейской страны, его оправдали бы непременно! Еще сочинили бы чувствительные романы, поставили пьесы, сняли бы кинофильмы. В них Иван Грозный выступал бы несчастным человеком, которому жестокие и черствые люди сломали судьбу, сделали его мстителем за себя и за любимую женщину. Европейскому монарху сто раз простили бы эти 7 тысяч жертв!

Но раз идет речь о русском царе — нельзя. Он не несчастный человек и его судьба — не предлог поговорить о том, что допустимо и недопустимо в обращении с ребенком, о том, как преступление порождает новое преступление. Нет! Русский царь — страшный преступник! Что бы с ним ни происходило, какие бы поступки ни совершались по отношению к нему, — он не жертва.

Он негодяй, изувер, урод, Чикатило XVI века. А его правление — яркое свидетельство исконной кровавой жестокости русской истории.

Не хочу оправдывать жестокость. Тем более что многих приближенных Ивана Грозного казнили явно безо всякой вины.

Но можно подумать, гуманиста Томаса Мора, первого в истории «коммуниста»-утописта, казнили за страшные преступления! Горожанин, как сказали бы у нас, мещанин, Томас Мор сделал блестящую карьеру: за 12 лет от советника и секретаря при дворе дошел до поста лорда-канцлера Англии. Известность государственного деятеля дополняла слава писателя: само понятие «социальная утопия» восходит к названию книги Томаса Мора «Остров Утопия».

Но не уберегся Томас Мор! Король стал создавать особую англиканскую церковь, главой которой поставил не Папу Римского, а самого британского монарха. Томас Мор не соглашался с таким решением, по его мнению, глава государства не должен одновременно быть и главой церкви.

По личному приказу короля Томаса Мора судили за государственную измену, которой он не совершал даже в мыслях. В 1534 году его приговорили к сожжению на костре… И тут-то «милостивый» король заменил мучительную казнь через сожжение отсечением головы.

Но никто не называет Генриха VIII «кровавым» и даже «грозным». Все в порядке вещей. Так, мелкий эпизод из государственной жизни.

При Иване Грозном порой казнили дворовых людей, даже крестьян «опальных» бояр. Мол, знали об измене и не донесли.

Но во-первых, при Генрихе VIII тоже порой казнили слуг «государственных преступников». Только в учебниках и в популярных книжках про это не пишут.

Генрих VIII Тюдор.

Судя по рыцарским латам Генриха VIII, выставленным в королевском музее Лондона, он был необычно крупным для своего времени мужчиной. Пониже Петра I, конечно, зато покоренастее

Г. Гольбейн «Томас Мор».

Лорд-канцлера Британии наши старые школьные учебники зачислили в первые коммунисты

А во-вторых, по законам именно Генриха VIII, в результате так называемых огораживаний, в Англии появились толпы нищих и бродяг. Общинные земли — пастбища и леса — стали представлять немалую ценность. На них разводили овец, чтобы продавать их шерсть для производства сукна. А разорившиеся крестьяне в одночасье сделались люмпенами без всяких средств к существованию.

Изгнание крестьян с земли было санкционировано самым на тот момент «демократическим парламентом». Король тоже выступил на стороне землевладельцев. Пусть они огораживают общинные земли, их право. «Овцы сожрали людей!» — писал об огораживаниях Томас Мор.

Лишенные жилищ и средств к существованию крестьяне считались бродягами — безнравственными людьми, которые не желают работать. В законах Генриха VIII сказано предельно ясно: «милостыню соизволяем собирать только старым и убогим нищим, остальные же, к труду пригодные бродяги подлежат бичеванию, с принесением клятвенного обязательства возвращения на родину и занятия трудом, пойманный во второй раз бродяга подлежит бичеванию с отрезанием уха, пойманный в третий раз — казниться как преступник».

Пожалуй, даже русский царь Иоанн Васильевич посчитал бы это «перебором».

В итоге по законам Генриха VIII только за «бродяжничество» было повешено 72 тысячи насильственно согнанных с земли крестьян. Это 2/3 населения тогдашнего 100-тысячного Лондона!

На фоне этой армии покойников семь тысяч на Руси — малая толика. Но и это не все…

В 1558–1603 годах в Англии правила королева Елизавета. Это вторая по популярности среди английских монархов за всю историю монархии. При ней Англия лихо грабила испанские владения в Америке, ее флот стал одним из самых сильных в мире. Когда Испания в 1588 году направила к берегам Англии Непобедимую армаду, британские моряки не пустили ее к Лондону, не позволили высадить десант. Они рассеяли корабли Испании в море, метким артиллерийским огнем потопили их или отогнали от берега.

О гибели Непобедимой армады пишут и говорят. Это — гордая страница в истории Британии, вошедшая во все учебники. В учебниках пишут и о том, как королева поддерживала Фрэнсиса Дрейка в его экспедициях к Америке, покровительствовала Шекспиру…

И если верить оскароносному голливудскому фильму про «Шекспира», то у королевы Елизаветы вообще была с гением-писателем самая романтическая история. Ох, все могут короли… но только не жениться по любви…

Но в учебниках «почему-то» не называют числа «еретиков», истребленных в годы правления Елизаветы. Дело в том, что идея англиканской церкви очень понравилась преемникам Генриха VIII. Но католики почему-то не хотели подчиняться королю как главе церкви. Не хотели и многие протестанты. Многие из них вынужденно уезжали из Англии в Америку.

Кто сейчас помнит, как создавались первые колонии в Северной Америке, первые штаты? И что такое вообще значит «штат»? Штаты (State — Staat) — это государство на голландском и немецком языках.

Слово «диссидент» уже немного знакомо — инакомыслящий. Протестантов, которые не признавали идеи англиканства, не считали короля вправе быть главой церкви, называли диссидентами и ставили перед ними простой выбор: бежать за море или быть казненными.

13 разных протестантских конфессий создали каждая свое государство — штат. Так начались заморские колонии, будущее ядро Соединенных Штатов Америки.

Как свидетельствует энциклопедический словарь Гранта, за годы правления Елизаветы в Англии было казнено 89 (!) тысяч человек. Королева за один год казнила больше людей, чем вся католическая инквизиция за три столетия!

Сколько людей изгнали за океан, сказать трудно. Историки называют цифры от 100 до 300 тысяч.

Елизавета — современница Ивана Грозного, на ней он даже одно время подумывал жениться.

Вот это, кстати, в отличие от сказки про Шекспира — чистая правда. В России мало знали тогда о далекой Англии, но Грозный, видимо, был неплохим «международным стратегом» и предчувствовал, какие глобальные выгоды может сулить ему династический брак с английской короной. Однако времена Ярослава Мудрого, когда подобное предложение Британская правительница наверняка сочла бы за большую честь, увы, прошли. Теперь репутация Русского государства была в глазах «просвещенной Европы» основательно подмочена. Собственно, про Русь почти ничего так и не знали. Положительный миф XI–XII вв. о златоглавом «Киев-граде», коему по богатству не уступает лишь Константинополь, сменился другим — отрицательным: о дикой «Тartarii», стуже и жестокости московитских варваров. В общем, Елизавета тактично отклонила предложение Ивана Грозного. Мол, сама я не против, да и Вы — мужчина, по словам моих послов, видный, в полном расцвете сил, но вот Парламент тут у меня никак не одобрит сей брак.

Иван IV более года ждавший ответа, конечно взбесился до крайности. Это что же, он ничем не хорош? Кривой али косой?! Да за меня любая баба, только мигни! И отписал ей необыкновенно едкое письмо: «Мол, думал, барыня, что как-никак царице англицкой руку и сердце предлагаю, коя есть истинная государыня в своем заморском отечестве. Ай, ошибся. Не по адресу, дурень, обратился. Видать, не государыня ты никакая, коль какие-то мясники да пивники толстозадые в каком-то парламенте смеют указывать, что ее величеству делать. Мало того, — вмешиваются нахально в августейшую личную жизнь. А я сам по статусу могу только на ровне жениться. А ты мне, выходит, не ровня вовсе. Так что, извиняйте, ошибка вышла с адресатом. Миль пардон, оферта отменяется».

Так и не вышло у царя Ивана сосватать королеву Англии Елизавету. А жаль. Интересное развитие получила бы тогда мировая история.

Неизвестный художник «Королева Елизавета Английская».

В жизни была не столь симпатична, как Кейт Бланшетт в голливудском «Золотом веке»

Тогда Елизавета, чтобы сгладить конфликт, предложила Ивану Грозному в жены свою племянницу, Марию Гастингс. Но Мария тоже не хотела так далеко уезжать… Чтобы «остудить» пыл Ивана, ему показали портрет некой служанки под видом портрета Марии. Но Иван вовсе не остыл! Наоборот: девица понравилась ему чрезвычайно! Пришлось показать портрет настоящей Марии Гастингс, а вот на ней-то уже он жениться не захотел. Такая забавная история.

Но вернемся к деяниям царя Ивана IV. Достижения его даже побольше сделанного Елизаветой: присоединение Казани, Астрахани, Сибири стоят ограбленной Америки. Для Руси разгром татарского нашествия Менглы-Гирея по значению не уступает краху Непобедимой армады. При всей безумной жестокости Грозного при нем на Руси убито на порядок меньше людей, чем в Англии при Елизавете.

Но в европейской историографии Иван Грозный — это чудовище на троне, а Елизавета — великая королева, при которой совершено много чудесного и замечательного.

Дальше… Оливер Кромвель — прогрессивнейший по тем временам демократ. При нем Англию объявили республикой, провели всяческие реформы.

Л.С. Кунер «Кромвель». Миниатюра.

«Бизнесмен» средней руки, волею судьбы вознесенный на вершину власти в Британии, проявил жестокость перед которой меркнут любые «кровавые преступления русского царизма»

А еще при нем покоряли Ирландию…

Во-первых, Ирландия была католической страной. Было «необходимо» покорить ее, «цивилизовать», принести ей свет «истинной веры».

К тому же в Ирландии были «свободные» земли: чернозем, луга и поля. На них тоже кто-то жил, но ведь надо же было освободить эти земли для соратников Кромвеля!

Ирландия делилась и делится на четыре исторических области: Ленстер, Манстер, Ольстер и Коннот. Коннот — самая западная, самая дальняя и самая бедная из этих провинций. «В ад или в Коннот!» — говорили опричники Кромвеля, изгоняя ирландцев с земли.

По подсчетам ирландских историков, был убит каждый седьмой ирландец — и женщины, и дети, и старики. В своем отчете перед парламентом Оливер Кромвель откровенно рассказывал, что именно и как он делал: «Я приказал своим солдатам убивать их всех… В самой церкви было перебито около 1 000 человек. Я полагаю, что всем монахам, кроме двух, были разбиты головы».

Впрочем, приводятся порой и более страшные цифры: убита пятая часть или четверть ни в чем не повинных ирландцев.[180]

Время было такое? Наверное… Но Кромвель — современник Алексея Михайловича Тишайшего, второго царя из династии Романовых. На Руси почему-то время было другое. После очередного восстания 1688–1691 годов ирландцев лишили всех политических прав просто за то, что католики. Образование на ирландском языке было запрещено под страхом смертной казни. За голову учителя, тайно учившего говорить и писать по-ирландски, платили такую же сумму, как за голову волка.

Опять же — не было в России периода правления династии Романовых ничего даже отдаленно похожего. Ни лишения старообрядцев гражданских прав, ни запрета учиться по-татарски или по-мордвински. Дикари-с…

Во Франции дело обстояло ничем не лучше. Война протестантов-гугенотов (кальвинистов) и католиков порождала невероятное озлобление, и венценосные особы мало отличались от других… вот возможностей у них было больше.

В XVI веке королем Генрихом (Анри) II при парижском парламенте была учреждена так называемая Огненная палата. За три года она осудила около 600 протестантов-кальвинистов и гугенотов, многие из которых были сожжены.

Жестокость и коварство Екатерины Медичи хорошо известны: для устранения соперников в ход шло все — и нож, и яд. До 30 человек убила «лично» «королева-отравительница», без всяких религиозных или политических причин. Так, обычные мелкие дворцовые интриги.

На совести Екатерины Медичи и ее сына Карла IX — события ночи на святого Варфоломея 24 августа 1572 года, позже — печально знаменитой Варфоломеевской ночи. Во время нее и последовавшей за ней многодневной резни гугенотов было погублено более 30 тысяч (!) жизней.

Страшная резня вынудила гугенотов защищаться. 4 гугенотские войны разрывали Францию до Нантского эдикта 1598 года. Допустим, в гугенотских войнах, унесших до 100 тысяч человек, Карл IX и Екатерина Медичи непосредственно не виновны. Но уж за Варфоломеевскую ночь повинны только они лично. Сами монархи прямо организовали убийство одних своих подданных другими. И не нашлось в стране силы, которая назвала бы Карла IX «Кровавым», а Екатерину Медичи «Отравительницей» или «Садисткой».

С 1610 года во Франции правят сплошные Людовики… Заканчивается реформация, заканчивается массовой эмиграцией гугенотов: сотни тысяч их выехали в Голландию, Германию, Данию, Канаду, Южную Африку.

Людовики — XIII (милейший «друг мушкетеров»), XIV, XV, XVI — короли не жестокие. При них нет массовых репрессий, подданных казнят единично, редко и в основном все же за дело. Франция при Людовиках становится передовой страной Европы: Германия, Италия, Испания, потом и Россия, перенимают французские моды, французские одежды, французскую кухню, архитектуру и французские парки. Даже французский язык.

Но и эта королевская Франция знает такие преступления королей, которым нет аналогов в России. Знакомо ли читателю слово «карт-бланш»? В русском языке так называют некое разрешение действовать по своему усмотрению. Административный вариант — «делай что хочешь». А происходит это слово от французского carte blanche, что в буквальном переводе значит «чистый бланк».

Дело в том, что у французских королей был такой обычай: давать своим доверенным лицам carte blanche.

Карт-бланш представлял собой полностью оформленный ордер на арест с подписью короля и с государственной печатью. Только имени преступника в нем пока не было… Имя вписывал тот, кто получал карт-бланш. Какое имя? Какое хотел.

Людовики, в отличие от русских царей, правили не сами. Французские историки, кстати, очень уважительно относятся к нашим царям именно потому, что они были реальными правителями, стояли у государственного кормила…

А французские короли весело жили в Версале и охотно поручали вести государственные дела кому-то, например, представителям пап римских, кардиналам. Среди кардиналов были выдающиеся государственные деятели типа Ришелье и Мазарини, но короли-то в их заслугах почти ни при чем.

И. Репин «Иван Грозный убивает своего сына Ивана». 1885 г.

Было ли ужасное сыноубийство совершено царем в приступе безумия? Эпилепсии? Или просто вспышке ярости? Мы никогда не узнаем всей правды… Но кто сказал, что вынесение смертного приговора Петром I собственному сыну, продуманное, осознанное, сделанное в результате длительного следствия, — вещь более нравственная???

За королей правили и министры, но чаще всего все же правили их любовницы, деликатно называемые фаворитками. У фавориток обычно были фавориты, и тонкие дамы поручали фаворитам принимать ответственные решения. И правили за французских королей, получается, любовники королевских любовниц. Они и распоряжались зловещими карт-бланшами.

Общее число людей, которых отправили в тюрьму пожизненно, невелико — несколько сот человек. Стоит только вспомнить, что каждый из них был таким же человеком, как любой из нас. А попал в тюрьму не за какие-то страшные преступления. Просто потому, что вызвал личное раздражение того, кто владеет карт-бланшем. Каждого из этих сотен заживо похоронили, как героя романа Дюма Эдмона Дантеса.[181]

Самый известный из этих королевских узников, так и сошедших в могилу, не раскрыв тайны своего имени, — это знаменитая «железная маска» — Le masque de fer. Этот заключенный содержался в различных тюрьмах, включая Бастилию, и всегда носил бархатную маску (позднейшие легенды превратили эту маску в железную). Умер он 19 ноября 1703 года, унеся в могилу свою тайну.

Возможно, «железной маской» был герцог Вермандуа, незаконный сын Людовика XIV и г-жи Лавальер. Этот «страшный преступник» дал пощечину своему сводному брату, Великому Дофину, и за это «искупал свою страшную вину» вечным заключением. По официальной версии, Вермандуа скончался в юности в 1683 году.

Возможно, «железная маска» — это старший брат Людовика XIV, незаконный сын Анны Австрийской. Людовик XIV узнал о своем брате уже будучи совершеннолетним и велел похоронить «грех» своей матери в Бастилии.

Существует версия, что «железная маска» — близнец Людовика XIV. Людовик XIII велел тайно воспитать этого принца, чтобы предотвратить те несчастия, которые, по предсказанию, должны были произойти в королевском доме от этого двойного рождения. После смерти Мазарини Людовик XIV узнал о рождении брата, велел его заточить и, ввиду их поразительного сходства, заставил его носить железную маску.

Может быть, «железная маска» — Маттиоли, министр Карла-Фердинанда мантуанского. Маттиоли обещал Людовику XIV в 1678 году, что он убедит своего герцога отдать Франции крепость Казале. Он получил даже 100 000 скудо и дорогие подарки, но выдал эту тайну Савойе, Испании и Австрии. Ходил слух: чтобы отомстить ему, французское правительство заманило его на свою территорию и заключило его в Бастилии.

Есть, впрочем, еще не менее 40 также увлекательных предположений.

Но кто был «железная…», вернее — черная бархатная маска, до сих пор не знает никто. Похоронен живым.

Убийство любовниц и дальних родственников, заточение в монастыре постылых жен служат убедительным доказательством того, что Иван Грозный — страшное чудовище на престоле. Но как тогда назвать Людовика XIII и Людовика XIV — королей, по заслугам считающихся во Франции самыми мягкими и добрыми из монархов во французской истории? Чем они лучше?

Перенесемся, однако, в более цивилизованные времена. Начало правления Николая I, история подавления восстания декабристов.

Помните фильм «Звезда пленительного счастья»? Барабанная дробь, виселица, тела повешенных… Снято хорошо, фильм делал Мастер. Когда смотришь — мурашки бегут по коже. Сразу вспоминается прозвище — Николай Кровавый!!! Ах, это о другом тиране-сатрапе?! Ну, тогда вот — «Николай-Палкин»!

Только когда начинаем выяснять, сколько же мятежников было казнено после подавления этого восстания, на память приходят медальные профили пяти повешенных борцов за свободу. И все!

Вдумайтесь: лишь несколько лет после тяжелой войны, смерть императора — и тут попытка военного переворота, вооруженный мятеж, войска заговорщиков в центре столицы, артиллеристская канонада в самом сердце империи — и после всей этой заварухи всего пять повешенных?!!

В те дни врач английского посольства в беседе с Пушкиным удивлялся: «Все посольство Британии только и говорит, что об удивительном… милосердии Вашего государя. У нас (в Англии) по делу о военном мятеже такого размаха было бы казнено тысячи три человек, после чего всех оставшихся сослали бы на галеры».

Действительно, если не считать несчастных солдат, обманутых заговорщиками и убитых во время боевых действий при подавлении мятежа, количество жертв «Николая Палкина» — пять человек. Точнее — 130, ведь Николай

Но даже в этих поэтических строках — осуждение. А что уж потом устроила либеральная интеллигенция… а потом — большевистская история: мол, «ознаменовал восшествие на престол кровавой расправой с лучшими представителями… лично допрашивал декабристов».[182]

Профили пяти казненных декабристов. Медальон.

До сих пор нет полной ясности, почему не был предотвращен мятеж декабристов. Ведь достоверно известно, что о деятельности тайных дворянских обществ знали и высшие чины империи, и сам государь Александр I

Раздел герцогства Варшавского на Венском конгрессе 1815 г.

Теперь же сравним все эти «зверства русского тирана-крепостника» с действиями просвещенного и цивилизованного европейского монарха.

В 1848 году во Франции пришел к власти Наполеон III. Приходу его к власти предшествовали события, которые в школьном курсе истории называют революцией 1848 года.

Так вот, во время этого мятежа и сразу после его подавления в одном только Париже было повешено по приговорам военно-полевых судов свыше 10 000 человек! «Почувствуйте разницу»… Кстати, до создания военно-полевых судов Николай I не додумался. Одно слово — «деспот»…

Подавление польского восстания 1830–1831 годов считается классическим примером «русского зверства». На Западе события этих лет называют Русско-Польской войной: Запад признал за Польшей права воюющей стороны.

Но давайте о зверствах… Их не было вообще. Боевые (!) потери поляков — порядка 6–7 тысяч человек. Раненые лежали в общих с русскими госпиталях. Пленных отпускали под честное слово домой или держали в крепостях, кормили и поили. Участвовали в восстании верных 100 % польских дворян, не более 30 % из них лишились поместий, а в Сибирь ссылали только активных участников.

По категории «зверств» с натяжкой можно отнести разве расстрел двух юношей, захваченных с оружием, но вне зоны боевых действий. По всей Европе писали об этих польских юношах очень много, поляки порой о них вспоминают до сих пор.

…Спустя всего 18 лет после Русско-Польской войны, в 1848 году, император Австрии Франц-Иосиф при восшествии на престол подавил восстание венгров — 100 000 покойников при населении Венгрии в два с половиной миллиона. Круглая цифра доказывает только одно — точно никто не считал. Часть из этих 100 000 была забита насмерть кнутами и шпицрутенами, порядка 35 тысяч повстанцев расстреляно и повешено.

Все правление Франца-Иосифа не прекращались попытки поляков, чехов и словаков выйти из состава его империи и образовать свое государство. Общее число славян, убитых в ходе уличных боев, брошенных в тюрьмы, искалеченных и избитых исчисляется десятками тысяч человек.

Но Франц-Иосиф — не «Палкин», это нежно любимый, культовый император в Австрии! Гулял я как-то по Вене: куда ни глянь — или парк Франца-Иосифа, или дворец-музей, или скромный 5-звездочный отель «Франц-Иосиф». Прямо культ положительного героя. Но забавно, что это не только в Австрии. В Кракове в кабачках иногда вывешивают его портрет — благодарная память бывших подданных о бывшем дорогом монархе.

Франц-Иосиф спокойно досидел на престоле Австро-Венгрии до 1918 года. 70 лет просидел. Видимо, это был император очень цивилизованный, он умел убивать людей в строгом соответствии с правами человека и хельсинской хартией, буквой и духом законов.

И смерть тысяч и тысяч расстрелянных и повешенных венгров и славян никого не волнует. Вот 2 поляка, расстрелянных вне зоны боевых действий!!!

О, это русское зверство!

А. Мор «Мария Тюдор». 1554 г.

Она же «Bloody Mary»[183]

Все знают, какие реки крови были пролиты в Европе в Средние века. Никакой тайны. Цифры и факты, которые я приводил, широко известны.

Несмотря на европейскую политику обезличивания и оправдания жестокости в собственных государствах, ответственность за кровавые злодеяния все-таки легла на ряд королей и королев Европы.

Теперь спросим, кого из вышеперечисленных европейских монархов называют «грозным», «кровавым» и т. п.? Никого.

Ни одного европейского короля или королеву не называют, например, Елизавета Кровавая или Генрих VIII Душегубец или Екатерина Отравительница или убийца Кромвель. Мелькнула было Мария Кровавая (1516–1558 гг.)… Английская королева с 1553 года, дочь Генриха VIII Тюдора и Екатерины Арагонской. Но вот парадокс! Именно эта королева уничтожила неслыханно малое число людей… Рьяная католичка, она сожгла живыми по разным данным от 300 до 800 протестантов. Смешно! Тоже мне, «кровавая» называется! Похоже, этим словом заклеймили ее после свержения политические противники из чисто политических соображений. Убежденная католичка, Мария пыталась вернуть в Англию католицизм. Протестанты не простили ей этого, да еще и придумали в ее честь коктейль: «Кровавая Мэри».

Такое ощущение, что монархи существовали сами по себе, а все мерзости, сотворенные под их чутким руководством, — сами по себе. Пример: все знают, что такое Варфоломеевская ночь, но никто не считает Карла IX каким-то из ряда вон извергом. Ну, время было такое, что поделаешь… А литераторы так и вовсе сочувствуют: слабый был король, болезненный, все под давлением матери Екатерины Медичи жил-страдал, да и вообще жалел он гугенотов по-человечески.

Вот в великолепном французском фильме «Королева Марго»[184] Карл вообще чуть не плачет, когда отдает приказ об убийстве своего верного военачальника — гугенота адмирала Колиньи.

Здесь важный момент идеологии всех западных государств — в литературе для массового читателя описывать только позитивные стороны истории и отражать достижения своей страны и народа. О кровавости упоминать «пунктиром»… Как в английских учебниках истории, о Генрихе VIII — меценате и интеллектуале — страниц по 5–6. А о казнях — 3–4 фразы.

В специальной литературе, конечно, найдешь абсолютно все, любые сведения. Но теневую, безобразную сторону правления своих государей европейцы не пропагандируют, не смакуют, даже не обсуждают широко.

И вообще они не обсуждают несовершенства своего общества. Спокойно к этому относятся. Это у нас Лев Толстой написал «После бала», а «Очерки бурсы» Помяловского сделались культовой книгой в интеллигентской среде. На Западе же книгу Гринвуда «Маленький оборвыш» подвергли забвению. А страшные воспоминания о детстве, проведенном в приюте, никогда культовой книгой не становились.

А в России такой установки нет! Мы и сами легко говорим о себе плохо и иноземцам не мешаем. Нас поносят, а мы поддакиваем. Это при том, что русская история не БОЛЕЕ, а существенно МЕНЕЕ кровава, чем история стран Европы! «Время такое»? Да. В Средние века, и даже в XIX веке нигде на глобусе человеческая жизнь особенно не ценилась. Но факты — упрямая вещь! В России во все эпохи жизнь человека ценилась БОЛЬШЕ, чем в Европе! При всей лютости нравов эпохи у нас было существенно легче!

Но почему же именно нас объявляют кровожадными, а наши монархи стали символами жестокости и готовности к кровопролитию?

Да очень просто.

Мы уже упоминали о том, что Россия относительно Западного конгломерата всегда оставалась опасностью и соперником. И любой случай или событие в России, если позволяли унизить соперника, с энтузиазмом раздувались и демонизировались.

Даже имя, которое Иван получил после покорения Казани и Астрахани, — Грозный,[185] стало переводиться и интерпретироваться как жестокий.[186]

Миф о российской жестокости, раздуваемый западными соседями, находил благодатную почву и на родной земле. Долголетняя внешняя политика уступничества и соглашательства с Западом укрепила этот миф. На века имя Ивана Грозного стало символом жестокости и в родной стране, и за рубежом. Как отчасти и имя Николая I…

Глава 4

О бунтах мягких, добрых и бескровных

Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный…

А.С. Пушкин. «Капитанская дочка»

Обратим внимание на вынесенные в эпиграф бессмертные строки Александра Сергеевича. За последние двадцать лет их цитировали столько, что они уже стали народной поговоркой. И почему-то никому из тех, кто глубокомысленно повторяет эти строки, не приходит в голову вопрос: если русский бунт — бессмысленный и беспощадный, то бунт нерусский что — осмысленный и гуманный? Вы вообще представляете себе хорошо продуманный и бескровный бунт? Бунт, участники которого ласково улыбаются друг другу?

А.С. Пушкин сурово относится к бунту. Не нравится он ему. Александр Сергеевич отрицает право бунта на существование. Отметим и это как особенность его собственного мировосприятия. И как часть мировоззрения россиян — мы ведь так нервно и с готовностью выслушали Пушкина и согласились: «Не приведи Бог…» Не принимает наша душа бунта. Отметим это.

А чтобы сравнить «наши» бунты и бунты европейцев, посмотрим: а как бунтовали в Европе?

Стоит бросить взгляд, и выясняется: в Европе и правда бунтовали совсем не так, как у нас! Уже восстания рабов в Римской империи — нечто не очень понятное для России и куда более жестокое.

Широко известно восстание Спартака 71–70 годов до н. э. До 60 тысяч рабов участвовало в восстании, 40 тысяч из них погибли в сражениях и были истреблены победителями, 6 тысяч (!) рабов были распяты вдоль Аппиевой дороги и висели, пока их истлевшие тела не попадали с крестов по частям. Не менее 8 тысяч римлян погибли в ходе подавления восстания.

В России известны восстания, сравнимые по масштабу с восстанием Спартака. До 40 тысяч человек вел за собой Степан Разин. До 60 тысяч человек было в армии Пугачева. Но большая часть из них дожила до конца восстания. Никогда ни Суворову, ни графу Панину не пришло бы в голову поставить вдоль Московской или Смоленской дороги 6 тысяч виселиц.

Собирая материал для своей «Истории пугачевского бунта», А.С. Пушкин и через 50 лет после казни Пугачева встречался со стариками, которые открыто рассказывали о своем участии в восстании. Римский историк не имел бы такой возможности.

До Спартака было в Риме Великое сицилийское восстание, которое длилось 6 лет — со 138 по 132 год до н. э. Итог восстания — до 30 тысяч покойников.

Рабы восставали в 198 году до н. э. в Лациуме, в 196 — в Этрурии, в 186–185 годах — на юге Италии. Каждое восстание — тысячи убитых при подавлении, тысячи казненных победителями.

И после гражданских войн были восстания, например, — Аристоника в Пергаме в 133–130 годах до н. э. Результат — 20 тысяч погибших и казненных.

В III–V веках н. э. войны с христианами и христиан разных направлений между собой унесли до 3 миллионов жизней погибших, казненных, умерших от голода при разрушении хозяйства.

В поздней Римской империи не было возможности ввозить такое количество рабов. Возникло долговое закрепощение своих же свободных земледельцев, ослабевало и исчезло разделение на свободных крестьян и рабов.

В 61 году н. э. 400 рабов Педания Секунда были обвинены в гибели господина и приговорены к казни. Плебс восстал, требуя освободить рабов. Легионеры убили до тысячи восставших, а рабов казнили.

III и IV века — это сплошное полыхание народных восстаний в Риме, в Сицилии, на Востоке. Общее число погибших историки называют разное. От «десятков тысяч» до «около миллиона».

И в Византийской империи плебс восставал не раз и не два. Наверное, это были восстания осмысленные и гуманные… Но во время мятежа Ника (побеждай!) в 535 году в одном Константинополе погибло, как считается, не менее 300 тысяч человек. Из них 80 тысяч император Юстиниан заманил на стадион, и попавших в ловушку людей перерезали поголовно, как баранов.[187]

Римскую империю отравляло разделение на рабов и свободных. Европейский феодализм возникал из акта завоевания. Еще в XIX веке во Франции ученые всерьез спорили о «принципе германизма». Дворяне были для них германцами, которые завоевали романизированных галлов. Это после того как уже несколько веков существовал единый французский народ!

А в VII–X, даже в XV веках основная масса населения, крестьяне, вовсе не воспринимались дворянами как дорогие сородичи. Знаменитый миннезингер Бертран де Борн пел:

В своих поэмах он любовался зрелищем всадников, скачущих через колосящееся поле. Видом домашней скотины, в которую стреляют из луков рыцари, чтобы поесть мясного в походе.

В документах английской юриспруденции, когда создавался суд присяжных, есть и такая формула: «Судим тебя, как равные равного, советуясь между собой, как равные с равными».

Сказано замечательно. Только вот неплохо бы уточнить: формула появилась потому, что английские дворяне, даже избранные в мировые судьи, не хотели разбирать дел «простолюдинов». Брезговали сволочными делами мужичья. И пришлось избирать других мировых судей, из крестьян. Чтобы судили подобных себе «как равные равного».

