...И паровоз навстречу! Панарин Сергей
Финтифлюгель порывисто поклонился и припустил к выходу.
– Презренный тупица, – прошептал Дункельонкель.
Спокойно так прошептал, без эмоций. Его сейчас занимало другое: после тяжелого сеанса магии расшалилось сердце.
Король Альбрехт очнулся, хватаясь за грудь. Сердце колотилось почище молота.
Резкое движение отдалось адской головной болью.
– Ох… – только и смог выдавить монарх.
Рядом лежал Палваныч. Прапорщик уже проснулся, но совсем не торопился вставать. Во рту было сухо и помойно, мозг скрутило, тело было ватным и каким-то неродным.
– Что, величие, проснулся? – прохрюкал Дубовых, морщась.
– Пауль, мы в аду? – жалобно спросил король.
– Хуже. Мы с бодуна.
– А куда нас везут?
Глава Труппенплаца узнал потолок своей кареты. Мерное пошатывание подсказало: экипаж движется. Качка была совсем некстати.
В поле зрения короля и прапорщика нарисовался верный адъютант.
– Мы подъезжаем к Трахтенбургу, ваше величество, – отрапортовал служака, и его негромкие слова чуть не разорвали череп Альбрехта.
– Не ори, – просипел монарх.
– Рассол есть? – поинтересовался Палваныч.
– Никак нет, – прошептал адъютант.
– Вот черт!
– Сержант Аршкопф по вашему приказанию прибыл! – раздался фирменный визг бесенка.
Ультразвуковая атака достигла цели. Лицо Альбрехта позеленело.
– Остановите сани! – выдохнул он, распахнул дверь и вывалился в снег.
Адъютант стал судорожно дергать специальный сигнальный шнур. Карета замерла. Королевский слуга выскочил на улицу. Было неясно: то ли он торопился помочь хозяину, то ли вусмерть испугался черного рогатого беса.
– Что ж ты, рыло пятачкастое, так орешь? – сокрушенно проговорил прапорщик. – Короче, мухой слетай за рассолом.
Черт растворился в воздухе и тут же вернулся с ковшом капустного рассола.
Дубовых поправил дела, блаженно потянулся к вожделенной жидкости:
– Выражаю благодарность, вольно.
Аршкопф исчез.
В карету ввалился Альбрехт. Адъютант аккуратно направлял монаршее тело.
– Уфф! – неопределенно высказался король.
– На, хлебни-ка. – Палваныч протянул ему ковш.
Предложение деморализовало Альбрехта настолько, что он снова поспешно покинул карету.
– Ты все же глотни, – сказал Дубовых, когда монарх вернулся. – Я плохого не посоветую.
Король опасливо приник к ковшу. Оценил. Спустя несколько минут вымученно улыбнулся.
– Что вчера было-то? – спросил Альбрехт.
Прапорщику и самому было любопытно.
– Эй, служивый! – окрикнул он адъютанта. – Король хочет знать, что вчера было.
– Среда, ваше величество, – отчеканил адъютант, щелкая каблуками.
Палваныч и Альбрехт поморщились.
– Болван, – хрипло сказал монарх. – Что мы вчера делали?
– Излагать с утра?
– С утра.
– Вы и Пауль Повелитель Тьмы дегустировали вино. Было продегустировано шесть больших графинов и семь маленьких. Полностью. В процессе ознакомления с изысканными вкусами королевских вин мы прибыли к границе с Черным королевством, на трактовую заставу. Там дегустация продолжилась. В процессе ознако…
– Короче! – рявкнул Дубовых.
– В общем, Повелитель Тьмы применил поистине мощное волшебство и положил армию гомункулусов. Ответным огнем вы, ваше величество, были смертельно ранены.
– Смертельно?! – Альбрехт стал ощупывать тело.
– Вы так сами сказали, а суждения монарха не обсуждаются, – заученно выпалил адъютант.
Палваныч одобрительно хмыкнул.
– Куда я был ранен? – поинтересовался король.
– В лицо и плечо, ваше величество. Деревянными щепками, разлетевшимися при взрыве наблюдательной вышки. Доктор уже извлек все и наложил на поврежденные места заживляющий бальзам. Завтра вы и не вспомните о сем досадном происшествии.
– Ну, хорошо… Еще что было?
– Еще? – Адъютант замялся. – Поздравляю вас с наследником.
– Ты тоже пил?! – удивленно спросил монарх. – Я даже не женат!
– Никак нет, не пил. Вы, считая себя смертельно раненным, огласили последнюю волю, согласно которой Пауль Повелитель Тьмы становится вашим сыном и наследником.
– Ух ты! – одновременно воскликнули Палваныч и Альбрехт.
Труппенплацкий глава поглядел на «сына». Разница-то в возрасте лет шесть, не больше… Махнул, мол, так тому и быть. Королевское слово нерушимо.
– Что ж, поздравляю, принц, – сказал он, пожимая пухлую руку прапорщика.
– Спасибо за оказанное доверие, – неловко произнес Дубовых.
Потом до Палваныча дошло:
– Ектыш! Я типа, по ходу дела, принц?!
– Да, – подтвердил «папаша».
– Ни пса себе! Надо чаще… дегустировать.
– Но-но, я еще крепкий старичок, – рассмеялся Альбрехт.
– Да я не про то, – стушевался прапорщик. – Это в корне меняет диспозицию.
Он отпил еще рассола. Король тоже.
– Я же, папаня, чуть свою Белоснежку навеки не потерял.
– О, сынок, да ты поэт, – оценил монарх. – Любовь-морковь. Понимаю. Сам таким был в твоем возрасте.
– Так натурально, Белоснежка она. По фамилии Страхолюдлих.
– Отличное имя для Белоснежки, – не удержался от колкости «папаня». – И где она почивает?
– Там, в тиши, во тьме печальной, – продекламировал Палваныч с грустной усмешкой, – гроб качается хрустальный. В том гробу моя Хельгуша.
– Она погибла?!
– Типун тебе на язык! Она спит волшебным сном. Должен ее, вишь ли, принц поцеловать, она и проснется.
– Теперь ясно. Далеко гроб-то качается?
– Через Драконью долину надо шпарить. В пещере у гномов она.
– Все, не дурак. Прибудем в Трахтенбург, дам тебе коня. Скачи, лобзай свою Белоснежку. Надеюсь, она не так страшна, как ее фамилия.
– Богиня, – признался прапорщик.
В столице Труппенплаца не обошлось без народных гуляний и новой пьянки в честь ратного подвига Пауля и новообретенного наследника. Короче, пили по двум поводам, и оба были Палванычем. К чести граждан, пир протекал весьма дисциплинированно. Никаких склок, пьяных выходок и драк. Люди даже в блюдо мордой не плюхались, а аккуратно ложились. Прапорщик в который уже раз подумал, что именно здесь находится воплощение его мечты – государство с настоящим строем. Армейским.
Утро было не столь трагическим, сколь предыдущее. Дубовых попрощался с «папой», оседлал каурого коня и отбыл на встречу со спящей красавицей.
Альбрехт не хотел отпускать спасителя королевства, но осознавал, что угроза вторжения отсрочена. Ядовито ухмыляясь, монарх продиктовал писарю весточку для Генриха Вальденрайхского. Пусть старый дурак исполнит обещание прислать военную помощь через две недели. Она не помешает.
Палваныч без приключений ехал по Труппенплацу. Правда, двигался медленно, снег все-таки, и был вынужден переночевать в одном из сел.
Трактирщик достал прапорщика рассказами о какой-то странной парочке – гнусном эльфе и необыкновенно красивой девушке.
– Слушай, земляк, – не выдержал Дубовых. – Если тебя так волнуют все эти проблемы, то женись и не завидуй чужому счастью. А сейчас дай мне еще эля.
Корчмарь обиженно забормотал, но зато заткнулся.
Утром прапорщик продолжил путь и к вечеру достиг пределов Драконьей долины. Выехав из снежной зимы в вечное лето, Палваныч снял теплую одежду, приторочил ее к седлу. Выбрал место для ночлега – раскидистый ясень.
