Музыкальный приворот. По ту сторону отражения Джейн Анна

– Как твоя нога? Болит? – вдруг спросил он.

И я резко отпрянула от Кея, чувствуя, как расширились от удивления мои глаза:

– Откуда ты знаешь, что у меня нога болит? – на какие-то секунды мне вновь вдруг показалось, что Кей и Антон – один и тот же человек, но этого не может быть. Они братья.

– Ты слегка хромала, – пожал плечами парень, напуганный моей реакцией.

– Хромала? Но у меня вроде почти ничего не болит, – растерялась я.

– Я не знаю, почему не болит, но ты явно хромала.

– А зачем ты в таком случае тащил меня за собой так быстро? – не выдержала я. – Раз знал, что мне может быть больно, чисто теоретически?

– Эй, это моя ошибка, мне жаль, – серые глаза, казавшиеся в темноте темнее обычного, на мгновение закрылись. – Я был взбешен.

– Ты, наверное, специально хотел, чтобы мне было больно, – мстительно сказала я.

– Нет, ты что. Я не доставляю женщинам физической боли, – сделал вид, что ему искренне жаль, парень. Но меня-то не проведешь! Еще пара встреч с этим светловолосым недоумком, и я буду знать его также хорошо, как и родная мама. Кстати, его-то мама любит, а вот бедного Антона, кажется, не очень.

– Ну-ну.

– Я похож на садиста? – уже другим, развязным тоном тут же спросил он.

– Да.

– Серьезно?

– Да.

– Итс кул, детка. – И зачем он вновь наклоняется ко мне и не сводит серых глаз с моего лица? Зная его, могу предположить, что я в чем-то испачкалась.

– Что? – почти беззвучно одними губами спросила я.

– Что что?

– Это я у тебя спрашиваю.

– Прости, – непонятно зачем произнес блондин и осторожно коснулся моего перевязанного под джинсами колена. – Прости, Катя.

И все ближе и ближе ко мне наклонялся, и, наверное, я бы сама поцеловала этого наглого красавца, если бы нам не помешали.

– Кей, – раздался, как всегда, веселый и громкий голос Келлы, – ты… о, прости, помешал! Дядя Келла удаляется. Он какбэ не существует, продолжайте, детки, – и с хохотом синеволосый перепрыгнул ближайший забор с намерением скрыться в кустах.

– Ничему ты не помешал. Пока, малышка. – Кей щелкнул меня, как маленькую, пальцем по носу.

– Мужик, не стесняйся, продолжайте, – запротестовал его одногруппник. Как потом выяснилось, Нинку он уже проводил.

– Нет, пора.

– Я – обломщик? Хреново. Пока, Катя, – отвесил мне шутовской поклон барабанщик на краю, – я люблю твою подружку! Скажи ей это!

– Скажу, – пообещала я. Честно сказать, я была недовольна появлением этого клоуна, и сердце все еще сжималось.

Кей встал и, не оглядываясь, зашагал рядом с Келлой, который о чем-то бурно начал рассказывать, размахивая руками. Я услышала только:

– В парке, прикинь, как идиоты из мелодрамы… Это просто…

Когда они скрылись в машине Кея, которую я узнала даже в темноте, я все же вгляделась в землю, исчерченную кедами парня. И мне показалась, что один из странных рисунков напоминает сердце.

Этой ночью я уснула с трудом. А снился мне камень – синий, красивый камень на цепочке…

И даже во сне меня не оставляла мысль, появившаяся внезапно. Был ли на Кее сегодня его топаз-талисман или нет? Кажется, нет… Я не успела обратить на это внимание. Вот дура, тату рассмотрела, а кулон не заметила.

