Бот Кидрук Максим

C

Суббота, 29 августа, 00:19 (UTC –4)

Спальное крыло жилого корпуса «DW»

Тимур, как и Ральф, долго не мог уснуть, терзаясь малоприятными мыслями. Зачем Рино дал ему пистолет и приказал всегда держать его при себе? Кто мог отключить электричество? Такеда? Тиана? Готто? Штаерман? А главное — для чего? Как теперь поведет себя психосущество? О том, чтобы договориться, теперь и думать нечего… Откуда оно узнало имя Рино? И вообще: как оно заметило, что Хедхантер отправился с винтовкой на крышу?

Но хуже всего было то, что они борются с чем-то нематериальным, с каким-то бестелесным призраком, который вылез из подсознания ботов. Это доводило до бешенства. Это все равно что резать воздух или стрелять из пушек по дождю. Несколько раз Тимур подскакивал и включал свет — все лампы в комнате, — настолько сильным было ощущение, что за ним наблюдает кто-то невидимый. Ему было действительно страшно. Еще страшнее, чем тогда при подъеме в горы за Пуритамой. И старенькая «беретта», осторожно спрятанная между матрацем и подушкой, никак не успокаивала.

Когда часы показали четверть одиннадцатого, Тимур наконец успокоился и начал засыпать. Находясь на грани сна и яви, он вдруг вспомнил, как:

…его и Емельянова доставили на базу. После сумасшедшей гонки по Атакаме он сидит на полу в тамбуре первого инженерного и видит, как от второй машины в корпус идут Фрэнки и Ндонга. За ними, еле волоча ноги, бредет Такеда. Последним под руки ведут Емельянова. И что-то тут не так. Что-то не в порядке со всеми четверыми…

Тогда какая-то деталь ускользнула от него. А вот сейчас, уже погружаясь в сон, он вдруг выхватил ее, увидев все снова, как наяву.

Странные пятнышки на бледном лице Емельянова. Такие же точно на желтоватом лице японца. Из тех, что в самом низу лица, текут едва заметные струйки крови, переплетаются, стекают на шею. Что это такое? Тысячи крохотных розовыхпятнышек покрывают их лица, словно раздражение после бритья или комариные укусы.

Неожиданно перед глазами встала другая картина.

Комната с радиостанцией. Кейтаро, Тиана, Игорь, Стефан, Лаура, одним словом, — все, окружили Ральфа и слушают, что говорит Джеффри. Джеффри в это время далеко в пустыне. Тимур в полудреме видит со стороны и себя самого. Вот он начинает понимать, что ботов запрограммировали на самообучение. Он вырывает микрофон у Ральфа и кричит Джеффри, чтобы тот немедленно убегал. Американец сначала не реагирует на его слова, что-то говорит об Освенциме, о еще живых, но странных крестьянах, которых видит в ущелье рядом с пещерами ботов. Но вот Джеффри осознает, что боты следят за ними. Хочет бежать, но боты встают на его пути. Алондру убивают, Джеффри пытается вырваться.

Тимур из последних сил боролся с глубоким сном. Образы расплывались, все застилала серая пелена, однако…

В последние минуты своей жизни Джеффри понял что-то важное. Это было понятно по его изменившемуся голосу. Что-то, о чем обязательно надо было сообщить товарищам. Он хотел сказать, но не смог. Или все-таки смог? «Тимур! Тимур! — закричал он. — Я понял, откуда они… — Голос его прервался, но затем из приемника донеслось: — …рой …у..ег… вто… ту… тим…!»

Обрывки его последних слов. Тимур злился во сне из-за того, что Джеффри не договорил. Точнее, договорил, но так, что никто не разобрал. Как это часто бывает в моменты, когда дремота перетекает в сон, а голова переключается на отдых, в мозгу программиста вырвались на волю идеи, которые, казалось, еще секунду назад были спрятаны за непробиваемой стеной. Тимур засопел, напрягся и второй раз прокрутил в голове последний эпизод. Но на этот раз он четко расслышал то, что хотел сказать Джеффри:

«Я понял, откуда они узнали! Второй “туарег”! Второй “туарег”, Тимур!»

Ручка на двери тихо повернулась, и дверь приоткрылась. В комнату на цыпочках проскользнула Ребекка.

Щелчок дверного замка не дал программисту окончательно провалиться в сон. Сквозь полузакрытые веки Тимур оценил соблазнительную фигуру, точеные ножки, округлые бедра, едва прикрытые серой блестящей ночной рубашкой. Он сладко зевнул, думая, что это тоже видение. Какое-то время в затуманенном мозгу все еще метались фразы: «Второй “туарег”!» и «…всегда держи ствол при себе», но они растворились под натиском сексуальных фантазий, так и не включив сигнал тревоги.

Ребекка беззвучно подошла ближе к кровати и остановилась в двух шагах от нее. Она стояла выпрямившись, слегка расставив ноги, и пожирала Тимура взглядом. Глаз в сумерках видно не было.

Девушка что-то держала в правой руке.

Тимур пошевелился, чувствуя, как между ног образуется приятное тепло, все еще не понимая, что на сей раз все происходит в действительности. Очертания девушки напомнили ему плакат, который как-то попался ему на глаза у диско-клуба «Avalon» в Киеве: соблазнительная босая фотомодель стояла на цыпочках, держа в руке откупоренную бутылку шампанского. Сходство было полное. За исключением одной детали — в руке Ребекка держала не бутылку с шампанским, а длинный кухонный нож.

За секунду до того, как Ребекка бросилась на программиста, за окном раздались два хлопка. Тимура разбудил не столько звук, сколько короткая вибрация, передаваемая землей. Он очнулся, увидел тень, рванувшую вперед, и успел поднять вверх руки и ноги. Натянутое между ними одеяло спасло ему жизнь. Лезвие с противным скрипом прорезало огромную дыру, но не зацепило парня.

В следующую секунду, все еще не соображая, что происходит, Тимур скатился с кровати и отполз влево, почти к окну. Ребекка вскочила на кровать и зашипела, подняв над головой руку с ножом. Ее глаза были налиты кровью.

— Ты с ума сошла, Бекка! — Тимур хотел крикнуть что-то еще, но вовремя понял, что это бесполезно. Он все понял. — Вот стерва! — Злость быстро уступала место панике.

Ребекка бросилась на него. Он встретил ее ударом ноги в живот, потом бросился на девушку и повалил ее на кровать. Ребекка, извиваясь, пыталась ударить его ножом. Если бы нож был короче, она уже выпустила бы ему кишки. А так ей не удавалось вывернуть руку и нанести колющий удар. Лезвие скользило по спине, разрезая кожу, но не задевая важные органы и мышцы.

Тимур попробовал ее придавить, но понял, что таким образом останется без кожи на спине. Тогда он принял решение бежать. Резко отодвинувшись, парень прыгнул вперед и вытянулся поперек кровати. Ребекка вцепилась в его ступни и несколько раз полоснула ножом по икрам. Стало больно. Кровь поплыла по простыни. В ответ программист заехал ей пяткой по зубам и свалился с правой стороны кровати. Но вдруг понял, что недооценил соперника. Кровожадное существо, в которое превратилась чилийка, вихрем перелетела матрац и уселась на него, стараясь ударить ножом в горло.

Случайно зацепив простыню, программист потянул ее на себя. Защита от этого была никакая, но вдруг что-то тяжелое и холодное ударило его в глаз. Это была «беретта». Тимур обхватил ладонью рукоятку, сдвинул предохранитель и приставил ствол к ноздре Ребекки.

Она завизжала. Тимур не раздумывая три раза подряд нажал на спусковой крючок. Глухие выстрелы сотрясли комнату. Голову девушки три раза отбрасывало от дула. Нож выпал из ее руки. Тимур с отвращением оттолкнул обмякшее тело и несколько секунд лежал неподвижно, приходя в себя.

Но это был еще не конец.

Парень напрягся, когда по луже света, вливавшейся из коридора, прошмыгнула чья-то тень.

— Уроды! — процедил Тимур и наугад пальнул в проход. Он впервые подумал о том, что не выберется живым из Атакамы. Пуля, звякнув, срикошетила от стены.

— Не стреляй, это я, — послышался от двери спокойный голос Хедхантера.

Тимур тяжело дышал, все еще держа пистолет в вытянутой руке.

Хедхантер, как мог, широко открыл маленькие круглые глазки, привыкая к полумраку в спальне. Наконец, разглядел парня и полуобнаженное тело убитой чилийки.

— Ага, вижу, ты неплохо проводишь время, — с насмешкой хмыкнул Рино.

Тимур осмотрелся. Пол и кровать забрызганы кровью. По центру, задрав размозженную голову, лежит Ребекка. Даже после смерти она не потеряла своей вызывающей красоты.

— Иди ты в жопу. — Тимур устало склонил голову и опустил пистолет.

— А посмотри, что я тебе принес! — Рино вошел и включил свет. Правой рукой он держал за волосы отрезанную голову Емельянова. На пол капала свежая кровь.

— Какая-то странная манера — отрубать всем головы, — довольно вяло отреагировал Тимур. Его уже мало что могло удивить. — У тебя что, какие-то комплексы с детства? Неужели недостаточно просто его убить?

— Не, — отмахнулся здоровяк. — Ты прикинь, я застукал его, когда он хотел выпустить ботов из «EN-2». Этот гад брыкался, как теленок.

— Второй «туарег», — пробормотал Тимур, качая головой. — Вся вторая машина.

— Рад, что ты понял.

— А Ребекка?

— Она периодически трахалась с Такедой, иногда не брезговала моими парнями. Думаю, кто-то из них накачал ее этой серой дрянью.

Тимур похолодел:

— Это значит, что любой из нас может быть заражен…

Хедхантер подошел к нему и протянул руку:

— Вставай. Сидя здесь, ты никого не вылечишь.

CI

— Как ты догадался? — спросил Тимур у Хедхантера.

Рино умело перевязывал изрезанное предплечье Тимура.

— После того как мы привезли тебя и Емельянова на базу, я осмотрел второй джип — тот, на который напали в ущелье. Помнишь?

— Конечно.

— Мне стало интересно, как мои парни отбились, а расспрашивать я не люблю.

— И?

— Было много странного. Я думал, их застали врасплох. Я ожидал увидеть следы пуль, ведь мы слышали выстрелы и думали, что боты обстреляли джип. Но следов от дроби не было. Значит, это мои бойцы открыли огонь, чтобы отпугнуть ботов. Почему же боты не воспользовались своим оружием? — Хедхантер сделал паузу и затем сам ответил на свой вопрос: — Они не хотели никого убивать. Они забросали камнями нашу машину, чтобы отогнать нас от места, где второй джип менял пробитое колесо. А потом облили всех, кто в нем был, этой серой слизью.

— Видимо, после «контактов» с крестьянами из Сан-Педро они хорошо знали, как действует раствор, — поддакнул Тимур.

Хедхантер закончил перевязывать руку программиста и заботливо завязал последний узел.

— С Нахасом, наверное, случилась передозировка, и его по дороге вышвырнули из машины, — добавил он.

— А как ты додумался до того, что боты накачивают раствором крестьян? — спросил парень.

— Я начал думать об этом после встречи с Виллом Ноландом, или… скорее, с тем, что осталось от Вилла, — сказал Хедхантер. — У него не было глаз, но он шел прямо на нас с Джеро. Что-то управляло им. Думаю, несколько ботов залегли среди ближайших скал и «вели» его на нас. Это было возможно только в том случае, если он стал одним из их них. Я долго не верил, но начал подозревать, что его инфицировали… А ты?

— Такие мысли проскакивали давно, но как-то не верилось. — Тимур сжал кулак и покрутил рукой. Мышцы прожигало огнем. — Насчет экипажа второй машины додумался только сегодня, за секунду до того, как она, — парень с отвращением покосился на мертвую чилийку, — прыгнула на меня… Почему же ты молчал все это время?

— Это были всего лишь догадки. Я забеспокоился еще с того времени, когда нашел рацию. Она спокойно себе лежала на панели под лобовым стеклом «туарега». Как бы ни были напуганы мои ребята, не услышать ее было невозможно.

Тимур печально вздохнул.

— Они не слышали, потому что людей в машине тогда уже не было.

— Ага. Но потом в один момент все соединилось: моя встреча с Виллом, гибель Джеффа, засада возле Пуритамы… Последним штрихом стало выключение электричества во время того свинства, которое замутили вы с этой французской девицей.

— Пока ты не начал стрельбу, свинством даже не пахло. Подумаешь, боты занялись онанизмом.

— Да какая теперь разница. В общем, когда Ральф сказал о последней новости от информатора, я не удивился. Становилось очевидным, что на стороне «малышей» выступает союзник, и этот союзник среди нас.

Вот так все встало на свои места. Боты узнавали о планах людей, как только они были задуманы, впитывая информацию через собственные «уши» и «глаза» в лаборатории. Через Кацуро они разнюхали о вылазке Рино и Джеффри, а вскоре — о ночной газовой атаке. В то же время «малыши» не переставали накачивать наноагентами крестьян из Сан-Педро, получая доступ к их мыслям, воле, сознанию. Таким образом боты узнали о средствах химической защиты. Через одного из крестьян, верного пса Джейми Макаки, вышли на самого Джейми и добыли с его помощью альдостерон и противогазы. Люди служили неиссякаемым источником информации, став для ботов чем-то вроде Интернета. Боты лезли в их головы, как только сталкивались с чем-то непонятным, точно так же, как мы бросаемся к «Google» или «Yandex», услышав незнакомое слово или название. Как и всемирная паутина, человеческие головы не всегда давали достоверную информацию, но и ее было достаточно, чтобы ускорить развитие ботов в десятки раз.

— Что теперь? — спросил Тимур.

— Надо провести зачистку. Определить, кто есть кто. — сказал здоровяк, перезаряжая «беретту».

— Такеда точно инфицирован.

— Ну, это очевидно. Я почему-то думаю, что он — единственный.

— У тебя есть мысли, как проверить остальных?

— Пока не знаю, — Хедхантер пожал плечами, — может, буду бить их по очереди, пока не сознаются.

Невзирая на нервное напряжение, Тимур улыбнулся:

— Рино, это вряд ли поможет. Ты меня прости, но это ошибочный метод.

— А как иначе? — развел накачанными руками южноафриканец. Другими методами он владел слабо.

Парень задумался.

— Во корпусе «EN-2» есть «кресло искупления» — фактически орудие пыток, с помощью которого ботов наказывали за плохо выполненные задания. Это аппарат с медными катушками, который генерирует магнитное поле большой мощности. Для обычного человека оно безвредно, а вот тот, у кого в мозгу платы из нанороботов, то есть бот или инфицированный, почувствует сильную боль. Под действием магнитных волн нанороботы будут стремиться оторваться от мозга. Безусловно, это как-то проявится. По крайней мере, в мимике. Может, они будут кричать…

— Кричать? Это супер! Да ты молоток, фелла! — Лицо Хедхантера просияло. Он похлопал Тимура по плечу и отдал ему пистолет. — Так и сделаем!

— Весь вопрос теперь в том, чтобы они согласились на испытание.

— Мы и не будем их спрашивать, — криво и не без злорадства ухмыльнулся Хедхантер. — Пойдем. Только будь мужиком. Без тебя мне не справиться.

CII

Суббота, 29 августа, 01:13 (UTC –4)

Спальное крыло корпуса «DW»

В ту ночь, пожалуй, не спало пол-лаборатории.

Лаура расхаживала по комнате в одних трусах и майке уже почти полтора часа. От напряженных раздумий у нее поднялось давление. Глаза покраснели. В затылке пульсировала тихая, но неприятная боль.

Девушке никак не удавалось выбросить из головы картину вечернего расстрела. Как будто кадры из фильма, она еще и еще раз прокручивала в мозгу учиненную Рино расправу и моменты, которые ей предшествовали.

Один за другим боты падают на песок, корчатся, истекают кровью. Лица перекошены, изо рта идет розовая пена. Остальные не обращают внимания, продолжая мастурбировать. Их заворожил половый акт на экране, и гибели товарищей они не замечают. Не понимают, что следующим может стать любой из них.

Лаура никак не могла решить для себя, что стояло за этим моментом: основной инстинкт или неконтролируемая тяга к удовольствию, жажда плотских утех? Ведь желание продолжить род и тяга к кайфу от секса — разные вещи. Почему-то — она сама не знала почему — это казалось важным.

Затем девушка погрузилась немного глубже. Перенеслась к моменту, когда…

…Тимур демонстрирует боту (психосуществу) фракталы. Увидев рисунки, бот начинает стонать, его веки дрожат, дыхание ускоряется. Он явно получает удовольствие. От чего? От рисунков?..

Все, кто сидит рядом с Лаурой, отмечают, что «малыш» явно кайфует.

Психиатр напряглась, собрала все силы, выцарапывая из памяти этот эпизод. Там было что-то важное, какая-то небрежная фраза, которая на первый взгляд показалась банальной, зато потом… после устроенной Рино стрельбы… после коматозного оцепенения ботов… приобрела новое, особенное значение.

«Оно что-то делает боту», — сказала тогда Тиана Эмерсон.

«Наверное, раздражает центр наслаждения. Стимулирует мозг. Точно так же, как это делаем мы в награду за выполнениеучебного задания на полевых тренировках. Это достаточно легко. И они это любят», — говорит Ральф.

Окунувшись в воспоминания, Лаура забыла о головной боли, о мерзких теплых пятнах на шее и щеках, появляющихся всегда, когда артериальное давление ползет вверх.

«…раздражает центр наслаждения…»

«…стимулирует мозг… точно так же, как это делаем мы…»

«…они это любят…»

Центр наслаждения… Стимулирует мозг… Они это любят…

Девушка остановилась посреди комнаты, уперев руки в боки, и… победоносно улыбнулась размытому отражению в оконном стекле. В этот момент она поняла: у ботов есть ахиллесова пята.

Радоваться открытию пришлось недолго. Дважды дернулась ручка на двери. На электронном будильнике было 01:24. Подумать о том, кому может понадобиться беспокоить ее в полвторого ночи, она не успела. Послышался мощный удар снаружи, за ним еще один, после чего — хруст сломанной древесины. Замок остался в косяке, а двери, сорванные с петель, по-киношному влетели в прихожую. Девушка вскрикнула.

В комнату ввалился Хедхантер с «ремингтоном» в руках.

— Ты чего не спишь?

— Я… — растерялась Лаура, — я размышляла.

— Ага… Выходи в коридор, Аристотель, — последовала его команда.

Смущенная психиатр наклонилась за брюками, но Хедхантер заорал, как бешеный:

— Руки на виду!!! Держи руки на виду, лягушатница чертова!

— Я просто хотела надеть брюки, Рино…

— К черту! Сейчас не холодно. Выметайся в коридор в трусах. И руки за голову!

Лаура решила подчиниться. Подталкивая девушку дулом в спину и держа левой рукой за волосы, Хедхантер вывел ее в коридор и затолкал в галерею второго этажа. У стены, уперевшись в нее ладонями и широко расставив ноги, стоял Алан. Его с «береттой» в руках стерег Тимур.

— Становись рядом с Аланом к стене, — приказал Лауре Хедхантер. — Пошевелишься — и Тимур тебя пристрелит.

— Что это все значит? — обратилась девушка к Тимуру.

— Извини, у нас нет другого выхода, — ответил Тимур.

— А ну без разговоров! — прикрикнул Хедхантер.

Вскоре вдоль стены под прицелом «беретты» выстроились Тиана и Готто.

Последним Хедхантер привел Штаермана.

— Ральфа и Такеды нигде нет. Найдем их после, — шепнул Хедхантер Тимуру. И громко обратился к остальным: — Сейчас вы друг за другом, держа руки за головой, медленно и не дергаясь, спускаетесь вниз, выходите из здания и идете в корпус «EN-2». Тот, кто нарушит строй или опустит руки, получит заряд дроби прямо в свою наглую тупорылую тыкву. Всем ясно?

— Сволочь! Как ты смеешь? — взорвался Штаерман, не отрывая, однако, ладоней от стены и не поворачивая головы. — Я требую объяснений!

— Заткнись!!! Тому, кто еще раз откроет рот, я заткну его унитазным ершиком, а потом отстрелю башку! Я похож на человека, склонного к шуткам? — взревел Хедхантер. — Я не слышу?!

Бразильянка всхлипнула. Мысли смешались у нее в голове. Она не могла понять, снится ей это или происходит наяву.

— Нет, ты не похож, Рино, — тихо ответил Алан.

— Вот и прекрасно! Тимур, ты идешь впереди, открываешь двери и следишь, чтобы никто не бросился бежать. Налево! Шагом марш!

Колонна двинулась к выходу: впереди Лаура, за ней Готто, Штаерман, Тиана и Алан. Бледный, как мел, Тимур еле переставлял ноги, прижимая пистолет к животу правой рукой, будто боялся, что тот, оторвавшись от тела, выстрелит самостоятельно. Время от времени он оборачивался и взглядом просил у конвоируемых прощения.

Лаура, проходя мимо него, улучила момент, когда Хедхантер смотрел в другую сторону, наклонилась и сказала взволнованно:

— Не понимаю, что вы задумали, но я знаю, как покончить с ботами…

Тимур съежился, подумав, что Рино засек их переговоры и сейчас наваляет обоим, однако тот отвлекся. Прошло секунд пять, пока Тимур понял, что инстинктивно направляет пистолет туда, где только что стояла Лаура. «Заражена или нет? — думал он. — Обманывает или говорит правду?»

Алан вышел во двор последним. Поравнявшись с Тимуром, Хедхантер сказал:

— Будь настороже. Когда они поймут, что мы собираемся делать, то будут готовы на все. Не поведись на их провокации.

— А если мы ошибаемся?

— А если они все заражены? — парировал Рино. — Откажешься помогать — я расстреляю всех прямо здесь, под окнами. Я не хочу рисковать. Я слишком люблю жизнь.

— Хорошо… Ладно… Не суетись. Я сделаю все, что надо.

— Тогда гони к «EN-2» и открывай вход.

CIII

Суббота, 29 августа, 01:48 (UTC –4)

«EN-2», второй инженерный корпус

Лаборатория программирования

Неоновые лампы изредка жужжали и цедили из-под потолка мягкий свет. Какая-то одна раздражающе мигала.

Трое мужчин и две женщины застыли у стены с заложенными за голову руками. Хедхантер держал их на прицеле своего «ремингтона».

Тимур возился с электрощитком, искал, где включается «кресло искупления». Изредка на него накатывали липкие волны паники. Украинец понимал, в каком шатком и неопределенном они положении. Ральф и Кацуро могли прятаться где угодно (он допускал, что канадец тоже заражен). Имея доступ к оружию, ключи от дверей, пароли от всех систем, эти двое, по сути, становились хозяевами положения. Перед глазами у Тимура то и дело всплывала безрадостная картина: канадец с молодым японцем врываются в зал и открывают шквальный огонь. Если среди припертых к стенке есть хотя бы двое инфицированных, им с Рино конец. С дробовиком и небольшим пистолетом они обречены.

В конце концов, когда он перепробовал две трети выключателей, попался нужный тумблер. Табло у кресла, над которым висел генератор магнитного поля, мигнуло синими цифрами. Лампочки возле зажимов на подлокотниках и передних ножках кресла засветились красным цветом.

— Готово, — тихо сказал Тимур, боясь выдать волнение, подступавшее к горлу.

— О’кей, — выдавил Рино.

Южноафриканец тоже волновался. Увидев это, Тимур пережил новый приступ тошноты. «Мы не справимся… — змеилось у него в голове. — Мы не сможем следить за всеми!» Парень подумал, что расстрелять всех пятерых было бы не самым худшим решением. Прикончить их, самим прыгнуть в джип и свалить к чертовой матери. Но тут же устыдился. Он сам мог стоять среди них, сконфуженный и перепуганный, не до конца понимая, что происходит.

— О’кей, — эхом повторил украинец, — с кого начнем?

— Тиану… бери ее первой, — круглые глазки Рино танцевали, как у безумного.

Двигаясь боком, Тимур переместился к креслу. Вот теперь начиналось самое трудное. Рино ничем не поможет, поскольку не будет сводить глаз с мужчин и женщин, стоящих у стены. Тимур должен самостоятельно усадить Тиану в кресло, закрыть зажимы на запястьях и щиколотках, а потом включить аппарат. А что, если женщина будет сопротивляться? Парень почувствовал, как ладони потеют, а пистолет тяжелеет, как будто все пустоты в нем заливает горячий свинец.

«Мы не справимся… не справимся! Их слишком много».

— Тиана, подойдите и сядьте в кресло. — сказал Тимур, его рот пересох, слова ломались и вылетали частями, острыми осколками.

Бразильянка всхлипнула, плечи у нее задрожали. Но с места не сдвинулась.

«Она на грани истерики, — подумал Тимур. — Или делает вид».

— Повернись лицом, стерва! — рявкнул из другого угла комнаты Рино. — Остальным — не двигаться!

Тиана повернулась. Остекленевшие бесцветные глаза, текущие по щекам слезы, всклокоченные седоватые волосы — она была похожа на сумасшедшую.

— Не опускай руки, — продолжал Хедхантер, — и делай все, что скажет украинец.

— Что вы задумали? — Голос бразильянки звучал неровно, как будто с помехами. Словно сквозь него что-то пробивалось.

Тимур судорожно сглотнул. Между лопатками появился колючий холод.

Она же прекрасно знает, для чего предназначено кресло. Неужели до сих пор не догадалась? Или это просто игра? Или это…

— Тиана, все, что от вас требуется, — сесть в кресло. Пожалуйста, — сказал Тимур.

Тиана, шаркая, пошла по направлению к Тимуру. Глаза ее вдруг ожили, и она прохрипела:

— Тимур, Тимур, опусти пистолет! Мы все тут сошли с ума. Зачем все это? Джепа нет, никто больше не держит тебя здесь… — Тиана прошла половину расстояния от стены до «кресла искупления». Держа ее на мушке, Тимур отступил назад. Взгляд женщины потускнел. — Я понимаю, что ты чувствуешь после смерти Джеффри и Алондры… после всех этих смертей… Я тоже хочу домой. Я так устала…

Вдруг Тиану затрясло. Ее глаза закатились. Она убрала руки с головы и вытянула их вперед. Не поворачивая «ремингтон», Рино краем глаза наблюдал за Тианой, чувствуя, как страх снова и снова ввинчивает ему в задницу охлажденный почти до нуля Кельвинов штопор.

Тимур оцепенел, как будто залитый бетоном. Сомнения прожигали его насквозь. В отличие от Бекки, Тиана выглядела жалкой, измученной. От нее веяло отчаянием. Безумием. Но никак не опасностью. Но можно ли этому верить?

— Тиана, пожалуйста, просто сядьте в кресло, — неровным голосом повторил Тимур.

Алан, Оскар и Лаура повернулись — из-под оттопыренных локтей испуганно наблюдали за украинцем и бразильянкой. Только Готто послушно упирался носом в стену.

— Оставьте меня в покое, душегубы, — вдруг прошипела Тиана, взмахнула руками, резко подалась вперед и…

Следующие несколько секунд Тимур не дышал. Парень видел, как Тиана валится на него, вытянув вперед руки. Синие вены на пигментированной коже, выпученные и заплаканные глаза, перекошенный рот. В ушах зазвенело от внутреннего давления. Еще мгновение — и она дотянется, схватит его.

— Стреляй! — словно откуда-то издалека донесся крик Хедхантера.

Нельзя сказать, что Тимур принял какое-то решение. У него было время, но он не хотел думать. Он действовал спонтанно — закрыл глаза и нажал на спусковой крючок.

Сухо прозвучал выстрел. Кто-то из мужчин у стены тихо вскрикнул. Почти беззвучно тело Тианы распласталось на полу в полуметре от Тимура, из-под него, словно щупальца, расползлись струйки крови. Вторая расстрелянная им женщина за эту ночь. «Она просто споткнулась, — зазвучал злорадный внутренний голос, — ты убил невинного человека».

— Теперь ты, лягушатница, — Хедхантер показал дулом на Лауру.

— Не надо, — взмолилась девушка, едва шевеля землистыми губами.

Тимур не двигался. Вообще. И смотрел на тело мертвой бразильянки. Он как будто впал в кататонию[113].

— Рино! Тимур! Что вы делаете? — не выдержав, закричал Алан.

— А ну закрой рот! — взбеленился Хедхантер и пальнул вверх.

Посыпались обломки подвесного потолка. Закрыв уши, Лаура осела. Штаерман, прикусив губу, сдерживал всхлипывания. Изнутри по штанинам его джинсов расползались два мокрых пятна. Чилиец обмочился.

— Отойди от стены! — приказал амбал Лауре.

Звучный выстрел дробовика вывел Тимура из оцепенения.

— Не стреляйте, я прошу, — трясясь, лепетала Дюпре.

— Садись в кресло! — неожиданно громко гаркнул Тимур. Ему хотелось кричать во все горло, только бы заглушить этот мерзкий голос в голове: «Она не бросалась на тебя… она споткнулась… а ты выстрелил… выстрелил… выстрелил!»

Рино не без удивления покосился на украинца.

— Тимур, послушай, — Лаура развела руки в стороны, показывая, что не собирается делать двусмысленных движений; ее взгляд метался между украинцем и южноафриканцем, — вы не можете убить меня. Я знаю, как победить ботов. Я нашла их слабое место. Вы слышите меня? Я знаю…

— Она заговаривает тебе зубы, — хмуро процедил Хедхантер.

Украинец внимательно смотрел на девушку поверх «беретты».

— Они не отпустят нас, вы же знаете, — продолжала Лаура, задыхаясь. — Боты никого не выпустят из пустыни. Вернее, не боты, а это чудовище — психосущество. Надо уничтожить его, и только я знаю, как это сделать. Вы не посмеете прикончить меня. Застрелив меня, вы подпишете смертный приговор себе!

— Убей ее! — У Рино сдавали нервы. — Она херню несет!

— Рино, не кричи, — с явными металлическими нотками в голосе заговорил Тимур. Как это ни странно, смерть Тианы немного прояснила его голову. — Я сам разберусь. Лучше следи за остальными… Лаура, смертный приговор мы подписали, когда поставили подписи под контрактом с «NGF». Никто не собирается тебя убивать. Подойди к креслу и сядь в него.

Лаура покорно переступила через Тиану и села в «кресло искупления», вставив голову в нависающий над креслом металлический цилиндр. Тимур пристегнул ее к ножкам и подлокотникам кресла. Контрольные лампочки засветились успокаивающим зеленым цветом. Потом он включил аппарат. Из цилиндра, наполовину закрывающего лохматую голову девушки, донесся негромкий гул. Лаура выглядывала из-под «сушилки», как только что вылупившийся цыпленок из-под скорлупы. На ее растерянном лице не дрогнул ни один мускул. Только худые ноги била мелкая дрожь.

Прошло полминуты.

— Плющит ее там, нет? — забеспокоился Хедхантер.

— Ничего, — сообщил Тимур.

— Может, аппарат не работает?

Тимур поднес к цилиндру пистолет. Дуло тут же прилипло к нему.

— Да нет, работает. — Парень выпрямился. — Кажется, она чистая.