Мифы Древней Греции Грейвс Роберт

162. Девять лет войны

Точно неизвестно, когда греки направили к Приаму послов с требованием вернуть Елену Менелаю. Одни говорят, что это случилось спустя некоторое время после того, как корабли причалили к Троаде, другие — что еще до того, как корабли собрались в Авлиде, однако все сходятся на том, что посольство в составе Менелая, Одиссея и Паламеда отправилось из Тенедоса¹. Троянцы, которые были полны решимости оставить Елену у себя, перебили бы все посольство, если бы Антенор, в доме которого они остановились, не запретил совершить это позорное дело².

b. Греки, обиженные таким упрямством, отплыли из Тенедоса и вытащили свои корабли на берег так, чтобы их было видно из Трои. Троянцы толпами отправились к морю и обрушили на пришельцев град камней. Пока все пребывали в растерянности — даже Ахилл, которого Фетида предупредила, что первый ахеец, сошедший на берег, погибнет, — Протесилай спрыгнул на берег, убил нескольких троянцев и был поражен копьем Гектора. Говорят также, что это был Евфорб или друг Энея Ахат³.

c. Этот Протесилай, дядя Филоктета и сын того Ификла, которого Менелай вылечил от мужской слабости, был наречен сначала Иолаем, но потом переименован из-за обстоятельств его смерти⁴. Он погребен во фракийском Херсонесе, около города Элеунта, и ему оказывают почести как герою. Высокие вязы, посаженные нимфами, стоят внутри священного участка и отбрасывают тень на могилу. Ветви, обращенные в сторону лежащей за морем Трои, рано покрываются листвой, но вскоре опадают, а ветви с противоположной стороны еще зеленеют в зимнее время. Когда вязы вырастают высокими настолько, что забравшийся на верхушку человек может разглядеть стены Трои, они начинают сохнуть, а им на смену от корней пробиваются новые ростки⁵.

d. Жена Протесилая Лаодамия, дочь Акаста (некоторые называют ее Полидорой, дочерью Мелеагра), так скучала без него, что, когда он отплыл в Трою, она сделала его бронзовую или восковую статую и клала ее с собой в постель. Но это было слабым утешением, и, когда до нее дошла весть о смерти мужа, она стала умолять богов сжалиться над ней и позволить ей еще хоть раз встретиться с ним хотя бы на три часа. Всемогущий Зевс исполнил просьбу Лаодамии, и Гермес привел тень Протесилая, чтобы оживить статую. Вещая устами статуи, Протесилай стал умолять ее не медлить и последовать за ним; по истечении трех часов их встречи Лаодамия закололась мечом в его объятьях⁶. Другие говорят, что отец Лаодамии Акаст силой заставил ее вновь выйти замуж, но она продолжала спать со статуей до тех пор, пока слуга, принесший яблоки для утренней жертвы, не заглянул в щель двери спальни и не принял статую за лежащего в ее объятиях любовника. Он обо всем доложил Акасту, который ворвался в комнату к Лаодамии и увидел все как есть. Чтобы дочь не мучила себя дольше, Акаст приказал сжечь статую, но Лаодамия бросилась в костер и погибла⁷.

e. По другому преданию, Протесилай не погиб во время Троянской войны и даже отплыл домой, взяв с собой в качестве пленницы сестру Приама Этиллу. По дороге он причалил к македонскому полуострову Пеллена, но, когда сошел на берег в поисках воды, Этилла уговорила других пленниц сжечь корабли. Так Протесилай вынужден был остаться на Пеллене и основать город Скиона[295]. Однако это неверно: Этилла с Астиохой и другими пленницами подожгли корабли у италийской реки Навет, что означает «сжигание кораблей», а среди тех, кто захватил их, имени Протесилай не было⁸.

f. Ахилл вторым сошел на троянский берег; за ним последовали его мирмидонцы. Метко пущенным камнем он убил Кикна, сына Посейдона. При этом ряды троянцев дрогнули, и они поспешили назад в город, а остальные греки сошли с кораблей и по дороге учинили ужасный разгром. По другому свидетельству, Ахилл, помня о судьбе, постигшей Протесилая, сошел на берег последним и так прыгнул с корабля, что в том месте, где его ноги коснулись земли, забил ключ. Рассказывается, что в завязавшейся битве Кикн, который был неуязвимым, истреблял греков сотнями, но Ахилл, безуспешно испробовав против него меч и копье, стал яростно избивать его рукояткой меча. От ударов по лицу Кикн попятился, споткнулся о камень и упал. Тогда Ахилл стал ему коленом на грудь и задушил ремешком шлема. Посейдон превратил дух Кикна в лебедя, который скрылся в небе. После боя греки осадили Трою, а вытащенные на берег корабли спрятали за частоколом⁹.

g. Нужно сказать, что городу было предначертано остаться неприступным, если царевич Троил доживет до двадцатилетнего возраста. Одни говорят, что Ахилл влюбился в него во время сражения и сказал: «Я убью тебя, если ты не уступишь моей страсти!» Троил бежал и спрятался в храме Аполлона Фимбрейского, но Ахилл, видя нежелание и застенчивость Троила, не побоялся божественного гнева и отрубил ему голову рядом с алтарем, причем в том самом месте, где спустя некоторое время погиб сам¹⁰. Другие утверждают, что Ахилл поразил Троила копьем, когда тот занимался лошадьми в окрестностях храма, или что он выманил Троила, предложив ему в подарок голубей, и так по-медвежьи стал выражать свою страсть, что Троил побагровел, ребра его треснули и он скончался. Третьи говорят, что после смерти Мемнона жаждавший мести Троил совершил вылазку из Трои и вступил в единоборство с Ахиллом, который и поразил его, или что он был взят в плен и по приказу Ахилла принародно казнен, добавляя при этом, что в то время Троил уже был в годах, отличался темным цветом лица, носил длинную бороду и вряд ли мог разжечь страсть Ахилла. Но, какой бы ни была его смерть, причиной ее был Ахилл, а скорбь троянцев по Троилу была такой же глубокой, как и по Гектору¹¹.

h. Говорят, что Троил был влюблен в Брисеиду, прекрасную дочь Калхаса, которую тот оставил в Трое. Поскольку она не сыграла никакой роли в предательстве отца, то и почтительное отношение к ней в городе сохранилось. Калхас, зная, что Троя должна пасть, убедил Агамемнона обратиться к Приаму от его имени с просьбой выдать дочь, чтобы она не стала военной добычей. Приам великодушно согласился, и несколько его сыновей препроводили Брисеиду в греческий лагерь. Несмотря на то что Брисеида поклялась Троилу в вечной верности, вскоре у нее возникло чувство к аргивянину Диомеду, который воспылал к ней любовью и мечтал лишь о том, чтобы убить Троила, как только замечал его среди сражающихся¹².

i. Во время ночной вылазки Ахилл захватил в плен Ликаона, неожиданно напав на него в саду его отца Приама, где Ликаон срезал побеги смоковницы, чтобы «в круги согнуть колесницы». Патрокл отвез Ликаона на остров Лемнос и продал его сыну Ясона, царю Эвнею, который снабжал греческое войско вином. Платой за пленника была серебряная финикийская чаша для смешивания вина и воды. Но Ээтион с острова Имброса выкупил Ликаона, и тот вернулся в Трою лишь для того, чтобы двенадцатью днями позже пасть от руки Ахилла¹³.

j. Тем временем Ахилл с группой добровольцев устроил набег на окрестности Трои. На горе Ида он оттеснил дарданца Энея от его стад, стал преследовать его по лесистым склонам и, перебив пастухов, среди которых был сын Приама Местор, захватил стада и разграбил город Лирнесс, где Эней пытался найти убежище. В этом сражении погибли сыновья царя Эвена по имени Мин и Эпистроф, но самому Энею Зевс помог бежать. Жена Мина — тоже Брисеида, дочь Брисея — попала в плен, из-за чего ее отец повесился¹⁴.

k. Хотя Эней помог Парису похитить Елену, первые несколько лет войны он пытался сохранять нейтралитет. Будучи сыном Афродиты и Анхиса, внука Троса, он считал, что его двоюродный брат Приам относится к нему с большим пренебрежением¹⁵. Но набег Ахилла подтолкнул дарданов на союз с троянцами. Эней показал себя умелым воином, и даже Ахилл не отзывался о нем с пренебрежением: если Гектор был правой рукой троянцев, то Эней был их душой. Его мать-богиня часто помогала ему в битве, а однажды, когда Диомед камнем сломал ему бедро, спасла от верной смерти. Когда же Диомед ранил и ее, поразив копьем в запястье, Аполлон унес Энея с поля боя, чтобы Лето и Артемида смогли его вылечить. В другой раз жену Энея спас Посейдон, который, хотя и относился враждебно к троянцам, уважал предначертания судьбы и знал, что в конце концов царский род Энея должен воцариться в Трое¹⁶.

l. Ахилл к этому времени захватил уже много городов — союзников Трои: Лесбос, Фокею, Колофон, Смирну, Клазомены, Киму, Эгиал, остров Тенос, Адрамиттий, Сиду, Эндий, Линней, Колону, Лирнесс, Антандрию и несколько других, включая Гипоплакийские Фивы[296], где киликийцами правили еще один Ээтион, отец жены Гектора Андромахи, и его товарищ Подес[297]. Ахилл убил Ээтиона и семерых его сыновей, но не стал снимать с мертвого доспехи, а предал тело огню во всеоружии; вокруг насыпанной им могилы горные нимфы посадили целую рощу вязов¹⁷. Среди пленных оказалась Астинома, или Хрисеида, дочь Хриса, жреца Аполлона на острове Сминфос. Одни говорят, что Астинома была женой Ээтиона, а другие — что Хрис отправил ее под защиту лирнесских стен или для участия в празднике Артемиды. Во время дележа добычи она досталась Агамемнону, а Брисеида — Ахиллу. Из Гипоплакийских Фив Ахилл также привел быстроногого коня Педаса и впряг его в свою бессмертную упряжку¹⁸.

m. Большой Аякс отплыл во фракийский Херсонес, где захватил кровного брата Ликаона по имени Полидор, чьей матерью была Лаофоя, а в Тевфрании убил царя Тевфра и забрал большую добычу, включая и царевну Текмессу, которую сделал своей наложницей¹⁹.

