Нежелательные встречи, или Барбусы обожают тараканов (сборник) Константинов Евгений

Правильное будущее

Все было неправильно и плохо, настроение — хуже некуда. Павел со связкой удочек и легким рюкзачком шел вдоль кирпичного забора к реке Истра, за которой доживала свой век деревушка Никулино.

Вокруг расхлябанной тропинки пестрел мусор, обнажившийся после таяния снега. Зато за этим высоченным забором — мусора, наверняка, не найти. Проклятый забор! Его возвели совсем недавно вокруг трехэтажного особняка очередного новоиспеченного олигарха. Ну, ладно, наворовал ты бабла, купил в ближнем Подмосковье землю, построил хоромы, но зачем же, буржуйская твоя морда, забор до самого уреза воды доводить! Не пройти же теперь по берегу любимой речки ни с удочкой, ни просто прогуляться — перегорожен берег, хоть и запрещено это законом.

Хорошо хоть правый берег пока еще окончательно не застроен. Но прежде чем перейти на него, Павел задержался на самой середине шаткого подвесного моста. Вытащил из кармана жилетки несколько исписанных листков и коробок спичек.

Говорят, что рукописи не горят. Еще как горят! Шутят, что рукописи не тонут. Павел обо всем этом не думал, просто один за другим поджигал бумагу, и когда она почти полностью, до обжигания пальцев, сгорала, давал волю пеплу, который в итоге приводнялся и, наверное, все-таки тонул.

Он сжигал и топил свое рукописное творение, которое накануне дал прочитать любимой девушке. А сегодня, после обеда пришел к ней домой и пригласил на рыбалку. Она ни о какой рыбалке даже слышать не захотела. Ну а по поводу его творения, в котором Павел выявил себя самого, свои мысли об идеальном будущем, в котором хотелось бы жить, отозвалась тремя словами: придурок, мечтатель гребаный.

С тем, что мечтатель, Павел не спорил, но вот — «гребаный» и тем более — «придурок»… Он обиделся и ушел, хлопнув дверью.

Когда последний лист сгорел, Павел перешел на правый берег и спустился к воде. Рыбачить лучше было бы ниже по течению, под Ново-Иерусалимским монастырем. Но он сомневался, что до тех мест можно пройти вдоль реки, наверняка, тоже имеются заборы, огораживающие дворцы новоиспеченных буржуинов и доходящие до самой воды.

Здесь, правда, тоже имелся симпатичный омут, в который Павел и забросил поплавочек с тонкой красной антенной. И стал смотреть только на него, чтобы не видеть ни дряхлый, готовый вот-вот обрушиться мост, ни загаженных берегов, ни заборов, ни особняков за ними.

Не клевало, да и река выглядела мертвой — ни всплеска, ни намека на присутствие рыбы. Но Павел вновь и вновь перебрасывал удочку, иногда меняя червя на более свежего, постепенно впадая в некую прострацию и едва ли не засыпая…

Что-то заставило Павла вздрогнуть — не испугаться, нет, но как-то мгновенно взбодриться. Наверное, задрожавший и резко нырнувший поплавочек. Рыболов подсек, и — есть! На другом конце снасти возникла живая тяжесть. Павел вспомнил, что не взял с собой подсачек, который очень бы сейчас пригодился, и стал высматривать место, куда удобнее было бы вывести рыбу.

Кажется, берег чем-то изменился, но заострить на этом внимание не получилось, — отвлек мощный всплеск и окативший рыболова фонтан брызг. Павел машинально вытер лицо рукавом, проморгался и увидел прямо напротив себя выходящую из реки обнаженную девушку. Она смотрела ему в глаза, улыбаясь и в то же время морщась. Почему девушка морщится, сразу стало понятно — из ее левой груди, прямо из соска, насквозь пробитого рыболовным крючком, шла кровь. Так вот, значит, кто оказался его трофеем!

Павел тут же прекратил тянуть на себя леску, которую девушка зажимала в кулачке.

— Извините! — взмолился он. — Аккуратненько выходите, сейчас все будет в порядке. Пожалуйста, не волнуйтесь.

— Я не волнуюсь, Пашенька, — ответила девушка.