Удача сопутствовала прапорщику и здесь. Никто не потревожил его сна. Протопали мимо великаны, да пролетел одинокий птицеящер. Но Дубовых даже не проснулся.
В самой долине Палваныч попал под защиту драконов. Король Шуппентайль[40] прислал молодого трехголового змея. Он и сопроводил прапорщика до самого водопада, за которым скрывался вход в подземелье Страхенцвергов.
Человек и рептилия неплохо поладили. Они проболтали всю дорогу. Дракон предложил услуги в качестве летательного средства, но Дубовых отказался. Не доверял он ни чертям, ни огромным змеям. Да и проклятая воздушная болезнь… Отлично переночевав возле бдящего стража, Палваныч прибыл к обиталищу гномов чуть раньше полудня следующего дня.
Россиянин так и не узнал, что дракон был прикреплен к нему для защиты жителей долины от силача Пауля, а не наоборот.
Дубовых видел, как дракончик облизывался на коня. Будучи уверенным в успехе своей целовальной миссии, Палваныч перед расставанием подарил каурого ящеру.
– Спасибо за компанию, зеленый, – сказал прапорщик, держа жеребца за повод. – Вот тебе сувенир на память.
Змей оценил великодушие Повелителя Тьмы и стрескал коня прямо на глазах у дарителя. Три зубастые пасти мгновенно разорвали беднягу, тот даже испугаться не успел. Куски были мигом проглочены.
– Вечно средней голове достается самое вкусное, – проворчала правая.
– Во-во, – кивнула левая, – а нам копыта жуй.
– Помолчала бы, – огрызнулась средняя. – Тебе голова досталась. Там мозг…
– Тьфу, срамота! – буркнул Палваныч, бросил наземь обрывки повода и зашагал в пещеру.
Здесь по-прежнему горели кровяно-красные светильники. «Значит, принцев не пока было», – успокоился Дубовых.
Он знал дорогу в залу, где находился хрустальный гроб. Там стоял почетный караул из семи гномов.
– Пауль! Пауль вернулся! – загалдели они.
– Отставить прения! – добродушно гаркнул прапорщик. – Во-первых, не Пауль, а принц Пауль. А во-вторых, где тут кого целовать или что там еще?..
Бородачи зачарованно замерли, наблюдая, как Палваныч склонился над бледным личиком графини Страхолюдлих и запечатлел на ее губах смачный поцелуй.
– Чпок! – звонко разлетелось под сводами сумрачной залы.
Ничего не произошло. Не дрогнули нежные веки, не поморщился аристократический нос.
– Да что ты будешь делать, – досадливо прошептал Дубовых и пнул хрустальное вместилище.
– Ну, мама, я еще немножко посплю… – капризно протянула Белоснежка.
– Хельгуша!!! – радостно заорал Палваныч.
Графиня пробудилась. Открыла глаза, еще не понимая, где она и что стряслось. Ее лицо вдруг исказила гримаса злобы, оно стало вытягиваться, обретая волчьи черты. Фигурка выгнулась дугой, пальцы вцепились в стенки гроба.
– А ну-ка, стой, раз-два! – грозно осадил прапорщик.
Наваждение развеялось, и Хельга Страхолюдлих обрела прежний вид.
– Возлюбленный мой, – томно вымолвила она, протягивая тонкую руку Паулю.
– Белоснежка с нами! Белоснежка с нами! – закричали гномы и побежали по всем ходам необъятной пещеры.
А потом Страхенцверги гуляли. Дубовых и Хельга восседали во главе стола. Пиво лилось Ниагарским водопадом, припасы съестного уничтожались ничуть не медленнее.
Прапорщик подумал: «Пора бы завязывать с пирушками». Эта мысль удивила его самого.
После многочасового застолья Палваныч остался наедине с графиней в специально отведенной почивальне.
– Хельгуленочек! Я не мастер говорить красивых слов, но бывают моменты, когда страсть застает врасплох двух взрослых людей, и они…
– Иди же ко мне, Пауль! – голосом необычайной глубины произнесла графиня, величественно распахивая объятья.
