Бот Кидрук Максим

От автора

Не помню точно, когда появился замысел этого романа. Но окончательно идея написать «Бот» выкристаллизовалась зимой 2010 — 2011 гг., большую часть которой я провел в Сахаре. Хотя — и в этом я абсолютно уверен — отдельные, размытые и неотчетливые, образы мелькали в моей голове еще задолго до того, как я создал на компьютере папку под названием «Бот» и начал собирать материал для книги. Они закрались в подсознание летом 2009 года, когда я впервые оказался в Атакаме — самой сухой пустыне на Земле. С тех пор меня часто посещали эти образы. В снах. Главным образом в недобрых снах…

Я колебался. Немного боялся начинать. Знал, что роман будет немаленьким. Я предвидел, что будет весьма непросто собрать воедино жуткие картинки, которые по ночам копошились в мозгу, как маленькие, но настойчивые червячки. Мало созреть для написания книги. Иногда нужен мощный толчок, чтобы заставить себя начать работу. Но идея не отпускала меня, и в январе 2011 года причины появились.

Во-первых, я закончил «Любовь и пираньи» — автобиографическую книгу о путешествиях по Бразилии, и надо было приниматься за что-то новое. Это, в принципе, очевидно. А вот второй причиной стала… Сахара. После скитаний по Ближнему Востоку мои отношения с арабами достигли качественно нового уровня — я перестал с ними общаться. И, путешествуя из оазиса в оазис, держался особняком, не вступая, кроме случаев крайней необходимости, ни с кем в разговоры. Поэтому у меня было достаточно времени для того, чтобы обдумать фабулу. Кроме того, в путешествии со мной был мой Pocketbook, и именно в Сахаре, в одном из забытых богом оазисов, прячась в тени пальмовой рощи, я прочел роман Майкла Крайтона «Рой». События в книге Крайтона (хоть они и не имеют прямого отношения к «Боту») тоже происходят в пустыне — в штате Невада, на юго-западе США. Впервые при чтении романа я почувствовал настоящий страх. Не знаю, чья в этом заслуга: «отца» технотриллеров Майкла Крайтона или невозмутимой бескрайности Сахары, но факт остается фактом — смесь напряженных эпизодов из «Роя» и пейзажей реальной пустыни активизировала вулкан моего воображения. Я увидел, словно наяву, картины из своей будущей книги: встречу в пустыне с ботом, «малыша» в маске из человеческой кожи, расправу Хедхантера над ботами и прочие.

Действие в моей книге должно было происходить в отрезанной от всего остального мира лаборатории, которую я планировал расположить в пустыне. Но Сахара отпадала — она была слишком тесной для того, чтобы принять моих ботов. В Сахаре пять оазисов. Четыре из них — Аль-Харга, Дахла, Фарафра и Ба хария — соединены отличной асфальтированной дорогой. К ним ходят рейсовые автобусы. И даже самая удаленная Сава, населенная берберами, не производила впечатления глухой дыры. Может быть, где-то глубже в Сахаре есть действительно дикие места, но я до них не добрался и, соответственно, не захотел писать о них вслепую.

Поэтому я остановил свой выбор на Атакаме с ее жуткими ущельями и бросающими в дрожь известковыми скалами. На пустыне, где оази сов нет. Думаю, от этого роман только выиграл.

Моя страсть к пустыням стала первым из двух столпов, на которых основан «Бот». Другим таким столпом стала наука. «Наука» не в смысле совокупности знаний о каком-нибудь объекте или явлении. А наука — как самая опасная игрушка в руках человечества.

Странно… Во второй половине ХХ века из-за ошибок, безответственности или прямой деятельности ученых погибли миллионы людей. 21 января 1968 года бомбардировщик «B-52» ВВС США с четырьмя водородными бомбами на борту разбился во время тренировочного полета на севере Гренландии. Бомбы не взорвались, но их оболочка была повреждена. Погибли сразу 18 человек, 500 получили различные дозы радиации. К счастью, полет проходил над относительно безлюдной Гренландией, а не над континентальными США или Канадой. 3 декабря 1984 года в Бхопале, столице индийского штата Мадхья-Прадеш, в результате аварии на химическом заводе компании «Юнион Карбайд Корпорейшн» в воздух попали 40 тонн метилизоцианата (CH₃NCO). Погибли 6300 человек. Еще полмиллиона пострадали. 26 мая 1986 года авария на Чернобыльской АЭС унесла жизни тридцати человек, сотни тысяч получили различные дозы радиации. Этот перечень можно продолжать. Страниц получится не меньше, чем в романе. Но до сих пор ни один аспирант, получая звание кандидата или доктора наук, не проходит психологических тестов для подтверждения адекватности, как, к примеру, делают с пилотами авиалайнеров.

Может быть, проблема кажется преувеличенной. Техногенные катастрофы случаются не так уж и часто, с ними почти всегда можно справиться… и т. д., и т. п. Я мог бы согласиться этим утверждением. К примеру, если бы большая катастрофа случалась один или два раза в столетие, забирала жизни нескольких тысяч, ломала жизни нескольким миллионам и ситуация не ухудшалась, на этом можно было бы остановиться. Если бы со временем ситуация не становилась хуже, я бы по-другому написал этот роман. Или не брался бы за него вообще.

Дело в том, что ситуация все-таки ухудшается. С каждым годом. С каждым днем.

Ничто не стоит на месте. Мир развивается, маршируя вперед бешеными темпами. Количество научной информации удваивается каждые два-три года. Параллельно эволюционирует методология, появляются новые подходы и инструменты. Еще десять лет назад важно было «держаться на волне перемен». «Если ты не на волне, ты вне ее», — говорили молодым ученым. Сейчас все изменилось. «Волна знаний» стала настолько большой, что одному ее просто не постичь. Исследования достигли таких глубин, что ученый больше не может быть специалистом одновременно в двух областях. Зато ученые теперь ковыряются в конкретной — каждый в своей — сфере, стараясь разобраться в ней как можно лучше и надеясь, что эта сфера и дальше будет актуальной. Нейрохимик знает все о химических взаимодействиях на уровне нервных клеток, но не понимает квантовой механики. Кибернетик понятия не имеет о нанотехнологии, даже не догадываясь, насколько близки эти сферы. В начале прошлого столетия гений-одиночка мог изменить картину мира, создать новое учение (Альберт Эйнштейн, Бенуа Мандельброт и др.), сейчас ученые вынуждены объединяться в группы. Количество авторов в публикациях в журналах «Nature» или «Science» иногда превышает шестьдесят человек!

В этом уже таится угроза. Мы выпускаем джина из бутылки. Не за горами то время, когда мы не сможем больше контролировать собственную технологическую мощь. И ученые, эти жрецы науки, будут бессильны, даже если они объединятся в группы по тысяче человек. Количество, а главное — скорость появления новых знаний могут запросто погубить всех нас.

По этому поводу можно долго дискутировать, но «Бот» писался с несколько другой целью. Самая большая опасность, которую несет в себе стремительное развитие технологий, далеко не так очевидна.

«Praemonitus praemunitus», — так говорили древние римляне. Предупрежден — значит вооружен. Техногенная катастрофа, вспыхивающая в рамках одной, хорошо известной сферы, — это еще полбеды. Ученые, которые будут работать над усранением ее последствий, по крайней мере будут знать, с чем имеют дело, а значит — будут знать, как действовать.

Достижения различных наук, усовершенствования научных методов, появление еще более совершенных инструментов открыли перед учеными новые возможности. Вот только никто не предвидел, что эти колоссальные возможности столкнут нас лицом к лицу с угрозой новых, других катастроф. Не тех, которые могут быть вызваны отказом оборудования, инженерными просчетами, ошибками персонала или даже злым умыслом. Впереди нас ждут катастрофы, которые придут из неизвестности. И с ними будет невыразимо тяжело справиться.

Объясню подробнее. Несколько десятилетий назад, задумывая эксперимент, ученый предвидел (оценивал) его возможный результат. Другими словами, догадывался, что получится на выходе. Если говорить совсем механистически, выглядело это примерно так: «Соединяю несколько рычагов, к ним прикрепляю зубчатые колесики, вставляю вот такой вал, а потом нажимаю на эту кнопку — и все начинает крутиться примерно вот так». Прекрасно, вот только эра механицизма давно канула в Лету. На сегодняшний день ученые добрались до глубин, за которыми начинается настоящее неведомое, территория, на которой интуиция и развитое воображение больше не действуют. Хороший пример — Большой адронный коллайдер. Этот колоссальный ускоритель заряженных частиц не границе Швейцарии и Франции (неподалеку от Женевы) построили для того, чтобы разрешить главное противоречие современной физики. На протяжении ХХ в. сформировались две основные теории мироздания. Первая из них базируется на теории относительности Эйнштейна, описывая Вселенную на макроуровне, вторая — опирается на квантовую механику, описывая материю на микроуровне. Проблема в том, что эти теории (несмотря на то что каждая из них подтверждена экспериментально) несовместимы. Для адекватного моделирования многих процессов нужны одновременно и одна, и другая, а они… противоречат друг другу. Большой андронный коллайдер был спроектирован, чтобы ответить на основополагающие вопросы, касающиеся строения Вселенной, и тем самым объединить эти теории. Вот только… это всего лишь слова. Ни один ученый не знает, какая картина откроется после экспериментов. Я не говорю о вероятности появления черных дыр и уничтожения всей планеты. Это бред. Я веду речь о том, что физикам неизвестно, какая из теорий получит подтверждение, относительности или квантовая, появятся ли какие-то новые факты, снимающие неувязки между ними, или — кто знает — образуется совершенно новая теория мироздания. Экспериментаторы не знают, к чему приведет столкновение тяжелых ионов и протонов, разогнанных до колоссальных скоростей!

Это и стало основным толчком к написанию «Бота», ведь ядерная физика — это только один пример.

Другой пример — нанотехнология — наука о механизмах, которые в тысячу раз тоньше человеческого волоса. Впервые концепт нанороботов прозвучал в 1959 году во время выступления Ричарда Фейнмана, имевшего название «На дне полно места»[140]. Ученые рассчитывают, что в ближайшие два-три десятилетия нанотехнологии проникнут во все сферы техники: роботы, соизмеримые с размерами клетки, будут собирать наноплаты для мини-компьютеров, их будут применять для поиска и уничтожения раковых клеток, они будут работать военными разведчиками и прочее. Несмотря на то что эти роботы искусственно созданы людьми, они будут живыми в полном смысле этого слова. Их влияние на биосферу может быть и будет огромным. Гораздо большим, чем влияние промышленной революции или загрязнения природы отходами.

Но влияние еще не означает опасность. Нанороботы, существующие на сегодняшний день, не способны к самовоспроизведению и слишком чувствительны к ветру, солнечной радиации, грязи — они ни за что не выживут во внешней среде. Они могут быть опасны как вирусы, а с этим мы знаем, как бороться. Угроза придет с другой стороны — от группы ученых, которые найдут применение нанороботам в прикладных сферах. Я писал об этом выше и не раз упоминал в романе. Один робот не способен ни на что. Нанороботы могут выполнять какие-либо задачи, собираясь в большие скопления — рои. Для управлениями такими роями нужны программисты. После того как рой будет готов к работе, понадобятся специалисты в той области, где планируется использовать нанороботов (к примеру, медики или разработчики микропроцессоров). В результате группа будет включать в себя специалистов как минимум в трех разных областях.

Нанотехнология станет очень опасной, объединившись с другими технологиями.

Современные методики и инструменты чрезвычайно совершенны, они позволяют проводить опыты, не вникая в суть процесса или явления. Иногда получается, что разработчик экспериментальной установки является лучшим специалистом, чем тот, кто этой установкой пользуется. Именно в таких условиях — на стыке различных дисциплин, с привлечением ученых, многие из которых не специалисты в главном предмете исследований, — нанотехнология может вызвать страшный результат, которого никто не то что не ожидал, а даже не мог представить. Именно об этом написана моя книга.

Я начал писать «Бот» 30 января 2011 года в Каире в отеле «Cairo Stars» в самый разгар египетской революции. Завязка и основная часть романа были написаны в Украине весной, летом и осенью того же года, за исключением нескольких эпизодов, которые я написал во время поездки в Грецию и авантюры в Новой Зеландии. Заключительная часть — кульминация и развязка — была написана зимой 2011 — 2012 гг. в Анголе и Намибии. Часто я писал у костра, весь обмазанный репеллентом, слыша вместо ворчания застрявших в пробках автомобилей отдаленное рычание львов или перебранки обезьян. Это помогало. Редактирование «Бота» я делал в хостеле «Cardboard Box Backpackers» в столице Намибии. Выражаю благодарность его хозяину Чеду. «Cardboard» — лучший writing house из всех, которые только можно представить…

Все упомянутые в романе технологии существуют на самом деле. Говоря о соединении нейронов с неорганическими материалами, я опирался на разработки сотрудников факультета биоинженерии Аризонского государственного университета (Stephen P. Massia, Matthew M. Holecko, Gholam R. Ehteshami «In vitro assessment of bioactive coatings for neural implant applications»)[141], а также международной группы ученых из университета города Льовена, Бельгия (Carmen Bartic, Koen de Keersmaecker and Els Parton «Neurons on Chip: Bridging the Gap Between Biology and Microelectronics»;[142] Els Parton, Kurt Winters, Dries Braeken, Koen De Keersmaecker, Carmen Bartic, Gustaaf Borghs «Patterning neurons-on-chip devices using microcontact printing»[143]).

Молекулярные роботы и молекулярный процессор тоже существуют. В частности, молекулярные роботы описаны в статьях Эндрю Туберфилда (Оксфордский университет) и Людвига Бартелса (Калифорнийский университет в Риверсайде). О нанопроцессоре я узнал из статей Анирбана Бандиопадхая (Anirban Bandyopadhyay) и Сомобрата Ахарии (Somobrata Acharya) из Международного центра молодых ученых в Цукубе[144] (ICYS).

С теорией хаоса я познакомился давно, когда занимался программированием и 3D-графикой. Немало постулатов классической физики разлетелись вдребезги, когда я прочел книгу Дж. Глейка «Хаос: создание новой науки»[145] (1987). Рекомендую ее для чтения — она увлекательно написана и не требует специальных знаний.

С 3D-графики началось мое увлечение фракталами. Многое я узнал из книги Бенуа Мандельброта «Фрактальная геометрия природы»[146] (1977). Правда, для понимания многих разделов этого немаленького нучного эссе необходимо быть подкованным в математике.

Вводя в роман психосущество, я опирался на идеи Карла Юнга. С идеей коллективного бессознательного можно подробнее ознакомитьс в «Тевистокских лекциях» (благодарю за наводку Юлию Джугастрянскую).

Хочу поблагодарить кандидата химических наук Анастасию Яковенко за помощь при проработке многих технических моментов этого романа. В частности, именно Настя «привнесла» в роман альдостерон, наполнив реальным содержанием мой замысел о зависимости ботов от стероидов.

Отдельное спасибо моему товарищу программисту Эдуарду Корольчуку за ценные советы относительно программирования ботов при создании компьютерных игр. Я их не послушал и написал все по-своему, но все равно — спасибо.

Продумывая сюжет, я не планировал, что в роман войдет эпизод с совещанием в Пентагоне. Необходимость в нем появилась, когда я понял, что ни один из существующих американских бомбардировщиков просто не может доставить бомбы в пустыню Атакама — слишком уж она далеко расположена от действующих американских авиабаз (авиабаза «Говард» в Панаме была закрыта 1 ноября 1999 года).

Я решил, что лабораторию будут бомбить самолеты ВВС США. Россия находится слишком далеко от Атакамы, а ни одна другая страна мира не владеет достаточно мощной стратегической авиацией. Но главное, что на сегодняшний день только у США есть бомбардировщики-невидимки, способные обмануть современные системы ПВО.

Вот так завертелась вся эта кутерьма, связанная с подготовкой операции «Антибот». Что только я не выдумывал, чтобы «B-2 Spirit» смог дотянуть до цели. Дозаправка в воздухе тоже не спасала ситуацию, ведь заправщики тоже должны были куда-то садиться. Я не знал, как быть дальше. По-голливудски взрывать лаборатории кем-то из участников проекта «NGF» не хотелось — это тривиальный, заезженный ход.

После нескольких недель кропотливого поиска неожиданно я наткнулся на статью, в которой речь шла о посадке транспортного самолета «С-130» на авианосец. Единственной в истории авиации! Выяснив, что одна из модификаций «С-130» является заправщиком, я понял, что нашел выход из тупика. Тщательно просчитав время вылета, время нанесения удара, место встречи «Призрака» с воздушным танкером и расход топлива, я «вшил» в сюжет историю о планировании операции и уничтожении лабораторий. На мой взгляд, она придала фабуле реалистичности. В любом случае выполненная работа лишней не была. Если Пентагону когда-нибудь понадобится бомбить Чили, он может использовать приведенные в романе расчеты. За точность я ручаюсь.

Не стоит, наверное, говорить, что все упомянутые в романе населенные пункты, аэропорты, пассажирские рейсы, терминалы и даже гейты также существуют.

Единственное: население Сан-Педро составляет 1938 человек. Я уменьшил его до 400 человек, чтобы с ними могли справиться 40 ботов (я рассуждал так: 3/5 из этих четырех сотен — это женщины и дети, остается 160 мужчин, разбросанных по поселку, сонных и не готовых к сопротивлению, поскольку боты пришли неожиданно среди ночи). Был, правда, другой вариант: я мог увеличить общее количество ботов и, соответственно, количество тех из них, которые сбежали, но написание современной интерпретации эпопеи «Война и мир» не входило в мои планы.

Невзирая на все вышесказанное, все герои и ключевые события романа вымышленные.

И еще… В конце лета 2011 года, написав большую часть романа, я потерял перспективу. Продолжал писать скорее по инерции, чем осмысленно. Я больше не мог объективно оценивать текст. Такое часто случается, когда пишешь большой текст. Потеря чувства новизны рано или поздно приводит к утрате веры в саму идею. Просто наступает момент, когда тебе больше неинтересно рассказывать самому себе эту историю. Это очень неприятная вещь.

Но тут я совершенно случайно наткнулся на песню «Undead» молодой rap-core-команды «Hollywood Undead». Это было настоящее землетрясение! Долбаный Везувий шарахнул огнем у меня перед мордой! Ничего подобного я не чувствовал с 1998 года, когда впервые услышал шведских рокеров «In Flames». Насыщенная импульсивная мелодия рвала меня на куски, сжигала мои внутренности. Я словно летал над землей. Этот прилив энергии надо было на что-то потратить. И я с новыми силами засел за рукопись. На рассвете каждого дня сбрасывал в плеер три песни «Hollywood Undead» — «Undead», «California» и «City» — включал звук на полную и писал, писал, писал… Никому не известные молодые рокеры стали электрошоком, который прожег мою башку, вернув в нее привычных чертиков. 6 — 7 часов / 2000 слов / 13 000 знаков каждый день — и я увидел, как отдельные оборванные куски срастаются в прочное цветное полотно, формируя целостное повествование.

Поэтому в заключение я благодарю «Hollywood Undead» за песню, которая перетряхнула стружку в моей голове и помогла закончить «Бот». Эта композиция позволит лучше понять, в каком полубезумно-эйфорическом настроении писались последние главы. Надеюсь, она пригодится и вам. Ее легко найти в Интернете. Пусть ураганные аккорды «Undead» вдохновят вас, замкнут нужные нейроны в мозгу и помогут завершить какой-нибудь проект на таком высоком уровне, на который вы только способны.

Хотя вдруг я ошибаюсь и песня не заденет ни одного из ваших жизненно важных органов?.. Ну что ж, тогда вы просто позлите ревом динамиков своих соседей. :)

М. К.

14 января 2012 года

Хостел «Cardboard Box Backpackers»

Виндхук, Намибия

P. S. Эпизод, в котором Хедхантер расстреливает ботов в самый интимный момент их короткой и такой нелегкой жизни, посвящается Квентину Тарантино и Чаку Паланику.

Приложение А

Множество Мандельброта

Перед тем как перейти к рассмотрению множества (фрактала) Мандельброта, вспомним, что такое обычное квадратное уравнение (мы все изучали их в начальных классах школы), а также то, как они решаются. Именно через такие уравнения легче всего усвоить понятие комплексных чисел и комплексной площади.

Квадратным уравнением называется алгебраическое уравнение вида:

ax² + bx + c = 0,

де a, b и c — коэффициенты, x — переменная.

Это уравнение имеет два решения (корня), определямые из выражения:

Вообще выражение b² – 4ac, из которого добывается корень квадратный в числителе, может быть любым — как положительным, так и отрицательным. В случае b² – 4ac 0 проблем не возникает — уравнение решается и имеет два корня. Что же получается, когда b² – 4ac < 0, и под корнем квадратным оказывается отрицательное число? До пятого или шестого класса нас учили, что такое уравнение не решается. Корней просто не существует. Это утверждение основывалось на невозможности извлечения корня квадратного из отрицательного числа. На самом деле все совсем не так просто.

В математике немало задач, во время решения которых приходится извлекать корень из отрицательного числа. Чтобы справиться с этой проблемой, математики придумали интересную штуку, так называемую мнимую единицу. И обозначили как i = –1. Это число, которое, умноженное само на себя, дает минус один. То есть i² = –1. Таким образом, решить квадратное уравнение можно даже при b² –4ac < 0. Корни в таком случае будут выглядеть так:

где i — мнимая единица.

А теперь забудьте о квадратных уравнениях и сконцентрируйтесь на идее мнимой единицы. Введение понятия числа i привело к появлению комплексных чисел.

В целом комплексные числа — это расширение действительных чисел, которыми мы обычно пользуемся при счете.

Любое комплексное число z записывается в виде:

z = x + iy,

где x и y — обычные (действительные) числа, i — мнимая единица.

Длительное время комплексные числа воспринимались только как абстракция, выдуманная математиками для решения своих головоломок. Однако потом оказалось, что с их помощью удается в сжатом и удобно для последующих вычислений виде записывать многие математические формулы. Поэтому комплексные числа нашли применение в электротехнике, гидродинамике, квантовой механике, теории колебаний… Собственно, если бы не комплексные числа, ученые до сих пор не имели бы представления о фрактальной геометрии, а также о сверхсложном устройстве природы.

Комплексные числа можно представить геометрически (визуально). Возьмем площадь с прямоугольной (декартовой) системой координат. На оси абсцисс будем откладывать значения x, на оси ординат — y (см. рис. ниже). А любое комплексное число (z₀ = x₀ + iy₀ или z₁ = x₁ + iy₁) можно изобразить как точку на этой плоскости (соответственно с координатами {x₀, y₀} и {x₁, y₁}). Эта плоскость получила название комплексной.

N. B. Обратите внимание: действительные числа (те, которыми мы пользуемся в быту) на комплексной площади соответствуют исключительно оси абсцисс. Для них y = 0. Введение понятия комплексных чисел невероятно расширило границы математических вычислений. Это как будто другая реальность, новое измерение. На комплексной площади эти числа — все, что лежит выше и ниже оси абсцисс. Другими словами, с точки зрения математики действительные (обычные) числа — это скорее исключение. Преимущественное большинство значений выражается именно комплексными, а не действительными числами.

Геометрическое представление комплексных чисел на комплексной площади

Вот теперь мы наконец подошли вплотную к множеству Мандельброта.

Математик Бенуа Мандельброт исследовал так называемые рекурсивные последовательности: каждое следующее значение z такой последовательности получалось из предыдущего по формуле: z_i+1 = z_i² + c, где с — произвольное комплексное число.

Возьмем для примера c = 3 –2i.

Тогда первые три члена последовательности будут равняться:

и так далее…

Что же там исследовать, спросите вы? Да почти ничего. Каждое из новых полученных z_i также является комплексным числом и, соответственно, обозначается такой точкой на комплексной площади. Математики еще задолго до Мандельброта заметили, что некоторые z_i стремятся к бесконечности, а другие — группируются, то есть направляются к какому-то конкретному числу. Такое странное поведение не подчинялось никаким теориям, аналитически его не смогли объяснить. Ученых заинтересовало, какую геометрическую фигуру образует эта совокупность точек последовательности z_i+1 = z_i² + c. Круг? Эллипс? Возможно, хаотический набор точек? Какой-нибудь сложный рисунок?

До появления ЭВМ определить это не удавалось. Бенуа Мандельброт первым применил ЭВМ и графическую систему для решения такой задачи. К последовательности z z² + c Мандельброта подтолкнули длительные раздумья о разительном сходстве при рассматривании береговой линии, горного рельефа и других природных объектов в разных масштабах.

Также Мандельброт взялся за построение. Если точка не стремилась к бесконечности, компьютер изображал ее черным цветом на комплексной площади. В другом случае точка оставалась белой.

К своему удивлению, Мандельброт получил фигуру, напоминающую кардиоиду с многочисленными присоединенными к ней овалами. Он не ожидал, что простая на вид формула может дать настолько сложное изображение. Но главное удивление ожидало его впереди.

Множество Мандельброта на комплексной плоскости

Мандельброт выбрал часть изображения и увеличил ее, подбирая начальные точки z₀ с большой точностью. Открывшаяся картина поразила его. То, что на большом изображении казалось точкой или невыразительным пятном, при увеличении оказалось удивительным узором, в котором то тут, то там попадалась точная копия главного изображения — фантастической кардиоиды. Дальнейшие увеличения открывали перед Бенуа еще более невероятные узоры, все части которых были соединены между собой. При данном увеличении математик видел точку. Но стоило углубиться, как эта точка превращалась в фантастически закрученные галактики.

Мандельброт не мог поверить в то, что видит. Рисунок был плоским, но математик углублялся в него, как будто тот был трехмерным. Это все равно что заглянуть в собственный шкаф с одеждой и вдруг обнаружить за ним портал, ведущий на другую планету, ландшафты которой настолько прекрасны, что просто нельзя описать словами. Это не укладывалось в голове. Такого не могло быть! Невиданная безграничность форм и образов просто не могла прятаться в настолько простой, банальной алгебраической формуле. Но это еще не все.

Увеличенный фрагмент множества Мандельброта

Мандельброт отметил, что разные точки, не принадлежащие множеству, стремятся к бесконечности с разной скоростью. Для начала он решил сделать примитивное разделение, немного расширив условия построения изображения. Теперь точки разделялись на три категории: не стремящиеся к бесконечности, стремящиеся с умеренной скоростью и уходящие в бесконечность «быстро».

Мандельброт получил следующий рисунок.

Множество Мандельброта (серым цветом изображены точки, стремящиеся к бесконечности с «медленной» скоростью)

После этого он еще более развил метод графического изображения и присвоил каждой точке определенный оттенок серого в зависимости от скорости ее удаления от нуля. На границах фрактала Мандельброт получил невероятной красоты узоры, описываемые одной-единственной простой формулой.

Приложение Б

Сравнительные размеры самолетов, описанных в романе

Продолжить чтение

Страницы: «« « ... 2223242526272829