Уличный боец Скэрроу Саймон
– Чем я отличаюсь? – спросил Марк.
– Ты тренируешься быть защитником хозяйки Порции, так?
– Да, и что?
– А то, что тебя кормят лучше, чем нас, и ты в любимчиках у хозяина. У таких, как мы, все по-другому. Мы работаем на кухне от рассвета до ночи и позже, если у хозяина гости. Я сомневаюсь, что он вообще знает, что я существую, и поэтому я никогда не получаю ни малейшей награды. Вот в чем разница между нами.
– Из того, что я слышал, – прервал его Луп, – Цезарь намерен сделать из тебя гладиатора, когда ты подрастешь.
– Я уже гладиатор, – ответил Марк.
– Ты? – засмеялся Корв. – Ведь ты еще мальчишка. Как ты можешь быть гладиатором?
– Я проходил обучение в школе гладиаторов в Капуе.
– Ты хоть раз проводил бой? – спросил Луп и сел на постели, обхватив колени. – На арене?
– Один раз.
– Какой это был бой?
Марк немного помолчал, вспоминая тот момент, когда он ступил на малую арену Порцинона и прошел по ней, чтобы представиться богатым римлянам, заплатившим за частное представление. Четыре пары взрослых – и два мальчика, отобранные для боя до смертельного исхода. Память так отчетливо представила картину, что он снова ощутил ужас, дрожь в руках и ногах, тошноту и липкий пот на лбу, хотя день был холодный. Наверху, на трибуне, римляне смеялись, что-то жевали, делали ставки. Он вспомнил, что Цезарь был занят разговором с соседом и ответил на приветствие Марка и его противника Феракса пренебрежительным взмахом руки. Там же была и Порция, хотя в отличие от других в ее глазах была жалость. Потом наступил момент, когда Марк встретился лицом к лицу с Фераксом, и сейчас он вспомнил лютую ненависть, вспыхнувшую в глазах молодого галла[3], когда тот произнес с презрением, что убьет Марка. Это был худший момент. Даже теперь мальчик вздрогнул.
– Какой это был бой? Я никогда в жизни так не боялся, – тихо сказал Марк. – Нет слов, чтобы описать это. Радуйтесь, что вам самим не пришлось пережить это.
После небольшой паузы Корв фыркнул:
– Гладиаторы считаются сильными!
– Успокойся, – раздраженно прервал его Луп. – Марк смотрел смерти в лицо. Он знает.
– Тогда ему повезло. Если Фортуна улыбается ему, он или будет мертв еще до двадцати лет, или завоюет свободу. Не то что мы, друг мой. Мы родились рабами, и мы останемся простыми рабами до смерти. А то может случиться и так, что хозяин выгонит нас на улицу, чтобы мы сами нашли себе могилу. Наша жизнь – это живая смерть. Этот парень никогда не узнает такого.
Марк слушал этот обмен мнениями с растущим ощущением горечи. В отличие от этих мальчиков он был рожден свободным и жил свободным первые десять лет жизни. Он знал, чт у него отняли, и каждый день чувствовал остроту этой потери. Он лег на живот и оперся на локти, чтобы лучше видеть ребят.
– Ты не надеешься на свободу? Даже не мечтаешь о ней?
– А зачем? – фыркнул Корв. – Я никогда не смогу купить себе свободу. Невозможно обратить на себя внимание хозяина тяжелой работой или преданной службой. Что бы я ни делал, ничто не изменит положения вещей. Эта клетушка, кухня и такие рабы, как ты, – это все, что я когда-либо узнаю в жизни. Единственное, что важно: никогда не поднимать головы и избегать порки.
– А ты, Луп? – спросил Марк. – У тебя тоже нет надежды?
Писарь помолчал, собираясь с мыслями.
– Надежда всегда есть. У меня имеется план. Я умею читать, писать, считать. Если я буду усердно работать как писарь Цезаря, в один прекрасный день он может меня наградить. Я знаю, другим в моем положении удавалось скопить достаточно денег, чтобы купить себе свободу. Если они сумели это сделать, тогда и я смогу.
– И что потом? – фыркнул Корв. – После того как всю жизнь пробудешь рабом Цезаря и заплатишь ему за свободу, что ты будешь делать?
– Я точно не знаю. Может, попытаюсь скопить достаточно, чтобы купить маленькую харчевню недалек от Большого цирка. На скачках всегда есть голодные. Я смогу прилично жить и купить себе несколько рабов.
«Стоит ли надеяться, что рабство кончится, если сами рабы мечтают стать хозяевами?» Марк вздохнул и ничего не ответил. Он знал, что многие рабы думают так же, как Корв, не желают даже пошевелиться, если это сулит им дополнительные трудности. Но были и другие, скованные одной цепью, которые работали, пока не падали, не в силах даже думать о чем-то другом, кроме как выжить до завтра. Он не мог без содрогания думать о том, что именно такая судьба выпала его матери. Может быть, в конце концов, Брикс был прав. Из всех зол в мире рабство – наихудшее зло. Покончить с ним – вот за что стоит драться и умереть, если придется. Марк снова обратился к ребятам:
– Если вы оба так ненавидите рабство, то почему бездействуете?
– Что? – засмеялся Корв. – Неужели твои тренировки выбили из тебя все мозги? Мы же домашние рабы. Мы ничего не можем сделать, можем только терпеть.
– Вы могли бы бороться с этим, – сказал Марк тихо, на случай если в коридоре кто-нибудь подслушивает. – Вы не будете первыми рабами, которые выступят против своего хозяина. Это делали и раньше.
Наступило молчание, которое нарушил Луп:
– Ты имеешь в виду Спартака?
– Конечно.
– Думай что говоришь, – прошипел Луп. – Если Флакк услышит, тебя выпорют. И одни боги знают, что сделает Цезарь. Это ведь его друг Красс распял мятежных рабов вдоль Аппиевой дороги. Ты этого хочешь для себя, Марк?
Марк слышал об ужасном наказании, придуманном для рабов Крассом, нынешним союзником Цезаря и, очевидно, Децима тоже. Как бы ни восхищался Марк своим новым хозяином, он знал о его честолюбии и о тех людях, которых Цезарь называл своими друзьями. Он немного помолчал, прежде чем снова заговорить:
– А что, если бы Спартак победил? Вы могли бы делать все, что захотите, вы оба. Разве за это не стоит бороться?
– Может быть. Но Корв прав, мы ничего не можем сделать.
– Одни не можете, – ответил Марк, – но есть группы рабов в горах, те, кто выжил в мятеже, и те, кто бежал и присоединился к ним. Что мешает нам сделать то же самое?
– В чем смысл? – спросил Корв. – Зачем убегать и жить всю оставшуюся жизнь в какой-нибудь сырой пещере, постоянно дрожа от страха, что однажды тебя поймают и накажут? Если ты это называешь свободой, можешь бороться за нее сколько угодно.
– Но что, если появится новый лидер, который объединит эти группы рабов? – предположил Марк. – Такой человек, как Спартак? Кто-то, кто сможет научить их, как сражаться с римскими легионами?
– Спартак мертв, – отрезал Корв. – Нет никого, кто может заменить его. Рабов будут преследовать и уничтожать одну группу за другой. Вот в чем дело, мой друг-гладиатор. Но если ты такой умный, почему ты не станешь новым Спартаком, а? Прими вызов. Будь защитником угнетенных и положи конец самой великой империи в мире.
Он снова засмеялся. Смех был неестественный, неприятный.
– Я устал. И Луп тоже. Мы хотим спать. Держи при себе свои мечты, Марк.
Корв лег и свернулся под одеялом в калачик. Луп посидел немного, потом прошептал:
– А можно это осуществить? Другой мятеж? Сумеем ли мы победить в следующий раз?
Марк тяжело вздохнул:
– Я правда не знаю…
– Жаль, – пробормотал Луп. – Я хотел бы знать, что значит быть свободным.
Он лег и задышал ровно, потом захрапел. Марк понял, что ему опять будет трудно уснуть. Он повернулся на спину и уставился в потолок, задумавшись.
VII
К середине весны Марк научился применять все виды оружия, которыми Фест обязал его овладеть, прежде чем ему доверят жизнь Порции. Больше у него не появлялось возможности увидеть Помпея или узнать, какое место занимает Децим в политической жизни Цезаря. Марк был уверен, что влияние такого человека не может быть благотворным, но он не мог ни доказать что-то своему хозяину, ни убежать, чтобы самому заняться поисками матери. Он просто решил пока хорошо делать свою работу и надеяться, что Цезарь как-то наградит его и тем самым поможет его делу.
Фест несколько раз брал Марка на улицы – учил его смешиваться с толпой и определять признаки того, что за ним следят или что ему грозит какая-нибудь ловушка. Мальчика также знакомили с расположением центра Рима и окружающих районов. Было одно место, куда Фест не брал его, – место на склоне Авентинского холма, известное как Яма, где обретались несколько самых опасных уличных банд в Риме.
– Поверь мне, Марк, тебе лучше даже близко не подходить к Яме. Люди, которые там живут, – настоящие звери.
После занятий с дубинкой и обычной палкой Марк научился метать ножи. Фест кидал нож через двор так, что он вонзался почти в центр мишени и рукоятка ножа стояла почти перпендикулярно плоскости мишени.
– Хороший удар способен свалить человека, если попадет рядом с позвоночником или под колено. Но для этого должно еще повезти. Вероятнее всего, тебе удастся лишь замедлить его движения и пустить ему кровь, а тогда ты сможешь приблизиться к нему и вырубить. То есть если тебе удастся точно нанести первый удар. – Фест вытащил второй нож из ножен на задней стороне его широкого ремня: – Вот, попробуй.
Марк взял нож и взвесил его на руке. Лезвие было не больше шести дюймов в длину, но широкое, с очень острым концом. Рукоятка тонкая, покрытая шершавым материалом – кожей акулы, по словам Феста. Марк встал боком к цели, широко расставив ноги для равновесия. Потом зажал лезвие между большим и указательным пальцем, как это делал Фест.
Размахнувшись, Марк нацелился на соломенную мишень для стрельбы из лука и выбросил руку вперед, в последний момент выпустив лезвие. Нож пронесся через двор, задел за край мишени и с тупым звоном вонзился в стену за ней.
– Неплохо для первого раза, – похвалил Фест, протягивая Марку очередной нож. – Представь, что между твоими глазами и целью проходит труба, и постарайся метнуть нож по линии, которая проходит прямо по центру трубы.
Марк сделал так, как посоветовал Фест, и на этот раз получилось лучше. Но он сосредоточился не на силе броска, а на точности, и нож не долетел до цели. Однако после нескольких попыток Марк начал поражать мишень и с каждым разом все больше гордился собой.
– Уже хорошо, – кивнул Фест. – Еще несколько таких попыток – и ты сможешь убивать на расстоянии. Это спасет тебя от риска рукопашной.
Марк вспомнил, для какой страшной цели Фест обучает его этому новому мастерству, и его охватило чувство вины. Но он продолжал тренироваться, решив во что бы то ни стало овладеть орудиями своего ремесла. Он знал, что в какой-то момент от этого будет зависеть жизнь Порции.
После ножей Фест перешел к праще и кастету. Удары кастетом были болезненные, но Фест заставлял мальчика каждый день упражняться по часу. Марк вкладывал весь свой вес в удар по покрытому кожей столбу во дворе, а Фест выкрикивал монотонным голосом, какую цель надо поразить на этот раз:
– Голова… живот… голова… живот… голова.
Марк считал такую тренировку жестокой, безжалостной, но, по крайней мере, она помогала ему забыть о своих проблемах.
Однажды вечером, когда они почти закончили тренировку, с улицы за стеной донесся какой-то шум. Среди улюлюканья и насмешек толпы слышны были отчаянные крики и треск опрокидываемых ларьков. Потом кто-то забарабанил по входной двери.
– Вперед! – скомандовал Фест, и они побежали в дом, а оттуда по короткому коридору в вестибюль.
Цезарь только что вернулся из официальной резиденции на Форуме и уже стоял у входной двери, когда из своих помещений высыпали его телохранители, вооруженные мечами и дубинками. Фест и Марк присоединились к ним. Цезарь обвел всех взглядом:
– Лучше приготовьтесь к драке!
Фест вынул из-за пояса нож и кивнул, увидев, что Марк крепко сжал кастет и встал в боевую стойку. В дверь постучали еще громче, и кто-то крикнул:
– Умоляю вас! Откройте!
– Клянусь богами, я знаю этот голос! – воскликнул Цезарь. Он подошел к двери, открыл смотровую щель и осторожно заглянул в нее. – Красс!
Он схватил запорную планку, отшвырнул ее и поднял щеколду. Дверь сразу открылась, и в вестибюль ввалился сенатор Красс, сопровождаемый несколькими слугами и рабами, которые несли его паланкин. Все они были в синяках, из порезов на руках и головах текла кровь. Красс потерял свою тогу, а его красивая пурпурная туника была разорвана в нескольких местах. Три телохранителя сенатора, бывшие гладиаторы, замыкали шествие, отбиваясь от напирающей с улицы толпы толстыми палками, которыми они наносили удары по орущим лицам своих преследователей.
– Помогите мне закрыть дверь, – приказал Фест, нажав плечом на прочно скрепленные гвоздями тяжелые брусья.
Несколько телохранителей поспешили ему на помощь, упершись ногами в пол, покрытый плиткой. Фест отодвинулся в сторону и поднял нож. Марк встал рядом с ним.