Права феодального сеньора официально назывались «тайяж». «Слово не переводится на русский язык. Корень его образует множество слов, обозначающих понятия: строгать, пускать сок, обтачивать, надрезать. Гранить. Тесать камень… Понятно — тайяж человека возможен, когда он, человек, низведен до положения вещи».[188]

Дворяне обращались с народом, как завоеватели в захваченном городе. Замордованные до потери чувства самосохранения мужики восставали, испытывая к ним буквально звериную ненависть.

Жакериями назывались вообще всякие восстания крестьян, постоянно вспыхивавшие во время Столетней войны 1337–1453 годов. От пренебрежительной клички крестьянина «Жак».

Среди этих восстаний выделяется «Большая Жакерия» 1358 года.

После битвы при Пуатье в 1356 году французское войско позорно сдалось в плен англичанам. Англичане требовали выкупа за пленных. Дворяне — родственники пленных — стали требовать все больше платежей от разоренных мужиков.

Французские дворяне пытались потрясти денежки и с горожан… Дофин, то есть наследник престола, Карл, сын взятого в плен короля, требовал от парижан денег на выкуп. Горожане восстали во главе с Этьеном Марселем, главой городского самоуправления и богатым сукноделом. Они выгнали наследника короля из Парижа, и двор обосновался по необходимости на севере Франции.

Войско дофина Карла вело себя ничем не лучше вражеского, английского. Такая же череда насилий над крестьянами. Даже хуже — дофин пытался еще выжать побольше денег, чтобы выкупить пленного отца.

28 мая 1358 года в Бовези крестьяне остановили и разбили отряд, посланный грабить деревню. С невероятной скоростью вспыхнули восстания в ряде областей: Иль-де-Франсе, Пикардии, Нормандии, Фландрии. Стихийные восстания. Никто не возглавлял повстанцев. Крестьянский вождь Гильом Каль командовал только несколькими отрядами. Он пытался объединиться с горожанами, но получалось плохо.

Богатые парижане пытались натравить крестьян на армию дофина, мешавшую подвозу продовольствия в Париж. А одновременно слали письма новому лидеру феодалов — наваррскому королю Карлу Злому. Вокруг этого человека стали объединяться французские дворяне, Карл подумывал уже о смене династии… Феодальное войско двинулось на Париж.

В решающий момент горожане отошли за городские стены, а городская верхушка стала юлить перед дворянами, уверяя в своей невиновности. В частности, 31 июля 1358 года один из приближенных Этьена Марселя убил вожака горожан. Париж открыл королю городские ворота.

Что характерно, расправа над горожанами состоялась очень умеренная. Судили и казнили только тех, кто действительно был в чем-то лично виноват: пропагандировал, возглавлял, захватывал имущество короля. Так часто поступали с повстанцами ДО Большой Жакерии, также будут поступать с ними и ПОСЛЕ: феодалы все же считали горожан если не равными себе, то людьми, достойными применения к ним хоть каких-то законов. С горожанами договаривались, горожан привлекали на свою сторону, горожан не резали, как баранов.

На крестьян не распространялись правила рыцарской войны, по отношению к ним не действовали никакие правила и ограничения.

Далеко не все крестьянские отряды пришли сражаться с войском Карла Злого. Войско Гильома Каля оставалось неорганизованной, плохо вооруженной толпой.

Уже когда армии построили, Карл Злой объявил перемирие: якобы он получил новые сведения о причинах восстания. Он хочет поговорить с крестьянским вождем и, может быть, заключить с ним договор…

То ли Гильом Каль оказался невероятно наивным человеком, то ли очень уж его очаровала перспектива, что с ним будут разговаривать, вести переговоры (!) — прямо как с дворянином или с горожанином (!) — во всяком случае, он явился в лагерь дворян, и почти сразу же его схватили, а немногочисленную свиту перебили. По одним данным, Гильому тут же отрубили руки и ноги, и он истек кровью. По другим, его посадили на кол.

А по «обезглавленному» крестьянскому войску, не ждущему атаки, ударила, нарушив перемирие, дворянская конница. Началась жуткая резня, за считанные часы погибло несколько тысяч восставших. Потери дворян — не более 20 человек.

Несколько месяцев, всю осень 1358 года, шла ужасающая бойня. По данным французских историков, Большая Жакерия унесла жизни нескольких тысяч дворян. Тоже немало. И истребляли этих людей с отвратительной жестокостью. Дворянская Франция откликнулась на эти события истреблением то ли 50, то ли даже 70 тысяч человек, и это при численности населения всей территории нынешней Франции в XIV веке в 10–12 миллионов.

Большая Жакерия имело неплохое последствие — после нее дворяне с перепугу отменили крепостное право. Но восстания были и потом!