n. С приближением десятого года войны греки стали воздерживаться от набегов на побережье Малой Азии и собрали все силы под Троей. Троянцы бросили против них своих союзников — дарданов, ведомых Энеем и двумя сыновьями Антенора, фракийских киконов, пеонов, пафлагонцев, мисийцев, фригийцев, меонийцев, карийцев, ликийцев и других. Сарпедон, которого дочь Беллерофонта Лаодамия родила от Зевса, повел ликийцев. Вот история Сарпедона. Когда брат Лаодамии Исандр и Гипполох стали спорить из-за престола, было решено, что царем станет тот, кто пустит стрелу через золотое кольцо, укрепленное на груди ребенка. Каждый захотел стрелять не в своего ребенка, и спор разгорался с новой силой. Тогда Лаодамия не дала им убить друг друга и предложила, чтобы кольцо привязали к шее ее собственного сына, Сарпедона. Пораженные таким благородством, они оба решили отказаться от трона в пользу Сарпедона, соправителем которого стал сын Гипполоха Главк²⁰.

o. Агамемнон отправил Одиссея на поиски продовольствия во Фракию, а когда тот вернулся с пустыми руками, сын Навплия Паламед стал бранить его за лень и трусость. «Не моя вина, — вскричал Одиссей, — в том, что мы не нашли зерна. Если бы Агамемнон вместо меня послал тебя, твой поход вряд ли был бы успешней». Восприняв это как вызов, Паламед тут же вышел в море и вскоре вернулся с кораблем, груженным зерном²¹.

p. Проведя несколько дней в мучительных раздумьях, Одиссей наконец придумал, как ему взять верх над Паламедом, считая свою честь глубоко задетой. Он сообщил Агамемнону: «Боги предупредили меня во сне, что готовится предательство и что войску нужно на сутки уйти из лагеря». Когда Агамемнон отдал необходимые распоряжения и все было сделано, Одиссей тайно закопал мешок с золотом в шатре Паламеда. Потом он заставил пленного фригийца написать письмо, будто бы от Приама к Паламеду, в котором говорилось: «Посланное мной золото — это плата, которую ты запросил за измену греческому лагерю». Приказав пленнику вручить это письмо Паламеду, Одиссей не дал доставить его, а убил пленника тут же у лагеря. На следующий день, когда войско вернулось на прежнее место, труп пленника был обнаружен, а письмо передано Агамемнону. Паламеда предали суду, а когда он с жаром стал отрицать, что получал золото от Приама или от кого бы то ни было другого, Одиссей предложил обыскать его шатер. Золото нашли, и греки забили Паламеда камнями как предателя²².

q. Одни говорят, что в этом заговоре участвовал не только Одиссей, но и Агамемнон и Диомед и что они вместе диктовали подложное письмо фригийцу, а потом подкупили слугу, чтобы тот спрятал письмо и золото под ложем Паламеда. Когда Паламеда вели на казнь, он сказал такие слова: «Истина, скорблю по тебе, почившей раньше меня!»²³

r. Другие утверждают, что Одиссей и Диомед, сделав вид, что нашли клад в глубоком колодце, спустили Паламеда вниз на веревке, а затем забросали его камнями. Говорят также, что они утопили его во время рыбной ловли. Третьи говорят, что Парис поразил его стрелой. Нет единодушия даже относительно места его гибели. Называют троянские Колоны, Герест и Тенедос, но святилище ему как герою находится рядом с лесбосской Метимной²⁴.

s. Паламед заслужил благодарность своих товарищей тем, что придумал игру в кости, за которой те убивали время под Троей, а самые первые кости он подарил храму богини Случая Тихе в Аргосе. Однако все завидовали его мудрости, превосходящей всех, — ведь он также изобрел меры длины и веса, счет времени по годам, месяцам и дням, алфавит и искусство трехступенчатого деления войска²⁵.

t. Когда Навплий прослышал об убийстве, он отплыл в Трою и потребовал платы за сына. Агамемнон, бывший соучастником Одиссея и пользовавшийся доверием всех греческих вождей, отказал ему. Тогда Навплий вернулся в Грецию со своим оставшимся в живых сыном Эаксом и каждой из жен убийц Паламеда сообщил: «Твой муж возвращается из Трои с наложницей, которая будет новой царицей». Одни несчастные от этих слов покончили с собой, другие изменили мужьям. Так, жена Агамемнона Клитемнестра сошлась с Эгисфом, жена Диомеда Эгиалия — с Кометом, сыном Сфенела, а жена Идоменея Меда — с неким Левком²⁶.

¹«Киприи». Цит. по: Прокл. Хрестоматия I; Цец. События до Гомера (Antehomerica) 154 и сл.; Схолии к «Илиаде» Гомера III.206.

²Диктис Критский I.4; Аполлодор. Эпитома III.28.29; Гомер. Илиада III.207.

³Аполлодор. Цит. соч. III.29—30; Гигин. Мифы 103; Евстафий. Комментарии к Гомеру, с. 325 и 326.

⁴Гигин. Цит. соч.; Евстафий. Цит. соч., с. 245.

⁵Павсаний I.34.2; Цец. Схолии к Ликофрону 532—533; Филострат. Диалог о героях III.1; Квинт Смирнский. События после Гомера (Posthomerika) VII.408 и сл.; Плиний. Естественная история XVI.88.

⁶Гигин. Цит. соч. 103 и 104; «Киприи». Цит. по: Павсаний IV.2.5; Овидий. Героини XIII.152; Евстафий. Цит. соч., с. 325; Аполлодор. Эпитома III.30; Сервий. Комментарий к «Энеиде» Вергилия VI.447.

⁷Евстафий. Цит. соч.; Гигин. Цит. соч. 104.

⁸Конон. Повествования 13; Страбон VI.1.12.

⁹Аполлодор. Цит. соч. III.31; Цец. Схолии к Ликофрону 245; Овидий. Метаморфозы XII.70—145.

¹⁰Цец. Цит. соч. 307.

¹¹Евстафий. Схолии к «Илиаде» Гомера XXIV.253, с. 1348; Сервий. Цит. соч. I.478; Диктис Критский IV.9; Цец. Цит. соч.

¹²Бенуа. Роман о Трое.

¹³Аполлодор. Цит. соч. II.32; Гомер. Илиада XXI.34 и сл. и 85—86; XXIII.740—747 и VII.467—468.

¹⁴Аполлодор. Цит. соч. III.32; Гомер. Цит. соч. II.690—693; XX.89 и сл. и 188 и сл.; Евстафий. Цит. соч. II.58; Схолии к «Илиаде» Гомера I.184; «Киприи». Цит. по: Прокл. Хрестоматия I; Диктис Критский II.17.

¹⁵Гигин. Цит. соч. 115; Гомер. Илиада XIII.460 и сл. и XX.181 и сл.; Гесиод. Теогония 1007.

¹⁶Гомер. Цит. соч. V.305 и сл.; XX.178 и сл.; Филострат. Цит. соч. 13.

¹⁷Гомер. Цит. соч. IX.328—329; I.395—397; XVII.575—577 и VI.413—428; Аполлодор. Цит. соч. III.33.

¹⁸Диктис Критский II.17; Гомер. Цит. соч. I.366 и сл. и XVI.152—154; Евстафий. Комментарии к Гомеру с. 77, 118 и 119.

¹⁹Диктис Критский II.18; Софокл. Аякс 210; Гораций. Оды II.4.5.

²⁰Гомер. Цит. соч. VI.196 и сл.; Аполлодор. Эпитома III.34—35; Евстафий. Цит. соч. с. 894.

²¹«Киприи». Цит. по: Прокл. Цит. соч.; Сервий. Цит. соч. II.81.

²²Аполлодор. Цит. соч. III.8; Гигин. Цит. соч. 105.

²³Схолии к «Оресту» Еврипида 432; Филострат. Цит. соч. 10.

²⁴Диктис Критский II.15; «Киприи». Цит. по: Павсаний X.31.1; Цец. Цит. соч. 384 и сл. и 1097; Дарес 28.

²⁵Павсаний X.31.1 и II.20.3; Филострат. Цит. соч.; Схолии к «Оресту» Еврипида 432; Сервий. Комментарий к «Энеиде» Вергилия II.81; Цец. Цит. соч. 384.

²⁶Аполлодор. Цит. соч. VI.8—9; Цец. Цит. соч. 384 и сл.; Евстафий. Цит. соч. с. 24; Диктис Критский IV.2.

1. «Илиада» последовательно рассказывает только о десятом годе осады, а все события предшествующих лет каждый мифограф излагает в своем собственном порядке. Согласно Аполлодору («Эпитома» III.32—33), Ахилл убивает Троила, берет в плен Ликаона, угоняет скот Энея и захватывает множество городов. Согласно «Киприям» (цит. по: Прокл. Хрестоматия I), греки, не сумев взять Трою приступом, опустошили все ее окрестности и соседние города; Афродита и Фетида устроили встречу Ахилла и Елены. Греки решили вернуться домой, но их удержал Ахилл, который затем угнал скот Энея, захватил множество городов и убил Троила; Патрокл продал Ликаона на Лемнос; добычу разделили, а Паламеда забросали камнями.

2. Согласно Цецу («Схолии к Ликофрону» 307), Троил жил дольше Мемнона и Гектора. Согласно Даресу из Фригии, Троил после Гектора принял командование троянскими войсками (Дарес 30) и находился во главе их до тех пор, пока одна из лошадей в его колеснице не оказалась раненой. Ахилл догнал Троила и поразил копьем; при попытке унести его тело Ахилла ранил Мемнон, которого Ахилл убивает; троянцы спаслись за городскими стенами, и Приам устроил пышные похороны Троилу и Мемнону (Дарес 33).

3. Троянская война является историческим событием, и, что бы ни послужило поводом для нее, это была торговая война. Троя контролировала выгодную понтийскую торговлю золотом, серебром, железом, киноварью, корабельным лесом, льном, пенькой, вяленой рыбой, растительным маслом и китайским нефритом. После падения Трои греки получили возможность выводить свои колонии вдоль всего восточного торгового пути. По богатству эти колонии соперничали с колониями в Малой Азии и Сицилии. Афины, как сильнейшая морская держава, получали солидные барыши от торговли в Понте Эвксинском, особенно дешевым зерном. Эта держава рухнула в 405 г. до н.э. В битве при Эгоспотамах Афины потеряли почти весь свой флот, и длительная Пелопоннесская война закончилась. Может быть, именно поэтому непрерывные переговоры между Агамемноном и Приамом касались не столько возвращения Елены, сколько восстановления прав греков на вход в Геллеспонт.