Совместными усилиями они сумели преодолеть напор толпы, и дверь с глухим стуком закрылась. Цезарь немедленно схватил засов и вставил его в скобы. Некоторое время его люди еще продолжали нажимать на дверь, словно боялись, что она может вдруг распахнуться. Но хотя удары в дверь продолжались, она не открылась.
Цезарь поспешил помочь Крассу подняться с пола.
– Дорогой друг, с тобой все в порядке?
– Теперь в порядке, – слабо улыбнулся Красс. – Но я уверен, что они убили бы меня, если бы смогли.
Цезарь покачал головой:
– Они не посмели бы.
Красс поднял брови:
– В самом деле? – Он кивнул в сторону своих людей. – Я потерял пятерых телохранителей и большую часть носильщиков.
– Что случилось?
– Я направлялся на встречу с Помпеем. Мы как раз пересекли Форум и подошли к Субуре, когда толпа загородила дорогу. Прежде чем мы успели отреагировать, другая группа заблокировала улицу позади нас. Они стали бросать в нас камни. Мои носильщики никак не могли защитить себя. Они вынуждены были опустить паланкин на землю. Как только я вышел, то понял, что мы в ловушке. Был лишь один выход – переулок, ведущий в Субуру. Твой дом был ближайшим убежищем, о котором я подумал, – и вот мы здесь, вернее, то, что от нас осталось.
Красс задрожал. Цезарь взял его за руку и повел прочь от входной двери:
– Нам надо поговорить. Пойдем в мой кабинет. Фест!
– Да, хозяин?
– Присмотри за этими людьми. Пусть обработают их раны.
– Да, хозяин.
Фест повернулся к Марку:
– Ты мне поможешь, Марк. Пора тебе научиться обрабатывать раны, а не только наносить их. И сними кастет, иначе от тебя будет больше вреда, чем пользы.
VIII
Позже вечером, после того как Красс покинул дом под защитой людей, которых выделил ему Цезарь, Марк пошел к скамьям в углу сада, чтобы подумать. Он был глубоко разочарован своим нынешним положением, а внезапный визит Красса напомнил ему, что он так и не смог сделать хоть что-то, чтобы освободить мать. Раньше он думал, что поиски будут закончены, как только он попадет в Рим. Ему только нужно будет найти дом генерала Помпея и объяснить, что случилось, и все сразу уладится. Он и его мать будут освобождены, а Децима накажут. И что же? Он так и не нашел способа рассказать Помпею о своем деле. Хуже того, Децим оказался другом Красса, а Красс был союзником Цезаря и Помпея. Марк понял, как он глуп и наивен. Этот мир был намного сложнее, чем он думал, – так стоило ли надеяться, что он будет на стороне какого-то мальчишки? Марк горько вздохнул и проклял богинь судьбы, которые привели его так близко к концу поисков, только чтобы отнять финальную награду.
– Я так и думала, что найду тебя здесь.
Марк поднял голову и увидел Порцию, стоявшую в проеме живой изгороди, скрывающей скамьи. Девочка улыбнулась, подошла к нему и села.
– Уже несколько дней мы с тобой не разговаривали. Я даже подумала, что ты избегаешь меня.
– Фест загрузил меня тренировками, – объяснил Марк. – Он хочет, чтобы я как можно скорее был готов защищать тебя. Никакого отдыха. Теперь я понимаю почему.
– Ты имеешь в виду нападение на Красса?
Марк кивнул:
– Если это случилось с таким влиятельным человеком, то это может случиться с любым. Я и не знал, что толпа бывает такой опасной. По словам Красса, это было похоже на ловушку.
Порция сказала:
– Я была в библиотеке. Она отделена портьерой от кабинета дяди, поэтому я слышала, о чем говорили дядя Гай и Красс. Сначала я хотела незаметно уйти. Но потом решила остаться. Дядя редко сообщает мне что-либо о своих планах, поэтому я не сдержалась и стала подслушивать. Не представляю, почему ко мне относятся как к ребенку. Я уже достаточно взрослая, чтобы понимать, что происходит. – Она нахмурилась. – Только потому, что я девочка, они считают меня дурочкой, которую надо гладить по головке и развлекать, пока не найдут какого-нибудь мужа. Все, что я хочу, – немного свободы, чтобы самой принимать решения. Это несправедливо…
У нее задрожали губы, и Марку стало жаль ее. У них было больше общего, чем он думал.
Порция закусила губу и заставила себя улыбнуться:
– Ты помнишь беспорядки по поводу закона, который дядя Гай пытается провести? Закона о выделении земли ветеранам Помпея.
– Этого не забудешь. – Вспомнив столкновение между Бибулом и Цезарем и нечистоты на голове несчастного Бибула, Марк не смог сдержать улыбку. – Неприятное событие для второго консула.
Порция засмеялась:
– Вероятно, именно после этого события Бибул отказывается выходить из дома. Он выпустил листовку о том, что консулу небезопасно появляться на публике, пока головорезы Цезаря правят на улицах. Он также сказал, что откажется признавать любые законы, принятые в его отсутствие. Но моему дяде все равно. Он проведет нужную ему политику в сенате и без Бибула, пусть даже Катон делает все, чтобы препятствовать этому. Но это еще не все. На нескольких сенаторов, поддерживающих дядю, были совершены такие же нападения, как на Красса. Дядя думает, что здесь кроется что-то еще, кроме обычных столкновений между сторонниками политических фракций.
Сообщение Порции оказалось интересным. Марку было непросто разбираться в событиях, происходящих в мире Цезаря. Он задумчиво кивнул, вспомнив свои первые разговоры с хозяином. Цезарь знал, что столкнется с опасными оппонентами, людьми, готовыми использовать насилие, чтобы добиться своего. До сих пор Цезарь сдерживал себя, но Марк знал, что его хозяин без колебаний применит тактику своих врагов, если надо будет сохранить жизнь себе или своей семье.
Марк посмотрел на Порцию:
– Похоже, что Катон и его друзья расшевелили толпу.
– Именно так думает и дядя. Он слышал, как кто-то распространяет слухи, что у него есть тайный план контролировать Рим вместе с генералом Помпеем и Крассом.
– Чего-то подобного и следовало ожидать от его врагов.
Порция наклонилась ближе к Марку, округлив глаза:
– Но ведь это и в самом деле так. Тайный план действительно есть. Я слышала, как дядя и Красс говорили об этом. Еще несколько месяцев назад Помпей и Красс были заклятыми врагами. Потом дядя убедил их, что у них будет больше власти, если они будут действовать сообща, вместо того чтобы чинить друг другу преграды. И сегодня вечером он напомнил Крассу об этом. В обмен на поддержку друг друга в сенате каждый из них будет иметь большую армию и шанс завоевать больше славы и трофеев.
– Трофеев? – переспросил Марк, хотя уже знал ответ.
– Как обычно, золото, серебро и рабы.
«Рабы», – с горечью подумал Марк. Еще больше страдальцев добавится к тем миллионам, которых Рим уже держит в рабстве. Эта мысль причинила ему боль. Как бы ни восхищался он своим хозяином, не стоило забывать о том, что Цезарь – римлянин до мозга костей и всегда будет врагом всего, за что бился Спартак.
– Во всяком случае, – продолжила Порция, – это не самое интересное. Дядя Гай и Красс обдумывали, как сделать так, чтобы их сделка с Помпеем продолжала работать. Дядя сказал, что наилучшим способом еще теснее привязать Помпея к нему будет еще одна свадьба. – Порция помолчала, хмурясь. – Мой дядя собирается предложить Помпею выдать меня замуж за его племянника, чтобы скрепить их деловой союз…
– Замуж? Тебя? – Марк в изумлении уставился на нее. – Но ведь тебе только тринадцать, ты всего на два года старше меня.
– Мне почти четырнадцать, – уныло ответила Порция. – Я достаточно взрослая, чтобы предложить меня в качестве жены. Многие девушки моего возраста выходят замуж, а некоторые даже моложе. Так принято в Риме. Иногда это происходит по любви, но в большинстве случаев для того, чтобы образовать союзы между влиятельными семьями.
У Марка эта новость вызвала отвращение. Какой может быть брак без любви? Он помнил свою мать и Тита. Несмотря на обстоятельства, при которых они впервые встретились, между ними до самого конца сохранялась искренняя нежность. Когда он осознал сказанное Порцией, то почувствовал отчаяние при мысли, что так скоро потеряет своего друга.
– А как ты сама относишься к замужеству? – спросил Марк.
Порция переплела пальцы, обдумывая ответ.
– Я не уверена. Это так внезапно. Дядя никогда не говорил мне о такой возможности. Я всегда знала, что когда-нибудь выйду замуж и покину свою семью и дом. Просто я надеялась, что мне повезет и я выйду замуж за человека, который мне будет нравиться. – Она немного помолчала и храбро продолжила: – Наверное, это честь для меня – войти в столь знаменитую семью, как семья Помпея.
Марк наблюдал за ее лицом, пока она обдумывала такую возможность, и заметил печаль в ее глазах. Он разделял ее настроение. Ему будет не хватать ее. Внезапно его осенило: если Порция выйдет замуж за племянника Помпея, она сможет использовать свое влияние и Марку позволят изложить свою проблему бывшему командиру Тита. Прежде чем он обдумал эту мысль, Порция снова заговорила:
– Хотя есть проблема. Крассу эта идея не понравилась. Он сказал дяде Гаю, что я должна выйти замуж за его родственника, чтобы возместить все деньги, которые дядя у него занимал.
Мозг Марка усиленно заработал. Ему надо было подумать. Если Цезарь должен Крассу, а Красс связан с Децимом, что это может значить для Цезаря и для Марка?
– И что твой дядя ответил на это?
– Он сказал, что знает, сколько должен Крассу, и что он всегда будет его преданным другом. Но Помпей не разделяет эту дружбу, и будет полезно сделать так, чтобы он не вышел из их тайного союза. Кажется, Красса это не убедило.
Она нахмурилась. Оба сидели молча. Марк думал о том, как зависят их жизни от честолюбивых маневров так называемых великих людей. И ради чьей выгоды?
Порция вздохнула и снова улыбнулась:
– Бесполезно грустить. Наверное, я должна радоваться такой идее.
Марк заставил себя улыбнуться в ответ.
– Да, наверное, ты права.
– Эта новость и тебе неприятна? – нахмурила лоб Порция.
– Да… Да, неприятна, – признался Марк. – Ты – первый друг, которого я обрел за долгое время. Я очень хотел быть твоим защитником. А теперь это будет невозможно.
– Может быть, и возможно. Может быть, я смогу взять тебя с собой, когда выйду замуж. Я попрошу дядю продать тебя Помпею.
Марк поморщился. Опять продадут. Как мула. Но по крайней мере, он окажется ближе к Помпею.
Порция продолжила тусклым голосом:
– Во всяком случае, понадобится некоторое время, чтобы подготовиться к свадьбе, так что мы успеем что-нибудь придумать. Я обещаю, что постараюсь убедить дядю позволить тебе остаться со мной. – Она зевнула и похлопала себя по губам. – Я устала. День был длинный, я хочу спать. Я просто хотела поделиться с тобой новостями, Марк.
Она встала, и Марк тоже поднялся.
– Спокойной ночи, – сказала она.
– Спокойной ночи, хозяйка, – склонив голову, произнес Марк.
Он смотрел ей вслед, пока звук ее шагов не затих.
IX
Утром Марк возобновил тренировки и больше не видел Порцию. Лишь на следующей неделе, уже в конце весны, Флакк позвал его и объявил, что завтра Марк должен будет сопровождать свою хозяйку на Форум. Хозяин устраивает небольшой обед, чтобы объявить о помолвке племянницы, и ей нужно купить материю на новое платье. Свадьбу назначили на лето.
– Ты считаешь, что я готов защищать ее, господин? – спросил Марк у Феста, когда нашел его во дворе, где тот сидел, потягивая вино. – На улицах неспокойно.
– Уже несколько дней спокойно, – возразил Фест. – Кроме того, это политическая борьба между хозяином и его противниками. Будем надеяться, что никто не обратит внимания на его племянницу. Единственное, что тебя должно беспокоить, – это карманники и разбойники. Ты справишься, парень. Я хорошо тебя натренировал. Если что-то случится, ты знаешь, как реагировать. Только помни, что капюшон должен быть обязательно надет на голову. Это поможет тебе следить за обстановкой незаметно для окружающих. – Фест сделал еще глоток. – Высматривай любой признак неприязни между сторонниками Катона и нашими. Если что-нибудь заметишь, немедленно уводи хозяйку домой. Нигде не останавливайся, пока она не окажется дома в безопасности. И позаботься о том, чтобы у тебя было достаточно средств защиты. Дубинка и ножи – этого должно хватить. Можешь взять с собой фетровую шапку.
Погода была почти летняя, и Марка смутил такой совет.
– Спасибо, мне и без шапки будет не холодно.
– Это не для тепла, – объяснил Фест. Он поставил свою чашку на землю рядом с собой, пошарил в складках туники и достал небольшой сверток фетра. – Видишь?
Он развернул шапку, и Марк увидел, что она немного больше обычной шапки.
– Я вшил в нее несколько толстых полосок пробки. Если тебя ударят по голове, это уменьшит силу удара. Вот, возьми. Она великовата для тебя, но несколько стежков – и она будет тебе впору. – Он пожал плечами. – Кто знает, вдруг она спасет тебе жизнь.
Марк взял шапку, ему было приятно такое проявление щедрости от неприветливого Феста.
– Спасибо, господин.
Фест осушил чашку и похлопал Марка по плечу:
– Хорошенько выспись, парень. Завтра ты должен быть внимательным.
– Да, господин.
Марк повернулся и пошел в помещение для рабов. На полпути остановился, обернулся и поднял шапку:
– Спасибо!
– Береги ее, – улыбнулся Фест. – Она мне нужна целая.
На следующее утро небольшая группа вышла из дома Цезаря на улицу. Кроме Порции и Марка, в нее входили Корв и Луп. Повар составил список необходимых продуктов и фруктов для праздника, и мальчики должны были отнести все домой, когда их хозяйка заплатит за покупки. Они направились на Форум. Впереди шла Порция, за ней Луп и Корв. Марк шел в нескольких шагах от них, чтобы наблюдать за обстановкой и быть готовым броситься вперед и защитить хозяйку. На Порции был простой плащ поверх длинной туники, и кошелька не было видно. Ничто не отличало ее от любой другой девушки из приличного дома, отправившейся за покупками.
Улица уже была полна народу, и торговцы выставляли свои товары на прилавках по обеим сторонам дороги. Пешеходам приходилось пробираться через груды мусора, человеческих и животных нечистот, которые скапливались между камнями мостовой до следующего дождя, когда все будет смыто. Марк почти не обращал внимания на зловоние, он следил за каждой боковой улицей, стараясь заметить что-нибудь подозрительное или любое необычное движение. Он то и дело резко оборачивался и смотрел, не идет ли кто за ними. Корв и Луп шли перед ним и болтали между собой, радуясь, что вырвались на свободу. Марк с улыбкой подумал, станут ли они так радоваться, когда будут возвращаться домой, нагруженные покупками. Он поладил с этими ребятами. Теперь, привыкнув друг к другу, они каждый вечер разговаривали перед сном, шутили, поддразнивали друг друга. И он уже решил, что в шутку назовет их вьючными мулами Порции.
Они благополучно дошли до Форума и смешались с покупателями на рынке. Молодежь группами собиралась у общественных фонтанов, громко болтая о предстоящих гонках на колесницах и посмеиваясь над другими группами, поддерживающими другие команды. Нищие стояли на протяжении всей Священной дороги и подпирали арки у храмов, протягивая руки и бесконечно прося подаяния. Порция, тронутая их видом, пару раз останавливалась и приказывала Лупу, который нес ее кошелек, раздать несколько мелких монет. Марк время от времени переходил с одной стороны улицы на другую, делая вид, что разглядывает фрукты на соседнем прилавке, а на самом деле проверяя обе стороны улицы.
В этот момент в толпе образовалась брешь, и Марк заметил двух человек шагах в пятидесяти от него. Они тоже остановились, посмотрели в его сторону и повернулись друг к другу, словно разговаривая. На них были простые коричневые туники, как на большинстве жителей Рима, но их волосы были коротко подстрижены, и выглядели они бандитами. У Марка вызвал подозрение их напряженный вид. Уголком глаза он следил за ними, стоя у прилавка с фруктами.
– Ты собираешься что-нибудь купить или ждешь, когда можно будет украсть?
Марк посмотрел на торговку, крупную женщину с толстыми руками и грубым лицом, покачал головой и двинулся к следующему прилавку. Те двое подошли к темнокожему торговцу ремнями. Марк наблюдал за ними, пока Порция не убрала кошелек и не была готова продолжить путь. Они ступили на открытое пространство перед Домом сената и повернули к базилике, в которой продавались предметы роскоши. Марк осторожно посмотрел назад и оглядел толпу, но тех двоих мужчин не заметил. Он спросил себя, не гоняется ли он за тенью, но тут же вспомнил строгий наказ Феста: чрезмерная подозрительность – часть его работы. Марк снова оглядел толпу и опять не увидел тех двоих. Тогда он поспешил догнать Порцию.
После яркого уличного света внутри базилики было сумрачно, и Марку понадобилось время, чтобы привыкнуть. Он оглянулся вокруг и поразился разнообразию и качеству продаваемого товара: рулоны красивой яркой ткани и блестящего шелка, корзины заморских сухофруктов, полки с кувшинами лучших вин, наборы искусно вырезанных фигурок римских солдат, варваров и гладиаторов – все по ценам, недоступным большинству жителей Рима. Марк никогда не видел столько богатства в одном месте.
– Список для повара мы оставим напоследок, потому что эти покупки будут самые тяжелые, – решила Порция, улыбаясь Лупу и Корву. – Не надо нагружать вас, пока я ищу материю и благовония.
– Спасибо, хозяйка. – Они склонили голову в знак благодарности.
– Тогда пошли, – хихикнула Порция. – Не будем зря тратить время.
Они медленно двинулись между прилавков, заваленных рулонами материи. Порция часто останавливалась, чтобы посмотреть понравившийся ей образец. Наконец она заплатила за отрез сверкающей изумрудно-зеленой ткани и велела Марку нести покупку.
Марк покачал головой:
– Это неразумно, хозяйка.
– О?! – Она надменно вздернула нос. – И почему же?
– По двум причинам. Это сделает меня заметным, и это будет мешать мне, если потребуется действовать быстро. Фест ясно дал мне понять, что нужно избегать внимания и быть готовым отразить нападение.
– Да, но Феста здесь нет. Кроме того, все это чепуха, Марк. Кто станет совершать такую глупость и нападать на меня в центре Форума? И как ты можешь не привлекать к себе внимания, если идешь за мной, постоянно оглядываясь?
Не успел Марк возразить, как она повернулась к лавкам с благовониями, оставив его с рулоном ткани. Он прошипел что-то сквозь стиснутые зубы и повернулся к Корву и Лупу. Корв мгновенно поднял руку:
– Бесполезно смотреть на меня, парень. Наши руки будут заняты другими товарами.
– Я серьезно. – Марк протянул ему рулон. – Возьми его. Я ведь должен защищать ее.
– Ничего не поделаешь. Она велела тебе нести это, и мы не хотим, чтобы нас выпороли за неподчинение ее приказам.
Корв взял Лупа за руку, и они оба поспешили за Порцией.
Марк тихо выругался, взял рулон под мышку, еще раз огляделся вокруг и пошел за ними.
Порция ходила от прилавка к прилавку по всему ряду торговцев благовониями, нюхая разные стеклянные сосуды. Наконец она сделала выбор и потянулась за кошельком, но владелец лавки пригласил ее во внутреннее помещение, чтобы она подобрала красивый кувшин и пробку и отмерила количество благовоний, которое унесет с собой.
– Ждите здесь, – велела Порция. – Когда я буду готова, мы пойдем покупать специи.
Она исчезла в узких дверях. Марк посмотрел ей вслед. Лавка представляла собой длинную комнату еще с одной дверью, выходящей на улицу за базиликой. Там стоял другой прилавок, и молодой помощник владельца зазывал проходящих мимо покупателей. Владелец лавки провел Порцию к полке, на которой были расставлены красивые бутылочки с благовониями.
– Клянусь Юпитером, – пробормотал Луп. – Я думал, что она никогда не выберет.
– А ты видел цену? – спросил Корв, покачав головой. – Десять денариев! Невероятно… Просто для того, чтобы хорошо пахнуть, если кто-нибудь близко подойдет к ней во время обеда.
– Ты можешь и сам как-нибудь попробовать, – фыркнул Луп. – От тебя несет рыбой.
– Это потому, что чертов повар утром заставил меня мариновать рыбу. Попробуй сам, и увидишь, что ты будешь пахнуть не лучше.
Марк отошел в сторону, не желая слушать их перебранку, и оглядел весь ряд прилавков, но нигде не заметил тех двух мужчин и решил, что напрасно беспокоится. Просто чтобы еще раз удостовериться, он прошел короткий путь до конца другого ряда, прежде чем вернуться к лавке благовоний. Мысли его обратились к новости, которую Порция рассказала ему неделю назад. Снова обдумывая услышанное, Марк понял, каким образом все это дает ему шанс обратиться к генералу Помпею за помощью. Но присутствие Децима в Риме и его близость к Крассу ничего хорошего не сулили, и Марка опять одолели сомнения.
Его раздумья были прерваны криком, донесшимся из лавки. Марк швырнул ткань на стол с кувшинами и бросился к входной двери.
Корв испугался:
– Что происходит, Марк?
Даже не взглянув на него, Марк вбежал в лавку, крепко сжимая в руке дубинку. Владелец лавки лежал на полу, из раны на голове текла кровь. Его помощник стоял перед ним на коленях и зажимал рану рукой, пытаясь остановить кровотечение. Марк мгновенно все понял.
– Где она?
Словно глухой, помощник поднял голову, посмотрел на него и ничего не ответил.
– Где она?! – закричал Марк.
Помощник вздрогнул и дрожащим пальцем указал на дверь с другой стороны лавки:
– Они забрали ее.
Читать бесплатно другие книги:
