Часовые времени. Незримый бой Политов Дмитрий

Алексей. 1942

— Повтори фамилию старика! — прохрипел Залогин.

«Как бы его удар не хватил, — озаботился Алексей. — Вообще-то мне только на руку, если ему плохо станет. Поднимется суматоха, следак кинется врачам трезвонить, костолом наверняка отвлечется, а я смогу попробовать вырваться. Шум схватки? Даже если в коридоре их еще кто-нибудь страхует, то среагируют не сразу — я тут уже столько раз носом землю пахал, что подумают, будто опять меня лупцуют. Рискнуть? Но для этого надо гарантированно довести Кирилла Андреевича до приступа. Черт, получится или нет? Будь на его месте кто послабже духом, можно было бы поручиться, что воздействие сработает как часы. А этот старый волк — крепкий орешек. Скорее всего сейчас справится с минутной слабостью. Ишь, как глаза сверкают! Нет, не стоит овчинка выделки».

Белугин медленно выдохнул и расслабился.

— Махров. Алексей Михайлович Махров.

— Та-ак! — Залогин с силой дернул воротник рубашки, как будто он сдавливал горло и не давал дышать. С треском отлетела пуговица, весело заскакала по полу. Кокорин инстинктивно дернулся, словно желая поднять ее, но Кирилл Андреевич лишь досадливо отмахнулся. Вскочив с дивана, он стал ходить по комнате взад-вперед, напряженно обдумывая что-то.

Охранник за спиной Алексея глухо кашлянул. Хлюпнул простуженно носом. Следователь перекривился и молча погрозил ему кулаком, не отвлекайся, мол, следи за задержанным.

— Ну и что мне с тобой теперь делать? — Кирилл Андреевич чуть сбоку от Белугина слегка наклонился вперед к его уху и вкрадчиво сказал: — Ты даже представить себе не можешь, во что ввязался.

— Расскажете? — как можно более наивно улыбнулся Алексей и резко ударил Залогина головой в лицо, целя в нос.

Затем быстро, на полусогнутых ногах, скользнул ему за спину, крутанулся и плечом толкнул начавшего оседать противника вперед, на освободившийся стул. Точнее, на то место, где он только что стоял, потому что охранник — Белугин впервые смог увидеть его: здоровенный, светловолосый, с массивным квадратным подбородком и пудовыми кулачищами — отшвырнул несчастный предмет мебели и ринулся за Алексеем, словно атакующий носорог, готовый снести все на своем пути. Летящий прямо на него Кирилл Андреевич оказался неожиданной помехой, которая заставила резко тормозить. Не особо удачно — лоб бугая оказался крепче.

Но Белугин, не отвлекаясь на столкнувшуюся парочку, сильно пробил ногой в торец столешницы стола, за которым сидел оцепеневший следователь. Кокорина унесло к окну, где человек-мышь весьма удачно для Алексея приложился затылком о стену и остался лежать без движения.

Здоровяк тем временем избавился от помехи в лице Залогина, бережно опустив того на пол, и теперь опять пер на врага, пылая праведным негодованием. Дрался он правда не слишком умело, полагался больше на свою силу и мощь удара. Да, разбаловался, видать, обрабатывая беспомощных арестантов! Сказать по правде, Алексей ожидал встретить более достойного соперника.

Белугин не стал дожидаться, пока парень достанет его своими здоровенными кулаками, а, поднырнув под очередной убийственный крюк, сам пошел в атаку, работая ногами по давно наработанной схеме: «колено — пах». Удары прошли на удивление легко, и поэтому Алексей спокойно завершил короткую схватку расчетливым ударом в голову выпучившему глазки и согнувшемуся от боли амбалу.

Потом уселся на стол, опустив скованные руки вниз, отклонился назад, поднимая одновременно колени к груди и с усилием, вспомнив попутно чью-то мать, переместил наконец-то кисти в наручниках вперед, перед собой. Уф, одной проблемой меньше! Да и арсенал увеличился — теперь можно локти и кулаки использовать.

Белугин крутанулся на столе, переместился к «мышу» и на всякий случай, для контроля, дал тому пару раз по голове, а потом торопливо полез в карман чужого пиджака за ключами от опостылевших «браслетов». Несколько секунд — и вот уже можно растереть занемевшую кожу предплечий, разогнать застоявшуюся кровь.

Спохватившись, парень обежал стол, сноровисто пнул зашевелившегося здоровяка носком ботинка в висок, а Залогину, который уже сидел на полу и ощупывал голову, поводя по сторонам мутным взглядом, с наслаждением рубанул ребром ладони по шее. Вот теперь порядок, можно обыскать бесчувственные тушки ворогов на предмет всяких полезных ништяков и подумать, как выбираться из квартиры. «Хотя, — с раскаянием подумал Алексей, — на кой я их так по-глупому луплю — прекрасный же кастет в виде наручников при себе имеется! Да уж, инструктор по рукопашке сейчас явно был бы мною недоволен».

У следователя обнаружился новенький «ТТ» с одной запасной обоймой, у охранника — простецкий «наган» и десяток патронов россыпью. Кирилл Андреевич таскал с собой «маузер» «HSc» с наградной пластинкой на рукоятке и два снаряженных магазина к нему. Подивившись слегка такому разнообразию стрелковых систем на единицу площади, Алексей после некоторых колебаний остановил свой выбор на «маузере» в качестве основного инструмента прорыва: машинка была не слишком шумная, и в случае заварушки обитатели соседних квартир вряд ли среагировали бы на звук выстрелов. Другие пистолеты рассовал по карманам своего пиджака, который так и валялся себе преспокойно все это время на диване. Авось пригодятся.

Тихой мышкой шмыгнул к двери, приоткрыл ее и осторожно выглянул в коридор. Никого. Пробежался по квартире, готовый стрелять в любого, кто попадется на пути, но целей не обнаружил. Даже странно, почему никто не страховал Залогина и Ко? Ладно, это их проблемы.

Кокорина и Залогина он подтянул друг к дружке и сковал наручниками, ключ от которых хулигански выкинул в форточку. Ничего, пускай помучаются. Спокойно подобрал в куче на столе свои документы, быстро пробежал глазами начатый следователем допросный лист, подумал и разорвал его на мелкие кусочки.

Проделывая все эти нехитрые манипуляции, Белугин не переставал анализировать полученную информацию. Из документов Залогина следовало, что он достаточно высокопоставленный сотрудник Первого отдела ИККИ[14]. А если Алексей правильно помнил, структура эта являлась секретно-оперативно-технической службой Коминтерна.

В частности, Первый отдел руководил нелегальной радиосвязью с зарубежными компартиями, готовил радистов и техников для заграничных пунктов связи ИККИ, организовывал нелегальные переброски людей и грузов в другие страны, готовил для них документы, радиоаппаратуру, рецепты тайнописи, штампы и печати для подложных документов, организовывал работу по сбору военно-политической информации.

В этом смысле Первый отдел являлся прямым наследником Отдела международной связи и Службы связи Коминтерна. Серьезная организация. Вроде бы подчинялась непосредственно Генеральному секретарю. Соответственно, возникал резонный вопрос: Алексея угораздило ввязаться в борьбу двух структур, замкнутых непосредственно на Хозяина? Или все-таки это отголосок известного по лекциям конфликта между группой Молотова — Берии — Маленкова, с одной стороны, и Сталина с другой? В чем там у них затык-то приключился?

В начале войны троица сподвижников вождя народов решила активно вмешаться в процесс «руления» страной, захватить ключевые посты и расставить на них своих людей. При этом они вовсе не претендовали на то, чтобы избавиться от Иосифа Виссарионовича, зачем? Им требовалось лишь упрочить свое положение, несколько пошатнувшееся перед войной. А заодно обезопасить себя от возможных репрессий.

Поначалу им удалось добиться своих целей, но к концу 1941 года Сталин пришел в себя и начал потихоньку возвращать утраченные нити управления. Ну и по шапке постукивать задравшим нос соратникам. С каждым разом все сильнее и сильнее. Те, естественно, не оставались в долгу и огрызались, как могли. Свалили Ворошилова и Кагановича, восстановили обратно на посту первого заместителя председателя СНК Молотова, убрав с дороги сталинскую креатуру Вознесенского. И так далее, и тому подобное.

Словом, аппаратные разборки высшего уровня. Белугин в свое время диву давался, не понимая, как в такое тяжелое для страны время можно было тратить силы и энергию на такую чепуху. Женька, правда, пытался объяснить ему истинную подоплеку событий, но Алексей быстро запросил пощады и решительно заявил, что ему эта подковерная возня до одного места. И вообще, ему больше по душе реальное дело, чтобы пули над головой свистели и смерть в лицо дышала, а кто как кого подсиживает, заговоры плетет в тиши кабинетов — нет уж, увольте!

Брат тогда посмеялся над ним и с сожалением заметил, что молодой он еще, глупый. Алексей даже обиделся на него слегка. Зато теперь, когда, казалось бы, осуществилась в полной мере давнишняя мечта: позади горы трупов, все горит, народ рыдает, а впереди практически то же самое, да еще и в квадрате, — на душе почему-то было пасмурно и хотелось покоя. Как-то слишком быстро осыпалась блестящая мишура, и оказалось, что идти по дороге приключений приходится по колено в крови, грязи и дерьме. Да, об этом преподаватели в открытую не говорили и на лекциях упоминали только вскользь, пробегались по самому краешку. Берегли, видать, неокрепшую детскую психику.

Белугин невесело рассмеялся. Вырастили, ити иху мать, убийц с мозгами курицы. Странный какой-то перекос.

— А ты молодец, хорошо держишься, даже смеешься вон! — одобрительно сказал кто-то за его спиной. Алексей резко крутанулся, вскидывая пистолет и… его «маузер» отлетел в сторону, выбитый ловким приемом. А в глаза Белугину уставился черный зрачок чужого ствола. Фальшивый управдом холодно смотрел на Алексея поверх своего пистолета и насмешливо улыбался краешком губ. — До сегодняшнего дня я с такими ловкачами всего два раза встречался. Выходит, не врет пословица: бог троицу любит. Ты как думаешь?

Евгений. 1907

Забавно, но в отношении Лизаветы у Евгения никогда не возникало мыслей, связанных с сексуальными желаниями. Девушка почему-то всегда воспринималась им скорее как младшая сестренка, чем объект пламенной страсти. Эдакий загадочный выверт сознания. Ну да ладно, уж в чем-чем, но в женщинах, готовых разделить с ним постель, Белугин никогда не испытывал недостатка. Особенно в этой эпохе, где во внешне пристойных и добропорядочных кругах знати и интеллигенции царила такая, гм, вольность нравов, что Калигула иногда мог разве что нервно курить в сторонке, сожалея о своей убогой фантазии. А если вспомнить, что в Москве в это время кокаин свободно продавался в аптеках по рублю за коробочку как местный анестетик, то оттенок у постельных — и не только! — забав иногда принимал еще более причудливый характер.

Как бы то ни было, но Евгений преспокойно сидел на койке рядом с Лизаветой и не предпринимал ровным счетом никаких поползновений к тому, чтобы добиться ее благосклонности. Мысли его текли совсем в другом направлении: он очень внимательно слушал.

За прошедшие с их встречи сутки девушка уже успела навести справки о Залогине и Седове. На руку ей сыграло отсутствие хозяев: глава дома находился в служебной командировке на каком-то заводе за Уралом, его благоверная отбыла недавно в Ниццу подлечить расстроенные нервы, помощник инженера мотался по служебным делам не то в Питере, не то где-то здесь, под Москвой и обещал появиться через пару-тройку дней. Как бы то ни было, но Лизавета очень кстати оказалась практически предоставлена сама себе и смогла уделить значительную часть своего времени поискам молодых боевиков. А Белугин — спокойно отоспаться.

Лизавета пробежалась по нескольким известным ей конспиративным квартирам, расспросила тамошних обитателей и оставила повсюду весточки на случай, если Залогин или Седов вдруг объявятся. Евгений, правда, сомневался, что предпринятые меры дадут хоть какой-то результат — оперативники резидентуры уже прошли по этому пути — но одобрительно кивал, понимая, что у девушки все-таки есть шансы, ведь она, в отличие от представителей Службы, для революционной публики являлась своей. А значит, могла узнать что-то, о чем подпольщики промолчали в беседах с незнакомыми им людьми. И плевать, что у тех имелись мастерски сфабрикованные полномочия самого высокого ранга — в среде профессиональных заговорщиков личные взаимоотношения ценились гораздо выше бумажек.

Но в любом случае пока в конце темного туннеля неизвестности свет почти не виднелся. «Почти», потому что в одной из бесед проскользнуло упоминание о том, что кто-то якобы видел Кирю Залогина в дешевой гостинице на окраине города. То ли жил он там, то ли заскочил на минуту по каким-то своим делам. Место это славилось тем, что в нем кучковались мастера, специализирующиеся на изготовлении липовых паспортов. Так что появление здесь находящегося в бегах человека было вполне логичным.

Подробности, к сожалению, отсутствовали, так как собеседник Лизаветы не акцентировал своего внимания на Залогине. Мелькнуло знакомое лицо, ну и бог с ним. Что ж, и на том спасибо, как говорится. Все равно нужно от чего-то отталкиваться, чем плох этот вариант?

— Мы можем съездить туда сегодня, — предложила Лизавета. — Я знаю там одного типчика, он всегда в курсе последних событий. Мутный, правда, всерьез на него рассчитывать не стоит — ходят слухи, что он связан с полицией, — и в одиночку я никогда не обратилась бы к нему за помощью. Но если ты будешь со мной, то есть шанс хорошенько потрясти его. Что думаешь?

— Почему нет? — Евгений в кои-то веки чувствовал себя отдохнувшим, раны уже не беспокоили так сильно, как прежде, и он надеялся, что справится. На худой конец всегда можно применить грубую силу, подкрепленную весомым аргументом в виде ствола. Как там говорится, шпалер убедит кого угодно? — Давай навестим твоего «мутного», вдруг что прояснится. — Лизавета улыбнулась его неожиданному каламбуру.

— Тогда я сейчас кухарку попрошу, пусть она обед подогреет, — предложила она. — А потом и двинемся. Кстати, — Лизавета озабоченно поджала губы, — я представила тебя как своего троюродного брата, надеюсь, ты не в обиде?

Евгений засмеялся.

— Что ты, солнышко, поступай так, как считаешь нужным.

— Вот и отлично, — просияла девушка. — А то наплетет старая грымза Алексею невесть что, опять скандалы начнутся, а мне это совершенно не нужно. Он уже и так несколько раз пытался проследить за мной — ревнивый как черт — и едва не наткнулся на партийную явку. Представляешь?

— Хорошего мало, — понимающе кивнул Белугин, думая о своем. — Ты уж придержи новоявленного Отелло, а то, не ровен час, шлепнут его по ошибке.

Беседа Лизаветы с информатором проходила в низеньком зальчике, наполненном табачным дымом, гулом чужих разговоров, визгом заезженной патефонной пластинки и звоном стаканов. Евгений немного морщился, наблюдая этот великолепный образчик дешевого заведения для полукриминальной публики, но молчал. Он уже давно привык иметь дело с подобными типами, но вот заставить себя не выказывать явных эмоций на сей счет получалось не всегда. В данный момент спокойному созерцанию мешала некстати занывшая рана.

Белугин, стараясь делать это незаметно для окружающих, аккуратно разминал пальцы. И поэтому упустил из вида, когда Лизавета куда-то пропала из общего зала вместе со своим знакомым, который на поверку оказался типичным русаком — ширококостный, плечистый, с крепко посаженной головой на короткой толстой шее. И при этом простодушное лицо, мягкие волосы и приятные голубые глаза. Даже и не скажешь, что перед вами прожженный делец. Разве что в глазах мелькает порой нечто такое, что понимаешь: вроде прост, приветлив, но на самом деле себе на уме, осмотрителен и упрям — вон как челюсть выпячивает и глядит исподлобья. Но тут же спохватывается и опять мило так улыбается. Тот еще кадр!

И вот на тебе, упустил. Белугин цепко ухватил за рукав пробегавшего мимо полового и негромко поинтересовался, подкрепив вопрос серебряным полтинником:

— Барышня вон в том углу сидела, где она?

Монета исчезла с быстротой молнии.

— Так они в отдельный кабинет пройти изволили. На втором этаже — это по лестнице, — показал осторожно направление оттопыренным пальчиком халдей, угодливо улыбаясь. — Вас проводить?

— Сам дойду, — отмахнулся от него Евгений. — Вали!

Поморщившись, опрокинул заказанную рюмку водки, небрежно хрустнул малосольным огурчиком и нарочито неспешно, не привлекая к себе внимания, направился вслед за исчезнувшей парочкой.

И, как оказалось, успел вовремя. Поднявшись на второй этаж, Белугин приметил мелькнувшую в конце коридора тень и поспешил следом. Завернул за угол и в маленьком тупичке, возле горшка с роскошным фикусом застал следующую картину: деляга одной рукой ухватил Лизавету за грудки и тряс с такой силой, что голова девушки безвольно моталась из стороны в сторону, словно у тряпичной куклы. В другой руке у него опасно сверкало лезвие ножа. Рядом стоял еще один местный обитатель — молодой худощавый рыжеволосый парень.

— Говори! Говори, шалава, кто тебе наводку на меня дал?! — вполголоса шипел мужчина. — От кого пришла, как зовут?!

— Любезный, — окликнул его Белугин, — вы бы отпустили барышню. Неприлично себя с дамой ведете!

— А ты еще кто такой? — изумился плечистый. — Разберись с ним!

Рыжеволосый шагнул к Евгению, но тот не мудрствуя лукаво врезал противнику в солнечное сплетение. Да так, что у самого от удара заныли пальцы.

— Отпусти девушку, гнида! — угрюмо велел он. — Брось нож и отпусти. Хуже будет! — Больше всего Белугин боялся, что Лизавету используют в качестве заложницы.

— Да ты охренел? — Деляга изумленно вскинул брови. Прикрываться девушкой ему, похоже, не пришло в голову. Наверное, потому, что он находился на своей территории, где ничего и никого не боялся. И потому намеревался разобраться с залетным фраером собственными силами. — Ты хоть знаешь, на кого нарвался, дядя?

Он с силой оттолкнул Лизавету и попер на Белугина, ловко играя ножом. Перебросил из руки в руку, демонстрируя свое мастерство, сделал пару ложных выпадов и затем провел резкую атаку, целя в бок наглецу, посмевшему влезть в его дела.