Как и всегда, после очередных бурных событий в моей жизни наступила та самая пора, когда ничего интересного не происходит, и остается куча времени для самоанализа и подробного разбора самого себя и своих поступков. С недавних пор все мои психологические анализы сводились к тому, что я усиленно думала об Антоне и о Кее, об этих братьях-близнецах. Сначала я хотела рассказать обо всем Нинке, но, как всегда, промолчала, внезапно поняв, что моя подруга способна сделать жизнь Антоши в таком случае невыносимой. Кстати, эта сумасбродка постоянно переписывалась с Келлой по аське и по сотовому, и, кажется, немного подобрела и на процентов тридцать меньше обычного придиралась к людям. Я спрашивала у нее, что она чувствует к Келле, побившему все рекорды – ни с кем так долго и так часто она не общалась. Но подружка неизменно отвечала, что все это делает ради Кеечки, к которому надо подобраться поближе.

– У меня есть план, – отвечала она и заговорщицки подмигивала.

– Какой? Напугай меня.

– Зануда, – и подруга тут же переводила разговор на другую тему.

Еще она постоянно шарилась по своим любимым клубам и с упрямством, достойным настоящего Мастера Твердолобства, звала меня с собой. Я отказывалась. Тогда девушка находила себе странные и весьма сомнительные компании, отрываясь с ними по полной программе, изредка совершая свое любимое перевоплощение в неформального вида особу.

В четверг, после особенно трудного и нудного семинара по гражданскому праву, где Ниночка в очередной раз блеснула своей памятью – она отхватила по этому предмету досрочный автомат и похвалу сварливого старого препода с прищуренным взглядом старого и опытного тигра, выискивающим, кого бы из студентов-кроликов съесть в очередной раз, она едва не показала свое истинное «я» всей нашей группе и половине соседней.

Журавль, страшно довольная своим автоматом, поэтому и безмерно счастливая и гордая, растолковывала по просьбе преподавателя какую-то схему девушкам из группы, понятную только ей одной. Надо сказать, подружка отлично умеет объяснять, как будто имеет большой преподавательский стаж. К тому же любит это делать – чувствует превосходство. Она любит говорить: «Люди в большинстве своем идиоты, им все нужно объяснять, все показывать и все рассказывать. Катя, грех не научиться этому всему, если ума есть хотя бы немного. Тогда тебя будут считать умной, очень умной. И доброй. А это есть основа для тайного, ну, или явного манипулирования».

Пока Нинка готовила почву для манипулирования, я ждала ее около самой двери, нетерпеливо притоптывая. Ждала не только подружку, но и сообщение от Антона, который со вчерашнего дня вновь пропал куда-то, а сегодня так и не пришел в универ. Я волновалась. И как он только будет сдавать экзамены и зачеты, которые все приближаются и приближаются?

Мои мысли были нарушены появлением в аудитории незнакомой особы лет двадцати, очень худенькой, изящной, с очень красивым, можно сказать, кукольным лицом и неестественно длинными ресницами.

«Наращенные, наверное», – подумала я про себя, лениво оглядывая новенькую. Я тоже такие раньше хотела – очень сильно. Нинка напугала меня тем, что со временем искусственные отпадут вместе со своими родными, что красоты глазкам явно не прибавит.

Девушка огляделась, поджала губы и быстрым, нервным шагом подошла почему-то ко мне. Наверное, потому, что я находилась к ней ближе остальных одногруппников.

– Привет, – обратилась она ко мне.

– Привет, – удивленно поздоровалась я в ответ.

– Я ищу одного человека, ты не могла бы мне помочь? Она из вашей группы.

– Да, конечно, кого ты ищешь?

– Ее зовут Нина. Нина Журавль, – произнесла вновь прибывшая, продолжая оглядывать девушек из группы.

– Э-э-э… а зачем она тебе? – удивилась я. У моей подружки море знакомых, которых я не знаю, но пока еще никто вот так вот не искал ее – обычно сами могли с ней связаться по телефону.

– Поговорить хочу, – с какими-то недобрыми нотками произнесла девушка, сверкнув глазами, и мне показалось, что тут что-то неладно.

– Просто поговорить? – уточнила я с опаской.

– Не просто. Очень серьезно. – Она хмыкнула, а в ее глазах блеснула едва ли не ненависть. – Ты же ее знаешь, да?

– Знаю, – не стала я отпираться и выдала: – А Журавль сегодня нет и не будет – она заболела.

– Заболе-е-ела? – разочарованно протянула девушка. – Серьезно?

– Я не вру, – стушевалась я, потому что как раз этим и занималась.

– Я имею в виду, серьезно заболела? – с неприятной улыбкой уточнила девушка, явно желая этого.

– Не знаю, мы не общаемся близко.

– Жаль, жаль. Надеюсь, что она будет мучиться, эта выдра, – с неожиданной для такой хрупкой руки силой девушка ударила по столу.

– А что случилось-то? – включила я дурочку.

– Парня у меня увела, тварь, – процедила она. – Убью ее, эту… – И Ниночка была названа представительницей самой древней женской профессии на свете. – Ну, ничего, я еще приду. Спасибо, девушка, – она мило мне улыбнулась и вышла.

Я в шоке проводила ее тонкую фигуру глазами и запустила руку в волосы. Ну, Нинка дает, когда это она успела? Может, это девушка Келлы?

Но оказалось, синеволосый к этому не имеет никакого отношения. Когда я поведала освободившейся подружке о недружелюбной девушке, эта блондинка первым делом заявила:

– Какой у меня Ангел-Хранитель сильный! Ты посмотри, как мне везет. Катька, спасибо тебе! Я тебя прямо люблю! – и в порыве чувств развеселившаяся Ниночка схватила меня за щеки и принялась тянуть их в разные стороны.

– Отвяжись! – отпрыгнула я в сторону от этой ненормальной. И едва не врезалась в преподавателя по философии, спешащего куда-то по коридору.

– Радова, осторожнее! – сделали мне замечание.

– Простите, – косо посмотрела я на Нинку, ржущую на всю округу.

– И чего смешного? Кто это вообще такая приходила? Ты у нее парня отбила? Да тебя эта девица убить хотела!

– Да она дура, – веселилась Нинка, – надо же, на тебя нарвалась, а ты не ступила в кои-то веки. Нет, я бы ей задницу надрала, просто при всех… нет, при всех я такого делать не стала бы. Поехали-ка домой, дорогуша? Ой, мороженое давай купим, а то жарко сегодня.

– Нин, так я понять не могу, что за парень? – не понимала я ее веселья. – Может, она Бабы-Яжская?

– Чья? – не поняла Нинка, одевая большие и модные солнечные очки.

– Бабы Яги, – поправилась я.

– Не-а. Это телка, – некультурно выразилась подруга, – герла одного гламурного подонка из клуба «Турецкий папа».

– Какого еще подонка? – безмерно удивилась я. – Где ты его взяла? А как же Келла?

– Такого, мы познакомились давно, а вчера и позавчера в клубе виделись. Я ведь звала тебя в клуб, правда? Ты опять не пошла. Я с ним немного позаигрывала, потанцевала, мы немного погуляли по ночному городу, – Нинка рассмеялась, – я дала надежду, а он взял и бросил свою девицу через два дня.

– Это ужасно! Зачем тебе кто-то нужен, если у тебя есть Келла?

Нинка почему-то немного рассердилась.

– Милая, Келла – промежуточный этап на дороге завоевания Кея и моя синенькая славная тропинка к Эльзе и ее наследству, которая, кстати говоря, ждет нас на неделе.

– Так этот… как его… «гламурный подонок» тебе вообще нужен?

– Нет, – ответила подруга таким тоном, словно речь шла об одежде, вышедшей из моды, – хотя он милый. У него сильные руки, и он боится щекотки.

– Я думала, тебе Келла все же нравится, – осуждающе уставилась я на подружку.

– Ну, – пожала плечами Ниночка, – он бывает милым и сумасшедшим, и мне нравится в нем эта черта, но я не собираюсь быть с ним – я не идиотка. А другие парни нужны мне, чтобы слишком сильно не привязаться к рылу. Вот и все – простая арифметика. У меня есть другой, значит, к синему я не буду испытывать привязанности.

Но почему у меня другая ситуация? Мне нравятся два молодых человека, но к каждому из них симпатия только растет и растет, а не уменьшается! В чем дело? Почему мы с Журавлем такие разные?

– Нин, а чувства той девушки? Она, конечно, не самая приятная, но вдруг она того парня очень любит? – предположила я задумчиво, когда мы уже вышли из здания университета.

Блондинка еще больше рассердилась. Даже сбавила шаг.

– Катя, мне что, надо обо всех на свете заботиться? Мне без разницы, что там с этой девкой. Не смогла удержать своего парня – я не виновата. Значит, не так сильно она ему нравилась, раз так быстро и легко он с ней расстался. Мир – штука большая, а я – маленькая, не могу уследить за всеобщим счастьем.

– Не злись, – тронула я подругу за локоть, – пошли лучше мороженого поедим.

– Пошли, лопух. Эх, не понимаешь ты ничего в этой жизни… – И она перестала сердиться. Еще бы, эту обжору ждало целых четыре рожка, которые пропали в ее пищеварительной системе крайне быстро, чудесным образом превращаясь не в калории, а во что-то иное. Наверное, в мозг – не зря Нинка умная.

Мы гуляли с Нинкой до самого вечера этой жаркой пятницы. Я успела услышать от нее кучу сплетен, новостей, неприличных домыслов и пару новых замысловатых фраз, которые сама решусь произнести только в состоянии крайней злости.

Расстались мы около нашей бывшей школы, где напоследок добрая и любящая учителей Журавль на полном серьезе предложила мне разбить окно экономичке, едва не запоровшей Нинкину золотую медаль. В аттестат она хотела поставить ей не пятерку, а четверку. Почему? Ответ, в общем-то, банален и опять-таки связан с любовью. Сын нашей экономички, которая, кстати, была одним из завучей, учился в параллельном классе. И одно время ухаживал за нашей первой красавицей всея школы, и Нинка даже согласилась сходить с ним на свидание. Но после этого он был избит собственными одноклассниками, позавидовавшими удачливому приятелю. Разгорелся страшный скандал. Экономичка во всем обвиняла мою подругу и даже приходила к ней домой с разборками. Естественно, дядя Витя тут же принялся защищать среднюю дочь, назвав сына оскорбленной учительницы «неудачником, прохиндеем и слабаком».

– Он был один против троих! – орала преподавательница.

– Да я в его возрасте и пятерых укладывал за минуту! – еще громче орал Виктор Андреевич.

– Я так и зала, что вы были хулиганом! Воспитание ребенка зависит от семьи! А чего ждать от отца, который сам только и делал, что дрался? Что? – не сбавляла голоса экономичка. – Чему вы научили свою Нину? Непростительным выходкам!

– Каким таким выходкам? Моя Нинка что, сама вашему слюнтяю морду чистила? – язвительно поинтересовался мужчина тогда.

– Она подговорила мальчишек! За ней полшколы бегает, да будет вам известно, милейший! Да лучше бы ваша дочь уроки учила! Экономику, например, чтобы хоть чего-то в жизни добиться самостоятельно.

– А вы вот хорошо экономику знаете, да?

– Естественно, – гордо вздернула подбородок преподавательница, – это моя стихия. Я, между прочим, окончила два университета, чтоб вы знали!

– Да что вы говорите, госпожа Хорошая Учительница! А что же вы до сих пор миллионершей-то не стали, раз так прекрасно в экономике разбираетесь? Открыли бы дело, а? Кредитик бы взяли для начала! Раскрутились бы вовсю, используя эти ваши экономические приемчики! – кричал гневно Нинкин папа, тараща глаза. – А я, может, и дрался, зато выбился в люди! – и он обвел рукой свою роскошную квартиру.

– Вы, не побоюсь этого слова, спекулянт и вор! Честным людям такого богатства не нажить просто так! – не могла простить дядя Вите оскорбление сына учительница.

– Спекулянт? И это говорит мне специалист по экономике? Три раза «ха»!

С тех пор отношения между Журавлем и экономичкой очень осложнились. Только благодаря стараниям нашей классной руководительницы, вовремя забравшей классный журнал у преподавательницы экономики, в Нинкином школьном аттестате не появилась совершенно лишняя тройка. Обозленная экономичка тут же побежала к директору, но тот, только что получивший неплохую материальную помощь от Виктора Андреевича, только развел руками, мол, Нина Викторовна Журавль – лучшая ученица этого выпуска, и аттестат ей портить не рекомендуется. Очень сильно.

Все это нам с Нинкой тут же вспомнилось, как только мы оказались около нашего бывшего среднего учебного заведения. Вспомнив еще пару каких-то смешных эпизодов, мы, наконец, разошлись по домам. Там я принялась составлять план проведения выходных, забыв, что все мои планы всегда трещат по швам.

Как всегда, эту субботу я очень хотела посвятить чему-нибудь полезному. Например, подготовке к экзаменам, которых в этом семестре будет куча, и все как один неприятные и сложные. Я даже составила список того, что мне необходимо сделать в субботу и старательно записала его в блокнот.

Пока писала, сидела на кухне и слушала ворчание Алексея о том, что «в этом сумасшедшем доме» он трудится у плиты «как самая настоящая бешеная домохозяйка», потому что остальные домочадцы настолько обленились и «офигели», что ему, несчастной трудовой пчелке по имени Алеша, приходится просто «из кожи вон вылазить, чтобы накормить нас, недотеп криворуких». На самом деле никто его не просил о таком подвиге, просто где-то в глубине души родственнику было жаль своих племянников, остающихся на ночь одних. Нет, определенно надо научиться готовить.

– Я все-таки модель и дизайнер, а не паршивая служанка Радовых, – возмущался Леша под ухом. – Да если бы мои женщины узнали, чем я тут занимаюсь, я давно остался бы навечно один! Да меня модным стилягой считать перестанут.

– Ну, так не занимайся, стиляга антиковайная, – волком глянула на него Нелли, с самого утра чем-то обозленная.

– А ты мне не указывай, мелюзга.

– Не умничай! Выкинули мою фотку и рады! – взвилась на ноги сестра.

– Какую еще фотку? – с отвращением натянул на себя фартук дядя. Он очень боялся запачкать дорогой костюм, в котором собирался на вечерний променад с какой-то там Нателлой, а переодеваться он не хотел – опаздывал, видите ли.

– Мою любимую!

– Нужна нам твоя фотка, – ловко вытащил сковороду из шкафчика Алексей, – какой идиот опять запихал сковороду в этот кретинский шкаф? Я тут что, должен всю кухню обшарить, чтобы ее найти? А что касается твоего фото, мелкая, так на фига нам оно сдалось? Мы тебя и так вынуждены каждый день лицезреть лично. Или ты считаешь себя такой красоткой, что украв твои снимки и продавая их повсюду, мы сможем разбогатеть?

– Идиот! – прокричала Нелька. – Это фотография с Кеечкой!

– Какой еще феечкой? – ловко достал масло и специи дядя, – ты что, от своего аниме на фей из мультика «Блум» перекинулась?

– Не «Блум, а «Винкс», и я терпеть не могу этих тощих куриц, не говори мне о них, – как одна из многих истинных любительниц аниме переходного возраста, Нелли терпеть не могла этот мультфильм. – И вообще, я имела в виду Кея из группы «На краю». У меня была его бесценная фотография, а теперь она пропала!

– А мы-то тут при чем? – стал колдовать над сковородой Леша, – запихала своего Кея куда-то… И вообще, что у тебя за фанатизм?

– У всех есть кумиры! – запальчиво воскликнула Нелли.

– О, знала бы ты, ЧТО кумиры думают о своих фанатах, – заржал дядя со знанием дела.

– Отстань, зануда, – обозлилась сестренка. – Кей – классный. Кавайный парень! Он к нам в школу приходил!

– Зачем? Педофил, что ли? Девочек себе ищет? – захохотал родственник еще громче. Я тоже невольно улыбнулась.

– Идиот, – надулась сестренка.

– Ну ладно, пусть он будет идиотом, мне не жалко. Эй, Кать, достань рис, – между делом обратился Лешка ко мне.

– Он не идиот! Почему ты вечно презираешь мои вкусы! То аниме ему не нравится, то фильмы, то любимые группы. К «Лордам» придрался! К «На краю» придрался! – в конец разобиделась сестра. – А Кея не трогай. Он няшный и кавайный.

– Ага, ага, знаем. Да вы, фанатки, сумасшедшие существа. Фоточка у нее пропала. Лучше мозги поищи. Совсем размякли на почве поклонения. А будешь спорить – готовить не буду, сестренка сварит.

– Только не Катя, – в священном ужасе прошептала Нелли и замолчала, подмигивая мне. Долго злиться она не умела.

После ухода Алексея мы с сестрой впервые за пару месяцев решили вместе посмотреть какой-нибудь фильм и даже припахали к этому занятию Эдгара, крайне недовольного таким вниманием к его скромной компьютеризированной персоне.

– Но там у меня война, – слабо отбивался он от нас, – мои пехотинцы…

– Какие еще пехотинцы? Это тебе в армию надо! – не удержалась я. Интересно, а Кею в этом месте понравится? А Келле? Вот Антона я бы туда не отправила…

– Война подождет, даешь молодежные комедии! – отозвалась сестра, выдергивая из-под брата стул.

– Или ты смотришь с нами кино, или мы тебе поесть не оставим, – привела я веский довод, так напугавший Эдгара, что он покорно последовал за нами в нашу же комнату.

– Может, ужастики? – с надеждой спросил он.

– Ни за что, – было ему дружным ответом.

– Катька, Нинку позовешь? – спросила сестра. – С ней всегда весело.

– Не-а, она на свидании, – ответила я, удобно устраиваясь перед экраном. Нинка сегодняшним вечером мне буквально уши прожужжала про этого «гламурного подонка», который от нее тащится.

– С кем?

– Я не знаю этого парня.

– Во Ниночка какая, постоянно себе находит парней, – пригорюнилась сестра, – а я вот не могу.

– А ты учись лучше, а не мальчишек ищи, – наставительно сказала я сестре.

– Ой, много ты понимаешь, оне-тян. И кого у нас тут ловить? Начинающих гопников? Все самые кавайные мальчики находятся по ту сторону монитора. Я вообще милого японца хочу.

– Зачем тебе китаец? – удивился братец.

– Сам ты китаец! – оскорбилась Нелька. – Я же сказала – японец!

– А не одна ли это раса? Все они похожи…

– Я тебя ненавижу, гамадрил!!

В этот вечер мы умудрились посмотреть целых три фильма, а потом уснули как убитые, даже полуночник Эдгар. Кстати, я заметила, что братик смущается смотреть вместе с нами сцены, называемые в народе откровенными, а в современных молодежных комедиях таких навалом. Было очень интересно за его реакцией следить. Глупый он еще у нас…

Сон мой, как и всегда это бывает по выходным, прервали искусственно.

– Собирайся, – разбудила меня Нинка звонком по телефону. И любит же она это делать.

– Куда? – не поняла я. Со сна голос мой был хриплым и сиплым.

– Ну, у тебя и голосок. Настоящий бас, – тут же отметила этот факт подруга, – ты реальный прокуренный бомж, Катька.

Я прокашлялась.

– Нормальный у меня голос, – ответила я. – И хватит постоянно находить во мне недостатки.

– Если этого не буду делать я, то кто это будет делать? – заметила подруга.

– Кроме тебя – никто, – зевнула я.

– Ошибаешься, дорогая. Все эти люди только и делают, что ищут в других недостатки. В общем, собирайся.

– Куда это?

– В гости, с ответным визитом, – хохотнула она.

– В какие еще гости? – не поняла я, вновь громкая зевая. Судя по тому, как светло в моей комнате, сейчас никак не меньше одиннадцати часов. Но почему Нелли все еще спит? В это время она уже должна быть в школе.

– Хватить зевать, как слон. В гости к нашим любимым мальчикам. Нет, к моим любимым мальчикам.

– Это к каким? Нина, оставь меня в покое, у меня сегодня куча дел.

– Это к «На краю». В покое не оставлю, не надейся. Короче, мы поедем к ним в студию. В час будь готова. И если ты оденешься так же, как и в зоопарк, я тебя убью. Поняла?

– Не поеду я никуда! Ты надо мной издеваешься, что ли?

– Да, – тут же призналась Нинка со злорадным смехом.

– Потише, пожалуйста, – сонно произнесла сестра, скидывая одеяло на пол.

– А ты молчи, прогульщица! – прикрикнула я на Нельку, а подруге пояснила: – Это я не тебе.

– Еще бы, это было бы мне. Короче, милая, ты готова выставить свои телеса из своего подъезда в час дня? Я заеду как всегда.

Я задумалась. С одной стороны, конечно, интересно побывать в святая святых «На краю», хотя я совершенно не понимаю, как подруга собирается к ним вломиться. Но с другой, я не хочу встречаться с музыкантами группы, потому что все наше общение – глупое и частенько неприятное для меня. С третьей же стороны, хочу понаблюдать за поведением Кея и узнать, наконец, что с его кулоном. Ну не дает мне он покоя, этот топаз в серебре, не дает. Раньше блондин всегда таскал его. На множестве фотографий я смогла разглядеть синий камень – специально для этого два часа лазила по всему Интернету, ища фото с группой «На краю» в общем и с Кеем в частности. И когда Нелька пришла домой, то тут же сунула свой длинный нос в компьютер и в браузере нашла не менее двух десятков вкладок, посвященных сами понимаете кому. Я совершенно случайно забыла закрыть их, когда ушла на кухню.

– Ты что, – в полном восторге влетела в кухню младшая сестра, – тоже стала фанаткой??

Пришлось врать, что в гостях была подруга-одногруппница, которая тащится по «На краю».

Получается так: я куда-то выкинула кулон Антоши, за что мне до сих пор жутко стыдно, но Кей тоже перестал его носить. Кажется, перестал.

– А что, пойдем, – сказала я вдруг в трубку. – Буду готова.

– Спасибо, ты самый настоящий друг, Катечка! Ну, ты просто пусечка, лапочка, – засюсюкала Нина тут же, – спасибочки тебе огромное! Ой, по второй линии Келла звонит. Пока-пока!

– Пока. И хватит так говорить!

В результате я, сделав замечания по поводу прогулов сестре, позавтракав и даже помыв голову, ровно в час дня ждала Нинку и ее неизменное такси.

– Садись, – приветствовала меня подруга, облаченная в очередную новинку: приятно-розового цвета платье до колен, с рукавами-фонариками, отложным воротником и декоративными рюшами. Тонкую талию подружка решила подчеркнуть черным ремнем, а на ноги, конечно же, напялила шпильки.

Я села рядом с подругой, которая сегодня подозрительно напоминала мне Барби.

– И во что ты опять вырядилась, чучело? – окинула меня пронзительным взглядом Нинка.

– Сама ты чучело, – оглядела я довольным взглядом серый милый сарафанчик, с длинными, перекрещивающимися сзади широкими лямками.

– Белая блузка и сарафан, – осуждающе уставилась на меня Нинка, – я в тебя в последнее время вообще не врубаюсь. Ты назло мне одеваешь всякую старомодную фигню?

– Это хорошая вещь! – вступилась я за свою одежду.

– Ну, по крайней мере этот серый мешок тебе хотя бы до колен, – так тяжело вздохнула Журавль, словно бы я ее лично обидела сейчас или даже ударила.

До конца этой поездки Нинка, не останавливаясь, болтала обо всем на свете – сразу видно, что у подружки хорошее настроение! Своими бесконечными разговорами она достала даже водителя. Он так жалобно смотрел на нее в зеркало заднего вида, что я пожалела этого лысого молчаливого дяденьку.

Высадились мы, постояв немного в пробке, через час, около высокого белоснежного здания, где на верхних этажах вроде бы находились фирмы и организации, а на первом и втором расположился крупный супермаркет, который день и ночь рекламировали по всем телеканалам.

– Нам сюда, – довольно оглядела здание подруга.

– Нин, ты мне скажи, тебя Келла пригласил?

– Нет, я сама себя пригласила, – самодовольно отвечала она, целеустремленно продвигаясь к большим стеклянным дверям.

– Что?

– Что слышала, ты же не глухая, пошли быстрее, – рявкнула блондинка.

– Ты совсем алло? Как мы пройдем-то? Так нас и пустят.

– Обыкновенно пройдем. У моего крестного, между прочим, в этом здании тоже расположен офис. Ха-ха-ха. Вот же ирония судьбы! В общем, Саша нас встретит, проведет, а уж куда идти – я разберусь. Не зря же я у синеволосого рыла выведала, где они точно находятся.

– Нина, я просто в шоке от тебя, – я даже остановилась. – Мы что, просто так припремся к ним?

– Ты можешь извиниться за вторжение, а я не буду, – потащила меня подруга за руку, – говорю же, идем быстрее, у Саши, между прочим, тоже дела есть.

– Ты такая изобретательная, что слов нет…

Вот таким образом мы и попали в это здание, охраняемое от всех посторонних людей, в том числе и от поклонников группы «На краю». Саша, крестный подруги, действительно отложил свои дела, чтобы встретить меня и Нину на ресепшн и любезно доставил до последнего, четырнадцатого этажа, не забыв сделать нам обеим комплименты, а Нинку еще и расспросить о родителях. Напоследок этот мужчина в жутко дорогом костюме от Армани подмигнул крестнице и пожелал удачи, после чего ушел.

– Как хорошо иметь такого вот Сашу, – проводила его почти добрым взглядом Нинка. – Хороший мужик! Даже не спросил, зачем мне сюда нужно.

– Смотри, чтобы нас охрана не выставила, – мрачно отвечала я подруге. – Как ты теперь попадешь в их студию? Туда кого попало тоже ведь не пускают, наверное.

– Катя, глупая ты моя подруга, у меня все просчитано, – рассмеялась Нинка, уверенно шагая по мраморному полу куда-то вперед и заодно увлекая за собой меня. – Я просто спросила у рыла, во сколько он явится в эту свою студию на фотосессию, и он сказал, что приехать нужно к часу, чтобы решить кое-какие дела, а фотосет будет чуть позже. Мой глупенький, маленький Келла, не знал, что выдает стратегически важную информацию. Сейчас он придет, мы его встретим около студии, прилипнем, он нас и проведет, а отделаться от меня этому влюбленному идиоту будет ой как сложно.

– Верю. Ты меня все больше и больше удивляешь, – мрачно отозвалась я, остановившись напротив большой белой двери. – Если тебе Келла не очень-то и нравится, то зачем мы сюда пришли?

– Ради Кея, естественно, – невозмутимо отвечала блондинка. – Я, кстати, хорошо выгляжу? А помада мне подходит? Я милая, да? Нет, – поправила подруга сама себя, – я красивая.

– А мы сейчас будем туда заходить? – ткнула я пальцем в дверь. – Там вроде бы кто-то есть.

– Нет, естественно, не будем. Келлы еще нет, а охрана нас действительно погонит, подумает, что мы фанатки, – уселась на стоящий в коридоре белый кожаный диван девушка. – Подождем моего милого идиотика.

Ждали мы совсем недолго и действительно дождались именно Келлу, а не кого-нибудь другого, например, Арина, который, появившись, мог бы случайно проболтаться подруге, где и при каких обстоятельствах мы с ним познакомились, да и про Кея он мог нечаянно ляпнуть. Но пришел все же синеволосый, дав мне облегченно вздохнуть.

Парень, не снимая огромных наушников, вразвалочку направлялся в нашу сторону, явно не замечая. Лейкопластыря на его многострадальной голове уже не было, и смотрелся он с новой прической очень необычно. По обыкновению на нем была одежда цвета хаки – на этот раз бриджи с парой цепей. Торс облегала, подчеркивая спортивную фигуру, яркая бордовая майка, а на ногах виднелись бело-черные простые кеды. Радовалась бы Нинка такому парню, так нет, все ей нужны интриги.

– Привет, милый! – царственно поплыла к нему Ниночка.