— Йордань? — донельзя удивился рыболов, подавая ей руку и помогая выбраться на берег. — Данечка?

— Узнал?

Господи, да как же ее было не узнать!

— Сейчас, подожди секундочку, я тебя освобожу, — пообещал Павел.

Ему самому не раз приходилось извлекать рыболовные крючки из чужих и своих пальцев, плеч, даже из головы — опыт имелся большой. Но чтобы — из женской груди…

— Потерпишь?

— Быстрей уже, — вздохнула она.

Грамотнее всего было бы вытащить крючок, воспользовавшись плоскогубцами, но сегодня такой нужный инструмент, как и подсачек, Павел оставил дома. Пальцами же с маленьким крючочком, жало которого торчало из соска, справиться вряд ли бы получилось с первого раза — а это означало лишние страдания Данечки. Не долго думая, он наклонился, обхватил сочащийся кровью сосок широко открытым ртом, аккуратно смыкая челюсти, ухватил жало крючка зубами, покрепче сжал и резко дернул его на себя.

Получилось. Крючок полностью пробил нежнейшую плоть и теперь болтался на леске, которую Павел тут же перекусил.

— Спасибо, — Данечка вскользь погладила рыболова по голове, а Павел не удержался и вновь припал губами к ее груди, теперь уже не осторожно, а жадно.

— Хватит, Пашенька, хватит, — мягко отстранилась она от него. — У меня уже все прошло, ничего не болит.

— Мне это снится? — спросил он, беря Данечку за руки и сразу вспомнив все подробности первой и единственной встречи с ней…

…Это случилось несколько лет назад, и тоже на берегу Истры. Только тогда рыбу на удочку ловила она, а он пришел на речку с металлоискателем, надеясь накопать что-нибудь ценное. Рыбачка назвала себя Йорданью — именно так величали Истру верующие старушки, в том числе и родная бабушка Павла. А еще Йордань-Данечка сказала, что она-то и есть эта самая река и предложила новому знакомому помощь в его кладоискательстве. Она разделась, велела усесться на себя, и они стали вниз сплавляться по течению — он на ней, как наездник на плывущем коне.

Заплыв закончился напротив скита патриарха Никона, когда карманы Павла вдруг сами собой стали наполняться разными металлическими предметами: гильзами, пробками, подковами, монетами, даже золотыми украшениями. Приключение закончилось тем, что Данечка словно бы растворилась в воде, а он, расставшись с металлоискателем и отяжелевшими рюкзаком и жилеткой, еле-еле, на пределе сил выбрался на берег…

— А прошлая наша встреча тебе тоже приснилась? — улыбнулась девушка-река.

Данечка повзрослела и похорошела, она и раньше была миловидной, теперь же выглядела настоящей красавицей. Или это ему только кажется?

— Пашенька, ты лучше не на меня, а вокруг посмотри.

Рыболов послушался и сразу понял, что берега не просто изменились: от мусора не осталось и следа, словно никогда ни один человек не ронял здесь окурок или фантик от конфеты, не бросал пустые бутылки. Вместо подвесного мостика, который вот-вот развалится, — солидный мост со стальными опорами и деревянным настилом по которому два велосипедиста разъедутся. Поля вокруг — не безбожно заросшие бурьяном, а вспаханы, обработаны. Трехэтажных дворцов, окруженных огромными заборами — словно не было. И в деревушке Никулино не видно ни одного забора, зато домики — один другого краше. А в Ново-Иерусалимском монастыре, сияющим золотом куполами и крестами, красовалась высоченная колокольня.

…Бабушка рассказывала Павлу, что в хорошую погоду с верхотуры колокольни можно было увидеть купола московского кремля. В декабре сорок первого отступающие фашисты дотла сожгли Истру, а весь монастырь: стены, башни, Воскресенский собор, колокольню заминировали и взорвали. Сколько Павел себя помнил, монастырь медленно, но все-таки реставрировали: постепенно восстановили и стены с башнями, и подземную церковь «Константина и Елены», и собор с большой главой и ротондой, но до колокольни руки не доходили, видимо, архитекторы опасались, что даже при современных технологиях не смогут воссоздать то, что сделали простые люди второй половины семнадцатого века, строившие монастырь. И вот, надо же, возвели колокольню!

С противоположного берега, где компания молодых людей жарила на костре шашлыки, и кто-то душевно пел под гитару, донесся заливистый детский смех. А в реке громко плеснулась рыба, и Павел, увидев сразу в нескольких местах расходящиеся по воде круги, вспомнил про свою удочку и что вообще-то пришел сюда на рыбалку. Да, бог с ней, с рыбалкой…

— Данечка, что происходит?

— Ты окунулся на несколько минут в свои мечты, в будущее, в котором хотел бы жить, и которое наступило примерно через полсотни лет.

— Откуда ты знаешь про мои мечты?

— Я же — река, Пашенька, и пепел, который ты бросал в воду, оказался во мне — со всеми твоими мечтами и мыслями.

— А… будущее?

— Йордань как текла, как течет, так и будет течь. Я могу сплавиться по времени и по течению вниз, или подняться до самых истоков, или задержаться вот в этом омутке, чтобы поговорить с тобой.

— И?

— Будущее, Пашенька, стало таким, каким ты описал его в своем творении. Сегодня твоя любимая девушка назвала тебя придурком и гребаным мечтателем. В сердцах ты сжег рукопись, но потом восстановил по памяти, и ее приняли к публикации. Сначала — в газете, потом текст разошелся по интернет-сайтам, потом… Если не вдаваться в подробности, почти все твои мечты… не знаю, правильно ли я скажу, в общем, все твои мечты обрели статус закона. При этом закона, который неукоснительно контролируется и имеет действенную силу.

— Иначе говоря… — Павел вновь внимательно посмотрел вокруг.

— Да-да, — предвосхитила вопрос Данечка. — В своем творении ты предлагал снести все особняки и заборы, построенные незаконно, на ворованные деньги. Как видишь, твоя мечта осуществилась.

— Но кто это сделал?

— Нашлись люди. Много честных, неподкупных, умных, талантливых, верящих в справедливость людей, объединившихся в союз под названием «Правильное будущее». Благодаря этому союзу, был принят закон, главным девизом которого стало название твоей нетленки…

— «Преступник должен быть уничтожен» — так называлась моя рукопись, уточнил Павел.

— Все верно. Основополагающие пункты нового закона были дословно списаны с нее. И с момента вхождения закона в силу, преступники стали уничтожаться.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Залез вор в карман, украл кошелек — расстрел. Ограбил квартиру — электрический стул. Взял взятку — голову топором с плеч. Для каждого типа преступлений — своя казнь. Это уже члены Союза «Правильное будущее» доработали.

— Но как…

— Ни один невиновный не пострадал. Уничтожали только преступников, вина которых была полностью доказана и подтверждена безошибочным детектором правды. Приговор в исполнение приводили машины-роботы…

— А если он изнасиловал или убил? — спросил Павел, догадываясь, что услышит в ответ.

— Все как в твоей рукописи, — просто ответила девушка-река. — Для начала, на глазах у насильника или убийцы четвертовали его родителей — независимо от их возраста, состояния здоровья и общественного положения. Нечего родителям было свое дитятко таким уродом воспитывать. Потом казнили самого преступника. Все — по закону, который заранее был доведен до всех и каждого.

И ты ведь все очень правильно предсказал. Подавляющее количество людей, видя, с какой неумолимостью действует новый закон, перестали воровать и брать взятки, насильничать и убивать. Да, кровищи пролилось много, но вскоре Союз «Правильное будущее» стал очень популярен в народе, и преступности в любых проявления почти не осталось.

— Я там еще про дуэли писал…

— Разрешены дуэли новым законом, разрешены. Но только чтобы все было по делу и по-честному, с секундантами и соблюдениями установленных правил. Кстати, дуэли, хотя и редко, но случаются.

— А проституция?

— Не запрещена. Так же, как и однополая любовь — считается личным делом каждого. Кстати, законом не запрещено изготавливать и употреблять наркотики. Помнишь свои слова: «Если хочешь — кури и колись, пока не сдохнешь. Только другим жить не мешай». Но распространять наркоту нельзя. За это — публичное сжигание на костре.

А проституция — в правильном будущем вообще непопулярна. Торгующих своим телом и тем, кто за это платит, подавляющее большинство считает «полным отстоем» — если я верно употребила эти слова.

— Это хорошо, — кивнул Павел. — Еще я про расплодившихся олигархов-миллиардеров писал…

— О, да! Это один из первых пунктов нового закона, продвинутого Союзом «Правильное будущее». Прежде чем закон вступил в силу, Союз добился того, что все банковские счета олигархов оказались заморожены. При этом каждому олигарху официально предложили добровольно вернуть государству все наворованное. Люди с нормально работающими мозгами согласились и встали на сторону Союза, но таковых оказалось мало. Остальные думали, что с ними шутки шутят, что деньги решают все, а они, олигархи — круче всех. Решили противодействовать. Но, если я верно говорю — они обломались, попали под раздачу…, в общем, оказались в полной заднице…

— Полная задница — лучше, чем задница тощая, — машинально вставил Павел.

Не оценив юмора, Данечка продолжила:

— Союзом было проведено глобальное исследование на предмет наличия у миллиардеров их капитала. В том смысле — законно капитал был приобретен или нет. И с момента вступления в силу нового закона бывшие ворюги-олигархи потеряли все. Их миллиарды получило государство, они превратились в ничто.

— Это очень хорошо, — вновь кивнул Павел. И тут же нахмурился. — А куда пошли все эти миллиарды миллиардов?

— Ха! На нужные дела пошли. Мы, то есть, вы уже Марс освоили, к другим планетам подбираетесь. В науке, — что ни день, то новое изобретение! В медицине — тоже все в порядке. Люди любят друг друга, рожают детей, воспитывают внуков, радуются жизни…

— Но — как? Как все это могло произойти?

— Не без моего вмешательства, конечно, — улыбнулась Данечка. — Я же река — существую вне времени: сплавляюсь вниз по течению, поднимаюсь вверх, могу задержаться в любом омуте, на любой отмели. Я — прародительница жизни. А жизнь должна быть насыщенной всем хорошим, должна быть красивой, счастливой и долгой.

Ты, Пашенька, о такой жизни мечтал и высказал свои мечты в рукописи. Я тебя поняла и прониклась. И вместе со мной твоими мечтами прониклись десятки, сотни тысяч нормальных людей. Людей, захотевших жить в другом, правильном будущем. И теперь мы в этом будущем живем.

— А как же я? — встрепенулся Павел. — Что мне сделать, чтобы жить в будущем своей мечты?

Данечка ответила не сразу. Смотря Павлу в глаза и улыбаясь, отступая от него короткими шажками, вошла в речку — сначала по щиколотку, потом — по колени, по пояс.

— Для начала, Пашенька, — сказала она, вдруг, посерьезнев. — Для начала надо дословно восстановить свою рукопись и добиться ее публикации. А потом — все от тебя зависит…

Данечка с головой погрузилась в воду. Хотя, вернее было бы сказать, что она просто воссоединилась с рекой, которую верующие в бога старушки называли Йордань. 

Последние секунды

«Дорогой покупатель! Перед Вами цифровая видеокамера нового поколения «100-S LIFE». С помощью этой уникальной камеры Вы сможете увековечить самые яркие и запоминающиеся моменты своей жизни…»

И цена, и характеристики потенциальной покупки Виктора устраивали. К сожалению, несмотря на приличные скидки, денег у него осталось впритык, но сам виноват, — кофр с видеокамерой и цифровиком у Виктора украли на платформе Курского вокзала, пока он, безмятежно попивая пивко, дожидался прибытия поезда «Москва — Саратов». По правде говоря, аппаратура давно свое отработала, и Виктор собирался ее обновить. Вот повод и появился.

Видеокамера была ему необходима, — в Саратов он приехал не просто так, а на турнир по спиннингу, о котором обязался сделать репортаж для столичного рыболовного интернет-сайта. Хозяева сайта взяли на себя все расходы по его командировке, выдали солидный аванс, обещали еще более солидный гонорар, и Виктор просто не имел права сорвать сделку.

