Негатор Переяславцев Алексей
Потом: местная алхимия. Какие реактивы им известны? Есть ли учебники? Впрочем, вряд ли. Если бы удалось найти соляную кислоту (хотя бы) — тут можно уже наворотить порядочно. С азотной кислотой можно получить взрывчатку. Черный порох — вообще проблемка из малых, но для его грамотного использования нужны стволы — ружей ли, пистолетов, а о пушках вообще молчу. Да к тому же: есть ли в арсенале местных магов возможность дистанционного взрывания? А то как грохнут с пяти километров все мои крюйт-камеры и пороховые погреба. Или пороховой завод поднимут на воздуся — а оно мне надо? Нет, это решение хотя и очевидное, но вот его правильность вызывает сомнения.
И на десерт, хотя и не сразу: нужна команда. Вот это как бы не самое сложное. Допустим, кадры решают все — а что тогда решает начальник отдела кадров? Значит, моя работа еще более ответственная, чем я думал; а что мне известно о подборе кадров? Мало что известно, будем откровенны. Читал когда-то популярные книжки про психологию. А толку?
Да что я за фигню несу? Какие там кадры? Нет, сначала надо добиться финансового микроуспеха. Вот сниму заботу о хлебе насущном — тогда можно будет поговорить. Значит: прикинуть финансовые резервы. Начать работу я смогу в лучшем случае через неделю. Первый кристалл будет готов хорошо если в три дня. То есть десять дней (а из них три я буду плотно занят тем, что никому другому не поручить) до момента, когда вообще выяснится — есть ли смысл в моей главной задумке.
Так, значит, приоритеты: сделать пасту ГОИ, научиться читать и писать (хотя бы в первом приближении), попробовать поискать месторождения кристаллов.
Первый пункт великого плана был осуществлен примерно за полдня. Пришлось рассказать Сарату о важности несмешивания абразивов и маркировки. Отдать должное подпоручику от магии: хорошо сработала в его пользу студенческая привычка слушать чрезвычайно внимательно и запоминать как следует. Готовую пасту мы разлили в деревянные коробочки, на которых местными чернилами надписали на двух языках «грубая», «средняя» и «мелкая».
После этого решил не идти на разведку, а начать обучение письму и чтению. Вот тут проявилось чистое везение: здешние писали слева направо (к древнееврейскому и арабскому письму я не привык), к тому же буквами, каждая из которых обозначала звук (с иероглифами у меня тоже напряг). Алфавит я запомнил сразу, тут проблем не было. Зато, как и в английском языке, местные запросто могли написать «собака», а прочитать «кошка». С писанием тоже были трудности. Все приличные люди писали тут магическими перьями. Суть их была в деревянистой трубке, внутри которой помещалось нечто пористое, пропитанное чернилами. Магия предотвращала засыхание чернил. Такой «авторучки» хватало дней на пять непрерывной писанины. Увы, при попадании в мои злодейские руки сие устройство необратимо портилось. Для очень бедных продавались обычнейшие гусиные перья, их надо было только очинить. Мне удалось с грехом пополам сделать это, подточив маленький ножик.
Потратив весь вечер на обучение, я отчетливо понял: пишу и буду писать абсолютно безграмотно («Превед, кросафчег»), пока не получу в распоряжение книги. Из них я смогу усвоить и запомнить образцы правильного написания и использования слов и грамматики. Еще одной, хотя и меньшей проблемой, был почерк. Пока что мой собственный явно свидетельствовал о крайне низком уровне моей образованности. А вот почерк образованного человека, украшенный завитушками с финтифлюшками, был настолько изящен, что даже мне вчуже было приятно смотреть. Рассудив здраво, я решил, что почерк еще буду отрабатывать, но у этой задачи точно не высший приоритет.
Ладно, завтра — на геологоразведку. Если, конечно, дождя не будет.
Дождь, как я понял, ожидался или к вечеру, или вовсе ночью. Однако стоило озаботиться геологическими молотками (нашлись, хотя и не очень-то геологические), еще я взял небольшую закусь, тыковку воды и сменил обувь. Если работать среди каменных россыпей — поршни абсолютно неподходящая обувь. Пришлось подыскать сапоги. Они были чуть великоваты, но эту проблему решили портянки.
Я даже не трудился идти по довольно давнему следу: просто помнил пейзаж. Без приключений мы дошли до того самого ручья (или речки) с родником, где я пил. Мы отхлебнули (тыкву я решил поберечь), после чего я попытался понять — куда шел тот якобы прохожий. Ага, вниз по течению, поскольку метрах в пятнадцати красовался еще след.
Ходьбы было не так уж и много — не более часа. Мы нашли, где местные добывали кристаллы из ледниковой морены — каменных отложений, оставшихся после стаявшего ледника. В будущем надо бы постараться выяснить, какая именно это морена — боковая, донная или конечная, но сейчас на это точно нет времени. Помимо всего прочего, мне крайне не хотелось быть пойманным среди россыпи.
Технологию добычи местные использовали простецкую: разбивали все валуны, которые вообще можно было разбить. Следы этой деятельности простирались на площади в несколько гектаров. Так, что там дядя Гриша мне говаривал…
Выбрав не такой уж и большой желвак — килограмм двадцать — с трещинками, я от души жахнул тяжелым молотком. Сарат вообще ничего не делал, только глядел распахнутыми до отказа глазами. Желвак оказался не из прочных — одна из трещинок стала трещиной. После нескольких добавок желвак раскололся на почти равные половины.
Агат — вот что это было. В хороших руках да с хорошей полировкой — может стать красивой вещью. Только сам поликристаллический агат был вне наших стремлений. Меня куда больше заинтересовала его центральная часть. А в ней была пустота, а на внутренней ее поверхности щеточка некрупных кристаллов. Кварц, понятное дело. Розовый.
— Кристаллы!!! — Вопль Сарата мог донестись и до деревни. — На сотню серебряков самое меньшее!
— Их надо добыть, — охладил я восторги будущего купца, — трудно добыть и не разбить.
Мой авторитет тем не менее стал стремительно набирать высоту.
— Ты смотреть, как я делать, делать так же.
Мы раскололи желвак (точнее то, что от него осталось) на крупные куски, килограмма два каждый. Все это было аккуратно уложено в котомку. По уму надо было избавиться от балласта (агатовой оболочки), но паранойя НАСТОЯТЕЛЬНО просила не задерживаться в этом месте.
Тащить котомку с добычей пришлось по очереди, поскольку шли практически по бездорожью.
Весь остаток дня мы потратили на то, чтобы аккуратно вынуть кристаллы. Каждый раз, когда очередной кристалл рассыпался или раскалывался жертвой неудачного удара, Сарат мученически возводил глаза к небу и вздыхал так, что от осознания собственной вины тянуло побиться головой об стенку. По окончании работы он по моей просьбе аккуратно отсортировал добычу и просчитал ее стоимость на рынке. Вышло совсем не так уж и мало: сто тридцать шесть сребреников; вроде и большая сумма, но выкидывать в продажу такую большую партию мне отчаянно не хотелось. Про падение цен под давлением избытка товара я знал твердо. А еще ввиду большого спроса на кристаллы напрягало отсутствие какой-либо охраны у месторождения. А почему, собственно, должна быть охрана из человеков? Поставить охранный амулет, к примеру. Или хотя бы сигнальный. А такие есть?
— Сарат, амулеты, которые дают извещение — незнакомец идти! — можно сделать?
— Конечно, только у них ограниченный… — поиск слова… — они могут послать… — незнакомое слово, — извещение на пятьдесят… ну сто или двести твоих шагов, не больше.
Это слово я мысленно перевел как «сигнал».
— А если нужно больше?
— Тогда к нему дополнительный амулет связи, — ретранслятор, мысленно перевел я, — этот даст извещение на… десять или пятнадцать тысяч твоих шагов. Но они дороже.
Ясно, что дурак мною свалян в очередной раз. Меры длины, объема, площади я и не потрудился разузнать. Для инженера — несмываемый позор.
Перед сном я тщательно изучил эти меры. Оказалось, что они основаны на степенях десяти. Весьма рационально, легко пересчитывать. Интересно, это маги постарались?
Основой был ярд (здесь и далее перевод осуществляется английскими словами). Кстати, он был, по моим прикидкам, немного меньше нашего метра. Миля составляла тысячу ярдов. Дюйм был равен одной сотой ярда. Меньших единиц длины просто не существовало, но уже использовались десятые и сотые доли дюйма. Полуофициальной единицей был фут (одна десятая ярда), но его употребляли мало («Его только портные используют» — пояснил Сарат). Меры площади и объема, хотя и имели собственные имена, но также были производными длины и степеней десяти. Бочонок, к примеру, составлял сто кубических футов, а бочка — тысячу, то есть один кубический ярд.
Но упускать дополнительную возможность изучить магические и антимагические действия я не собирался.
— Если маг владеет землей, где есть много кристаллов, — он ставить амулет сигнал?
— Правильно говорить «сигнальный амулет». Иногда ставят, иногда нет. Если много чужих вокруг — ставят.
Иначе говоря, в нашем случае ВОЗМОЖНО наличие тревожной сигнализации. Не факт, что она пережила мое мерзопакостное воздействие на всю магическую машинерию — но вполне могла пережить. Например, если сигнализатор установлен в стороне — метров за сотню — от тропы, вот дело и сделано. Или нет? Опять ситуация: требуется установить радиус моего воздействия. Срочно? Скажем так: желательно сделать это не позже того, как я заполучу полировочный станок. Будем на рынке — купить троечку амулетов из самых дешевых и проверить. Заодно продадим пару-тройку розовых кристаллов на предмет тактического запаса денег. Единственное, что без Сарата не обойтись. Он должен покупать амулеты, и никто другой. Причем проверять их придется — нет, не в черте города, подальше отойти. Сарат подъезжает, и в момент, когда амулет перестает действовать, сообщает. Тогда и одного хватит. Хватит ли? Элементарная научная добросовестность требует, чтоб проверяли амулеты разного назначения, разной емкости или силы. Нет, так всех наших денег не хватит. Для начала самую скромненькую проверку.
Стоп, а зачем ждать станка? На рынок можно съездить и так, только что не тратить слишком уж много. А что, собственно, нужно? Продать энное количество кристаллов ради денег. На них купить еду, амулеты, книги — в порядке приоритетов. И силовым способом ограничить объем закупок. Скажем, не больше, чем на тридцатку. Дело даже не в удушье жабного происхождения: очень не хочется засвечиваться крупными объемами как кристаллов, так и денег. А впрочем:
— Сарат, сколько обычно кристаллов продавать?
— Обычно — от двух до пяти. Но это дешевых кристаллов. Редкие продают по одному.
Выходит, я почти угадал. Считая три кристалла по двенадцати сребреников — скажем, тридцать три, с оптовой скидкой. Все, решено: не больше трех. Когда ехать? Да завтра с утра.
Стоп, тут я недодумал. Сарат будет продавать камушки, а я что? Впрочем, потолкаться среди немагических рядов, порыскать в поисках алхимических лавок… Нет, рискованно, вдруг алхимики тоже пользуются магией? Мое там появление — такая антиреклама будет! Даже просто за порчу магических реактивов будут бить долго и убедительно. А ведь в таких лавках могут быть и магические химприборы. Тогда будут бить вдвое красноречивее. Информацию и немедля!
— Сарат, — тут пришлось пускаться в долгие объяснения, что есть химия и алхимия)… короче, у вас при этом магию делать?
Еще сколько-то разъяснений. Вроде бы понял.
— Превращения веществ с помощью магии возможны. Но это, — заминка, — надо тратить много магической энергии. Даже если получать золото, и тогда дороже золота.
Ну примерно как у нас получение золота из морской воды: можно, но золота потратишь больше, чем получишь. Ладно, вот те главный вопрос:
— В химических лавках магические предметы могут быть?
На лице самодовольство первого ученика, отвечающего на вопрос с полной уверенностью:
— Могут. Например, магический подогрев для ускорения реакций, — удар!.. — магический двигатель для перемешивания, — еще удар!.. — непосредственное ускорение реакций с помощью магических потоков — правда, это обойдется недешево. — И не совестно бить лежачего?!
Мечта медленно обрушивается…
А куда еще податься, если не в химическую лавку? О, вот идея:
— Сарат, а кто торговать магическими изделиями?
— Маги, конечно. Не ниже лиценциата, если своя лавка. На рынке — купил место на день и торгуй, даже если бакалавр.
— А если не маг, то нельзя?
— Запрещено. Ну разве что… — заминка.
— Понимаю. В наших краях называть «черный рынок». Как отличить лавка, где нет магических предметов?
— Никак нельзя. Даже если хозяин не маг, ему не запрещено носить амулеты. И еще: в лавке могут быть магические предметы не на продажу.
— А есть амулеты, которые видеть другие амулеты или магические предметы?
— Есть. Если только владелец амулета специально не сделает его скрытым. Но это дорого.
Вот это дилеммочка: с одной стороны, мне надо выявить такие лавки, с другой — это сделать может только Сарат-ир с помощью, например, специально для этого купленного амулета. Он снова ощутит себя магом — и кто поручится за последствия?
Обойдусь пока что без лавок.
ГЛАВА 9
Сцена, которую я видеть никак не мог
— Доброго вам дня, особо почтенный Шхарат-ан.
— Догадываюсь, что новости неприятные.
— Увы, вы правы. Крестьянин из вашей деревни принес два кристалла на продажу, — нетерпеливый жест.
— Что именно из этой новости ты считаешь неприятным?
— То, что амулет-ретранслятор об этом промолчал. На допросе крестьянин уверял, что добыл кристаллы в обычном месте. Проверка показала, что он не лжет. Следовательно, амулет или амулеты были заглушены.
В голосе появляется железо.
— Немедленно отправляйся на место. Проверь состояние амулетов. Потом сразу же ко мне.
Через три часа.
— Осмелюсь доложить, амулеты — оба! — приведены в полную негодность магическим способом. Оба целы, но вся структура стерта.
— Соображения?
— Никаких, только ощущение, что эти двое, о которых я вам докладывал, связаны с этим прискорбным событием.
Железо в голосе превращается в сталь.
— Факты?
— …
Сталь в голосе приобретает закалку.
— Тогда я сам тебе назову факты. Амулеты были расположены почти что рядом. Уничтожить амулет-ретранслятор можно одним ударом молотка. И стереть его структуру можно. Мы бы не заметили. А вот сигнальный амулет перед своим уничтожением должен подать сигнал «чужой». Сигнала не было. Уничтожить амулет на таком расстоянии, чтобы он не почувствовал чужого, — задача даже не для магистра. Это уровень доктора. По твоим же собственным словам, первый из чужаков совершенно не маг, второй — бакалавр. Выводы сам сделаешь?
— Осмелюсь напомнить, я не говорил, что эти двое испортили амулеты. Возможно, они лишь посредники, а действовал третий.
— Тогда действия третьего странны, если не сказать большего. Доктор магии отключает чужие амулеты — и оставляет их на месте?
— Со всем моим почтением делаю вывод: то, что было в результате добыто, стоит много больше, чем оба этих амулета. Еще почтительнейше добавляю, что амулеты были стерты, что снижает их стоимость как минимум вдвое.
В голосе прорезаются интонации научного руководителя, вслух обсуждающего проблему с аспирантом.
— Все равно странно. Если тот, кто стирал амулеты, столь силен, почему он просто не заглушил сигналы? Ведь тогда он мог спокойно взять почти полностью заряженные амулеты.
В голосе заметно убавляется почтительности.
— Глушить сигналы не обязательно. Достаточно исказить их так, чтобы приемный амулет не обратил на них внимания.
— Да, это проще. И все равно требует очень приличного уровня. И тем более остается вопрос: почему они их не взяли?
— Если их вправду не взяли потому лишь, что нашли нечто гораздо более ценное, то похитителей мы больше не увидим.
— Почему?
— Потому что я знаю эту россыпь. Допускаю, что там может оказаться высокоценный кристалл. Но не сундуки же! Они забрали то, что им нужно, — и ушли. Или же…
— Или же?
— Я представляю еще такую возможность. Они договорились с этим самым доктором. Тот стирает для них амулеты. Если после этого они находят что-то особо ценное — доктор его забирает себе. Если нет — доктор все равно в выигрыше, потому что на его долю остаются два амулета.
— А они не остались. Следовательно, доля добычи и тех двух, если это были они, и доктора — уж он-то наверняка существует, настолько велика, что грабители могли себе позволить пренебречь амулетами. И все же остается вопрос: почему тот самый доктор не заглушил и не исказил сигнал?
— Для ответа на этот вопрос надо узнать: КТО их не взял? Возможно, мы этого так и не узнаем. Но на всякий случай я бы расставил ловушку.
— Как ты ее представляешь?
— Надо оставить точно такую же пару амулетов. Но вот приемник должен получать два сорта сигналов. Один стандартный, типа «чужой». Второй должен подаваться через регулярные промежутки времени и означать «амулет цел». Его отсутствие и есть сигнал тревоги. Скажем, каждые десять минут. Или пять.
— Легко сказать, — ворчливо. — А ты представляешь, какой емкости должен быть амулет, чтобы передавать сигнал… ну, скажем, в течение месяца?
В голосе явно проявляется студенческий энтузиазм.
— Так это легко подсчитать…
— Не надо, — с чуть меньшей дозой ворчливости. — До тебя, думаешь, такие задачи не решали? «Я первый додумался!» — ага, уж восемьсот лет как другие эту задачку раскололи до самого донышка. Ладно, можешь не ломать голову — я, так и быть, пошевелю двумя пальцами. Сделаем так, как ты сказал. Все же у тебя бывают проблески. И не вздумай зазнаваться — редко они бывают, куда реже, чем заслуживают мои усилия. Иди и действуй.
Следующие два дня шел дождь, поэтому их я посвятил письму, чтению, устной речи, а также иным наукам. Под вечер второго дня я решил: хватит. Отныне буду говорить только с правильной грамматикой. Уж коль скоро я занимаюсь самообразованием, то об этом и поговорим.
— Сарат, а где учат детей?
Собеседник морщится.
— Дома. Найми учителя и учи.
Ага, выходит, общеобразовательных школ нет.
— Вот допустим: ребенок выучился грамоте, письму, счету. А если родители хотят его и дальше учить? Где это можно сделать?
Сарат откровенно кривит лицо. Да что же за дичь я несу?
— Можно отдать в магический университет, если есть способности. И вступительный экзамен надо сдать.
— Я хотел сказать: а если магических способностей нет, но учиться хочется?
Собеседник откровенно отворачивается. В самом лучше случае я выгляжу бесчувственным болваном.
— Нет университетов вне магии.
Интересненько. Выходит, маги тормозят развитие светских наук (назовем их так)? Как бы мне изъясниться, не задевая чувств партнера?
— Сарат-ир, я не хотел тебя обидеть…
И тут бакалавра прорывает. Он падает на пол и начинает хохотать. Но как! Ну почему я не комический актер? Какую карьеру мог бы сделать! Мой собеседник уже не смеется. Он рыдает. Он дрыгает ногами. Он катается по полу (не первой чистоты, даже не второй). Хотел бы я знать, что же такого смешного в моих словах. Бедняга не может остановиться. Ну как я мог предугадать, чем мое слово отзовется?
Наконец закончились ики, рыдания, всхлипы и возгласы «Как это!.. Ой, не могу…» и прочее в том же роде. Я заставил себя быть вежливым, как кролик перед удавом:
— Сарат-ир, пожалуйста, очень прошу, объясни, что в моих словах было смешного.
— Эк… ик… в твоих словах не было ничего смешного. Но КАК ты их произносил!
— А как?
Безуспешно подавляемое хрюканье.
— Это не объяснишь. Плюнь на кристаллы. Стань (непонятное слово) — и с одного (непонятное слово) можешь скупить все кристаллы в городе.
Ему смешно. А вот мне не очень. Как прикажете вести переговоры, если деловой партнер будет валяться по полу, держась за живот? Именно об этом я осведомился.
— Привыкнут.
Это так, но… репутация создастся с первого моего слова. А может, оно и к лучшему? Если буду вести переговоры с враждебными личностями — пускай меня сначала примут за клоуна.
После недолгих пояснений стало понятно: руководители страны намеренно тормозят образование большинства населения. Опасаются? Наверняка, но вот чего именно?
— А как становятся магом?
У Сарата в голосе появляется гильдейское (по меньшей мере) достоинство.
— Для начала у тебя должны быть способности. Их выявляют еще в детстве, но специализация тогда еще не ясна. Далее нужно начальное образование…
— Что туда входит?
— Чтение, письмо, счет. Знание основ законов природы и общества.
— Кто может обеспечить такое образование?
— Родители, понятно, ну и помощь родственников.
Придется пойти на грубость.
— А если нет денег?
— Значит, не будет мага.
— Самому изучить магию можно?
— Нельзя, конечно. Да это и запрещено.
Ага, если запрещено, значит, технически возможно.
— Почему запрещено?
— Опасно. Маг-самоучка убьет скорее всего сам себя, но может убить и других.
— А если изучать по книгам?
— Их нет.
— ???
— Книги по магии можно получить лишь в библиотеках Магического университета и Магической академии. Ну, еще они есть в личных библиотеках магов.
— Книги можно украсть.
— ЭТИ книги не украдешь. На каждой магические (непонятное слово)… такие маленькие магические приборы. Один отключается библиотекарем. Если не отключить, то книга при попытке вынести ее из библиотеки будет уничтожена — по слухам, вместе с вором. Еще один (то же непонятное слово, мысленно перевожу его как «метка») дает знать, где именно находится книга. Еще один не дает возможность копировать книгу, но как он это делает — не знаю. Возможно, есть еще — но я не знаю, сколько и для чего.
Защита продуманная, слов нет. Держу пари на автомат Калашникова: появилась она не на пустом месте. Были попытки украсть магические книги, и, вероятнее всего, успешные. Выходит, есть подпольные маги? Не столь уж старое правило, но верное: если есть защита, значит, есть кому ее хакнуть. Впрочем, его можно обобщить: если есть замки, значит, есть и те, кто их вскрывает. Первым кандидатом на такое действо был бы я сам, но точно не единственным. Зарубочку на память.
Из дальнейших расспросов я узнал, что и женщины могут быть магами (никакой дискриминации), и даже академики есть женского пола (одна штука). Считается, что женщинам лучше всего дается магия жизни, но та самая академичка хакнуть она как раз маг (опять непонятное слово).
Ладно, отвлечемся от магии. Попробуем географию. Уж она-то точно не содержит ничего запретного.
— Сарат, а как называется то место (понятие «страна» я еще не усвоил), где мы находимся — имею в виду место, которым управляет Магическая академия?
— У нее несколько имен, но можно не особо задумываясь, называть, — непонятное слово.
— А соседние, — употребляю то же самое слово; похоже, это переводится как «страна»?
— Нет соседних стран. Есть граница.
— Ну хорошо, а за границей кто живет?
— Нет никого за границей. Ее нельзя перейти человеку. Только в нашей стране люди могут жить.
Вот так дела. Выходит, маги устроили экологическую катастрофу? Или просто перебили все живое, как в той зоне, где мы живем? Надо выяснять.
— Это получилось случайно или нарочно?
— …
Ну надо же, и география содержит запрещенные сведения.
— Почему там нельзя жить?
— Почти не бывает дождей. Ничего не растет. Просто нечего есть.
Кажется, начинаю соображать. Дальнейший опрос (или допрос) показал, что лишь в пределах страны климат благодатен для сельского хозяйства. Ее окружает пустыня. Интересная получилась конструкция. Замкнутый мир, обитаемый остров, доведенный до логического конца. Но Сарат явно не знал даже приблизительно, как такое вообще можно сделать.
На следующий день дождь кончился. Нам нужны были свежие продукты (окорока несколько приелись). Но паранойя страстным шепотом сообщала, что в деревне так и живет вражий резидент, каковой не дремлет. Поразмыслив, я решил слегка ввести его в заблуждение: заезжать в деревню со стороны города, оставляя тем самым неизвестным истинное расположение нашего жилища.
ГЛАВА 10
Перед поездкой за полировочным станком я еще раз разложил по полочкам все ключевые моменты.
Для начала — деньги. Всю нашу наличность (а не только отложенные заранее пятьдесят серебрушек) я счел нужным захватить с собой. На всякий случай. А еще на тот же самый случай — кристаллов примерно на сотню. Еще я отыскал порядочный кусок материи — закрывать от любопытных глаз наши покупки. Сумку, конечно. Еще кусок материи, этот для покупок поменьше — книг, например.
Маскировка, само собой. Сарату я велел временно снять плащ. План на сегодня не предусматривал никаких контактов с магами, для которых синий плащ был бы опознавательным знаком, а больше никому этот знак и не нужен.
Себе, сколько ни старался, так и не смог придумать хорошей маскировки. Синий плащ, конечно, неплохо бы работал в окружении простых граждан — но что, если бы повстречался маг? Тут эта маскировка обернулась бы ярчайшим прожектором. Нанесение на себя грима (а его еще изобрести надо!) ничего не давало, поскольку меня в лицо и так знает считаное количество человек, а шпион из деревни, увидев незнакомца в компании с Саратом, да на тележке, запряженной знакомой лошадью, тут же поглядит повнимательнее и распознает меня под новой личиной.
Долго думал, брать ли с собой арбалет, но, рассудив, что держать его во взведенном состоянии — значит ослаблять упругие свойства арбалетных плеч, а взводить — дело небыстрое, оставил эту мысль.
Дорога способствует диалогам и мыслительному процессу.
— Сарат, ты говорил, что маг может вернуть молодость?
— Да, может.
— А потом человек снова начнет стариться?
— Ну конечно. Но он может опять омолодиться.
— И сколько раз так можно?
В голосе зазвучала плохо скрытая снисходительность знатока:
— Столько, насколько у тебя хватит денег.
— А маг сам себя может омолодить?
— Хороший маг — может.
— А бакалавр?
Камешек попал точненько в огород. Снисходительность увяла.
— Нет. И лиценциат не может. Вот магистр… да и то ему понадобится амулетов на сто золотых.
Блин, я же не озаботился узнать сравнительную стоимость золотого.
— Сарат, а стоимость монет и их вид — они всюду одинаковы?
— Разумеется: один сребреник — десять медяков, один золотой — сотня сребреников.
Значит маги, начиная с уровня доктора, могу жить, регулярно омолаживаясь, — пока не убьют, понятно. Кажется, начинает вырисовываться картинка. Однако уточним еще кое-что.
— А способности к магии передаются по наследству?
— Этого никто не знает.
Нет, без уточняющего вопроса я тебя не отпущу.
— У мага может родиться ребенок с магическими способностями?
— Наверное, может.
Кажется, об этом не стоит распространяться, такое положение считается неприличным, что ли. Но информация более чем ценная. Выходит, семейные кланы у магов возникнуть не могут. И не нужны, если старшие маги практически бессмертны. Тогда они должны клыками и когтями цепляться за власть.
— Сарат, а на сто человек сколько рождается магов?
Хороший вопрос — и получай за экзамен баллом меньше.
Ответ явно не зазубривался.
— Нам такие данные не давали… Даже приблизительно не скажу. Ну разве что… примерно один маг на пятьдесят или сто человек.
М-да, точность оценки не из важных. Ясно одно: маги — это тонкая прослойка, а высшие маги — еще более тонкая. И кланы просто не из кого делать. И не особо нужно.
А отсюда следует важный для меня вывод. Среди магов вряд ли найдется тот, кто вздумает меня поддержать. Да какое там поддержать: оставлять меня в живых — и то сочтут чрезмерно рискованным. При таком положении правящей группы — может ли вообще существовать оппозиция? А без оппозиции мне не на кого опереться. Немаги, разумеется, не в счет.
Раскачиваясь и ныряя в ухабы вместе с двуколкой, я напряженно перебирал варианты — в точности гроссмейстер, отложивший партию в безнадежном положении. Этот вариант — мат в три хода… Мат в пять ходов… Мат в десять ходов… Немедленного мата нет, но эндшпиль без ладьи и двух пешек… Ничья, но только если противник польстится на жертву фигуры; а если не польстится?.. Так до самых ворот рынка я ничего и не придумал.
На рынке мы разделились. Сарат-ир был мною отправлен на покупку трех амулетов — самых дешевых — и еще разных мелочей. Встречу мы назначили примерно за километр от ворот рынка. Я отправился на встречу с механиком.
— Доброго вам дня, уважаемый Фарад-ир.
— И вам, Профес-ор.
Вот и появилось у меня местное имечко.
— Как насчет моего заказа?
— Готов, можете взглянуть.
Читать бесплатно другие книги:
