Патриций Посняков Андрей

По пути в канцелярию Юний встретил нескольких знакомцев – да, уже появились такие и здесь, в Могонциаке. Раскланялся с длинноносым, похожим на недокормленного аиста судьей – жаль, забыл, как его звали, а зря, этот судья здорово разбирался в законах, а еще лучше – их применял.

– Аве, уважаемый Юстус, – вынырнув откуда-то из закоулка, льстиво заулыбался какой-то маленький юркий человечишко с редкой сивой бороденкой и бегающими глазками. От него исходил резкий странный запах – несло то ли тухлятиной, то ли еще какой гнилью.

– Аве, – машинально отозвался Рысь, пытаясь вспомнить, кто же это такой?

У самой канцелярии наконец вспомнил. Ну, как же – рыбник. Фульвий Бастинд – так, кажется… Да-да, и пахло от него рыбой. А синеглазка-то говорила – плохой человек рыбник, рыжий Квинтилий его за что-то наказал. Интересно – за что? Впрочем, уже не интересно – гонорар с Фульвия Юний давно получил.

– Ну, вот… – Рысь остановился перед входом, раздумывая, стоит ли заходить самому или все же лучше отправить Октавия одного.

Вопрос этот разрешил сам ветеран, крепко ухватив юриста за руку:

– Чего встал? Идем же со мной.

Ну, раз человек просит… Пожав плечами, Юний громко постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел, чувствуя за спиной напряженное сопение легионера. Странно, но часовой беспрепятственно пропустил их и даже кивнул Октавию – вероятно, они были знакомы.

В канцелярии, за столом, окруженным сундуками и полками, сидела все та же лысая крыса с реденькими усиками и большими оттопыренными, словно крылья летучей мыши, ушами.

Увидев Юния, «крыса» что-то прошипела – видимо, недвусмысленно намекала, что зря приперся.

– Наверное, ты, уважаемый, вновь явился по тому же делу? И, смею заверить, совершенно напрасно! – громко произнес интендант.

Пожав плечами, Рысь отодвинулся, пропустив вперед ветерана.

– Аве, благороднейший Папирий, – растянув губы в улыбке, поздоровался тот. – Как служба?

– Да слава Меркурию! Все в трудах, сам видишь, – «крыса» взглянула на посетителей уже более благосклонно. – Э-э… что-то я немного подзабыл твое имя.

– Октавий. Гней Октавий Лепид, – быстро напомнил ветеран. – Легион «Августа», третья когорта, центурия Гая Манция.

– Ах да, да, Октавий. – Папирий закивал. – Как же, как же, помню. И что за дело у тебя, Октавий?

– Хотелось бы взглянуть на кое-какие таблички. – Октавий обернулся к Юнию. – Как бишь они?

– Земельный кадастр, – быстро напомнил Рысь.

При этих словах интендант вздрогнул, и в маленьких глазках его на миг промелькнула растерянность… или это просто так казалось? Да нет, похоже, не показалось.

– Земельный кадастр? – пожевав губами, тихо повторил Папирий. – Э… даже не знаю, смогу ли помочь.

– А что так?

– Непростое дело.

Рысь незаметно подмигнул Октавию и с готовностью пообещал заплатить за труды. Странно, но это приятное предложение тоже не вызвало у интенданта никакого энтузиазма.

– Видишь ли… э… гмм… Октавий, я уже говорил уважаемому юристу о том, что у нас осенью был пожар… Вряд ли записи сохранились. Хотя, если хочешь, я поищу.

– Вот-вот, поищи, славный Папирий, – осклабился ветеран.

Канцелярский работник со вздохом вышел из-за стола и принялся истово рыться в сундуках, что-то неразборчиво бормоча себе под нос. Надо признать, активность в деле поиска нужных табличек он проявлял большую, только вот пользы от нее было – ноль. Папирий так ничего и не нашел и виновато – и, как показалось Юнию, с облегчением – развел руками:

– Ну вот видишь, Октавий… Я бы и рад бы помочь, но, видно, все сгорело.

– Жаль, жаль, – сокрушенно покачал головой ветеран и беспомощно обернулся к Юнию. – Похоже, мы так и не выиграем это дело.

– Отчего ж? – уже выйдя на улицу, обнадежил юрист. – Насчет гречишного поля ты теперь можешь не беспокоиться. Раз именно твои люди начали его обрабатывать, то Манлий вряд ли сможет подтвердить свои права на этот участок. Кстати, а тебе самому на руки разве не выдавали грамоту, подтверждавшую право владения?

– Да я же ее показывал! – удивился Октавий.

– Ах, да, – вспомнил Рысь. – Только вот насчет гречишного поля в ней ничего не сказано. Будем надеяться, что подобного нет и у Манлия. Если бы было, он бы давно у тебя все отсудил.

– Значит, поле-то мое? – Старый легионер несколько повеселел. – А пастбище?

– А вот с пастбищем, честно сказать, будет труднее, – признался юрист. – Кто знает, какие документы имеются у старосты Гретарка? Скорее всего – никаких. Но не будем забывать о традиции.

– О чем?

– Это такое словечко, принятое у нас, юристов. Эта деревушка, Гретарк, здесь всегда была?

– Не знаю. – Октавий покачал головой и вдруг, бросив внимательный взгляд вперед, проворно затащил Юния в какой-то попавшийся на пути переулок.

– Что такое? В чем дело? – удивленно воскликнул Рысь.

– Тсс! – Ветеран приложил палец к губам и, осторожно выглянув из-за угла, поманил Юния. – Глянь-ко.

Рысь внимательно осмотрел площадь, но не заметил ничего подозрительного.

– Да ты не на площадь смотри, – громким шепотом пояснил Октавий. – Во-он, видишь толстяка, что подходит к дворцу?

– В зеленом плаще? – присмотрелся Рысь. – С ним еще пара слуг.

– Ну да, да. Это он!

– Кто – он?

– Да Манлий же, мой прохиндей сосед! Видно, решил еще раз попытать счастья, гнусная морда.

– Ах, вот оно что… – Рысь едва не присвистнул.

Неожиданным появлением Манлия он был удивлен не меньше старого легионера. Называется – напророчил! Интересно: выходит, Манлий тоже решил судиться? Все ж таки прознал о намерениях Октавия, впрочем, и не мудрено – славный воин вовсе не семи пядей во лбу.

– Вот что, Октавий, – подумав, предложил Рысь. – Давай-ка подождем здесь немного.

– А чего ждать-то?

– Да посмотрим, с каким настроением твой сосед выйдет обратно. Знаешь, я почему-то сильно сомневаюсь, что с хорошим.

– Посмотрим, – хмуро кивнул ветеран.

Ждать пришлось недолго – едва появившись на крыльце, Манлий от души отвесил зазевавшемуся слуге хорошего пинка, от которого бедняга свалился с ног и покатился по широким ступенькам. Рысь улыбнулся – похоже, его ожидания оправдались: настроение толстяка, мягко говоря, нельзя было назвать хорошим.

Дождавшись, когда разъяренный Манлий и его рабы скроются из вида, Юний с Октавием покинули свое убежище и, миновав площадь, расстались. Прежде чем попрощаться, Рысь договорился о скором посещении виллы – за неимением нужных документов хотелось рассмотреть все на месте, так сказать, в максимальном приближении. Уговорились через три дня, сразу после нундин, – Октавий как раз в это время собирался возвращаться домой.

По дороге домой Рысь неожиданно столкнулся с рыбником – тот крикливо подгонял рабов, волокущих огромную корзину с рыбой и загородивших всю улицу.

– Позволь пройти, уважаемый Фульвий, – улыбнулся Рысь.

Рыбник обернулся и тут же растянул тонкие губы в улыбке:

– А, это ты, славный поборник Фемиды! Не хочешь ли купить у меня свежей рыбки? Только что пойманная, прямо тает во рту. Да что говорить, смотри сам!

Юний склонился над корзиной:

– И в самом деле, свежая.

– Свежайшая! Тебе, так и быть, уступлю по два асса за фунт.

– По два асса за фунт? – Юний усмехнулся. Примерно столько же стоила хорошая жирная курица или куропатка. Впрочем, рыба тоже была отнюдь не дурна, а старый слуга Флакс умел ее замечательно жарить.

И Рысь махнул рукой:

– Что ж с тобой поделать? Пожалуй, возьму фунтов пять. Скажи, куда прислать раба?

– О, – еще шире улыбнулся торговец, – я сам пришлю своего слугу с рыбой. Ты ведь снимаешь жилье в доходном доме?

– Да, в доме Помпония Метлы, это недалеко от театра.

– Знаю, знаю, о, благороднейший Юстус! Я обязательно пришлю раба, только…

– Что еще? – Рысь вскинул глаза.

– Только было бы неплохо, если б ты заплатил мне сейчас. Сам понимаешь, можно ли в наше время доверять рабам?

Юний хохотнул:

– Но рыбу-то ты им доверяешь!

– Так то рыба, – резонно заметил Фульвий. – А то – деньги. Хоть они и похожи по цвету, а все же большая разница.

Отсчитав рыботорговцу монеты, Юний быстрым шагом направился к дому. Льстиво улыбающийся рыбник производил скорее отталкивающее впечатление, чем приятное, но Рысь никак не мог понять – почему? То ли улыбка у него была слишком уж неискренней, то ли давали о себе знать слова синеглазой незнакомки о том, что рыбник Фульвий Бастинд – плохой человек. Ладно, пес с ним, с рыбником, главное, чтоб рыба оказалась стоящей.

Придя домой, Юний бросил слуге плащ и, усевшись за стол, снова разложил таблички. «Манлий», «Октавий», «Гретарк» и еще четыре человека, вернее, четыре виллы, если можно так назвать хозяйства ветеранов. Ну, пусть для краткости так и будет – «вилла». Вот – Черное урочище, с ним рядом вилла Октавия, чуть левее – Гретиария и Теренция, посередине – деревушка Гретарк с полями и пастбищами, справа от нее – сосед Октавия Манлий, а за нею, к северу, еще два ветеранских хозяйства – Кальвизия и Лициния Вера. Все эти имена – кроме Манлия – пока являлись для Рыси лишь пустым звуком. Интересно, сколько времени придется провести у Октавия для того, чтобы хоть что-нибудь разузнать. Эх, был бы еще толковый помощник, желательно помоложе, такой, каким был когда-то в Британии Гета – юноша из бриттского племени бригантов. Теперь уж Гета вырос, женился на Марике – девушке, которая ему очень нравилась. По крайней мере, года два назад так рассказывали приплывшие из Британии купцы. Да, помощник – это было бы неплохо, да где вот только его взять? Флакс? Он верен, но, увы, далеко не молод и совсем не знает наречия диких германских племен. Купить молодого раба? А кто поручится, что ему можно будет доверять? Что он не сбежит, воспользовавшись первым же подвернувшимся случаем? Такой гарантии нет, а следовательно, и не стоит зря тратить деньги – придется действовать самому.

– Можно, господин? – Старый слуга почтительно остановился в дверях. – Там пришел какой-то парень с корзиной рыбы, говорит, от рыбника Фульвия.

– А, рыбу принесли?! – Юний потер руки. – Наконец-то. А вообще, на твой взгляд, какова рыбка?

Флакс задумался:

– Вроде бы и неплоха, хозяин. Только я ведь еще ее почти совсем не смотрел. Ну, не снулая, точно, а…

– Так посмотри повнимательнее, не торопясь, – приказал Рысь. – Заодно и поговори с тем парнем, что ее принес. Порасспроси о жизни, о хозяине, посочувствуй, ты ведь это умеешь. Да, можешь угостить гостя остатками вина.

– Слушаюсь, господин, – понятливо поклонился Флакс. – Не беспокойся, все тщательным образом выспрошу и подробнейше доложу.

Он вышел, плотно прикрыв за собой дверь, а Юний принялся нетерпеливо мерить шагами комнату. Интересно, за что был наказан рыбник? Почему это его так интересовало, Юний не мог бы сказать, наверняка здесь не обошлось без слов той, синеглазой. Милая девочка. Жаль, что разбойница, даже, можно сказать, вожак шайки – вон, как беспрекословно ее слушались парни, даже рыжий наглец Квинтилий. Хотя люди такого типа вообще проявляют храбрость лишь напоказ.

Скрипнув дверью, вошел Флакс:

– Готов доложить, мой господин.

Юний улыбнулся: судя по довольному виду слуги, тому было что докладывать.

Рыбник, как почему-то и ожидал Рысь, оказался гадом, больше всего на свете обожавшим мучить своих рабов, которых во многом и покупал специально для этой цели, особенно ценя молоденьких девочек.

– Почему же слуги до сих пор не донесли на него? – выслушав, удивился Рысь.

– Так он же не забивает их до смерти, господин. – Флакс покачал головой. – Рыбник хитер и коварен: выдумывает всякие наказания, вообще делает вид, что строго наказывает своих рабов за дело – кто ж его за это осудит? Уж точно, не претор! – Слуга вдруг осекся, со страхом взглянув на Юния. – Ой, господин. Я, кажется, наговорил лишнее.

– Ничего, ничего, – улыбнулся Рысь. – Что еще интересного рассказал раб?

– Так, – Флакс пожал плечами, – говорит, год назад от рыбника сбежала служанка, молодая девчонка, рабыня. Не вынесла издевательств.

– А эти что ж терпят? Я имею в виду нынешних слуг рыбника.

– А они именно что слуги, – пояснил Флакс. – Так говорил Хротальв, ну, этот парень, что приносил рыбу. Хозяин наказывает их, и часто, и строго – но специально не издевается, для того у него есть другие рабы.

– Хм… Так-так, интересно…

Юний неожиданно почувствовал укол совести – зачем помогал такому мерзавцу? Или, говоря словами императора Веспасиана, деньги не пахнут? Ну, нет, несмотря на весь свой цинизм, Рысь так не считал. Помогая мерзавцам, не заметишь, как и сам превратишься в подобного. А как тогда себя уважать? Получается, что никак.

– А что, если посоветовать рабам Фульвия писать на него доносы?

– О, думаю, они не согласятся, – слуга с сомнением покачал головой, – Хротальв и второй «раб для хозяйства», забыл, как его зовут, никогда не пойдут на это – слишком уж боятся своего хозяина. Он в любой момент он может продать их на рудники, а это верная смерть.

– Похоже, я знаю того, кто вовсе не боится рыбника, – себе под нос тихо пробурчал Рысь. – И к тому же прекрасно осведомлен о всех его делишках… А та девушка, которая сбежала год назад… Раб не рассказывал, как ее звали?

– Нет. – Флакс покачал головой. – Хотя он упоминал, что она скрывается в одном из веселых домов, точнее – в лупанарии старухи Кальдансы.

– И что, эта Кальданса не боится использовать беглых рабынь?

– Я и сам удивляюсь, мой господин.

– Что ж…

Отпустив слугу, Юний задумчиво уставился в потолок, давно почерневший от чада светильников. Значит, вот оно как… Ну и рыбник, выходит, не зря его при всех оскорбили действием. И правильно. Гад должен знать, что он – гад, даже несмотря на то, что его нельзя наказать по закону. А сколько таких гадов по всей империи? Страшно даже представить. Правы, ох правы знаменитые философы и юристы типа Сенеки, давно уже писавшие о том, что владение людьми развращает самих владельцев, чувствующих себя в своем гнусном праве. Впрочем, а сам-то он, Ант Юний Рысь по прозвищу Справедливый, разве сам он не владеет рабом, тем же Флаксом? Правда, если Флакс в любой момент попросит его отпустить, то… А зачем этого ждать?

– Эй, Флакс! – исполненный решимости, Юний громко позвал слугу.

– Да, господин? – тут же явился тот.

– Приготовь чернила, я хочу официально объявить тебя вольноотпущенником!

– За что, о, господин мой?! – Старый слуга с плачем повалился на колени. – Не прогоняй меня, я еще могу работать.

– Ты меня не понял, мой верный Флакс, – ласково произнес Рысь. – Я вовсе не собираюсь прогонять тебя, ты останешься моим слугой, только уже вольным – и я даже буду платить тебе жалованье.

– Которое мне придется тратить на пищу, одежду, жилье – все то, что я сейчас по твоей милости имею бесплатно!

– Неужели тебя так пугает свобода?! – Юний с удивлением посмотрел на слугу.

– Она пугает любого раба, мой господин! – убежденно откликнулся Флакс. – Ведь свобода означает ответственность. Ведь нужно будет все рассчитывать самому, самому отвечать за свои поступки и промахи, увы, я даже не знаю, как это делается, всю жизнь был рабом.

– Ничего, теперь побудешь свободным.

– Как ты велишь, мой господин.

– Не называй меня господином, друг мой! Теперь я для тебя – патрон. В ближайшие же дни подам прошение наместнику.

– Не знаю, что и сказать…

Покачав головой, Флакс удалился, а Рысь, немного подумав, накинул на плечи плащ и вышел на улицу. Вечерело, но солнце еще не зашло, висело над крышами сверкающим золотым шаром. Люди возвращались с ярмарки – шумно переговаривались, ругались, пели. По всему было видно, что этот праздничный день не прошел для них даром. Юний усмехнулся, представив себе, какое многолюдье царит сейчас в городских лупанариях и прочих злачных местах. Тем не менее именно в лупанарий он и отправился – в тот, что принадлежал старухе Кальдансе, вдове одного разбогатевшего вольноотпущенника. Рысь примерно представлял себе, где находится сие почтенное заведение, но все же не смог отыскать его самостоятельно, окончательно запутавшись в узеньких улочках. Пришлось прибегнуть к помощи прохожих. Подобная просьба не вызвала у них никакого удивления – в базарные дни в городе находилось много приезжих.

Миновав арку акведука, молодой юрист прошел вдоль глухой ограды из красного кирпича и, остановившись у обитой медью двери, стукнул три раза. Дверь тут же открылась, появился привратник, больше напоминавший злобного цепного пса – такой же подозрительный взгляд, оскал, только что пена с губ не текла. Пес, впрочем, тоже имелся – угрожающе лаял, сидя на толстой цепи. Черный, ростом с теленка, всем своим видом он вызывал невольное уважение – как видно, старуха Кальданса свято соблюдала спокойствие своих гостей.

– Найдется ли у матушки Кальдансы приют для усталого путника? – входя во двор, осведомился Рысь.

Привратник осклабился, но ничего не ответил, лишь показал рукой на вход в дом, располагавшийся под невысокой галереей, в жаркие дни дававшей прохладу, а в пасмурные служившей убежищем от дождей. Здание лупанария – трехэтажное, крепкой каменной кладки – являло собой воплощение надежности, более приличествующей базилике или храму, а вовсе не публичному дому.

Обстановка внутри тоже оказалась на уровне – позолоченные колонны, изящные светильники, альковы, шелковая драпировка. Все как и должно быть в приличном, уважающем себя заведении.

– Рада тебя видеть, дорогой гость! – Расплывшаяся, словно квашня, женщина в богатой столе, вышедшая Юнию навстречу, похоже, и являлась хозяйкой лупанария. Выкрашенные хной, ее волосы были уложены в замысловатую прическу, белила и румяна скрывали морщины, ярко блестевшие губы растянулись в улыбке, вот только глаза – быстрые, темные, живые – холодно смотрели на посетителя, словно желая поскорей оценить его кредитоспособность.

Ну, если на то пошло, Рысь был одет неплохо: узкие серые штаны, зимние башмаки лошадиной кожи, несколько туник, одна на другую, верхняя – синяя, с золотым шитьем, – поверх всего не накидка-пенула, а легионерский плащ с зеленым подбоем, застегнутый серебряной узорчатой фибулой. Вполне преуспевающий молодой человек, средней руки чиновник или владелец каких-нибудь приносящих неплохой доход мастерских.

– Я из Августы Треверов, – слегка поклонился Рысь. – Помощник аргентария Велиция Фуса. Не знаешь Фуса, госпожа?

– Нет, не имею чести.

– Жаль… Я приехал по делам, ненадолго, и вот, выдалось свободное время…

– Ах, господин хочет отдохнуть?! – Хозяйка лупанария засмеялась. – Хотя за другим к нам и не ходят. Кого предпочитает молодой господин? Девочек или, быть может, мальчиков… Или – бывает и такое – хватких мускулистых мужчин?

– Нет, нет, что ты! – замахал руками Юний. – Мужчины меня не привлекают, как, впрочем, и мальчики.

– Напрасно, напрасно…

– Что – мой выбор так плох?!

– Для моего кошелька – да! – Кальданса снова захохотала. – Ведь и мужчины, и мальчики, как ты, наверное, знаешь, всегда стоят дороже. Что ж, не буду тебя отвлекать… Видишь там, на столике, шкатулка? Клади туда пять сестерциев задатка и поднимайся во-он по той лестнице… Каисса проводит тебя. Да, если ты и ее захочешь, то – пожалуйста, только за отдельную плату.

– Идем, мой господин!

Каисса – тощая смазливая девица с нахальным взглядом, одетая в коротенькую тунику, – искательно вильнула задом. Юний улыбнулся – кажется, эта девчонка была здесь на хорошем счету и много чего знала, чем, несомненно, следовало воспользоваться.

– Сколько ты стоишь, Каисса? – едва поднявшись на второй этаж, Рысь прижал девчонку к стене.

– О, сколько не жаль, мой господин, – игриво улыбнулась та и, обернувшись, быстро добавила: – Только решай скорее, я ведь сегодня почти не работаю – развожу гостей.

– Что так?

– Моя очередь.

– Понятно. Ну, тогда веди, красавица, а о цене не думай – сочтемся.

– Ох, вы, мужчины, всегда так и говорите.

Каисса гостеприимно распахнула перед гостем двери одного из покоев, надо сказать, обставленного хоть и изысканно, но довольно скудно: подставка для кувшина с вином, золоченый светильник да широкое, устланное мягким ковром ложе.

– Входи, мой повелитель!

Едва захлопнув дверь, девушка тут же сбросила с себя тунику, явив тощее, с выступающими ребрами, тело, что было явно не во вкусе Юния, но тут уж пока выбирать не приходилось. Впрочем, грудь Каиссы оказалась крепкой и круглой, ну а лицо весьма симпатичным, особенно в обрамлении копны спутанных черных волос, кои девушка, отбросив прочь заколку, тут же разбросала по плечам.

– Ложись, мой господин, – покачивая грудью, она кивнула на ложе. – И не беспокойся, я сама раздену тебя.

С завидным проворством Каисса освободила посетителя от одежды, и Юний глухо застонал, сжав в объятиях смуглое упругое тело…

– Я вижу, у тебя давно не было женщин, мой господин. – Каисса в изнеможении растянулась на ложе. – Ты такой ненасытный!

– Ну да, – Юний кивнул и погладил девчонке грудь, – я ведь приезжий… Ты что, уже собираешься?

– Да, мне пора, господин… – Встав, Каисса натянула на себя тунику. – Видишь – ширма? За нею бассейн, вернее, небольшая ванна с теплой водой.

– Отлично! – Рысь потер руки. – А ты ничего.

– Ты тоже… – Девушка, похоже, даже сконфузилась. – Надеюсь, мы еще встретимся?

– Обязательно! – вполне искренне заверил Юний. – Как только в следующий раз приеду сюда, так сразу же зайду в ваше заведение. Жаль, что ты не будешь со мною всю ночь. Но зато, наверное, присоветуешь красивую подружку?

– О, конечно, мой господин. Ты будешь доволен. Вот, к примеру…

– Постой! – Подойдя ближе, Рысь обнял девушку и поцеловал в щеку. – Давай сделаем так – я буду называть то, что мне нравится, а ты уж потом предложишь, хорошо?

– Как скажешь.

– Итак… Это должна быть молодая, очень молодая, даже юная девушка, из тех, что знают жизнь, то есть хлебнувшая горя.

– Мы все здесь хлебнули горя… ой! Извини, что перебила.

– Ничего, ничего… Еще она должна быть в вашем заведении новенькой, скажем, с осени…

– С осени? Да у нас всего две таких, Лакрия и Клея.

– Я бы хотел, чтобы это была девушка из какого-нибудь местного племени.

– Тогда – Клея, – Каисса оглянулась и зашептала: – Сказать по правде, я думаю, эта Клея – беглая. Она почти ни с кем из нас не общается, так, себе на уме. Даже не знаю, умеет ли она говорить на языке римлян? Да и не очень-то она и красива, честно сказать, так, замухрышка.

– Ничего, – засмеялся Рысь. – Как раз такую и хочется. Знаешь, красивых много и у нас, в Августе Треверов. Ну, так посмотрю, что ты мне присоветовала?

– Посмотришь! – засмеялась Каисса. – Только помни – я тебя обо всем предупредила. Сейчас можешь пойти в ванную, подождать, пока я пришлю Клею.

– Так и сделаю, Каисса!

Поцеловав девушку на прощанье, Рысь отдернул портьеру, разделявшую комнату на две половины, отчего помещение и казалось чересчур узким. Там тоже горел светильник, только меньших размеров и, кажется, с примесями благовоний. Было жарко. Юний приложил руку к стене – теплая, значит, в ней проходила система отопления горячим дымом. Небольшой, выложенный мозаичной плиткой бассейн был полон теплой воды, и Рысь с наслаждением погрузил туда свое разгоряченное любовной страстью тело. И в самом деле, неплохой лупанарий, куда лучше многих. По крайней мере, в Августе Треверов редко где в подобных домах встретишь бассейн. Правда, и недешево все, отнюдь, отнюдь не дешево…

– Господин…

Юний и не заметил, как шевельнулась портьера. Услыхав тихий девичий голос, он поднял глаза и увидел перед собою молодую девушку в длинном германском платье, оставляющем обнаженными всю правую руку, плечо, грудь… Лицо девушки, несмотря на предупреждения Каиссы – понятно, кто же станет хвалить соперницу? – было вовсе не лишено красоты, скорее наоборот, походило на лицо греческой статуи. Тот же высокий лоб, прямой, с еле заметной горбинкой нос, светлые, завитые локонами волосы. Надо же, в подобной глуши, оказывается, водятся греческие богини!

– Ты – Клея? – шепотом спросил Рысь, словно бы незнакомка могла вдруг оказаться кем-то другим. – Иди же ко мне, вот, прямо в бассейн.

Кивнув, девушка расстегнула фибулу, и тяжелое шерстяное платье сползло к ее ногам, явив взору Юния восхитительно стройное тело… на ощупь оказавшееся таким же худым, как и у Каиссы. Что, старуха Кальданса не имела привычки кормить своих работниц?

Рысь осторожно провел по плечам девушки и поцеловал в левую грудь, маленькую, с коричневатым, призывно набухшим соском…

– О, господин, – откинув голову назад, Клея закрыла глаза и застонала…

Затем Юний увлек девчонку на ложе, и та, подчиняясь любовной игре, сладострастно изогнулась, упершись в изголовье руками. Подойдя ближе, Рысь погладил Клею по ягодицам, провел пальцами по спине, заметив пересекающие позвоночник узкие белесые шрамы… Такие же полоски виднелись и на запястьях.

– Ты славная девушка, – покончив с любовью, Юний крепко прижал к себе девушку. – Но что же ты вся дрожишь? Тебе плохо?

– Нет, мне очень хорошо, мой господин. – Клея слабо улыбнулась. – Ты такой добрый, и мне с тобой совсем не страшно.

– А что, бывало и страшно?

Девчонка сразу же замолкла и напряглась. Четко ощутив это, Рысь снова погладил Клею, поцеловал, а затем тихо спросил:

– Ты не должна больше бояться рыбника!

– Что?! – Девушка вскочила в ужасе, словно увидела перед собой змею с раскрытой, истекающей ядом пастью. – Что ты сказал?

– Фульвий Бастинд, торговец рыбой, больше никогда не будет стараться найти тебя, а случайно встретив, сделает вид, что не узнает, – уверенно произнес Юний.

– Ты… ты… – разволновавшаяся девчонка не знала, что и сказать.

– Да, я знаю про тебя все. Поверь, негодяю рыбнику скоро станет вовсе не до тебя, клянусь Бахусом и Минервой! Верь мне, Клея!

– Хочется верить… – усевшись на ложе, прошептала девушка.

Юний обнял ее и поцеловал. Сначала – в шею, потом в грудь, в пупок и все ниже и ниже…

Клея вновь застонала, выгнулась и, отбросив грустные мысли, погрузилась в пучину любви…

Как же все-таки разобраться с рыбником? Нанять где-нибудь в корчме бугаев да намять кости, конечно, можно, но лучше придумать нечто более действенное, такое, что не давало бы негодяю расслабиться даже на самое короткое время. Чтобы рыбник, прежде чем взяться за плеть, помнил, что это может выйти ему боком.

Юний остановился напротив дома рыбника – неплохого дома, в два этажа, с видневшимся за высокой оградой садом. Фульвий Бастинд не брезговал сам торговать рыбой, но главный его доход поступал от скупки и перепродажи. Дело успешно развивалось: если раньше, лет пять назад, Фульвий сам ездил по окрестным селениям, скупая по дешевке рыбу, то теперь уже товар везли к нему целыми возами. И не только рыбу – не брезговал перекупщик и лесом, и рудой, и выделанной кожей.

Осмотревшись и дождавшись, когда улочка окажется относительно безлюдной, Юний быстро подкатил к ограде валявшийся неподалеку камень и, вытянув шею, окинул двор рыбника наметанным взглядом алчущего гонораров юриста. Ага, цинично прикинул Рысь, тут есть с чего срубить монету! Вот, к примеру, если взглянуть на соседний участок – запущенный, с покосившимся деревянным забором и не то домом, не то хижиной с соломенной крышей. Бедноватый, надо сказать, участочек, да вот колодец-то расположен как раз на нем, а со двора рыбника к нему ведет хорошо утоптанная тропинка. Значит – что? То и значит, что ответчик – в данном конкретном случае рыбник – мешает собственнику осуществлять свои законные права, то есть постоянно ходит через чужой участок, а не сам, так слуги. Это уже дает основание для негаторного иска, запрещающего помехи во владении. Так-так… А это что там за куча за кустами, уж не мусор ли? Похоже, что так! Опять-таки на чужом участке, а тропинка к куче – от дома рыбника. Тут уже вполне можно вчинить личный иск по признакам тайного или насильственного сваливания мусора на чужом участке. Кто докажет, что не тайно и не насильственно? Правда, бремя доказывания по негаторному иску висит на истце – так ведь ему можно в этом помочь, на то он, Юний Рысь Юстус, и юрист, да не из последних. Интересно, в этом краю только один такой богатый дом – рыбника?

Юний отошел от ограды и, не поленясь, обошел весь участок кругом. Да, похоже, особнячок Фульвия Бастинда – единственный приличный дом во всем квартале. Ай, как хорошо! Просто здорово. Богатый среди бедняков обычно самый наглый. Неужто ничего ни к кому не пристроил, не перекрыл проход, не загородил каким-нибудь сараем солнышко? Да не может того быть, следует только внимательно взглянуть кругом… Так-так-так-так-так… Это что еще такое – ну и щель, едва протиснуться, а ведь еще в древних законах (которые, кстати, никто не отменял) сказано, что ширина прохода вокруг здания должна составлять два с половиной фута. А тут разве есть столько? Не побоясь запачкаться в грязи, Рысь опустился на коленки и локтем измерил ширину прохода. Так и есть – едва-едва набралось пара футов! А нужно-то – два с половиной. Еще один хороший повод для подачи иска. Кстати, и забор должен стоять от соседнего участка на расстоянии два фута – дом-то жилой. И деревья… Ой, Юнона с Юпитером! А деревья-то у господина рыбника не густо ли разрослись? Не высоко ли? Да уж – и отсюда видать, что высотой футов двадцать. А в законе что сказано? На высоте пятнадцати футов деревья должны обрезаться – вот что! А вот там, у самого забора, что за зеленые насаждения? Пес их, конечно, знает, как они там называются, но это точно не оливы и не смоковницы – те должны находиться от соседнего участка на расстоянии девять футов, а все прочие – на шести. А есть тут шесть?! Навряд ли… Впрочем, ну-ка… Раз, два, три… Три мелких шага. Плюс один фут от забора… Ха-ха! Получите еще один иск, господин рыбник!

Сделав вокруг дома Фульвия кругов пять, Юний насчитал еще двадцать нарушений, вполне подходящих для судебного разбирательства, затем, представившись частным судьей, переговорил с соседями, и…

И буквально на следующий день алчный торговец рыбой был доставлен в суд, где дал первые показания о давности владения садом. Впрочем, это еще было только начало…