4. Вероятно, греки для подготовки решающего приступа совершили ряд набегов на побережье Фракии и Малой Азии, чтобы уменьшить морскую мощь Троянского союза, и встали военным лагерем в устье Скамандра, чтобы не пускать средиземноморских купцов в Трою и препятствовать проведению ежегодной ярмарки между Востоком и Западом, устраиваемой в долине этой реки. Однако в «Илиаде» совершенно четко сказано, что осада Трои не означала отсутствия всякой связи с внешним миром. Поэтому, хотя троянцы и боялись днем пользоваться Дарданскими воротами, когда Ахилл был рядом (эти ворота открывали путь в глубь материка («Илиада» V.789)), а троянские женщины опасались стирать белье в ручье, текущем на расстоянии полета стрелы от городских стен («Илиада» XXII. 154—156), это не мешало доставке в город провианта и подкреплений и, кроме того, троянцы удерживали Сест и Абидос, через которые они поддерживали тесные связи с Фракией. Тот факт, что греки похвалялись угоном скота с горы Ида и набегом на финиковый сад Приама, говорит о том, что они редко углублялись во внутренние районы. Побеги смоковницы, использованные для поручней колесницы Ликаона, были, вероятно, нужны для того, чтобы распространить на колесницу покровительство Афродиты. На табличках, датируемых эпохой до Троянской войны и обнаруженных в Кноссе, упоминается несколько пышноукрашенных кидонских колесниц, отличающихся искусной столярной работой. При этом указывалось только, из какого дерева сделаны поручни: это всегда была смоковница. Нужно отметить, однако, что эта древесина была не самой удобной из тех, что имелась у критян и троянцев.

5. Агамемнон начал войну на истощение, в успехе которой признается Гектор («Илиада» XVII.225 и XVIII.287—292), когда говорит, что троянские запасы быстро расходуются из-за упадка торговли и необходимости оказывать помощь союзникам. Пафлагонцы, фракийцы и мисийцы были производителями товаров, а не купцами, поэтому они были готовы вступать в прямые сделки с греками. Лишь ликийцы, склонные к коммерции и импортировавшие товары с юго-востока, были всерьез озабочены судьбой Трои, обеспечивавшей им торговый путь на север. Действительно, когда Троя пала, торговлю в Малой Азии монополизировали союзники Агамемнона — родосцы, а ликийцы потерпели настоящий крах.

6. Рассудочное отношение к женщинам, клиентам и союзникам служит напоминанием о том, что «Илиада» — это не миф эпохи бронзы. С падением Кносса (см. 39.7 и 89.1) и последующим распадом критского союза (pax Cretensis), включавшим в себя все страны, на которые распространялось влияние критской морской богини, приходит новая мораль эпохи железа, выразителем которой был тиран-завоеватель, мелочный Зевс, который не признавал божественной умеренности. Принесение в жертву Ифигении, низкая месть Одиссея Паламеду, продажа Ликаона в обмен на серебряную чашу, бесстыдное преследование Ахиллом Троила, появление взятых силой наложниц в лице Брисеиды и Хрисеиды — все это характерно для варварских сказаний. Паламед должен был стать невинной жертвой порочного союза, возникшего между Агамемноном, Одиссеем и Диомедом, поскольку Паламед был представителем критской культуры, существовавшей в Арголиде, — все изобретения, которые ему приписывались, имеют критское происхождение. Версия о его смерти в колодце могла быть подсказана его криком: «Истина, скорблю по тебе, почившей раньше меня!», ведь связь между идеей истины и колодца общеизвестна. Паламед означает «древняя мудрость», и, как и его лемносский двойник Гефест, он был героем-оракулом. Его изобретения позволяют отождествить его с Тотом или Гермесом (см. 17.g). Игра в кости имеет такую же историю, что и игра в карты: прежде чем стать игральными инструментами, кости и карты использовались для предсказания будущего (см. 17.3).

7. Вяз, который не фигурирует в древесном календаре (см. 53.3), в основном ассоциируется с культом Диониса, поскольку греки сажали вязы, чтобы вокруг них могла обвиваться виноградная лоза. Однако в данном случае нимфы сажают вязы вокруг могил Протесилая и Ээтиона, вероятно, потому, что листья и кора вязов использовались как лекарственное средство (Плиний. Естественная история XXIV.33). При этом считалось, что изготовленные из них лекарства будут эффективнее, если для их изготовления взято сырье с деревьев, растущих на могилах царей, скончавшихся от множества ран.

8. Такая неестественная привязанность Лаодамии к статуе Протесилая, наверное, навеяна картинами, изображавшими священный брак: на некоторых хеттских брачных печатях лежащий царь изображался так неестественно, что был похож на статую. Принесенные слугой яблоки и внезапное появление Акаста говорят о том, что в этой сцене царица изменяет царю с новым возлюбленным, танистом, который срезает с ветви яблоко, являющееся вместилищем царской души. Аналогичная сцена встречается в ирландской легенде о Кухулине, Дехтире и Курое.

Брисеиду путают с Хрисой и Хрисеидой, дочерью Хриса, которая родила внебрачного сына от Агамемнона (см. 116.h). Очень плодотворно разрабатывалась средневековая латинская легенда о Крисеиде — вплоть до появления «Завещания Крессеиды» Генрисона[298] и «Троила и Крессиды» Шекспира.

9. Название Тевфрания, возможно, происходит от слова teuthis, что значит «осьминог» — священное животное критской богини (см. 81.1), главной жрицей которой была Текмесса («предписывающая»).

Хотя миф о Сарпедоне несколько запутан, его отдельные элементы хорошо известны. Очевидно, Ликийское царство основал другой Сарпедон — дядя другого Главка. И тот, и другой были грекоговорящими критянами, происходившими от эолийцев или пеласгов, которых ахейцы оттеснили за море. В Ликии, вероятно, практиковалось двоецарствие, матрилинейность, а жрица луны носила имя Лаодамия — «укротительница людей». Царь-жрец скорее всего ритуально «рождался кобылой» (см. 81.4 и 167.2). Отсюда его имя — Гипполох, а Исандр («справедливый человек») был танистом. Имя «Сарпедон» («радующийся в деревянном ковчеге») очевидно указывает на ежегодное прибытие в ладье дитяти нового года. В данном случае дитя — это интеррекс, в пользу которого Гипполох отрекается от царства на один день. На следующий день его уже должны утопить в меду, как критского Главка (см. 71.d), или убить во время крушения колесницы, как истмийского Главка (см. 90.1), или пронзить стрелой с помощью воскресшего Гипполоха, как Леарха, сына Афаманта (см. 70.5).

10. Стрельба в яблоко, установленное на голове собственного сына, или в монету на его шапке входила в обязательное испытание средневековых лучников, чья гильдия (как это видно из Malleus Maleficarum и A Little Geste of Robin Hood[299]) принадлежала к языческому колдовскому культу как в Англии, так и в кельтской Германии. В Англии это испытание, возможно, проводили, чтобы выбрать «gudeman» для девы Мариан, благодаря браку с которой избранник становился Робином Гудом, хозяином Гринвуда. Поскольку северный колдовской культ имеет много общего с неолитической религией эгейцев, то не исключено, что ликийцы помещали кольцо не на груди мальчика, а на его голове. Само кольцо символизировало золотого змея (см. 119.4) или являлось отверстием топора, который мальчик держал в руках. Через такое кольцо стрелял Одиссей, когда освобождал Пенелопу от ее женихов (см. 171.h). Мифографы в данном случае, возможно, не сделали различия между испытанием в стрельбе из лука, обязательным для претендента на престол, и жертвой интеррекса.

11. Этилла означает «горящее дерево», поэтому легенда о Скионе могла возникнуть благодаря обычаю ежегодно сжигать корабль.

Протесилай («первый из людей»), вероятно, не что иное, как обычный титул царя, поэтому столько городов претендуют на то, что именно там находится его могила.

163. Гнев Ахилла

Шла зима, и, поскольку среди культурных народов в это время года воевать было не принято, греки проводили время, укрепляя лагерь и практикуясь в стрельбе из лука. Иногда они встречались с троянской знатью, приходившей в храм Фимбрейского Аполлона, который считался нейтральной территорией. Однажды, когда Гекаба совершала в нем жертвоприношения, явился Ахилл и влюбился без памяти в ее дочь Поликсену. Поначалу он промолчал о своем чувстве, но, вернувшись в свою хижину и испытывая душевные муки, он послал галантного Автомедона спросить у Гектора, на каких условиях он может жениться на Поликсене. Гектор ответил: «Скажите, что она станет принадлежать ему в тот же день, как он передаст греческий лагерь в руки моего отца Приама». Ахилл уже был готов принять условие Гектора, но тут ему сообщили, что если он не пойдет на предательство, то пусть поклянется, что убьет своего двоюродного брата Большого Аякса и сыновей афинянина Плисфена, и он скрепя сердце отказался от своих замыслов¹[300].

b. Пришла весна, и боевые действия возобновились. В первой же схватке Ахилл бросился на поиски Гектора, но бдительный Гелен пронзил ему руку стрелой, пущенной из лука, сделанного из слоновой кости, подарка Аполлона, и вынудил его оставить поле боя. Сам Зевс направил эту стрелу. Потом ему захотелось облегчить положение троянцев, совсем павших духом от набегов греков и сокращения числа союзников в Азии. Он наслал на греков чуму и, кроме того, поссорил Ахилла с другими вождями². Поэтому, когда Хрис явился выкупать Хрисеиду, Зевс заставил Агамемнона прогнать его бранными словами, а Аполлон, к которому воззвал Хрис, мстя за своего жреца, расположился около кораблей, день за днем пуская в стан греков смертоносные стрелы. Умирали сотнями, хотя, так уж получилось, никто из царей и царевичей не пострадал. На десятый день Калхас узнал о присутствии бога. По его настоянию Агамемнон нехотя отправил Хрисеиду ее отцу с умилостивительными дарами, но решил восполнить потерю, забрав у Ахилла Брисеиду, доставшуюся тому при дележе добычи. Разгневанный Ахилл объявил, что больше не будет участвовать в войне, а его мать Фетида явилась к Зевсу, и тот обещал все уладить. Некоторые, правда, говорят, что Ахилл вышел из войны, чтобы показать свое расположение Приаму как отцу Поликсены³.

