Динка прощается с детством Осеева Валентина
Ей начинал очень не нравиться этот базар, от которого она так много ждала веселого. Она поднялась на цыпочки и окинула глазами площадь. По краям ее стояли лавки с посудой, на стойках шла бойкая торговля молочными продуктами, но везде была грязь и суета. Откуда-то доносились тянущие за душу голоса нищих, поющие голоса бродячих артистов, которые толклись в самом конце площади, около огромного шатра с бахромой... «Это, наверное, и есть карусель», – подумала Динка и нетерпеливо дернула Леньку за ремень:
– Давай уже продавать, Лень!
– Иди, иди, – пробурчал Ленька.
Наконец остро запахло рыбой, и по обеим сторонам неширокого прохода появились рыбные торговки. Они сидели прямо на земле, расстелив рядом с собой мешки и разложив на них свежую рыбу. У некоторых рыба была еще живая, она била хвостом и, выскользнув из рук продавца, падала под ноги проходивших; жабры ее тяжело поднимались и стеклянные глаза пучились...
Ленька выбрал бойкое местечко и встал в ряд. Поставив на землю корзину, он тоже расстелил чистый холщовый мешок и начал раскладывать рыбу: окуньки, стерлядки, щуки и караси.
– Куда влез на чужое место? Ступай, ступай отсюда! Ишь нахальный какой! – затрещала вдруг над ухом толстая тетка в засаленном сером переднике и с рыбьей чешуей на таком же засаленном ситцевом платке. – Я здеся кажный день торгую, меня, слава богу, покупатель уж не один год знает, а он расположился, гляди! Ступай лучше, а то как швырану корзину, так и хвостов не соберешь!
Динка испугалась и схватилась обеими руками за корзину, но Ленька спокойно сказал:
– Кто первый занял, того и место. Это вам не в театре, тетенька, здесь места не купленные. Вон напротив становитесь, коль охота, а я отсюда не пойду!
– Ох ты, сопливый эдакий! Еще будешь указывать мне место! – заорала торговка.
Но стоящий рядом с Ленькой мужчина, с большой рыбиной в руках, вступился за мальчика:
– Иди, иди отсюдова! Нечего свои порядки заводить! Раз занято место – так занято! Не опаздывай другой раз!
Торговка подхватила свою корзину, смачно плюнула и перешла в другой ряд, заняв место напротив.
– Вот рыба, рыба! – звонко закричала она, заметив подходивших покупательниц и ловко перекидывая с ладони на ладонь жирную рыбину. – Подходите, подходите, господа хорошие! Вот рыба, рыба!
– Ну, теперь и мы будем торговать! – весело сказал Ленька. – А то я эту бабу знаю – она страсть какая языкастая, всех покупателей отобьет!
Динка оглядела ряды и, увидев неподалеку бьющуюся в мешке рыбу, отвернулась.
– Ну, продавай скорей, – сказала она.
– Да кому продавать? Покупателей много, а рыбы еще больше... Что ты больно нетерпеливая! Насильно не всучишь ведь никому.
– А ты кричи, как та торговка!.. Смотри, она уже деньги получает! Что ты молчишь? Никто и не подходит к нам поэтому!
– Да погоди, ведь только что пришли. Чего торопиться? – уговаривал ее Ленька.
– Как – чего? А карусель? Там уже все перекатаются, пока мы продадим! Ну нет! Сейчас я буду... Вот рыба, рыба свежая, жареная, неописуемая! – упершись рукой в бок, заголосила вдруг Динка. – Подходите, подходите, господа хорошие! Вот рыбка сладкая, вкусная, рыбочка, рыбочка, окунек!
Ленька широко раскрыл глаза и, подавившись от смеха, упал около своей корзины.
– Вот рыбка жареная, пареная, неописуемая! – держась на одной ноте, голосисто выводила Динка.
В рядах послышался громкий смех и шутки. Торговцы через головы друг друга с интересом поглядывали на девочку.
– Ну, эта продаст!
– Эта всех перекричит! – добродушно шутили они.
– Вот рыбка сладкая, сахарная! – заливалась Динка.
– Заткни глотку-то! Ишь разоралась на весь базар, как на похоронах! – закричала торговка в сером переднике.
Но Динка и глазом не повела в ее сторону:
– Вот рыбка свежая, румяная, сладкая, сахарная!
Покупатели, привлеченные звонким голосом и небывалым перечислением всех качеств рыбы, смеясь, подходили к девочке.
– Ну, где твоя сладкая, сахарная рыба? – спрашивали они.
– Пожалуйте, выбирайте!.. Лень, получай скорей денежки!
– Погоди денежки, мы еще и рыбы не выбрали!
Ленька перекидывал карасей, окуней, щук.
– Вот, что угодно, пожалуйте!
– Пожалуйте, пожалуйте, что угодно для души! – бойко помогала ему Динка.
– Ну давай! Уж больно хорошо ты зазываешь, – добродушно говорили хозяйки, укладывая в кошелки рыбу и отсчитывая деньги.
– Спасибо, на здоровье, не подавитесь костями! – весело провожала их Динка. – Вот рыбка не-о-пи-суемая! – затягивала она опять.
– Ох, не кричи, пожалуйста! Что уж это, прости господи, за крикунья такая! – ворчала пожилая женщина с кошелкой на руке. – Куплю, куплю, только замолчи ты хоть на минуту!
Динка замолкала, но через минуту, откашлявшись, начинала снова.
– Уйми ты ее! – кричала Леньке сердитая торговка, но Ленька не унимал, и рыбу охотно раскупали.
Мальчик прикладывал к каждому десятку по одной своей рыбке и был очень доволен.
– Ну, помолчи теперь. Осталось пять штук всего да один окунь. Я их домой возьму, сварю похлебку, – сказал Ленька.
– Не надо брать. Мы и так совсем провоняли рыбой! Сейчас продадим все! Вот рыба крупная, ядреная, с пыла-жара, на копейку пара! – заголосила Динка.
Студент в поношенной шинели, с обросшим и небритым лицом, вывернул запачканный табаком карман и, вынув оттуда две копейки, хрипло сказал:
– Купить не могу. Нет покупательной способности. А вот на леденцы тебе тут хватит. На, прочисти себе горлышко! – Он протянул Динке две копейки.
– Даром не берем! – важно сказал Ленька и, собрав оставшуюся рыбу, протянул ее студенту. – Нате вам за леденцы!
Студент вынул газету и, кивнув Леньке, сказал:
– Пожалуй, возьму. Я давно не ел горячего! – Завернув рыбу в газету и сунув ее в карман, студент поблагодарил и ушел.
– Задаром не бери ни от кого! – строго сказал Ленька и, бросив в корзину мешок, взял Динку за руку. – Теперь пошли на карусели!
За катанье на карусели брали недорого, и, посоветовавшись между собой, друзья решили для первого раза сесть вдвоем в санки.
Санки эти были расписные, красивые, с высокой резной спинкой и деревянным сиденьем. Динка подробно рассмотрела карусель, обошла кругом и удивилась:
– Лень, ведь это все вокруг столба крутится! И санки, и лошадки! Они привязаны, что ли?
– А вон проволока-то сверху спускается! А эта крышка из парусины сделана, чтоб солнце не пекло!
– А не оборвется проволока?
– Нет, что ты! Здесь и взрослые катаются; это сейчас мало народу, одни ребята, а вечером погляди!
Народу действительно было мало. Лошади и санки на карусели ехали пустые, только на одной лошадке сидел малыш в новом картузе и, проезжая мимо отца, махал ему ручонкой.
– Держись, держись, Митейка, упадешь! – кричал отец и бежал вслед за сыном.
В отдалении стояла толпа ребятишек и с завистью глядела на пустых лошадок, на пустые санки, на счастливого малыша.
Когда карусель остановилась, Динка влезла в самые красивые санки, Ленька последовал за ней. Оба гордо возвышались на сиденье и ждали колокольчика, который означал отправление.
– Вот весело! – говорила Динка. – И кто это придумал, Лень, такие карусели?
– А кто придумал? Они, верно, давно уже тут стоят.
Колокольчик зазвонил, и санки полетели по кругу.
– Лень, Лень! Мы вокруг света едем! У меня просто сердце проваливается куда-то! Давай так до вечера кататься!
Но Ленька не выдержал и четырех кругов.
– Я слезу, – сказал он. – Мне эта крутня не нравится. У меня от нее в животе бурчит!
– У меня тоже бурчит. Ты думаешь, это от карусели? Тогда давай скорее слезем!
Очутившись на земле, они оба зашатались и сели прямо на траву.
– Как пьяные! – засмеялась Динка.
– И кто это придумал только! – с удивлением сказал Ленька. – Вокруг столба человека крутить... Сроду не сяду я больше на эту карусель! Пойдем лучше пошатаемся по базару да купим чего-нибудь поесть.
– Пойдем! – обрадовалась Динка.
Они пошатались по базару, купили крючки, хлеб, баранки, съели мороженого, послушали шарманку и человека, который стоял в черном плаще и, переделив свой рот ребром ладони на две половины, пел то мужским, то женским голосом.
«Приходите, милый мой, выпить чашку чая», – пела одна половина его рта высоким, визгливым фальцетом.
«Нет, красотка, не приду, я сижу скучаю», – отвечала другая половина густым басом.
– Зачем это он так делает? – удивилась Динка. – Пел бы просто!
– Так, верно, больше дают, интереса больше, – пояснил Ленька.
– Вот шоколады, мармелады, яблоки, тянучки! – выкрикивал разносчик с лотком.
Ленька купил две тянучки и дал их Динке.
– Одну съешь сейчас, одну на пароходе, – сказал он. – А мне не надо. Я без них обхожусь и сроду сладкого себе не покупаю.
Они снова пошли через толкучку; там как будто стало еще больше народу. Ленька положил вырученные деньги себе на грудь и все время прижимал их рукой; Динка держалась за его ремень.
– Скандал в замке графа, невеста оказалась гусаром! – выкрикивал в самой гуще какой-то человек. – Скандал в замке графа, выпуск пять копеек!
– Смотри, Лень, выпуск пять копеек! Это, верно, опять Пинкертон какой-нибудь?
– Бог с ним! – сказал Ленька. – Мне что-то надоел он теперь.
– Ну и хорошо! Раз книга плохая, то нечего ее и читать! Еще и пять копеек платить! – рассудительно сказала Динка.
– Полезные советы для вспыльчивых людей! – грянул над ее головой чей-то голос. – Вот, покупайте полезные советы для вспыльчивых людей! Кто хочет изменить свой характер и избавиться от многих неприятностей, покупайте книжку! Всего три копейки! Три копейки, полезные советы для вспыльчивых людей! – кричал, размахивая тоненькой книжкой, человек в рваном пиджаке и парусиновых брюках. – За три копейки вы можете изменить свой характер!
– Ой, Лень! Мне обязательно надо изменить свой характер! Купи мне эту книжку! – вцепилась вдруг Динка.
– Зачем это? У тебя хороший характер, – воспротивился Ленька.
– Нет, Лень! Я очень вспыльчивая! Купи! Всего три копейки!
– Покупайте, покупайте полезные советы для вспыльчивых людей!.. – выкрикивал человек в парусиновых брюках, подходя ближе и размахивая своей книжонкой над самой головой Динки.
– Дайте, пожалуйста, ваши советы! Лень, заплати! – крикнула Динка, протягивая руку к книжке.
Ленька нехотя отдал три копейки и спрятал книжку в карман.
– На пароходе почитаем, – сказал он.
На пароход они поспели только в четыре часа.
– Ох, Лень! Катя уже, наверное, уехала, а меня нет, и Алина волнуется!
– Ну вот! – недовольно сказал Ленька. – А я думал, раз матери нет, то ты сегодня вечером пойдешь со мной глядеть фейерверк!
– Это на Учительских дачах? Мы были один раз с Катей и с мамой. Так красиво! Но сегодня мне нельзя. Алина одна с нами, она будет волноваться, если я уйду. Да мне все равно нельзя так поздно уходить из дому. Нет уж, иди один!
– Ну, одному какой интерес!
Они уселись на корме, и Ленька вытащил купленную на базаре книжку.
– Читай с самого начала, – сказала Динка, придвигаясь поближе и заглядывая на первую страницу. – Читай вот здесь!
– «Совет первый, – медленно прочел Ленька. – Если вы, охваченный со всех сторон гневом, обидели свою жену, то предложите ей небольшую эффектную прогулку, и отношения ваши уладятся...»
– Что значит «эффектную»? – озабоченно спросила Динка.
– Ну... значит, куда-нибудь подальше... – морща лоб, сообразил Ленька.
– А здесь сказано «небольшую прогулку» – это, значит, поближе, – возразила Динка.
– Ну, так или сяк – одним словом, куда она хочет, туда и веди ее.
– Это совет для взрослых, читай дальше, – сказала Динка. Медленно, затрудняясь на каждом слове, Ленька прочел дальше:
– «Если вы, охваченный со всех сторон злобой, боитесь оскорбить любимую вами особу, то опустите голову в ведро с водой, и состояние ваше изменится...»
– Еще бы не изменится! – засмеялась Динка. – Вылезешь мокрая как мышь... Но это все-таки мне больше подходит, – серьезно добавила она.
– Чего там «подходит»! Ты смотри! А то сунешь голову в ведро и не вытащишь ее оттуда!
– Ну что ж, я так и буду ходить с ведром на голове, по-твоему?
– По-моему не по-моему, а этот совет не годится. Вот тут еще есть. «Если вы в порыве вашей злобы кого-нибудь обругали бранным словом и хотите это исправить, то заверьте его в своей полной искренности».
– Это что же... непонятное какое-то, – сказала Динка. – Наверное, опять для взрослых. Читай дальше.
– Тут уже идет другое – вон написано: «Советы неудачным женихам».
– Ну, читай, посмотрим, что это такое...
– «Если вам отказала любимая вами особа, то объявляйте всюду, что у нее одна рука короче другой, и когда ее женихи от нее отпадут, то сватайтесь еще раз...» – с трудом прочитал Ленька и закрыл книжку. – Мошенство все это!
– Нет, не мошенство, а как раз подходит. Не мне, конечно, а Малайке – вот кому! Потому что он никак не может упросить Лину выйти за него замуж, вот!
– Ну ладно! Их дело взрослое, а ты тут ни при чем... На-ко, спрячь свои советы, сейчас сходить будем! – Ленька вынул из-за пазухи тряпку, в которую были завернуты деньги, и весело улыбнулся: – Хорошо поторговали! Митрич доволен будет!
Пароход, медленно поворачиваясь, подходил к пристани. Из трубы его вместе с черным дымом вырвался протяжный гудок.
– Приехали! – сказал Ленька и бросил боязливый взгляд на свою баржу. Но на ней никого не было.
Глава 36
Неудачный подарок
Алина встретила сестру взволнованным восклицанием:
– Наконец-то! Где ты была?
Испуганная Динка наспех придумывала оправдание:
– Я очень далеко ходила... и очень ослабела...
– Ослабела?
– Ну да... теперь уже все прошло, ты не беспокойся. А разве Катя уже уехала? – с опаской спросила Динка.
– Конечно. Она и так задержалась из-за тебя. Я просила ее не говорить маме, что ты куда-то пропала. Ведь мама будет сидеть в театре как на иголках! – с упреком сказала Алина.
– Ну ничего, Алиночка, ты не сердись, ладно? Я сейчас только поем, а потом буду делать все, что ты хочешь, – заглядывая сестре в глаза, сказала Динка.
– Ой, какая ты! – покачала головой Алина, смягчаясь от покорного вида Динки. – Ну, иди поешь, а потом будем заниматься!
Но Динке захотелось окончательно успокоить сестру и задобрить ее подарком.
– Алиночка, я купила одну книжку, чтобы изменить свой характер... Это полезные советы, они стоят всего три копейки... Но мне пока только одно ведро здесь подходит. Хочешь, я подарю ее тебе? – спросила она, протягивая Алине свернутую в трубочку базарную книжонку.
– Ты купила книжку? – с удивлением спросила Алина. – Про ведро?
– Да нет! – засмеялась Динка. – Почитай лучше сама, тогда все поймешь! А я пойду к Лине, ладно?
Динка побежала на кухню. Алина разгладила измятую книжку и, открыв первую страницу, прочитала несколько строк, потом поглядела на обложку... Автора нигде не значилось. Алина открыла наугад другую страницу и с удивлением прочла заглавие третьей главы:
«Семейные советы.
Если вы сильно провинились перед своей женой и не ждете себе скорого прощения, то притворитесь смертельно больным и оглашайте воздух тихими воплями, а также избегайте хорошего аппетита, и вы получите прощение...»
Алина пожала плечами и еще раз осмотрела обложку.
– Выпуск три копейки, – повторила она вслух и побежала искать Динку. – Дина, Дина! Где ты купила эту книжку? – спросила она сестру, найдя ее за кухонным столом уплетающей свой утренний завтрак и обед. – Где ты купила эту книжку? – повторила Алина.
Динке захотелось повысить в глазах сестры ценность «полезных советов».
– Я купила ее у одного учителя! – с гордостью сказала она.
– У учителя? – Алина снова бросила взгляд на обложку и решительно заявила: – Ты врешь! Никакой учитель не станет продавать такую чепуху. Говори правду!
– Я нашла ее в лесу, – испугавшись дальнейших расспросов, сказала Динка.
– А при чем тут учитель? – строго спросила Алина.
– Да это я просто так, для красного словца, сказала... Я нашла ее на Учительских дачах и думала, что потерял какой-нибудь учитель, потому что тут такие полезные советы... – окончательно завралась Динка.
– Ну, Дина!.. Находить такие книжки да еще приносить их в дом! Этого я от тебя не ожидала...
– Но ведь я же не знала, о чем тут написано! Я же принесла только показать! Брось ее в печку, Алина! Брось скорей!
– Нет, я покажу маме. Пусть мама знает, какие книжки находит ее дочка! – угрожающе сказала Алина и, держа злополучные «советы» двумя пальцами, направилась в свою комнату.
Закрыв на крючок дверь и устроившись в уголке постели, она внимательно прочитала все советы, тихонько фыркая в руку, а иногда смеясь до слез. Некоторые, самые смешные, по ее мнению, она даже переписала для Бебы. Вдвоем они говорили о многом и знали гораздо больше, чем могли предполагать взрослые.
Окончив это занятие, Алина обернула книжку в бумагу, чтобы мама не испачкала рук, и сама тщательно вымыла руки с мылом.
«Это же три коп...» – повторяли они потом с Бебой каждый раз, когда им приходилось встречаться с величайшей глупостью или недостойный их внимания гимназист просил у них на память ленточки из кос.
Глава 37
На крылечке
Когда младшие дети оставались на попечении Алины, то в доме наступал образцовый порядок и тишина. Боясь, что Алина рассердится на что-нибудь и разнервничается без мамы, Динка и Мышка изо всех сил старались угодить ей. И теперь, сидя за столом, они усердно занимались. Алина, держа в руках учебник грамматики, прохаживалась по террасе и, подражая настоящей учительнице, медленно диктовала:
– «Румяной зарею покрылся восток...» Повторяю: «Румяной зарею...» Дина, слушай внимательно, как я говорю...
Динка, склонив набок всклокоченную голову, которой не помогал даже железный Ленькин гребень, старательно выписывала слова. В диктовках, которые писала Динка, было всегда два главных недостатка: у тех слов, которые почему-либо казались ей значительнее других, она ставила даже в середине фразы заглавные буквы и, кроме того, очень любила восклицательные знаки. Но сегодня Динка тщательно следила за собой, и Алина, заглянув к ней в тетрадку, сделала только одно замечание:
– Дина! У тебя написано «руманой зарею». Тебе же ясно слышно: румяной...
– Ой! – воскликнула вдруг Мышка. – Я вышла замуж за линейку!
Все три девочки засмеялись. Мышка редко делала ошибки, но по рассеянности часто переносила слова за линейку.
– Перепиши заново эту строчку, Мышка! И старайся быть внимательной! – сказала ей Алина.
Мышка начала переписывать строчку, но у калитки вдруг раздался громкий смех, и на дорожке появились Катя и Марина. Обе они были нарядные, разглаженные и причесанные как для театра, и это было как раз то время, когда люди уже входят в партер или в ложу и кладут на колени бинокль. Что же случилось?
– Мама! Почему вы вернулись? Забыли билеты?.. Почему ты смеешься, мамочка? – бросаясь навстречу, спрашивали дети.
– Да потому что... ха-ха-ха... один раз в кои-то веки выбрались, одевались, одевались... – хохоча до слез, пыталась объяснить Марина.
– Ну, скажи пожалуйста, всю дорогу хохочет, прямо неловко. Ну что тут смешного? Отменили «Живой труп» – и все! Вернули нам деньги, – сказала Катя.
– Одним словом, «як бидному жениться, то и ничь мала». Ну, бог с ними! Пойдем в другой раз! Зато посидим сегодня вместе на крылечке, – обнимая детей, сказала Марина.
Посидеть вечерком на крылечке, тесно прижавшись к маме, такой уютной, тесной кучкой, слушать тихий мамин голос, когда она что-нибудь рассказывает о папе, о том, как они жили раньше и какие они были маленькими... Обо всем, обо всем говорит с ними мама... Такие счастливые эти вечера на крылечке!
– Только не торопите маму, пусть она раньше поест, слышите, дети? – тихонько предупреждает сестер Алина.
– Конечно, конечно, пусть мама раньше поест, – соглашаются обе, но через несколько минут нетерпеливо спрашивают: – Ты хочешь есть, мамочка? Ты раньше попьешь чаю? Сказать Лине, мамочка?
– Нет-нет! Я ничего не хочу. Я только переоденусь, – отвечает мать.
Марина тоже любит эти вечера наедине со своими детьми; кроме того, она уже давно записала в маленькой книжечке разные пословицы, ей хочется разобрать их вместе с девочками.
– Ну, садитесь, – говорит она, – а я сейчас найду свою записную книжку.
– Садитесь, садитесь! – хлопочет Динка. – Занимайте где хочете... – уступчиво предлагает она сестрам.
Алина и Мышка усаживаются на верхней ступеньке, оставляя между собой место для мамы. Каждой хочется держать мамину руку и прижиматься головой к ее плечу, но есть еще третье место, ниже одной ступенькой; это место у маминых колен, там виднее мамино лицо, ее глаза и улыбка. Это Динкино место.
И вот уже все уселись, разобрали мамины руки и косы, мама сидит так тесно, как в гнезде. Заходящее солнце уже заблудилось где-то за дальними просеками, но в саду еще светло. Впереди длинный-длинный летний вечер.
– Подождите, дайте мне мои руки, я хочу прочитать вам пословицы, – улыбаясь, говорит мама, освобождая свои руки и перелистывая книжечку. – А что это такое – пословицы? Откуда они взялись, кто их сочинил, – вы не знаете?
– Это народная мудрость, – говорит Алина. Но Динка смотрит на маму.
– Диночка, эти пословицы не сочинял писатель. Они появились в народе. Вот скажет кто-нибудь, а другие запомнят. Меткое, умное выражение легко запоминается, вот и ходят в народе эти пословицы... – затрудняясь объяснением, говорит мама. – Вот ты послушай и поймешь. О чем, например, говорит эта пословица: «Тонул – топор сулил, а вытащил – и топорища жаль». О чем это?
– Это вот если неблагодарный человек, – торопится ответить Мышка. – Вот, например, Алинина Клепеницер. Она очень боялась экзаменов, и, когда Алина с ней занималась, она все-все обещала! Даже такие красивые книги издательства Вольфа хотела ей дать почитать, а как выдержала экзамен, так ничего не дала. Алина попросила у нее на лето маленький глобус, так она и глобус не дала!
– Ну ладно! – говорит Алина. – Я ведь с ней не за глобус занималась.
Клепеницер была ее одноклассница и сидела на ближайшей к ней парте.
– Она же моя подруга, – добавляет Алина.
– Но Мышка права: у твоей подруги нет чувства благодарности, она не захотела сделать что-то хорошее и для тебя, а сулила больше, чем ты просила у нее... А вот еще одна пословица: «Пошел кувшин по воду ходить, там ему и голову сломить». Что это значит? – спрашивает мать.
– А! Вот это, уж наверное, о нашей Клепеницер! – оживляется Алина. – Она, мама, все время списывает да списывает и когда-нибудь обязательно попадется! Сколько я ей говорила?
Мама разбирает одну пословицу за другой, и все почему-то оказывается, что они подходят одной несчастной Клепеницер.
– Ну, оставим уж в покое эту беднягу Клепеницер. Может, и вам тут что-нибудь подходит? – лукаво говорит мама. – Вот, например, такая пословица: «Не в свои сани не садись»...
– Это мне... – смущенно говорит Алина. – Я знаю, что ты про меня думаешь.
– Но почему? – улыбается мама.
– Ну, потому что я все воображаю себя взрослой и стараюсь сесть «не в свои сани».
– А! – смеется мама. – Может быть, и так. А вот эта кому: «Сколько веревочку ни вить, а кончику быть»...
– Это нашей Динке! Динке! Динке! – шумно радуются Мышка и Алина.
– Потому что она, мама, наврет что-нибудь, а потом забудет, как врала, и скажет совсем другое – вот кончик и вылезет наружу! – объясняет Алина.
Динка настороженно смотрит то на сестру, то на мать.
– Слышишь, Динка, говорят, что это о тебе сказано. А ведь человеку бывает ужасно стыдно, когда его ловят на вранье, – наклоняясь к дочке, говорит мама и, приглаживая ее волосы, добавляет: – Ну ничего. Скоро она у нас станет старше и сама поймет, как это нехорошо.
«Ох, мамочка, – уткнувшись к ней в колени, думает Динка, – я и сейчас понимаю, но у меня такая жизнь... Ну разве можно сказать про Леньку, когда сам Ленька не хочет! Ведь это чужая тайна... Счастливые вы все, вам не надо врать...»
А мама, как будто не замечая ее смущения, вычитывает из книжечки еще одну пословицу: «Не плюй в колодец – пригодится воды напиться».
– А это мне! – радуется Мышка. – Это о Гоге... Вот я не презираю его, как Динка, и он мне много интересного рассказал, и стихи читал, и книжку обещал дать. Значит, я не плюнула в колодец – и мне пригодилось!
Алина заглядывает в мамину книжечку и вдруг горестно вздыхает:
– Ох, мама! Смотри: «Куй железо, пока горячо». Это ведь мне! Не ответила я сразу своей подружке Сонечке из Витебска, а теперь письмо потерялось, и нет адреса...
– Так и не нашлось письмо? – закрыв книжечку, спросила мама. – Да, я помню. Это ужасно неприятно. Только эта пословица не совсем подходит к такому случаю...
Мама объясняет пословицу и незаметно переходит к тихим, теплым воспоминаниям.
– Когда мы с папой жили на элеваторе... – начинает она.
Читать бесплатно другие книги:
