Бот Кидрук Максим

CX

Понедельник, 31 августа, 08:03 (UTC –6)

Авиабаза «Уайтмен»

3 км к югу от Кноб-Ностер, Миссури, США

День выдался просто сказочный. Тихий, безветренный, в небе над авиабазой — ни облачка. Как говорят пилоты, видимость — неограниченная.

Старый военный авиатанкер «KC-130 Hercules» с характерным «медвежьим» носом и широченным стабилизатором выруливал на взлетную полосу. В кабине находились командир воздушного судна майор ВВС Сэмюэл Нортон, второй пилот капитан Дэн Рейнольдс и ответственный за дозаправку в воздух механик Стив Левандовски.

Из башни управления полетами, находящейся неподалеку от взлетной полосы, за самолетом наблюдал генерал-лейтенант Фрэнк Клотц. В последнее время он боялся, что поседеет. После детальных расчетов выяснилось, что максимальной дальности полета заправщика «KC-130» (5250 км) недостаточно для проведения операции. Воздушный танкер дотянет до Перу, но у него почти не останется топлива для того, чтобы держаться в воздухе во время дозаправки «В-2 Spirit», и уж точно ничего не останется, чтобы дотянуть потом до авианосца. Подгонять «Рональда Рейгана» прямо под побережье Перу и ловить там «КС-130», который в прямом смысле слова свалится с неба, ни один адмирал не согласился. Тогда Клотц рассмотрел возможность применения «КС-10 Extender»[118] — реактивный заправщик с достаточной дальностью, 4400 миль, или 7032 км. Он мог бы лететь за «В-2» чуть ли не до самого Чили, спокойно заправить бомбер в воздухе, но… Построенный на базе широкофюзеляжного пассажирского лайнера «McDonell Douglas DC-10», «Extender» чересчур велик. Он и пустой весит 110 тонн, а с полным запасом собственного топлива и топлива для заправки потянет на все 250! Такая махина никогда не сядет на авианосец. Две ночи подряд Клотц просыпался в холодном поту от кошмара, в котором 250-тонная гнида «КС-10 Extender» разваливает к чертовой матери новейший авианосец ВМС США «Рональд Рейган» и топит его. После такого в Пентагоне точно позаботятся о том, чтобы его, Клотца, судили только в том штате, где разрешена смертная казнь.

Оставалось только одно: максимально облегчить «KC-130», выбросив из него все лишнее. Нет, не так — выбросив ВСЕ ЛИШНЕЕ! Была удалена система кондиционирования, пилотские сиденья заменили на более легкие и простые, для механика вообще смастерили жалкое подобие табуретки, привинченное к полу. Из грузового отсека забрали противогазы, аптечки, огнетушители, кресла для дополнительных членов экипажа, спасательные комплекты, сорвали крепления для багажа и металлические распорки. Была снята вся внутренняя обшивка, ослаблена конструкция шасси. Даже туалет, и тот выкинули к чертям. Взамен экипажу вручили больничные горшки, которые выдают послеоперационным неходячим больным.

В результате «KC-130» стал легче на три с половиной тонны. В него установили добавочные баки для горючего, и расчетная дальность полета возросла до 5900 км. Этого было достаточно. Впритык.

Сэмюэл Нортон выровнял воздушный танкер в конце полосы и по радио запросил разрешение на взлет. Диспетчер скосил глаза на генерал-лейтенанта. Фрэнк, не поворачиваясь, кивнул. Диспетчер склонился над микрофоном:

— К-С-один-три-ноль, впереди чисто, взлет разрешаю. — И добавил вне устава: — Удачи, чуваки.

— Диспетчерская, вас понял. Начинаю взлет, и… спасибо.

Четыре пропеллера заревели, превратившись в серебристые диски. С обеих сторон от взлетной полосы под мощными потоками воздуха пригибалась трава. Сэмюэл Нортон на какое-то время придержал самолет, давая возможность турбопропеллерным двигателям выйти на полную мощность, а потом отпустил тормоза. «KC-130» рванул вперед и через минуту оторвался от земли.

Ровно через 3 часа 53 минуты с этого же аэродрома должен взлететь нагруженный бомбами бомбардировщик-невидимка «В-2 Spirit».

Проводив взглядом пузатого «Геркулеса», Фрэнк Клотц коснулся рукой идеально выбритой щеки. Он не сводил глаз с небесной синевы, пока заправщик не превратился в едва заметную точку. Следующие двадцать часов будут самыми длинными часами его жизни.

«KC-10 Extender» дозаправляет истребитель «F-16»

Операция «Антибот» началась.

CXI

Понедельник, 31 августа, 09:28 (UTC –4)

«DW», жилой корпус

Выпятив нижнюю губу, Лаура Дюпре грустно рассматривала результаты своей неудачной попытки приготовить завтрак. Сосиски потрескались и выглядели как старательно обжаренные собачьи какашки. Яичный белок подгорел, превратившись в желтоватую корку. Есть Лауре больше не хотелось. Точнее, хотелось, но не то, что лежало перед ней. Идея утолить голод рыбными консервами (на складе было еще предостаточно банок), заев их залитыми кипятком хлопьями (а вот молоко давно кончилось), больше не казалась такой издевательской.

«Хорошо, хоть этот шкаф пошел спать после ночного дежурства, — беззлобно подумала она о Рино, — а то бы он точно натянул сковороду мне на уши».

Готовить она никогда не умела и не любила. На кухне она чувствовала себя как слон, зашедший на выставку изделий из хрусталя. Вообще говоря, она мало что умела. Способностей — море, хватит на батальон, но как только доходит до реализации на практике, все летит кувырком. Единственный неоспоримый дар, которым она могла похвастаться, — это умение чувствовать. Предвидеть выходки психов. Именно поэтому ее так ценили на прежней работе. Она чувствовала все, что творится в голове у одержимого. Она не понимала, как это у нее получается, не пыталась искать объяснений, но всегда предвидела действия пациента. Видела больной мозг насквозь. Если бы не тот самоубийца, она бы сейчас, пожалуй, уже перебралась в Париж в какую-нибудь известную клинику…

Неожиданно сердце застучало в ушах. Лаура вначале подумала, что виноваты воспоминания о прежней работе, но через несколько секунд должна была признать: она опять начала чувствовать. Что странное… Что-то чужое…

«Коршак пошел в ясли не для того, чтобы взглянуть на ботов», — сообразила девушка.

Мысль быстро выветрилась, а вот сердце стучать не перестало. С Тимуром что-то не так, но сейчас причина не в нем.

Что же еще? Штаерман? Штаерман вернулся, и?..

Лаура отошла от плиты. Что-то подсказывало: слева. Что бы там ни было, оно… сейчас… слева. Она медленно повернула голову к окну и оцепенела — снаружи, прижавшись лицом к стеклу, стоял бот.

Лаура скорее удивилась, нежели испугалась. Она осознавала, что на оконное стекло полагаться не стоит, поскольку боты без проблем найдут, чем его высадить, но страха не чувствовала. Она скорее была склонна поверить, что бот ей мерещится. Никак не могла понять, откуда он взялся. Датчики движения не срабатывали, не было сирены, сигнализирующей о разрыве электрической ограды. Бота просто не могло быть там!

Проведя тыльной стороной ладони по губам, Лаура пошла к окну, прокручивая в голове невеселую мысль о птенце, лезущем в пасть к удаву. Колени дрожали. Бот заметил ее. Наклонил голову. Психиатр сделала еще несколько шагов, оказавшись на расстоянии метра от подоконника. А потом подняла глаза, скользнув взглядом за спину бота. Хотела убедиться, цела ли ограда… На проволочный периметр Лаура так и не посмотрела. От того, что она увидела между стеной «DW» и внешней оградой, ноги стали желеобразными, а в животе запорхали холодные бабочки.

— Рино!!! Алан!!! — закричала девушка. Она чувствовала себя оглушенной, как будто в двух метрах от нее в землю ударила молния. — Сюда! Скорее!

Сразу стало ясно, почему не отреагировали двигательные сенсоры, почему не было сигнала тревоги. Периметр никто не прорывал. На этот раз боты пришли изнутри.

Со стороны второго инженерного комплекса, растянувшись полумесяцем, рысцой сбегались около двух десятков «малышей». Вооруженные всем, что попалось под руку, они собирались у ворот № 1 и № 2, а также под окнами, до которых могли дотянуться. Следом за авангардом подтягивались остальные.

Шестьдесят ботов, выбравшись из «концлагеря», окружали жилой корпус.

CXII

Алан спускался по лестнице со второго этажа, когда услышал крик Лауры. Он как раз направлялся в столовую, чтобы позавтракать. За плечом у него по-охотничьи висел «ремингтон». Услышав свое имя, американец насторожился. Вслед за криками он услышал звон разбитого стекла.

Алан снял предохранитель с дробовика и, перепрыгивая через две ступеньки, бросился вниз. Он вбежал с лестничной площадки в коридор в тот момент, когда боты показались в дверях столовой. Алан дважды в них выстрелил. Одного даже подстрелил. Боты шарахнулись обратно в столовую, не успев пролезть между створками раздвижных дверей. На полу остались пунктирные линии из кровавых точек.

Гринлон передернул затвор и, преследуя ботов, вбежал в столовую. Это было его главной ошибкой. Оставаясь в коридоре, Алан имел меньше простора для маневра, зато был гораздо лучше защищен. Ему нужно было следить только за тремя проходами: двумя, ведущими в столовую (вдоль левой стены), и одним — к центральному выходу из блока «DW» (прямо впереди). Он мог бы дождаться Рино и дальше придумать, как действовать вдвоем. Забежав в зал, он оказался на открытом пространстве один на один с ботами. Он подставился, и боты этим воспользовались. Один из них метнул в Алана камень, попав точно в лоб над левой бровью.

Бросок, как всегда, получился сильным. Алана развернуло, он раскинул руки и, ойкнув, повалился навзничь. Дробовик ударился об пол и отлетел в сторону. Со зловещим шипением шестеро или семеро ботов бросились на безоружного инженера.

Американец не потерял сознание, но подняться ему уже не дали.

CXIII

Хедхантер не слышал воплей Лауры — слишком много переходов, стен и дверей отделяло его комнату от столовой. До него также не долетели звуки разбитого стекла, когда боты высадили стекла в обеденном зале: окна его спальни выходили на противоположную, южную сторону здания.

Но выстрелы из «ремингтона» прокатились по коридорам и долетели до его ушей двумя тихими, но выразительными хлопками. Хедхантер схватил ружье и выбежал в коридор.

В отличие от Алана, Рино не бросился стремглав на первый этаж. Прислушиваясь и держа гладкостволку наперевес, Хедхантер добрался до лестницы и стал осторожно спускаться. Глубоко посаженные мутные глазки тщательно обшаривали возможные укрытия, попадавшиеся на пути. К сожалению, это не помогло. Рино совершил ту же ошибку, что и американец: зашел внутрь. Случилось это не по неосмотрительности. Рино слышал звуки борьбы, видел кровь на полу, следы дроби на стенах. Невзирая на это, амбал не мог и предположить, что боты на свободе и уже в здании.

А боты ждали. Один из мальчишек нырнул под руку великана и задрал вверх дуло ружья. Выбить оружие из рук Хедхантера ему не удалось, но выстрелы (Рино успел нажать на курок три раза) оказались напрасными: смертоносная дробь полетела в потолок. Второй, как паук цепляясь за стену, запрыгнул наемнику на спину и, усевшись на шею, пытался дотянуться до его глаз.

Перед тем как зажмуриться, Рино успел увидеть, что его окружают четыре десятка ботов. Это было похоже на кошмарный сон, в котором исчадия ада пришли отомстить за расстрелянных товарищей.

Хедхантеру пришлось бросить ружье, чтобы скинуть чудовище с головы. Иначе он рисковал остаться без глаз. Ему это удалось. Но едва он освободился, на него со всех сторон бросилась еще целая дюжина «малышей». Они повисли у него на руках и ногах, стараясь повалить на пол.

В последнее время боты сидели на одной воде. Они ослабели. Худые ребра, ключицы и колени выступали под кожей, как шарниры какого-то механизма. Благодаря этому какое-то время Рино благополучно отбивался. Но их было очень много. Они облепили великана, как муравьи — саранчу.

CXIV

Трое ботов за руки тащили Лауру к плите. Каким-то чудом ее очки не разбились: оправа сползла на лоб, где зацепилась за волосы и удержалась. Дюпре ахала, стонала, но почти не сопротивлялась.

Алану Гринлону тоже было несладко. Прижатый к полу несколькими ботами (один из которых пытался его душить), он чувствовал, что теряет сознание. Еще один бот зажал Алану колено, а другой выворачивал в сторону голень. Раздался хруст. Гринлону казалось, как будто кто-то с мясом вырывает колено. Ощутив страшную боль, Алан закричал и ослабил руки, которыми сдерживал душителя. Моментально пальцы «малыша» стальным ошейником обхватили горло.

«Все, конец», — мелькнуло в голове. Перед глазами у него поплыли круги. Легкие чахли без кислорода. Вопли Лауры и рычание Хедхантера доносились теперь откуда-то издалека, словно это в соседней комнате по телевизору шел боевик.

На какую-то секунду он провалился: вокруг все заволокли темнота и безмолвие. Ощущения исчезли. Зато не исчезло осознание: мужчина продолжал думать и осмысливать, а значит — оставался живым.

Затмение длилось не дольше секунды.

Алан пришел в себя, когда почувствовал, как что-то теплое и влажное растекается у него по животу. «Они выпустили мне кишки, — возмутился Гринлон, — елы-палы, меня выпотрошили, как индейку». Сам факт, что он может возмущаться, немало его удивил. Потом Алан подумал о странной легкости в горле: «Черт, я либо мертв, либо… меня больше не душат». И наконец, снова появились звуки: слева всхлипывала Лаура, позади откашливался Хедхантер, слышались еще какое-то чавканье и скулеж.

Алан открыл глаза. Душивший его бот теперь нависал над ним, высунув язык и пуская слюни. То, что Алан поначалу принял за кровь из своего вспоротого живота, оказалось… лужей мочи, которую сделал бот.

— Чувак, ты… ты описал меня, — оторопело предъявил претензию инженер.

Бот закончил свое дело и, опираясь на руки, нависал над Аланом. Он мотал головой и качался из стороны в сторону. Еще один «малыш» улегся щекой на кафель и, отталкиваясь коленями, двинулся мимо инженера. Руки безжизненно волочились следом. Это было бы смешно, если бы не выглядело настолько отвратительно.

Освободив руки, Гринлон отбросил бота.

— Что произошло? — Алан приподнялся на локтях. Боль сразу пронзила колено — нога была вывернута в сторону под немыслимым углом. Он закусил губу и не рискнул подниматься дальше.

Оглядевшись, американец забыл о боли, пораженный сюрреалистическим зрелищем. По всей столовой ползали и извивались отощавшие «малыши». Боты напоминали молодых мимов на репетиции малопонятной постмодернистской пантомимы. Они были как черви. Белые безмозглые черви на темном кафельном полу.

— Сработало… — На самом деле Лаура не плакала, она пыталась рассмеяться, вот только полузадушенное горло не было способно ни на что большее, чем порывистое всхлипывание.

— Что сработало? — отозвался Хедхантер.

Девушка опустила очки на нос (левое стекло треснуло, но осталось в оправе), на радостях вскочила на ноги и выпрямилась. Кровь вмиг отлила от головы.

— Я говорю… — только и успела произнести Лаура, после чего в глазах у нее потемнело. Она схватилась руками за воздух и, как стояла, ничком грохнулась. Вытянулась, приняв позу, точно как в голливудских сериалах про копов: ноги слегка расставлены, носки туфель загнуты внутрь, правая рука наполовину согнута и лежит за головой, левая — протянута в сторону.

— Ну, ты даешь… — Рино немного подался вперед. — Лягушатница, ты чего?

Дюпре оторвала лицо от пола. Из носа капала кровь. Оба стекла теперь были разбиты вдребезги.

— Со мной все в порядке. Я… просто… голова закружилась.

На этот раз француженка поднималась не спеша. Неторопливо облокотилась на руки и села. Подслеповато прищурилась, смахивая со щек осколки линз:

— Черт, мои очки!

— Что такое с ботами? — не мог понять Хедхантер.

Он с опаской поглядывал на ботов, прижимаясь к стене. У его ног змеилось их как минимум два десятка.

— Рино! — Лицо Лауры просияло; останавливая кровь, она зажала пальцами носовые пазухи и прогундосила: — Сработал стимулятор Тимура. Боты запустили программу.

— А? — переспросил южноафриканец. Смесь невыносимого акцента и гундосости лишали последних шансов понять хоть что-то из того, что сказала девушка.

— У ботов идет стимуляция центра удовольствия, — более четко сказала Лаура.

До великана постепенно доходила суть того, что произошло. Реакция была довольно неожиданной. Хедхантер озверел. Оскалившись, со всей силы заехал ногой в бок ближайшему мальчишке. От удара бот отлетел на несколько метров, но при этом даже не поморщился. Его плечи вяло дергались, жуткие глаза оставались закаченными.

Выждав секунду, Рино подскочил к следующему, схватил его одной рукой за шею, второй вцепился в ногу, поднял «малыша» над собой и запустил наискосок через столовую. Бот треснулся об стол, перевернулся и съехал на пол.

Амбал налетел на остальных. Раздавал тумаки. Оголтело фыркая, пинал «малышей».

— Хватит! — не выдержав, закричала Лаура. — Теперь они безопасны!

— Прекрати! — подключился Алан. — Лучше помоги мне, я не могу подняться.

Всадив еще несколько пинков, Хедхантер угомонился.

— Извините, парни, не смог удержаться. — Рино взглянул на психиатра: — Ты уверена, что они не смогут больше навредить?

Лаура не знала наверняка, но ответила утвердительно.

— Кажется, я сломал ногу… — простонал американец.

Переступая через «малышей», Лаура и Хедхантер подошли к нему. Помогли подняться, усадили на стул.

— О, брат, плохи дела, — сказал амбал, глядя на опухшее колено и вывернутую ногу. — Бегать еще долго не будешь.

— Болит? — спросила психиатр.

Стиснув зубы, Гринлон кивнул. Как будто и так было непонятно.

— Помоги ему, ты же врач, — Хедхантер подтолкнул девушку вперед.

— Я психиатр, а не… — Лаура закрыла рот, увидев, как хмурится Рино. — Хорошо, сначала что-нибудь холодное…

Она пробралась между телами мальчиков к холодильнику. Достала пакет из-под овощей, насыпала внутрь льда. Захватив с собой один из ножей, вернулась к американцу.

— Разрежь ему джинсы, — протянула нож Хедхантеру. — Надо приложить лед.

Аккуратно разрезав нижний край штанины, южноафриканец разорвал штанину до бедра. На месте колена образовалась огромная фиолетово-синяя шишка.

— Хорошие новости: кости вроде бы целы, — потрогав ушиб, поставила диагноз Лаура. — Плохие новости: насколько я понимаю, в коленном суставе порвано все, что только можно было порвать! — Она приложила лед к припухлости. — Надо будет взять в лазарете обезболивающее, и я… попробую вправить твою ногу.

— А почему именно сейчас? — отдышавшись, но все еще морщась от боли, спросил Алан. — Почему боты активировали стимулятор именно сейчас?

— Трудно сказать, Алан. Может быть, это была защитная реакция.

— То есть?

— Думаю, Рино сделал кому-то из них больно, и «малыш», пытаясь унять боль, запустил модуль. — Лаура сделала неопределенный взмах рукой. — Это только предположение.

Предположение Лауры было правильным. Боты позволили скомпилировать процедуру себе на платы, поскольку знали, что сама по себе она не запустится. После сканирования готового кода они поняли назначение программы, но не вводили ее в действие, небезосновательно побаиваясь, что не смогут (точнее — не захотят) ее остановить. Для активации кода нужен был мощный толчок извне. И таким толчком стала боль. Отбиваясь, Рино вывихнул руку одному из мальчишек. Фактически он ее вырвал: выдернул сухожилия с мясом — кости правой руки больше не соединялись с остальным скелетом. Чтобы заглушить боль, бот запустил стимулятор. Мгновенно он получил такое удовольствие, что забыл обо всем на свете. Прошла минута, стимуляция закончилась, но мальчик не захотел останавливаться. И запустил программу снова. В этот момент главное преимущество ботов — возможность обмена информацией — сыграло против них. Сигналы о кайфе, поступавшие из мозга с активированным стимулятором, были настолько мощными, что остальные боты перестали подчиняться психосуществу. Им хотелось только одного — запустить такую же процедуру в своей голове.

— Ты не боишься, что они… ну… отойдут? — Алан больше не морщился, ледяной пакет понемногу высасывал горячую боль из опухшего колена.

— Куда отойдут?

— Я имею в виду: очнутся.

Дюпре пробежалась взглядом по немощным ботам и пожала плечами.

— Я представляю, что они чувствуют. Это как будто гнать под двести по идеальной автостраде за рулем новенького «Porsche» с ноздрями, наглухо забитыми кокаином. Вряд ли они захотят отходить. Но, — она еще раз пожала плечами, — я не знаю, насколько сильно психосущество.

— К черту психосущество, — начал Рино, — лучше скажи мне, лягушатница…

— Не называй меня лягушатницей! — огрызнулась психиатр.

— Хорошо, не кричи, — примирительно буркнул Рино. — Скажи лучше, как боты смогли выбраться из «ясель»?

— Перебои с электричеством? — предположил Алан.

— Когда я лег вздремнуть, свет был, — наморщил лоб Рино. — Они не могли так быстро сорвать засовы.

— Ах ты черт! — вспомнила Лаура. — Во второй корпус пошел Тимур.

— Тимур?! Что он там забыл? — выпалил амбал.

— Когда? — добавил инженер.

— Не знаю, — француженка ответила сразу обоим, — где-то полчаса назад.

Алан провел рукой по лысине. Выглядело так, будто он приглаживал волосы.

— Так это Тимур их выпустил? — ахнул Алан, вдруг он понял, что программист не проходил проверку магнитным полем. Мужчина поднял глаза на великана: — Рино, неужели он тоже заражен?

— Нас теперь трое, — повесив нос, отметила Лаура.

— Их освободил Кацуро, — пятясь, процедил Рино. У великана было достаточно аргументов для того, чтобы не сомневаться, что украинец чист. Чего у него не было, так это времени на болтовню. — А то, что нас теперь трое, вполне может оказаться правдой.

— Ты куда? — пискнул Гринлон. Он боялся оставаться наедине с «малышами», несмотря на то что они теперь были похожи на блаженных тюленей.

Хедхантер не ответил. Подхватив с пола «ремингтон», он выскочил в коридор. На ходу перезаряжая ружье, рванул к выходу из здания.

Выбежав из корпуса, Рино замедлил шаг. Около ограды виднелись трое ботов. Они стояли спинами к выходу из «DW», глядя вдаль сквозь проволоку. Наемник колебался. Но тут один из «малышей» качнулся. В следующий момент он повалился на стальные нити ограды. Мальчика начало трясти, но он не делал ничего, чтобы отойти. Бот дергался, пока не сполз на песок. Двое его товарищей никак не отреагировали.