Евгений уклонился от клинка, перехватил руку с ножом и резко выкрутил ее. Нож полетел на пол, мужик вскрикнул от боли, но тут же заткнулся, получив сильный удар локтем в шею. Белугин разжал пальцы, давая противнику упасть, а сам развернулся в сторону рыжеволосого.

Тот как раз начал разгибаться, судорожно хватая ртом воздух и ища глазами обидчика. Но Евгений не стал играть в благородство, а просто подшагнул к нему и хорошенечко врезал ногой в пах. А потом ухватил парня за воротник, приподнял, добавил коленом в бок и кулаком по почке. Затем швырнул лицом на стену. Клиент готов.

— Ты как?

Лизавета скривилась, но на ноги поднялась самостоятельно, Белугин лишь чуть-чуть поддержал ее за локоток.

— Все хорошо. Не волнуйся, он не успел ничего мне сделать. К слову, ты был великолепен, спасибо! Я порядком испугалась, когда этот тип ножом махать начал. Главное, даже не пойму, что именно его насторожило — вроде бы мирно беседовали?

— Давай продолжим этот разговор в другом месте? — перебил девушку Евгений. — Не думаю, что кто-то пошлет за полицией, но лучше поостеречься. Кстати, удалось выяснить что-нибудь полезное?

— Смешно, — фыркнула Лизавета. — Я как раз собиралась сказать, ты буквально на секунду опередил. Не знаю, насколько можно верить словам этого урода, но он сказал, что люди, которых ты ищешь, должны завтра прийти за документами. Якобы они недавно обратились к нему за помощью, оставили задаток и заказали два паспорта. А еще говорили, что хотят уехать из Москвы. То ли в Финляндию, то ли в Польшу.

— Врал, поди, — равнодушно бросил Белугин. — С чего вдруг им перед первым встречным аферистом душу изливать? Разве что нарочно чушь несли, чтобы со следа сбить. Ищите, дескать, нас за тридевять земель, а мы тем временем совсем в другом направлении зашагаем. Где никто и не ждет.

— Не знаю, — неуверенно протянула Лизавета. — У меня сложилось такое впечатление, что ребята эти напуганы были сильно. От каждой тени шарахались. И заплатили этому хмырю не торгуясь. Ты, кстати, не говорил, что у вас там стряслось, почему они сбежали? Только, умоляю, не рассказывай сказки и не кивай на конспирацию — я не хуже тебя знаю наши правила. Но мне необходимо знать, зачем ты все это делаешь. И что ищешь: двоих молодых ребят или… или что-то очень ценное, что они унесли. Что-то такое безумно важное для тебя. — Девушка требовательно взглянула на Евгения и больно ущипнула его за руку. — Говори!

— Ну и замашки у тебя, точно с жандармом разговариваю. — Белугин недовольно потер руку. — Слышала, должно быть, есть такая легенда, будто приговоренного к смертной казни в ночь перед приведением приговора в исполнение подвергают самым жестоким пыткам. Адвоката и родственников к несчастному уже не пускают, священник благополучно отбыл, и теперь можно творить все, что заблагорассудится. Вот охранка и вышибает нужные сведения, пользуясь своей безнаказанностью.

— Не заговаривай мне зубы! — Лизавета возмущенно махнула кулачком. — Не погляжу, что ты ранен, так наподдам! Или ты выкладываешь сейчас… Алексей?!! Ты что здесь делаешь?!

Евгений с тоской повернулся, прикидывая, как половчее объяснить свое присутствие в столь сомнительном месте в обществе предмета чужой страсти, и вдруг замер, натолкнувшись взглядом на перекошенное кривой ухмылкой лицо инженера Махрова.

Алексей. 1942

«Откуда он здесь взялся, я же проверил квартиру — никого не было! — вихрем пронеслось в голове Белугина. — Ждал на лестнице? Возможно. Но с чего вдруг решил зайти, я вроде бы не сильно нашумел? И дверь входная не хлопнула».

— Гадаешь небось, где я прятался? — насмешливо спросил «управдом». — Эх, молодежь, все торопитесь, боитесь, что не успеете. Комнату соседскую почему не проверил?

— Я проверял, — возразил Алексей. — Дверь заперта была.

Сказал и осекся. Черт, это ж надо так опростоволоситься — ручку подергал и успокоился! Да что такому волчаре стоит плевый замок открыть, всех делов на минуту, а то и меньше. Господи, надо ж быть таким идиотом!

Хотя постойте, ерунда какая-то получается, зачем нужно тихо сидеть, запершись в соседней комнате, и ждать, пока пленник освободится и вырубит допрашивающих его людей? Неужели опять лапшу на уши вешает? Понять бы еще, с какой целью. А интересно все-таки было бы узнать, где прятался этот загадочный субъект.

— Вот-вот, — наставительно улыбался тем временем «управдом». — На мелочах наш брат обычно и сыпется. Ты к диванчику проходи. — Он повелительно махнул пистолетом. — Что мы с тобой на пороге-то беседуем. И наручники на место верни. Терпеть не могу, когда такие шустрые ребятки, как ты, не стреножены.

— Я ключ в окно выкинул, — угрюмо ответил Белугин. — Может, сходишь, поищешь?

— Шутник! — одобрительно кивнул «управдом». — Молодец, хорошо держишься. Только впредь на «вы» ко мне обращайся, на брудершафт не пили. И, вот еще, скажи-ка, ты коллег моих до смерти уработал или как? — Взгляд мужчины заледенел и стал прицельным. А ствол качнулся и уставился точно в область сердца Белугина.

Алексей невольно поежился. На него отчетливо пахнуло смертью. Главное, не сделаешь ничего — этот дядя явно серьезный профи, такой не промахнется. Да и расстояние плевое, здесь любой дурак попадет.

— Очухаются, — нехотя ответил Белугин.

— А не врешь? Сдается мне, что как минимум один жмур в комнате имеется. — «Управдом» показал на тело охранника. И с прежним нехорошим прищуром требовательно уставился на Белугина.

Алексей прикусил губу. В самом деле, когда он бил костолома ногой, то силу удара не сдерживал. И что теперь? Вдруг это какой-нибудь дружок закадычный этого волкодава? Или, того хуже, родственник? Поди знай. Кстати, а ведь в кармане еще «наган» имеется. Рискнуть и попробовать выхватить? Белугин медленно повернулся и побрел к дивану, стараясь замаскировать движение правой руки, медленно поползшей за револьвером.

— Стоять! — хлестнул его резкий окрик. — Замер! Не шевелиться! Ишь, чего удумал, другую пукалку достать. Шалишь, брат, со мной такие номера давно не проходят. Медленно, двумя пальчиками, доставай все из карманов и швыряй на пол. Учти, если мне что-нибудь не понравится, то я тебя просто грохну. Без лишних затей. Предупредительного выстрела в воздух не будет, сразу дырку в башке просверлю. Как закончишь, марш на диван. Уяснил?

— Вполне. — Алексей осторожно, стараясь не спровоцировать лжеуправдома, вытащил сначала «ТТ», а затем «наган» и поочередно бросил оружие вниз. Затем медленно прошел вперед и опустился на диван, сложив руки на коленях. — Что теперь?

Мужчина смерил Белугина задумчивым взглядом.

— А черт его знает, подождем, пока кто-нибудь из начальства очухается. Пускай они решают, что с тобой делать. Мне по большому счету наплевать.

— Как это? — удивился Алексей. — Никогда не поверю, чтобы такой, гм, специалист мальчиком на побегушках оказался. Вы ведь подполковник, не меньше?

— Не пытайся меня прокачивать, сынок, — равнодушно зевнул «управдом». — Ты, может, и шустрый малый, но пока зеленый совсем. Не по чину тебе знать про меня. Да и тычешь все время пальцем в небо.

— А что так? — слегка завелся Белугин. — Дайте угадаю, у вас в Коминтерне воинские звания не присваивают? Тогда, наверное, фельдъегерь или курьер? Золотишко за границу да разные прокламации таскаете? Хотя нет, по возрасту больше на инструктора смахиваете. На «Базе № 1» трудитесь, в Подлипках?

Багроволицый посмотрел на Алексея с интересом. Мелькнуло у него во взгляде что-то, будто хотел сказать, но… промолчал. Потому что в этот момент в коридоре протяжно заскрипела входная дверь в квартиру и послышались чьи-то шаги. Судя по звукам, зашло не меньше трех-четырех человек. Шли они уверенно, по-хозяйски, не таясь.

«Управдом» посерьезнел, отпрянул в сторону и встал сбоку от дверного проема. Поднял руку с пистолетом, готовый стрелять в любого, кто войдет в комнату. И, поймав взглядом напрягшегося Алексея, отрицательно помотал головой: «Даже не думай!»

— Эй, в комнате, — послышался из коридора чей-то голос, — не вздумайте дурить. Ведите себя тихо. Дернетесь — собаку пущу! — Как бы в подтверждение сказанного невидимый пес сначала свирепо рыкнул, а потом басовито гавкнул два раза.

Белугин тихонько отодвинулся назад. Нет, его, конечно, учили, как отражать нападение собаки, но нарываться на неприятности лишний раз совершенно не хотелось. Зверь — он и есть зверь, с ним не сговоришься. А если еще и хорошо обученный, так вообще труба — умирать будет, но не отступит. Эх, кабы пес набросился на «управдома»! Но, вот беда, команду соответствующую не подашь, так что тут как повезет, на кого первого среагирует.

Багроволицый в это время озабоченно нахмурился. Судя по выражению лица, его обуревали схожие мысли. Пистолет, разумеется, штука хорошая, но пока провозишься с собакой, в комнату ворвутся ее хозяева, и тогда итог схватки явно будет в их пользу. Мужчина бросил на Алексея оценивающий взгляд. В нем сквозило некоторое сомнение.

Белугину такое внимание к собственной персоне не понравилось. А ну как решит, что надо грохнуть пленника? Кто знает, какие инструкции он получил. Но вот беда, в данной ситуации от Алексея мало что зависело. Оставалось лишь бессильно скрипеть зубами.

— Оглохли, что ли? — вновь ожил голос в коридоре. — Не слышу ответа. Медленно, по одному, выходим, ужаль меня пчела!

«Управдом» при последних словах вздрогнул. А потом радостно улыбнулся, подмигнул Белугину, опустил пистолет и громко крикнул:

— Агафонов, ты? Я тебе сейчас выйду! Так выйду, что замучаешься примочки свинцовые на фингалы ставить, понял?

В коридоре замолчали. Потом вполголоса зашушукались. А после небольшой паузы неуверенно ответили:

— Голос вроде знакомый. Ты кто, покажись?

— Хрен в пальто, — жизнерадостно заржал багроволицый. — Выхожу, смотрите у меня, не подстрелите ненароком, бездельники!

Он шагнул в дверной проем, и практически сразу оттуда грохнули выстрелы. «Управдом» ничком упал вперед, а через него в комнату уже летела здоровенная угольно-черная овчарка с оскаленной пастью. Белугин даже не успел ничего понять, как собака подскочила к нему, забросила передние лапы на колени, больно царапнув когтями, и угрожающе заворчала, гипнотизируя тяжелым, давящим взглядом. Алексей проглотил комок, подступивший к горлу, и постарался замереть, превратиться в статую. Тут уж не до жиру, шевельнешься — и эта зверюга мигом в горло вцепится.

— Молодец, Джульбарс! — Следом за овчаркой в комнату стремительно ворвался смуглый широкоплечий брюнет в синем шевиотовом костюме. — Держи его, я тут осмотрюсь. — Он вихрем пронесся по комнате, заглянул во все углы, присел у тела охранника, быстро проверил пульс, опять вскочил, ловко перемахнул через стол, осмотрел Залогина и следователя, удовлетворенно хмыкнул. — Чисто! — крикнул он, поднимаясь на ноги. — Можно заходить.

Алексей осторожно скосил глаза на дверь.

Замешкавшись буквально на одно мгновение, чтобы половчее перешагнуть через труп «управдома», на сцене появился Владимир Афанасьевич Седов. Собственной персоной!

В коридоре промелькнули еще чьи-то силуэты, но в комнату больше никто не входил.

Выглядел Седов неважно. Землисто-серое лицо с отеками, красные от недосыпа глаза, плохо выбритая щетина, мятый костюм.

— Собаку отзови, — хрипло попросил он брюнета. Кряхтя, нагнулся, поднял и поставил на место стул. Достал из кармана носовой платок, шумно высморкался и сел. И только после этого впервые взглянул на Белугина.