В поезде он поделился несчастьем с единственным в купе попутчиком, как оказалось, тезкой, у которого еще и отчество было Викторович. Они выпили, поговорили по душам, и попутчик посоветовал особо не расстраиваться, благо знал, что в одном из саратовских магазинов как раз проходит акция по продаже навороченных видеокамер, со скидками, к тому же ее устроители обещали покупателям еще и какие-то бонусы.

Бонусом оказалось предложение подписать контракт, согласно которому покупателю, принявшему участие в конкурсе на лучший сюжет по пока необъявленной теме и оказавшемуся в шестерке лучших, камера доставалась даром, а победителю и вовсе сулили уж очень крутой приз. В «сыры в мышеловке» Виктор не верил, но, подписывая контракт, он ничем не рисковал, — камеру проверил и всем остался доволен, гарантийный талон получил, а принимать участие в конкурсе его никто не обязывал. В то же время, почему бы и не поучаствовать, если тема окажется привлекательной. Тем более, длительность этого самого конкурса составляла всего лишь сутки, и начинался он сразу после закрытия магазина на обеденный перерыв, то есть буквально через полчаса. Почему бы и не задержаться в магазине интереса ради?

К немалому удивлению Виктор заметил среди посетителей своего недавнего попутчика — тезку. Тот был не один, а в сопровождении оператора с видеокамерой и еще двух мужчин, судя по всему, телевизионщиков. У одного в руках были какие-то провода, второй стал устанавливать штатив прямо посредине зала. Виктор собрался подойти к попутчику, но остановился, заметив, что вокруг него образовалось свободное пространство, и тезка в одной руке которого был толстый кожаный кейс, кажется, собирался сделать объявление.

— Господа, внимание! — Виктор Викторович поднял свободную руку, призывая к тишине. — С минуты на минуту мы начнем репортаж, который в прямом эфире будет транслироваться по каналу «Саратовский досуг»

Шум в зале затих. Попутчик о чем-то переговорил с оператором, и когда тот кивнул, начал речь.

— Дорогие друзья! Спасибо всем, кто приобрел видеокамеры нового поколения «100-S LIVE», которую мы любовно называем: «Сотня». У тех, кто до сих пор не приобрел «Сотню», будет возможность исправиться после обеденного перерыва. Хотя, по моим сведениям, товар почти раскуплен, так что не провороньте своего счастья.

А счастье может обрести любой подписавший контракт для участия в конкурсе на лучший видеосюжет, который начнется после объявления темы. Так же напоминаю, что любителям видеосъемки, чьи сюжеты займут первые шесть мест, расходы на покупку камеры будут полностью возмещены. Кроме того, победитель конкурса получит главный приз в размере… Внимание! — Виктор Викторович набрал на кейсе шифр и наполовину открыл крышку, предоставив возможность увидеть его содержимое — пачки пятитысячных купюр.

— Приз в размере тридцать миллионов рублей!

Народ шумно вздохнул.

— Это сколько же в долларах-то? — округлив глаза, толкнул локтем в бок стоявшего в толпе Виктора старичок с «чапаевскими» усами.

— Лимон баксов.

— Ё-моё! — Виктору показалось, что усы у старичка зашевелились, обретя самостоятельную жизнь.

— Шестерку лучших и победителя определю лично я, — продолжил речь Виктор Викторович, захлопнув кейс. — Но просматривать сюжеты мы сможем все вместе в этом зале, вон там, — он кивнул на закрепленный под потолком плазменный экран. — И на мое решение обязательно повлияет общая реакция на тот или иной сюжет.

Теперь о процессе приема отснятых сюжетов. Все очень просто: тот, у кого есть, что показать, стирает с флэшки все лишнее, оставляя непосредственно сам сюжет, после чего приносит флэшку сюда и опускает вот в этот паз, — Виктор Викторович развернул кейс торцом к оператору. Номер на флэшке соответствует номеру камеры, из которой ее извлекли. Флэшки я начну принимать завтра с утра, во время обеда, начнется их просмотр. А теперь — внимание на экран, там сейчас высветится тема конкурса, и это станет его началом…

Все, словно загипнотезированные, задрали головы, экран, на котором шла трансляция выступления организатора небывалой акции, на мгновение потемнел и тут же засветился ярко-красным текстом: «ПОСЛЕДНИЕ СТО СЕКУНД ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА».

Народ, собравшийся в зале, вновь шумно вздохнул…

Виктор давно мечтал запечатлеть красоты Волги и окрестностей с автомобильного почти трехкилометрового моста из Саратова в Энгельс. И сейчас, сидя на переднем пассажирском сидении автобуса, он достал новенькую камеру и приготовился к съемке.

— На этой трассе аварии случаются редко, браток! — довольно громко сказали за спинной.

Не догадавшись, что обратились к нему, Виктор посмотрел на водителя, тот обернулся и, увидев в его руках камеру, нахмурился.

— Говорю, — напрасная затея, — чья-то тяжелая рука легла на плечо Виктора.

— В чем собственно дело? — он встретился взглядом с сильно загорелым мужиком в сдвинутой набок засаленной бейсболке.

— Думаешь, вокруг дураки сидят? «Саратовский досуг» полчаса назад показывали, — загорелый кивнул на маленький телевизор в верхнем углу кабины.

— И — что?

— А ты там засветился — вот с этой самой машинкой. Надеешься, подходящий сюжетец запечатлеть, хе-хе.

— Да вам-то, какое дело!

Автобус выехал на мост, Виктор привстал, приблизил камеру к окну и едва не упал, из-за того, что водитель ударил по тормозам.

— Выключай свою камеру! — пробасил тот.

— С какой стати? — возмутился Виктор. — Здесь, что, секретный объект?

— В другом месте снимать будешь! — водитель поднялся с кресла с монтировкой в руке. — Иначе сейчас твоя «Сотня» в Волгу улетит.

— Да ладно, ладно, — выключив камеру, Виктор убрал ее в рюкзак.

— Я же предупреждал — напрасная затея, — подал голос загорелый…

— Здорово Андрюха! — звонок друга на мобильник оказался весьма кстати. Испорченное настроение Виктора вмиг улетучилось. — Да-да! Шеф сказал — пусть будет уголовник! Ха-ха-ха! Но я появлюсь не в последний момент. Да, минут через двадцать. Добро.

Позвонивший был главным судьей спиннингового турнира, и то, что Андрей нашел время встретить московского гостя, радовало. Виктор тем более оценил это, когда, выйдя из автобуса на безлюдной остановке, от которой до рыболовной базы было километра три, увидел, что вместе с ним вышел и тот самый загорелый мужик. Мало ли, что у него на уме! Но, как только автобус, поднявший облако пыли, исчез, к остановке подкатила иномарка Андрея, в которую Виктор тут же запрыгнул.

— Никогда еще мне так вовремя тачку не подавали! — сказал он, обнявшись с другом.

— Пиво — в бардачке, — сказал Андрей, трогая машину с места. — Холодненькое.

— Отлично, шеф!

— Какие-то проблемы на саратовской земле?

— Возможно, могли бы быть. Потом расскажу.

— Ага — когда после баньки будем кушать раков.

— Шеф, ты, как всегда — великолепен!

Баня стояла на берегу протоки под названием Гусиха. Натопили хорошо. За раков принялись после второго захода в парилку и, соответственно, второго купания в по-осеннему прохладной протоке. Пива было предостаточно, раков пока тоже хватало, на крайний случай Андрюха припас связку вяленой волжской чехони.

Когда Виктор рассказал про покупку видеокамеры, выяснилось, что никто из присутствующих сегодняшнюю передачу «Саратовский досуг» не смотрел. Да и заявленная тема конкурса «Последние сто секунд жизни человека» вызвали интерес лишь у Андрея, которому Виктор к тому же поведал о реакции водителя автобуса и загорелого мужика, когда он включил свою «Сотню».

— Это я того самого загорелого на остановке видел? — спросил Андрей, расщепляя клешню очередного рака.

— На самом деле я тогда напрягся. Вовремя ты подрулил, а то — черт его знает.

— Вообще-то напрягся правильно, — Андрей поудобней запахнулся в простынь. — Представь, что тот мужик вспарывает ножом твой живот, потом отбирает камеру и снимает, как ты с выпущенными кишками в последние секунды жизни корчишься на пустынной автобусной остановке. Такой сюжетец, наверняка, вошел бы в шестерку лучших, а может и победил бы.

— Быр-р-р, — содрогнулся Виктор и схватился за новую баночку пива. — Да за такой сюжетец тому, кто его принесет — тюрьма обеспечена.

— Почему? Убивший тебя мужик сказал бы, что он ни при чем. Мол, пришел на остановку, а там кто-то загибается с кишками выпущенными. Как помочь, как спасти — понятия не имел. Вызвал по мобильнику скорую, и пока та ехала, запечатлел на камеру, как бедняга умирает. Возможно, он и получил бы срок, скорее всего, условный — за не оказание помощи. Хотя — вряд ли. Но, согласись, главный приз того стоит?

Задумавшись и не обращая внимания на споры собравшихся в предбаннике, Виктор съел одного за другим трех раков, при этом, не забывая про пиво. Взялся за четвертого, но Андрей потащил его в парилку. Вместе с ними пошел Гера, который слышал их разговор, но не вмешивался.

— Я вот чего подумал, — сказал Виктор, лениво похлопывая по ногам березовым веником. — Тема конкурса слишком уж провокационная. И твое предположение про мужика на остановке вполне обоснованно.

— Еще бы, — согласился Гера, время от времени плескавший из ковшика горячую воду на раскаленные камни. Он приехал на соревнования из Краснодара, был высок и широк в плечах, на памяти Виктора ни разу не проиграл соперникам в силовом единоборстве на руках и к тому же отлично ловил рыбу.

— Дожидаться со включенной камерой, пока кто-то на больничной койке помрет своей смертью, бессмысленно, — продолжил Гера. — Гораздо проще договориться со знакомым уголовником. Дать ему в руки топор и пообещать много-много денег за то, что он среди бела дня зарубит насмерть какого-нибудь мента или гаишника. Вот это будет сюжет!

— А еще, к примеру, можно покумекать и как-нибудь хитроумно поджечь автозаправку, — смахивая со лба пот, сказал Андрей. — Или пустить под откос пассажирский поезд. И все это заснять на свою «Сотню».

— С ума сошел!? — на самом деле только что Виктор думал о похожих вариантах. — Какой псих пойдет на такие жертвы!

— Такой, которому для полного счастья не хватает миллиона долларов.

— Да где гарантия, что такие деньги вообще будут выплачены победителю, что они не окажутся фальшивыми?

— А вот это уже отдельная тема.

Старт соревнований был назначен на девять утра, что Виктора вполне устраивало. Если бы соревновались не в сентябре, а в июне, то стартовали бы часа на три раньше, чтобы не пропустить клев на зорьке. И тогда Виктор мало того, что не выспался бы, так еще и голова бы раскалывалась. С Андрюхой и Герой они разошлись далеко за полночь — и раков с чехонью съели, и пиво выпили, да еще и водочкой усугубили.

Оказалось, пиво выпили не все — запасливый Андрей припрятал в своей моторной лодке шесть баночек. На этой лодке он собирался рассекать по акватории вместе с Виктором, который должен был снимать процесс рыбалки. Акватория была большой и разнообразной: плесы, заливы, протоки… заблудиться — без проблем.

Съемку Виктор начал еще на берегу, где построились участники соревнований, и Андрей произнес приветственную речь. Продолжил, когда спиннингисты расселись по лодкам, завели моторы и стартовали. Андрей выходить на воду не спешил, смотрел в бинокль, кто куда направился. Несколько спортсменов незатейливо переплыли Гусиху и принялись бросать приманки вдоль берега, в надежде соблазнить жереха или язя. Большинство устремилось в ближнюю проходку между островами, на обширный плес, где должен был жировать окунь, кое-кто направил лодку дальше, либо в заливы — за щукой, либо на ямы — за сомом.

— Предлагаю для начала за Герой поехать, — наконец-то, сказал Андрей уже начавшему терять терпение Виктору. — Он стопудово за щукой рванул.

— Мне зрелище нужно, чтобы рыбу ловили почаще и покрупнее.

— А когда щука на крючке из воды выпрыгивает, разве не зрелище! Ну а после Геры поснимаем, как народ окуня в количестве ворочает.

Благодаря мощному мотору они вскоре догнали лодку Геры и пошли параллельным курсом. Виктор не выпускал из рук камеру, снимая спортсмена и красоты сентябрьской природы. Повернув в ближайшую походку, Гера остановился у входа в залив и взялся за спиннинг. Андрей остановил свою лодку неподалеку. Для щуки место было идеальное, главное — подобрать нужную приманку, забрасывать ее поближе к камышу и грамотно вести.

Опытный спортсмен все это знал, делал все правильно и вскоре был награжден первой поклевкой. Виктор, оторвавшись от пива, крикнул приятелю, чтобы тот не торопился с вываживанием. Гера исполнил просьбу, несмотря на риск лишиться трофея. Все закончилось благополучно: он подвел рыбу к лодке, опустил в воду подсачек и уже через несколько секунд позировал с килограммовой щукой перед главным судьей и оператором.

— Маловата будет, — пожаловался спортсмен, сажая щуку на кукан.

— Привяжи что-нибудь покрупнее, — посоветовал Андрей.

— Такой джеркбейт сойдет? — Гера продемонстрировал приманку в виде бруска длиной сантиметров тридцать, с тремя тройниками внушительных размеров.

— В самый раз, только поводок не забудь поставить.

— Кошмар, — сказал Виктор, когда Гера сделал заброс и начал рывками вести джеркбейт. — И кто только на такое чудище позариться может.

— Как — кто? Соответствующее чудище подвод… — его прервал громкий всплеск.

— Есть! — крикнул Гера. — Хорошая!

— Видим!

— Только бы не сошла, — прильнул к объективу Виктор.

— Если сразу не соскочила, никуда не денется, — уверенно сказал Андрей. — С таких тройников даже человек не «сойдет».

Между тем, Гера, несмотря на свои габариты, манипулировал снастью с видимым усилием. Естественно, снасть у него была мощная — почти несгибаемый спиннинг, мультипликаторная катушка, плетеная леска со стальным поводком. Но и подводный соперник оказался настоящим чудищем.

— Ну, давай, зубастая, сделай свечечку! — причитал Виктор, как бы провоцируя щуку выпрыгнуть из воды. Такому эпизоду цены бы не было.

Но щука, однажды проявив себя всплеском, не спешила подниматься к поверхности. Впрочем, для репортажа это тоже годилось — пусть зритель переживает. Вначале ловли Гера не стал опускать якорь и правильно сделал, — теперь щука не могла запутаться за якорную веревку, Андрей же, манипулируя веслами, заходил к его лодке то с одной, то с другой стороны, чтобы Виктору было удобнее снимать. Все выглядело очень эффектно. Особенно когда Гера схватился за подсачек, но в сердцах отбросил его, видимо, посчитав слишком маленьким.

— Что, не помещается? — спросил Андрей.

— Не-а!

— Багорик-то есть?

— Не-а. Откуда ж я знал, что здесь такие крокодилы клюют!

— Ты не торопись, утоми ее, а потом бери рукой за голову, — советовал Виктор, не отрываясь от объектива камеры. Ему самому доводилось действовать так же и вполне успешно. Главное — не пораниться о щучьи зубы и жабры.

Борьба продолжалась несколько минут, наконец, Гера уперся коленом в борт, переложил спиннинг в левую руку, наклонившись, правую опустил в воду и не без труда, начал распрямляться. Виктор успешно заснял кульминационный момент, когда Гера затащил здоровенную щучищу в лодку. И тут она изогнулась всем телом и яростно замотала головой. Спиннингист завопил, а Виктор отчетливо увидел в объектив, наполовину торчащую из щучьей пасти джеркбейт. Самым ужасным было то, что один из крючков приманки вонзился Гере в кожу — между большим и указательным пальцами. При этом щука вновь извернулась, Гера завопил еще громче и, потеряв равновесие, кувырнулся через борт. Сильно накренившаяся лодка зачерпнула воды, но осталась на плаву.

— Держись, Гера, мы щас! — Виктор призывно обернулся на Андрея.

— Ты снимай, снимай, — спокойно сказал тот, не торопясь завести мотор.