c. Когда троянцы узнали, что Ахилл и его мирмидонцы оставили поле боя, они воспрянули духом и совершили смелую вылазку. Перепуганный Агамемнон согласился на перемирие, во время которого Парис и Менелай должны были сразиться за обладание Еленой и украденными сокровищами. Поединок, однако, ничем не закончился, потому что Афродита, видя, что Парис «попал в переплет», окутала его волшебным облаком и доставила назад в Трою. После чего Гера отправила Афину, чтобы прервать перемирие. Для этого Пандар, сын Ликаона, должен был пустить стрелу в Менелая. Одновременно Гера заставила Диомеда убить Пандара и ранить Энея и его мать Афродиту. Главк, сын Гипполоха, теперь противостоял Диомеду, но оба в знак дружбы, которая некогда связывала их отцов, галантно обменялись оружием⁴.

d. Гектор вызвал Ахилла на поединок, а когда Ахилл ответил, что он больше не воюет, греки вместо него решили выставить Большого Аякса. Эти два воина сражались без отдыха до наступления темноты, а когда их развели, каждый как мог восхвалял ловкость и отвагу другого. Аякс подарил Гектору «блистающий пурпуром пояс», за который повлекут его бездыханное тело, а Гектор вручил Аяксу «среброгвоздный» меч, которым он в будущем совершит самоубийство⁵.

e. Во время заключенного перемирия греки соорудили над телами погибших огромную насыпь, а на ней — стену, за которой устроили глубокий, обнесенный частоколом ров. Но они не стали умилостивлять богов, поддерживавших троянцев, и когда сражение возобновилось, то оказались оттесненными за ров и стену. Той ночью троянцы стали лагерем близ греческих кораблей⁶.

f. В отчаянии Агамемнон отправил Феникса, Аякса, Одиссея и двух вестников, чтобы задобрить Ахилла бесчисленными дарами и обещанием возвратить Брисеиду (при этом оба должны были поклясться, что она еще девственница), если он только вновь вступит в войну. Нужно сказать, что Хрис к тому времени вернул свою дочь, которая считала, что греки с ней обходились очень хорошо, и хотела остаться с Агамемноном. К тому времени она была беременна и в срок родила Хриса-второго, в отношении отца которого имелись сомнения. Ахилл приветствовал всех пришедших милой улыбкой, но от их даров отказался и объявил, что следующим утром отплывает домой⁷.

g. Той же ночью, примерно во время третьей стражи[301], когда луна была высоко, Одиссей и Диомед, воодушевленные благоприятным знаком, полученным от Афины — цаплей по правую руку от себя, — решили напасть на троянцев. Сразу же они столкнулись с Долоном, сыном Евмела, которого противник послал в дозор. Силой получив от него нужные сведения, они перерезали ему горло. Затем Одиссей спрятал в кустах тамариска хорьковую шапку Долона, плащ из волчьего меха, лук, копье и поспешил с Диомедом к правому флангу троянцев, где, как они узнали, стал лагерем фракиец Рес. Его называют сыном музы Евтерпы или Каллиопы от Эйонея, Ареса или Стримона. Бесшумно убив Реса и двенадцать его спящих товарищей, они увели принадлежавших ему прекрасных, белоснежных лошадей, про которых говорили, что те быстрее ветра. Не забыли они на обратном пути и лежавшую в кустах добычу⁸. Захват лошадей Реса имел огромное значение, поскольку оракул предсказал, что Троя останется неприступной, если этим лошадям дадут троянского корма и напоят из реки Скамандр, но ни того, ни другого люди Реса сделать не успели. Когда оставшиеся в живых фракийцы проснулись и увидели, что их царь Рес убит, а его лошади исчезли, они в страхе бежали, и греки перебили почти всех бегущих⁹.

h. На следующий день, однако, после жаркой схватки, в которой Агамемнон, Диомед, Одиссей, Эврипил и врачеватель Махаон получили ранения, греки обратились в бегство, а Гектор разрушил их стену¹⁰. Вдохновленный Аполлоном, он устремился к греческим кораблям и, несмотря на то, что двум Аяксам и Идоменею помогал Посейдон, прорвал оборону греков. В этот момент ненавидевшая троянцев Гера позаимствовала у Афродиты волшебный пояс и увлекла Зевса на супружеское ложе. Благодаря этой уловке Посейдону удалось переломить ход сражения в пользу греков. Но Зевс, быстро распознавший уловку Геры, оживил Гектора, которого Аякс чуть не убил огромным камнем, повелел Посейдону покинуть поле боя и вернул троянцам их отвагу. Те снова пошли вперед, при этом Медон убил Перифета, сына Копрея, и многих других воинов¹¹.

i. Даже Большой Аякс вынужден был отступить, а Ахилл, увидев, что корабль Протесилая подожжен троянцами и с кормы охвачен огнем, позабыл все обиды и поспешил со своими мирмидонцами на помощь Патроклу. Патрокл метнул копье в гущу троянцев, собравшихся вокруг корабля Протесилая, и пронзил царя пеонов Пирехма. Троянцы, перепутав его с Ахиллом, бежали, а Патроклу удалось потушить огонь и спасти по крайней мере нос корабля. Тогда же от его руки пал Сарпедон. Хотя Главк пытался сплотить вокруг себя ликийцев и не позволить грекам снять с тела Сарпедона доспехи, Зевс дал Патроклу возможность оттеснить троянцев к городу, причем первым покинул поле боя Гектор, получивший ужасную рану от Аякса.

j. Греки сняли с Сарпедона доспехи, но, по велению Зевса, Аполлон вынес тело, подготовил его к погребению, а потом Сон и Смерть отнесли его в Ликию. Тем временем Патрокл продолжал наступать и один бы взял Трою, если бы Аполлон не соорудил стену и трижды не отбросил его щитом, когда тот пытался перелезть через нее. Бой продолжался до темноты, под покровом которой Аполлон, закутавшись в плотный туман, подкрался сзади к Патроклу и нанес ему удар между лопаток. Глаза Патрокла вылезли из орбит, шлем свалился, копье разлетелось на мелкие кусочки, а щит упал наземь. С мрачной улыбкой Аполлон снял с него латы. Эвфорб, сын Панфоя, видя, что случилось с Патроклом, нанес ему еще одну рану, не боясь ответного удара; Патрокл еще пытался идти, когда вернувшийся в бой Гектор разделался с ним одним ударом¹².

k. Поспешивший к этому месту Менелай убил Эвфорба — про которого, кстати, говорится, что через несколько веков он воплотился в философа Пифагора[302], — а всю доставшуюся добычу с важным видом отнес в свой шатер, позволив Гектору снять с Патрокла доспехи. Менелай и Большой Аякс появились уже вдвоем и до вечера защищали тело Патрокла, а с наступлением темноты отнесли его к кораблям. Узнав о гибели Патрокла, Ахилл стал кататься в пыли и впал в состояние глубокой печали¹³.

l. Фетида вошла в шатер сына с новыми доспехами, включая дорогие поножи из олова, спешно изготовленные Гефестом. Ахилл надел доспехи, помирился с Агамемноном, который вернул ему девственную Брисеиду, поклявшись, что взял ее из-за гнева своего, а не похоти ради. Теперь Ахилл был готов мстить за Патрокла¹⁴. Никто не мог устоять против его гнева. Троянцы дрогнули и бежали к Скамандру. Здесь Ахиллу удалось разделить троянское войско, половину которого он погнал через долину к городу, а вторую половину — к излучине реки. Бог реки в гневе бросился на него, но Гефест принял сторону Ахилла и высушил реку испепеляющим пламенем. Оставшиеся в живых троянцы возвратились в город, как стадо испуганных оленей¹⁵.

m. Когда Ахилл, наконец, встретился с Гектором и сошелся с ним в поединке, обе враждующие стороны разошлись и смотрели на сражающихся. Гектор повернулся и побежал вдоль городской стены. Он надеялся таким образом измотать Ахилла, который долго бездействовал и должен был скоро выдохнуться от бега. Однако он ошибся. Ахилл трижды обежал вокруг стены, преследуя Гектора, и каждый раз, когда Гектор пытался спрятаться за ворота, где ему могли прийти на помощь братья, Ахилл гнал его дальше. Наконец Гектор остановился, чтобы встретить Ахилла, но тот нанес ему удар в грудь и отказал в последней просьбе — позволить выкупить его тело для погребения. Завладев его доспехами, Ахилл проколол сухожилия у пяток Гектора, продел в них кожаные ремни, привязал их к колеснице и, подгоняя кнутом Балия, Ксанфа и Педаса, погнал колесницу, волоча тело убитого к кораблям. Голова Гектора и его черные разметавшиеся кудри поднимали облако пыли. Некоторые, правда, говорят, что Ахилл протащил тело трижды вокруг городских стен, волоча его за перевязь, подаренную Гектору Аяксом¹⁶.

n. Ахилл начал церемонию погребения Патрокла. Пять знатных ахейцев отправились на гору Ида в поисках дров для погребального костра, на котором Ахилл принес в жертву не только лошадей и две принадлежавших Патроклу своры собак по девять в каждой, но и двенадцать знатных троянских пленников, среди которых было несколько сыновей Приама, перерезав им горло. Он даже грозился отдать тело Гектора на съедение остальным собакам Патрокла, но Афродита удержала его от этого шага. На погребальных играх в честь Патрокла Диомед выиграл состязания колесниц, а Эпей, известный своими коварными приемами, стал победителем в кулачном бою. Аякс и Одиссей победили в борьбе¹⁷.

o. Все еще продолжая печалиться, Ахилл каждое утро вставал на рассвете и трижды протаскивал за своей колесницей тело Гектора вокруг могилы Патрокла. Но Аполлон предохранил тело от разложения и увечий, и, наконец, по велению Зевса, Гермес привел Приама в греческий лагерь, когда опустилась тьма, и уговорил Ахилла принять выкуп¹⁸. Приам проявил себя великодушным по отношению к Ахиллу, которого он застал спящим в шатре и мог легко умертвить. Выкуп определили в такое количество золота, сколько весил Гектор. Для этого греки у городских стен установили весы, на одну чашу которых положили тело Гектора, а на другую предложили троянцам насыпать золото. Когда в сокровищнице Приама уже не осталось слитков и драгоценных камней, а тело покойного перевешивало, Поликсена, которая наблюдала за всем со стены, бросила вниз свои браслеты и тем самым дополнила недостающий вес. Восхищенный Ахилл сказал Приаму: «Я с радостью обменяю Гектора на Поликсену. Оставь свое золото, но пожени нас, а если ты еще вернешь Менелаю Елену, то я берусь помирить твой и наши народы». Приам уже смирился с тем, что отдаст за Гектора обещанное количество золота, но добавил, что отдаст Поликсену Ахиллу просто так, если он убедит греков отплыть без Елены. Ахилл ответил, что сделает все, что может, и Приам забрал тело Гектора для погребения. На похоронах троянцы устроили такой громкий плач, а греки так старались ревом и визгом заглушить его, что пролетавшие над ними в это время птицы падали от невыносимого шума¹⁹.

p. По велению оракула останки Гектора в конце концов отправили в беотийские Фивы, где до сих пор можно увидеть его могилу у источника Эдипа. Некоторые приводят такие слова оракула:

Говорят также, что, когда в Греции разразилась чума, Аполлон повелел перезахоронить останки Гектора в каком-нибудь знаменитом греческом городе, который не принимал участия в Троянской войне²⁰.

q. Есть и такое предание, по которому Гектора называют сыном Аполлона, убитого амазонкой Пентесилеей²¹.

¹Диктис Критский III.1—3.

²Птолемей Гефестион VI; Диктис Критский III.6; «Киприи». Цит. по: Прокл. Хрестоматия I.

³Гомер. Илиада I.10 и сл.; Диктис Критский II.30.

⁴Гомер. Цит. соч. III.253—255; IV.1—129; V.1—417 и VI.119—236.

⁵Атеней I.8; Гомер. Цит. соч. VII.205—305; Гигин. Мифы 112.

⁶Гомер. Цит. соч. VII.436—450 и VIII.

⁷Диктис Критский II.47; Гигин. Цит. соч. 121; Гомер. Цит. соч. IX.

⁸Сервий. Комментарий к «Энеиде» Вергилия I.473; Аполлодор I.3.4; Гомер. Цит. соч. X.

⁹Сервий. Цит. соч.; Диктис Критский II.45—46.

¹⁰Гомер. Цит. соч. XI и XII.

¹¹Гомер. Цит. соч. XII—XIV.

¹²Диктис Критский II.43; Гомер. Цит. соч. XVI.

¹³Гигин. Цит. соч. 112; Филострат. Жизнь Аполлония Тианского I.1 и Диалог о героях 19.4; Павсаний II.17.3; Гомер. Цит. соч. XVII.

¹⁴Диктис Критский II.48—52; Гомер. Цит. соч. XVIII—XIX.

¹⁵Гомер. Цит. соч. XXI.

¹⁶Гомер. Цит. соч. XXII.

¹⁷Гигин. Цит. соч.; Вергилий. Энеида I.487; Диктис Критский III.12—14; Гомер. Цит. соч. XXIII.

¹⁸Гомер. Цит. соч. XXIV.

¹⁹Сервий. Цит. соч. I.491; Дарес 27; Диктис Критский III.16 и 27.

²⁰Павсаний IX.18.5; Цец. Схолии к Ликофрону 1194.

²¹Стесихор. Цит. по: Цец. Цит. соч. 266; Птолемей Гефестион VI. Цит. по: Фотий, с. 487.

1. Согласно Проклу («Хрестоматия» 99.19—20[303]), Homerus означает «слепой», а не «заложник», как это слово переводилось обычно. Пение было обычным занятием слепых, поскольку слепота и одухотворенность часто совпадали (см. 105.h). Споры вокруг личности Гомера идут уже две с половиной тысячи лет. В древности его довольно убедительно считали ионийцем с острова Хиос. Клан Гомеридов, т.е. «сыновей слепца», которые пересказывали традиционные гомеровские поэмы и постепенно превратились в сообщество певцов (Схолии к «Немейским одам» Пиндара II.1), обосновался на острове Делос, считавшемся центром ионийского мира и островом, где пел сам Гомер («Гимн к Аполлону Делосскому» III.165—173). Отдельные части «Илиады» можно датировать X в. до н.э. Эпос рассказывает о событиях XII в. до н.э. К VI в. до н.э. из-за неустойчивой устной традиции текст стал искажаться. Поэтому афинский правитель Писистрат приказал четырем известным ученым пересмотреть и исправить текст. Ученые скорее всего хорошо справились с работой, но, поскольку к Гомеру часто обращались при решении споров между городами, враги Писистрата обвинили его в том, что он по политическим соображениям искажал стихи (Страбон IX.1.10)[304].

2. Двадцать четыре песни «Илиады» выросли из поэмы «Гнев Ахилла», которую, вероятно, рассказывали за один вечер. В ней говорилось о ссоре между Ахиллом и Агамемноном из-за желания обладать пленной царевной. Нет оснований считать, что текст, повествующий об основных событиях, претерпел значительные изменения с момента его создания[305]. Однако ссоры выглядят столь безнравственными, а все предводители греков ведут себя столь вероломно, предательски и постыдно, а троянцы, наоборот, столь примерны, что можно не сомневаться, на чьей стороне находятся симпатии автора. Унаследовав традиции минойских придворных певцов, автор оказывается ближе душой к былой славе Кносса и Микен и чувствует себя неуютно у походных костров пришедших с севера варваров.

Гомер честно описывает жизнь своих новых властителей, которые присвоили себе древние религиозные титулы, вступив в браки с наследницами племенных традиций, и, хотя и называет их божественными, мудрыми и благородными, питает к ним глубокое отвращение[306]. Они живут, сражаясь, и умирают, сражаясь, презирают любовь, дружбу, верность и мирные ремесла. Они почти не придают никакого значения именам богов, которыми клянутся, и автор в их присутствии позволяет себе подшучивать над жадностью, коварством, сварливостью, распутством и трусостью олимпийских богов, которые все поставили с ног на голову в этом мире. Гомера можно было бы воспринимать как несчастного человека, лишенного религиозных чувств[307], если бы он совершенно явно не являлся тайным поклонником азиатской Великой богини, которую греки унизили в этой войне, и не скрывал тепла и благородства своей натуры, описывая семейную жизнь во дворце Приама.

3. Истеричное поведение Ахилла, когда он узнал о смерти Патрокла, должно было поразить Гомера, но он облек все варварство погребального обряда в псевдогероические слова, уверенный, что его властители не разглядят едкость его сатиры. Однако направленность сатиры в «Илиаде» оказалась несколько затушеванной в связи с тем, что Гомеридам нужно было выказывать почтение богам, которым поклонялись на Делосе. Поэтому Аполлон и Артемида оказывают поддержку троянцам[308] и являют собой образец благородства и благоразумия, в отличие от богов, поддерживавших греческий лагерь. После того как греческие города стали воспринимать «Илиаду» как национальный эпос, никто уже не мог серьезно относиться к олимпийской религии. Греки не преодолели варварства своей морали, если не считать тех мест, где сохранился критский культ мистерий и мистагог требовал от посвящаемого предъявить доказательства его хорошего поведения. Хотя Великая богиня и оказалась официально в подчинении у Зевса, она продолжала оказывать большое духовное влияние на Элиду, Коринф и Самофракию вплоть до того времени, когда ее мистерии были искоренены первыми византийскими императорами. Лукиан, любивший Гомера и занявший его место как главный критик олимпийской религии, тоже поклонялся богине, которой пожертвовал пряди своих волос в Гиераполе.

4. Считалось, что останки Гектора были перенесены в Фивы из Трои, однако «Гектор» — это титул фиванского царя-жреца, который принадлежал ему еще до Троянской войны. Когда правление царя кончалось, его ждала обычная судьба — он должен был погибнуть под обломками колесницы, как Главк (см. 71.a), Ипполит (см. 101.g), Эномай (см. 109.g) и Абдер (см. 130.b).

164. Гибель Ахилла

Царица амазонок Пентесилея, дочь Отреры и Ареса, укрылась в Трое от преследования эриний за убийство своей сестры Ипполиты, которую иногда называют Главкой или Меланиппой. Пентесилея нечаянно застрелила ее то ли на охоте, то ли, как считают афиняне, во время схватки, которая произошла после свадьбы Тесея и Федры. Приам совершил над Пентесилеей очистительный обряд, а она сумела проявить себя в войне, убив многих греков, включая, как утверждают некоторые, и Махаона, хотя большинство считают, что он пал от руки Эврипила, сына Телефа¹. Несколько раз она заставляла Ахилла бежать с поля боя. Утверждают даже, что она убила его, но Зевс, вняв мольбе Фетиды, вернул ему жизнь и в конце концов Ахилл поразил Пентесилею и, влюбившись в ее мертвое тело, предался некрофилии². Когда затем он стал искать добровольцев, которые бы согласились похоронить Пентесилею, Терсит, сын этолийца Агрия (самый уродливый из всех греков, сражавшихся под Троей), выколол у умершей глаза копьем и обвинил Ахилла в страсти, противной природе человека. Ахилл обернулся и так ударил Терсита, что, выбив ему все зубы, отправил его тень прямехонько в Аид³.

b. Случившееся очень возмутило всех греков, и Диомед, приходившийся Терситу двоюродным братом, решил показать свое презрение к Ахиллу. Он схватил тело Пентесилеи за ногу и бросил его в Скамандр. Правда, одни говорят, что Ахилл, а другие — что троянцы выловили тело из реки и похоронили его с большими почестями. После этих событий Ахилл отплыл на Лесбос, где принес жертвы Аполлону, Артемиде и Лето, а Одиссей, бывший заклятым врагом Терсита, совершил над Ахиллом очистительный обряд. На троне Зевса в Олимпии изображена умирающая Пентесилея, которую поддерживает Ахилл⁴. Кормилица покойной амазонка Клета, узнав, что после смерти Ипполиты ее воспитанница бежала в Трою, отправилась на поиски, но ветры отнесли ее корабль в Италию, где она основала город Клету⁵.

c. К этому времени Приаму удалось уговорить своего сводного брата Тифона Ассирийского отправить своего сына Мемнона Эфиопского под Трою. В качестве платы за это он предложил золотую лозу⁶. Так называемый дворец Мемнона еще виден в Эфиопии. Правда, когда Тифон переселился в Ассирию и основал город Сусы, Мемнон, еще совсем ребенком, ушел вместе с ним. Сусы сейчас всем известны как город Мемнон, а населяют его киссийцы, получившие свое название по имени матери Мемнона Киссии. На акрополе его дворец простоял вплоть до прихода персов⁷.

d. Тифон был наместником ассирийского царя Тевтама в Персии (Приам тоже платил дань этому царю) и поставил Мемнона во главе тысячи эфиопов, тысячи киссийцев и двухсот колесниц. Фригийцы до сих пор показывают прямую дорогу, всю в ухабах, с местами стоянок, расположенными примерно через каждые пятнадцать миль, по которой Мемнон, подчинив себе все народы, оказавшиеся на его пути, шел к Трое. Его кожа цвета черного дерева не мешала ему быть красивым, и на нем, как на Ахилле, были доспехи, выкованные Гефестом⁸. Говорят также, что он шел во главе большого эфиопского и индийского войска через Армению, а другой отряд, по его приказу, отправился морем из Финикии под командованием сидонца по имени Фалант. Пристав к Родосу, жители которого были на стороне греков, Фалант принародно услышал вопрос: «Не стыдно ли тебе помогать Парису Троянскому и другим явным врагам твоего родного города?» Финикийские моряки, впервые услышавшие, куда они плывут, забросали Фаланта камнями как предателя, а сами осели в Иалисе и Камире, предварительно поделив между собой сокровища и военные припасы, которые вез с собой Фалант⁹.

e. Тем временем под Троей Мемнон убил нескольких греческих вождей, включая Антилоха, сына Нестора, пришедшего на помощь отцу, когда Парис убил одну из лошадей в колеснице Нестора, а остальные от страха стали неуправляемыми¹⁰. Этот Антилох ребенком был оставлен на горе Ида своей матерью Анаксибией или Эвридикой, и там его вскормила сука. Хотя он был слишком юн, чтобы отправиться вместе со всеми из Авлиды, когда началась война, через несколько лет он присоединился к греческому войску и просил Ахилла заступиться за него перед Нестором, разгневанным его неожиданным приездом. Ахилл, довольный воинственностью Антилоха, согласился примирить его с отцом, после чего Нестор представил его Агамемнону¹¹. Антилох был одним из самых юных, красивых, быстроногих и отважных греков, сражавшихся под Троей, и Нестор, предупрежденный оракулом, что должен беречь сына от эфиопа, приставил к нему телохранителя, но все оказалось напрасным¹². Останки Антилоха погребли рядом с его друзьями, Ахиллом и Патроклом, за тенями которых он последовал на Асфоделевы луга¹³[309].

f. В тот же день троянцы при помощи эфиопов Мемнона почти сумели сжечь греческие корабли, но с наступлением темноты они отступили. Похоронив убитых, греки выбрали Большого Аякса для поединка с Мемноном. На следующее утро, когда поединок уже начался, Фетида отыскала Ахилла, которого не было в лагере, и сообщила ему о смерти Антилоха. Ахилл поспешил, горя желанием мести, и, пока Зевс, затребовав весы, взвешивал его судьбу и судьбу Мемнона¹⁴, он оттолкнул Аякса и сам вступил в поединок. Чаша с судьбой Мемнона пошла вниз в руках Зевса, Ахилл нанес смертельный удар, и вскоре черная голова и блестящие доспехи Мемнона легли на вершину погребального костра Антилоха¹⁵.

g. Некоторые, правда, говорят, что Мемнон попал в засаду, устроенную фессалийцами, и что его эфиопы сожгли тело, а прах отправили Тифону. Его могила возвышается над устьем реки Эсеп в том месте, где стоит деревня, названная его именем¹⁶. Эос, которую называют матерью Мемнона, уговорила Зевса подарить сыну бессмертие и воздать ему другие почести. Из дыма и горячих углей его погребального костра возникли призрачные куропатки, называемые мемнонидами. Поднявшись в небо, они трижды облетели вокруг костра, а на четвертый раз, разделившись на две стаи, стали драться между собой когтями и клювами, а потом попадали на его прах в виде погребальной жертвы. Мемнониды до сих пор сражаются и падают на его могилу, когда солнце пройдет через все знаки Зодиака¹⁷.

h. Согласно другой легенде, птицами стали спутники Мемнона. Они так оплакивали смерть своего господина, что боги, проникнувшись к ним жалостью, превратили их в птиц. Они ежегодно прилетают на его могилу, плачут и терзают себя до тех пор, пока кто-нибудь из них не упадет замертво. Жители Геллеспонта говорят, что, когда мемнониды посещают могилу Мемнона на берегу Геллеспонта, они своими крыльями орошают ее водой из реки Эсеп, а Эос продолжает каждое утро плакать, и слезы ее ложатся утренней росой. Полигнот изобразил Мемнона спящим лицом к своему сопернику Сарпедону и одетым в плащ, вышитый изображениями этих птиц. Говорят, что боги отмечают днями траура каждую годовщину смерти и того и другого¹⁸.

i. Есть и такие, кто считают, что останки Мемнона были увезены в кипрский Пафос, а оттуда — на Родос, где его сестра Гимера, или Гемера, забрала их себе. Финикийцы, восставшие против Фаланта, позволили ей сделать это при условии, что она не будет требовать себе возвращения похищенных сокровищ. Она согласилась и привезла урну в Финикию. Там она похоронила прах Мемнона, а сама исчезла¹⁹. Можно услышать, что могила Мемнона находится около Пальта в Сирии, на берегу реки Бада. Его бронзовый меч висит на стене храма Асклепия в Никомедии, а египетские Фивы знамениты огромной статуей из черного камня, изображающей сидящего человека. Каждый день на рассвете эта статуя издает звук, похожий на звучание струны лиры. Все люди, говорящие на греческом языке, называют статую «Мемнон», но египтяне зовут ее иначе²⁰.

j. Ахилл разгромил троянцев и преследовал их до самого города, но и его жизненный путь был прерван. Посейдон и Аполлон решили отомстить за смерть Кикна и Троила, наказать Ахилла за его похвальбу над телом Гектора. Укрытый от всех облаком, Аполлон стоял у Скейских ворот и искал Париса глазами в гуще битвы. Увидев его, он повернул его лук и направил роковую стрелу. Стрела попала в единственное уязвимое место на теле Ахилла — правую пяту, и он умер в страшных мучениях²¹. Некоторые, правда, говорят, что это сам Аполлон принял обличье Париса и поразил Ахилла и что сын Ахилла, Неоптолем, считал, что было именно так. Над телом поверженного Ахилла жаркая схватка продолжалась весь день. Большой Аякс свалил с ног Главка, снял с него доспехи, отправил его в лагерь и, несмотря на град стрел, пронес мертвого Ахилла через гущу врагов, а Одиссей прикрывал его отход. Бой прекратила только буря, посланная Зевсом²².

k. Согласно другой легенде, Ахилл стал жертвой заговора. Приам предложил ему в жены Поликсену при условии, что осада Трои будет снята. Но Поликсена, которая не могла простить Ахиллу смерть ее брата Троила, узнала, что его пята уязвима, поскольку нет таких тайн, которые бы не узнали женщины у мужчины, желающего доказать свою любовь. По ее просьбе он пришел босиком и без оружия, чтобы закрепить договор принесением жертвы Аполлону Фимбрейскому. Деифоб, брат Гектора, прижал его к своей груди, будто бы в знак дружбы, а скрывавшийся за изваянием бога Парис уколол его в пяту отравленной стрелой или, как считают некоторые, мечом. Перед смертью Ахилл успел схватить с алтаря факелы и стал наносить ими удары направо и налево, погубив много троянцев и храмовых слуг²³. Тем временем Одиссей, Аякс и Диомед, подозревавшие Ахилла в предательстве, проникли в храм. Когда Парис и Деифоб пробежали мимо них, они вошли внутрь, и скончавшийся на их руках Ахилл успел попросить, чтобы после падения Трои они принесли Поликсену в жертву на его могиле. Аякс поднял тело Ахилла и понес в лагерь. Троянцы попытались помешать ему, но греки отогнали их и донесли тело до кораблей. Кое-кто утверждает, что троянцам удалось выиграть эту стычку и они выдали тело Ахилла только тогда, когда Приаму был возвращен выкуп, уплаченный им за тело Гектора²⁴.

l. Греки были испуганы понесенной потерей. Посейдон, однако, обещал Фетиде, что подарит Ахиллу остров на Понте Эвксинском, где прибрежные племена будут вечно приносить ему жертвы, как подобает богу. Вместе с Фетидой поднялись из морской пучины нереиды, чтобы оплакать Ахилла. Девять муз пели по нему погребальный гимн. Траур по убитому продолжался семнадцать дней и ночей, но, хотя Агамемнон и другие вожди пролили много слез, никто из простых воинов не скорбел по поводу смерти этого изменника[310]. На восемнадцатый день тело Ахилла было сожжено на погребальном костре, а прах его, смешанный с прахом Патрокла, был положен в золотую урну, сделанную Гефестом и подаренную Дионисом Фетиде в день свадьбы. Урну зарыли у мыса Сигей, господствующего над всем Геллеспонтом, а над могилой воздвигли «холм погребальный великий»²⁵. В соседней деревне, которая называется Ахиллея, есть святилище Ахилла, а в нем — его статуя, изображающая его с женской серьгой в ухе²⁶.

m. Пока ахейцы участвовали в погребальных играх — Эвмел победил в состязании колесниц, Диомед в беге, Аякс в метании диска, а Тевкр в соревновании лучников, — Фетида выхватила душу Ахилла из костра и отнесла ее на Левку — остров, имеющий примерно двадцать стадиев в окружности, в многочисленных лесах которого водится множество диких и прирученных зверей, а сам остров находится в устье Дуная и теперь считается священным островом Ахилла. Однажды, когда некий кротонец по имени Леоним, тяжело раненный в грудь во время сражения со своими соседями — эпизефирийскими локрами, пришел в Дельфы, чтобы узнать, как ему излечиться, пифия ответила ему: «Плыви на Левку. Там Малый Аякс, чью тень твои враги призвали сражаться на их стороне, явится тебе и излечит рану». Через несколько месяцев Леоним вернулся живым и здоровым и сказал, что видел Ахилла, Патрокла, Антилоха, Большого Аякса и, наконец, Малого Аякса, который и излечил его. Елена, которая там была женой Ахилла, молвила ему: «Леоним, плыви к Гимере и скажи тому, кто оклеветал Елену, что зрение свое он потерял потому, что она на него сердита». Моряки, плававшие на север от Босфора к Ольвии, часто слышали, как Ахилл где-то за морем читал стихи Гомера, причем звук его голоса сопровождался стуком конских копыт, криками воинов и звоном оружия²⁷.

n. Ахилл впервые разделил ложе с Еленой незадолго перед своей смертью во сне, который наслала на него его мать Фетида. Пережитое так понравилось ему, что он упросил Елену показаться ему на стене Трои. Она исполнила его просьбу, и он без ума влюбился. Поскольку он стал ее пятым мужем, его прозвали Пемпт, что на Крите означает «пятый». Предшественниками его были Тесей, Менелай, Парис и, наконец, Деифоб²⁸.

o. Но другие утверждают, что Ахилл остался во власти Гадеса и горько сетует на свою судьбу, бродя по Асфоделевым лугам. Третьи считают, что он женился на Медее и по-царски живет в Элисии или на Островах Блаженных²⁹[311].

p. По велению оракула, в древнем гимнасии Олимпии был установлен кенотаф Ахилла. Когда начинался праздник, элейские женщины чтили его на закате погребальными обрядами. Фессалийцы, по велению Додонского оракула, также ежегодно приносили жертвы в честь Ахилла. А на дороге, ведущей из Спарты на север, есть святилище, построенное в честь Ахилла его правнуком Праксом. Святилище было закрыто для всех, кроме мальчиков, которым предстояло сражаться в соседней платановой роще. Накануне они входили в святилище и приносили жертвы Ахиллу³⁰.

¹Квинт Смирнский. События после Гомера (Posthomerica) I.18 и сл.; Аполлодор. Эпитома V.1—2; Лесх Митиленский. Малая Илиада. Цит. по: Павсаний III.26.7.

²Евстафий. Комментарии к Гомеру, с. 1696; Аполлодор. Цит. соч.

³Аполлодор I.8.6; Гомер. Илиада II.212 и сл. и схолии к с. 219; Цец. Схолии к Ликофрону 999.

⁴Цец. Цит. соч. Сервий. Комментарий к «Энеиде» Вергилия I.495; Трифиодор 37; Арктин Милетский. Эфиопида. Цит. по: Прокл. Хрестоматия 2; Павсаний X.31.1 и V.11.2.

⁵Цец. Цит. соч. 995.

⁶Сервий. Цит. соч. I.493; Аполлодор III.12.4 и Эпитома V.3.

⁷Диодор Сицилийский II.22; Павсаний I.42.2; Геродот V.54; Страбон XV.3.2; Эсхил. Цит. по: Страбон. Цит. соч.

⁸Диодор Сицилийский. Цит. соч.; Павсаний X.31.2; Гомер. Одиссея XI.522; Арктин. Цит. по: Прокл. Хрестоматия 2.

⁹Диктис Критский IV.4.

¹⁰Аполлодор. Эпитома V.3; Пиндар. Пифийские оды VI.28 и сл.

¹¹Аполлодор I.9.9 и III.10.8; Гомер. Цит. соч. III.452; Гигин. Мифы 252; Филострат. Диалог о героях III.2.

¹²Гомер. Одиссея III.112; XXIV.17 и Илиада XXXIII.556; Евстафий. Цит. соч., с. 1697.

¹³Гомер. Одиссея XXIV.16 и 78; Павсаний III.19.11.

¹⁴Диктис Критский IV.5; Квинт Смирнский. Цит. соч. II.224; Филострат. Картины II.7; Эсхил. Взвешивание душ. Цит. по: Плутарх. Как юноше слушать поэтические произведения 2.

¹⁵Диктис Критский IV.6; Филострат. Цит. соч. III.4.

¹⁶Диодор Сицилийский II.22; Страбон XIII.1.11.

¹⁷Аполлодор III.12.4; Арктин Милетский. Эфиопида. Цит. по: Прокл. Хрестоматия 2; Овидий. Метаморфозы XIII.578 и сл.

¹⁸Сервий. Цит. соч. I.755 и 493; Павсаний X.31.2; Схолии к «Облакам» Аристофана 622.

¹⁹Диктис Критский VI.10.

²⁰Симонид. Цит. по: Страбон XV.3.2.; Павсаний III.3.6 и I.42.2.

²¹Арктин Милетский. Цит. соч.; Овидий. Цит. соч. XII.580 и сл.; Гигин. Цит. соч. 107; Аполлодор. Цит. соч. V.3.

²²Гигин. Цит. соч.; Аполлодор. Цит. соч. V.4; Гомер. Одиссея XXIV.42.

²³Дарес 34; Диктис Критский IV.11; Сервий. Цит. соч. VI.57; Второй ватиканский мифограф 205.

²⁴Диктис Критский IV.10—13; Сервий. Цит. соч. III.322; Цец. Схолии к Ликофрону 269.

²⁵Квинт Смирнский III.766—780; Аполлодор. Цит. соч. V.5; Диктис Критский IV.13—14; Цец. События после Гомера (Posthomerika) 431—467; Гомер. Цит. соч. XXIV. 48—84.

²⁶Страбон XI.2.6; Арктин Милетский. Цит. соч.; Аполлодор. Цит. соч.

²⁷Павсаний III.9.11; Филострат. Диалог о героях XX.32—40.

²⁸Цец. Схолии к Ликофрону 143 и 174; Сервий. Цит. соч. I.34.

²⁹Гомер. Цит. соч. XI.471—540; Ивик. Цит. по: Схолии к Аполлонию Родосскому IV.815; Аполлодор. Цит. соч.

³⁰Филострат. Цит. соч. XIX.14; Павсаний VI.23.2 и III.20.8.

1. Пентесилея была одна из амазонок, потерпевших поражение от Тесея и Геракла, т.е. одна из жриц-воительниц Афины, побежденная вторгшимися в Грецию эолийцами (см. 100.1 и 131.2). Это событие переносится под Трою потому, что конфедерация Приама считалась союзом всех племен Малой Азии. Пентесилея не фигурирует в «Илиаде», но глумление Ахилла над ее телом изображено с деталями, характерными для Гомера. Поскольку ее имя упоминается во многих классических текстах, не исключено, что редакторы Писистрата могли исключить рассказ о ней из эпоса. Диктис Критский (IV.2—3) модернизирует этот рассказ: он пишет, что Пентесилея шла во главе большой армии, но, обнаружив, что Гектор убит, повернула было назад, однако Парис уговорил ее остаться, предложив за это золото и серебро. Ахилл в первой же стычке поразил Пентесилею копьем и за волосы стащил с седла. Когда она лежала на земле и умирала, греческие воины кричали: «Бросьте эту воительницу собакам, чтобы она не занималась тем, что по природе не положено женщине!» Хотя Ахилл требовал, чтобы ее похоронили с почестями, Диомед взял ее тело за ногу и отволок в реку Скамандр.

2. «Киссия» («плющ»), вероятно, было одним из древних имен богини, которая стояла во главе оргий в честь плюща и виноградной лозы, бытовавших в Греции, Фракии, Малой Азии и Сирии (см. 168.3); киссийцы Мемнона — это, вероятно, сусийцы — «люди-лилии», названные так в честь богини-лилии Сусанны или Астарты. Приам, вероятно, обращался за помощью не к ассирийцам, а к хеттам, которые вполне могли посылать подкрепления из Сирии и по земле и морем. Мемнон («решительный») — это часто употребляемое наименование греческих царей, еще более усиленное в варианте Агамемнона («очень решительный»)[312]. В данном случае Мемнон — это, скорее всего, искаженное Мнемон — титул царя Ассирии Артаксеркса или Аменофиса (имя фараона, в честь которого была воздвигнута знаменитая черная поющая статуя в Фивах. Первые лучи солнца нагревали полый камень, воздух внутри расширялся и устремлялся наружу через узкую горловину).

3. Ахилл, судя по его рождению, юности, смерти, мифологически объясним как древний царь-жрец пеласгов, которому суждено стать «безгубым»[313] героем-оракулом. Его мифический противник носит различные имена: Гектор, Парис и Аполлон. В данном случае его противником выступает Мемнон, сын Киссии. Поединок Ахилла с Мемноном, которым помогают их матери, изображен на ларце Кипсела (Павсаний V.19.1) и на троне Аполлона в Амиклах (Павсаний III.18.7). Кроме того, они фигурируют в большой группе статуй скульптора Ликия. Эту группу статуй жители Аполлонии подарили храму в Олимпии (Павсаний V.22.2). Пара Ахилл — Мемнон олицетворяет царя-жреца и его таниста. Ахилл — это сын морской богини, светлый дух первой половины года, а Мемнон — сын плющевой богини, темный дух второй половины года, священным растением которого является золотая лоза. Они убивают друг друга попеременно во время зимнего и летнего солнцестояния, причем царь всегда погибает от раны в пяту, а танисту отрубают голову мечом. В древнейшем понимании Ахилл, к которому никакого отношения не имеет непристойное поведение ахейских и дорийских вождей, присвоивших себе его имя, был повсеместно почитаем как герой. Отсутствующий у Гомера рассказ о том, как он был предан Поликсеной, выведавшей у него тайну уязвимого места, ставит его в один ряд с Ллеу-Ллау, Кухулином, Самсоном и другими идеальными героями эпохи бронзы. Его борьба с Пентесилеей, скорее всего, аналогична борьбе Пелея с Фетидой (см. 81.k). Человеком, которому адресовала свое послание Елена с острова Левка — ныне это безлесый остров-тюрьма в Румынии, — был поэт Стесихор (см. 31.9 и 159.1).

4. Поскольку Мемнон пришел с востока, чтобы помочь Приаму, его называют сыном Эос («рассвет»), а поскольку он нуждался в отце, то для этой роли вполне подошел возлюбленный Эос Тифон (см. 40.c). Бои, устраивавшиеся во время зимнего солнцестояния между девушками в обличье птиц, о которых говорит Овидий, — это более правдоподобное объяснение Мемнонид, чем то, что они якобы являются олицетворением искр, которые устремлялись вверх из тела, сжигаемого на погребальном костре. Первоначально такие бои могли вестись за право обладания саном верховной жрицы, как это было в Ливии (см. 8.1).

5. Ахилл как царь-жрец Олимпии оплакивался после летнего солнцестояния, когда устраивались Олимпийские погребальные игры в его честь. Его таниста, которого здесь называли Крон, оплакивали после зимнего солнцестояния (см. 138.4). На Британских островах эти праздники приходятся соответственно на Ламмас («праздник урожая») и день св. Стефана. Хотя до сих пор в сельской местности в день св. Стефана все еще носят тушку золотоголового крапивника, т.е. птицы Крона, британские «мемнониды» «падают, вздыхая и всхлипывая», но только по малиновке, а не по ее жертве — крапивнику, т.е. оплакивается танист, а не царь-жрец.

6. Святилище Ахилла-героя на Крите, вероятно, было построено переселенцами-пеласгами, но платан — это критское дерево. Поскольку лист платана символизировал зеленую руку Реи, Ахилла могли называть Пемпт («пятый»), отождествляя его с Акесидом, пятым из Дактилей богини, а именно «вещим мизинцем». Геракла же отождествляли с большим пальцем, символизировавшим мужское начало (см. 53.1).

7. Золотая лоза, подаренная Приамом Тифону за то, чтобы он послал на помощь Мемнона, возможно, являлась той самой лозой, которую Трос получил от Зевса как компенсацию за похищение Ганимеда (см. 29.b).

165. Безумие Аякса

Когда Фетида решила вручить доспехи Ахилла самому отважному греку, уцелевшему под Троей, только Аякс и Одиссей, храбро защищавшие тело Ахилла от посягательств врагов¹, осмелились претендовать на эти доспехи. Одни говорят, что Агамемнон из-за нелюбви ко всему дому Эака отказал Аяксу и разделил все доспехи между Менелаем и Одиссеем, покладистость которого он ценил выше всех других достоинств²; другие утверждают, что Агамемнон не стал вмешиваться в этот спор, а передал его на суд вождей греков, которые выразили свою волю тайным голосованием, или что он обратился за советом к критянам и другим союзникам или даже заставил троянских пленных объявить, кто из двух претендентов нанес им больший урон³. Однако на самом деле, пока Аякс и Одиссей хвастались своими успехами, Нестор посоветовал Агамемнону ночью отправить лазутчиков к троянским стенам и подслушать непредвзятое мнение противника. До лазутчиков донесся разговор девушек. Одна из них стала хвалить Аякса за то, что он под градом стрел вынес тело Ахилла с поля боя. Другая, по наущению Афины, возразила: «Чепуха! Даже рабыня смогла бы это сделать, если у нее на плечах мертвый, но стоит ей в руки вложить оружие — она со страха забудет, на что способна. Не Аякс, а Одиссей принял на себя всю мощь нашего удара»⁴.

b. Вот почему Агамемнон вручил доспехи Одиссею. Если бы Ахилл был жив, никто бы из них не посмел так обидеть Аякса: Ахилл всегда стоял на стороне своего доблестного двоюродного брата. Но всю эту ссору затеял не кто иной, как Зевс⁵.

c. Разобиженный Аякс задумал той же ночью отомстить своим соратникам-грекам. Но Афина лишила его разума, и он с мечом в руке напал на стадо овец и коров, согнанных с окрестных троянских деревень и считавшихся общей добычей. Перебив огромное количество животных, он сковал остальных одной цепью, отогнал в лагерь и там завершил бойню. Выбрав двух белоногих баранов, он отрубил голову и язык одному, приняв его за Агамемнона или Менелая, а второго привязал к вкопанному столбу, взял недоуздок и стал стегать, перемежая удары громкой бранью и называя бедное животное вероломным Одиссеем⁶.

d. Придя, наконец, в себя, он в отчаянии призвал Эврисака, своего сына от Текмессы, и отдал ему тяжелый семикожный щит, по которому он и получил свое имя. «Все остальные мои доспехи пусть похоронят со мной, когда я умру», — сказал он. Сводный брат Аякса Тевкр, сын захваченной в плен сестры Приама Гесионы, был в это время в Мисии, поэтому Аякс оставил ему послание, объявляя его опекуном Эврисака, которого следовало отправить домой к деду Теламону и бабке Эрибее, жившим на Саламине. После чего, сказав Текмессе, что отведет от себя гнев Афины, искупавшись в соленой воде и найдя клочок земли, куда еще не ступала нога человека и где можно надежно зарыть меч, отправился куда глаза глядят с единственным желанием найти смерть.

e. Он воткнул меч — тот самый, который получил от Гектора в обмен на пурпурную перевязь, — в землю, взывая к Зевсу, чтобы передали Тевкру, где искать его труп, упросил Гермеса отвести его тень на Асфоделевы луга, а эриний — отомстить за него. Когда он бросился на меч, тот, вопреки своей природе, согнулся в дугу. Когда Аякс покончил с собой, направив его в свое уязвимое место — подмышку, уже рассвело⁷.

f. Тем временем Тевкр, вернувшийся из Мисии, только чудом избежал смерти от рук греков, возмущенных избиением скота. Калхас, вещее сердце которого не подозревало ничего дурного, отвел Тевкра в сторону и посоветовал ему не выпускать Аякса из дома, пока разгневанная Афина не вернет ему разум. Подалирий, сын Асклепия, согласился с этим; он был таким же опытным врачевателем, как и его брат Махаон, и первым распознал безумие Аякса по неестественному блеску в глазах⁸. Тевкр в ответ только кивнул головой, а сам с Текмессой отправился на поиски тела брата, поскольку Зевс уже сообщил ему о смерти Аякса.

g. Аякс лежал в луже крови, и страх овладел Тевкром. Как ему теперь вернуться на Саламин и предстать перед отцом Теламоном? Он стоял и рвал на себе волосы от горя, когда подбежал Менелай и запретил ему хоронить Аякса, которого следовало оставить на растерзание жадным коршунам и усердным стервятникам. Тевкр прогнал его прочь и, оставив Эврисака в одежде просителя показывать всем срезанные локоны Текмессы и свои собственные и таким образом сторожить тело Аякса, которого Текмесса накрыла плащом, разгневанный предстал перед Агамемноном. Одиссей вмешался в начинающуюся ссору и не только убедил Агамемнона разрешить совершение погребальных обрядов, но и вызвался помочь Тевкру. Тевкр поблагодарил Одиссея, но от услуг отказался. Наконец, Агамемнон, вняв совету Калхаса, позволил похоронить Аякса на условиях, подобающих самоубийцам, на мысе Ретей, запретив при этом сожжение на костре, поскольку погибший не пал на поле боя⁹.

h. Одни говорят, что Аякс и Одиссей поссорились из-за того, кому обладать Палладием, и что ссора произошла уже после того, как Троя пала¹⁰. Другие отрицают, что Аякс совершил самоубийство; они утверждают, что, поскольку он был неуязвим для металла, троянцы убили его кусками глины, как им посоветовал оракул. Но здесь речь могла идти и о другом Аяксе¹¹.

i. Впоследствии, когда Одиссей явился в царство мертвых на Асфоделевы луга[314], Аякс был единственной тенью, так и не подошедшей к нему и не простившей его, несмотря на заверения, что в ссоре виноват Зевс. К этому времени Одиссей благоразумно вручил все доспехи сыну Ахилла Неоптолему. Правда, эолийцы, которые позднее поселились на месте Трои, говорят, что Одиссей потерял эти доспехи во время кораблекрушения, когда плыл домой, и что Фетида устроила так, что волны подняли эти доспехи и положили их рядом с могилой Аякса на мысе Ретей. Во время правления императора Адриана море размыло могилу и обнажило кости, которые оказались грандиозных размеров. Одна коленная чашечка была больше, чем диск, который юноши метают в пятиборье. По велению императора останки были тут же вновь похоронены¹².

j. Саламинцы сообщают, что, когда Аякс умер, на их острове появился новый цветок: белый с красноватым оттенком, меньше лилии; подобно гиацинту, на его лепестках были начертаны буквы, которые читались: Ай! Ай! («Горе! Горе!»). По общему мнению, новый цветок возник из крови Аякса в тех местах, где она оросила землю, поскольку буквы на нем также обозначают слова Aias Aiacides («Аякс Эакид»)[315]. На саламинской рыночной площади есть храм Аяксу с изваянием из черного дерева, а неподалеку от бухты виден валун, на котором сидел Теламон, провожавший взглядом корабль, который увозил его сыновей в Авлиду¹³.

k. Тевкр в конце концов вернулся на Саламин, но Теламон обвинил его в косвенном братоубийстве, поскольку он не поддержал Аякса в его желании завладеть спорными доспехами. Тевкру было запрещено сходить на берег, поэтому он объяснялся, находясь на корабле, а судьи слушали его, стоя на берегу. В свое время отец Теламона Эак заставил его проделать то же самое, обвинив в убийстве его брата Фока. Поскольку Теламон был признан виновным и изгнан, то и Тевкра тоже посчитали виновным на том основании, что он не привез назад ни останков Аякса, ни Текмессу, ни Эврисака, что говорит о его полном небрежении к Аяксу. Тогда Тевкр отплыл на Кипр, где, по милости Аполлона и с разрешения сидонского царя Бела, основал город Саламин¹⁴.

l. Афиняне почитают Аякса одним из своих героев-эпонимов и настаивают на том, что Филей, сын Эврисака, стал афинским гражданином и передал им право на Саламин¹⁵.

¹Гомер. Одиссея XI.543 и сл.; Краткое изложение содержания «Аякса» Софокла.

²Гигин. Мифы 107.

³Пиндар. Немейские оды VIII.26 и сл.; Овидий. Метаморфозы XII.620; Аполлодор. Эпитома V.6; Схолии к «Одиссее» Гомера XI.547.

⁴Лесх Митиленский. Малая Илиада. Цит. по: Схолии к «Всадникам» Аристофана 1056.

⁵Гомер. Цит. соч. XI.559—560.

⁶Софокл. Аякс, с кратким изложением трагедии.

⁷Софокл. Аякс; Эсхил. Цит. по : Схолии к «Аяксу» 833 и «Илиаде» XXIII.821; Арктин Милетский. Эфиопида. Цит. по: Схолии к «Истмийским одам» Пиндара III.53.

⁸Арктин. Разрушение Илиона. Цит. по: Евстафий. Схолии к «Илиаде» Гомера XIII.515.

⁹Аполлодор. Эпитома V.7; Филострат. Диалог о героях XIII.7.

¹⁰Диктис Критский V.14—15.

¹¹Краткое изложение трагедии «Аякс» Софокла.

¹²Гомер. Цит. соч. XI.543 и сл.; Павсаний I.35.3; Филострат. Цит. соч. I.2.

¹³Павсаний I.35.2—3; Овидий. Цит. соч. XIII.382 и сл.

¹⁴Павсаний I.28.12 и VIII.15.3; Сервий. Комментарии к «Энеиде» Вергилия I.619. Пиндар. Немейские оды IV.60.

¹⁵Геродот VI.35; Павсаний I.35.2; Плутарх. Солон XI.