Глава 21.
Малый сделал свое дело, или Инициатива наказуема
– Не гони ты так, – уговаривал Коля Лавочкин вечно молодую ведьму Грюне.
Та залихватски управляла огромным ковром.
Парень провел в воздухе четверо суток. На ночь Грюне спускала самолет на землю, специальным заклинанием сворачивала его в подобие чума. Внутри было тепло и уютно. Грелись с помощью амулета Иоганна Всезнайгеля. Коля все еще таскал вещи колдуна с собой.
– Живу, как чукча, боль свою затая… – напевал вечером Лавочкин.
Он постоянно думал об Эльзе, о том же Иоганне и Тилле, волновался за прапорщика Дубовых, но все время мысли поворачивали к нынешней спутнице.
– Николас, твои намерения настолько сильны и однозначны, что я сейчас дам тебе пощечину, – то и дело ворчала девушка.
«Триста лет еще не возраст, – вертелось в Колином мозгу. – Вон, Дункан Маклауд вообще четыре века протянул, а девку-то какую отхватил, и ничего…»
– Ох, зануда, – повторяла Грюне.
– А знаешь, что в нашем мире говорят про зануд? – спросил парень.
– Что?
– Что легче переспать с занудой, чем объяснить, почему не хочешь этого делать.
Хранительница рассмеялась.
– Знаешь, я не то чтобы не хочу, – сказала Грюне. – Просто… Как-то… Ну, лучше не надо.
– Почему не надо? – почти с детской обидой воскликнул солдат. – Объясни!
Девушка усмехнулась.
– Ваша пословица про зануд дьявольски точна, – промолвила она и буквально впилась в губы Лавочкина.
Парень словно в рай провалился. Похоже, ведьма накопила невероятный запас страсти, который как-то усилился благодаря ее магическим талантам. Коля ни о чем таком не думал, он просто растворился в поцелуе и пришел в себя лишь через несколько мгновений после того, как Грюне отстранилась.
– Что это…
Хранительница приложила палец к его губам:
– Снаружи кто-то есть. И он ищет тебя.
В ковер-чум поскреблись.
Коля принял решение:
– Кто там?
– Продрогший путник, не более того, – донесся приглушенный мягкой стенкой голос.
– Запускай, – сказал рядовой ведьме.
Та прошептала заклятье. Полог ковра отвернулся, и внутрь вполз паренек-коротышка. Лет семнадцати. С беспрестанно бегающими глазками.
– З-з-здрасьте, – произнес он, стуча зубами.
– Молчи и грейся, – велела Грюне.
Где-то спустя полчаса визитера перестало колотить. Он снял соболью шапку. Взлохматил рыжую шевелюру.
– Ведь ты Николас Могучий?
– Возможно. А ты кто?
– Меня зовут Финтефлюгель. Я сам из младших помощников Дункельонкеля. Бывший.
– Уволили по сокращению штатов, что ли? – съязвил Лавочкин.
Он был изрядно зол на незваного плюгавца. В одном мультике ворона говорила: «Ну, как всегда, на самом интересном месте!» Очень верно. Не мог он пожаловать хотя бы через часик!
Грюне перехватила Колин взгляд, понимающе улыбнулась.
– Нет, не уволили, – пролопотал Финтефлюгель. – Я сбежал.
– И сразу ко мне?
– Да. Ты – тот единственный, кого боится Вождь и Учитель.
– Сталин?!
– Не знаю никакого Сталина. Дункельонкель. Это его официальное имя.
– Фюрер унд доц, стало быть. Валяй, продолжай.
– Кстати, наше государство, которое все называют Черным королевством, на самом деле является Доцландом.
Парень припомнил надпись на ангаре секретного завода.
– Точно, страна препода. Так чего ты оттуда свалил-то? Сессию провалил?
Ни Финтефлюгель, ни Грюне не поняли студенческого юмора.
– Я вижу, я боюсь, я в ужасе, – затараторил коротышка. – Дункельонкель ведет страну к гибели. Он всех ведет к гибели. Весь мир!
Рыжеволосый вцепился в манжет рядового. Лавочкин аккуратно высвободил рукав:
– Экспрессивно, конечно, но слабо убеждает.
Гость заговорил еще громче и быстрее, надвигаясь на солдата:
– Я потерял все, семью, будущее, потом меня стали учить магии, убеждая, что я составная так называемого особого пути. Я верил и не верил. Главное – не думать. А теперь нельзя не думать, ты догоняешь? Ты осознаешь, как мало времени? Да откуда тебе?.. Вождь затеял страшное, оно разрушит все! Это воистину чудесное оружие вскоре отнимет у нас надежду, рюхаешь-нет?
– Э… Полегче, пацан. – Коля отодвинулся от горячего хлопца.
– Нам действительно осталось не так уж много, – промолвила хранительница. – Тебе известна природа чудесного оружия?
– Нет, госпожа, это слишком секретная информация, чтобы доверять ее мне, – ответил Финтефлюгель. – Я ничего не успел выкрасть, мне удалось прихватить лишь маленькую, но важную вещицу.
Коротышка достал зеленый кристалл.
– И что это? – Лавочкин взял драгоценный камень.
– Ну, если честно, то… – начал рыжий, но внезапно упал к ногам солдата и ведьмы.
Из груди Финтефлюгеля вырвался стон. Паренек схватился за амулет, ловя воздух ртом, словно выброшенная на берег рыба.
– Предатель не уйдет от расплаты, – раздался знакомый Коле голос.
– Нет! – завопил Финтефлюгель, встал на колени и стал стремительно каменеть.
Рядовой еще ни разу не наблюдал этого магического процесса вблизи. Коротышке было чертовски больно. В считаные секунды он полностью превратился в кусок гранита.
– Елки-ковырялки, – выдохнул Лавочкин, судорожно сглатывая. – Церетели отдыхает.
Грюне придирчиво осмотрела статую:
– Да, работа крепкая.
– Расколдуй его, пожалуйста!
– Зачем? – Хранительница вскинула бровь. – Он нам больше не нужен.
– Ни фига себе, бессердечная какая.
– Поживи с мое, еще не так запоешь, – заверила ведьма. – Я ночевать с этим болванчиком отказываюсь. Придется отлететь подальше.
– А он не замерзнет? – ляпнул парень.
– Ага, простынет и рассыплется от первого же чиха. Ты такой наивный, барон. Лучше покажи, что он там стянул у Дункельонкеля.
Солдат дал Грюне кристалл. Она долго рассматривала трофей.
– Остроумное вместилище информации, – заключила она. – Сейчас вольем в него немного магии…
Кристалл начал светиться, из него медленно показались зеленые лучики наподобие тех, какие Коля видел на лазерном шоу в Москве.
– Дискотека, да и только, – прокомментировал он.
Тем временем лучики достигли стены импровизированного чума. На ковре отобразилась карта.
– Надо же, Черное королевство! – Лавочкин узнал очертания. – А вот тут, похоже, я был.
Он ткнул пальцем в одиноко стоящую гору с парой вершин. Гора стала увеличиваться, проступило множество деталей, в том числе железная дорога.
– Точно! – завороженно сказал парень.
Хранительница накрыла кристалл шапкой:
– Все-таки давай переселимся подальше от Финтефлюгеля.
Коля спрятал трофей. Грюне собрала вещи. Развернув ковер, путники нашли на снегу метлу коротышки.
– Мужик, летающий на метле, – насмешливо изрекла ведьма, – низкий стиль.
Они совершили получасовой перелет. В свете луны заснеженная земля выглядела фантастически.
Снизились возле давным-давно заброшенной деревни. Остовы домов замело почти полностью. Присмотрев относительно чистую площадку у околицы, Грюне совершила виртуозную посадку рядом с обложенным высокой каменной кладкой колодцем.
Парень любопытства ради сходил к колодцу. Кладка была частично обрушена. Склонившись, Лавочкин долго всматривался в круглую черную дыру, пока не различил мерцание голубого света.
Читать бесплатно другие книги:
