Венгерская рапсодия Элиот Джастин

– Слушай, прости, я совсем не это имела в виду. Просто на секунду мне показалось, что все выходит из-под контроля.

– А-а-а, я?

– Нет, я. Я потеряла контроль над собой.

Он повернулся и наклонился к самому моему лицу.

– А что, может, в этом есть смысл? – сказал он. – Слишком контролировать себя – это нездорово.

Я прикусила губу и отвела глаза. По-моему, мне уже доводилось слышать это раньше.

– Я думаю, ты должна сказать мне, – продолжал он, – зачем ты приехала в Будапешт.

– Должна? – Его повелительный тон немного рассеял мое мрачное настроение.

– Да, или я сойду с ума из-за непонимания тебя.

– Тебе и не нужно меня понимать! – но я все равно улыбалась.

Его преувеличенное разочарование было так трогательно. И кому станет хуже от того, что я выговорюсь? Да никому. Я глубоко вдохнула, посмотрела на пожилых джентльменов, игравших в шахматы на плавающей доске у края бассейна, потом снова на Яноша:

– Два дня назад был день моей свадьбы.

Янош чуть не выскочил из бассейна, устроив настоящий шторм, чем до ужаса напугал косяк престарелых дам, посмотревших на него с глубочайшим осуждением.

– Ты замужем?

– Нет. Это был день моей свадьбы, но я не решилась.

– Ты стояла у алтаря?

– Я оставила своего жениха стоять у алтаря, – поправила я.

– У Istenem, – он нахмурился и уставился на пузырьки, поднимающиеся от его плавок. – Я думаю, ты объяснишь?

– Да нечего тут объяснять. Я поняла, что… в общем, я должна была сказать об этом раньше. Отменить все заранее. Но, знаешь, с этой свадьбой все так закрутилось.

Я посмотрела на него, чтобы убедиться, что он слушает. Он жестом дал понять, чтобы я продолжала.

– На тебя сразу так много наваливается. Мама с папой взволнованны, его родители приглашают тебя куда только можно, ты с головой уходишь в эту суету… Цветы, платье, свадебный торт, ленточки, меню, музыка… – я замолчала, чтобы отдышаться.

– Я знаю это, – его голос прозвучал мягко. – А твой мужчина… ты его не любишь?

Я беспомощно посмотрела на Яноша. Мне было больно.

– Нет. И не любила. Никогда.

– Тогда зачем ты согласилась выйти за него?

– Потому что на бумаге мы были идеальной парой.

– На бумаге? Ты же не бумажная.

– Я знаю, это звучит глупо, но мы познакомились в университете, выбрали одни и те же предметы, он надежный, заботливый, мягкий, у нас схожие взгляды, мы одинаково смотрим на мир, любим одни и те же шоу, музыку… даже договорились, как назовем детей, еще до свадьбы. Видишь, неправильно было бы не пожениться. Как тут отказать? А если б я сказала «нет», ждала настоящую любовь, может, я никогда ее и не встретила бы. Что, если бы я упустила шанс прожить хорошую жизнь с хорошим человеком… просто так.

– Ты никогда ни к кому не испытывала чувств? – спросил Янош после паузы. – Возможно, ты не способна. Может, ты бесчувственная.

– Нет, – я энергично замотала головой, отчего капельки воды с моих волос летели ему на лицо. – Я знаю, чего я лишаюсь. Я всегда это знала. Поэтому и не вышла замуж. Однажды я встретила мужчину… но не хочу говорить о нем.

– Ты хочешь его вернуть?

– Нет, и быть с ним тоже не хочу. Просто не могу преодолеть страсть, страх все закончить слишком велик. Поэтому мне и казалось, что Дейв – идеальный вариант. В нем меня ничто не пугало, он ничего не требовал, все было так просто, и мне не приходилось подавлять свои чувства.

– Ты не хочешь ничего чувствовать? Это ненормально, Руби. Это не жизнь.

Он опустил руку мне на плечо. Я глубоко вдохнула, пытаясь выразить возмущение или просто набраться сил.

– Я приняла решение, Янош. Отношения – это не для меня.

– Ты не хочешь любить? Это грустно. А что насчет секса?

Тревога, тревога, привлекательный мужчина выясняет твое отношение к ни к чему не обязывающему сексу при 45 градусах.

– Нет, – сказала я твердо. – Никакого секса.

– Почему?

– Он все усложняет. Появляются чувства.

– Появляется веселье.

Казалось, Яношу очень трудно воспринимать мои слова всерьез.

– Это невозможно. Я просто не понимаю. Ты набожная?

– Нет! Если мне безразличен секс, это еще не значит, что я монашка! Я решила жить спокойно, вот и все.

Мой резкий тон привлек к нам внимание некоторых работников спа. Надеюсь, они не говорили по-английски.

– Ты не можешь никогда не заниматься сексом, – заявил Янош, как будто его наделили правом руководить моей личной жизнью. – Это неправильно.

– Почему?

– Если ты этого не хочешь, то, вероятно, потому, что у тебя никогда не было хорошего любовника. Это невозможно. Попробуй найти хорошего. Ты поймешь.

Я фыркнула от такой наглости.

– Вообще-то в моей жизни было полно великолепного секса.

– Не верю.

Я сдержала страстное желание поспорить. Кроме того, у меня не было доказательств. Плюс у меня закрадывалось неприятнейшее подозрение, что он прав.

– Давай сменим тему. Ты часто сюда приходишь?

– Я дохожу чаще, чем ты, неважно где.

– Перестань! – я обрызгала его водой. – Тема моей сексуальной жизни закрыта.

– Я так не считаю, – он облил меня в ответ. – И ты передумаешь, я обещаю.

– Обещаю, что нет.

– Вызов принят. Игра началась.

– Янош, не будет никакой игры, нет никакого вызова, забудь. Мне здесь нужен друг, а ты единственный, кого я встретила. Не порти все разговорами о сексе.

– Это ты все сводишь к сексу, когда говоришь, что никогда не будешь им заниматься, но ладно, я перестал, по крайней мере на время. Хочешь одеться?

Мне было вполне комфортно в спа, но в этот момент я почувствовала неловкость от того, что Янош видел слишком много моего тела. Очевидно, что сидя рядом с полураздетой девушкой у залитого солнцем бассейна, нельзя было не думать о сексе.

– Да-да, – сказала я поспешно. – И, может быть, выпить кофе.

Я с трудом попрощалась с его мокрым мускулистым телом и утомленным лицом. Если я когда-нибудь нарушу свой обет, то виной тому будет именно такой мужчина. Но этого не произойдет, ни сейчас… никогда. Спокойная жизнь, Руби.

…Мы сидели в кафе в парке, попивая нечто под названием «Трауби» – подозреваю, что это было игристое вино.

– Потрясающий парк, – вздохнула я. – Почему такого места нет в каждом городе?

– Я не знаю других городов, – пожал плечами Янош.

– Правда? Ты никогда не выезжал из Венгрии?

– Один раз я был в Чехии, там неплохо. Я вернулся.

– Ты не хочешь путешествовать?

– Хочу, но не могу позволить. Кем ты работаешь в Англии?

– Я бухгалтер.

– Бухгалтер? Теперь я могу завести одного. Мои вычисления всегда ошибочны, и мои планы проваливаются.

– Ну, я могу заниматься и вычислениями, но порой мне хочется заниматься чем-то более творческим. Может, однажды я начну свое дело, как ты.

Он ухмыльнулся, глядя на свой стакан с содовой.

– Да, я хорошо начинаю дело, еще лучше заканчиваю.

– Похоже, мы полезны друг другу. Может, если ты приедешь в Англию или я перееду в Венгрию… – я замолчала: разговор вел в никуда – ничего из этого никогда не случится, да я этого и не хотела.

– Тогда мы сможем быть партнерами, – сказал он с самой неприятной ухмылкой, которую мне доводилось видеть.

Сдерживая волнение, я отвернулась. Он так произнес «партнерами», что у меня закружилась голова.

– Если захочешь, – он медленно подвинул свою руку к моей. – Ты хочешь?

– Да хватит уже.

Он вздохнул и допил содовую.

– Так он тоже бухгалтер? Дейв?

– Да.

– Ты любишь цифры. Что еще?

– Много чего, – точнее что я любила. – Кино, вкусную еду, музыку.

– Какую музыку?

– Хорошую: поп, классику, джаз…

– Тебе нравится цыганская скрипка?

– Уверена, что да. Вообще-то в Англии их нет, но…

– В Будапеште есть. Много-много цыганских скрипачей. Ты полюбишь, я покажу тебе.

– Это было бы здорово. Спасибо.

– Не за что.

За этой вежливой беседой скрывалась невероятная страсть, Янош словно хотел опрокинуть стол и повалить меня на пол все то время, что он монотонно рассказывал про цыганских скрипачей. Хотя в наших словах не было никаких намеков, все они произносились напряженно и двусмысленно. Или это все мое воображение? Возможно. Все эти разговоры о сексе выбили меня из колеи, и теперь мне повсюду мерещилась страсть. Глупо. Возьми себя в руки.

Он достал мобильный и минут десять непонятно говорил по нему, пока я допивала.

– Не думаю, что когда-нибудь смогу выучить венгерский, – заметила я, когда он наконец отложил телефон.

– Непростой язык, – согласился он. – Всегда полезно знать «привет» и «спасибо».

– И как это сказать по-венгерски?

– Привет – jу napot. Можно и по-другому, но этот вариант лучше всего для иностранцев, повтори.

Я повторила услышанное, надеясь, что он не обманывает меня, говоря всякие непристойности. Казалось, что он шутит.

– «До свидания» – тоже полезное слово. Ты можешь сказать viszontltsra.

– Это не так просто повторить.

– Мы любим длинные слова. Но можно короче – viszlt.

– Viszlt. А «спасибо»?

– Ksznm, – он протянул руку через стол и уверенно пожал мою. – Спасибо тебе за компанию, очень приятную. Теперь я должен идти, у меня дела.

– Ах да, – я погрустнела.

Он поглаживал мое запястье большим пальцем, словно почувствовав мое огорчение. Я старалась держаться бодрой.

– Конечно, извини, ты же наверняка ужасно занят.

– Ты будешь скучать по мне?

– Я буду скучать от одиночества.

– Нет, ты будешь скучать по мне, – он подмигнул и отпустил мою руку. – Теперь будь туристкой, наслаждайся, сможешь вернуться в мою квартиру к семи?

Мое сердце почему-то замерло.

– Да, к семи, я буду.

– Хорошо, – он встал и сухо попрощался, оставив несколько монет за напитки.

Блуждая по центру, рассматривая блестящие витрины, я наслаждалась представившейся наконец возможностью подумать о моем странном знакомстве с городом и его жителями.

Считаные часы назад я еще не знала Яноша и уже скучаю по нему. Если бы не он, скучала бы я по Дейву? Потому что теперь, вероятно, этого не случилось. Я вспомнила о нем лишь дважды с тех пор, как приземлилась, когда Янош спросил. Я представила, что бы сейчас было, будь Дейв рядом: он бы в уме переводил форинты в стерлинги, а потом в доллары и евро каждый раз, как видел ценник в витрине. Он бы пренебрег всеми памятниками культуры, ради того чтобы доставать местных управляющих, сравнивая размер и качество местного жилья с британским. За кофе с пирожным мы обсудили бы экономический спад и оценили перспективы Венгрии в выходе из кризиса. Наша прогулка по городу была бы крайне утомительной и сопровождалась постоянными ободрениями.

Если б со мной был Янош, хотя… не знаю. Могло быть что угодно. Смех, сумасшествие, риск, восторг. Влечение. Секс.

Нужно перестать думать об этом. Даже если б я не обещала себе не думать о его руках… гибко накачанном теле… горящих глазах… О нет. Потеряла голову. Черт, он потрясающий. Даже если б я не обещала себе держаться от него подальше, такие мужчины, как Янош, не подходят для длительных отношений. Он сам признался, что его бизнес рушится. Он поймал меня, как бабочку, на несколько мгновений, а потом ушел, когда она ему наскучила. Он мужчина на раз. Время, проведенное с ним, окажется приятым, но эфемерным. Хотя он, должно быть, восхитителен в постели…

На обратном пути в трамвае я не могла перестать фантазировать о том, как это могло быть. Он бы крепко схватил меня, взял на руки, посадил на стол, его пальцы у меня под юбкой, помогают снять колготки. Он бы смеялся и говорил что-то пошлое и сладкое. Ох, как же давно я не слышала ничего развратного и сладкого. Дейв был молчалив, за исключением редких застенчивых комментариев. Янош с вампирским акцентом начнет лить потоки разврата в мои уши, пока его пальцы говорят на своем языке у меня между ног. Боже, он отклонится назад и будет иметь меня, его брюки спущены до колен, руки у меня на бедрах, он входит в меня, а сзади на полках звенят бокалы. Он убедится, что я кончила первой, и часто, прежде чем извергнуть в меня свое мадьярское семя, делая меня своей, будет доказывать мне, что я нуждаюсь в сексе и не могу жить без него…

Черт, моя остановка?

Я выскочила из трамвая и заковыляла по булыжникам, ощущая неловкую влажность между ног, пока не дошла до квартиры и смогла спрятаться, с невероятным облегчением, от всякого, кто мог бы угадать мои мысли.

Я лежала на кровати, все еще не заправленной, все еще ощущая присутствие Яноша на смятых простынях и подушках, и занялась единственным видом секса, доступным мне. Моя кожа, смягченная после спа, была очень нежной, когда ногти скользили по бедрам и опускались под резинку трусиков. Я подняла и развела колени, чтобы удобнее было себя ласкать, отвернула голову и представила моего нового партнера, каким он был прошлой ночью, спящим рядом со мной.

Его веки слегка подрагивали, он протянул руку, что могло объясняться ночным кошмаром. Она упала на мое бедро. Он зевнул, и я придвинулась поближе, осознав свою ошибку, как только его рука сжалась и он прижал меня и зарычал, как настоящий медведь.

– Попалась, – сказал он с недобрым смешком.

Бедром я почувствовала, насколько он возбужден. Я засмеялась и изогнулась, словно собиралась ускользнуть только потому, что хотела перейти эту грань, за которой сопротивление оказывается бесполезным. Он вынудил меня, сильно прижав и перевернув через себя, так что я теперь лежала на спине, плотно зажатая между ним и матрацом.

– Ты этого хочешь, – сказал он голосом насыщенным и сладким, как выпитая нами палинка. – Ты это получишь.

Я чувствовала его член между бедер, а головка проворно входила в мою вагину. Он двигался медленно, дразня, его накачанный пресс терся о мой плоский живот, таз покачивался.

– Но сначала, – шептал он, – ты должна это признать.

Да-да-да (шлеп-шлеп-шлеп), он касается меня головкой, слегка двигается вперед, так и не входя в жаждущую плоть. Он дразнил меня, пока я не застонала, пока я не прикусила его ухо, пока я не выгнула спину, стараясь заставить его войти в меня. Но от него никакого милосердия, только его горячие губы в моем ухе и шепот:

– Скажи это.

Как будто мое влагалище недостаточно ясно об этом говорило. Он отлично понимал, что мог войти в меня без малейшего сопротивления, когда захочет. Но он добивался полной капитуляции и моего полного осознания этого. Пока эти слова не будут произнесены, я буду мучиться. Единственное, что мне оставалось, – подчиниться.

– Я этого хочу, – признала я, – пожалуйста, дай мне.

Он приподнялся, освобождая мои бедра, теперь я могла развести ноги и приподняться, но он тоже отодвинулся, и его член оставался на мучительном расстоянии.

– Дать тебе что?

– Трахни меня, Янош, трахни меня, пожалуйста.

Он глубоко вдохнул и с силой подался вперед. Я с наслаждением почувствовала во мне его член, плотно зажала его и не отпускала все долгие мгновения наслаждения. Он опирался на сильные руки, его грудь вздымалась надо мной, золотые цепи вокруг его шеи, татуировки на бицепсах, выражение почти религиозного экстаза на лице. Он застыл неподвижно, когда мы оба почувствовали это единение, новое, невероятное ощущение.

– О, да, я трахну тебя, – произнес он. – Держись.

Потом стремительное нападение, треск изголовья, сжатие запястий, я вытянулась на кровати. Он трахал меня, пока мое влагалище не было истощено, а бедра не молили о пощаде, вовлекая меня в секс, пока больше не осталось ничего в моем мире, я не знала ничего кроме того, что сейчас вся жизнь пронесется у меня перед глазами, и именно этого я хотела, именно это мне было нужно, снова и снова…

Я кончила, тяжело дыша, благодаря свои уставшие пальцы, воображаемое лицо Яноша таяло перед моими глазами. Чувства отступали, медленно, не спеша, пока мое невыносимое реальное одиночество не заставило меня завернуться в простынь, прячась от окружающей действительности. Испытав пик наслаждения, теперь я испытывала груз опустошения. Я была одна, все, чего я могла ожидать, – одиночество. Глупое искушение мужчинами, которые никогда не станут частью моей жизни, этого не изменит.