Брюнет подошел к дивану и молча оттащил собаку от Алексея. Пес с неохотой оторвался от пленника, оскалил напоследок внушительные клыки и выразительно клацнул ими, словно намекал: «Смотри у меня, я рядом и наблюдаю за тобой!»

Белугин перевел дух. Вроде бы пронесло на этот раз. Хотя кто его знает, как дело повернется.

— Ты почему Залогина не убрал? — буднично осведомился Владимир Афанасьевич, словно они не расставались и продолжали начатый ранее разговор. — Тебе же ясно приказали!

— И вам здравствуйте, — набычился Алексей. — Безумно рад видеть. А что до ответа на ваш вопрос, так все просто: не люблю, когда со мной втемную играют! Вокруг него, — парень бросил косой взгляд на пребывающего до сих пор в отключке Кирилла Андреевича, — слишком много непоняток наверчено. Кстати, может, разъясните сейчас кое-что?

— Некогда! — жестко отрубил Седов. — Не время мусолить старинные воспоминания. Где его бумаги?

— И вы о том же! — закатил глаза в притворном ужасе Белугин. — Сколько еще раз всем повторять, не знаю я, где эти чертовы бумаги! Забрали их у меня какие-то ухари. На столе вон расписка где-то лежит: лейтенант ГБ Веремеев…

— Стоп! — бесцеремонно оборвал его Владимир Афанасьевич. — Не нужно тратить время впустую. Денис?

— Лейтенант госбезопасности Веремеев, — шутовски поклонился брюнет. — Естественно, для посторонних, вроде того танкиста, по документам прикрытия. А в портфеле никаких бумаг не было, мы хорошо смотрели.

Евгений. 1907

— Стреляли! — усмехнулся Махров, странно поглядывая на Белугина. Так, словно ждал какой-то реакции на свои слова. Судя по его выражению лица, это был некий знак, но Евгений, как ни старался, так и не смог вспомнить что-то конкретное. Крутилось в голове нечто до боли знакомое, но окончательное понимание все не приходило. В конце концов Белугин решил плюнуть и пока не обращать внимания на эту несуразицу, не до того.

— Разве кто-то стрелял? — искренне удивилась Лизавета, широко раскрыв глаза. — Мы ничего не слышали.

Махров разочарованно улыбнулся.

— Неужто и впрямь «соседи»? — сказал он негромко, будто обращался к самому себе. И посмотрел на Евгения по-новому, с каким-то жадным любопытством. Словно ждал, что у Белугина прямо сейчас на лбу откроется третий глаз или появится дополнительная пара рук. — Везет мне, как утопленнику! Ладно, об этом позже. Не знаю, как вас звать-величать, господин хороший, — Махров язвительно усмехнулся, — но сдается, мы в последнее время слишком часто встречаемся, не находите?

— Вы что, виделись где-то раньше? — Лизавета вопросительно посмотрела на Евгения. — Ты мне не говорил.

— Потому что нечего особо рассказывать, — рассеянно ответил Белугин. В настоящий момент он лихорадочно прокручивал в голове варианты дальнейшего развития событий. Решит Махров пойти на обострение ситуации и начнет действовать активно или же предпочтет переговоры? Знать бы еще, случайно они встретились или он выследил их? Скорее всего первое — просто шел этот загадочный инженер по следам Залогина и Седова, как делал это и раньше, и в какой-то момент столкнулся с Евгением, занятым тем же самым делом. Что ж, бывает.

— Так уж и нечего. — Инженер нехорошо улыбнулся. — А мне кажется, что у нас с вами имеется как минимум один очень и очень серьезный вопрос, не терпящий отлагательств. Порешать бы его? Ко всеобщему, смею надеяться, удовольствию. Потому что в противном случае придется огорчить вас, господин хороший, до невозможности!

— Здесь и сейчас? — поинтересовался Белугин и, словно невзначай, сделал маленький шажок вперед и вбок. Так, чтобы Лизавета оказалась у него за спиной. А потом спокойно опустил правую руку в карман пальто и взялся за пистолет.

Махров усмехнулся. Нехитрый маневр Евгения, конечно, не укрылся от его взгляда. Но отчего-то совершенно не испугал — он продолжал стоять в прежней, непринужденной позе и не выказывал ни малейших признаков того, что собирается доставать свое оружие.

— Зачем же? Чай, не на Диком Западе, чтобы перестрелки устраивать и постояльцев пугать. — Махров лениво проводил взглядом слугу, порскнувшего по коридору, словно напуганный заяц. — Я так понимаю, мы с вами сюда по одному и тому же поводу пришли. С большой долей вероятности могу предположить, что ищем мы двух не в меру ретивых молодых людей, в чьи руки по нелепой случайности попали очень важные бумаги.

— Бумаги? — заинтересованно спросила из-за спины Белугина Лизавета. — Эжен, что за бумаги? И почему Алексей тоже за ними гоняется, он ведь, насколько я знаю, не имеет отношения к партии?

— Не сейчас, — как можно мягче попросил Евгений, не оборачиваясь. Расслабленный вид Махрова его не обманывал. Видел уже, как этот мужчина в одну секунду превращается в боевую машину, сметающую все на своем пути. Стоит зазеваться — и мигом присоединишься на небесах к Ольге и ее незадачливым спутникам. — Давай отложим выяснение отношений на потом. — И, чуть помедлив, обратился к Махрову: — Я готов выслушать ваши предложения.

— Вот и отлично! — обрадовался тот. — Раз уж наша встреча состоялась не в уговоренном месте и не в урочный час, я думаю, что наилучшим решением стало бы объединение наших усилий. А то носимся, высунув язык, по одним и тем же маршрутам, только силы и время зря тратим, головы людям морочим. Предлагаю дождаться известных вам субчиков, забрать у них принадлежащие мне документы и разбежаться. Как вам такой план?

Белугин лихорадочно обдумывал услышанное. Соглашаться или нет? Может быть, сделать вид, что готов пойти на сотрудничество, избавиться под благовидным предлогом от Лизаветы, а потом попробовать перехитрить инженера? Бумаги ему возвращать нельзя ни в коем случае — тут и говорить нечего. Вопрос заключается в том, как добиться этого малой кровью. Для Махрова он ненужный свидетель, и в сказочку, что, дескать, они тихо-мирно разойдутся, может поверить только законченный идиот. Не отпустит он его. Сейчас Евгений ему интересен, пожалуй что, в качестве наживки, чтобы подманить сбежавших боевиков — осторожничает, гад, страхуется, — но вот потом… Получит свое и сразу же грохнет, к гадалке не ходи. А заодно и всех тех, кто так или иначе оказался причастен к тайне документов. Плавали — знаем, как рубятся концы во время секретных операций. Выходит, Лизавета тоже обречена. Жаль, хорошая была девчонка, полезная. Или потрепыхаемся?

— Что ж, вполне приемлемое предложение, — медленно сказал Евгений, приняв решение. — Единственное, хотелось, чтобы барышня ушла — она ни при чем.

— Гулять так гулять! — засмеялся Махров. — Добрый я сегодня, к чему бы это? Пусть уходит.

— А меня спросить никто не хочет? — ледяным тоном осведомилась Лизавета. — Или я для вас обоих пустое место? Так вот, я не собираюсь никуда уходить. Слышите? Ни-ку-да!

— Не глупи, — прошипел Белугин. — Иди, пока можно. Я тебя потом обязательно найду, обещаю.

— Какая трогательная забота о близком человеке. — Махров, казалось, откровенно наслаждался, наблюдая за их перепалкой. — Я готов прослезиться от умиления. Злой серый волк переживает за невинную овечку.

— Как ты смеешь?! — возмущенно вскрикнула Лизавета. — Подлец! Ты обманывал меня все время! Ты вовсе не тот, за кого себя выдавал. Теперь я вижу, каков ты на самом деле!

Инженер шутовски раскланялся.

— Я восхищаюсь твоим острым умом, дорогая. Немного с опозданием, но все-таки коварный обольститель разоблачен. Публика в восторге рукоплещет героине, кричит «браво» и осыпает цветами.

— Не паясничайте, — тихо попросил Евгений. — Ни к чему издеваться над человеком.

— Помилуйте, — мгновенно посерьезнел Махров и посмотрел на Белугина настолько правдивыми, честными глазами, что у того аж скулы свело от фальши. — Разве я издеваюсь? Простая констатация факта, не более. Кстати, перестали бы теребить пистолетик свой, не ровен час, пальнете сдуру, и мне придется вас убить. — Взгляд инженера перестал быть добродушным и стал свинцово-тяжелым, прицельным. — Тем более что рана ваша не до конца зажила, поэтому сопротивляться долго не сможете. Соответственно, и барышню не защитите.

— Однако! — не сдержался Белугин. — Если не секрет, откуда столь подробные знания о моем здоровье?

Махров сдержанно улыбнулся, но глаза его по-прежнему были очень злыми.

— Так видел я, как вас подстрелили. Наблюдал со стороны, но в силу, гм, некоторых затруднений не смог вмешаться. Красиво падали, как эпический герой, сраженный недругами. Хотелось досмотреть пьеску до конца, но спутники ваши умчались в темноту. Пришлось бежать следом. Но когда догнал, то обнаружил в санях лишь одинокое бездыханное тело в луже крови и совершеннейшее отсутствие двух чересчур прытких юношей. Хотел было отпустить раба божьего на свидание с ангелами, но время поджимало, надеялся, что беглецов еще успею настичь. Теперь даже не знаю, может, зря поторопился тогда? Должник вы мой, господин хороший!

«Значит, в самом деле он у дома где-то отсиживался, — подумал Евгений. — Ждал, видать, когда мы выйдем, чтобы из темноты напасть и вернуть документы. А Джеймс, выходит, помешал ему, сбил с толку».

— Я постараюсь вернуть вам долг как можно быстрее, не люблю быть обязанным. — Белугин послал инженеру самую любезную улыбку, на какую только был способен. — Но сейчас, я думаю, нам стоит уйти отсюда, не самое удобное место для беседы, не находите? К тому же, — Белугин кинул быстрый взгляд назад, — мы там немного помяли двух здешних обитателей…

Махров на секунду задумался.

— Думаю, самым простым будет снять здесь комнату, — предложил он после небольшой паузы. — Дать прислуге на чай и велеть сообщить, как только появятся ваши приятели. Ну а дальше по обстоятельствам.

— Лиза?

Девушка фыркнула.

— Я поеду домой! Не хватало еще с вами в этой дыре заночевать.

— Позволь, я провожу тебя до извозчика, — мягко сказал Евгений. — Место и в самом деле насквозь мутное, поэтому я хочу быть твердо уверен, что с тобой все в порядке.

— Как знаешь, — сухо ответила Лизавета и пошла к лестнице, ведущей вниз, демонстративно не замечая Махрова.

— Я пока переговорю с хозяином этого «Хилтона», — деловито сказал инженер. — Жду у стойки. Надеюсь, повторять, что бежать не стоит, вам не надо?

Белугин молча пошел за девушкой. Догнал у выхода, когда она уже надевала свое пальто. Придержал за локоть, чуть сжав руку, и быстрым шепотом произнес:

— Обратно на квартиру не возвращайся! Проверься по дороге, я не уверен, что Махров здесь один — он вполне может послать за тобой шпика — и езжай на какую-нибудь незасвеченную явку. Хорошо бы, если там будет кто-нибудь из наших парней с оружием. Есть у тебя такой адрес?

— Пусти! — попыталась вырваться Лизавета. — Слышать тебя не хочу!

Но Евгений не отпускал ее.

— Я не шучу, речь идет о твоей и моей жизни! Ты не знаешь Алексея, каким знаю его я — он далеко не простой инженер. Это очень опасный человек, очень! Не могу тебе сейчас рассказать, но обещаю: как только представится удобный случай, я все объясню, поверь мне!

— Хорошо, ловлю тебя на слове. — Девушка нахмурилась. — Но он и правда очень сильно изменился, я никогда не видела его… таким! Будь осторожен!

— Постараюсь, — сдержанно пообещал Белугин.

Они вышли на улицу. Евгений кликнул извозчика, усадил Лизавету в санки, заботливо прикрыл меховым пологом. Постоял немного, жадно вдыхая полной грудью свежий морозный воздух, глядя ей вслед, а потом медленно побрел обратно.

— Товарищ ваш просил сказать, что ждет в номере 12, — расплылся в угодливой улыбке подскочивший к нему половой. — Позвольте проводить?

— Нет, спасибо! — отказался Белугин.

Он по-прежнему не спеша поднялся по лестнице, нашел нужную дверь и пнул ее ногой, не спрашивая разрешения войти. Махров стоял у окна, задумчиво дымя папиросой.

— Дверь прикрой! — резко скомандовал он, не оборачиваясь.

— Разве мы перешли на «ты»? — язвительно усмехнулся Евгений. И вдруг почувствовал, что за спиной есть еще кто-то! Рванулся в сторону, но свет перед глазами внезапно померк, и он провалился в темноту.

Алексей. 1942

— Как не было? — поразился Белугин. — Погодите, это что же получается… Таругин?!

— Хватит! — Владимир Афанасьевич придавил Алексея тяжелым взглядом. Так, словно обрушил сверху каменную глыбу. Даже говорить как-то сразу расхотелось. — Хватит попусту молоть языком. Старшего лейтенанта давно уже допросили. Причем очень качественно. Вытряхнули из него буквально все — вплоть до названия моделей танков, которые он клеил в школе. Нет у него документов. И никогда не было. Уяснил? Отлично, поехали дальше. Как ты, наверное, догадался, мои ребята вели тебя все это время. Подстраховывали, когда нужно.

— Обчистить норовили, когда можно было! — не удержался от язвительной реплики Белугин.

— Да, норовили, — спокойно согласился с ним Седов. — И если бы у них все получилось, то ты об этом никогда бы не узнал. Хотя признаю, дурака сваляли, лучше бы не лезли. Решили, понимаешь, залезть поперек батьки в пекло! — Брюнет при этих словах немного сконфузился.

— Погодите, — задумался Алексей, — а почему они меня не обшмонали, когда я у насыпи без сознания валялся? Тогда момент гораздо удобнее был.

— А вот тогда они тебя на какое-то время потеряли, — объяснил Владимир Афанасьевич, кинув уничижительный взгляд на окончательно смутившегося Агафонова.

— Ну так пока мы за ним с поезда прыгали, пока вдоль насыпи искали, столько времени зазря ушло. Все ведь тихо надо было делать, чтобы конкуренты ничего не заподозрили. Вы ведь знаете, они его тоже активно искали, — промолвил брюнет извиняющимся тоном. — Но мы же их опередили, на хвост клиенту первыми сели!

— На станции, когда он сдуру в комендатуру пришел, а комендант об этом по инстанции доложил, — ядовито усмехнулся Седов. — А рванул бы он пешим ходом, напрямик, через леса, вы бы его до морковкиного заговения искали! Но мы с тобой потом еще поговорим об этом.

— А Махров? Он тоже из ваших? — встрепенулся Алексей. — Или из «конкурентов»?

— Махров, — медленно повторил за ним Владимир Афанасьевич. — Интересный вопрос. Но, боюсь, ответить на него я сейчас не смогу. Пусть уж лучше другие люди объясняют. Скажу лишь, что это мои хлопцы его подстрелили, когда он тебя в поезде чуть не убил. Они в хвостовом вагоне ехали — сумели договориться и к твоему составу несколько лишних платформ и вагонов на станции прицепить. Там и прятались — и когда заварушку углядели, то вмешались.

— Выходит, что часовой и правда в воздух стрелял, — задумался Белугин. — Однако стрелки у вас хорошие. Это ж надо было так под его выстрел подгадать!

— Ну, это случайность, конечно, мы-то из снайперки с глушителем с крыши вагона сработали, — скромно заметил Агафонов. — Но и правда удачно совпало. Не секунда в секунду, но близко.

— Короче! — хлопнул себя по коленке Седов. — Закончим предаваться воспоминаниям и вернемся к насущным проблемам. Признаю, играли тебя втемную. Если хочешь знать, то нарочно подставили, чтобы некоторые люди на твои действия среагировали. Можешь обижаться, не жалко. Замечу, что инициатива на этот счет исходила не от меня.

Но сейчас не до сантиментов — нарыв лопнул, и гной потек не ручейком, как мы рассчитывали, а настоящей рекой. Вместо тихой кабинетной перетасовки мы получили локальную войну с непредсказуемым пока финалом. Там, знаешь ли, тоже ребята резкие подобрались, решили ва-банк сыграть. На кону стоит очень многое, вплоть до смены политического руководства страны. Внешне это в глаза не бросается, но кровушка нынче льется и с нашей, и с другой стороны. Нельзя терять ни минуты. И от документов, которые тебе удалось добыть, зависит очень многое. Если сейчас у нас связаны руки и мы вынуждены действовать как бы от своего имени, то с ними в нашем распоряжении окажется вся полнота государственного ресурса — компромат там убойный, не отмажутся. Где бумаги?!

Алексей задумчиво посмотрел на него. Чутье подсказывало, что рассказали ему далеко не все и о многом либо умолчали, либо, мягко говоря, наплели небылиц. Но ловить Владимира Афанасьевича было не с руки — чего доброго, сорвется еще, и так видно, что на взводе мужик, держится из последних сил — прикажет своим абрекам, и те мигом вышибут нужную информацию. Были залогинские костоломы, будут — седовские. Для него лично разница небольшая. Что же делать? Отдать документы или…

— Вы сказали, что инициатива по использованию меня в качестве живца исходила не от вас, правильно?

— Да, правильно.

— От кого? Я хочу встретиться с тем, кто отдал вам это распоряжение! — Белугин глянул на Седова с вызовом. Он не хотел говорить прямо при посторонних, но ясно дал понять, что хочет пообщаться с представителем Службы. Ну а кто еще, спрашивается, мог вмешаться в его судьбу и надавить на местных?

— Вон ты куда загнул, — нервно дернул щекой Владимир Афанасьевич. Потом задумчиво похлопал себя по карманам. Посмотрел на Агафонова. — У тебя папиросы есть?

— Так вы ж бросили? — удивился брюнет.

— Ну да, верно. — Седов немного помолчал, обдумывая что-то, а потом резко вскинул голову и пронзительно посмотрел на Алексея. — Встретиться, говоришь, хочешь? Что ж, могу поспособствовать. Собирайся, поехали!

— А с этими что делать? — встрепенулся брюнет, показав на Залогина и следователя, пребывающих по-прежнему без сознания.

— Кинь в грузовик, — равнодушно ответил Владимир Афанасьевич, поднимаясь. — Если дело выгорит, мы их вместе с остальными под суд отдадим. Ну а если нет, то просто шлепнем.