Сообщество лояльных ведьм Комаров Андрей

ХХI. Место встречи изменять нет смысла

– «Ты мне нужна»! Но у этой фразы совершенно иной смысл. А дальше? «Я без тебя могу, но не хочу!» Это уже форменная пародия на текст нашего задания!

– Но ведь в принципе-то она своей цели достигла: он в ней заинтересован и жить без нее не может.

– Не хочет!

– Ну, да, я согласна, что это немного разные глаголы, но Елена полностью подтвердила, что она наш человек.

– Я предполагаю пригласить ее на собеседование, где мы все и решим.

Последнюю фразу и услышал Векшин, войдя без стука в Розовый кабинет, где проходило совещание Коллегиального совета «Сообщества лояльных ведьм».

– Вот и я к вам на собеседование, – заявил он, не поздоровавшись. Он закончил свое стремительное движение в двух сантиметрах от стола, по разные стороны которого расположился триумвират – белокурая, рыжая и темноволосая дамы.

– Только я без приглашения, – добавил он. – Но ничего, будем считать, что это я вас пригласил.

Несмотря на порядочный кавардак, сопутствующий ремонту в остальных помещениях клуба, Розовый кабинет полностью сохранил свою роскошь в обстановке и сервировке стола. Дамы были в традиционной униформе – открытых вечерних платьях. Никто из них не выказал особого беспокойства по поводу появления незваного гостя, хотя ему, чтобы проникнуть сюда, пришлось «убеждать» в необходимости своего присутствия карлика-швейцара, посаженного на строительные леса, и здорового парня в черном костюме, сейчас приходившего в себя от сильнейшего удара между ног.

– Где Неволин? – спросил Векшин, пододвинув к себе стул. – Что вы с ним сделали?

Это были первый и второй вопросы собеседования, которое он начал не откладывая.

– Господин Векшин, кажется? – откликнулась рыжеволосая дама. – Давненько мы с вами не виделись.

– Лариса Андреевна, я задал вам вопрос, – сказал Векшин – В ваших интересах ответить на него быстро и четко.

– Вы присядьте все-таки. Мы сейчас как раз ждем человека, о котором вы спрашивайте. Он будет буквально через несколько секунд, – мягко ответили ему.

Векшин, следовательский опыт которого равнялся нулю, немного растерялся: подозреваемые совсем не пытались отпираться и изворачиваться.

– Выпьете чего-нибудь? – участливо спросила белокурая дама. А хорошо знакомая ему брюнетка пригласила официанта.

Векшин услышал едва слышные шаги за спиной: халдей подошел сбоку и чуть позади от него. Он протянул к Паше темную бутылку и сказал знакомым голосом:

– Рекомендую. Бордо урожая пятьдесят девятого года.

Векшин поднял глаза: перед ним стоял майор Неволин. Он был одет в черный костюм и белую рубашку. Галстук-бабочка на шее делала его еще более подтянутым и моложавым.

– Твою мать! Серега, ты чем это здесь занимаешься?

– У меня новая работа, Паша. И новая жизнь, – ответил Неволин. Он отнюдь не казался смущенным. Удивлению Векшина, быстро перешедшему в негодование, не было предела.

– Сергей Ильич подал рапорт об отставке по семейным обстоятельства, и через … семь минут он будет подписан высшим начальством.

– Каким обстоятельствам? – спросил Векшин, не отрывая глаз от по-прежнему невозмутимого лица без семи минут отставного офицера. – Ты же не женат, Серега!

– Теперь мы его семья, – медленно и весомо проговорила Лариса Андреевна.

Векшин ошеломленно посмотрел на нее, снова перевел глаза на Неволина.

– Ты-то чего молчишь?

– Так вы попробуете вина? – переспросил тот. – Может быть, у вас будут какие-то другие пожелания?

– Есть одно. А не пошел бы ты…

Свежеиспеченный официант кивнул, развернулся через левое плечо и скрылся за портьерами.

– С приобретением вас, милостивые государыни! – обратился Векшин к присутствующим. – Но меня вам так просто не взять, спятившие бабенки!

Он сделал попытку подняться с места, но не смог встать. Ноги как будто одеревенели, и по всему телу разлилась вяжущая слабость.

– А ну прекратить, дьявольское отродье!

– Не любите вы женщин, Павел Артемьевич, – заметила брюнетка, пытаясь насадить на вилку, ускользающую от нее оливку.

– Вот как раз женщин-то я люблю больше всего на свете, – прорычал Векшин в ответ и почувствовал, что стало немного легче. – А ненавижу больше всего баб, переставших быть женщинами. Вы, милые дамы, совершаете тяжкое преступление, которое должно наказываться примерно и публично. Вы уничтожили женственность в себе и хотите, чтобы ее лишились все без исключения женщины на свете.

– Это за что же нас наказывать? За то, что мы отказываемся следовать чисто мужскому представлению о женской участи? «На кухню и плакать» – так, кажется, это звучит, а Павел Артемьевич? – зло и отрывисто проговорила Лариса Андреевна, отбросив светское радушие.

– Именно. Плакать и капризничать, готовить блинчики и гладить брюки, а также быть нежной, доброй и обольстительной. А не командовать спецназом, толкать ядро и поднимать штангу. Любить мороженое с клубникой, красивое белье и бордовые розы. Много всего надо, чтобы быть женщиной…

– Довольно большой список, не находите? Особенно, если учесть, что частенько такая вот идеальная женщина, проведя ночь с настоящим мужчиной, получает от него на утро прохладный поцелуй и брошенное мимоходом предложение как-нибудь увидеться… – вступила в разговор Марина Аркадьевна с уже отловленной оливкой.

Удар был точный, и Векшин почти потерял сознание от нового приступа слабости. Еле слышно проговорил:

– Я пропустил еще одно важное женское качество: умение ждать.

Дамы переглянулись.

– Мы понимаем, господин Векшин, что ваши взгляды на жизнь, ваш характер, ваш пол, наконец, вряд ли позволят вам согласиться с теми принципами, которые мы исповедуем. Но если вы найдете в себе смелость прийти к нам в воскресенье по адресу…

– Никаких сборищ под эгидой лояльных ведьм больше не будет! Хватит вам морочить людям головы! – повысил голос Векшин.

– Ну, нет, Павел Векшин, так мы с вами не договоримся, – укоризненно покачала головой Лариса Андреевна.

– А я и не собираюсь с вами ни о чем договариваться. И еще: оставьте в покое Елену Тихонову, а не то я такой шабаш устрою, что «Мастер и Маргарита» вам производственным романом покажется.

– Да-с, мы с Михаилом Афанасьевичем когда-то не поняли друг друга … А сейчас и с вами общего языка никак не найдем, – печально сказала рыжеволосая ведьма, но глаза у нее загорелись веселым огнем.

– А вам не кажется, что Елена сама должна сделать выбор, господин Векшин? – ядовито добавила ее белокурая соседка, в глазах которой также засиял необычный свет.

– Павел, да вы расслабьтесь. Скоро все закончится. Мы уже не будем казаться вам этакими злобными монстрами. И вы помиритесь с вашим товарищем, – мягко проворковала брюнетка, сидящая ближе всех к Векшину, погладила его по руке и обволокла светящимся взглядом.

Векшин снова почувствовал, как отнимаются ноги и он постепенно превращается в аморфное существо. Веки отяжелели, под перекрестными взглядами трех «настоящих» женщин он с трудом удерживал уплывающее от него сознание.

– Не сметь! – раздалось вдруг среди таинства и колдовства. Огромная люстра угрожающе закачалась, зазвенели бокалы, и самопроизвольно откупорилась бутылка шампанского. Нарушительницей спокойствия в Розовом кабинете оказалась не кто иная, как Елена Николаевна Тихонова собственной персоной. Она стояла немного позади неподвижного Векшина и, прижав подбородок к груди, с вызовом смотрела на своих экзаменаторов. После того, как в гардеробе она повстречала Сергея Неволина в его теперешнем статусе, а в Розовом кабинете замаячила векшинская спина, ее чуть ли не затрясло от желания разнести на щепки все заведение.

– А мы как раз хотели пригласить вас на собеседование, – сказала Лариса Андреевна. – Как вы здесь оказались, Елена?

– Я что-то не пойму, последний пункт все-таки пошел ей в зачет? – шепотом спросила блондинка брюнетку. Та в ответ пожала плечами.

Елена наклонилась и сбоку заглянула в лицо Векшину. Понемногу он начал приходить в себя, открыл глаза и сжал руками виски.

– Я хочу разорвать наш контракт. И не вздумайте меня уверять, что это невозможно! – безапелляционным тоном произнесла Елена.

Лариса Андреевна грустно усмехнулась. Веселые огоньки в ее глазах погасли.

– Подумай, девочка, от чего ты отказываешься. И ради кого. Он же бросит тебя очень скоро.

– Ну, это вы, положим, врете! Я без него не могу! И не хочу!.. Как я могу компенсировать вам затраченное время и энергию? – не снижала темпа и натиска Елена.

Брюнетка и блондинка потеряли к разговору всякий интерес и занялись едой и питьем из уцелевшей посуды.

– Вон твоя компенсация просыпается. Ты должна будешь не менее трех раз в неделю вступать с ним в интимные отношения.

– В интимные?..

– Ты прекрасно поняла, о чем я! И вот эдак-то в течение двадцати ближайших лет! Только в этом случае господин Векшин не сможет вспомнить всего, что с ним произошло за последний месяц и в силу природного мужского шовинизма причинить нам вред. Иначе – ты наша, а он уйдет на пенсию с должности официанта.

– А если он?.. А если у него?.. – еле слышно спросила Лена, утратив всю самоуверенность.

– Твои проблемы! Я надеюсь, что ты и сама откажешься от своей затеи в скором будущем. И в одну прекрасную ночь или день откажешь ему и захочешь вернуться к нам. Ты почти стала частью Сообщества, Елена!

– Я – часть Векшина. А он – часть меня, – было сказано в ответ.

Лариса Андреевна досадливо поморщилась.

– Ну, будь по-твоему! Я все же не буду прощаться. Ты знаешь, как вернуться к нам. А теперь закрой глаза. И ему закрой тоже. Не бойся. Ведьма глупую женщину не обидит. Откроете глаза ровно через семь секунд. Успехов в семейной жизни!

С последними ее словами свет в кабинете погас.

– Господи, а зачем глаза-то закрывать?! – воскликнула Елена.

– Традиции надо уважать! – откуда-то с потолка донесся ответ.

XXII. Жизнь – прекрасна, и каждому – свое

Три женщины, завернутые в простыни, полулежали, в комнате отдыха лучшей городской сауны. Перед ними стояло холодное пиво и пакеты с чипсами и солеными орешками. Кружек и стаканов не было. Как истинные ценители пенного напитка они предпочитали пить его из бутылок. Звучала томная музыка. Пахло древесной смолой. Современный художник, возьмись он за написание подобной картины, назвал бы ее «Три грации в состоянии релаксации».

– А может, мальчиков закажем? – сладко потянулась Марина. Но ее предложение не встретило никакой поддержки у других любительниц пива.

– И все-таки я не могу объяснить лопнувшие бокалы, выстрелившее шампанское и этот фокус с появлением почти из воздуха. Мы же только собрались обсуждать вопрос о ее окончательном вступлении в Сообщество. Откуда такие возможности у обыкновенной женщины? – спросила брюнетка со своего диванчика.

Лариса, старшая и самая опытная ведьма, поправила полотенце на голове и отпила большой глоток из бутылки.

– Сонечка, ну что ты такое говоришь! Елена Николаевна Тихонова – самородок. Может, она и обыкновенная, но и настоящая Женщина тоже. Очень жаль, что нам не удалось заполучить ее в свою компанию. Пока не удалось. А то, что бокалы и люстры… Уверяю тебя, каждая женщина в глубине сознания обладает такими способностями с рождения. У Елены этот талант проявился более ярко, да и мы помогли ей ощутить, что такое ведовство. Я уверена: то, что мы наблюдали недавно в Розовом кабинете – это далеко не все из арсенала «фокусов», которым владеет наша знакомая.

– Но вот только талант ее, как бы это сказать, – продолжила Лариса Андреевна, помолчав, – однобок, что ли… Все, что ей доступно из сверхвозможностей, связано исключительно с защита себя и своих близких от любого рода жизненных неприятностей… Да и хватит об этом! Нам с вами надо всерьез подумать о дальнейшей деятельности нашей фирмы. Я бы сказала, о координации ее деятельности в связи с новыми обстоятельствами. Вот уже девять лет никто из приглашенных кандидаток в Сообщество не отказывался от этой чести. Что-то мы делаем не так, милые дамы!

– Лариса, ну ты опять о работе. Мы же отдыхаем! – промурлыкала синеглазая Марина. Сегодня она была в приподнятом настроении. Ей очень хотелось расслабиться после того, как она, действуя на свой страх и риск, безуспешно устраивала козни своей потенциальной сопернице и неудачно разыграла козырную карту с майором КГБ. Хотя в конечном итоге все счастливо разрешилось: потенциальной соперницы на выборах уже не будет, а красавчик-майор стал одной из достопримечательностей клуба «Мефисто». Все хорошо, что хорошо кончается!

– Вот-вот, а не пора ли нам подумать об отпуске. Я лично уже лет пятьдесят не отдыхала. Работаешь, как лошадь… – поддержала Софья.

Лариса задумалась.

– А что! – сказала она после паузы. – Идея мне нравится. Давайте попробуем.

– Хочется экзотики. А не махнуть ли нам куда-нибудь в Таиланд или на Карибы, – предложила Марина.

– Фу, туристические маршруты для пузатых импотентов с кошельками, – поморщилась Софья. – Я бы съездила куда-нибудь в Рио-де-Жанейро, где футбол, мужчины-мачо и …

– … латиноамериканские сериалы, – закончила за нее Лариса. – Ох, коллеги, тревожите вы меня. Мы же русские ведьмы!

Три женщины помолчали немного. А потом блондинка воскликнула:

– Девочки, я придумала! А что, если нам провести отпуск в Арктике?! Там, где нет никого, кроме белых медведей и настоящих мужчин. Путевку я постараюсь достать через знакомых в Министерстве. Слава … феминизму, связи есть, мы ведь ведьмы лояльные. Совместим приятное с полезным?

У Ларисы и Марины заблестели глаза и порозовели щечки. Они хором взвизгнули и сдвинули пивные бутылки в центре стола.

… Когда Векшин расплатился за разбитую посуду и залитые шампанским портьеры, он тщетно попытался понять, как он мог потерять контроль над собой после такой незначительной дозы спиртного.

«Во всем виновата усталость и это легкомысленное в моем возрасте увлечение» – думал он, направляясь в фойе, расплатившись с улыбчивой официанткой.

«Ну и что! Пусть я сдурел на старости лет, но уж очень она хороша». Он дождался Елену, отпросившуюся минутой позже «попудрить носик», и когда подавал ей плащ перед огромным зеркалом, не убрал руки и поцеловал в затылок.

– Павел! Люди кругом! – строго сказала учительница.

– Да нет тут никого! Почти…

Большой и толстый мужчина в швейцарской униформе улыбнулся в бороду и вышел на улицу.

– Слушай, Ленка, я чего-то плохо стал спать без тебя. Выходи-ка ты за меня замуж – говорят, это самый простой и эффективный способ не расставаться на ночь.

Лена, попыталась высвободиться из объятий и обернулась к нему.

– Ты в своем репертуаре, Векшин! А где цветы? Где преклонение, хотя бы на одно колено? Посуду вот побил в ресторане…

– Так ты так и не ответила мне, Елена Николаевна!

Она опустила ресницы и мягко, но сильно отвела его руки. Потом отошла к выходу, и что-то сказала едва слышно. Векшин наморщил лоб:

– Что? Что ты сказала?

Но она уже выходила за дверь. Ноябрьский ветер рванул полы ее плаща, она наклонила голову и быстрым шагом двинулась по спускающейся под горку улице. Векшин бросился вслед за ней. Она ускорила шаг.

Илья Семенович Кульман, опаздывавший на торжество по случаю окончания съемок фильма своего друга Павла Векшина, был очень раздражен, когда дорогу ему преградила парочка. Мужчина держал женщину на руках, они слились в поцелуе и не обращали внимания на редких прохожих. Узкий тротуар стал непроходимым. Кульману очень не хотелось выходить на грязную дорогу в начищенных до блеска туфлях. Поэтому он собрался извиниться и попросить влюбленных, ничего не видевших вокруг, немного посторониться. Он подошел ближе и обнаружил, что они еще и ничего не слышат. Он совсем рассердился и хотел было легонько подтолкнуть их к стене дома. Но, вглядевшись в лица целующихся, старый мудрый Кульман не стал этого делать, улыбнулся и с размаху вступил в ближайшую дорожную лужу. И пошел дальше, твердо зная, что на сегодняшнюю вечеринку он придет не последним.

Москва – Туринск, 2003–2005