Притяжение космоса Шаров Валерий

При написании этой книги, помимо упомянутых в тексте фантастических произведений, использовалась следующая литература:

Рынин Н. А. Межпланетные сообщения. Мечты, легенды и первые фантазии. Ленинград, 1928.

Рынин Н. А. Космические корабли (Межпланетные сообщения в фантазиях романистов). Ленинград, 1928.

Ляпунов Б. В. В мире фантастики. Москва, 1975.

Энциклопедия фантастики. Минск, 1985.

Мифы народов мира. Москва, т. 1, 1987; т. 2, 1988.

Когда, где, как и почему это произошло. Москва, «Издательский дом Ридерз Дайджест», 1998.

В оформлении использованы фрагменты атласа звёздного неба Яна Гевелия

Книга «Притяжение космоса» в сокращённом виде была напечатана отдельными главами в альманахе «Лазурь», Москва, 2007–2009 и в виде очерка в книге «Космонавтика XXI века. Попытка прогноза развития до 2101 года» под редакцией академика РАН Б. Е. Чертока, Москва, издательство «РТСофт», 2010.

Посвящается всем мечтающим о звёздах и верящим в мечту

О моём соавторе и истории появления этой книги

Признаюсь сразу, я никогда не мечтал о космосе – ни о полёте туда, ни как о сфере приложения своих каких-либо профессиональных навыков, среди которых биология и журналистика. Но непредсказуемая судьба распорядилась так, что сначала мне довелось стать профессиональным космонавтом-исследователем, а затем заняться журналистским и литературным осмыслением этой необычной сферы человеческой деятельности. На этом пути и произошла очень важная, бесценная для меня встреча с академиком Олегом Георгиевичем Газенко – одним из основоположников космической биологии и медицины, готовившим в полёты за пределы Земли первых животных и многих космонавтов, удивительным человеком, учёным и романтиком. Результатом этой счастливой для меня встречи и стала наша с ним необычная совместная работа, завершившаяся созданием этой книги.

Наш первый разговор о пилотируемой космонавтике состоялся в конце 2003 года в его домашнем кабинете академического дома на улице Петровского, куда я пришёл для подготовки интервью с ним по проблемам и перспективам освоения космоса человеком. Я сразу был очарован интеллигентными манерами, обширными знаниями этого человека, его умением неторопливо, обстоятельно и доходчиво излагать свои мысли, слушать собеседника.

Но задолго до этой встречи произошёл мой неожиданный, сумасшедше интересный и плодотворный поход в космонавтику, который начался в 1989 году. Тогда в нашей стране был объявлен открытый профессиональный конкурс для журналистов, желающих полететь в космос на работающую советскую орбитальную станцию «Мир» в рамках проекта с очень странным названием «Космос – детям». Успешно пройдя творческий, медицинские и прочие отборы, осенью 1990 года я оказался в Звёздном городке на общекосмической подготовке в отряде космонавтов. Полёт советского журналиста не состоялся из-за развала Советского Союза, но полуторагодовое пребывание в столь необычном месте, закончившееся получением квалификации «космонавта-исследователя», и погружение в эту малодоступную для журналиста область деятельности я использовал для сбора информации и написания в дальнейшем книги «Приглашение в космос», которая увидела свет летом 2003 года. В ней я рассказал о жертвах, которые понесли земляне в освоении космического пространства; через свой собственный опыт – об испытаниях, выпадающих на долю тех, кто решит стать космонавтом; о малоизвестных эпизодах наиболее драматичных советских полётов; о практически неизвестных космических испытателях, которые приняли на себя самое тяжёлое бремя определения возможностей человеческого организма, и о своей версии того, для чего человек стремится за пределы Земли.

Естественно, эту свою книгу о космосе – с соответствующими словами на титульном листе и с трепетом в душе – я подарил Олегу Георгиевичу Газенко в первый к нему визит. Подготовленное с ним интервью напечатали в двух центральных российских изданиях, и, получив их в редакциях, весной 2004 года я снова пришел к Олегу Георгиевичу. Вот тут-то я понял большую пользу написания книг! В какой-то момент нашего непринуждённого разговора, когда Газенко с благодарностью принял у меня печатные тексты своего интервью и очень хорошо отозвался о моей книге, он осторожно проговорил:

–  Знаете, у меня для вас есть одно предложение…

–  Слушаю вас, Олег Георгиевич, – ответил я, застигнутый врасплох такими словами и совершенно не представляя, какое мне может поступить предложение от академика Газенко.

И тут он каким-то загадочным и почти заговорщическим тоном поведал, что на протяжении своей жизни, помимо сугубо профессиональной деятельности, связанной с космической биологией и медициной, очень интересовался фантастической литературой на темы полётов в космос и собирал по мере возможности эти произведения.

– Нет-нет, речь идёт не только и скорее даже совсем не о современной фантастике, – прервал он меня, когда я попытался подхватить разговор, вспомнив любимых мною Уэллса, Брэдбери, Лема, Стругацких, – я имею в виду фантастические произведения, написанные в самые разные периоды человеческой истории, в том числе и очень древние. Такие, например, как «О лике видимом на диске Луны» греческого философа Плутарха или «Икароменипп» сирийского писателя Лукиана, созданные ими в начале первого тысячелетия. Ну, и другие, появившиеся до и после этих. Но главное в них то, что эти произведения, поначалу наивно фантастические, потом фантастические и, наконец, научно-фантастические, подготовили научную мысль, а в итоге – и реальный полёт человека в космос.

И он начал выкладывать передо мной явно заранее извлечённые из стеллажей с бумагами и книгами к нашей встрече оригиналы и ксерокопии, распечатанные из Интернета тексты практически неизвестных для меня авторов разных времён.

– Было бы очень важно написать об этом какой-то обзорный очерк, чтобы люди узнали об огромной и разнообразной мыслительной работе, которую проделали писатели разных стран и времён для того, чтобы человечество в определенный момент своей истории вышло в космос, – перешёл он к главной части своего предложения, – но я чувствую, что не смогу этого сделать. Не получится у меня… А вот у вас, я читал вашу книгу, несомненно, получится. Так, может быть, если вам интересно, мы сделали бы это вместе?

Больше всего мне запомнилось и понравилось в том разговоре именно это деликатное «…если вам интересно». Он не просил, не завлекал чем-либо, не давил своим авторитетом и не интриговал, а ненавязчиво увлекал меня и пытался заинтересовать тем, чем определённо болел и был озабочен долгое время. Тем, что, очевидно, считал очень важным и чем очень хотел поделиться со всеми людьми, но не знал точно, как это лучше сделать. Вместе с текстами возникла загадочная красная коробочка из-под фотобумаги «BASF», явленная передо мной с какой-то особой благоговейностью и любовью, на которой рукой Газенко было написано «Космонавтика и научная фантастика». Боже, что это была за коробочка! О ней следует сказать особо.

Как старый добрый волшебник, он стал извлекать оттуда волшебные вещи. Первой появилась с научной педантичностью и аккуратностью – в цвете нарисованная таблица эпох развития человечества с обозначенными на ней узловыми событиями и именами мыслителей, учёных, писателей. Нашествие монголов и бубонная чума, малый ледниковый период и падение Константинополя, Аристотель и Бэкон, Данте и Леонардо, Коперник и Ньютон, Лютер и Циолковский, Эйнштейн и Фридман. Следом – столь же скрупулезно и красочно выполненная таблица под названием Динамика числа авторов Н.Ф., в которой был построен график изменения динамики произведений научной фантастики за все времена: от античности до конца XХ века, усреднённый за период в 20 лет. Далее шли две программные цитаты, крупно начертанные на отдельных листах. Первыми были слова Циолковского: «Сначала неизбежно идут: мысль, фантазия, сказка. За ними следует научный расчёт. И уже в конце концов исполнение венчает мысль». Вслед за ними шла цитата из Брэдбери: «Фантазия – это мечта, а мечта – это сильнейший стимул. Именно поэтому люди сумели овладеть огнём, создать орудия труда и начертать петроглифы. Фантастика – это эстетика будущего, ощущение и предвосхищение будущего». Также передо мной оказалась схема взаимоотношения литературных жанров и схема появления различных литературных произведений древности от Гомера до Лукиана, озаглавленная цитатой из «Одиссеи» Гомера «Жажда вечная неба коснуться». Затем – не менее наглядные и подробные характеристики отдельных писателей с разбором их произведений на фантастические космические темы: Плутарха из Херонеи и Лукиана из Самосаты, француза де Бержерака и англичанина Годвина, немца Кеплера и русских писателей Левшина, Богданова, Циолковского. Отдельные листы были посвящены хронологии становления научной фантастики: от американца Эдгара По и француза Жюля Верна до англичанина Герберта Уэллса и русского Александра Богданова. Особо глубокого разбора на нескольких листах в коробочке Газенко удостоился Константин Циолковский и его главное фантастическое произведение «Вне Земли». Присутствовали в ней и более близкие к современности фантасты – американцы Эдгар Берроуз, Мак Рейнолдс и Карл Саган – оттисками обложек их книг. Причём все эти цветные иллюстрации выполнены были не на бумаге, а на плотной прозрачной кальке, под которую подкладывался чистый белый лист.

Забегая вперёд, скажу, что эта коробочка стала центром нашей работы, поскольку в ней тезисно и хронологически была сформулирована концепция грядущего труда. Уже она одна, на протяжении многих лет собираемая Олегом Газенко коробочка эта, явилась бы несравненным вкладом учёного в нашу совместную работу, в которой мне оставалось лишь прочитать энное количество произведений, осмыслить всё и написать друг за другом несколько очерков. Но мой соавтор самым активным образом участвовал и в обсуждении общего плана работы, и в разработке очередного очерка, и в редактуре его после написания. То есть был настоящим, полноценным и бесценным моим соавтором!

Просматривая первые тексты, записи и с любовью составленные красочные таблицы Олега Георгиевича, которые он выложил передо мной из этой коробочки, я каким-то шестым чувством ощутил важность происходящего. Осознал далеко тянущиеся от него нити. Но, заворожённый очень спокойным тоном моего собеседника и верный профессиональному подходу, который всегда требовал от меня максимально детального ознакомления с любой новой темой, даже самой интригующей, не стал торопиться.

– Да, Олег Георгиевич, мне это интересно, – ответил я ему через несколько минут, – но мне надо взять с собой ваши материалы и дома в спокойной обстановке более подробно ознакомиться с ними.

–  Конечно, конечно. Берите всё, что считаете нужным, – ответил он, загадочно улыбаясь и сделав лёгкий жест рукой не только по направлению к разложенному передо мной на столе, но, как мне показалось, и в адрес огромного стеллажа с книгами во всю стену и до потолка за его спиной…

Потом выяснилось, что удивительный стеллаж этот с не менее удивительными книгами, нередко подписанными удивительными же людьми, продолжался и в спальне Газенко. Как позже оказалось, я был недалёк от истины в понимании этого жеста. Олег Георгиевич не только открыл передо мной огромный мир самых невероятных книг, собравшихся у него в течение долгой и потрясающе интересной жизни, – бывало, я уходил от него, с трудом унося заполненный ими рюкзак за спиной, а потом, закончив работу над очередным очерком, нёс всё назад. Продолжением этого открытия стали мои многодневные бдения в Ленинской библиотеке, где я находил недостающие в библиотеке Га-зенко книги и внимательно читал их, прежде чем составлять план очередного очерка и идти с ним на обсуждение к своему соавтору. Бывало, когда я знакомил его со списком прочитанной мною литературы к очередному очерку, он искренне удивлялся, что удалось найти то или иное интересное произведение автора, о котором он даже и не слышал. Тут меня охватывала законная гордость и радость, оттого, что смог чем-то дополнить составляемую им многие годы грандиозную картину и внести новые краски в общий труд. Олег Георгиевич с редкой щедростью и любовью открыл передо мной и мир своих мыслей о космосе, о человеке в нём, о том, как постигали его писатели и учёные разных времён, как и он сам пришёл к этой необычной профессии. Благодаря счастливой судьбе, я знакомился с помощью Газенко с этим миром, бывало, часами, хотя предварительно мы договаривались о получасовой встрече.

И когда передо мной стал открываться совершенно незнакомый мне доселе и удивительный мир древней фантастики, я быстро понял, что этот мир, в который вдруг решил меня ввести Олег Георгиевич, не просто интересен мне. Но это именно то, чего мне не хватает для составления полноценной картины освоения космоса человечеством, самую последнюю и короткую часть которой я в деталях описал в своей книге «Приглашение в космос» и к которой мне посчастливилось прикоснуться с попаданием на общекосмическую подготовку в отряд космонавтов. И эта, нынешняя удача, конечно же, связанная с первой, была не менее ценная. Потому что гидом в этом завораживающем путешествии был необыкновенный человек Олег Георгиевич Газенко.

В истории человечества ничего просто так не происходит – любое реальное событие готовится первоначально мыслью человека на эту тему. А фантазия – одна из наиболее ярких и свободных форм мысли. Вот с середины ХХ века, с запуском первого искусственного спутника Земли и полётом в космос первого человека началась новая эра в истории человечества. Но это новое в то же время является и естественным, логическим завершением некоего огромного мыслительного процесса, который проходил в умах разных людей разных эпох для того, чтобы в конце концов появились научные открытия, а затем – возможности техники, позволившие осуществить самую дерзкую мечту землян. А первой частью, растянутой во времени на тысячелетия, является именно та человеческая фантазия на космические темы, с которой начал меня знакомить Газенко. Разве мог я отказаться от такого предложения?!

И работа наша началась. Прежде всего, на основании знакомства даже с небольшим количеством литературы, полученной от моего соавтора, и того, что он мне поведал устно, стало ясно, что одним очерком столь большое дело ограничиться не может. Решено было разбить всю человеческую историю на ряд периодов, в каждый из которых входило бы некоторое примерно одинаковое число фантастических произведений на тему полёта человека в космос, появившихся в это время. Выходило, что нам предстоит написать от четырех до шести довольно объёмных очерков, охватывающих человеческую цивилизацию примерно со второго тысячелетия до нашей эры до середины ХХ века – до полёта Гагарина. Основными точками опоры в анализе таких произведений мы выбрали способ передвижения от Земли и цель этого путешествия. Как только определился метод, стало ясно, что нужно делать, и уже через пару месяцев, когда я прочитал все вошедшие в первый период произведения (или получил краткую информацию о них), первый очерк был готов.

Естественно, во время наших творческих встреч разговор съезжал с конкретной темы начатой работы. Он мог коснуться и проблемы существования инопланетян, и пределов физических, физиологических возможностей человека в связи с его продвижением в космос, и увлечения самим Газенко горами, а моей семьей – горными лыжами, и разведения нашими женами цветов на даче. А как-то раз речь вдруг зашла о музыке Вселенной.

– Вы знаете, – сказал тогда Олег Георгиевич, – что она наполнена звуками? И не просто звуками, а гармоничными звуками. Это музыка космоса, которая не всегда и не всем слышна на Земле…

Потом, при подготовке очередного очерка о фантастической литературе 20-х годов ХХ века, я вдруг встретил практически эту же фразу о музыке космоса в «космическом» рассказе одного из самых необычных русских писателей Андрея Платонова. Во время другой беседы он рассказал мне о том, как пришёл к своей профессии и как в середине ХХ века начинались первые работы по подготовке животных к полётам на ракетах. Уже тогда было понятно, что всё идет к полёту в космос человека, и многие из тех, кто были задействованы в этих работах, написали заявление о своём желании участвовать в таком полёте.

– Вы тоже написали такое заявление? – спросил я Газенко.

– Нет, – ответил он.

– Почему?

– Я боялся…

Это было сказано таким доверчивым тоном и с такой почти детской непосредственностью, что я пристальнее вгляделся в сидящего передо мной 86-летнего маститого ученого – прошедшего всю войну и имеющего три ордена Красной Звезды военврача, генерал-лейтенанта, академика, стоявшего у самых истоков космической биологии и медицины. Да, он был совершенно искренен и естественен в этом ответе, он оставался в нём до конца честным человеком и учёным, относящимся и к себе как к объекту исследования! От этой, на первый взгляд, слабости, его человеческий и научный масштаб только вырос в моих глазах. И я совершенно понял его, вспомнив, как испытывал подобное чувство страха в отдельные экстремальные моменты своей космической подготовки, и, бывало, оно появлялось у меня, когда думал о предстоящем полёте на космическом корабле. В другой раз наш разговор сместился на специфические ощущения космонавтов от пребывания в космосе, и я спросил его:

– А если бы вам всё же довелось полететь туда, то какую сверхзадачу вы поставили бы прежде всего перед собой в этой миссии?

Он совсем немного подумал и ответил:

– Увидеть нашу Землю со стороны…

В какой-то момент, кажется, это было во время обсуждения третьего очерка, я понял, что, собранные вместе и, быть может, слегка расширенные, наши очерки могут стать книгой и сказал об этом Олегу Георгиевичу. Он безоговорочно поддержал меня и тут же начал высказывать идеи о важных с его точки зрения иллюстраций к ней. Что, например, неплохо было бы подготовить большую сводную таблицу всех способов фантастических путешествий в космос и разместить их в порядке хронологии, параллельно с основными научными открытиями и техническими достижениями человечества. А также поместить в книге портреты наиболее значимых писателей-фантастов всех времён.

Совместная наша с Олегом Газенко работа над этими очерками, начавшаяся в марте 2004 года, продолжалась практически до последних его дней. Конечно, он сильнейшим образом цементировал эту деятельность и всякий раз заставлял меня проникаться чувством восторга и важности от вроде бы несерьёзных фантазий людей о космических полётах и вообще от того, за что мы с ним взялись. Кроме того, его участие в этом нашем труде, его научный багаж, интеллект, знания и общечеловеческий кругозор создавали ощущение совершенной легкости и изящности, с которой выстраивалась сама работа и окончательный ее продукт, воплощенный в словах, предложениях, страницах и очерках-главах. Мы успели написать четыре очерка, последний из которых я закончил и приготовился нести на окончательный просмотр своему соавтору за два дня до его смерти в ноябре 2007 года…

Этот необычный труд, на который меня подвигнул Олег Газенко и над которым мы самозабвенно трудились три с половиной года, пришлось заканчивать уже без него. Но мы так много говорили с ним о космонавтике и о фантазиях людей на эту тему, так много успели вместе написать и обсудить на будущее, что порой мне казалось, будто я слышу его голос и оцениваю ту или иную пришедшую мне в голову мысль с его позиции. Теперь работа полностью завершена, и наша книга выносится на суд читателей.

...

Валерий Шаров

Предисловие

Запуск первого рукотворного космического тела (искусственного спутника Земли) в октябре 1957 года произвёл ошеломляющее впечатление и вызвал огромный энтузиазм людей на всей планете. Вскоре последовали другие поразительные достижения, определившие начальный, романтический этап развития космонавтики – первое живое существо в космосе (собака Лайка), первый орбитальный полёт Юрия Гагарина, первый выход в открытый космос Алексея Леонова, первая орбитальная станция, первый шаг на поверхность Луны Нейла Армстронга и многое другое.

Все эти события не только стали определённым итогом эволюции биологической жизни (земной цивилизации), подведением важной черты под пониманием устройства окружающего нас мира, но ещё и точкой отсчёта новой – космической эры существования человечества. Эры выхода за пределы своей колыбели Земли, в которой люди, несомненно, еще лучше поймут этот мир и, возможно, осознают и выполнят своё вселенское предназначение.

«Космонавтика» (от греческих слов – «космос» – Вселенная и – «наутика» – кораблевождение) в прямом смысле этого слова означает полёты в космическое пространство, а по сути является использованием совокупности открытий науки и техники для освоения внеземного пространства и его объектов с целью получения новых знаний и удовлетворения нужд человечества. Хотя фактически космонавтика началась в середине ХХ века, становление её идей имеет древнюю и занимательную историю. В ней причудливым образом переплетаются стремления человека познать и описать окружающий мир с поиском средств и способов его проникновения в околоземное пространство. Эти идеи отражались в древних мифах, сказках, легендах, религиозных догмах и литературных творениях. С развитием цивилизации часть из них в силу тех или иных причин исчезла, другие сохранились в виде древних текстов, позднее – в фантастических и научно-фантастических произведениях и, наконец, обрели в ХХ веке стройную систему научно-технических знаний.

Нам, двум авторам, по-разному связанным с космонавтикой, показалось интересным и, возможно, поучительным проследить ход зарождения и развития её идей, особенно в части, касающейся способов и мотивов полёта человека за пределы Земли. Мы решили показать подготовленность новой эры земной цивилизации эволюцией человеческой мысли в этом направлении с самых ранних, доступных для обозрения времён, используя дошедшие до нас литературные и прочие источники на эту тему. Для чего написать серию очерков под общим названием, каждый из которых охватит свой временной интервал. В них будут не только названы и в том или ином объёме пересказаны написанные в этот период фантастические произведения, но и проведён их короткий или более подробный анализ с сопоставлением с реальными научно-техническими и общественными событиями, происходившими в это время в мире.

Предполагалось, что получится три-четыре очерка. Но когда началась работа и мы стали открывать для себя всё новых и новых авторов, погружаться в удивительный мир человеческой фантазии на космическую тему, бьющую сильнее и сильнее от века к веку с разных континентов и из разных стран нашей планеты, то количество их стало возрастать, достигнув в итоге семи. К моменту написания последних очерков естественным образом сложилось понимание того, что выходит у нас пусть необычное, не совсем понятное по жанру, но вполне самостоятельное, практически законченное произведение с уже готовым общим названием и названием отдельных глав, получившихся из каждого очерка. Оставалось лишь слегка причесать весь текст, написать вступление, заключение и найти художника, понимающего замысел авторов. Так родилась эта книга, которая, мы надеемся, поможет понять истоки того, что произошло с человечеством накануне третьего тысячелетия – истоки того, что мы сейчас называем космонавтикой.

Вступление

Для того чтобы окинуть умственным взором окружающее нас небесное пространство – «дотянуться рукой до неба», как мечтал Овидий, – а тем более оторваться от поверхности родной планеты и подняться ввысь, человечеству потребовалось немало времени. По крайней мере, как полагают археологи, около двух миллионов ет ушло на превращение предшественников человека (древних гоминидов) в человека современного вида – кроманьонца, который появился на Земле примерно 60–80 тысяч лет назад. В условиях непрерывной борьбы за существование, шаг за шагом он совершенствовал средства выживания, обретал более эффективную общественную организацию, развивал способности накапливать внегенетическую информацию, передавая мысли с помощью слов от поколения к поколению.

Однако ещё очень долго древние люди проводили свою жизнь в неустанной заботе об элементарном выживании и едва ли успевали надолго отрывать свой взор от поверхности планеты, на которой появились и вели свой трудный век. Главными объектами их постоянного внимания были предметы, с которыми напрямую связывалась обыденная жизнь: животные и растения, коренья и плоды, мужчины и женщины, дождь и холод. Мы не имеем каких-либо достоверных свидетельств о помыслах наших давних предков, но можем с большой вероятностью утверждать, что не было в их помыслах ничего, связанного с желанием оторваться от поверхности Земли и устремиться в небо к смотрящим на них оттуда Солнцу, Луне или звёздам – ни в реальности, ни в фантазиях на эту тему. Не до того было людям в те далёкие времена!

Древний человек перед звёздным небом

Ситуация изменилась с появлением на Земле первых цивилизаций, примерно после четвёртого тысячелетия до нашей эры, когда такая возможность им предоставилась и потребность в этом появилась. Переход к земледелию и скотоводству, зависящим от погоды и времён года, возможность путешествий без постоянных помыслов об охоте и собирании подножного корма позволили нашим более близким предкам чаще и дольше смотреть на небо.

Там, если не было облаков, они видели то же самое, что видим сейчас и мы: ослепительное Солнце днём, загадочную Луну и россыпи звёзд ночью, а иногда – едва движущиеся непонятные хвостатые точки. Далёкие от истинного понимания открывающейся им странной и завораживающей картины, они толковали её по-своему – в силу сложившихся у них к тому времени понимания окружающего мира и способности абстрактно мыслить. Так рождались представления, которые оформлялись в устойчивые картины мира, называемые мифами. Полагают, что мифы стали складываться в сознании людей несколько десятков тысяч лет тому назад. А те из них, которые в общих чертах дошли до нас, датируются примерно четвёртым-пятым тысячелетием до нашей эры.

Очень древни и чрезвычайно разнообразны мифы о происхождении Солнца (солярные), Луны или месяца (лунарные) и звёзд (астральные). В одних небесные объекты изображаются людьми, некогда жившими на Земле и по какой-то причине затем поднявшимися на небо, в других – их создание приписывается какому-либо сверхъестественному существу. У народов с развитыми мифологическими представлениями центральную группу составляют мифы о происхождении мира, Вселенной (космогонические) и человека (антропогонические). Интересно, что в них наряду с идеей творения мира неким высшим существом присутствуют и такие, в которых мир постепенно развился, эволюционировал из какого-то первобытного состояния – хаоса или мрака, воды или некоего яйца и т. п.

В астральных мифах созвездия и планеты чаще всего представляются предметами или явлениями из непосредственного окружения людей, причём у разных народов они сильно различаются. Например, в древней Вавилонии была создана система из 12 знаков зодиака, которая описывала видимое звёздное небо – позднее она была перенята греками («зодиак» в переводе с греческого означает «животное»). В шумеро-аккадской мифологии – это уже божества, а в кеттской и селькупской – корни деревьев. У тех же греков звёзды и планеты представлялись переместившимися на небо после смерти людьми и даже следами движения мифологических героев.

Довольно развитые астрономические познания доказаны историками для эпохи, начиная именно с четвёртого тысячелетия до нашей эры, когда в Западной Европе и на Востоке появились сооружения, напоминающие древние обсерватории. Помимо пышного мифотворчества, расширение знаний о звёздном небе привело к развитию астрологии – учению о воздействии светил как на судьбы всего человечества, так и отдельных людей. С другой стороны, новые знания о небе над головой подтолкнули к созданию первых материалистических представлений о макромире: появилась ставшая основной на долгие годы система устройства Вселенной Птолемея с Землёй в центре и всего остального вокруг неё.

Однако ни в одной из существовавших картин организации и существования Вселенной не было места реальному, живому человеку вне Земли! Боги, полубоги, ангелы, духи – это, пожалуйста. По-видимому, нет ни одного древнего народа, который не наделял бы подобные создания в своей религиозной фантазии способностью носиться над Землёй и дальше. И языческое, и христианское, и мусульманское небо буквально заселено ими. А вот человеку до поры до времени там места не было.

Возможность путешествия человека за пределы родной Земли, в межпланетное пространство было, видимо, давнишней мечтой, появившейся в отдельных головах представителей человеческого рода. Вероятно, она столь же древняя, как сама астрономия, берущая начало со времён Вавилона и древнего Китая. Образным, возможно, подсознательным выражением этой ранней мечты об ином существовании людей, стремлением и потребностью вырваться за пределы своей планеты, по-видимому, первоначально стали боги и ангелы, изображаемые в мифологии с крыльями и способные легко оторваться от Земли, покинуть её. Сознательно человек тогда ещё не мог позволить себе подобную дерзость. Но она, несомненно, появилась в нём на определённом этапе развития и росла, пока не вырвалась в наивных и примитивных поначалу, потом всё более усложняющихся и детализированных фантазиях, которые впоследствии, с появлением более глубоких представлений об окружающем мире и точных законов его существования, переросли в научную фантастику. Далее – в разработку научных теорий космических полётов, и, наконец, человечество пришло к реальным полётам за пределы Земли, начавшимся, как известно, в апреле 1961 года полётом Юрия Гагарина на реактивной ракете «Восток». Именно этот год, ставший началом космической эры человечества, в нашем обзоре фантастических произведений на эту тему является конечной точкой.

Итак, нам, современникам Юрия Гагарина и Нейла Армстронга, – очевидцам первых подвигов человечества в освоении космического пространства и последующих впечатляющих в этой области шагов – представляется очень интересным и важным проследить, как в сознании людей появилась и эволюционировала дерзкая мысль о возможном уподоблении человека сверхъестественным созданиям. Мысль об отрыве его от родной планеты и путешествии к другим космическим телам, которая в том или ином виде запечатлелась в письменности и дошла таким образом до нас. Коротко или подробнее рассказывая о том или ином герое, брошенном фантазией автора на подобное деяние, мы, помимо следования хронологии появления этих произведений, постараемся делать акценты в первую очередь на мотивах и средствах такого путешествия. При этом, конечно, не будет оставлена без внимания и никакая другая характерная или просто интересная деталь каждого попавшего в поле нашего зрения вымышленного полёта человека за пределы Земли.

Глава 1. Крылья орлов и воля богов

Первая глава охватывает очень продолжительный период человеческой истории протяжённостью несколько тысячелетий, начинающийся примерно с момента появления первых письменных источников (третье тысячелетие до нашей эры) и до времён, предшествующих великим астрономическим открытиям (XVI век нашей эры). Однако за такой огромный период времени было написано всего-то чуть более двух десятков произведений на тему фантастических космических путешествий. Часть фактов, упомянутых в этой главе, приведена по энциклопедическому труду профессора Николая Рынина «Межпланетные сообщения. Мечты, легенды и первые фантазии», вышедшему в 1928 году в Ленинграде.

Видимо, древнейшим повествованием о путешествии человека за пределы Земли, нашедшим отражение в письменности, является эпос неизвестного поэта о полёте на небо царя Этаны, героя шумеро-аккадского предания, дошедший до нас в версиях начала – конца второго тысячелетия до нашей эры. Одна из них была найдена во время раскопок в Ниневии в библиотеке вавилонского царя Ассурбанипала, и в ней рассказывается о событии, якобы имевшем место за три тысячи лет до нашей эры.

Согласно преданию, жена Этаны была бесплодна, а царь очень хотел иметь ребёнка. Поэтому обратился он со своей проблемой к богу Солнца Шамашу, и тот направил его к орлу, знающему, где найти траву плодородия. Орёл поведал Этане, что искомая трава находится на небе бога Ану, и предложил отправиться туда, для чего сесть на него, крепко прижавшись к спине и обхватив руками шею. Поднявшись на несколько миль и достигнув неба, они травы не обнаружили, а бог Ану посоветовал им лететь выше, к матери богов, богине Иштар. Согласно эпосу орёл с Этаной поднялся ещё выше, на такую высоту, откуда уже не было видно Земли. Видимо испугавшись, Этана попросил своего возницу возвратиться назад. Из этого произведения неизвестно, нашёл ли первый мифический космический путешественник искомое на небе, однако данные археологических раскопок подтверждают, что Этана имел сына. О принадлежности же описанного факта вымыслу (если кто-то сомневается в принадлежности подобного творения именно фантастическому жанру и допускает, что древние люди и впрямь могли путешествовать в космос верхом на орле) можно судить по исследованию историков, обнаружившим древние записи, согласно которым Этана был первым царём после Всемирного потопа и правил страной… 635 лет.

Полёт царя Этаны на орле выше неба

Так же с помощью сильных хищных птиц – по версии иерусалимского Талмуда – поднялся в небо другой царь, Александр Великий (Македонский). В очерке из этого писания, появившемся в третьем веке до нашей эры, Александр велел запрячь в трон четырёх сильных птиц, которым три дня не давали еды. Затем он сел на трон и высоко поднял над головой два копья, к которым были привязаны куски мяса. Стремясь к желанной пище, орлы начали поднимать от Земли трон с македонским правителем. На большой высоте ему встретилась птица с лицом человека и приказала вернуться на Землю. Взглянув в этот момент вниз, Александр увидел её в виде маленького помоста, окружённого змеёй – морем. Тогда он опустил вниз копья с мясом, и орлы опустили его на Землю, правда, как гласит предание, настолько далеко от места взлёта, что путешественнику с большим трудом удалось добраться до своего войска. В очерке не говорится о мотивах путешествия, но, судя по всему, таким необычным образом Александр Македонский ещё выше поднял и без того свой почти божественный авторитет в глазах своих подданных, да и в собственных глазах тоже.

В отрыве мифических героев от Земли с помощью птиц нет ничего удивительного – это говорит о конкретно-предметном образе мышления людей того времени. Ведь именно птиц видели они ежедневно и ежечасно легко поднимающимися с земли и исчезающими в небе. Потому птицы или крылья и стали первыми способами полёта, который поначалу, конечно же, не идентифицировался как космический или воздушный. Но всё же по таким признакам, как продолжительность, степень проникновения ввысь и уменьшение размеров Земли во время полёта, мы можем отнести их к космическим.

Пожалуй, нет ни одного хоть в малой степени образованного человека, который не знал бы красивую и трогательную легенду об Икаре, бежавшем вместе со своим отцом Дедалом с острова Крит с помощью самодельных крыльев, скреплённых воском. Дедал благоразумно держался невысоко над водой, к чему призывал и сына, но горячий молодой человек не послушал отца и, получив благодаря крыльям власть над передвижением не только по горизонтали, но и по вертикали, вознамерился взлететь не просто высоко в небо, а прямо к космическому объекту – Солнцу. Поднялся довольно близко к нему, но жаркие лучи Светила растопили скрепляющий крылья воск, и Икар упал с неба, погибнув в море. Об этом в первом веке поведал миру в своих «Метаморфозах» римский писатель Овидий.

Но мало кто знает (особенно это касается европейцев), что Икар имел очень далёких предшественников в древних индийских сказаниях. В великой эпопее «Рамайяна», написанной в середине первого тысячелетия до нашей эры и включающей ещё более древние мифы, рассказывается о двух братьях Сампати и Эатайюсе, которые, соперничая в безумном честолюбии и ища всемирной славы, взлетели с помощью крыльев в пространство по пути Солнца. Летели так довольно долго, но вскоре обессилили, ими овладел страх, началось головокружение, слабость, и они упали на Землю, измождённые и с обожжёнными крыльями, но живые.

Быть может, миф об Икаре более запомнился и остался в памяти большинства людей потому, что в нём герой погибает, а индийские братья – нет? Здесь, пусть на мифическом уровне, но мы имеем жертву космического деяния человечества, а, как известно, отдавшие свои жизни герои остаются в нашей памяти прежде всего.

Впрочем, было бы несправедливо говорить лишь о птицах и крыльях, ставших в первых человеческих фантазиях на тему космических путешествий способом достижения поставленных целей. Древние люди имели дело и с другими предметами, напрямую связанными с полётом или могущими его обеспечить в силу своих видимых или приписываемых возможностей. И авторы фантазий не обходили их в своем выборе.

Так, древнегреческий историк Геродот в пятом веке до нашей эры поведал о полётах в любое место Вселенной гиперборейца Арабиса, которые тот осуществлял с помощью волшебной стрелы. Упомянутый выше римский писатель Овидий написал в первом веке в «Метаморфозах» о герое Фаэтоне, который решил подняться в небо на колеснице, запряжённой конями, но был низвергнут вниз громом и молнией бога Юпитера. И совсем уже необычный способ неземного вояжа дошёл до нас с Дальнего Востока, где, согласно преданию первого века, великий китайский врач и мистик Ма Тсе-ян отправился на небеса средь бела дня, приняв какой-то таинственный «эликсир жизни». Что ж, загадочный и древний Китай и в этой сфере человеческой деятельности демонстрирует свой особый, ни на кого не похожий путь.

Подводя некоторый промежуточный итог под обзором человеческих фантазий в отношении полеётов на небеса и в космос за период от самых далёких времён до начала нашей эры, следует отметить следующее. Несмотря на довольно-таки обширное географическое представительство этих полётов и некоторое разнообразие отрыва в них человека от Земли, все эти повествования носят отчётливый характер мифов, преданий или пересказов оных. Мы не можем привести ни одного ярко выраженного литературного произведения, написанного в это время, где была бы присущая этому жанру развёрнутая фабула с детальным изложением действия. Не можем найти ни одного источника, хотя бы отдалённо напоминающего литературную фантастику, из которой много позднее появится научная фантастика.

Первый шаг в этом направлении сделал греческий писатель и философ-моралист Плутарх из Херонеи в своём произведении – диалоге «О лике, видимом на диске Луны» в конце первого века. Хотя в его творении и нет путешествующего в космос человека, оно заслуживает своего места в нашем списке, потому что этот автор впервые в художественной форме построил космогоническую концепцию окружающего людей мира с определением в ней места человека. Это оригинальное литературное изложение различных научных теорий того времени о природе мира, свойств Луны, Солнца, а также взглядов на природу и свойства индивидуальной человеческой души. В произведении Плутарха (он, кстати, был членом знаменитой платоновской Академии) трём уровням вселенской иерархии Солнце – Луна – Земля соответствуют три уровня человеческого существа ум – душа – тело. Солнце занимает главенствующее положение, выполняя функцию бога, – даёт и забирает ум. Луна состоит из звёздного и земного вещества – она получает от Солнца ум и даёт человеку душу. Земля занимает нижнее место в этой иерархии – она бездушна, пассивна и находится в подчинении. Она не даёт ничего, забирая себе и возвращая Солнцу и Луне то, что взяла для порождения человека: ум и душу. В этом произведении с Земли на Луну путешествуют только человеческие души, однако намечается отчётливая картина взаимодействия трёх космических тел, определяется место человека среди них и как бы даётся система координат для грядущих фантазий о космических подвигах человека.

Этими координатами полвека спустя блестяще воспользовался сирийско-греческий писатель-сатирик Лукиан из Самосаты. В созданном им новом литературном жанре сатирическом диалоге «Икароменипп, или Заоблачный полёт» он красочно описал путешествие человека на Луну. Охваченный сомнениями о мире, именуемом философами космосом, его герой Менипп избирает, как он полагает, единственный способ избавиться от невежества – вооружившись крыльями, самому подняться на небо и посмотреть, как там всё устроено. Для чего он взял крылья орла (правое) и коршуна (левое), привязал крепкими ремнями к плечам, а к концам их приладил петли для рук. Потренировавшись в полётах и постепенно усложняя их, стал летать не хуже птиц и поднялся выше их – на Олимп. Оттуда, запасшись самой лёгкой едой, герой Лукиана и отправился прямо на небо. Когда прорвался сквозь густые облака, то очутился возле Луны, где встретил философа Эмпедокла, который попал туда после того, как бросился в вулкан Этна и тот забросил его на это небесное тело. Мудрый философ научил космического путешественника, как обрести орлиное зрение, и тот стал с неба рассматривать все скрытые от него ранее человеческие пороки. Насмотревшись на них, полетел выше, и Луна попросила его обратиться к Зевсу, чтобы тот покарал философов, возмутивших её вздорной болтовней о её природе. На третий день, миновав Солнце и летя меж звёзд, Менипп приблизился наконец к небу и попал к Зевсу. Поведал ему о цели своего путешествия и о просьбе Луны. После чего Зевс вынес это предложение на общее собрание богов, и в итоге они решили всех философов вместе с их диалектикой истребить, а у Мениппа отобрать крылья, дабы он более не смел являться к богам. О решении богов относительно философов герой с удовольствием поведал последним, вернувшись на родную Землю.

Путешествие Мениппа к Луне и Солнцу

Лукиана можно считать центральной фигурой в производстве фантазий о космических путешествиях людей за весь рассматриваемый нами период человеческой истории длиною в четыре тысячелетия. Не только из-за того, что этот писатель находится примерно в его хронологической середине, но и потому, что подобных его искромётным и разнообразным произведениям на эту загадочную тему мы не сможем найти ни у кого более. Помимо всего прочего этот автор весьма плодотворно вобрал в своём творчестве лучшие приёмы предшественников и продолжил традиции наиболее ярких писателей античности.

Так, первым зафиксированным литературным произведением в человеческой истории о стремлении людей к расширению познаний об окружающем их пространстве является «Илиада» Гомера. Этот знаменитый грек за 750 лет до нашей эры воспел легендарный поход корабля «Арго», по назвнию которого стали называться оказавшиеся на его борту морские путешественники, а впоследствии уже от «аргонавты» пошли названия и воздухоплавателей, и исследователей океанских глубин, и космических путников: аэронавты, акванавты, космонавты и астронавты. А Лукиан, продолжая эти традиции, написал поразительное произведение о путешествии в космос целого морского корабля с экипажем, который не только достиг Луны, но и оказался вовлечённым в настоящую космическую войну. И это во втором веке нашей эры! В своём необычном для того времени произведении, нарочито названном «Правдивая история», он с самого начала предупреждает, что всё это – чистой воды вымысел, и далее, явно пародируя некоторые приёмы и персонажей своих знаменитых предшественников, даёт такую волю фантазии, что у неискушённого читателя голова может пойти кругом.

Космический вояж морского корабля с экипажем посредством штормового вихря

На морской корабль с несколькими десятками человек на борту налетает во время плавания страшный вихрь, который забрасывает его на высоту в 100 лье, где судно подхватывает ветер, и через семь суток путешественники попадают на Луну. Её правитель ведёт войну с правителем Солнца за возможность переселения на Утреннюю звезду самых бедных своих подданных. В звёздные сражения вовлечены и жители Млечного Пути, и Большой Медведицы, и некоторых других звёзд. Приняли в ней участие и путешественники с Земли. Размаху космических баталий, названиям и внешнему виду их участников, а также приёмам ведения ими боёв позавидовали бы иные режиссёры современных фильмов о звёздных войнах! Хотя, кто знает, может быть, именно «Правдивая история» Лукиана из Самосаты, написанная почти две тысячи лет назад, и подсказала некоторым из них сюжеты умопомрачительных фантастических кинолент, как на самого этого писателя, несомненно, оказало влияние бессмертное произведение писавшего задолго до него Гомера.

Между тем нельзя не заметить, что лукиановские космические путешественники – нетипичное явление в анализируемом нами долгом периоде человеческой истории от появления письменности до середины второго тысячелетия нашего времени. На каком бы континенте нашей планеты и на какой бы стадии развития общества мы его ни рассматривали, заметно сильное влияние религиозных представлений. Потому в населённое богами, ангелами или демонами надземное пространство или к космическим объектам летают либо обожествлённые представители рода человеческого, либо цари, либо приближённые к богам люди. В крайнем случае – особо выделяющиеся или героические личности. Как тут не вспомнить героя Фаэтона, сурово наказанного богом Юпитером за попытку оторваться от Земли?! Поэтому естественным образом воспринимается целая вереница космических миссионеров из религиозных книг разных времён и разных народов.

Удивительный способ космического путешествия описывается в «Бхагаватгите» (Божественной песне) – философичном разделе древнеиндийской эпической поэмы «Махабхарата», появившейся в письменном виде где-то в середине первого тысячелетия до нашей эры. Её герой переносится на Луну с помощью силы своего духа, который позволяет ему дематериализовываться на Земле и затем материализоваться на другом космическом теле. Не правда ли, прослеживается довольно опредёленная параллель с дошедшей до нас с примерно той же части азиатского континента историей покидания Земли китайским врачом и мистиком Ма Тсе-яном?

Космические перемещения дематериализацией тела

Христианская Библия, написанная во втором веке нашей эры, даёт сразу несколько персонажей, покидающих Землю и отправившихся на небеса. Это пророк Илья, Богоматерь и, конечно же, Иисус. Первый поднялся туда на огненной колеснице, запряжённой огненными конями, другие же просто вознеслись.

Не остался в стороне и мусульманский Коран, описавший семью веками позднее путешествие пророка Магомета из Меккского храма в Иерусалимский. А затем – через семь небес к трону бога. Согласно Корану, он был проведён через небесные страны ангелом Гавриилом верхом на крылатом существе Борак, которое имело голову женщины, туловище лошади и хвост павлина.

Своё место в начавшемся задолго до наступления нашей эры великом деле фантастического освоения космоса наивными методами занимают сказочные персонажи из преданий различных народов, появившихся в более близкие к нам исторические времена.

Две арабские сказки, датируемые десятым веком, знакомят нас с персонажами, которых фантазия авторов отправляет в небо каждого своим способом. Один из космических вояжей совершает знаменитый Синдбад-мореход в своём седьмом путешествии, где он попадает к людям, у которых каждую весну отрастают крылья и они обретают способность летать. Герой упрашивает одного из них взять его с собой и поднимается с ним от Земли, уцепившись руками за пояс. Они поднялись так высоко в глубину небесной лазури, что Синдбад отчётливо начал слышать пение ангелов. Восхищённый таким явлением, он произнёс имя Аллаха, и тогда возница, оказавшийся на поверку демоном, стремглав спустился к Земле и сбросил своего седока у высокой горы. В другой сказке «Волшебная история коня из эбенового дерева» мы узнаем о новом, поистине сказочном способе космического путешествия. Персидский царевич сел верхом на волшебного деревянного коня, нажал на нём особый гвоздик, и тот понёс человека ввысь. Летели они так долго, что почти долетели до Солнца. Видя, какая его ждет ужасная участь в небесных краях, царевич нашел другой гвоздик, нажал на него и благополучно возвратился на Землю.

К сказочным героям – покорителям космоса примыкают персонажи персидского поэта Фирдоуси и арабского историка Табари, о которых они рассказали в своих произведениях в одиннадцатом веке. Фирдоуси в сборнике «Шахнамэ» знакомит нас с персидским шахом Кэй-Каусом, который, подчинив себе всю Землю и духов на ней, решил по наущению главы злых духов Иблиса завоевать ещё небо, Солнце и Луну. Соорудив аппарат в виде трона со стойками, к которым привязали четырёх голодных орлов (привет от Александра Македонского!), он сел в него, поднял над головой шест с кусками мяса, и орлы понесли его в нужном направлении. Высоко взлетев, Кэй-Каус, однако же, умерил свой воинственный пыл и, ограничившись выстрелом в небеса из лука, спустился на Землю. Герой Табари, арабский правитель Нимврод точно так же – на троне, поддерживаемом четырьмя грифами, – поднимался в небеса для сражения с богами, и дело у него тоже закончилось стрельбой в их сторону из лука.

Оригинальное и довольно красивое сказание о космических деяниях человека содержится в монгольской сказке, написанной, очевидно, чуть позже и дошедшей до нас, благодаря сборнику графа А. Беннингсена «Легенды и сказки Центральной Азии». В ней описывается, как семеро монголов научились летать, покинули Землю и улетели на небо, где образовали созвездие Большой Медведицы из семи звёзд. Согласно сказке, в те времена было очень холодно, поскольку в созвездии Плеяд было шесть звёзд. Монголы отобрали у них одну, и тогда на Земле стало гораздо теплее. Взятая ими звезда – это та самая маленькая звёздочка, которая примыкает ко второй звезде хвоста Большой Медведицы.

Не теряются в ряду сказочных похождений к космическим объектам и герои русских народных сказок, появившихся в книжном виде в середине восемнадцатого века, но сложенных, видимо, в начале второго тысячелетия. Героям этих произведений свойственны довольно простые, но нередко и своеобразные способы достижения Луны, Солнца или звёзд. В сказке «Солнце, месяц и Ворон-Воронович» старик налегке, пешком отправляется к Солнцу и Месяцу, которые женаты на его дочерях. В сказке «Ведьма и Солнцева сестра» Иван-царевич сначала, спасаясь от ведьмы, достигает терема Солнцевой сестры верхом на коне, а в следующий раз умело использует для этого путешествия тёмную силу. Герой затевает с ведьмой спор: кто больше потянет на весах, тот другого и убьёт. Он первым садится на весы, а когда на противоположную чашу ступает ведьма, заведомо более тяжелая, Ивана подбрасывает вверх с такой силой, что он прямиком попадает на небо к Солнцевой сестре. Длинный путь человеческой истории, на котором родились и развивались первые примитивные фантазии человечества о космических путешествиях, поочередно выражаемые то в мифических, то в религиозных, то в литературных, а то и в сказочных формах, плавно и логично завершает герой сочинения представителя зрелого итальянского Возрождения знаменитого итальянского писателя Людовико Ариосто – Астольфо. В поэме «Неистовый Роланд», написанной им в начале XVI века, этот достойный рыцарь совершает полёт на Луну, где якобы находится всё, потерянное на Земле. Отправляется он туда вместе со святым угодником Иоанном на колеснице пророка Ильи, запряжённой четвёркой коней. И решается на такое предприятие для того, чтобы найти там разум главного героя поэмы Орландо и часть своего разума. Они успешно поднимаются в небо, где оказываются сначала в области огня, зной которого умеряется присутствием святого мужа, а затем попадают «в обширный мир Луны, поверхность которой блестит, подобно светлой стали…». Там он находит искомое и привозит пузырёк с утраченным разумом своему другу.

Колесница с Астольфо и Иоанномна Луне

Плавно – потому что по прошествии столь продолжительного отрезка земной цивилизации, как охваченные нами почти четыре тысячи лет, в течение которых каких только способов путешествия в космос древние фантазёры нам не являли, можно было бы ожидать чего-то более оригинального, нежели колесница. А логично – поскольку автор из Центральной Европы Ариосто использовал уже применённый за полтора тысячелетия до него Овидием этот же способ покидания Земли Фаэтоном, правда, на этот раз всё закончилось благополучно – без разящих стрел богов и неудавшейся космической миссии. Впрочем, в очередной раз не обошлось без помощи святого. И всё это – одна из характерных черт большинства «космических» произведений прошедшего перед нами огромного куска истории от появления на Земле письменности, которая показывает, на каком уровне познания окружающего его мира находилось человечество в течение этого срока. Другой его очевидной особенностью является то, что, несмотря на довольно-таки приличное внешнее разнообразие способов покидания Земли, придуманных авторами, есть совершенно отчётливое единое игнорирование ими вполне реальных физических проблем (за исключением, пожалуй, осознаваемой время от времени опасности от солнечного огня), с которыми неминуемо должен столкнуться человек, покидающий свою родную колыбель. Но о чём тут говорить, если о Земле, о космосе и о себе люди знали еще так мало?! Главное же, несмотря на неоднородность развития разных континентов и разных народов, на расцветы цивилизаций и уничтожение многих из них в страшных войнах, на большие религиозные различия, мысль о неземном существовании человека, раз появившись в сознании людей и запечатлевшись в письменности, больше уже не покидала их. Она беспокоила авторов, будоражила их фантазию, рождала всё новые и новые произведения и постепенно готовила новый этап в человеческой истории, который наступил в XVII веке, с эпохой первых великих астрономических открытий.

Глава 2. Гении и монгольфьеры

Начиная вторую главу книги об истории идей космонавтики, мы хотим напомнить читателям о нашей главной цели. Нами движет желание проследить, как в процессе развития человеческой цивилизации в сознании людей появилась и эволюционировала дерзкая мысль об отрыве от родной планеты и путешествии к другим космическим телам, которая в том или ином виде запечатлелась в письменности и дошла до нас. Особое внимание мы уделяем способам и мотивам полётов человека за пределы Земли.

Если первая глава охватывала огромный период истории примерно с двух с половиной тысячелетий до нашей эры (с того момента, когда родилось первое фантастическое повествование о путешествии человека за пределы Земли и дошло до нас в письменном виде) до начала XVI века нашей эры, то второй период будет намного короче. Всего-то от начала XVII века до середины XIX века. При этом количество произведений (соответственно, и количество авторов, что подарили нам подобные произведения), ставших предметом нашего упоминания или подробного анализа, окажется примерно таким же. Это связано прежде всего с тем, что общее количество фантастических произведений (а вместе с ним и космических) с определенного момента начало быстро расти. Однако описание путешествий в космос в этот период имеет существенные отличия от того, что было ранее. В первую очередь это касается понимания авторами сложностей подобных путешествий и новых способов их осуществления.

Как ни странно, но примерно за столетие, отделяющее окончание нашего первого условного периода от второго, не было написано ни одного «космического» произведения. Видимо, не до того было людям в последние десятилетия Средневековья. Чем же оказались заполнены для них эти годы?

Мы не будем останавливаться на таких значительных и, без сомнения, интереснейших событиях для отдельных народов, государств и даже целых континентов, как раскол в христианской Европе, внесённый прогрессивным богословом Мартином Лютером, и последующая реформация церкви на этом континенте. Как столкновение цивилизаций в Америке (европейцев с ацтеками) и в Азии (монголов с индийцами). Как чудовищные зверства Ивана Грозного и расширение им российской державы. Как религиозные войны в Европе и даже рождение там современного театра. Войны, жестокости и культурные достижения всегда сопровождали людей в их земной жизни.

Для нашего понимания эволюции человеческой мысли в области продвижения в космос намного более важно то, что к концу XVI века, благодаря великим географическим открытиям, стала понятна структура поверхности планеты. Вслед за этим взоры наиболее пытливых исследователей обратились к небесному своду – к манящей и загадочной картине звёздного неба, которая столь же сильно приковывала к себе внимание и первобытного человека, и людей ранних цивилизаций, мыслителей античных времён и Средневековья. Только тогда плодом их наблюдений и мыслительной деятельности являлась картина устройства мира с Землёй в его центре, а творческий процесс в части описания небесных путешествий заканчивался созданием различных мифов или наивными фантазиями вроде полёта к Луне или Солнцу на орлах да колесницах.

Теперь человек имел более широкие и объективные представления как о своей родной планете, так и о физических законах, а на вооружении у него был замечательный инструмент – телескоп. Потому и стал он пристальнее и продолжительнее наблюдать звёздное небо, желая составить объективную картину этого удивительного и во многом непонятного для него явления. И результат пришёл очень быстро. Наступила эпоха великих астрономических открытий. Люди впервые смогли внимательно рассмотреть поверхность Луны и пятна на Солнце, обнаружили другие планеты нашей Солнечной системы, определив их размеры и удалённость от нас, получили представление о чудовищных расстояниях до звёзд. В результате чего стало ясно, что Земля наша вовсе не является центром, вокруг которого обращаются видимые планеты и звёзды, в том числе и Солнце. А последовавшие вслед за этим открытия законов небесной механики заставили людей пересмотреть ставшие религиозной догмой теории Аристотеля и Птолемея и осознать сложность окружающего их мира. Вот имена этих первых исследователей космического пространства: поляк Николай Коперник, итальянец Галилео Галилей, датчанин Тихо Браге, немец Иоганн Кеплер. Тем не менее устоявшаяся и очень удобная для церкви ложная картина устройства Вселенной долго еще не пересматривалась ею и насаждалась в умы людей. Итальянский мыслитель Джордано Бруно был в 1600 году сожжён инквизицией за еретическое, по её мнению, утверждение, будто Земля вращается вокруг Солнца.

Да только так уж устроен думающий человек, что если разумная мысль сформулирована им и получает объективные подтверждения, то ничто уже не остановит его в продвижении к истине и отстаивании её – никакие трудности и опасности. Поразительно совпало, что именно в это время другой выдающийся европейский мыслитель и учёный, открывший чуть позже законы движения планет, писал необычное произведение, в котором не только опрокидывались религиозные догмы относительно устройства мира, но и совершалось удивительное даже для начала XVII века путешествие на естественный космический спутник Земли Луну.

Это сравнительно небольшое по объёму, но чрезвычайно насыщенное уникальными расчётами и разнообразными закодированными посланиями сочинение знаменитого немецкого астронома и математика Иоганна Кеплера, названное им «Сон, или Посмертное сочинение о лунной астрономии». И хронологически, и по смыслу оно заслуженно стоит первым в нашем очерке о фантастических космических творениях людей с начала XVII и до середины XIX века. Автор писал его с 1593 года, подверг первоначальную рукопись серьёзной переработке после прочтения диалога «О лике, видимом на диске Луны» Плутарха, сопроводил подробными примечаниями с 1620 по 1630 год. А впервые «Сон» был напечатан только после смерти Кеплера в 1634 году. В каком-то смысле его можно считать предтечей научной фантастики, и уж во всяком случае, это произведение является первым астрономическим сочинением, в котором окружающий мир (в том числе и наша Земля) и происходящие в нём явления описываются такими, какими их видит наблюдатель, находящийся на другом космическом теле (Луне).

Последовательный пифагореец, Кеплер всегда искал гармонию в устройстве мира, и открытые им законы движения космических тел не только соответствовали этой гармонии, но и дали строгое научное понимание движения планет нашей Солнечной системы. Он был учёным до мозга костей. Потому, задумав изложить свою фантазию на космическую тему, не мог позволить себе использование для вымышленного им путешествия человека за пределы Земли такие явно бредовые идеи, как крылья птиц, божественные колесницы или силы стихии, которые с успехом эксплуатировали его литературные предшественники. Научные познания того времени не давали даже слабых намёков на реальные способы передвижения в космическом пространстве, и Иоганн Кеплер, интуитивно понимая, что если это и возможно, то только на основании научных достижений, связывает свой способ именно с ними. Он осторожно (время-то ещё какое – в Европе жгут людей за гелиоцентрические идеи) называет науки духами, указывая, впрочем, в примечании ко «Сну», о каких науках идёт речь: в числе девяти основных называет метафизику, медицину, этику, астрономию, геометрию, арифметику.

Для своего космического путешествия учёный избрал весьма необычную форму. Он последовал совету чародейки: закончив долгие наблюдения звёзд и Луны, отправился спать. И во сне ему привиделось, будто он читает принесённую с ярмарки книгу, в которой герой совершает путешествие на наш спутник через рассказ одного из духов. Напомним, что под словом «дух» или «даэмон» автор подразумевает вовсе не какое-либо сверхъестественное создание, а одну из названных им в примечании наук – науку о небесных телах астрономию, поскольку слово это происходит от созвучного греческого слова, переводимого, как «знать». Выясняется, что духи частенько помогают людям путешествовать на наш космический спутник и большое внимание уделяют проблеме их доставки на Луну (коих переносить туда чрезвычайно трудно и опасно для их жизни), определяя физические параметры потенциальных космонавтов: «Мы не берём с собой в компанию людей вялых, тучных или болезненных, но охотно берём с собой тех, кто проводит время, непрестанно упражняясь в верховой езде, или часто совершает плавания в Индии, кто привык питаться сухарями, чесноком, вяленой рыбой и прочей малоаппетитной провизией». Далее Кеплер устами духа ставит физические и физиологические проблемы такого космического путешествия: расстояние до Луны, сила притяжения Земли и Луны, разрежённый воздух, температура. А затем, наделив наш спутник атмосферой и жителями, автор красочно и математически точно описывает, как видятся наблюдателю с Луны (причем из разных её зон) Земля, Солнце и звёзды, какой протяженности там дни, ночи и т. п. «В одних местах Вольва (Земля) стоит прямо над головой, – пишет он в своём произведении, – в других склоняется к горизонту, но для любого места высота её (над горизонтом) остаётся неизменной. Тем, для кого Вольва всегда склоняется к горизонту, она всегда кажется горой, объятой пламенем».

Появление этой предельно завуалированной и загадочной книги о реальном космическом пространстве и человеке вне Земли имело самые разнообразные последствия и значение. Во-первых, оно послужило поводом для обвинения в то время матери автора в колдовстве. Во-вторых, книга оказала серьёзное влияние на многих последующих авторов этого жанра. И, наконец, именно такой, какой описал её Иоганн Кеплер, увидели нашу Землю американские астронавты, ступив на поверхность Луны в 1969 году – через 350 лет после написания им этих строк.

Луна и соблазн хотя бы в фантазиях побывать на нашем космическом спутнике не давали покоя не только учёным мужам. Представители той самой христианской церкви, которая сожгла в 1600 году за космическую ересь Джордано Бруно, тоже брались ради этого за перо. В двадцатые годы XVII века, в то время когда Кеплер составлял примечания к своему «Сну», английский прозаик и епископ Герифордский Фрэнсис Годвин написал выдающееся для церковного деятеля произведение «Человек на Луне, или Описание путешествия туда».

Такой увидел герой Кеплера Землю с Луны

Лунное путешествие Гонзалеса на лебедях

Его герой испанец Доминго Гонзалес совершает полёт на наш спутник с помощью прирученных диких лебедей, соорудив для них специальную упряжку и удобное сиденье – для себя. Следуя завоёвывающей все большее количество умов науке того времени, в частности гелиоцентрической модели мира Коперника (в чём автор признаётся отдельной строкой), Годвин обозначает в этом путешествии некоторые его физические особенности, в том или ином виде согласующиеся с реальным полётом к Луне. Дорога туда и обратно занимает у него 12 и 9 дней соответственно. Поднимаясь всё дальше от Земли, Гонзалес обнаруживает, что наступает момент невесомости. Все небесные тела вращаются у него вокруг своей оси. Земля с Луны показалась путешественнику больше, чем Луна с Земли. Сила притяжения на Луне оказывается меньше земной.

Вместе с тем в лунной утопии английского епископа присутствует масса фантастики, свойственной этому жанру и духу того времени. Он наделяет Луну пригодной для жизни атмосферой и населяет жителями-гигантами, которые весьма преуспели в устройстве своего общества. В частности, больших успехов добилась их медицина и вообще естественные науки. Найден «философский камень», а мир и спокойствие достигаются ранней диагностикой потенциальных преступников и высылкой их сразу после рождения на Землю, в Северную Америку. Одним словом, это рай, о котором можно только мечтать: в природе царит вечная весна, всё там растёт без стараний человека, самые смертельные раны у людей заживают сами собой, и умирают они, когда приходит пора, без страданий. Видимо, поиски и описание такого рая, столь желанного и недостижимого на Земле, и стали главным побудительным мотивом для создания Фрэнсисом Годвином своего произведения, которое впервые увидело свет только после его смерти, в 1638 году.

Куда более консервативным в отношении возможных способов полёта на Луну оказался другой английский богослов и философ, епископ Честерский Джон Уилкинс. Он написал два философских трактата, давших рождение жанру научной популяризации. В «Рассуждении о новом мире и другой планете», вышедшем так же, как и сочинение Годвина, в 1638 году, он тоже высказывает предположение об обитаемости нашего спутника и о полётах к нему в будущем. В другом произведении, «Магии», напечатанном десять лет спустя, Уилкинс разрабатывает способы подобных космических путешествий: с помощью ангелов, мысленных усилий, летающих колесниц и взобравшись на спину гигантских птиц с острова Мадагаскар. Как видим, всё это – перепевы методов фантастических вояжей в космос, неоднократно встречавшихся в аналогичной литературе в античные времена, а затем и в Средние века.

Настоящий прорыв в способах достижения космоса осуществил известный военный прозаик, драматург и поэт, один из самых ярких, острых и парадоксальных сатириков-гуманистов французского Возрождения Сирано де Бержерак. В своей философской утопии «Космическая история государств и империй Луны», написанной в 1656 году, он являет красочный фейерверк фантастических вариантов полётов на Луну, о каждом из которых следует сказать особо, поскольку неукротимая фантазия этого человека того заслуживает.

Первый из них основан на принципе полёта тела легче воздуха, когда обнажённый человек натирает росой своё тело и поглощающая росу Луна притягивает заодно и этого человека. Второй – на аэроплане с пружинным мотором, приводившим в действие его крылья. Третий – с использованием заправленных воспламеняющейся селитрой ракет, загорающихся ступенчато. Надо сказать, что ни один из трёх этих способов не помог путешественнику добраться до Луны. Свалившись на землю со своим аэропланом и получив ушибы, он для излечения ран намазался бычьими мозгами. Когда же после этого полетел на ракетах и горючее вещество всех его тридцати шести ракет быстро сгорело, он должен был снова упасть на родную землю. Но вдруг выяснилось, что вместо этого необъяснимым образом поднимается ввысь, в то время как машина его упала вниз. Удачным оказался четвёртый способ – притяжение ущербной Луной… бычьих мозгов, которыми был обмазан наш герой. Таким образом он и достиг желаемого.

Попытка Бержерака достичь Луны на 36 ракетах

Притяжение Луной человека , обмазанного бычьими мозгами

Однако фантазия Сирано на этом не успокоилась, и он описывает еще несколько удачных способов достижения Луны. Так, встреченный им там святой Энох попал на Луну с помощью двух сосудов, которые он наполнил дымом от огня, герметически закупорил и привязал себе под мышками. Дым, устремляясь кверху, но не имея возможности проникнуть сквозь металл, стал толкать сосуды вверх и вместе с ними поднял святого человека. Приближаясь к Луне, он освободился от этих сосудов, начал падать на нее, но от удара его спасла широкая одежда, в которую врывался раздувающий её ветер. Еще один, крайне оригинальный способ достижения Луны использовал пророк Илия. Он извлёк из огромного магнита притягивающее вещество, превратил его в шар среднего размера и, расположившись в лёгкой железной колеснице, стал бросать этот шар вверх – магнит притягивал к себе колесницу вместе с седоком, и так он продолжал делать много раз, пока не достиг сферы притяжения Луны. Третий встреченный им там землянин – европеец из Кастильи – добрался с помощью птиц (несомненное свидетельство знакомства автора с космическим произведением Фрэнсиса Годвина, героя которого он, видимо, просто перетащил в своё сочинение). И, наконец, возвращение Сирано де Бержерака с Луны на Землю состоялось при помощи чёрта – когда тот схватил богохульника на Луне, а автор ухватился за него, чтобы вырвать из опасных объятий, и они втроём понеслись к Земле.

Цель же путешествия Сирано на Луну и то, что он там нашёл, не отличаются особой оригинальностью. Сделал он это для разъяснения людям, что Луна – это обитаемый мир. Его он там и обнаружил в виде истинного райского общества, лишённого пороков и преступлений, обитатели которого занимаются писанием стихов (ими же и расплачивались за всё, а питались запахами) и философствованием. С некоторыми из тамошних мыслителей-философов путешественник с Земли ведёт беседы на материалистические (о структуре окружающего мира) и идеалистические (о Боге, душе) темы. В лунном рае, помимо прочих занятных и удивительных персонажей, оказались и упомянутые выше богоугодные земляне Энох и Илия.

В другом, незаконченном космическом произведении «Государства и империи Солнца» Сирано де Бержерак использует ещё четыре способа внеземного путешествия. Полёт по примеру облаков – обвязанный множеством склянок, наполненных росой и нагретых Солнцем, человек притягивался к Светилу. Подъем с использованием принципа разрежённого воздуха – создав герметичный аппарат, внутри которого солнечные лучи производили разрежение, а впускаемый туда снизу воздух толкал всю конструкцию вверх. Передвижение силой воли – нечаянно повредив в полёте свой герметичный аппарат, автор продолжил движение, обращая к Солнцу свои печальные взоры и напряжённые помыслы. И, наконец, последний способ путешествия на Солнце французского сатирика, который оказался стар, как мир: одно из путешествий туда он совершил при помощи четырёх орлов, которые схватили его за руки и за ноги и перенесли в нужное место.

Лунная утопия Сирано де Бержерака, стала яркой предшественницей всех произведений сатирической научной фантастики и оказала влияние на многих последующих авторов этого жанра. Кроме того, высказанная им идея передвижения по воздуху с использованием нагретого воздуха предвосхитила реальные подъёмы на монгольфьерах почти на сто лет. А описанная возможность космического путешествия человека с помощью многоступенчатых ракет блестяще реализовалась через триста пять лет и продолжает служить людям в освоении космоса в третьем тысячелетии.

Впрочем, возможно, приоритет в идее использования ракет для подобных целей принадлежит не ему. В Китае существует предание о местном чиновнике Ван Ху, жившем в начале XVII века и обладавшем горячим желанием исследовать небеса. С этой целью он смастерил нехитрую конструкцию, состоящую из двух больших воздушных змеев и каркаса в форме седла между ними, где было размещено 47 ракет, которые поджигали 47 рабочих. На этой машине, вместе со всем своим имуществом любопытный китаец с шумом взлетел в небо и исчез в чёрном дыму навсегда.

Один из предложенных Бержераком способов космического путешествия почти столетие спустя оригинально использовал и развил немецкий автор Эберхард Киндерман. В 1744 году вышла его книга с длинным названием «Быстрое путешествие на воздушном корабле к небесам, дабы узнать, правда ли, что Марс 10 июля этого года явится в первый раз за время своего существования с некоторым спутником или Луною». В ней он отправляет пятерых своих героев (названных по именам органов чувств) в космос на корабле из легкого сандалового дерева, подъёмную силу которому обеспечивали шесть металлических шаров. Из них первоначально воздух удалялся нагреванием, а внизу располагались краны, через которые в шары подавался наружный воздух, толкавший всю конструкцию вверх. Любопытно, что кроме воды и пищи, необходимых в столь долгом путешествии, автор оригинально позаботился о решении проблемы разрежённого на больших высотах воздуха. Для этого его герои берут с собой грибы, пропитанные водой, которые надо держать на большой высоте у носа при дыхании. Путешественники благополучно достигают спутника Марса, спускаются на него, знакомятся с местными жителями, живут там некоторое время и таким же образом возвращаются на Землю.

Вообще, полное или частичное заимствование идей о способе космического полёта, как мы уже видели и не раз ещё увидим, является вполне нормальным и весьма продуктивным явлением в мире литературной фантастики, поскольку идеи эти не просто механически повторяются, но чаще всего творчески развиваются авторами. Так, похоже, случилось и у русского писателя, переводчика, учёного Василия Левшина, написавшего в 1784 году «Новейшее путешествие, совершенное в городе Белеве». Это, по-видимому, первое серьёзное фантастическое произведение на космическую тему, появившееся в России. Его герой Нарсим осуществляет во сне полёт на Луну с помощью крыльев орла, приспособленных к ящику из буковых дощечек, – такими можно было управлять руками с помощью петель и пружин. Перед этим он обдумывает идею создания воздушного исследовательского флота, который вело бы не златолюбие, а лишь желание просвещения, и вооружен он был бы только оптическими орудиями, перьями и бумагой. Создав упомянутое летательное сооружение, он отправляется на Луну, дабы узнать «…для наших ли тварей создан кружок сей и нет ли в нём животных, равномерно мыслящих, что Земля наша есть их месяц и не для иного плавает на воздухе, чтобы ночи их были не так темны?». По пути он задумывается о проблеме дыхания, но эфир оказывается подходящим для этого. Благополучно достигнув Луны, он обнаруживает там поля, селения, людей и, известное уже дело, более справедливое социальное устройство, чем на Земле.

Махолёт Левшина

Однако мы немного забежали вперёд и чуть не упустили целую серию фантастических космических путешествий, которые были написаны на протяжении полутора столетий разными авторами из разных стран, но объединены одним, мистическим способом путешествия в космос – с помощью неких таинственных гениев или полёта души человека отдельно от тела. Последний способ вроде бы перекликается с аналогичными лунными путешествиями душ людей, описанными Плутархом в конце первого столетия в его знаменитом диалоге «О лике, видимом на диске Луны». Однако теперь, в XVII и XVIII веках, появилось принципиально новое качество: души отделяются не от умерших, а от живых людей. По окончании же космического странствия они возвращаются в свои тела.

Открыл эру подобных космических экспедиций немецкий монах и учёный Анастасиус Кирхер произведением «Экстатическое небесное путешествие на Луну и ряд планет после превращения в дух при помощи гения Космиэля», которое было напечатано в Риме в 1656 году. Его герой Теодидактис посещает в таком виде несколько планет нашей Солнечной системы, включая Сатурн, и везде находит разумную жизнь.

В 1692-м вышла книга отца Даниэля «Путешествие в мир Декарта». Автор якобы узнает у Декарта дивный секрет разделения души с телом и как она, на время покинув свою оболочку, может уноситься на далёкие расстояния, а потом возвращаться к телу, которое в это время будто бы спит. И его душа совершает полёт на Луну.

Аналогичную экспедицию предпринимает и душа шведа Эммануэля Сведенборга в его философском трактате «Миры нашей Солнечной системы и миры звёздного неба», написанном в 1758 году. Она летает по звёздному небу, посещает Луну и планеты Меркурий, Венеру, Марс, Юпитер, в то время как тело автора в ожидании души остаётся в Стокгольме.

Семью годами позже выходит объёмное произведение голландки Марии де Румье «Путешествие милорда Сетона по семи планетам на крыльях одного духа и на атомах» в семи томах. В нём англичанин Сетон и его сестра Манима посещают известные планеты, а также Луну и Солнце при помощи гения Захиэля, который для облегчения перелёта обращает их в мух, а затем на каждом космическом теле придаёт путешественникам вид местных жителей. К Юпитеру они летят на группе цепких, сплотившихся между собой атомов. По возвращении на Землю оказывается, что Манима вовсе не сестра Сетона, а грузинская принцесса, и он женится на ней.

И, наконец, в 1808 году во Франции появляется сочинение Кофрин-Рони «Путешествие Гиперболюса на планеты» в пяти томах, в которых герой – сын мага и персиянки – также посещает различные планеты нашей Солнечной системы, начиная с Луны и кончая Сатурном, при помощи гения.

Особняком стоит написанное в 1750 году необычное космическое творение выдающегося деятеля французского Просвещения, философа, историка, прозаика и поэта Вольтера – философско-сатирическая повесть «Микромегас». В ней автор описывает космическое странствие гигантского (ростом в 32 километра) обитателя звезды Сириус Микромегаса на разные планеты Солнечного мира, в том числе на Землю. Пользуясь силами их тяготения, законами притяжения и отталкивания небесных тел, при помощи луча света и кометы он достигает Сатурна. Там встречает местного жителя ростом в 3 километра и приглашает его к дальнейшему путешествию. Они перепрыгивают на кольцо Сатурна, затем – на проходящую мимо комету. Пролетев на ней около 600 миллионов километров, космические странники встречаются со спутниками Юпитера, а затем высаживаются на саму гигантскую планету. Через год они достигают Марса и вскоре оказываются на нашей Земле, на берегу Балтийского моря. Хотя в этом произведении и отсутствует какое бы то ни было космическое деяние человека, являющееся главным объектом нашего литературного исследования, оно заслуживает внимания потому, что это одно из первых в мировой литературе описаний концептуального переворота в сознании, связанного с прибытием на нашу планету инопланетян-гигантов. Выведенное в «Микромегасе» столкновение с космическими масштабами даёт читателям возможность более трезво, объективно оценить место человека во Вселенной и начать всерьёз задумываться о проблемах возможного контакта с другими космическими цивилизациями, что через два столетия станет одной из главных тем научно-фантастических произведений о космосе.

На противоположном полюсе стоят несколько произведений различных авторов (в том числе не менее знаменитых, чем Вольтер), которые в своих литературных творениях на внеземную тему вернулись к сказочным формам.

Оригинальную космическую историю путешествия на Луну подарил нам в 1781 году немецкий автор Рудольф Распе в знаменитых «Удивительных путешествиях барона Мюнхгаузена». Его герой, находчивый и удачливый барон Мюнхгаузен, запустил в медведя топориком, который в итоге залетел на Луну. Раздосадованный такой потерей барон вспомнил про турецкий боб, имеющий свойства расти очень быстро и высоко. Посадил боб в землю, и тот вырос так высоко, что зацепился за один из рогов Луны. По стеблю боба Мюнхгаузен проворно вскарабкался на неё, нашёл топорик, но, собравшись назад, обнаружил, что солнечный зной сильно засушил гигантское растение и по нему невозможно спускаться. Тогда он сплёл из найденной на Луне соломы верёвку, один конец которой прикрепил к Луне, и начал спуск. Достигнув нижнего конца верёвки, зацепился за него левой рукой, в правую взял топор, отрубил им верхний конец верёвки от Луны и привязал его к нижнему концу. И так делал много раз, пока не спустился на Землю. Герой Распе совершает и второе сказочное путешествие на Луну с помощью урагана, поднявшего его корабль на тысячу миль над водой. Но оно, напротив, не отличается оригинальностью и является прямым повторением «Правдивой истории», написанной Лукианом из Самосаты во втором веке нашей эры. Здесь мы ещё раз убеждаемся в воздействии творчества писателей разных эпох друг на друга. Тем более что способ возвращения героя первого путешествия с Луны на Землю отчасти перекликается с одним из способов достижения Луны, предложенным неистовым Сирано де Бержераком, – тем способом, при котором космический путешественник движется в пространстве с помощью выставленного вперед магнита, притягивающего железную колесницу.

Неоспоримо влияние русских народных сказок на космическое творчество великого русского писателя Николая Гоголя. В его повести «Вечера на хуторе близ Диканьки», датированной 1832 годом, сначала в полёт на небо отправляются злые силы с тёмными намерениями: ведьма верхом на метле поднимается от Земли для умыкания звёзд, а чёрт – чтобы похитить месяц. Затем на звёздное небо верхом на том же чёрте летит кузнец Вакула – месяц он едва не цепляет шапкой, а звёзды перед его взором играют в жмурки. И здесь присутствует явная аналогия с одним из методов космического путешествия знаменитого французского сатирика эпохи Возрождения, герой которого возвращается с Луны на Землю с помощью чёрта.

Довольно схожий с этим, но куда более масштабный по количеству посещаемых космических объектов способ внеземного путешествия избирает для своего героя всего несколькими годами позже француз Боатар в сочинении «Путешествие на планеты». Он пускается в космическую экспедицию в компании с дьяволом на аэролите и посещает с его помощью Луну, Венеру, Марс, Меркурий, Сатурн и Уран.

Однако человечество к этому времени уже сделало немало фундаментальных открытий в науке, многого достигло в технике – оно вступило в индустриальную эпоху. Это не могло не отразиться на космических творениях писателей-фантастов. В первую очередь, конечно, их взоры обратились к реальным возможностям полётов над землей, которые дало людям изобретение воздушного шара братьев Монгольфье. Первым на них откликнулся русский поэт Вильгельм Кюхельбекер. В своём прообразе антиутопии «Земля Безглавцев (Акефалия)», написанной в 1824 году, он вместе с французом вылетает на монгольфьере из Парижа. В небо они поднимаются, совершенно не помышляя о космосе, но неожиданно оказываются на большой высоте и теряют сознание от недостатка кислорода. Приходят в себя уже на Луне, где находят страну Акефалию (безглавье) со столицей Акардион (бессердечье). В ней царствуют нравы, неприемлемые для автора и российской действительности того времени, а населена она странным народом. Кто – без голов, кто – без сердец. И имеют они непонятную страсть к палочным ударам – это их действующая монета.

Полёт Пфааля к Луне на воздушном шаре

Аналогичную картину – домики и города, населённые уродцами, – увидел на Луне герой произведения американского писателя Эдгара По «Необыкновенное путешествие некоего Ганса Пфааля», написанного им в 1835 году и также избравшего воздушный шар в качестве способа передвижения в космос. Но здесь и мотивы отлёта на Луну, и сам подход к этому путешествию оказались куда более серьёзными, можно сказать, по-американски прагматичными и совершенно в духе индустриального времени. Во-первых, покинуть Пфааля Землю заставили непомерные долги перед кредиторами. Во-вторых, в свой полёт, помимо обильного запаса воды и еды, он взял пару голубей и кошку, чтобы наблюдать, что в тот или иной момент экспедиции за пределы Земли происходит с живыми существами. В-третьих, собрав необходимые сведения из астрономии и механики, он основательно подготовил воздушный шар именно к космическому путешествию. Оболочка изготавливалась из кембрикского муслина, верёвок и каучукового лака, а наполнялась она неким газом, плотность которого была в 37 раз ниже плотности водорода и который получался от воздействия кислотой на особое металлическое вещество. Обитаемая корзина окружалась герметичным мешком с несколькими застеклёнными окошками, и в нём имелся аппарат Грима для сгущения воздуха, который затягивал разрежённый воздух снаружи и сгущал его. На дне мешка располагался клапан для выброса наружу испорченного воздуха. То есть герой Эдгара По создал себе пусть несколько примитивную, но вполне целостную систему жизнеобеспечения космического путешествия, что мы не встречали ни в одном аналогичном литературном фантастическом произведении ранее.

Правда, проблемы существенного изменения температуры путешественником в расчёт не брались – от холода его спасло… пальто. А припадок удушья на высоте 16 километров из-за сильного уменьшения внешнего давления и разрежения воздуха, от которого началось кровотечение из носа, ушей и глаз, Пфааль снял… кровопусканием. Но давайте не забывать, что Эдгар По писал свое фантастическое произведение ещё в первой половине XIX века! Этот известный поэт и новеллист первым из американских писателей попытался достигнуть правдоподобия фантастического произведения с помощью научных принципов и сделал это весьма продуктивно. Жюль Верн и Герберт Уэллс – корифеи научной фантастики – единодушно признавали американца своим предшественником. Сам же писатель в примечании к собственному космическому произведению отмечает, что знакомился с другими фантастическими произведениями о полётах на Луну, в частности, с путешествиями героев Годвина и Бержерака. Отмечая, что все они преследуют сатирическую цель сравнения наших обычаев с обычаями жителей Луны, он подчеркивает, что ни в одном из них не сделано попытки придать правдоподобный характер такому путешествию с помощью научных подробностей. Это качество, считает он, достигнуто им самим.

Всё это лишний раз показывает, как относительны понятия в разные времена. Ведь и вправду, использованные Эдгаром По подробности фантастического путешествия его героя к Луне на воздушном шаре создают ощущение его правдоподобия по сравнению с полётом туда на приручённых лебедях или посредством притяжения Луной человека, обмазанного бычьими мозгами, как описывали такой полёт его предшественники двумя столетиями ранее. Однако сам он выглядит довольно наивно с этими подробностями на фоне того, что стало известно науке о Луне, об околоземном пространстве и прочих космических материях к началу XXI века. И наивно – даже в сравнении с первыми по-настоящему научно-фантастическими произведениями того же Жюля Верна, который писал их всего несколькими десятилетиями позднее и который откроет наш следующий очерк.

Завершая рассмотрение очередного временного отрезка человеческой истории протяжённостью в 250 лет, следует отметить, что, хотя в сравнении с предыдущим огромным периодом человеческой истории, уже рассмотренным нами, количество авторов и самих фантастических произведений о космических полётах людей за единицу времени существенно возросло – почти все они вышли из Европы. Нам, во всяком случае, не удалось найти близких по теме произведений этого времени с Востока или из Азии. Героями таких творений становятся теперь не одни лишь святые, цари или герои, а большей частью самые разные люди. Одновременно происходит существенное расширение способов космических путешествий. Если раньше это были только крылья птиц, сила стихии или божества, то теперь появляется большой набор принципиально новых способов. Притом что в некоторых фантастических произведениях на космическую тему ещё присутствуют весьма примитивные способы путешествия за пределы Земли из прошлых времен, а в других – довольно активно эксплуатируются мистические методы, отдельные авторы ставят и по-разному пытаются решить возможные реальные проблемы такого путешествия с помощью способов, основанных на современных научных достижениях. В некоторых фантастических предположениях даже предвосхищаются грядущие успехи человечества в космической области.

И ещё одно важное изменение: если в античные времена подобные произведения писались для критики некоторых явлений жизни земного общества, то теперь, с достижениями астрономии и других наук, конструируется существование различных образов общественной жизни на Луне и других планетах. Наделяя их жителей теми или иными достоинствами или недостатками, авторы излагают собственные концепции идеального устройства разумной жизни или выводят на их примере неприемлемые для себя качества. Также впервые у многих из них появляется осознание проблемы пребывания человека вне Земли и предлагаются примитивные способы её решения. В целом же литературная космическая фантазия в этот период прощается с наивными и примитивными взглядами на возможность космических путешествий и делает решающий шаг вперёд по направлению к научной фантастике, который начнётся со второй половины XIX века и быстро расцветёт самыми яркими красками.

Глава 3. Пушечный снаряд, электричество и «антигравитация»

В попытке создать наиболее полную и объективную картину эволюции фантазий человека на тему космических путешествий мы движемся всё дальше и дальше по реке времени – считая от появления первых цивилизаций, а если говорить о современности, то приближаемся к ней. И вплотную подходим к родному нам 20 веку. Очередной, третий отрезок истории будет самым коротким из всех описанных ранее – всего-то в 55 лет, но за это время подобных творений было создано чуть ли не столько же, сколько за все предыдущие века и тысячелетия человеческой цивилизации. В первую очередь это связано с лавинообразным возрастанием с середины XIX века вообще числа фантастических произведений, а также с составлением довольно подробного объективного представления об околосолнечном пространстве (вслед за чем резко активизировался всеобщий интерес к внеземному миру и возможности пребывания в нём человека) и рядом важных открытий в науке и технике, сделанных, в предшествующие этому периоду годы и десятилетия. Что впрямую и определило количество литературных фантазий людей на космические темы.

После создания телескопа, открытия новых планет, законов их движения и определения расстояний до ближайших к нам космических тел к 1680 году (эти достижения науки частично отразились на содержании фантастических произведений предыдущего периода) важнейшим открытием стала формулировка Исааком Ньютоном закона Всемирного тяготения в 1687 году. Этот закон указал на то, что яблоком и Луной, планетами и звёздами управляет одна та же универсальная сила, которую можно описать языком математики. Несколькими годами ранее Эдмон Галлей впервые наблюдал в телескоп странное космическое тело с длинным хвостом, двигающееся по очень вытянутой орбите – комету, названную позже его именем. В середине XVIII века Джозеф Блэк открывает углекислый газ, а в начале XIX века Алессандро Вольта изобретает электрический элемент. Довольно быстро вслед за открытием Вольта, в 1821 году Майкл Фарадей создаёт первый электродвигатель, а ещё через десять лет открывает принцип действия электрической динамо-машины. И уже в 1838 году появляется первый электротелеграф, в 1878-м – первая электролампочка, а в 1879 году – первый электропоезд.

Напомним, что с середины 70-х годов XVIII века, с разработанного Джоном Ваттом в 1774 году первого парового двигателя началась эпоха работы на человека энергии пара, который славно послужил человечеству, и на смену которому с конца XIX века пришло электричество. Казалось бы, почти столетие успешной эксплуатации этого технического достижения на благо людей должно было хоть каким-то образом отразиться в фантастических произведениях на космическую тему этого времени. Кто-то, ну хотя бы один писатель, должен был поведать нам о полёте за пределы Земли с помощью парового двигателя. Как бы не так! Видимо, фантасты XIX века стали большими реалистами, нежели их предшественники, и не захотели использовать это крайне заземлённое и заведомо обречённое в космических путешествиях человеческое изобретение. Но зато уж дали они волю фантазии в использовании электричества, энергии тяготения и комет для близких и далёких космических вояжей!

По праву первого научного фантаста этот период должен был бы открыть выдающийся французский писатель Жюль Верн. Однако, не отнимая у него законного ведущего места в нашем повествовании, мы не можем не упомянуть прежде о двух фантастических космических произведениях, которые появились до великого француза, а значит, хронологически предшествуют ему.

Первое – это короткий рассказ русского писателя Демокрита Терпиновича «Путешествие по солнцу», увидевший свет в 1845 году. В нём автор, не стесняясь, заимствует для своего космического путешествия целый набор приёмов далёких и чуть более близких предшественников по фантастическому цеху. Первоначально его герой отправился в Африку, на гору Атлас, чтобы оттуда посмотреть на панораму всех человеческих слабостей и проказ. Насмотревшись досыта, прилёг на траву и глубоко заснул. Проснувшись, обнаружил себя летящим по воздуху. Задумался, отчего летит, и понял: оттого, что целую неделю, восходя на гору, пил одну только росу, она пропитала всё его тело и одежду, а взошедшее Светило силою своих лучей притянуло его к себе. На Солнце он обнаружил огромных великанов, в тела которых переселялись души людей, умерших на других планетах. Сами гиганты, умирая, превращались в солнечные лучи и снова попадали на планеты. Устройство жизни здесь оказалось во многом совершеннее и справедливее, чем на Земле, но имели место и беспорядки, определяемые тем, что приносили сюда с собой души со своих планет.

Пожалуй, произведение Терпиновича, построенное на использовании приёмов фантастического сочинительства из Плутарха, Лукиана, Кеплера и де Бержерака, заслуживало бы упоминания в нашем очерке лишь несколькими словами… Если бы не одна изюминка, которая не только является изобретением автора, но и протягивает очевидный мостик к последующим авторам, использующим в своих космических путешествиях куда более серьёзные и оригинальные способы передвижения. С Солнца наш герой вознамерился попасть и на другие планеты, первой из которых выбрал Меркурий. Отправляется он туда следующим образом. Забирается в нос к своему другу – местному астроному-великану, щекочет его, предварительно направив нос в сторону Меркурия, тот чихает, и землянин летит в нужном направлении. Неизвестно, ведал ли автор о том, что в момент этого физиологического акта воздушный поток в дыхательных путях человека на короткое время достигает огромной скорости (приближающейся к сверхзвуковой). Но можно точно сказать: сознательно или интуитивно он поставил перед собой серьёзнейшую проблему космического путешествия – проблему преодоления силы притяжения большого космического тела, для решения которой необходим адекватный источник энергии и скорость. Явно пребывая ещё во власти типично русской сказочной литературной традиции (вспомним путешествия сказочных героев к Месяцу на Коне-Горбунке или на небо верхом на чёрте), автор по-своему решил её и предложил совершенно оригинальный двигатель для этого путешествия.

Путешествие героя Терпиновича на Меркурий с помощью чиха из ноздри великана

Мы сознательно не упоминаем ни о каких политических, военных и экономических событиях в мире в этот период, коих было достаточно, потому что фантазии писателей они затрагивали мало, – тем более фантазии на столь неземную тему. Но одно событие обойти нашим вниманием невозможно. Это первая Всемирная выставка, проходившая в Лондоне в 1851 году, поставившая перед собой цель показать все достижения человеческой цивилизации и разместившая экспонаты со всего света. Перед входом на выставку посетителей встречала 24-тонная глыба каменного угля. Далее публика с удивлением взирала на огромный гидравлический пресс, железнодорожные локомотивы и трехколёсную паровую машину. Представленным здесь паровым молотом можно было расколоть простой орех или выковать сложную пароходную деталь. Воображение посетителей поражал установленный французами маленький фонтан из одеколона и статуя королевы Виктории из цинка.

Из Америки приехала скульптура выставленной на продажу обнажённой греческой рабыни и револьвер Кольта. Здесь был представлен «типограф» – предок современной печатной машины и электрический телеграф Сименса. Но особенно удивлял и озадачивал публику экспонат под названием «Мечтатель» – стул из папье-маше, к спинке которого были приделаны два крыла, символизирующие полёт мечты. Одно крыло птичье, напоминающее о светлых помыслах, другое – летучей мыши, олицетворяющее ужасные, потаённые мысли. Композицию дополняло символическое изображение Солнца и мечты – этот экспонат сжато выражал своё воздействие на людей всей выставки, порождающей в их головах мысли и мечты. В том числе и мечты о неземных путешествиях, что отразилось в появлении в этом экспонате крыльев и Солнца. Но если в сознании большинства людей планеты они присутствовали лишь в виде неосознанного, смутного ощущения, то писатели-фантасты взялись за их развитие с вполне конкретных позиций.

Видимо, появившаяся в рассказе Демокрита Терпиновича мысль о нахождении серьёзной силы для преодоления земного притяжения, выраженная им в столь примитивной форме, была не случайна – она стала отражением естественного этапа научно-технического уровня человечества и осознания фантастами этой серьезной проблемы. Уже в 1865 году французский писатель Ахилл Эро написал небольшую книжку «Путешествие на Венеру», в которой представил свою версию такой силы. Для достижения ближайшей к нам планеты он придумал космический корабль, приводимый в движение ни много ни мало «реактивным двигателем». Автор предложил читателям следующую логику такого выбора: если ракета для фейерверков взлетает за счёт реактивной силы, то почему бы не применить её и в космическом аппарате? Это произведение, написанное почти за 100 лет до реального полёта человека в космос на реактивной ракете, можно было бы считать литературным предсказанием этого события, однако, предложив для своего космического путешествия вполне современную идею, Эро совершил и современную же ему принципиальную ошибку. В качестве массы для создания реактивной силы в двигателе была вода, которая во избежание её потери выбрасывалась не наружу, а в большой контейнер – потом оттуда её можно было забирать для повторного использования. Сейчас любому школьнику, мало-мальски разбирающемуся в физике, понятно, что такой корабль вообще никуда не будет двигаться. Но не надо забывать, что мы имеем дело не с учёным трактатом, а с фантастическим произведением, написанным в середине 19 века!

Совершенно иначе к проблеме космического полёта подошёл другой француз – всемирно известный основоположник научной фантастики Жюль Верн, создавший своё первое произведение на эту тему «С Земли на Луну» в том же 1865 году, а через пять лет появился роман-продолжение «Вокруг Луны». В своей литературной работе он шёл прежде всего, от науки, от уже существующих реальных расчётов. Задолго до него, в 1687 году, Ньютон в работе «Математические начала натуральной философии» не только вычислил, какую скорость нужно придать телу для преодоления земного притяжения – 11 километров в секунду, – но и рассмотрел артиллерийское орудие как средство для доставки грузов на орбиту вокруг планеты. Правда, великий английский физик использовал подобную схему в первую очередь для иллюстрации действия законов механики, но мысль была учёным высказана и, как оказалось, не осталась незамеченной. Великий французский фантаст, задумывая роман о полёте людей на Луну, выбрал именно этот способ доставки их туда. Метод работы Жюля Верна заключался в активном включении научных достижений в свои фантастические произведения (как известно, он имел огромную картотеку с занесёнными в неё научными фактами, к которой постоянно обращался при работе над своими произведениями), а идея выстрела из суперпушки была единственным по его представлению способом достижения такой скорости, уже проработанная с научной и отчасти технической точки зрения. Недостающие расчёты он проделал в романе сам и отправил трёх своих героев (вместе с двумя собаками и курами) на наш спутник из Флориды в снаряде диаметром 2,74 метра, выпущенном из пушки длиной 274 метра. Взрывчатого вещества для этого выстрела было использовано 122 тонны. Такие исходные характеристики, по расчётам Жюля Верна, дали начальную скорость снаряду в 16,5 метра в секунду, и, проходя земную атмосферу, он замедлялся до нужной скорости в 11 километров в секунду, чего было достаточно для полёта к Луне.

Лунная пушка Жюля Верна

Основательность, с которой герои этого фантастического произведения (а значит, и сам автор) готовились к покорению космического пространства, может сравниться разве что с тем, как готовился реальный полёт человека в космос. Такого мы в литературе еще не наблюдали – ну разве только герой Эдгара По немного потрудился перед полётом на Луну на воздушном шаре). И здесь, помимо детальной научно-технической проработки проекта всего внеземного путешествия, мы видим немало совершенно новаторских идей Жюля Верна, которые напрямую перекликаются с существующими и по сей день подходами в подготовке к полётам в космос. Выстрелу с людьми предшествовали настоящие наземные испытания, при которых сначала в маленький снаряд, который имел двойные стенки с сетью пружин из стали между ними, заключили кота и белку и выстрелили им в сторону морской бухты – животные остались целы. После чего провели еще и восьмидневное выживание человека в будущем космическом аппарате. Автор серьёзно позаботился о безопасности своих космических путешественников. Для компенсации больших перегрузок при выстреле в снаряде существовала тройная система защиты: пружины, вода и матрасы. Была предусмотрена и его герметичность. В самом полёте велась очистка атмосферы с помощью надперекисных соединений щелочных металлов – замечательно, что эти принципы используются в космонавтике и по сей день. Кстати, впервые в фантастической литературе на космические темы автор обратил внимание на токсичное действие углекислого газа и кислорода, описал некоторые физиологические особенности невесомости, отметил разогрев снаряда при прохождении через плотные слои атмосферы. Также впервые для манёвров в космосе применялись тормозные ракеты, принцип которых служит людям в космосе и в наши дни.

Жюль Верн сделал и много другого для того, чтобы его способ отправки людей на Луну заслуживал доверия. Свои расчёты по скорости снаряда он дал проверить специалистам-астрономам. В романе использованы самые последние технические достижения: пороховой заряд из пироксилина, изобретенного за 15 лет до этого; сам снаряд сделан из довольно редкого в те времена сверхпрочного лёгкого алюминия, и он достаточно большой, чтобы за ним во время полёта могли наблюдать с помощью новейшего телескопа. В общем, хоть и вправду бери и отправляй человека в космический полёт из пушки. Однако при всей правдивости многих цифр, вычислений и массы правдоподобных деталей произведение остаётся фантастическим. Реальные расчёты показывают, что не только никакая пушка не даст такой скорости снаряду, но даже при слабом приближении к ней человек погибнет от возникшей чудовищной перегрузки – в момент выстрела из орудия с подобными параметрами вес любого предмета увеличится в 30 тысяч раз. Потому роман и является научно-фантастическим произведением.

Отправляются герои Жюля Верна на Луну с первоначальной целью просто установить связь между ней и Землёй, но уже в полёте звучит нечто другое: чтобы именем США завладеть нашим естественным спутником, присоединить в качестве сорокового штата, колонизовать, заселить, насадив все чудеса науки, искусства и техники. А также цивилизовать селенитов. Правда, осуществить это им не удалось, поскольку на Луну путешественники так и не сели, а лишь облетели её во втором романе «Вокруг Луны», после чего благополучно вернулись на Землю. Видимо, верный своему строго научному подходу к фантастике, Жюль Верн решил не ставить перед героями заведомо нереальную задачу возвращения с Луны. Потому что другого способа старта оттуда, кроме пушечного выстрела, современная наука не давала, построить такое орудие вне Земли было невозможно, а придумать нечто совершенно нереальное ему не давал его литературный метод. И не будем судить автора за явно имперский и патерналистский подход к первой космической миссии, тем более что, возможно, то был просто сатирический взгляд на новую, бурно развивающуюся Североамериканскую страну, проводящую подобную политику в отношении коренных жителей континента. В конце концов, гуманитарные аспекты этого полеёта куда более существенны. Во-первых, объединение людей разных национальностей для космического путешествия послужило поводом для примирения двух американцев, а еще автор особо отмечает, что его космический полёт – это мирное употребление оружия убийства. Не правда ли, этот мотив очень понятен нам, знающим, что реальное покорение космоса стало возможным в первую очередь благодаря разработке реактивных аппаратов, которые были созданы для нанесения разрушительных, убийственных ударов по противнику. Как и то, что сейчас для выведения космических аппаратов в космос нередко используются ракеты, снятые с боевого дежурства! В обоих романах Жюль Верн просвещает читателей относительно существующих космогонических гипотез происхождения Солнечной системы и звёзд. Они воочию представляют прогресс науки и техники того времени, что проявляется не только в развитии основных идей произведений, но и в бесчисленных мелких научных сообщениях, насыщающих романы, и в отдельных их деталях.

В те же годы, когда писался второй космический роман «Вокруг Луны», Жюль Верн задумал и третий, который был закончен к 1877 году. Этот роман называется «Гектор Сервадак», и современники считали его самой фантастической книгой писателя. Действительно, если для первого своего внеземного путешествия к ближайшему космическому телу автор избрал способ, предложенный учёным, то на этот раз путешествие совершается по Солнечной системе, а способ передвижения используется настолько необычный и неожиданный, что во сне не привидится – на комете Галлея.

Здесь автор, отставив в сторону строгие расчёты и научные опоры, явно дал волю фантазии. По его замыслу в один из своих периодических подходов к Земле хвостатая космическая скиталица по необъяснимым причинам прошла настолько близко, что фактически столкнулась с ней, вырвала кусок Африки вместе с сушей, морем, атмосферой, тридцатью шестью людьми и понесла всё это в мировое пространство. В итоге на странном космическом теле диаметром 740 километров образовалась слегка разрежённая атмосфера, уменьшенная в 7 раз сила тяжести и меняющаяся от +50 до -53 градусов по Цельсию температура в зависимости от удаленности кометы от Солнца. Вот в этих необычных условиях на протяжении двух лет течёт жизнь невольных космических путешественников, полная тревог, неожиданностей, открытий и надежд.

Жюль Верн увлекательно рассказывает о разнообразных приключениях группы людей, уцелевших в космической катастрофе, предпринимающих совместные усилия для вы живания в непривычных условиях, и дополняет сюжет некоторыми политическими идеями своего времени в сатирической форме. Кроме этого, несмотря на предельно парадоксальный фантастический сюжет, он всё же не забывает о своём научном методе и насыщает повествование имеющимися в науке астрономическими сведениями о планетах нашей Солнечной системы. И наделяет своих героев настоящим космическим мышлением. Когда появляется угроза не вернуться к Земле, а лететь дальше по Солнечной системе и в другие звёздные миры, француз Сервадак и русский Тимашев не паникуют, а мысленно переносятся в неведомые дали – «…отвергают узкое представление о мире, созданном исключительно для человека, и стремятся охватить всю бесконечную и, возможно, обитаемую Вселенную». Можно считать, что в этом романе фантаст создал прообраз будущего космического путешествия большой колонии землян, где присутствуют разные нации, сословия и есть даже свои Адам и Ева, могущие дать жизнь будущим новым поколениям космической колонии. Но эта идея не получила своего дальнейшего развития, потому что по воле автора комета, описав эллиптическую орбиту в 630 миллионов лье, вернулась через два года к Земле, снова соприкоснулась с ней атмосферой, и путешественники перенеслись на родную планету с помощью воздушного шара.

Герои Жюля Верна путешествуют по Солнечной системе на комете

Любопытно, что когда во время беспримерного космического вояжа разговор у героев романа «Гектор Сервадак» заходит о возрасте планет Солнечной системы, они обращаются к книге соотечественника Жюля Верна, известного астронома, популяризатора науки и прозаика Камила Фламмариона «Рассказы о бесконечном», цитируя некоторые места из неё. Что говорит о большом уважении и доверии, которое испытывал фантаст к учёному.

Однако Фламмарион известен не только своими астрономическими идеями и популяризацией их среди широкой публики. Он также и автор нескольких произведений, в которых в оригинальной форме представлен главный предмет нашего обзора – внеземные путешествия. Но в отличие от Жюля Верна он пошёл в фантастической литературе на космические темы совсем иным путем. Представитель довольно точной науки, основанной на тщательных объективных наблюдениях и точных расчётах, он, видимо, не смог позволить себе отправлять людей в заведомо неосуществимые (пусть и фантастические) авантюры в космос. Поэтому избрал для своих научно-фантастических произведений способ, отдалённо напоминающий тот, что ещё до нашей эры мелькнул в индийской литературе и был разносторонне развит мистическими фантастами в XVII и XVIII веках, – путешествие за пределы Земли осуществляют не сами люди, а их духовные субстанции. Правда, в отличие от своих предшественников по этому методу, используя весьма сомнительный способ космического путешествия, Фламмарион знакомит читателей с реальным устройством Солнечной системы и Вселенной, насколько это стало к тому времени известно науке, и всерьёз рассуждает о множественности обитаемых миров.

В небольшом произведении «Рассказы о бесконечном», написанном Камилом Фламмарионом в 1872 году и цитируемом Жюлем Верном в «Гекторе Сервадаке» в 1877 году, дух умершего человека рассказывает своему живому другу о своих путешествиях в пространстве и времени. Благодаря усилиям воли и неким силам природы, он может двигаться выше скорости света и таким образом, обгоняя свет, идущий от нашей планеты, видеть прошлое Земли. Совершая путешествия в разные миры и системы других звёзд, он обнаружил там самую разную жизнь, в том числе и сильно отличающуюся от земной. В следующем своем произведении на эту тему «Стела», написанном в 1877 году, автор придумал романтическую историю любви отшельника-астронома и богатой девушки из Парижа, которая бросает свет и богатство ради своего возлюбленного и переезжает жить к нему в горы. Здесь они и умирают вместе во время наблюдения подошедшей к Земле кометы и выпадения обильного метеорного дождя. Но их души, покинув земную оболочку, унеслись в пространство вместе с кометой, которая продолжила свой космический путь и перенесла их на Марс. Там счастливые супруги обрели очаровательное место второй жизни и часто смотрели на Землю, представляющуюся им большой и яркой звездой, твердо веря, что души их будут жить вечно, переходя из одного мира в другой.

Души влюблённых на Марсе

И, наконец, в романе «Урания», вышедшем в 1889 году, Фламмарион являет новую форму духовного внеземного передвижения. С помощью ожившей статуи Урании (музы астрономии) он совершает самое, пожалуй, далёкое из всех описанных до него космических путешествий. Они посещают другие звёздные системы, на которых есть иная жизнь, где живут андрогины – то же человечество, но без смуты и треволнений. Попутно высказывается мысль о бесконечности Вселенной, форм жизни и обитаемых миров в ней, о совершенствовании методов познания космоса на Земле и даже о грядущих контактах с другими цивилизациями. О том, что материальный мир только кажущийся и что в действительности каждое существо состоит из невесомой, невидимой, неосязаемой силы. Урания показала ему и вечность времени. Но всё это, видимо, оказалось настолько сложным для дальнейшего развития, а главное, для понимания массовым читателем, что автор заканчивает своё произведение… пробуждением от сна. Совершенно иную, можно даже сказать, революционную для подобной литературы основу перемещения материальных тел в космическом пространстве предложил в 1880 году английский писатель, поэт и учёный-историк Перси Грег в своём двухтомном произведении «Через Зодиак: история испорченной записи». Его герой, инженер, изучает проблему тяготения и натыкается на мысль о существовании отрицательного тяготения, названного им «апергией». Ему удаётся получить эту энергию и отправиться с её помощью на Марс. Это первое использование в фантастической литературе подобного способа внеземного путешествия. Удивительно, что оно произошло почти два века спустя после формулирования Ньютоном закона Всемирного тяготения. Ведь наука, хоть и не раскрыла природу подобного явления (кстати, не раскрыта она и на начало нашего XX века), но с этим открытием дала чрезвычайно перспективное поле для фантазий на космическую тему. А разве нужно писателям этого жанра иметь разжёванные сути тех или иных явлений природы?! Но они почему-то большей частью предпочитали на протяжении такого огромного времени обращаться либо к совершенно далёким от реальности сказочным космическим вояжам, либо делали крен в другую сторону и отправлялись от Земли с помощью нематериальных сил – духов, души человека. В лучшем случае появлялись произведения, основанные на использовании технических достижений человечества, которые позволяли как-то бороться с силой тяжести, – воздушные шары, пушки или нечто, напоминающее о реактивном движении. Но сама сила Всемирного тяготения, названная позже гравитацией, до сей поры была вне поля зрения фантастов.

Эксперименты Грега с «антигравитацией»

Свой оригинальный вклад в фантастическое покорение внеземных просторов внёс русский писатель, учёный и профессиональный революционер-народоволец Николай Морозов. Находясь в заточении в Шлиссельбургской крепости за участие в покушении на царя, он написал в 1882 году повесть «Путешествие в космическом пространстве», в котором вообще не затруднил себя выбором способа передвижения в космосе. Его герои, несколько мужчин и женщин, летят к Луне на некоем космическом корабле, приводимом в движение непонятной силой. Здесь впервые в фантастической литературе автор говорит об опасности попадания в корабль метеорита, а время года для полёта и его маршрут выбираются с учетом потоков этих малых космических тел в отношении Земли. Значительно подробнее, чем Жюль Верн, описывает он наступающее в космическом полёте состояние невесомости: некоторые ощущения людей, поведение воды и других предметов в ней. Опустившись на Луну, путешественники, не выходя из корабля, берут для последующего анализа на Земле пробы атмосферы и простейших форм обнаруженной там жизни. Они едва не погибают от падения на поверхность Луны метеорита, но благополучно возвращаются на родную планету.

Начавшаяся «эпоха электричества» не могла не оказать влияния на творчество фантастов, и в 1887 году появляется роман француза Андрэ Лори «Изгнанники Земли: компания Селена», в котором он ухитрился организовать своё космическое путешествие, используя для этого и электричество, и принципы Всемирного тяготения, и даже энергию Солнца. Некий известный астроном решил с помощью мощного электромагнита, действующего на основе солнечной энергии, приблизить к Земле Луну для приземления её в удобном месте и дальнейшего использования имеющихся там минеральных богатств. Однако один из участников этого проекта в последний момент, когда Луна была уже совсем близко, испугался его последствий и, желая остановить все предприятие, поменял действие магнита. В итоге произошло нечто иное: герои вместе со всей обсерваторией, откуда ведётся эксперимент, небольшим куском поверхности Земли и несколькими другими землянами переносятся на наш естественный спутник. Они путешествуют по поверхности Луны, не имеющей атмосферы, сделав себе некоторое подобие респираторов, и обнаруживают следы прошлой жизни селенитов – их рисунки, строения. А на Землю возвращаются тем же способом – приведя в действие электромагнит, который начал сближать два космических тела. Заключительная фаза приземления происходит на парашюте.

Космический корабль на солнечной энергии Фораи Графиньи

Явный прототип будущей, так называемой «космической оперы», которая займёт умы фантастов с 20-х годов XX века, предложили своим читателям в 1889 году французские писатели Жорж Ле Фор и Анри Графиньи в сравнительно небольшом романе «Вокруг Солнца» с подзаголовком «Необыкновенные приключения русского учёного». В нём, с одной стороны, присутствует круто закрученный приключенческий сюжет наподобие гомеровской «Одиссеи», с передвижением по всей Солнечной системе, злодеями и воровством идей и женщин, потерями и находками. Даже имя похищенной – Елена – ненавязчиво напоминает древнегреческий эпос. С другой стороны, роман насыщен таким количеством разнообразных способов передвижения в космосе, что с успехом может соперничать по этому показателю с непревзойдённым доселе Сирано де Бержераком.

Тут и первоначальное перенесение людей с Земли на Луну в вагоне-гранате путём выстрела из пушки с зарядом из сильно взрывчатого вещества еленита, а затем – из жерла вулкана. Далее герои направляются на Венеру в аппарате, приводимом в движение солнечными лучами, отраженными от огромного рефлектора. Это первое появление в фантастической литературе идеи «солнечного паруса», которая считается одной из перспективных для будущих космических полётов и в наши дни. Причём, конструируют аппарат на манер двухступенчатой ракеты: первая работает от солнечных лучей, и люди сидят в старом вагоне-гранате, а когда сила лучей ослабевает, эта ступень отбрасывается и спуск на планету происходит в нём. В какой-то момент путешествие продолжается от Меркурия на комете Туттля, которая столкнулась с этой планетой и оторвала от неё часть поверхности. При пересечении кометой орбиты Марса путешественники спускаются на его спутник Фобос на аэростате, едва не погибают из-за отсутствия атмосферы, но их спасают марсиане на своём корабле, представляющем из себя нечто среднее между дирижаблем и аэропланом. Для путешествия на Юпитер создаётся специальный космический аэроплан «Молния», передвигающийся в потоке астероидов посредством всасывания винтом астероидной массы спереди и выталкивания её сзади (что-то сходное с принципом турбореактивного движения), а винт аэроплана приводится в действие электричеством. На этом же аппарате, предварительно облетев Сатурн, возвращаются на Землю.

Могло показаться, что к концу XIX века, наука и техника уже настолько расширили понимание людей окружающего их мира и его законов, а их достижения начали входить в повседневную жизнь, что фантасты навсегда преодолели искус возвращаться в своих произведениях на космические темы к устаревшим, примитивным способам передвижения вне Земли наподобие летающих колесниц, птиц или их крыльев и даже воздушных шаров. Но, как известно, старые болезни и после нахождения радикальных способов борьбы с ними, способны давать рецидивы.

В 1892 году русский писатель Ананий Лякидэ в романе «В океане звёзд. Астрономическая одиссея» отправляется в космическое путешествие в явно неуместном для конца XIX века аппарате – орнитоптере. Это ящик с механизмами, вручную приводящими в действие два расположенных по бокам крыла. Столь же просто решалась и проблема защиты от космического холода – установкой стеклянной будки снаружи и печки внутри. Там же в сгущённом виде в особом резервуаре был запасён воздух для дыхания. Но вот к возможному покиданию аппарата вне Земли автор подошёл вполне по-современному: для этого был предусмотрен каучуковый костюм (по аналогии с теми, что применяли герои Жюля Верна в его «земных» произведениях для вылазок на дно океана) с запасом воздуха и тепла внутри. Для защиты от жары и холода костюмы пропитывались особым химическим составом. Несомненно, тут мы имеем дело с первыми прототипами будущих космических скафандров. В своём примитивном орнитоптере герой совершает путешествие по всей Солнечной системе – посещает Меркурий, Венеру, Луну, Марс, Юпитер и Сатурн со спутниками и даже добирается до Урана с Нептуном, почти везде находит жизнь, в том числе и разумную.

На конец описываемого нами периода приходится появление первых фантастических произведений удивительного человека, который, строго говоря, не являлся профессиональным учёным, но которому суждено было стать предсказателем многих идей, с успехом применённых впоследствии и применяемых людьми в наше время в реальных космических полётах.

В 1893 году учитель из российского города Калуга Константин Циолковский опубликовал (а подготовлена рукопись была в 1887 году) фантастическую повесть «На Луне». Она не отличалась большой оригинальностью, не несла в себе каких-то необычных литературных находок и явно была навеяна «Сном» Иоганна Кеплера. Автор (юноша, увлёкшийся астрономией) однажды просыпается на Луне и совершает вместе со своим другом путешествие по нашему спутнику. Схожая с произведением Кеплера не только по форме, но и по сути – в деталях описывается восприятие человеком на Луне Земли, Солнца, звёздного неба, – она имела и нечто новое. В отличие от Кеплера дается довольно подробное и точное описание физических и эмоциональных ощущений человека от пребывания в мире с существенно меньшей силой тяжести и отсутствием атмосферы. Герои проводят ряд занятных научно-бытовых опытов, основанных на упомянутых физических особенностях этого мира и специфического теплового режима на поверхности Луны, а также предпринимают кругосветное путешествие по ней, следуя за Солнцем – бегут огромными прыжками, то опережая Светило, то чуть отставая, чтобы не замерзнуть или не перегреться от его огня. Наконец у них заканчивается продовольствие, и они засыпают в наступающем холоде, обнявшись и бредя о родной планете, о своих близких, о тепле дома. Проснувшись у себя в постели на Земле, автор узнаёт от врача, что долго спал в летаргическом сне.

Два последующих фантастических произведения Циолковского были написаны им очень быстро вслед за первым: «Изменение относительной силы тяжести на Земле» в 1894 году и «Грёзы о Земле и небе» в 1895 году. Это очень странные творения, потому что, в отличие от повести «На Луне», имеющей выраженные фантастический сюжет и приёмы, в них автор как бы читает слушателям всеохватывающую лекцию о расстояниях и размерах во внеземном мире, физических условиях на других космических телах. Фантастичность заключается лишь в том, что он описывает способы жизни на них аборигенов и иногда собственное восприятие пребывания там. При этом способ попадания автора в эти миры с Земли вовсе не рассматривается.

Первая часть «Изменения относительной силы тяжести на Земле» посвящена проблеме создания в межзвёздном пространстве условий для изучения изменения относительной силы тяжести. В ней подробно описано устройство для этого специального сооружения, названного Циолковским «Звёздный домик», и производство опытов в нём. В каком-то смысле это прообраз будущей реальной космической станции, где действительно стали проводиться разнообразные эксперименты, в том числе и связанные с невесомостью. Во второй части автор совершает путешествие по ближайшим к Земле космическим телам – планетам Меркурию, Венере, Марсу и астероидам Весте, Церере, Палладе. Он детально рассказывает о физических условиях существования на них вымышленных живых существ («туземцев»), технических устройствах, способах существования в условиях жары, холода, безвоздушной (или очень ограниченной) атмосферы, малого или почти отсутствующего тяготения, их общении и о своих впечатлениях от всего увиденного. Бросается в глаза восторженное восприятие автором условий пребывания на телах с малой силой тяжести в сравнении с земной. То есть Циолковский литературно как бы обкатывает здесь идею привлекательности существования живого существа (в том числе и человека) в физическом и социальном смысле (более справедливое устройство тамошних обществ) вне Земли.

В «Грёзах о Земле и небе» автор последовательно и очень доступно знакомит читателей с размерами космоса (от земных до Млечного Пути и Вселенной), с законами движения космических тел и Всемирным Притяжением. Тщательно и поэтапно разъясняет, что такое тяжесть и возможное её отсутствие, описывает прообразы центрифуги и создания на Земле условий, схожих с невесомостью. Всесторонне обсуждает возможность такого существования человека и вообще живого существа во внеземных условиях: на планетах и астероидах с иной силой тяжести, атмосферой и температурой, вообще в космическом пространстве. Он рассматривает всю Землю как замкнутую систему жизни, круговорота веществ и пытается обрисовать такую же систему, но в существенно меньших размерах. Конечно же, Константин Циолковский даёт здесь волю своей фантазии, но от чтения этого произведения остаётся непреходящее ощущение того, что автор целенаправленно готовит людей к их будущему существованию вне Земли! Он вдохновенно описывает визит в пояс астероидов некоего путешественника с Земли и его общение с местными жителями. Разнообразные приспособления для жизни там человека в состоянии постоянной невесомости (аналогичные приспособления земляне используют и поныне во время космических полётов на кораблях и станциях), в том числе и способы создания искусственной тяжести. Предложенный им способ передвижения в космосе аборигенов – выстрелом из маленькой пушки в направлении, противоположном желаемому, – отдалённо напоминает реактивное движение, которое Циолковский очень скоро предложит для реального проникновения в космос.

Фантазии Циолковского идут значительно дальше лишь пребывания человека вне Земли и особенностей жизни там туземцев. Он неудержимо фантазирует на тему их космических путешествий на огромные расстояния с немыслимыми скоростями и использованием для питания запасённой энергии Солнца, о полётах к другим солнцам в состоянии длительной летаргии, чтобы выжить в таких далёких путешествиях. Говорит о бесконечном разнообразии жизни в бесконечной Вселенной. Но не теряется в этих своих фантастических космических беспределах, а, возвращаясь к бренной Земле, детально развивает идею создания для научных целей искусственного спутника Земли, наподобие маленькой Луны. Здесь впервые в литературе мы встречаем термин «искусственный спутник Земли» с прямым указанием на то, что «скорость, необходимая для возбуждения центробежной силы, уничтожающей притяжение Земли, должна доходить до 8 вёрст в одну секунду» и что высота полёта должна быть «…вне пределов атмосферы, значит, вёрст на 300 от земной поверхности». И вдобавок Константин Эдуардович описывает «солнечные машины», которые человек сможет применять там в качестве источника энергии.

Нужно ли говорить, какие из этих фантазий Циолковского в прямом или частичном виде воплотились в реальном освоении космоса человеком, которое началось лишь по прошествии 66 лет после написания этих его «Грёз…»?! Однако оставим на время творчество Циолковского, который помимо многих своих блестящих предсказаний в космонавтике первый теоретически разработал принцип освоения внеземного пространства реактивными приборами, – к его фантастике мы ещё вернемся в следующей главе, а пока обратим взоры на произведения других писателей этого жанра.

Впервые появившаяся в фантастической литературе у англичанина Перси Грега в 1880 году идея об использовании в космических полётах антигравитации не исчезла бесследно. Её подхватили и по-своему стали развивать другие авторы.

Сначала это сделал американец Джон Эстор в 1894 году в романе «Путешествие в иные миры: роман будущего», рассказывающем о жизни на Земле в 2000 году. Он описывает большие технические преобразования на планете, коснувшиеся, естественно, и космических путешествий, для которых автор предлагает использовать апергию и даёт своё разъяснение этой силы. Она основана на сочетании положительного и отрицательного электричества с электричеством некоего третьего элемента. Зарядив любое тело надлежащим образом, можно получить полное уничтожение силы тяжести или даже обратное её действие. «Земля скоро станет прескучным местопребыванием, – говорит один из его героев, отправившихся таким способом в космический полёт. – Мне хотелось бы покинуть её для перемены, не навсегда, конечно!..» Как считает автор, для приведения в действие апергии космическому кораблю непременно надо было находиться близко от какого-нибудь крупного космического тела. Потому, собравшись к Юпитеру и Сатурну, трое американцев направились сначала к Солнцу, затем по касательной – к Земле и мимо Луны.

Эту же идею, но в исполнении марсиан взял на вооружение для передвижения в космосе немецкий прозаик и учёный-философ Курд Лассвиц в романе «На двух планетах», написанном в 1897 году. По версии автора наши соседи по Солнечной системе научились преодолевать силу тяготения с помощью особого химического состава, изолирующего тело от тяготения, и стали использовать её для передвижения с огромными скоростями. В частности, они капитально обосновались в районе Северного полюса нашей планеты, откуда без лишнего шума и свидетелей отправляли на Марс земной воздух и солнечную энергию. В лихо закрученном сюжете несколько землян (немцев) попадают на их станцию и на этих кораблях посещают Марс, но изначальный замысел марсиан эксплуатировать ресурсы нашей планеты приводит к серьёзному межпланетному конфликту с применением военной техники и жертвами с обеих сторон. Это произведение является первым в фантастической литературе, где описывается контакт с иной цивилизацией, оборачивающийся таким неприятным образом. При этом вступившие по воле случая в сношение с марсианами земляне оказываются перед невиданным доселе нравственным выбором: лететь на Марс для знакомства с достижениями более развитой космической цивилизации (к чему их приглашают марсиане) или как можно скорее рассказать своим сопланетникам о появлении на Земле чужаков, посягающих на наши ценности? В финале всё завершается справедливым мирным соглашением.

Мысль о возможном посягательстве на нашу планету со стороны коварных марсиан тут же подхватил другой корифей фантастики, англичанин Герберт Уэллс. В знаменитом романе «Война миров» в 1898 году он изложил свою версию вторжения на Землю соседей с Красной планеты, которые попадали к нам в специальных снарядах, выпущенных с Марса, видимо, из мощных пушек. Но тут всё для них закончилось куда печальнее, чем у Курда Лассвица – успешно отражавшие военные атаки людей и уже близкие к установлению господства над нашей планетой, они не выдержали натиска крошечных земных бактерий, с которыми не привыкли иметь дело на своей планете.

В следующем романе на космическую тему «Первые люди на Луне», написанном в 1901 году, Уэллс опять обращается к сюжету, основанному на контакте разных цивилизаций, отправляя своих героев на наш спутник. И снова в качестве способа передвижения избирает принцип антигравитации. На этот раз двое землян летят на Луну в аппарате в виде шара, сделанном из кейворита – особого вещества, открытого учёным Кейвором, которое непроницаемо для любой «лучистой энергии», в том числе и силы притяжения. Учёный отправляется в полёт ради науки, а его напарник, писатель – чтобы написать потом книгу. Передвигается их корабль в космическом пространстве путём открывания и закрывания соответствующих шторок из кейворита – таким образом дается возможность космическим телам (Луне, Земле, Солнцу) воздействовать на него. На Луне, в её глубине, они находят разумную жизнь, устроенную наподобие муравейника, – она справедливее и разумнее земной. Происходит контакт, в котором всё развивается по следующему сценарию: непонимание и агрессия с обеих сторон, общение, знакомство с жизнью друг друга и ужас селенитов от перспективы появления на Луне землян, несущих им войны и разрушение.

К концу XIX века космическая тема оказалась настолько активно эксплуатируемой и проработанной писателями-фантастами, что они стали использовать космос в своих произведениях в качестве места, куда можно легко переносить вполне земные традиции. Особенно в этом преуспели англичане. Так, в 1900 году появился роман Роберта Коула «Битва за империю: рассказ о 2236 годе». Хотя речь в нём и идёт о весьма далёком для года написания будущем, нравы и обычаи цивилизованных землян не сильно от этого меняются – на просторах нашей Солнечной системы разворачивается настоящая война Британской империи, разросшейся до космических масштабов и сталкивающейся с иными цивилизациями. Слава богу, другой англичанин, Джордж Гриффит, использовал внеземные просторы для куда более достойной и уникальной цели – в романе «Медовый месяц в космосе», написанном, в том же 1900 году, он отправил туда молодожёнов в свадебное путешествие.

В то время как на переломе веков англичане и немцы в основном боролись в своих фантастических произведениях с другими цивилизациями, используя уже отработанные средства космического полёта, русские писатели этого жанра продолжали работать над поисками новых способов передвижения за пределы Земли, при этом контакты их героев с инопланетянами были куда более миролюбивы. И, надо сказать, они в этом весьма преуспели. Особняком стоит здесь роман прозаика и учёного-этнографа Порфирия Инфантьева «На другой планете», увидевший свет в 1900 году. Его способ путешествия на соседнюю планету отчасти граничит лишь с древнеиндийскими «материализациями» в другие миры особо продвинутых в духовном отношении людей. Герой оказывается на Марсе, переселившись под гипнозом в тело марсианина (а тот вселяется в его тело на Земле), и совершает путешествие по этой планете со своей сутью, но в чужом обличье. Автор использует этот приём для очень интересного исследования психологии восприятия человеком совершенно иначе устроенного (физически и социально) существа с другой планеты и относительно красоты, совершенства, приспособления тела к жизни в иных условиях. Возвращение происходит так же под гипнозом, после того, как «визави» землянина заболевает в чужом теле.

Электрический корабль Богоявленского на Марсе

Завершает этот короткий, но насыщенный фантастическими произведениями период произведение ещё одного русского писателя Леонида Богоявленского «В новом мире», написанное в 1901 году. Его космический корабль с четырьмя пассажирами был запущен с Земли импульсом, произведённым особым динамо-электрическим механизмом в сторону ставшего весьма популярным у фантастов Марса, чтобы за 180 дней достичь точки, где начинало действовать его притяжение. Аппарат представлял собой трехэтажный конус весом более 100 тонн, в котором действие на людей ускорения компенсировалось уже «опробованными» Жюлем Верном в романе «С Земли на Луну» водными прослойками в корпусе. Подачу кислорода и поглощение углекислоты обеспечивали взятые с Земли химические соединения, на случай холода имелась электрическая печь. Одной из участниц полета была богатая англичанка, которая отправилась на Марс, чтобы забыть горе от потери мужа. Остальные трое – русские учёные – летели из научного любопытства. Впервые в космической фантастике в этот полёт было взято много предметов для знакомства марсиан с земной цивилизацией: фотоаппарат, фонограф, стереоскоп и тому подобное. Марса они достигли через 205 суток, нашли там вполне пригодные условия для своего существования и разумную жизнь в виде карликов, которые посадили их в клетки и выставили на всеобщее обозрение, как в зоопарке. Далее последовал более разумный контакт, понимание, беседы об устройстве жизни на обеих планетах со сравнением, что где хорошо, а что плохо. Местные независимые женщины попытались с помощью англичанки произвести переворот в своем социальном положении: занять главенствующее над мужчинами положение и узаконить для себя безделье и разврат. Но заговор раскрывают, женщин побивают палками, а гости с Земли, дабы избежать подобной же участи, спешно покидают Марс на своём электрическом корабле и через семь месяцев благополучно возвращаются на родную планету.

Подводя черту под очередным периодом нашего исследования научной фантастики, взявшим начало в середине XIX века и заканчивающимся на его стыке с XX веком, мы должны отметить беспримерный, лавинообразный рост произведений на эту тему, если считать на единицу времени. По-прежнему практически все они принадлежат европейским авторам, среди которых появляются писатели, подарившие нам более одного произведения на космическую тему. Во внеземные путешествия теперь, как правило, отправляется не одинокий странник, а целые экипажи, вплоть до настоящих колоний землян. Космическая фантастика становится более научной. Практически все авторы отходят от примитивных, наивных способов путешествий за пределы Земли и, демонстрируя свои знания научных и технических достижений человечества, ведут активный поиск новых, в первую очередь дающих человеку возможность преодолеть главную трудность в таком полёте – силу притяжения планеты. Предлагаются самые разнообразные адекватные идеи, прежде всего основанные на «гравитационно-электрических» принципах.

Удивительно, что при таком разнообразии фантастических способов космических путешествий мы не встречаем ни одного, использующего реактивный принцип движения, который относительно скоро позволит человеку выйти в космос. Есть лишь только отдалённо или в каких-то деталях напоминающие о нём. Даже будущий теоретик освоения космического пространства с помощью ракет Константин Циолковский в своих первых фантастических произведениях не обращается к ним. Зато в большей части произведений в том или ином виде проявляется понимание авторами сложности космического путешествия не только в физическом преодолении силы тяжести – отчётливо видно осознание ими серьёзных проблем пребывания человека в таком полёте: перегрузки, колебания температуры, обеспечение нормального дыхания. Даются и разнообразные способы их решения, иногда и весьма разумные, далёкие от фантастики.

Появляются первые описания серьёзных конфликтов при контакте землян с другими цивилизациями – в том числе и связанные с той или иной возможностью посягательств чужаков на Землю, – которые приводят к военному противостоянию, но пока ни один из них не заканчивается для нашей цивилизации трагически. Что говорит об оптимистичном взгляде фантастов на перспективы продвижения человека в космос.

Глава 4. Сила психики, ядерная энергия и реактивная ракета

Вслед за всё возрастающим ускорением развития общего человеческого прогресса в науке и технике, начавшимся со второй половины XVIII века с создания парового двигателя, продолжившимся открытием электричества в начале XIX века и постановкой его на службу людям, аналогичный процесс пошёл и в фантастической литературе вообще и на космические темы в частности. К началу XX века, откуда начинается наш очередной очерк обзора подобных творений, их число вырастает настолько, что для сохранения количества анализируемых произведений (и написавших их авторов) примерно в 20 единиц этот период сокращается уже до 28 лет. Что вдвое меньше предыдущего, в то время как количество взятых для анализа произведений, созданных в это время, даже превосходит таковое за предшествующие 55 лет. Однако не эти цифры являются для нас главными при определении границ и центра того или иного периода, а некоторые узловые произведения, написанные фантастами, или реальные события, происходящие в это время в мире.

Буквально накануне очередного нашего временного периода и в первые его годы были сделаны фундаментальные открытия в науке и изобретения в технике, с одной стороны изменившие жизнь людей, а с другой – повлиявшие на их фантазии в области создания произведений на темы космических полётов. В 1888 году Генри Герц открыл радиоволны, в 1895-м Гульельмо Маркони использовал их для беспроводной связи, а в 1901 году он же послал радиосигнал через Атлантику. В 1895-м Рентген обнаружил таинственные лучи, названные его именем, в 1898 году супруги Кюри открыли радиоактивный химический элемент радий. И, наконец, в 1905 году появилась теория относительности Альберта Эйнштейна. Кроме того, в 1914 году началась Первая мировая война, а в 1917-м в России произошла первая в истории социалистическая революция. Это не значит, что ничего более интересного и важного не случилось в мире за эти годы (например, в 1898 году Цепеллин создал дирижабль, а братья Райт в 1903 году осуществили первый управляемый полёт на аэроплане с двигателем), но именно названные открытия и события оказали наиболее существенное влияние на «космических» фантастов и в том или ином виде нашли отражение в их произведениях.

Страницы: 123 »»

Читать бесплатно другие книги:

Даниэль Домшайт-Берг – немецкий веб-дизайнер и специалист по компьютерной безопасности, первый и бли...
Успешный программист, специализирующийся на ботах, соглашается на работу в Чили. Но вместо обещанных...
Если вы любите приключения, загадки, сражения и магию, то эта книга для вас. Вы окунетесь в таинстве...
Война на постъядерной Земле продолжается…Две могущественные корпорации «Ворнет» и «Аутком» оккупиров...
Успешная столичная журналистка Лика Борга привыкла сама справляться и с трудностями, и с одиночество...
«Азбука» девятая книга серии «Концепция», состоящей из 11 книг, которые, я надеюсь, будут интересны ...